О том, как «доблестные балтийские матросы и харьковские красногвардейцы подавили контрреволюционное выступление чугуевских юнкеров», в советское время было написано немало — в учебниках истории, газетах, журналах и сборниках воспоминаний революционеров. В постсоветское время чугуевские события декабря 1917 года стали источником вдохновения для краеведов и журналистов, красноречиво описывающих «последнюю штыковую атаку горстки 16-летних юнцов, погибших за Веру, Царя и Отечество». Как правило, все авторы были далеки от истины. Причем еще неизвестно, кто дальше — коммунистические историки или их идеологические оппоненты.

Как известно, едва ли не единственной силой в России, сумевшей в атмосфере всеобщей растерянности и хаоса октября 1917 года оказать сопротивление большевикам, стали юнкера и кадеты. К моменту революции практически все они вовсе не являлись представителями привилегированных сословий, класса эксплуататоров, как писали советские историки. Это были дети крестьян, вчерашние солдаты, студенты и учащиеся, которым нечего было защищать кроме своей Родины. Юные, чистые душой и сердцем патриоты, они первыми почувствовали гибельность для нее коммунистических идей, осознали весь ужас последствий смуты, в которую втягивали страну большевики. И поэтому, не колеблясь, бросались в бой. Почти все военные училища России выступили против большевиков с оружием в руках. Историю «юнкерской Вандеи» 1917 года завершило державшееся дольше всех Чугуевское военное училище.Читать далее...

История чугуевской печати, как и множество других страниц прошлого нашего края, в качестве самостоятельной проблемы никогда и никем не исследовалась. Может быть, и я обратился бы к ней еще не скоро. Ибо интересных проблем много, а вот сил и времени на их исследование – не очень… Но, как часто бывает, занимаясь одной темой, в качестве «побочного продукта» получаешь другую…

Зимой нынешнего года мне довелось работать в Государственной Научной Архивной Библиотеке, которая находится в Киеве и входит в состав Государственного комитета архивов Украины. Ее собрание раритетных изданий на сегодня считается самым богатым в стране. Одних только газетных подшивок в библиотеке более 30 тысяч! Здесь хранятся дореволюционные, партийные, нелегальные, оккупационные, эмигрантские, ведомственные и многие другие газеты. Есть среди них и чугуевские. Интерес к ним, как к ценнейшим источникам по истории нашего края, постепенно перерос в интерес к истории чугуевской печати. Результатами небольшого исследования на эту тему, начатого в Киеве и продолженного в Харькове и Чугуеве, спешу поделиться с читателями.

Рожденные революцией

Как уже видно из подзаголовка, первые местные газеты появляются в Чугуеве с 1917 года. По крайней мере, о существовании здесь каких-либо изданий до революции сведений не имеется. Заштатный городок Змиевского уезда, расположенный всего лишь в 25 верстах от Харькова, долгие годы едва ли нуждался в собственной газете. Провинциальная жизнь его была тиха, однообразна и размеренна. О чем тут писать? А читать? Редкие новости распространялись по городу с быстротой, с которой едва ли могла поспорить газета, даже если бы кому-то пришло в голову выпускать таковую. К тому же почта из губернского центра поступала исправно и недостатка в свежей прессе чугуевцы не испытывали. Некоторые же и сами пробовали себя в журналистике, пописывая время от времени заметки, репортажи и корреспонденции о жизни Чугуева для харьковских газет – «Южного Края» и «Харьковских губернских ведомостей»…
Все изменилось с Февральской революцией. Охватившая страну эйфория «свободы», активизация политической жизни и обострение межпартийной борьбы диктовали необходимость появления инструментов формирования общественного сознания. Таковыми инструментами, помимо листовок и прокламаций, тогда были только газеты. Количество их резко возросло. В Харькове, например, только в марте месяце возникло сразу четыре новых газеты - "Известия Харьковского Совета рабочих и солдатских депутатов", "Социалдемократ", "Пролетарий" и "Земля и воля". А в Чугуеве буквально в первые дни после революции, 12 марта 1917 года увидел свет первый номер газеты «Известия Чугуевского Общественного Временного Комитета».

