Подписал сёня договор с издательством. А четвёртая книжка называется "Интрузия" и лежит вот ЗДЕСЯ!

 

отсюда

Оппаньки!

С утра не заладилось всё. Не, с точки зрения бомжа, живущего под перроном Витебского вокзала, всё было ништяк. Подумаешь, с утра отключили горячую воду без предупреждения. Некоторые бедуины годами не моются, чо. Но, в общем, пришлось мне бриться на холодную. И так сойдёт, подумал я, вылил на себе пол-флакона одеколона Живанши (кто не помнит, я его покупал себе на юбилей, и с тех пор очень экономно использую). А сегодня такой случай - я иду в Визовый Центр независимой Финляндиии и, чтоб не вонять прелой овчиной, решил агрессивно дезодорироваться. Ну нет воды горячей, блин. А у меня запись на 15:00, мыться ледяной я не умею. Отвык за время жизни в цивилизации. Это расхолаживает, делает нас уязвимыми перед лицом дикой природы.

Читать далее...

Попытка получить финскую визу в Санкт-Петербурге для человека, в нём не зарегистрированного постоянно, окончилась фиаском. Финны, не тратясь на фундаментальные исследования, сумели создать замечательных биороботов, у которых есть один ответ \"Нет, нельзя\" и оснастили ими консульские телефоны. Бесчеловечно и негуманно, скажу я вам, более того, унизительно, человеку мысялщему, интеллигентному и, без преувеличения, тонко чувствующему, разговаривать с бесстрастным гомонуклом.
Поначалу всё мне виделось в таких радужных блёстках, ну, подумаешь, виза! Мы что, виз не получали? Однако, брат, шалишь. Поначалу сказали мне: \"Вы как-нибудь обоснуйте своё пребывание в Питере, ну там справка с места учёбы или работы, временная регистрация хотя бы\". Напрягся, переговорил, уточнил, сделал себе временную регистрацию. Мы, конечно понимаем, что переходный период от тоталитаризма к либеральным ценностям в России несколько подзатянулся, но списываем обычно на неповоротливость государственной машины. Тем более что подвижки всё-таки есть, и есть надежда на то, что в скором времени оно всё отомрёт естественным путём. Вот уже и загранпаспорт можно получать где попало и машины регистрировать. Но на страже тёмного тоталитарного прошлого, как ни странно, стоят не российские держиморды, а вот такие мелочи, вроде финских консульств, которые на словах ратуют за прогресс, а на деле тайком поддерживают остатки рабовладельческого строя. Вы зарегистрированы в ипенях - вот и валяйте в свои ипеня, не мешайте людям развивать кулюторное сотрудничество двух великих держав, а временную регистрацию засуньте себе в ... (нужное подчеркнуть).
Завтра состоится третий раунд борьбы за свободу попугаям. Визит в визовый центр и общение лицом к лицу с тайными агентами мирового сионизма

У соседей помимо циклёвочного аппарата, электрофрезы и пианины, образовалась собако. Лает уже третий час, без перерыва. А ну да. У них еще дитё, которое катается по квартире на кресле с колёсиками. Удивительно гармоничная семья.

Сегодня день рокнаролла был. То есть, уже вчера. А опять проспали.

- Колбаса, эльфийская, натуральная!- голосила Эргору прямо в ухо торговка, - никаких консервантов, сои и суророгатов! Только что из рощи! Кому колбасу сырокопчёную эльфийскую. Налетай, подешевело!

Эргор принюхался. Пахло чертовски аппетитно.

- Почём колбаса? - спросил он у торговки.

- Бери, милай, не пожалеешь! Ровно триста грамм, у нас с комиссией строго!

- Я спрашиваю, сколько ты за колбасу хочешь, - потихоньку зверея, Эргор начал подрыкивать.

 Его гид, местный охотник Альгмш, стоял в стороне и ухмылялся.

- Ой, што вы сразу за нервы хватаетесь, для тебя красавчик три серебряных рыбки.

- Однако! Она что золотая что ли? - крякнул Эргор.

- Так натуральная, эльфийская, - зачастила торговка, - только что из рощи!

- Серебряк достаточно! - деловито прекратил торг Альгмш, - ты ща доторгуешься, нашла тут мальчиков для развода!

- Ой да што вы говорите! Мальчики, надо же! Я тогда девочка!

Охотник кинул на прилавок серебряную монетку и срезал с перекладины палку колбасы. Отдал её Эргору.

- Хозяин - барин, конечно, - сказал он при этом, - но такие деньжищщи!

- Однова живем, - весело ответил Эргор, - зато дома все обзавидуются.

- Ну-ну, - хмыкнул Альгмш.

***

Через четыре часа они сделали привал на обочине дороги.

