
"История русского языка, быть может, раскроет перед вами характер народа, говорящего на нем. Свободный, сильный, богатый, он возник раньше, чем установилось крепостное рабство и деспотизм, и впоследствии представлял собою постоянное противоядие пагубному действию угнетения и феодализма". В. Кюхельбекер.
Вильгельм Карлович – потомок обрусевших немцев. Родился он в Петербурге, но вырос в Эстонии. Обучение в Царскосельском лицее стало для него настоящим испытанием, т.к. он был предметом насмешек и довольно злых шуток своих одноклассников. Здесь у него даже случилась неудачная попытка самоубийства. Тем не менее, эти годы дали ему не только серебряную медаль и прекрасный аттестат, но и замечательных друзей, среди которых были Пушкин, Пущин, Дельвиг.
Во время восстания 14 декабря 1825 года Кюхельбекер стреляет в Михаила Павловича, но пистолет дает осечку. За эту попытку он приговаривается к каторге и последующей ссылке. Уже серьезно больным он поселяется в Тобольске, где и умирает в возрасте 48 лет.
Биография.
С помощью списка литературы РГГУ для студентов-филологов (любезно предоставленного мне подругой моей сестры), я продолжаю ликвидировать пробелы школьного образования. В связи со сменой нескольких школ, программа в которых не совпадала, я пропустила бОльшую часть поэтов. Сейчас читаю самостоятельно. Вот дошла до Кюхельбекера (постоянно, почему-то хочется удвоить вторую "к"). Поэзия его – весьма своеобразна. Некоторые стихи по-настоящему тяжело читать, настолько они тяжеловесны. А вот ряд его произведений напомнили поэзию Пушкина. Скорее всего, бессознательно Кюхельбекер иногда слегка копировал стиль своего друга.
Портрет взят
здесь
Горько надоел я всем,
Самому себе и прочим:
Перестать бы жить совсем!
Мы о чем же здесь хлопочем?
Ждешь чего-то впереди...
Впереди ж все хуже, хуже;
Путь грязней, тяжеле, уже -
Ты же все вперед иди!
То ли дело лоно гроба!
Там безмолвно и темно,
Там молчат мечты и злоба:
В гроб убраться бы давно!
1846
Кофе
Пусть другие громогласно
Славят радости вина:
Не вину хвала нужна!
Бахус, не хочу напрасно
Над твоей потеть хвалой:
О, ты славен сам собой!
И тебе в ней пользы мало,
Дар прямой самих богов,
Кофе, нектар мудрецов!
Но сколь многих воспевало
Братство лириков лихих,
Даже не спросясь у них!
Жар, восторг и вдохновенье
Грудь исполнили мою -
Кофе, я тебя пою;
Вдаль мое промчится пенье,
И узнает целый свет,
Как любил тебя поэт.
Я смеюся над врачами!
Пусть они бранят тебя,
Ревенем самих себя
И латинскими словами
И пилюлями морят -
Пусть им будет кофе яд.
О напиток несравненный,
Ты живешь, ты греешь кровь,
Ты отрада для певцов!
Часто, рифмой утомленный,
Сам я в руку чашку брал
И восторг в себя впивал.
1815-1817