Со времени прихода Наполеона к власти Великобритания стала его злейшим врагом. Она дала у себя приют французским эмигрантам и их вождю графу д'Артуа, всем уцелевшим деятелям вандейского восстания и шуанской войны, а также заведомым заговорщикам вроде Жоржа Кадудаля. Англия поддерживала контрреволюционеров всеми своими средствами. Их заговоры устраивались на английские деньги, а английские суда перевозили их во Францию. Реставрация Бурбонов ставилась условием мира. Восстановить во Франции традиционную монархию, сократить французскую территорию до ее прежних пределов, лишив ее всех завоеваний, — таково было желание и требование "всякого английского патриота", как говорил премьер-министр Питт.

Безусловно, все операции против Бонапарта направлялись и координировались английской разведкой.


Роялисты и заговорщики постоянно поддерживали связь со своими соратниками во Франции. Это было нелегко, а без помощи английского военно-морского флота попросту невозможно.

В мае 1803 года, после расторжения Амьенского мирного договора, Англия тотчас открыла военные действия морским разбоем. 1200 французских и голландских торговых судов без объявления войны были взяты в плен и обращены в призы, доставившие Англии свыше 200 миллионов франков. В ответ на это Бонапарт велел арестовать всех английских подданных, находившихся на территории Франции, и запретил покупать или продавать какие-либо английские товары. Он принял и другие суровые меры, совершенно закрывшие продуктам британской промышленности доступ в порты Франции и ее союзников, явно начиная континентальную блокаду, хотя еще и не объявляя ее.

Позже, три года спустя, французский император бросил свой вызов "нации торгашей", ставивший Англию под «запрещение» на европейском континенте. Все виды связи были прерваны; запрещена была даже переписка между Европой и Британскими островами. Товары, заподозренные в английском происхождении, сжигались; пассажиров, заподозренных в том, что они прибыли из Англии или останавливались в каком-нибудь английском порту, немедленно арестовывали.

Сообщение между Англией и континентом все же полностью не прекратилось. Контрабанда, процветавшая в течение нескольких столетий, теперь, при попытке изолировать Англию, расцвела пышным цветом. Потомственные контрабандисты развили усиленную деятельность; они же стали опорой секретной службы, платными союзниками английского правительства. За солидное вознаграждение они тайно перевозили людей на континент через Гельголанд, Данию или Голландию, либо прямо через Ла-Манш. На доставку письма кружным путем из Лондона в Париж уходило около двух недель, маршруты и оплата такой корреспонденции менялись каждый раз. Особо срочные письма доставлялись за неделю, а иногда и быстрее.

К моменту провозглашения блокады в 1806 году действовала тайная система транспорта и связи, объем, сложность и рискованность которой превосходили все известное в истории. Связь с Англией являлась делом, подсудным военным трибуналам, выносящим беспощадные приговоры. Поскольку общение с Англией, а тем более с эмигрантами считалось уголовным преступлением, оно стало процветать как всякий рискованный, но выгодный промысел.

Неудивительно, что на объявление континентальной блокады немедленно и по-своему откликнулась группа опытных контрабандистов, готовых наплевать на любые запреты и завязать связь с британскими крейсерами, специально с этой целью маневрировавшими, днем и ночью в виду французского побережья.

В 1805 году осведомитель сообщил полицейскому префекту Ла-Манша, что сообщение с островом Джерси (английским) поддерживается постоянно, причем корреспонденция передается в железном ящике, по форме и окраске схожим с валунами острова Шоссэ. Французские контрразведчики "перевернули все камни, осмотрели все щели, но ничего не нашли", — жаловался префект.

В донесениях английской разведки того времени между тем неоднократно упоминался "железный ящик", спрятанный в камнях или в песке побережья и таивший в себе письма или мелкие посылки.

С наступлением темноты от британского корабля отваливала лодка, направлявшаяся к берегу. Чтобы отряду не приходилось долго искать железный ящик, агент роялистов располагался на скале и руководил поисками, куря трубку и высекая огнивом искры по условному коду. Лодки были специально оборудованы. Тайные гнезда для писем и пакетов были сделаны с таким расчетом, что лодку нужно было разобрать на части, чтобы что-нибудь обнаружить. Иногда документы прятали в специально приспособленных веслах.

Англичане с течением времени завели «экспресс-курьеров», которые умудрялись переправляться из Дувра прямым, хотя и тайным путем, провозя доверенные им документы в двойных подошвах своих тяжелых сапог, зашивая их в воротники своих кафтанов или держа их попросту в карманах. Это были решительные, умные и бесшабашные люди. Все данные им поручения они исполняли во имя заработка. Он был, видимо, неплох, ибо правительственные чиновники, а также дворяне и банкиры щедро платили за быстроту, с которой доставлялась почта.

Нередко агенты и курьеры, видя, что им грозит арест, избавлялись от компрометирующих документов, глотая их (документы изготовлялись на тонкой бумаге). Некая мадам Шаламе умудрилась проглотить целую пачку писем.