- Мальца перекусить надо, - объяснил охотник, - дорога дальняя, а время обеденное.

Расстелил на траве чистое полотно, разложил нехитрые закуски. Из котомки достал фляжку.

- Давай по маленькой. Соседка гонит, на травах настаивает. В малых дозах оченна пользительно.

Разлил в берестяные стаканчики розоватую жидкость.

- А что, не закусить ли нам колбаской? - весело спросил Эргор.

- Ну, давай, раз не жалко. Хозяин - барин.

Альгмш напластал тонкими пластнками колбасу. Выпили. Путешественник от крепкого напитка чуть не задохнулся.

- Ты закусывай, закусывай, - запричитал Альгамш, - хорошо пошла.

Занятый борьбой с дыханием, прожевывая неожиданно жесткую колбасу, Эргор пропустил начало фразы.

- ...на колбасу пускают уже обессиленное мясо. Проку от него мало, и стоит несоразмерно. Лучше свиную на те же деньги взять, сытнее будет. Давай ещё по одной, пока не выдохлась.

Они выпили ещё по полстаканчика самогонки.

- Первая, как говорится, колом, вторая соколом.

 У Альгамша, после выпитого, развязался язык.

- Ну я и говорю, эльфятину надо есть сразу после забоя. Тогда в ней жизненная сила почти вся остаётся. А тут что? Одни белки, жиры и углеводы. А вот если старого эльфа удастся завалить, да сырую печёнку съесть, то сила... Ах! Так и прёт. А уж как после неё елда стоит, то и вовсе!

- Это ж чтож, - ошалел путешественник по мирам, - колбасу из эльф... из убитых эльфов делают?

- Из эльфятины, да. Тебе ж ясно сказали - эльфийская, - назидательно поднял палец вверх охотник.

Эргор зажал рот ладонью, отскочил в сторону, и из придорожных зарослей лопуха раздались утробные звуки.

- А слабый нынче турист пошел. Нервический. А может у них табу какое, а? Только самогонку перевёл, - тяжело вздохнул охотник и опрокинул в рот ещё одну стопку.

- Эй, кулёма, - вдруг закричал Альгамш,- гля, эльфа повели!

Эргор через силу повернулся. По тропинке тётка тащила на верёвке упирающегося козла.

 

Оригинал ЗДЕСЯ!

 

Аллегорическая сыпь в новомодных столичных салонах нынче,  средь экзальтированных девиц в исступлении бросавших чепчики моднейшим поэтам, считалась стигматами причастности к великому.

Бес Предисловия готовился каншлагу. Каншлаг был так себе, проходной, в уездном городке, но стремительное падение нравов требовало немедленных денег и бес решился. "Не могу через себя переступить" - вещал он, стоя, а точнее полулежа, облокотимшись на пристяжного оленя, "не могу читать прозопоэтические модели под фанеру. Коническое бытиё не след топорщить грубым добыванием денег из доверчивого поклонника прекрасного!". Сам при этом поглядывал не на поклонников, а на поклонниц, а как же!

Кастиньячерро! Возьми судьбу в свои руки!
Оторванный от Календаря листок скользнул из рук и спланировал на стопку таких же листков.
Кастиньячерро. Интересный ход.
Владелец Календаря чиркнул спичкой и прикурил сигару.
Возьми судьбу в свои руки. Хотелось посмотреть, что же написано на следующем листке, но знал, что это бесполезно. Всё равно завтра там будет написано совсем другое.
Об этом стоило подумать поплотнее. Никогда листки календаря не врали. Никогда. И сейчас, когда он так же, как и весь прошедший год игнорировал напоминания календаря. Лень. Нежелание что-либо менять. Пьянство. Девки. Драки. Казино.
Но дальше игнорировать, кажется, уже невозможно. Оставалось ровно сто листков до конца года, и с каждым днём вероятность получать подсказки становилась всё меньше и меньше.
Умному судьба помогает, нежелающего тащит. Иногда весьма болезненно, иногда с кровью разбитых коленей и вывихнутых рук. Значит, пора. Сегодня, на удивление, запись Календаря и внутреннее желание совпали.
Только бы знать, что такое Кастиньячерро.
Поддев ногтем сегодняшний листок, приподнял его, посмотрел на вчерашний. "Бес. Нынче уж не пишут предисловий. Бес Предисловия".
Что ж. Значит без предисловия. Пусть.
Переоделся. Положил в карман всякую мелочь, добавил портсигар, портмоне, портбилет. Снял со стены потемневшую от времени деревянную дощечку с Календарём. На тонкой, шириной в ладонь, деревянной пластине, вырезан узор в виде круга, заполненного мелкими значками. Аккуратно положил всё в небольшой саквояж. Оглядел опустевшее помещение. Здесь все выпито, съедено, истрачено. Последние три монеты потряс в ладони. Две из них положил на глазницы лежащей на кровати женщины. Взмахнул тростью, очерчивая в пространстве прямоугольник, шагнул в пряную духоту июльского луга. Третью монету подбросил вверх и, не дав ей упасть на землю, отфутболил в пространство. Бес Предисловия, прошептал он при этом. Монета серебристым высверком описала дугу и улетела на северо-восток.
Человек отмахнулся от овода и зашагал по траве вслед за монетой. Судьба не врёт. Монеты тоже. Врут женщины, алкогольный дурман и логические построения.

