Он рос обычным ребёнком. В обычной семье. Папа – начальник стройуправления, а мама работала в торговле, начальником торга одного из районов столицы. Обычная такая себе семья…

Ну, и естественно, ребёнок ни в чем отказа не знал. Такой себе, обычный парень, относящийся к золотой молодёжи. Ничем особо не выделявшийся из толпы точно таких же гуляк.

А после школы, как и полагается, он поступил в МГИМО на факультет международных отношений. Сами понимаете, иначе было нельзя. Положение обязывает. Знакомые и друзья иначе не поймут. Вот он и начал свою учебу с отмечания квартиры и новой машины, подаренной ему родителями. И отмечал до третьего курса.

Как он умудрился до него доучиться, он и сам не понимал. Но всё же, связи родителей и деньги сделали своё дело. В смысле, помогли ему покупать алкоголь, так что…

Несколько раз он ложился на лечение в диспансер. Секретно. Типа, уезжая за границу. Родители платили, и его появления там не отражались нигде. Как, впрочем, и на его образе жизни. Как только он возвращался назад, его встречала толпа старых знакомых из золотой молодёжи и кутежи продолжались…

А когда его выгнали из университета, родителям пришлось заплатить большую сумму, чтобы это записали, как «годичный отпуск по семейным обстоятельствам», которые заключались в четвёртом посещении диспансера закрытого типа, где он и встретил её…

Медсестру, которая ни с того, ни с сего, вдруг пожалела этого пропойцу.

Честно говоря, парень он был неплохой. Улыбчивый, добрый и отзывчивый на внимание и ласку. Только вот, избалованный очень. Ну вот, медсестра и решила ему помочь. И стала уделять ему много внимания, наблюдая, чтобы лечился, как следует, и беседы с ним проводила, пытаясь разорвать бесконечный круг его несчастий.

И вдруг он заметил, что его радуют её посещения. А его давно ничего уже не радовало. Ни квартира, ни машины, которые он менял, как перчатки. Вот так они и сошлись - медсестра из бедной семьи и «золотой» мальчик.

Весь диспансер, затаив дыхание, наблюдал, как он светлел, когда видел её. И даже выпивка забылась.

Но, когда родители приехали навестить его, он по глупости и от простодушия, поделился с ними своей радостью. А с кем ещё ему было делиться? С кем?

Ну, так вот. Родители, узнав кто его избранница, решили, что лучше пусть пьёт и гуляет, чем девушка из семьи электрика и учительницы. Разве такая ему пара? Разумеется, нет.

Его забрали из этого диспансера и немедленно поместили в другой. Частный. Супер дорогой. Откуда он и сбежал, перемахнув через двухметровую ограду.

Это был единственный запрет родителей за всю его жизнь!

Может, если бы они не поступили так, то он со временем вернулся бы к своим привычным друзьям, в свой круг и всё продолжилось бы. Пока родители не пристроили бы его на какое-нибудь немудрёное место. Но запрет…

Сердечную недостаточность констатировали у папы через три года после смерти мамы. К этому моменту ему исполнилось пятьдесят шесть лет. И у него случился инфаркт. Когда папу выписывали из больницы, я поговорил с врачом. И тот сказал, что отцу осталось в лучшем случае год-полтора.

Естественно, мы с женой захотели его забрать к нам домой. Тем более, наша дочка восьми лет просто обожает своего дедушку. Но папа отказался, чем поверг нас с женой в растерянность и уныние. Ведь оставлять его одного в таком состоянии было нельзя.

Для папы же, оставить домик, где они с мамой прожили вместе почти тридцать лет, было совершенно невозможно.

И мы с женой были вынуждены брать малУю и ездить к папе на выходные каждую неделю. А что делать? Папа слабел на глазах. И жена стала понемножку готовить меня, а у меня внутри сжался комок ужаса и ожидания несчастья.

Ну, так вот.

В одну из поездок наша дочка, играя во дворе папиного дома, принесла ему…

- Дедушка! Дедушка! - закричала она. - А я тебе подарок принесла.
И вытащив из-за спины правую руку, протянула папе маленького рыжего щенка.

У папы, у меня и у жены глаза полезли на лоб. Мы как раз переезжали в новый дом, и взять щенка временно было некуда. Поэтому, папа разрешил оставить его у себя на месяц. Не больше.


Мы с женой, конечно очень волновались о том, как он справится с ним, но, с другой стороны, это всё же какое-то развлечение.

