Виталий Петров: "Исинбаевой страшно, когда я молчу"

Спорт Экспресс. Дмитрий ОКУНЕВ // Сергей БУТОВ // 18.09.2009


Представьте, что к вам домой пришел лучший в мире специалист в своей области, и вам нужно максимально коротко объяснить остальным гостям, насколько он велик. Непростая задача, не правда ли? И ведь чем больше слов при этом будет сказано, тем неправдоподобнее все прозвучит.

В истории мирового спорта было не так уж много атлетов, которые благодаря своим феноменальным достижениям навсегда останутся в памяти поколений. Сергей Бубка и Елена Исинбаева - из их числа. Побывавший на прошлой неделе в редакции "СЭ" Виталий Петров тренировал Бубку, а сейчас тренирует Исинбаеву. И нам кажется, что это не случайно.

БЕРЛИН

- Поражение вашей подопечной Елены Исинбаевой на чемпионате мира в Берлине стало, пожалуй, одним из главных событий уходящего сезона. Были ли предпосылки у этой неудачи?

- Сейчас уже можно об этом говорить - да, были. После июньского этапа серии "Золотой лиги" в Берлине у нее разболелось колено, и нам на 12 дней пришлось полностью отказаться от полноценных тренировок. А в самом начале июля Лена прыгала в Осло, хотя мы до последнего момента не знали, сможет ли она вообще это сделать. Смогла. Вообще на этот период пришелся невероятно плотный соревновательный график, когда выходить в сектор порой приходилось дважды в неделю. А пропускать турниры "Золотой лиги", раз уж мы в этом сезоне поставили задачу бороться за джек-пот, было нельзя.

Нормального тренировочного процесса в таких условиях не выстроишь. Форма, естественно, пошла на убыль. Первый серьезный звоночек прозвучал в Лондоне, когда Лена проиграла турнир по попыткам. Ну а потом был Берлин. Поражение на чемпионате мира стало для Исинбаевой столь болезненным, что лично я не сомневался - либо она в итоге сумеет выбросить неудачу из головы, соберется и отправится в новый долгий полет, либо может вовсе закончить со спортом. К счастью, уже в первом старте, в Цюрихе, Лена установила мировой рекорд. Для меня это знак. Все должно быть хорошо. В конце концов, ни один большой спортсмен не обошелся в своей карьере без поражений.

- Очень много говорилось и писалось о том, как Елена перенесла поражение. При этом почти никого не интересовало, как пережили его вы. Можно увидеть тот вечер вашими глазами?

- Назвать произошедшее в Берлине простой случайностью я не могу. Рано или поздно подобное должно было случиться. Не сегодня - так завтра. Не завтра - так послезавтра. Все, что происходило накануне, также складывалось в единую цепочку. Была сорвана последняя тренировка перед чемпионатом. Просто из-за нервов. Хотя поначалу в Берлине все шло хорошо. Разминочный прыжок на 4,70 уже в день финала, да еще на мягком - не соревновательном - шесте, вообще получился идеальным. Но после этого Лена отправилась дожидаться своей очереди и так в нормальное состояние и не вернулась.

Понимаете, Исинбаева всю жизнь боялась поражения. И зачастую выходила в сектор не для того, чтобы выиграть, а для того, чтобы не проиграть. Мне не раз приходилось возвращать ее в соревновательный тонус для рекордного прыжка. Станет первой - и мчится к трибунам праздновать. Так, например, было в Монте-Карло. Дважды сорвала попытки на рекордной высоте - 5,04. Перед третьей попыткой я ей сказал: "Лена, ну соберись. Там принц Альбер сидит, мы же обещали ему мировой рекорд!" Только тогда пошла - и прыгнула.

- Интересно, что вы говорили ей перед третьей попыткой в Берлине?