Десятки и сотни такого рода агентов были убиты при оказании сопротивления во время ареста или казнены после суда.

Финансируемая из Лондона агентура вела непрерывную слежку как лично за Наполеоном, так и за состоянием дел в стране, военными приготовлениями и т. д. Многие из агентов были готовы в любой момент присоединиться к тем роялистам-заговорщикам, которые, как они ждали, должны прибыть из Англии. Среди агентов были люди разных профессий и разного положения: дворяне, служащие, учителя, рыбаки, священнослужители. Одним из них был аббат Леклерк, который через свою агентуру на французском побережье был осведомлен обо всех приготовлениях Наполеона к вторжению в Англию и созданию знаменитого Булонского лагеря, о чем регулярно информировал британскую разведку. Для связи он использовал рыбаков, переправлявших "деловые письма" на английские крейсера, курсирующие в Ла-Манше. За каждую «услугу» он платил немало — 20 луидоров, то есть около 500 франков, целое состояние для рыбаков.

Министры короля Георга III щедро сыпали золотом, питая глубокую веру в действенность секретной службы, в то время как спецслужбы Франции страдали от безденежья. Поэтому тайные операции Англии против Наполеона, как правило, заканчивались успехом. У высокопоставленных деятелей бонапартистского режима можно было покупать жизненно важные сведения; поддержка нейтралов также покупалась разными способами — пособиями, подарками, «проигрышами». Франция была окружена шпионским кольцом, созданным Великобританией.

Направленная против Наполеона разведывательная программа в значительной степени проводилась британскими дипломатическими представителями в Германии: штутгартским посланником, полномочным послом в Касселе и в особенности Дрэйком, полномочным министром, аккредитованным при баварском дворе в Мюнхене. Дрэйку удалось подкупить директора баварской почты, чем он обеспечил себе доступ ко всей французской корреспонденции. Правда, Дрэйк сильно скомпрометировал себя, попытавшись воспользоваться услугами человека, оказавшегося агентом французской внешней контрразведки. Дрэйк хорошо платил ему за информацию, оказавшуюся ложной, в то время как тот выудил у английского дипломата конфиденциальные документы, которые Наполеон поспешил опубликовать.

В Гамбурге американский консул Форбс и датский представитель Кунад помогали британской секретной службе, выдавая фальшивые паспорта.

Американский консул в Дюнкерке ведал рейсами корабля "Юнгфрау Элизабет", на котором были устроены тайники для перевозки писем и пакетов.

В письме, адресованном контр-адмиралу Декре, Наполеон писал: "Английские крейсеры взяли себе за правило подходить к нейтральным судам, собирающимся зайти в наш порт; они снимают пару человек из экипажа и заменяют их своими шпионами, которые, таким образом, получают возможность оставаться во французских портах на все время пребывания там нейтральных кораблей".

Кроме того, англичан обслуживала целая армия наемных шпионов; для некоторых поручений щекотливого характера они оказывались полезнее фанатичных роялистов. Со всех сторон Континента в английскую столицу потоком лились сведения. Агенты Англии прибегали к разнообразнейшим уловкам для передачи своих донесений. Письма, направлявшиеся в адрес голландской, шведской, испанской или американской «явок», писались при помощи остроумных кодов — нотными значками, специальными терминами, заимствованными из области музыки, ботаники, часового мастерства, хозяйственного обслуживания и кулинарии.

Острова в Ла-Манше использовались английской разведкой с первых же месяцев Французской революции. С этих удобных баз вплоть до 1814 года поддерживался постоянный контакт с резидентурами в Шербуре и Сен-Мало, которые давно были созданы сотрудниками британской разведки, посещающими эти порты под предлогом организации обмена пленными.

Английские секретные службы неустанно проводили активные мероприятия через "свободную английскую прессу". Кампания английской печати возбудила сильнейший гнев в Наполеоне. Он с возрастающим раздражением смотрел на английскую печать, изо дня в день изобличавшую его захваты и комментировавшую вызовы, которые он бросал Европе. Наполеон отвечал резкой бранью и прямыми угрозами против английского народа и его правительства.

Тайные службы Англии занимались и другими проблемами. В частности, они способствовали заговору, составленному упомянутыми выше графом д'Артуа, герцогом Беррийским и принцем Конде. Заговорщики рассчитывали на поддержку опального генерала Моро, очень популярного во Франции, и генерала Пишегрю, а также вождя шуанов Кадудаля и роялистского подполья во Франции, которые должны были поднять военный мятеж в Париже. Однако французская контрразведка, с самого начала контролировавшая заговор через свою агентуру, сумела сорвать его и арестовать тех из заговорщиков, которые к этому времени оказались во Франции.

Была и еще одна линия в антинаполеоновских операциях английской разведки, направленная непосредственно против личности Наполеона Бонапарта.