И вот, через месяц, а в связи с ремонтом в новой квартире и переездом, мы не смогли приехать раньше, мы появились у него дома. На пороге нас встретила незнакомая и очень весёлая собачка. За ней стоял папа, который, как мне показалось, немного посвежел и оживился.

- Нет, вы знаете, что этот паршивец учудил? - спросил он.
И я совершенно точно понял - папа чувствует себя лучше. Потому что, такой тон и такие нотки мы не слышали в его голосе со дня смерти мамы.

- А вот что! - торжествующе продолжил отец, и…
Из-за его ног выкатился малюсенький серый котёнок.

- Притащил с улицы! Спасатель всех несчастных, - заявил папа и погрозил весёлому щенку, который уже играл с нашей дочкой.
- Папа. Папа! - всплеснула руками жена. - Как же вы справляетесь? Он же очень маленький. Его же с сосочки кормить надо через каждые четыре часа!
- Точно! - надулся папа от сознания своей значимости. - Невозможно спать просто. Каждые четыре часа встаю и кормлю его.
Серый малыш подбежал к папе и пополз по его штанине вверх, как по дереву.

Мальчик стоял возле машины на огромной стоянке, возле торгового центра. Была середина дня, солнцепёк, и стоянка опустела. Машины были, а людей не было.

Он оббежал ещё раз вокруг всех машин, а потом помчался ко входу в центр. Там он что-то горячо, сбиваясь, объяснял охраннику. Тот выслушал мальчика и отказал...

Малыш лет двенадцати вернулся к машине. С заднего сидения на него смотрели четыре глаза. Два кошачьих и два собачьих. От машины пыхало жаром. И глаза были уже потухшими, обречёнными…


Нет. Их не забыли. Просто у мужчины, приехавшего за покупками, случился инфаркт. Его увезли в больницу, и помочь было некому.

Мальчик понимал, ещё час-два, и спасать будет некого. И тогда...

Тогда он нашел камень и, размахнувшись, выбил заднее стекло! Ещё пять минут ушли на то, чтобы притащить от центра ящик, на который он забрался, чтобы вытащить несчастных животных. Рост не позволял дотянуться без ящика. И тогда...

Вот именно тогда охранник и обратил внимание. Он вытащил телефон и вызвал полицию...

Она служила уже десять лет. Десять лет работы то на жаре, то ночью, задерживая самых опасных и буйных. Сами понимаете, дамы и господа, десять лет общения с таким контингентом кого хочешь сделают грубым и бескомпромиссным. Такой она и была.

И поэтому её и направили одну. Тем более, что охранник сказал - там один ребёнок грабит машину.

Собственно говоря, их все называли – собачья банда. Но мужчина, живший в одном из домов на этой улице, говорил иначе - “пять собачек, сплотившихся в одну компанию, чтобы выжить”...

Предводителем у них была пожилая овчарка, Бог весть, когда оставленная на улице уехавшими соседями.

Он всегда выносил компашке перекусить. Утром, когда шел на работу и вечером, когда возвращался.

Поэтому пять хвостиков, загнутых бубликами и опущенных вниз, разом начинали вертеться, как вентиляторы, когда они видели его. И не было большей радости на свете, чем в глазах этих собак, преданных когда-то людьми.

Они прыгали на него и облизывали его руки. А в их взгляде светилась благодарность и надежда…

На что? На что ещё может надеяться собака, брошенная умирать на улице своими хозяевами? Но...

Они надеялись. Верили. Любили.

Может, именно поэтому он не мог выйти с пустыми руками, ведь они ждали его. И непременно дожидались. Каждое утро…

Но в этот раз к нему в ноги бросились четыре собачки. Они жалобно выли и оглядывались на дальний край улицы. Он сразу понял - случилось что-то плохое.

Этот кот был странный какой-то. Он нюхал цветы. Мужчина давно его заприметил. Грязно-белый кот с небесно-голубыми глазами. Он нюхал цветы…

Представляете, дамы и господа, нюхал цветы на маленькой полянке, расположенной в центре большого жилого комплекса. Вокруг ходили люди с собаками. Мотались машины, извергая рев и клубы дыма. А он…

Нюхал цветы. Ну, совершенно не от мира сего! И в глазах его кошачьих светилось невозможное счастье. Мужчина так и говорил ему:

- Не кошкинское это дело - цветы нюхать. Ты должен еду искать, от собак бегать, прятаться.
Грязно-белый кот смотрел на него глазами, полными изумления. Небесно-голубыми глазами. И мужчина тонул в этих глазах. Он тяжело вздыхал, гладил кота не от мира сего, и каждый день оставлял ему корм и водичку. Кроме того…

Кроме того, он ходил по двору и кланялся всем собачникам и автомобилистам. И просил:

Он шел домой, как, впрочем, и всегда... Точно так же, как и всегда.

