Перед выпускными экзаменами в школе я участвовал в столь огромном количестве мелких экзаменов, что сами по себе экзамены перестали быть для меня устрашением.

*****************************************************************************************

Каким-то невероятно чудным образом мой школьный аттестат состоял (да, собственно, и до сих пор состоит) из одних «пятёрок», но медаль выдали серебряную. То есть я был очень и очень близок к золоту… представляете, к золоту! Но школьное сочинение стало моим Ватерлоо.
Все те, кто ещё сдавал экзамены по традиционной схеме, а не в форме ЕГЭ, поймут меня, что невероятная наигранность имела место во время сдачи этого экзамена, который объединял русский язык и литературу. Какая-то комиссия, о которой все шептались, и которую в глаза никто не видел, якобы должна была присутствовать в актовом зале, но не присутствовала, поскольку на собранные с учащихся и их родителей деньги была приглашена за банкетный стол.
Экзамен начался с просмотра телевизора, где по одному из каналов показали лохо лототрон, откуда извлекли шарик, и, в соответствии с его номером, вскрыли конверт с темами возможных сочинений.
Что характерно, я не искал лёгких путей, и для того, чтобы выдержать необходимый объём, выбрал тему сочинения по роману «Война и Мир». О да, вы будете абсолютно правы, если вспомните о том, что я не читал это произведение, я даже не все части фильма Сергея Бондарчука посмотрел, когда это рекомендовали сделать (часть про Наташу Ростов предательски не записалась VHS-магнитофоном, поскольку в квартире выключали электричество и таймер тупо не сработал). На тех уроках, где проводился подробный анализ глав романа, тем не менее, я присутствовал. По удачному стечению обстоятельств к доске меня не вызывали, но обстановочка была настолько напряжённой, что сюжет идеально пропечатался в сознании. В кратком изложении «Войну и Мир» я, пожалуй, читал, то есть нельзя говорить о том, что я не в курсе происходящих событий. Я был в курсе, но за малым допущением - по сюжетной линии Наташи Ростовой знаниями я блеснуть не мог.
Честно говоря, сейчас я и не вспомню, как формулировалась тема сочинения, я даже не помню, что в нём написал, и вообще тот день покрыт мутной плёнкой остаточных воспоминаний, потому как он прошёл словно кошмарный сон, в котором не было речи о том, чтобы проснуться. Всё происходило в реальном времени - здесь и сейчас, без права на вторую попытку.
Учителя пришли на помощь буквально каждому и досконально проверили черновики на наличие ошибок. В чистовик разрешили переносить сочинение большинству, даже самым-самым троечникам. А я всё ждал… ждал, когда же подойдут ко мне, и дадут зелёный свет на то, чтобы начать копирование в чистовик.
До окончания экзамена оставалось три часа (ровно половина от всего времени), но ко мне так и не подошли… Неужели доверие к моей работе было изначально столь высоко, чтобы пренебречь её предварительной проверкой? Пренебречь тем, что я без пяти минут медалист, в конце концов?! За два с половиной часа до завершения экзамена ко мне таки подошли, проверили и исправили стилистически неверные моменты. Стилистика речи всегда у меня хромала. Что скрывать - у меня был нестандартный подход в выражении своих мыслей. С точки зрения блогового формата стилистические корявости лишний раз обуславливают уникальность того или иного текста, но в школе… ну вы же помните, там «шаг влево, шаг вправо - расстрел». Утрирую, конечно, но каждый, я уверен, в своё время почувствовал на себе косность мышления преподавателей. Свобода творчества могла быть в некоторых случаях наказуема. Школы всегда выпускали армию людей-«батареек», своеобразных «трутней» огромного муравейника…
Именно на том, что я внедрил в сочинение слишком много собственных рассуждений и субъективизма, я и проколося. Когда учительница прочитала сочинение, уделив внимание лишь правильность пунктационно-орфографической – она дала мне, наконец, команду на перенос сочинения в чистовик. Где-то за полтора часа до окончания экзамена подошла другая учительница, прочитала то, что я уже перенёс в чистовик и ужаснулась: «Что ты такое пишешь? Это же совершенно не медальное сочинение!» Мне выдали новую тетрадь, и всё понеслось, как в бреду, причём, за меня сочинялись какие-то новые фрагменты сочинения, которые я вписывал своей рукой сначала в черновик, а затем переносил в чистовик… оставался уже час до окончания экзамена.
За тремя медалистами из пяти элементарно не уследили. Почему-то тогда я включил пофигизм, и мысли зациклились на фразе: «Будь, что будет!» Я тупо переписывал, отключив все эмоции. Похоже, вместе с эмоциями отключилась и память. Это было тупое копирование символов из тетрадки в тетрадку. «На войне, как на войне».
Официально экзамен закончился, но мы продолжали переписывать сочинения. В какой-то момент нам сказали: «Всё, собирайтесь, по дороге в методический центр допишите. Свою задержку оправдаем сложной транспортной ситуацией на дорогах». Действительно, вероятность попадания в пробку по пути от Ярославского шоссе к Каширскому была огромной. Сочинение дописывалось, в прямом смысле, на коленках. Это уже перестало быть сочинением – диктант, скорее, причём, с проверкой качества слуха. В машине было два учителя, два ученика и водитель. Каждый учитель диктовал своё, предложения смешивались в одну кучу, отвлекал шум дороги… возможность ошибки увеличивалась. Всё, дописал! Слава Богу, успел! И тут, во время контрольной проверки выясняется, что я пропустил смысловые два слова в одном из предложений… «Рискнём!», - сказала учительница, - «Здесь речь о золоте не идёт, аккуратно поставь галочку и надпиши недостающие слова сверху». Мне было тогда уже абсолютно всё равно, что ожидает мою работу, я успел настроиться на то, что медали у меня не будет…
В каком-то полубреду, голодные, мы в ожидании учителей нашли палатку с мороженым. Кажется, тогда родителей и упрашивать не пришлось, - они без слов всё поняли и оказали спонсорскую поддержку. На экзамен все пошли, естественно, безденежные. Запомнилось хорошо одно - вафельный стаканчик с мороженым, поистине, помог остыть и прийти в чувства в первый день наступившего лета.
Путь домой мне совершенно не запомнился, хотя обычно я прекрасно запоминаю дорогу… какое-то освобождение и одновременно отягощение… чувства вперемешку.
Окончательно в себя я пришёл лишь спустя три дня, когда подошёл к стенду и увидел оценки 5/4. «Медаль будет», - успокоил проходивший мимо завуч. Именно эта четвёрка за стилистику, непроставляемая в аттестат, отделила меня от золота. Жалею ли я об этом? Да нет, нисколько! Это был максимально благоприятный исход, которого можно было ожидать в сложившейся ситуации. А возможно, всё было заранее схвачено, а сочинение - формальность, от которой, я уверен, все поспешили избавиться, дабы глаза не мозолила.
С остальными экзаменами проблем не было. Вслед за выпускными гулянками наступила пора более сложных испытаний.