- Я смотрел в растерянные глаза и понимал, что передо мной не Исинбаева. О технических вещах в такой момент говорить было бессмысленно. "Лена, надо прыгнуть", - вот единственная фраза, которую я произнес. Та ситуация почти один в один напомнила мне историю с 15-летним Бубкой. Его сверстники заканчивали соревнования на 4-метровой высоте, а он с 4,40 только начинал. Как-то накануне соревнований я присмотрелся к нему - что-то не то. Попытался его взбодрить, купил журнал юмористический. "Перец", кажется, назывался. Думал, может, полистает, посмеется немного - развеется. Ни в какую! Перед прыжками по лицу его шлепнул: "Сергей!" Пустые глаза. В итоге - три ноля на соревнованиях. Точно так же было и на печально известной Олимпиаде в Барселоне. Перед началом турнира шестовиков я заметался, почувствовал что-то неладное. Мне тогда коллеги говорили: чего ты суетишься, да Сергей на одной ноге всех соперников обыграет! Но во время соревнований я внезапно понял, что вижу перед собой того самого, 15-летнего Бубку с пустыми глазами.

- Верно ли, что главная проблема, которая существует у атлетов уровня Исинбаевой, - это мотивация?

- Так и есть. Понимаете, первые ее рекорды были установлены на сильнейших эмоциях: "Я хочу быть первой!" Потом стало сложнее. Началась тяжелая, каторжная работа. Держать себя год за годом в таком жестком графике, и не просто удерживать уровень, а постоянно двигаться вперед, ставить новые цели - это ведь не каждому понравится. Конечно, всеми этими процессами нужно управлять. Здесь многое зависит от тренера. Нужно уметь чем-то мотивировать спортсмена. Где-то пряник применить, где-то кнутом пройтись.

- А какой может быть кнут против двукратной олимпийской чемпионки? Тем более что вы производите впечатление человека, который и мухи не обидит.

- До начала тренировки так и есть. Но когда начинается работа, я иду до последнего, кто бы ни стоял напротив меня. Взять, например, тренировку после поражения в Берлине. Настроение подавленное. "Лена, давай побросаем ядрышки". - "Ну давайте". Бросает на метр меньше обычного. Видно, что состояние не очень хорошее. "Все, я не такая, какой была раньше! Давайте что-нибудь менять". Я молчу. Она убегает на двадцать минут. Я читаю газету. Прибегает. "Успокоилась? Расставляй барьеры, будем работать дальше". Понимаете, я обязан держать себя в руках. Если поддамся на какие-то вещи, которые кажутся мне неправильными, то предам себя как тренера, свою методику. Если буду мягким и дам повод мною руководить, значит, есть риск проигрыша. А мое поражение - это ее поражение. Причем виноват в нем буду именно я.

- Кричать на Исинбаеву приходилось?

- Никогда. Иногда я молчу. Поверьте, ей страшнее, когда Петров молчит. Она понимает, какая внутри меня буря в этот момент разыгрывается.

- А на Бубку голос повышали?

- Не должно этого быть. Крик или того хуже - брань - вызывают защитную реакцию. Человек надевает на себя доспехи, сквозь которые в нужный момент рискуешь не пробиться. С ребятами в этом смысле даже сложнее. Девочка проплакалась, ты погладил ее, и она растаяла. А если вулкан проснулся в парне, то все. Жди извержения.

ФОРМИО

- После Берлина Исинбаева говорила о том, что в конце сезона будет обсуждать с вами переезд из итальянского Формио, где вы сейчас тренируетесь. Возможно, пойдет и на смену жительства. Вы уже говорили с ней на эту тему?

- Уезжать из Монте-Карло, на мой взгляд, ей нет необходимости. Это место - своего рода заградительная крепость от всего мира. Например, жить спокойно в России ей не дадут ни друзья, ни пресса. То же касается и Формио, где мы чаще всего тренируемся. Конечно, журналисты там тоже иногда появляются, но это единичные случаи, в целом не мешающие рабочей обстановке. Да, я согласен, что нам нужно что-то менять, как в методическом, так и в житейском плане, потому что предстоящие три года до Олимпиады в Лондоне будут самыми тяжелыми. Но перед тем как уехать из Формио, нужно абсолютно четко понимать, куда именно. Назад дороги не будет, а некачественная смена места приведет к хаосу.