Однажды он шел домой, забыв зонтик и ругая себя, на чем свет стоит. Потому что зонтик осенью - вещь совершенно необходимая.

Промокнув до последней нитки и моля Бога, чтобы не промок ноутбук в сумке, он споткнулся перед порогом в подъезд и чертыхнулся. Ответом ему было еле слышное, жалобное – мяу.

Даже не повернув головы, он отряхнул сумку от капель и открыл дверь...

Дома он переоделся, принял горячий душ и открыл сумку. Работа не шла категорически.

Он был веб-дизайнером в одной очень крупной фирме. Они разрабатывали сайт с приложениями для такси по заказу одной из стран. Сами понимаете, заказ денежный и очень перспективный.

Но что-то мешало погрузиться в работу... Внутри сидело что-то такое, что горело красной лампочкой. Он принялся вспоминать и… вспомнил.

Тяжело вздохнув и сообразив, что тут делать нечего и что решений всего два, он встал и оделся. Потому как, к утру надо было принести готовый блок, а значит - препятствие для работы должно быть устранено.

На улице был ливень. Тёмно-серые облака обещали вполне себе предсказуемую перспективу.

Раскрыв зонт, он внимательно стал осматривать прилегающую территорию. И, естественно, наткнулся на него.

Маленький серый кот сидел под кустом и дрожал. Увидев мужчину, он раскрыл рот и попытался мяукнуть, но - не получилось. Дрожь, усталость, холод и голод…

Мужчина тяжело вздохнул. Котов ему только ещё не хватало. Итак на работе по двенадцать часов, а потом ещё и дома дорабатывает.

Нет, зарплата очень хорошая. Но когда её тратить? И куда на этой дорогой машине ездить? Если даже продукты он не заказывает, а только готовую еду. Ну, нет у него времени...

В общем, делать было нечего.

Он наклонился, поднял холодное и дрожащее тельце и, прижав его к себе, пошел домой.

Внутренний голос молчал. Он прислушался, пока ехал в лифте на пятый этаж, и подумал, что теперь удастся поработать до двенадцати ночи.

Но не получилось...

Дома пришлось мыть кота в тёплой водичке. Потом сушить под тепловентилятором. Потом искать ему еду. Потом уговаривать поесть и не бояться...

После чего он нашел большую пластиковую коробку, куда нарвал клочков старых газет и журналов.

Кот ходил за ним по пятам и всё пытался мяукнуть. А он объяснял Серому, что тот должен оставить его в покое и дать работать. Сев за компьютер, он попытался сосредоточиться, и тут...

Тут Серый запрыгнул к нему на колени! Он собрался его скинуть, но внутренний голос возразил, и при взгляде на хрипящего кота он вдруг понял, что сопротивляться бесполезно.

Тяжело вздохнув, он порылся в Гугле и позвонил.

- Я прошу прощения, - сказал он. - Нашел ваш номер телефона. Я понимаю, что сейчас ночь, но… Но кот хрипит...

- Всё ясно, - ответил ветеринар на том конце. - Гулял на улице в дождь?

Он всегда думал, что собака и кошка, живущие у него, это те существа, которые нуждаются в нём. И он для них – Господь Бог. По крайне мере, так они вели себя, обожали его и жену.

Кошка Мотя была его любимицей и предпочитала именно его, со всеми вытекающими. Спала с ним, ждала его с работы, сидела у него на руках, когда он был дома.

Собачка Булька обожала его жену. Радостно лаяла, когда слышала её шаги на лестнице, и так крутила хвостом, что он постепенно овладевал всем её телом.

И как-то они так привыкли к этому положению вещей, что оно казалось им вечным. Ластившиеся животные создавали у людей ощущение своей исключительности. Так сказать, они чувствовали, что нужны кому-то.

Мужчина заглядывал в кошачьи глаза и видел там любовь, привязанность и веру. Веру в его силы.

Булька, та вообще. Так старалась для своей хозяйки, что та чувствовала себя, как минимум, Ангелом небесным.

Споры и драки между Булькой и Мотей не возникали. Взятые с улицы щенком и котёнком, они привязались друг к другу.

А вот насколько привязались, мужчине и его жене пришлось убедиться при очень печальных обстоятельствах...

Мотя заболела. Врач сказал, что это проблемы с почками, и осталось ей немного. Как Булька догадалась об этом, никому не известно.