Луг. Июльская жара, трава по колено, гудение шмелей и паутов, треск кузнечиков. Звон тишины. Надо идти, дороги нет, но путь обозначен едва (ему) заметной полосой на небосводе. След Монеты, трасса для тех, кто видит, путь в неизвестное. Намёк Мнемозины.
Луг. Он разбил вдребезги, вытряхнул из памяти все значения слова "луг. Вытряхнул из рамы; все прошлые понятия ссыпались с лёгким шелестом на землю. Нет прошлых лугов, миров, запахов. Сейчас это не нужно. Уже не нужно, и даже вредно. Новый мир, новый луг, новая дорога. В новом мире новый луг, новые понятия, семантика и ассоциации. Вставлять заново мозаику, в новую картину Мира. Первые кусочки смальты. Луг. Шмель. Запах. Небо. Новый ветер.
Картина и рама должны восприниматься как единое целое и вместе с тем рама должна усиливать восприятие картины.

Магия несбывшегося. Пробивает насквозь, навылет, наповал. Железнодорожные картонные коричневые шершавые прямоугольники. Навылет. Это Мнемозина. Пытается мешать и подменить настоящее. Нынче уж не делают таких билетов.



Для тебя, дорогой, сказала она, всё что угодно. Даже два трюфеля в день. Кот молча выразил своё неодобрение. Укорно. Надо же. Два. Два трюфеля.
Всё что может случиться, случится обязательно. То, что должно случиться, случается не всегда.
По лугу, навстречу солнцу, шел долговязый мужчина с саквояжем.

Я конечна молодец. Всем насоветовал, а сам сижу и слушаю Arno Elias Pandora. Хороша, зараза.

Мои музыкальные коллекции админтстранторы леру потерли за каким-то хреном. Неймёццаим. Ну и ладно. Тут я опять же хотел выставить на людское обозрение Rush, Том Сойер. Ну понимаете, пестня про доброго, но нисчаснова американского мальчика, который своих же сверстников подрядил красить забор. Говорят, что то забор и досе стоит. Как неприкаянный. Ну бохс ём. Я собственно о чём. Хотел, значит... а фйал оказался .flac, и лирушное нутро его не приймат. Ну ладно, сказал я себе, порадую друзей записью U.D.O. песть у них есть зашибистская, Azrael называется. оченна мне по душе. Но она, паскуда, оказалась 12 метров и лиру опять возбухает. Непруха. Так что вы сами как-нить, поищите в инете насчёт послушать. Не пожалеете.

я совсем забросил свой уютный дневничок. Все в хлопотах, бля, всё в каких-то делах непонятных. А тут бац, и Новый Год. Я молчу даже за то, что с Днём Рождение мене всего пару человек поздравила. И спасибо им, а то совсем уж думал в петлю залездь. Мыло купил, верёвку капроновую. Приготовился, в общем. Но вы, друзья, меня спасли. Низкий вам поклон.
Мыло мне пригодилось, я им таперича мою шею. А то раньше недосуг всё было. И хожу теперь, как дурак с вымытой шеей. (это шутка такакя, кто не понял, еще дореволюционная)
Так вот. Скоро Новый Год, хлопоты там, оливье, ёлки и фейерверки. А мыло уже кончилось. Как жаль.

Лето две тыщщи одиннацатого прошло под знаком Большого Чемодана. Тот, который тащить чижало и бросить жалко. Из славного города Нижнего, мы с надеждой на лучшее перебралсиь в тольятти. Пожили там малёха, не понравилось, и вот, мы таперича в Питера (простите мой нижегородский). А тута ваще прелести неземные, Эрмитаж, там, Таврический сад и Адмиралтейство. И Невский проспект, по которому надо делать променады, со слегка отттпыренной нижней губой. То есть не так чтобы, как у Гоголя, Нос отдельно, а губа отдельно. Нет, ты сам, губыщща оттопыренная, мизинчик вот так вот отставлен, и испиваю чашку кофия. Наблюдая скрозь мутное от дождя стекло за жизнью Большого Города.
Кулюторная жизнь состоялась в парках Ораниенбаума, почтиша точно так же, как и в 2006 году, но нынче свезло - погода была ясная и солнечная. Только вот аккумулятор у фотокамеры подох аккурат в самый нужный момент, то есть, при входе в парк.
А так всё серость и пробки на дорогах, что с утра, так и ввечеру.