Думаю, вы просто не до конца себе представляете, какие условия созданы для Исинбаевой в Формио. В ее распоряжении весь центр, где работают ассистенты, личный гимнаст, личный физиотерапевт. Менеджер ее встречает-провожает. Кухня работает по спецзаказу, то есть не по принципу "что есть", а по принципу "что нужно". Зачем же все это менять?! В общем, нужно десять раз все взвесить, прежде чем оттуда уехать.

- Мы много слышали об этом итальянском местечке, но, как оказалось, действительно мало о нем знаем. Это некий аналог футбольной базы в Коверчано, где готовится национальная сборная Италии?

- Совершенно верно. Это олимпийская база, где в основном готовятся легкоатлеты. Я создал там международный центр по прыжкам с шестом, причем под эгидой Международной федерации легкой атлетики.

Климатические условия в Формио - шикарные. Говорят, что там 300 солнечных дней в году. На самом деле - больше. Море - рядом. Горы - рядом. Выехать на слалом - час двадцать в один конец. Средняя температура января - 16 градусов. Тепла, конечно. Если выглянуло солнце, то на улице все 25 и можно бегать в трусах. Питание натуральное. Одноразовое. В том смысле, что борщ три дня подряд, как иногда бывает дома, там никто не ест. Медицина поставлена на высшем уровне: сауна, массаж, восстановительные процедуры, тренажерные кабинеты. Все есть! Плюс там установлены новые машины для отработки техники прыжка - движущаяся перекладина и многое другое.

- Действительно, роскошная база!

- Так ведь я занимался этим с 1991 года. На это ушло 18 лет работы. В разное время там побывали почти все ведущие шестовики мира, как мужчины, так и женщины.

БУБКА

- Часто говорят, что Исинбаева как спортсмен очень похожа на Бубку. А в чем все-таки между ними разница? Ну, кроме пола, разумеется.

- Так ведь пол и составляет основную разницу! Впрочем, чемпионы, что мужчины, что женщины, - особенные люди. Я бы сказал, что это люди с чемпионской сердцевиной, которая не тренируется в принципе. Либо она у человека есть, либо нет.

Скажем, у Бубки я ее заметил уже в 10 лет. Даю разминку. Все начинают болтать, дети же, теряют концентрацию, только языки работают. Серега не такой. Не теряя нити разговора, он продолжает разминаться. А Ленка? Казалось бы, всего достигла. Куда там! "Это время тренировочное, в течение которого я никого не принимаю. Потом спать, кушать". Каково, а? Говорю как-то Бубке, уже рекордсмену мира: "Сережа, у тебя вес лишний". А он отвечает: "Виталий Афанасьевич, ну я же рекордсмен, профессионал. Дайте, я сам буду за этим следить". Все, больше я ему никогда на это не указывал и был абсолютно уверен в том, что проблем с весом у него не возникнет. Я это к тому рассказал, что у них, у чемпионов, есть какие-то такие стержни. И своя, чемпионская, логика, которую нам, обычным людям, не понять.

- Можете назвать человека, который в перспективе может побить рекорд Бубки?

- Видите ли, на вершину есть два пути. Один физический, другой - технический. По второму многие идти не хотят. Понять можно - это путь долгий, нудный, и надо работать. Встают на физический, забывая при этом, что скорость и сила - вещи лимитированные. А движение - сама суть техники - безлимитно.

Спортсмена можно сравнить с приготовленным борщом. Не угадали с одним компонентом - есть еще можно. Не угадали с двумя - уже нельзя. Вот, например, сейчас многие восхищаются молодым французом Лавилленье. Хороший парень, спору нет, но даже если он будет бежать так же быстро, как Бубка, никогда не прыгнет так же высоко. Потому как в техническом плане у парня масса изъянов. Масса! Как раз из-за этого в наше время любой прыжок за 6 метров вызывает бурный восторг. А Бубка 49 раз прыгал за 6 метров!