Теперь она не спала с хозяйкой, а всё время лежала рядом с Мотей и облизывала её. Вскакивала на каждое движение своей кошачьей подружки и тихонько подвывала.

И в доме наступили сумерки...

Вроде, и свет тот же самый, вроде и окна везде чистые. Ничего не изменилось, но… Темнее как-то стало. Сумрачнее.

И настроение стало другим. В нем преобладало теперь ощущение неизбежности и обречённости.

Прежде, чем зайти в дом после работы, мужчина теперь долго сидел на скамейке и боялся… Он боялся войти и узнать страшную новость.

Ещё он боялся заглядывать в глаза Моти. А она, его кошка, всё так же смотрела на него - с любовью, верой, надеждой и уверенностью в том, что он может всё.

Ведь он Бог для неё. Самый сильный, самый добрый и самый любимый...

Короче говоря. У него под домом был гараж, в котором стояла его гордость. Ну, как гордость...

В общем-то, это был старинный Мерседес ещё сороковых годов. Он восстанавливал его уже лет десять, тратя на это большую часть своей зарплаты.

Детали приходилось выписывать понемногу из разных стран, разыскивая объявления на автомобильных сайтах, где иногда продавали такие запчасти.

Он мечтал восстановить машину и проехаться по городу, вызывая законную зависть всех.

- Саша, закрой форточку, пока Федор не сбежал! – Юля, собрав в садик маленькую Олю, лихорадочно рылась в своей сумочке. – И поторопись – мы уже опаздываем.

- Ничего с ним не случится, пусть погуляет. Погоды - вон какие стоят, чего мужику сидеть весь день взаперти, – ворчал Саша.

- Ага! – возмутилась Юля. – А в марте, помнишь, ушел и вернулся только через неделю! Грязный, драный, истасканный. Говорила тебе – стерилизовать его надо, чтоб не блудил!

- А кто, если не Федор, будет местную породу улучшать? – Саша демонстративно хлопнул форточкой и тут же приоткрыл ее, подмигнув коту.

Федор подмигнул в ответ – мужская солидарность, она не знает межвидовых границ.

- Все балуешь своего любимчика, – ворчала Юля. – В обед опять помчишься домой, чтобы его накормить?

Наконец люди собрались, хлопнули дверью и оставили кота в одиночестве...

Трехлетний кот Федор с ярко выраженными признаками сибирской породы, потянулся, зевнул и прислушался. Услышав шум отъезжающей машины хозяев, поднялся и, встав на задние лапы, выглянул в окно.

Уехали. Вот и ладненько. Самое время нагулять аппетит. Он с подоконника сиганул в проем форточки, огляделся и легко перелетел на ветку клена. Вот она – воля! Точно так же, почувствовав непреодолимый зов природы, он ушел из дома в марте. На неделю.

Да, приключений за ту неделю было множество: походы по подвалам, знакомство с молоденькой трехцветной кошечкой, жестокие драки с местными котами, претендующими на его подружку. И только когда Федор исхудал до состояния велосипеда, нахватался блох и оголодал, он вернулся к хозяевам. Те встретили его с причитаниями, отмыли, заласкали и вновь откормили.

«А что, не пройтись ли по местам боевой славы?» - подумалось Федору.

Осторожно спустившись с дерева, он пересек двор и отправился к соседнему дому. Подвальное окно вело не на двор, а на пустырь, Федор это хорошо помнил. Обойдя дом, он нашел нужное окно и заглянул внутрь, в темноту.

Дождавшись, когда глаза привыкнут к сумраку, спрыгнул на бетонный пол. Да, именно здесь квартировала та самая трехцветная красавица Амелия, но сейчас ее не было. Хотя…

Федор углядел едва заметное движение за трубой. Осторожно приблизившись, он увидел испуганные глаза трех котят, которые, прижавшись друг к другу и дрожа от страха, смотрели на незнакомого кота.

Федор присел и стал с любопытством их разглядывать. Недели три от рождения. Два пацана и девочка. До того худенькие, что видны только глаза и уши. Девочка расцветкой напоминала Амелию, а пацаны…

Мальчики – копии Федора! Те же лапки с белыми носочками, и беленькие манишки, которые со временем распушатся на груди, делая их неотразимыми франтами. «Мои!» – радостно забилось сердце.


- Дети, где ваша мама? – стараясь говорить ласково, мяукнул Федор.

Котята помалкивали. Наконец вперед вышел самый крупный из них и, загораживая собой братика с сестренкой, пропищал:

- Мама скоро вернется. Она сказала, что принесет нам покушать, и чтобы мы потерпели и не плакали.