Пока весна вступала в свои права, Драбадан настрочил, как оказалось, 28 ал тексту, отчего приходится страдать второй раз и доводить чугуний до приемлемого размеру путём распиловки поровну. И ведь никто, никто! ни разу не сказал, что предел книжки 15 ал. Но у нас на Руси всегда любят пострадать, так что я не сетую на судьбу, а называю её индейкою. В переводе на иноземный, куруханом, что, в свою очередь тянет за собой толстый-претолстый слой сала немного ассоциативных цепочек, одна из которой - это незабвенные куруханские степи, где Драбадан проводит своё свободное время. Хотя в книжке куруханские степи называются Харкадарскими, что ничуть не умаляет ни достоинств книги, ни достоинств, собственно, степей.
В текущей жизни переезд в город будущего Тоглиатти откладывается на неопределённый срок, так что покамесь вокзальное настроение сохраняетсо.

Прим. редактора: Достоинства книги ув. тов. Марлезона пока не обуждаются. Недостатки тоже.
Прим. переводчика: Достоинства - суть продолжение недостатков, поэтому косноязычие тов. ред. мне непонятно.

группу Rush  одной из самых техничных групп

А вот Gathering нужно слушать ранний, чем поздний. Аннеке в одиночестве тоскует, и пилит нервы вовсе невозможно.

 

В тот день Бес предисловия зашел в широко известный в узких кругах кабачок "Бутылка Клейна", дернул полового за рукав:
- Эй, любезнейший...
Любезнейший выпучил на Беса мутные глаза:
- Чего изволите вашбродь?
- Рюмку анисовой и ... - Предисловия сделал неопределенный жест возле виска, что должно было обозначать "и закусить".
Сегодня в этом вертепе Предисловия искал фаворита королевы, графа Сирано де Б., известного своим темпераментом и неутомимостью. Поскольку королева также была известна своей неутомимостью, то граф Сирано де Б. иногда скрывался в кабаке.
-

Оно, конечно, того не стоит, что вот так, сразу, с кондачка. Какой-то нелогичный поступок. Как лбом об стенку, бац! и Новый Год. И какие-то там пузырики, финтифлюшечки и елочки. Типа праздник. Некоторые, особо продвинутые за шиссот с чемось-там рублей фейерверков понакупали. По мне так - чистое баловство. Стою же вот так возле елок, мужики с лесхоза торгуют, по вполне себе пристойной цене, никого не трогаю. А тут бабища какая-то с узлами и баулами, и рычит: "понавставали тут!". Так вот я тоже так подумал. Понапокупали тут. Всю ночь пулять будут, беспокойствие одно.
*зевает*
Спать пора, в а тут Новый год. Как об стенку горох.
Чего и вам желаю.

Второе - потому что они конформисты. побоялись переступить!

Росомах Иго, Маша-семитомник и зинзиверы

Вздёрнулось великое и забрямкали ололо и олала. Настырничал Россомах Иго по необходимости, в казённый дом памфлет писал. Но не пишется ему, стонет душа. Чу! Тяжкий хруст под ногами. Это втыкачки размямлили под осиной. Не иначе — зима. Крещендо мороз красный нос помахивает моржовым мешком с кадрилью и свиными ножками. Плачет ребёнок под окном — вьюга воет как зверь. Слякотно на душе у Машеньки, взнуздала её мачеха, полову перебирать, а иначе — швах. Свиристели страстные снегири — за елями смехачи спрятались, бают, все сироту обидеть норовят. Дай Россомаху Иго необходимое — и будет тебе щастие с королём треф. Но Манюня не скуксилась, не растерялась. Шваркнула об земь тело своё белое и оборотилась красной девицей с золотым обрезом, в кожаном переплёте, о семи томах. Со златописьмом там ведомое. Ай="яй-яй," как тебе не стыдно, срамотишшато на весь заезд именной волости. Но гулко рыгнул в ответ Россомах Иго, удовлетворился семью томами, по цветам радугии с позолотой. Ишшо окаянствие развели, но надобно соответствовать. Дописал памфлет в министерствие Иго, облегчился. Прищелкнул отчаянно пальцами Россомах Иго, прилетели зинзиверы, шыссот штук,помахали радостно крылышкми и перебрали полову в кузов. Обхохотался Хозяин, захлопнул седьмой фиолетовый том и встала Машенька пуще прежнего. А мачеха со злости и удавилась. Стали они жить поживать, и умерли в тот же день.