http://www.chubais.ru/cgi-bin/cms/friends.cgi?news=00000005643

Андрей Колесников
"Газета.Ru", 26.02.2008 

Косово – это наша Испания 1936–1939 годов. Мы пошлем туда интернациональные бригады, эскадрон летучих рогозиных. Мировая закулиса не пройдет, так сказать, "но пасаран!".

Других забот у нас, великой и неделимой России, нет, как день и ночь думать о Сербии, ее непростой судьбе.

На самом деле Косово это несчастное России решительно безразлично. Просто почему-то считается, что решение этого вопроса имеет принципиальное значение для определения того, встает Россия с колен или таки нет. Российский государственный бизнес купил газовую отрасль Сербии – это важная штука, но к истерии вокруг независимости Косова эта история не имеет никакого отношения, потому что на бизнес-показатели она принципиальным образом повлиять не может. Ситуация сильно напоминает мало замеченный сюжет с поддержкой в Армении именно Сержа Саркисяна в противовес Левону Тер-Петросяну. Результаты президентских выборов в республике никак не повлияли бы на отношения России и Армении, но российская сторона до истерики поддерживала преемника Роберта Кочаряна. Крупный российский государственный бизнес уже скупил в этой южнокавказской стране все, что нужно и что не нужно (например, местную железную дорогу – с равным успехом можно было приобрести детский набор с паровозиками, они тоже ходят в абсолютно самодостаточном пространстве), и итоги электоральной кампании не имели никакого отношения к комфортному или дискомфортному самоощущению российских структур. И, тем не менее, один кандидат в президенты оказался другом, а другой врагом.

Почему истерика считается признаком силы? Почему, заранее зная, что в игре вокруг Косова российская позиция останется маргинальной и все будет так, как захотят ведущие державы мира, Россия продолжала упорно стоять на своем, допускать появление на сцене Рогозина, нелепые сюжеты на государственном телевидении, гневные филиппики МИДа, рядом с которыми советские пропагандистские клише решительным образом меркнут? Только по одной причине: эти половецкие пляски своим реальным адресом имеют не внешнюю, а внутреннюю аудиторию. Все это внутренняя политика, а не внешняя.

Косовский пиар – даже не политика, а пропагандистский трюк, накачка силиконом одного из ключевых атрибутов сегодняшнего имиджа России, производящего впечатление не на внешнюю публику, а на внутренний электорат: с нами считаются, мы способны на уши поставить весь мир, мы великие и ужасные.

На самом деле мы крикливые и истеричные, наша договороспособность под вопросом, зато возможности политических спекуляций почти на пустом месте безграничны. В этой логике становится понятным, зачем уже единожды использованный инструмент под названием "Рогозин" возвращен из политического небытия и отправлен представителем "великой державы" в НАТО, почему отношения с ведущими государствами мира у нас отстраивают пресс-секретари и заместители пресс-секретарей, мастера ударных формулировок и скверно оформленного надувного гнева. Только вот,

заряжая собственный электорат мифической "собственной гордостью" за несуществующую мощь державы, фигуры, ответственные за выстраивание внешнеполитического вектора страны, почти бесповоротно испортили ее внешний образ.

Можно тридцать раз считать себя наследниками Византии, сто раз произносить слово "третий Рим", грозить Америке холеным кулаком, являя миру манжет дорогой иностранной рубашки с запонкой, – произвести впечатление можно только на отечественный электоральный партер, амфитеатр и бельэтаж. Это второе, дополненное издание ботинка Хрущева: он стучал им по трибуне, потому что его никто не слышал. Нас тоже не хотят слышать, и нам приходится сильно шуметь.

Внешнеполитический не курс – дискурс определил в установочном предвыборном интервью Дмитрий Медведев: "Наверное, хотите сказать, что силу надо демонстрировать по достойным поводам, глупо размениваться, паля из пушек по воробьям? Дескать, за сербское Косово или против размещения элементов американской ПРО в Восточной Европе будем стоять насмерть: за Волгой земли нет. А из-за Британского совета обостряться не стоит. Не соглашусь с вами: из подобных мелочей и складывается облик государства. Когда безропотно сносишь любой нажим, с тобой перестают считаться". Возможно, именно из-за такой внешнеполитической линии

у России не складывается с главным инструментом влияния в постиндустриальном мире – "мягкой силой". То есть влиянием культуры, ментальности, национального духа.