- Вы, такие большие котята, и не можете без мамочки? – улыбнулся Федор. – Плачете без нее?

- Нет, – ответил тот же бойкий карапуз. – Мы плакали не потому, что без мамы, а потому, что хотели кушать.

Вообще-то, коты не интересуются своими котятами. Так уж они созданы. Коты существа свободные, независимые, и жизнь их – сплошной ряд приключений. А для этого детки – помеха.

И большой серый кот неизвестного возраста был точно таким. Он был самым сильным, быстрым и ловким во дворе, а значит…

Значит, все остальные коты предоставляли ему право первому проверить мусорку и выбрать лучшие кусочки. И к корму, который выносили некоторые бабульки, Серый подходил первым. Рваное ухо и множество старых шрамов - такая плата за первенство.

Последняя его кошка недавно родила пятерых котят, и Серый время от времени приходил посидеть и посмотреть, как малыши забавляются. Иногда они приставали к нему, тогда Серый вставал и уходил. Но в этот раз…

Придя в маленький закуток большого двора, где кошка-мама выхаживала своё потомство, он нашел только холодные тела. Кто-то разбросал по двору отраву, и голодная кошка поела сама и накормила котят. Не поел только один. Самый маленький и слабый.

Серый стоял и не мог отвести взгляд. Маленькие скрюченные тельца вызывали у него приступ жалости и злобы. На людей. На их спесь, бессердечие и стремление всё разрушать. Но времени долго стоять уже не было. В лапы ему ткнулся маленький пушистый комочек. Он плакал.

Серый тяжело вздохнул и, взяв малыша зубами за загривок, понёс в другой угол двора. Там у него было что-то вроде комнаты отдыха. Маленький старый плед, скомканный, чтобы холод с земли не добирался. Вот на этот плед он и положил пищавшего малыша.

Серый стоял и в недоумении рассматривал маленькое существо, открывавшее розовый ротик и норовившее прижаться к нему.

- И что мне делать с этим уродцем? - подумал Серый.
Но решение пришло само собой. Ведь у котов всё очень четко устроено. Если не знаешь что делать, то ешь и спи. Так Серый и поступил. Он сбегал на мусорку, где разогнал всех котов и принёс своему подопечному почти ещё свежую куриную ножку.

Малыш немного поел и заснул, прижавшись к большому серому коту. Серый думал уйти. Тем более, что дел было много. Надо было подраться с новым рыжим котом и поухаживать за беленькой кошечкой, но…

Заседание городского суда прошло буднично. Пашка понял, что мать лишили родительских прав, а его определяют в детский дом или, как выразилась судья – «временно помещают в организацию для детей, оставшихся без попечения родителей».

Мать истерично кричала, что будет жаловаться, что отнимают у матери единственного ребенка! Присутствующим было неловко смотреть на опустившуюся женщину, в мятой, пропахшей табаком одежде, обрюзгшую от вечной пьянки.

На этом заседание суда закончилось. Пашка ожидал подобного решения и не расстроился, тем более, к матери сыновних чувств не испытывал, впрочем, как и она к нему – материнских. К Пашке подошла пожилая женщина с усталыми глазами. Галина Ивановна – узнал Пашка, директор городского детского дома.

- Идем, Павел, - сказала она и положила руку на его плечо, – у нас тебе будет лучше.

Пашка резким движением сбросил с плеча руку и смерил ее колючим, недоверчивым взглядом. За десять прожитых лет он уже повидал взрослых и уяснил: чем лучше они к тебе относятся, тем больше потом от тебя потребуют.

Сбегать в соседний дом за «ханкой» или передать маляву – это еще так-себе. Приходилось и на стреме постоять, пока мамкины собутыльники обносят ларек или квартиру. На большее он не соглашался.

В первый же день, после ухода воспитателей, детдомовцы с выдумкой, но без злобы «прописали» вновь прибывшего. Пашка решил пока следовать детдомовским законам и не выеживаться.

Ему не понравилось здесь. Курить – нельзя, отбой и подъем – по расписанию, да еще в школу ходить – обязательно. Что хорошо – так это вкусная, сытная еда и теплая одежда, выданная к холодам. Задерживаться здесь он не собирался и только ждал удобного случая.

Галина Ивановна, добрая и отзывчивая на детское горе женщина, заведовала детдомом много лет. Ее бывшие подопечные съезжались каждый год в день очередного выпуска ребят, поддерживали, помогали им найти свое место в большом мире.

