У меня было клевое детство. Даже со всеми теми проблемами, которые обычно так мучают девочек-подростков (подростковый период, думаю, тоже отнесем к детству; отрочество- как-то старомодно звучит).
У меня был старший брат. Никуда и сейчас не делся. Только теперь мы оба взрослые. А раньше, мне казалось, что он был значительно старше (подумать только, на целых 6 лет!). Он, наверное, воспринимал меня, как куклу долгое время. Когда я еще была в несознательном младенчестве, лежала только на спине или животе, то он, придя из школы, мчался к моей кроватке. Уж не знаю, что за мысли и надежды таились в его русой голове: может быть надеялся, что меня унесли обратно, откуда взяли; а может рад был видеть меня на своем месте с широко открытыми глазами и вечно с ногами в руках.
Потом брат первым ловил меня, когда я научилась выползать из кроватки. Потом наступил период, когда брат меня недолюбливал, потому что я была самой настоящей обузой, ибо мама ответственно поручала ему следить за мной на прогулке. И тем не менее, всегда храбро защищал меня от обидчиков.
Года в 3 у меня случился кризис самостоятельности. Одним прекрасным вечером я забралась на табуретку, поставила одну ногу на стол и громко изрекла при виде мамы: "Я взрослая!". Убедительности мне добавила кастрюля на голове (так, мне казалось, я выглядела более солидно). Это, кстати, мое первое воспоминание о себе самой.
Потом настал длительный период, когда за мной уже никто не следил. Я следила. За братом и его сугубо мужской компанией. Ползала по разным гаражам, крышам, строила дома на деревьях, поджигала бутылки с карбидом (как не убилась, ума не приложу), гоняла по трамплинам на аргамаке (тоже чудом живые остались), летала на тарзанке, прицепленной на фонарный столб над каким-то обрывом (вот мама-то не знала)... А еще носила обноски брата, потому и не удивлял никого тот мелкий пацаненок с писклявым голосом и в шапке с ромашкой. Потом у всей моей компании как-то одновременно начался период полового созревания и среди них появились какие-то слишком доступного вида девчонки. С тех пор меня перестали посвящать во все секреты "братства нашего двора", поэтому мне пришлось обзавестись своей компанией, женской. А, да, я пошла в школу.
Хоть компания и поменялась, но прежние принципы, привитые мне "братством" пригодились. В школе тоже приходилось защищать слабых и хранить верность друзьям. В тот же период мама решила привить мне некоторую долю женственности и отправила в хореографическую школу, которую я неоднократно бросала из-за садистки-преподавателя, ставившей меня и еще 2х Насть во все номера на первый план и заставлявшей репетировать до тех пор, пока ВЕСЬ состав не будет идеален в исполнении (надо сказать, что талантливых было всего лишь трое...) В итоге я закончила ту школу с отличием, параллельно учась плавать, что вызвало кучу негативных эмоций у преподавателя танцев (она считала, что плавание загубит мои танцевальные данные; даже со мной какое-то время не разговаривала, кажется...)
Плавание... Это дело заняло порядочную часть моего детства. Спорт, я считаю, дает очень много. Во-первых, энергию и выносливость.
Во-вторых, бережет от негативных последствий детского безделия и неприкаянности. Когда мои "подруги" (мы с ними не разлей вода были в начальной школе) шлялись по подъездам и соблазняли старшеклассников, я преодолевала расстояние на время. Нет, я не говорю, что это совсем лишило меня прелестей первой любви и первого поцелуя (то была, конечно, не любовь, а вот поцелуй был замечательный). Просто дальше этого не пошло, ибо было не интересно и как-то боязно на тот момент.
В спорте же я прятала все свои девчачьи комплексы по поводу ужасной кожи, плоской груди и длинного носа. Да, не была красавицей. Зато спортсменка. Вот он, Эдипов комплекс, где зародился и был неверно отработан.
В-третьих, спорт учит бороться. Там были и тренировки до слез, и финиш на дистанции "на зубах". Но как бы тяжело ни было, мы никогда не останавливались.
Потом я поступила на медфак. Ох, и нелегкое же было это время- время абитуриента. Это тоже был выбор. Я выбирала себе судьбу. Выбирала другой город, в котором нужно было прожить 6 лет. Хотя, это было несложно. В 10ом классе, когда я приехала в город П. и зашла в главный корпус моего в будущем родного универа, то сказала: "Мам, я буду здесь учиться". И это было сказано так просто и так твердо (только уже без кастрюли на голове: не комильфо для такой большой девочки), что больше с этим никто не спорил.
Потом я начала учиться. Вдали от дома. Вдали от мамы и гиперопеки. Вдали от друзей. Видела многих моих сверстников, которые сходили с ума от этой безумной свободы и чувства безнаказанности за лишнее выпитое, выкуренную впервые сигарету или секс с первым попавшимся настолько же пьяным старшекурсником. Не знаю, как к этому относиться. Тоже жизненный опыт ведь. А отрицательный или положительный пусть каждый решает для себя сам. Меня от такого опыта отвлекла моя целомудренная установка в голове, четко делящая все на "хорошо" и "плохо". И к тому же у меня была цель: "хочу стать врачом". И меня сложно было сбить с этого пути.
Детьми, я считаю, мы оставались до конца 3го курса. На третьем же курсе я испытала ту самую окрыляющую любовь, о которой так много пишут книг и песен, снимают фильмы. Я была окрылена в буквальном смысле слова. Я парила над землей уже от мысли, что увижу Его. Таяла от той нежности, которую испытывала и дарила в своих словах и прикосновениях. Прощала и унижалась только лишь для того, чтобы не лишиться этой нежности и этого полета. А потом все кончилось. Оборвалось. А ошметки этого легчайшего шелкового полотна еще год тянулись по дороге, испачканные грязью, неровные и жалкие...
И вот как-то незаметно детство закончилось. Нас чаще стали называть "доктора". Нам чаще повторяли слово "ответственность", примеряя его конкретно к нашим плечам. Потом нас стали называть "старшим курсом". Мы привыкли к своим именам-отчествам и это больше не резало слух, даже друг-друга так иногда называли. Нам стали чаще задавать вопрос "Кем Вы будете?". Нам внезапно пришлось выбирать по интересам, определиться в приоритетах. И столь же внезапно пришлось найти работу. И кроме этого еще много чего другого (компромиссы, твердость убеждений, признание собственных истин и противоречий...)
Не будь у меня такого детства, которое всецело принадлежит только мне, моя дорога была бы не такой.