Единственный, пожалуй, шестовик, который может побить рекорд Сергея, - это австралиец Хукер. У него есть для этого все качества. Я вам больше скажу - если такие таланты, как Хукер, не будут прыгать за 6 метров, то я не знаю, что вообще делать. Закрывать, видимо, тренерское ремесло. Помните такого шестовика Сергея Тарасова? Талантище! В длину за 8 метров прыгал. Я ему как-то сказал: "Сережа, пробуй уже на рекордные высоты выходить". А он мне ответил, что лучше будет 10 лет за 6 метров прыгать, чем на рекордную высоту, но один раз. Это к разговору о чемпионском стержне. Все люди разные.

Помню чемпионат мира в Токио в 1991-м. Тарасов тогда прыгнул 5,85, уселся в секторе, надел черные очки, тапочки. А у Бубки оставалась всего одна попытка. И тот, проходя мимо Тарасова, бросил: "Ну, что, ты думаешь - уже выиграл?". Взял шест пожестче, попросил поднять планку на 5,95 - пошел и прыгнул. И на этом все закончилось.

- Вам довелось поработать с двумя спортсменами, Бубкой и Исинбаевой, про которых говорили и продолжают говорить, что они "убили" свой вид спорта. Что вы на это скажете?

- Я не согласен. Вы себе просто представить не можете, сколько всего еще можно в этом шесте наворотить. Неспециалистам виден один только результат, а профессионалы представляют себе, из чего он складывается. Скажем, сейчас у всех мужчин-шестовиков, вне зависимости от роста, один и тот же хват - под 5 метров. Это ненормально. У Бубки максимальный хват был 5,18, при том что рост у него далеко не исполинский. Не должен спортсмен двухметрового роста иметь хват под 5 метров! Это лишь одна из перспектив для подъема результатов. А на самом деле их можно отыскать еще много.

- Сколько сейчас могут прыгать шестовики?

- Где-то в районе 6,30. К слову, Серега мог и выше. У нас еще на заре его карьеры случился разговор на тему хвата. Тогда почти все прыгали с хватом 4,75 - 4,80. И он тоже. "Сережа, - говорю ему, - если хочешь вариться в этом старом супе, - оставь все как есть. Я же тебе предлагаю перейти на более высокий хват". - "Как?" - "Это уже мои проблемы". Пришлось ему, правда, купить новый шест, но хват мы с ним поставили за две тренировки. И началось…

ТРОФИМОВ

- Когда к вам пришла Исинбаева, вам тоже пришлось менять ей технику?

- В начале нашей совместной работы у нее хват был 4,45. Сейчас - 4,60. По моим подсчетам, каждый сантиметр хвата дает два сантиметра прибавки к высоте. То есть, по-хорошему, Лена может прыгать от 5 до 5,30. Делая скидку на человеческий фактор, Исинбаева, если выдержит выбранный темп, к концу карьеры должна выйти на результат 5,20.

- Елена тоже перестроилась за две тренировки, как Бубка?

- За четыре года. Но учтите, что Бубка тренировался у меня с 10 лет, а Исинбаева пришла уже состоявшимся спортсменом. Со своими ощущениями прыжка и устоявшимися представлениями о работе. Я прыгаю на мировой рекорд - зачем мне что-то менять? Вот какие тогда были разговоры.

- Почему на тренировках Исинбаева не исполняет прыжки на уровне мировых рекордов?

- Не нужно это. Тренировки должны выводить спортсмена на пик формы к официальным соревнованиям. Ну и, разумеется, мотивация на тренировке не та. Совсем другое дело, когда вокруг заполненные трибуны. Помните, как в Пекине было? В тот вечер все соревнования давно закончились, но люди не расходились, ждали мирового рекорда от Исинбаевой. Вот это мотивация! А тренировки… Если в ходе них Лена прыгает на 15 - 20 сантиметров ниже рекорда, я делаю из этого вывод, что она способна побить его на соревнованиях.