Приходили и в праздники, да и просто так забегали. В общем считали себя старшими братьями и сестрами воспитанников. Много души и нервов было вложено в каждого из них, но большого сердца Галины Ивановны хватало на всех.

И вот теперь – Пашка… Несколько раз она пыталась поговорить с ним, но чувствовала, что пробиться через коросту, годами нараставшую на душе этого волчонка, будет непросто. Нужно время.

Он ушел ноябрьской ночью, пока не выпал первый снег. Кроме одежды прихватил плотный полиэтиленовый пакет, в который высыпал кастрюлю котлет, приготовленных на утро ребятам, булку хлеба и большую пачку чая.

На первое время хватит, а там можно будет откупорить заначку. Открыв половинку окна, выбрался из детдомовской кухни, створку аккуратно прикрыл и двинулся глухими улицами - за город.

Дойдя до конечной остановки автобуса, под неярким светом фонаря набил полкармана «бычков» и двинулся дальше – к садовым участкам. Это место он выбрал загодя, еще до суда, предвидя подобный исход дела.

Заброшенный домик на краю участков, заросший бурьяном и с поваленным забором – необитаем, дураку понятно. Двери и стекла – на месте. Стараясь быть незамеченным, натащил сюда старых одеял, пару матрацев, подушку – все это позаимствовал в опустевших после летнего сезона домиках.

Сюда же заранее перенес заначку – металлическую коробку с деньгами, что натырил по карманам у мамкиных собутыльников – пока они спали мертвецким сном. Надо отсидеться недельку, а потом – в Сочи. Денег должно хватить.

Дойдя до места, огляделся. Все чисто. Осторожно вошел в домик. В свете наступающего утра убедился – все на месте, незваных гостей не было. Выложил из пакета припасы – котлеты издавали приятный аромат. Умеют все-таки готовить детдомовские повара!

Первым делом распотрошил бычки, скрутил цигарку и закурил. Отвыкший от табака, почувствовал головокруженье и тошноту. Захотелось на свежий воздух – продышаться. Открыв дверь на улицу, он пошатываясь вышел на крыльцо и присел, прикрыв глаза.

Евгения Ивановна - старшая горничная, почти десять лет работает на Николиной горе в особняке у очень состоятельного владельца крупного серьёзного бизнеса и его жены.

Много воды утекло с тех пор, как горничная Женя пришла на работу в этот дом. Попасть к работодателю такого уровня было непросто. Женя выиграла конкурс в элитном кадровом агентстве и после личной беседы с молодой женой работодателя, была направлена на проверку.

Большую роль для претендентки на высокооплачиваемую вакансию сыграли предыдущий длительный опыт работы в семьях солидных работодателей, выдавших отличные характеристики, внешние данные и отсутствие аллергии на домашних животных с опытом работы по уходу за ними.

Вакансия была с проживанием, с одним выходным в неделю по накопительной системе. Дома, в однокомнатной квартире, жила её семья - дочь Жени, ученица старших классов, которую она растила одна, и мама-пенсионерка с кошкой Катькой.

Жене очень нужны были деньги, она копила на дальнейшее обучение дочери, мечтавшей стать журналисткой.

Начальник службы безопасности, тщательно проверив досье Жени и её родственников, ознакомившись с заключением проверки на детекторе лжи, отвёз новую горничную в особняк.

Как только вошли в огромный холл, Жене показали на большой невзрачный ковёр на полу и две огромные фарфоровые вазы, стоящие на старинной тумбе у стены.


- Это ковёр Наполеона Бонапарта, трогать его нельзя. За ним ухаживают специалисты. Так же, как и за вазами, - торжественно объявил управляющий.
Потом ей показали весь дом, её жилой блок на первом этаже, выдали телефон, проинструктировали о распорядке дня семьи, её предпочтениях и других порядках в этом доме.

В особняке проживали только хозяин с женой. Здесь же жили старенький мопс Тёма, йоркширский терьер Майк и любимица хозяйки кошка Мира. Порядки в доме были строгие, за всем неусыпно следил управляющий. Дом был полон баснословно дорогого антиквариата - мебель, картины, всевозможные часы, скульптуры, статуэтки, посуда.

Женя была личной горничной хозяйки дома Ники. Наряду с основными обязанностями Жени, она должна была также следить за питомцами Ники во время её отсутствия.

Первые месяцы работалось на новом месте очень тяжело, но Женя постепенно привыкла, ведь отступать перед трудностями было не в её привычках и интересах.

Мира, как и Катька, была самой обычной, маленькой дворовой кошкой, подвижной, с короткой серой шерстью. Кошка, как кошка, но была у неё одна интересная особенность - никого кроме Ники кошка к себе не подпускала. Только хозяин мог иногда прикоснуться к её голове, погладив, когда Мира была в настроении.

