Известная актриса Наталья Варлей пишет стихи, играет в антрепризах и водит внука на ночные службы в храм.
Я и не думала, что в нашем городе так много желающих узнать про «Шашни старого козла». Нет, опечатки здесь нет, вы прочитали правильно. Так и назывался спектакль-антреприза в Самарской филармонии. Одну из главных ролей в нем играла поэтесса, певица, артистка, мать двоих взрослых сыновей, бабушка и просто красавица Наталья Владимировна Варлей.
От спектакля с таким названием я не ожидала ничего хорошего. Уже заранее жалела те два часа, которые придется просидеть на действии с таким вульгарным названием. Но я опять ошиблась. С первых же минут стало понятно, что пьеса деликатная, лиричная, пронизанная тонким юмором. События захватывают, и уже забываешь, что ты зритель, а становишься участником чьей-то не очень счастливой жизни. Наталья Варлей выразительна, смешна и трогательна. Спектакль как-то легко и талантливо рассказал о печальной ситуации - расставании двух уже немолодых супругов.
Зрительный зал аплодировал артистам, а Наталью Владимировну Варлей просто осыпали букетами цветов. После спектакля артисты везли свою постановку тольяттинскому зрителю, у выхода уже ждал автобус, но Наталья Варлей все-таки любезно дала небольшое интервью «Благовесту».
- Спектакль душевный, а название грубое - сильное несоответствие между названием и сутью пьесы. С чем это связано?
- Есть такая замечательная пьеса - и по ней снят одноименный фильм - «Квартет на двоих», вот мы ее и разыграли, только название сменили. Зритель прочитает: «квартет» и подумает - это что-то о музыке. Кто придет смотреть? И вот Слава Шалевич придумал новое название «Шашни старого козла». Конечно, получилось кассовое и продаваемое название, но несколько отталкивающее интеллигентных людей. Вот, например, мы приехали на гастроли в Томск. Ко мне пришла одна моя знакомая, она работает в местном музее, мы с ней обговорили все там наши дела, и она говорит, что на спектакль не останется. Раз название плохое, то и смотреть будет нечего. Я ее постаралась переубедить и попросила сходить и посмотреть. Ее мнение потом изменилось. Жанр спектакля смешанный - это и комедия, и трагикомедия. Так чаще и бывает в самой жизни, когда веселье переходит в драму.
- Как вам удается все успевать - гастролировать, писать стихи, записывать диски с песнями, получить три высших образования…
- Нет, одно из трех у меня - среднее специальное, цирковое.
- А что вами двигало, ну получили одно, да и хватит?
- С самого раннего детства я мечтала о цирке и поступила в цирковое училище. Потом, когда меня пригласили в кино, то я решила, что нужно иметь и здесь профессиональное образование. И уже после «Кавказской пленницы», «Вия» и «Формулы радуги» поступила в Щукинское училище. Позже Миша Задорнов и Володя Качан, мои большие друзья, так потихонечку разнесли по редакциям мои стихи, и их напечатали. И когда я увидела опубликованные мои стихи, то подумала, что надо поучиться в литературном институте. Будучи мамой уже двоих сыновей, я стала учиться на втором курсе института и продолжала учебу. Для меня это был самый счастливый период в жизни. Я стирала пеленки, готовила супы и ночью садилась за печатную машинку и писала стихи. И как-то все успевала, Господь на все давал силы. В моей жизни это время, этот жизненный отрезок был обласкан счастьем. Во мне самой был невероятный духовный и душевный подъем.
- В это время вы стали воцерковляться…
- Это журналисты расписали, что после фильма «Вий» на меня посыпались несчастья, и я обратилась к Богу. Но собралась я креститься еще до съемок, когда всем сердцем почувствовала, что хочу это сделать. Только родился мой первенец, он без конца болел, я горячо за него молилась, ходила в храм, хотя крещеной не была. И скорее всего, мои ноги привели меня в церковь из-за болезней сына Василия, а не как это пишут, что после съемок. Когда я шла сниматься в «Вие», я понимала, что роль греховна. Много думала об этом, но я была только в самом начале воцерковления и снялась в такой страшной роли.
Но все-таки не фильм, а страх потерять любимого сына привел меня к Богу. Когда он только родился, я ночью подходила к кроватке и разглядывала малыша - дышит он или нет. Я очень за него боялась и переживала. А потом, когда приходилось разлучаться, то я даже физически страдала. У меня была такая с ним пуповинная связь, что разлука казалась трагедией. Молилась за Василия, ходила в храм еще будучи некрещеной, и Господь потихоньку через любовь к сыну привел меня к мысли, что надо окреститься.