Джон Барнетт, начальник английской секретной службы, направил несколько привлекательных молодых женщин к любвеобильному корсиканцу. Существует исторический анекдот, что одна из них, фанатичная роялистка, даже специально заразилась сифилисом, чтобы передать болезнь ненавистному узурпатору. Однако Бонапарт то ли был занят чем-то иным, то ли его в это время увлекла другая дама, но так или иначе усилия несчастной фанатички оказались тщетными.

Наполеон, безусловно, был в курсе того, что на него и его армию направлен интерес разведки противника, и для этого активно используются женщины. Он неоднократно упоминает об этом в своей переписке. Генералу Виньолю он писал из Милана: "Принимая во внимание поведение княгини Альбани, которое дает повод к подозрениям, и ее интриги среди французских офицеров и в иностранных государствах, надо приказать поименованной княгине Альбани выехать из района, занятого французской армией, в пятидневный срок после объявления ей сего приказа; в противном случае с нею будет поступлено как с уличенной в шпионстве".

После серии неудач Барнетту вдруг повезло. В 1798 году Наполеон, тогда еще молодой 24-летний генерал, находился со своей армией в Египте. Женам офицеров было запрещено пребывание в действующей армии. Тем не менее влюбленная в своего мужа, офицера-гасконца Фуреса, его жена Полина в мужской одежде пробралась на одно из французских судов, направляющихся в Египет.

Когда Бонапарту доложили об этом скандальном происшествии, он разъярился настолько, что приказал ее высечь и вместе с мужем отправить во Францию. Немного поостыв, велел телесного наказания не применять, но перед отправкой представить ему супружескую пару, чтобы устроить им хорошую взбучку. Однако, когда он увидел Полину Фурес, сердце его растаяло. Он не только не наказал ее, но и отменил приказ об отправке. Короче говоря, мадам Фурес вскоре стала его фавориткой и возлюбленной. Муж красавицы, человек чести, всегда находившийся в каких-нибудь походах и экспедициях, очень переживал возвышение своей супруги. Он не имел особых доказательств, хотя белокурую синеглазую Полину уже называли "нашей восточной монархиней".

Начальник штаба генерал Бертье, зная, что гасконца не удастся сделать придворным рогоносцем, решил отправить его во Францию со "срочными документами чрезвычайной важности". Фурес принял этот приказ, но тут же обратился с просьбой забрать с собой жену. В ответ ему разъяснили, что дорога длинная, опасная, в Средиземном море господствует британский флот, и офицер должен заботиться о спасении документов, а не своей жены. Огорченный, но дисциплинированный Фурес на быстроходном шлюпе «Охотник» вышел в море.

Разведка Барнетта работала неплохо. Он был в курсе дел "любовного треугольника", знал причину отправки Фуреса и организовал погоню. Быстроходный, хорошо вооруженный британский корабль «Лев» легко нагнал и захватил «Охотника». Фурес оказался в плену. Однако с ним обращались не как с пленным, а как с гостем Барнетта. Тот быстро и убедительно доказал, что документы, которые вез Фурес, не были ни «срочными», ни "чрезвычайно важными": у Барнетта были копии этих документов, купленные у писарей французского штаба. После этого оставалось только внушить Фуресу необходимость отмщения за поруганную честь. Барнетт добился желаемого. Фурес поклялся отомстить обидчику и просил отпустить его, что Барнетт с удовольствием и сделал.

Вскоре Фурес оказался в Египте. Там он убедился, что Барнетт не обманывал его. У Фуреса были все основания и возможности, чтобы убить Наполеона, но он понимал, в каком бедственном положении находится армия и как она нуждается в талантливом командующем. Он осознал и то, что враг хочет сделать его своим слепым орудием. Поручик Фурес подал прошение об отставке и, получив ее, одиноким вернулся на родину.

Полина Фурес не пропала в египетских песках. Наполеон Бонапарт умел быть благодарным. Она оказалась во Франции далеко не бедной великосветской дамой, владелицей роскошного парижского особняка. Ее салон всегда был полон умных, интересных гостей. Среди них был и Александр Чернышев, личный представитель Александра I при Наполеоне и талантливый российский разведчик. В салоне Полины Фурес он завел несколько полезных знакомств, в том числе и с высшими военными деятелями Франции. Именно Полина Фурес предупредила Чернышева о грозившей ему опасности, когда о его делах узнала контрразведка, после чего он срочно выехал в Петербург.

Английская разведка никогда не оставляла своим вниманием Наполеона Бонапарта. Даже когда он оказался в ссылке на далеком острове Святой Елены под английским надзором, за ним осуществлялся гласный и негласный контроль, и рапорты о его поведении и намерениях регулярно направлялись в Лондон.

Да и тайна смерти Наполеона до конца не раскрыта. Во всяком случае, в пробе его волос, взятой несколько лет тому назад, обнаружена изрядная доля свинца.


tatasoz-