Хозяйка души не чаяла в своей Мире и по возможности не расставалась со своей любимицей, нередко забирая её с собой в заграничные путешествия. Кошке в доме было позволено всё.

Женя вскоре узнала от повара, что предыдущая горничная Ники была уволена за то, что Мира смогла выскочить из дома на территорию, и была доставлена назад охраной с пойманным кротом в зубах. Потому, в отсутствии хозяйки Женя старалась не сводить с кошки глаз.

Собаки были спокойны и послушны, они не доставляли особых хлопот. Старенький Тёма обычно дремал у большого бассейна в огромной стеклянной пристройке, а Майк возился у него под боком с любимой игрушкой - мягкой пищащей курицей.

Маленькие собачки не прочь были бы поиграть с кошкой, но она вела себя недружелюбно, и общение заканчивалось, не успев начаться.

На удивление всему дому кошка привыкла к Жене и через полгода, когда хозяйки не было дома, буквально ходила за ней хвостом, милостиво разрешая брать себя на руки, гладить и приводить при необходимости в порядок. Никто из обслуги ранее не был удостоен такой чести у своенравной кошки.

Мужчина зашел в автобус. Огромные линзы, сидящие на его носу, были такими толстыми, что за ними не было видно глаз. В правой руке он держал жесткий поводок собаки-поводыря. Сенбернар. Большой пёс. Самой приятной наружности.

С переднего сидения вскочили сразу двое и уступили место. Мужчина, постукивая палочкой, пытался разглядеть, куда ему присесть. Одна из женщин встала и, взяв его под левый локоть, помогла. Рядом с ним устроилась и собака.

Автобус отъехал. Это был междугородний рейс и люди приготовились подремать.

Но тут с заднего сидения у одной из пассажирок из рук вырвался малюсенький котёнок. Он промчался, а вернее, прокатился кубарем по проходу и остановился возле огромного пса. Люди, сидящие в автобусе, привстали и замерли.

Маленький котик был настолько мал, что цвет его сложно было определить. То ли рыжий, то ли серо-рыжий. Он широко расставил лапки, поднял трубой хвостик, и каждая его шерстинка стала дыбом. Он пытался шипеть и рычать на противную собаку. Но получалось плохо. Вместо страшных и угрожающих звуков из его горла вырывалось жалобное мяуканье.

Автобус наполнился смехом. Хозяйка подбежала и, подняв малыша, отправилась с ним на заднее сидение, уговаривая того по дороге успокоиться, но…

Но тот опять вырвался и бросился к сенбернару, чтобы выяснить, кто тут главный. Котёнок, разбежавшись, со всей силы ударился о мощную лапу и, отлетев назад, жалобно мяукнул. Пёс опустил голову и лизнул малыша. Тот аж подскочил от возмущения. Он не мог позволить какой-то там собаке вести себя так неуважительно.

Махнув рукой, женщина из последнего ряда пересела к слабовидящему мужчине и разговорилась с ним, время от времени повторяя попытки подобрать с пола не на шутку разошедшегося малыша, которого пёс облизывал.

Из автобуса они вышли вместе. Женщина вела мужчину с собакой под руку, а тот извинялся и отказывался. Но всё, как-то нерешительно. Судя по всему, ему было очень приятно внимание, которым он был не избалован.

Он довольно быстро скатился вниз. Ещё недавно он был успешным бизнесменом с женой-красавицей, большим домом, офисом в центре города и со множеством друзей. А всего через полгода... Его никто не смог бы узнать.

Сперва лучший друг подставил его с крупной суммой и отобрал бизнес, потом жена сняла все оставшиеся деньги со счёта, продала их общий дом и укатила с бывшим другом на Ямайку. Отдыхать, видимо, от трудов праведных.

Все бывшие друзья немедленно отвернулись. Ещё бы, ведь теперь у него нельзя было одолжить денег. Тем более, что он никогда и не требовал их возвращать.

И вот так, совершенно неожиданно для самого себя, он и оказался на улице. Просто потому, что идти было некуда и не к кому. Так он познакомился с ночлежками, бесплатными столовками для нищих и вокзалами, где можно было помыться и даже постирать иногда бельё.

Всё свободное время, а его было предостаточно, он бродил по городу. Совершенно бесцельно. Наблюдая за людьми и машинами. На ночь он приходил в ночлежку. Потому что спать на скамейке было страшно неудобно.