- У вас, Наталья Владимировна, впереди как-то всегда душевный порыв, а потом под него вы строите фундамент. Сначала стали известной актрисой, потом учились в театральном, сначала издали стихи, затем поступили в литературный, вначале стали молиться, а уже потом окрестились. У многих людей все как раз наоборот.
- Я считаю, что жить надо душой, чувствовать движения своей души. Надо сначала внутри прийти к истине, созреть, а потом уже делать шаг. Жить по-другому я не могу.
Вот не люблю, когда говорят: «Будешь крестной?» Что еще за «будешь»? Это что - завтрак или обед? Это большущая ответственность за душу человека. Главнее задачи в жизни нет. Мне ли об этом не знать - у меня семь крестников: вот такой я богатый человек. Я молюсь за них, за их благополучие. Не со всеми могу встречаться так часто, как хотелось бы, но молитвенно я их поддерживаю и в душе ощущаю о них большую заботу.
- Ваши родители не окрестили вас в детстве из-за своих атеистических взглядов?
- Я всегда считала, что мои родители атеисты. Отец, Владимир Викторович, был первым пионером, комсомольцем, коммунистом. В 1941 году окончил Севастопольское военно-морское училище, был курсант N 2 и прямо с выпускного вечера пошел в бой. Был командиром «Морского охотника». Часто попадал в страшные мясорубки, но оставался в живых. Отец был принципиальный человек, и я прекрасно помню: когда мне подарили крестик в цирковом училище и я пришла с ним домой, то он так на меня кричал. Хотя я надела не совсем сознательно, просто пошла такая мода. Но мне тогда за крестик досталось сильно.
Бабушка моя, мамина мама, из дворянской семьи и была верующей. Просто жили в такое время, когда все надо было скрывать, выказывать свою религиозность было опасно. Отец открылся перед самой смертью, он мог уже только лежать. Я пригласила батюшку для исповеди, причастия и соборования, и он вышел из комнаты отца немало изумленный. Отец подпевал ему почти все молитвы и псалмы и признался батюшке, что в детстве пел в церковном хоре. Я об этом узнала только перед самой смертью отца, всю жизнь была уверена, что по вопросам религии с ним лучше не общаться - и вдруг он поет молитвы… Может, перед смертью Господь помог его душе раскрыться.
- Вам удается приобщать своего внука к Православной культуре?
- Женечке сейчас 13 лет, возраст сложный. Но ему с самого раннего детства читали Библию, рассказывали о Боге. Мой младший сын Александр все разъяснял и объяснял, а потом даже экзаменовал по Библии. Такие вот уроки Православия проводил Женечке. Мы дружим с внуком, ездим вместе по святым местам, ходим в храм, даже на ночные службы. Ребенок живет жизнью взрослых, если родители посещают храм, то для ребенка естественно это делать. И Православная вера знакома ему с пеленок, родная, как сами его родители.
- Сейчас многие артисты театра и кино обращаются к вере. Образовалась даже некая «театрально-православная» общественность, эти люди ходят в свои храмы, к своим батюшкам. Как вы к этому относитесь?
- Да по телевизору во время трансляций церковных праздников я часто вижу многих знакомых,стоящих в храме со свечой в руке. Некоторые ходят в церковь как на тусовки или даже как на их продолжение. И чувствуется, как из церкви уходит главное, уходит дух и сердечная молитва. Тут вспоминается библейское пророчество, что истинно верующих людей останется мало. Но с другой стороны, мне думается, слава Богу, что приходят эти люди в храм. Ну, пусть сначала просто стоят, а потом, может, родится истинное чувство, и Господь поможет стать глубоко верующими людьми. Важнее, что человек все-таки придет к осознанной вере.
- Вы молодо выглядите. Наверное, помогает вам оставаться молодой, и сердцем, и внешне, то, что вы живете духом Православия?
- Господь говорил: «Будьте как дети». Нужно сохранить в своем сердце ребенка, а в душе чистоту. Очень сложно в жизни не взрослеть. Старость начинается с нежелания себя расшевелить - там, внутри. Надо жить, чувствовать и сопереживать. А вообще мне трудно судить о себе, не знаю, насколько мне это удается в жизни - сохранить в душе детство...
Ольга Круглова,
Фото автора,Фото автора
А я ладони твои к беззвучным прижму губам...
Voda v ozere birjuzovaja.
Lebedushki..................
Malysh....
i rybki,rybki.....
"...Я до рвоты, ребята, за вас хлопочу!
Страшный Суд - не театральное представление с прокурором, публикой и милицией - это внутреннее таинство единоличной совести.