"Мягкая сила" не предполагает противостояния по тем самым мелочам. И бесконечного раздрая страны с самой собой, который является прямым следствием входящих в противоречие чувства мнимого превосходства над чужаками и ощущения собственной неполноценности. А неполноценный хочет быть услышанным – именно по мелочам, потому что по-крупному у него не получается.

Возвращение влияния и внешнеполитичесекой мощи – один из самых главных мифов путинской эры. Убедив себя в собственной силе, мы не смогли ввести в заблуждение весь остальной мир. Формирование подлинной "мягкой силы" России напрямую зависит от избавления от этого мифа. Избавления, к сожалению, теперь неизбежно долгого и болезненного.

http://www.rbcdaily.ru/2008/02/21/focus/323568

СНГ собирается на косовский саммит
Балканский прецедент поможет укрепить содружество

Андрей Колесников: "Всемирный русский забор"

Если бы "безбожная власть" знала, что Кремлевский дворец, придуманный для проведения съездов КПСС, станет площадкой для Всемирного русского народного собора, она бы еще призадумалась, строить его или нет. Владимир Путин заканчивает свое правление на высокой ноте: он пустил, обеспечив при этом свое личное участие, в "святую святых" коммунистической власти власть церковную. Ну чем не итоговый символ путинской восьмилетки?  

Собор совместно с фондом "Русский предприниматель" готовит доктрину "Молодежь России". Если судить по предыдущему продукту фонда – толстому документу "Русская доктрина", полному собранию крайне правой фундаменталистской мифологии, – новый фолиант будет посвящен массовому воцерковлению грядущих поколений. Не оставляет сомнений в столь специфическом характере как самого документа, так и характера мероприятия председательство на Соборе знаковой фигуры русского национализма Валерия Ганичева. Он выступает раньше Путина и дает слово президенту, а затем патриарху. Ганичев сейчас руководит "русопятым" Союзом писателей России, а в совсем молодом (особенно по советским понятиям) возрасте был одной из ключевых фигур неформальной "русской партии", работая на ответственных постах в охранительных журнале и издательстве "Молодая гвардия". В 1978 году Ганичеву была доверена чрезвычайно важная для патриотического воспитания молодежи газета "Комсомольская правда", которая до его прихода слыла чуть ли не либеральным изданием. Сегодня уже пожилой патриарх русского национализма снова решил заняться подрастающими поколениями…

Президент своим участием в этом мероприятии, которому придан высочайший статус, заявил позицию.

Возможно, как раз до того самого 2020 года, который стал горизонтом путинского планирования. Экономика, конечно, рыночная, хотя по акцентам сильно напоминающая советскую. В сочетании с русским национализмом, приправленным неофитским "опиумом для народа", эффект сходства усиливается. Брежневский СССР тоже строился на масштабных цифрах роста любой ценой, высокой нефти и словах об инвестициях в инновации (тогда это называлось научно-техническим прогрессом). И так же страдал от низкой производительности труда и неэффективного использования людских ресурсов. Но при этом еще дозированно пользовался националистической великодержавной идеологией, которая была едва ли не важнее мантрообразного марксизма-ленинизма. Как раз ганичевское направление в литературе, а значит, в общественной мысли было одним из доминирующих.

И вдруг… Вдруг все возвращается. И Ганичев на трибуне Кремлевского дворца, строительство которого было задумано и реализовано при Хрущеве, и вот он дает слово де-факто самому генеральному секретарю, национальному лидеру, лично выбирающему себе идеологию и пост в существующей номенклатуре высших должностей.

Смысл идеологии, регулярно формулируемой на соборах, сводится к демонстрации наших отличий от них, от остального мира. Дело не в церковной торжественной напевности, с которой произносятся соответствующие слова, не в скромно и благостно потупленных взорах аудитории, склоняющейся перед строгостью божественного, даже не в том, что мы имеем дело с официозом. А в том, что почти в каждом выступлении патриарха и церковного Суслова – митрополита Кирилла – всячески подчеркивается наше отличие, наш особый путь, особая духовность.

Это идеология особого пути, автаркии, национализма. Это не Всемирный русский собор, а всемирный русский забор, которым мы отгораживаемся от всего остального мира. 

Глава государства уже попрощался (на время, судя по всему) с рядом близких для него сообществ. И, пожалуй, едва ли не самым важным наряду с ФСБ оказалось официальное православное комьюнити.