Он довольно быстро превратился в бомжа. Одного из тех, мимо которых мы проходим почти каждый день. У него быстро отросла борода, а короткая стрижка превратилась в пышную шевелюру. Он смотрел на людей и удивлялся. Ну куда? Куда они все спешат? Ведь так красиво цветут деревья, цветы и поют птицы.

Социальные службы очень его донимали. И чтобы избавиться от их назойливого внимания и желания помочь “не смотря ни на что”, он стал утром уходить в лес, который начинался сразу за городом. Тут под мерно шуршащей листвой он забывал обо всём. Со временем он сделал себе небольшой шалашик и ночевал теперь в лесу.

В город он возвращался только, чтобы набрать в большую пластиковую коробку каши с кусочками мяса. Стирался бомж теперь в озере, находившемся недалеко от того места, где был его шалаш.

Однажды утром, проснувшись и прислушавшись к щебету птиц, он вдруг правой рукой наткнулся на маленького серого котёнка, неизвестно каким образом забравшегося в его шалашик.

- Как же ты тут очутился? - удивился бомж. - Как нашел мой шалаш?

Котёнок потянулся во сне и прижался к тёплой мужской руке. Вдруг стало спокойно и как-то горячо внутри. Он прижал к себе маленькое тельце и опять уснул…

Теперь надо было приходить за едой пораньше, чтобы доставалось больше кусочков мяса, которые он и скармливал своему единственному другу.

Тот быстро рос и становился заядлым охотником. Бакс, как назвал его бомж, таскал своему человеку разную живность. И бомж, давно уже избавившийся от брезгливости, научился готовить на костре этот “улов”, который они потом с Баксом и ели вместе с оставшейся кашей.

И постепенно так получилось, что бомжу всё меньше и меньше хотелось возвращаться в город. Он теперь был неприятен мужчине. Ведь там ничего, кроме болезненных воспоминаний, его не ждало. Но за кашей или супом надо было ежедневно идти. Тут ничего не поделаешь.

Однажды утром, после того, как они с Баксом позавтракали, и мужчина выпил горячей настойки, сделанной из лепестков разных цветов, он решил закопать остатки костра. Потому что они превратились в довольно большую кучу.

Бомж взял старую лопату, найденную на мусорке, и стал копать. И где-то на глубине полуметра остриё лопаты стукнуло о доски. Выругавшись и заметив Баксу, наблюдавшему со стороны, что и тут его преследует неудача, мужчина стал копать в сторону и потом вниз, пока не наткнулся…

-Вы чего делаете, малышня?! - Николай строго посмотрел на двух двоечников из первого "Б".

Хулиганы на верёвке волокли к пруду крошечного чёрно-белого котёнка. Увидев старшеклассника, они попытались быстрее расправиться с несчастным животным и уже приблизились к самой кромке воды, но Коля выдёрнул верёвку из ладоней одного из мучителей, подхватив котика на руки.

-А ну, брысь отсюда! - парень шлёпнул по спине одного из мучителей. Они пустились бежать, а Николай пытался развязать тугой узел на шее крохи. У него ничего не получалось, и тогда пушистик отправился вместе с Колей домой. Там юноша разрезал ножницами удавку, помыл и высушил малыша.



Это оказалась девочка. После банных процедур и сушки феном выглядела она, словно с картинки детской сказки, только взгляд её был также испуган, а когда Коля хотел её погладить, испуганно щурилась и прижимала голову.

-Бедняжка, худо тебе пришлось, видимо... Ну, ничего, не бойся, я тебя в обиду не дам. - он прижал комочек к груди. - Я назову тебя Малышка.

С этого времени Малышка всегда хвостиком ходила за своим спасителем. Самое любимое место у неё было - колени хозяина. Даже когда Николай закончил школу и начал жить отдельно, верный хвостик отправился с ним.

Когда Николай решил жениться, первым делом он привёл невесту домой, познакомиться с Малышкой. К этому времени кошка превратилась в длинношёрстную шикарную красавицу с огромным и густым хвостом. Она настороженно обнюхала Катю, а затем запрыгнула к ней на колени, улеглась и замурчала.

-Вот это да! - Коля удивлённо вскинул руки. - Ты первая, к кому она села на ноги... "Видно, не ошибся я," - уже про себя сказал молодой человек.

Прошло три года, а Катя всё никак не могла забеременеть. Когда она закрывалась в ванной и ревела, Малышка царапалась в дверь и громко мяукала. Когда, наконец, попадала внутрь, тёрлась об ноги и громко тарахтела, а Катя успокаивалась, вытирая слёзы.