- Любопытно, какая у Елены скорость на разбеге?

- Это одна из областей для прогресса. Ритм отталкивания зависит от того, как ты прогрессируешь в разбеге. Если "дотягиваешь", то быстро не толкнешься. Поэтому, по сути, нам в разбеге важны последние два шага. Сейчас разбег Исинбаевой состоит из 16 шагов, при этом последние 6 (примерно 12 метров) она пробегает за 1,30 секунды. А при разбеге с 18 шагов, на который она пока боится перейти, она преодолевает последние 6 шагов за 1,22-1,24. Это огромный резерв! Более того, такая разница позволила бы ей постепенно перейти на более высокий хват. Я уже разговаривал со знакомыми изготовителями шестов и сказал им готовить шест на 4,75. С ним Исинбаева может выйти на совершенно другие показатели.

- К слову, о шестах. С течением времени материалы, из которого изготавливался шест, менялись. Вам понятно, в каком направлении технологическая мысль движется в наши дни?

- Я думаю, разработчики ждут тренерских поправок. Сами они проблему нового используемого материала, как это было со сменой железа на фибергласс, уже не решат. Идеи есть разные. Например, карбон. Да, он легче, но при этом менее эластичный. Почему женщинам вообще нельзя прыгать на шесте марки Pacer? У них другая сила, скорость и ритмы, нежели у мужчин. Женщинам, на мой взгляд, подходят только шесты Spirit. А в целом могу сказать, что в перспективе прогресса следует ожидать не в области научных разработок, а в тренерской мысли, где еще остается множество недоработок.

- Когда Исинбаева ушла от своего первого тренера Евгения Трофимова, вы долго раздумывали над тем, брать ли ее под свою опеку? Ведь к тому времени Елена была уже знаменитостью.

- Ситуация была очень непростой. Это же как приемного ребенка в семью взять. Когда она пришла ко мне, я спросил: "Лена, у тебя есть свой тренер, планы, идеи. Зачем что-то менять?" - "Виталий Афанасьевич, я ушла от Евгения Васильевича", - последовал ответ. Почти никто в мире этого еще не знал. А на дворе октябрь. Пора начинать готовиться к сезону на полную катушку. "Лена, подумай и вернись", - посоветовал я. Ведь моя жизнь в тот момент была полностью отлажена, действовал контракт с итальянской легкоатлетической федерацией. "Можно, я буду у вас тренироваться?" - настаивала Исинбаева. - "Послушай, я могу тебе не подойти. Ты мне можешь не подойти". Но она упрямая: "Не хотите, буду искать другого специалиста". Ну что тут скажешь!

- Какие у вас сейчас отношения с Трофимовым?

- Раньше дружили семьями. Через несколько месяцев совместной с Исинбаевой работы в Москве проходил зимний чемпионат мира. Я сразу попросил тогдашнего главного тренера сборной России Валерия Куличенко организовать нам с Трофимовым встречу. Понятно, что надо было поговорить. Ситуация была странной. Вроде как мы оба ее тренеры. "Виталий, зачем ты ее взял?" - такими были первые слова Трофимова. В общем, непростой, конечно, получился разговор. Я в свое время прошел через разрыв с Бубкой, который в тот момент был не меньшей звездой, чем Лена сейчас. Но кто в мире этого хотел? Расставание спортсмена и тренера - как развод в семье.

- Как отнеслись к словам Трофимова, сказавшего: мол, успех Исинбаевой в Пекине связан с тем, что она вернулась к своему старому прыжку?

- Я не претендую на роль учителя. Просто помогаю. Не желаю устраивать дискуссию, мне это не нужно. Дай бог нам сохранить Лену до 2013 года. Это единственное, чего я хочу.


Дмитрий ОКУНЕВ // Сергей БУТОВ // 18.09.2009