Издавалась эта газета местным органом власти Временного правительства. Ее редакция находилась в Осведомительном Бюро Общественного Временного Комитета, в Думском переулке (часть современной улицы Карла Либкнехта, между Харьковской и Якира). Небольшая, аккуратная газета, по размеру близкая к современному формату А4, печаталась в частной типографии Лубенцовой и выходила на четырех страницах один раз в неделю, по воскресеньям. Тираж «Известий» нам, к сожалению, неизвестен, в газете он не указывался. Приобрести газету по цене 5 копеек чугуевцы могли в Общественной библиотеке и у секретаря Осведомительного Бюро, проживавшего на улице Никитинской (ныне - Розы Люксембург).
Оценивая качество «Известий» даже с позиции сегодняшнего дня, нельзя не отметить, что газета была сделана вполне профессионально. Читать далее...

Для Чугуева нынешний год выдался богатым на знаменательные события. Главный городской собор наконец-то полностью возвращен верующим. А в здании бывшего юнкерского училища вот-вот откроет двери новый музей – «чугуевский Эрмитаж», как уже успели окрестить его газеты. В радостном ожидании его открытия сегодня пребывает вся просвещенная Чугуевщина. Да и как не радоваться, глядя на духовное и культурное возрождение своего края? Жаль только, что приходится возрождать то, что долгие годы не хранили... Насколько более богатыми могли бы сегодня стать наши музеи, если бы революция и советская власть не уничтожили чугуевские реликвии, достойные настоящего Эрмитажа…

«Знамя есть священная хоругвь, под которой собираются все верные своему долгу воины и с которою они следуют в бой с врагом» - учил дореволюционный российский воинский устав. Трудно сосчитать, сколько боев прошли за сотни лет Чугуевские казаки, уланы и воины городского гарнизона. Зато точно известно, какие знамена хранились в Чугуеве перед революцией. Следы большинства «священных хоругвей» неизвестны. И лишь единицы поражающими воображение путями оказались в музеях. Увы, не чугуевских…

Свидетели казачьей славы

Как известно, в период своего расцвета, пришедшийся на времена царствования Императрицы Екатерины II, Чугуевское казачье войско выставляло три полка. В 1795 году их осталось два, а 1798 году полки получили знамена. 1-й Чугуевский конно-казачий полк – одно белое, «с вышитым турецким швом золотыми нитями солнцем и с красным крестом в сиянии посередине и с золотой бахромой» и девять голубых с золотом, по форме «старинных прапоров». 2-му полку достались такие же знамена, но зеленые и с серебряной вышивкой и бахромой.
При Павле I, в 1800 году число Чугуевских казачьих полков сократилось до одного, а волею следующего монарха, Александра I, в казачьей истории Чугуева была поставлена точка. В 1808 году Чугуевский казачий полк был преобразован в регулярный уланский…
После войн с Наполеоном, вчерашние Чугуевские казаки стали военными поселенцами. Город активно менял облик, украшался новыми постройками. Одной из них стал Покровский собор – главный храм города, являвшийся одновременно полковой церковью Чугуевского уланского полка. Именно сюда были переданы на хранение старинные знамена Чугуевских казачьих полков. Спустя несколько десятилетий уланы из Чугуева ушли, а знамена - остались… Читать далее...

И другие эпизоды из воспоминаний начальника Николаевского кавалерийского училища о 1917 годе...
читать

...Встречаясь в первые после революции дни со старинными приятелями, люди немедленно одевали «этикетки». Помню, я как-то встретил на улице своего приятеля. Мы вместе были в училище, вместе начали службу в одном и том же полку. Он был тихим, благожелательным человеком всегда правых убеждений и всегда почитал начальство. Встретившись, обрадовались, расцеловались, поговорили о личных делах, кто как и когда вернулся с фронта, как живет и т.п. Затем я задал приятелю традиционный вопрос:
– Ну, а ты, Гена, как нынче веруешь?
Гена поправил пенсне, что служило признаком волнения, и пространно ответил:
– Видишь ли, я, собственно говоря, среднее между левым кадетом и правым эсером.
Я искренне рассмеялся.
– Прости, Гена, но ты средний остряк.
Гена остолбенел и стоял в недоумении. Узнав затем о моих монархических настроениях, он признался, что он тоже монархист.
– Но понимаешь ли ты, - шептал Гена, - о таких вещах надо говорить очень осторожно, да еще на улице!
Приведенная сцена являлась типичной для характеристики настроений того сумбурного времени. Все боялись быть откровенными даже с близкими людьми и только в глубине души хранили свои истинные политические симпатии...