Сонечка Голлидэй.

«Передо мной — живой пожар. Горит все, горит — вся. Горят щеки, горят губы, горят глаза, несгораемо горят в костре рта белые зубы, горят — точно от пламени вьются! — косы, две черных косы, одна на спине, другая на груди, точно одну костром отбросило. И взгляд из этого пожара - такого восхищения, такого отчаяния, такое: боюсь! такое: люблю!»
М. Цветаева

Забытое имя — Сонечка Голлидэй. Его воскресила и обессмертила Марина Цветаева в «Повести о Сонечке». «Это было женское существо, — писала Марина, — которое я больше всего на свете любила. Это просто была любовь — в женском образе».

«Повесть о Сонечке» — «посмертный подарок» подруге молодости. Известие о ее смерти всколыхнуло самые глубинные воспоминания Цветаевой: «...Я спустилась в свой тот вечный колодец, где все всегда — живо. Словом, это лето я прожила с ней и в ней... Писала все утра, а слышала, слушала ее внутри себя — целый день». Так в 1937 году был создан реквием Сонечке Голлидэй.





Софья Евгеньева Голлидэй, актриса, талантливейшая ученица Евгения Вахтангова, родилась 2 декабря 1894 года в Москве и была крещена во Владимирской церкви, что в Свечном переулке.

Отец Сонечки, обрусевший англичанин, Евгений Георгиевич Голлидэй, ученик Антона Рубинштейна, известный пианист, был почетным гражданином Петербурга. Ее мать — Вера Павловна Риццони, дочь известного художника Павла Риццони, преподавала фортепиано в Павловском институте. Была знакома с семьей Скрябиных и Софроницких. Близкими подругами самой Сонечки была Алла Тарасова и Анастасия Зуева. Что ни имя, то легенда.

В воспоминаниях современников Сонечка — необыкновенно талантливая, одаренная... но трагически несостоявшаяся...

О ее жизни не сохранились подробности, даже дату рождения установили с трудом. Все, что о ней известно, кажется нереальным, убегающим. Ее «маленькое темноглазое лицо горело, как непогашенный розовый фонарь на портовой улочке». А глаза «карие, цвета конского каштана, с чем-то золотым на дне, темно-карие с-на дне-янтарем: не балтийским: восточным, красным... Еще скажу: глаза немножко жмурные: слишком много было ресниц, казалось — они ей мешали глядеть... И еще одно: даже когда они плакали эти глаза смеялись».

Известно, что Сонечка училась на словесном отделении Мариинской гимназии.

Сохранился журнал с отметками учениц. Цветаева импровизирует:

О том, как редкостным растением
Цвела в светлейшей из теплиц:
В высокосветском заведении
Для благороднейших девиц...

Она, Сонечка, не из нашей жизни, она — видение поэта. Еще в 1919 году Марина Цветаева подумала: «Ах, Сонечка, взять бы вас вместе с креслом и перенести в другую жизнь. Опустить, так и не сняв, посреди осьмнадцатого века, вашего века».


Марина Цветаева с автографом.
Фото примерно 1917 года

Она была другая всем, талантливая, яркая, беспомощная... В театре ее не любили. Почему? «Женщины — за красоту, мужчины — за ум, актеры — за дар, и те, и другие, и третьи — за особость, опасность особости». Может быть, Марина Ивановна излишне категорична? А вот что говорит Вахтанг Мчеделов, ее режиссер, открывший Москве Сонечку: «Она — вся — слишком — исключение, ее нельзя употреблять в ансамбле: только ее и видно. Знаете станиславское «вхождение в круг»? Так наша с вами Сонечка — слишком выхождение из круга. Или то же — сплошной центр».

Ее любили дети. И старики. Ее любили животные. И совсем юные девы. У нее было все, чтобы быть любимой, но она хотела любить сама. И любила. И была несчастлива.
Цветаева написала цикл стихов о Сонечке. На одной из книг, подаренных подруге, сделала посвящение: «Сонечке! Ничего не случайно. Будет Вам большая сцена Театра, как уже есть сцена Жизни. М. Ц. Москва, 2 июня 1919 г.»

Но судьба актрисы не состоялась... Школа драматического искусства при МХАТе. Константин Сергеевич считал Сонечку очень одаренным человеком. 2-я студия МХАТа. Но Сонечка «стремительно, вдруг, закутавшись в старый платок, уехала за каким-то красным командиром, бросив МХАТ и Станиславского... Ветром сдуло и унесло Сонечку Голлидэй в далекий Симбирск, и как ни звал ее обратно Станиславский, она не вернулась... Спустя годы Яхонтов встретил ее в провинции; она любила по-прежнему своего комбрига, но плакала, вспоминая Москву и Вторую студию».

Непредсказуемая Сонечка сама выбрала свой путь. Большой сцене предпочла любовь. В ее письмах к Евгению Вахтангову горькое смятение: "Боже, какая бездарная жизнь — Боже, какая она может быть ослепительно-волшебная". С тоской вспоминает Москву, где ее все знали. «На Сонечку — ходили. Ходили — на Сонечку. — "А вы видали? Такая маленькая, в белом платьице, с косами... Ну прелесть!"» Имени ее никто не знал: «Такая маленькая...»

16 июня 1919 года Марина пишет Сонечке:

Ландыш, ландыш белоснежный,
Розан аленький!
Каждый говорил ей нежно:
«Моя маленькая».

Она и осталась в памяти современников актрисой одной роли - Настеньки в «Белых ночах» Ф. Достоевского. «Сонечка Голлидэй очаровала меня в роли Настеньки»,— вспоминал Яхонтов.

Сонечка предчувствовала свой ранний уход. Однажды попросила Марину: «Когда я умру, на моем кресте напишите эти ваши стихи:

И кончилось все припевом:
«Моя маленькая!..»


Она знала, что у нее рак печени. Умерла без страданий, во сне. Ее кремировали... Урна утеряна. Могилы нет. Негде поставить крест, чтобы исполнить просьбу Сонечки. Но живы наши сердца, наша память, и в ней всегда найдется место для Софьи Евгеньевны Голлидэй... Сонечки Голлидэй. Ее так все звали - Сонечка.

Безелянская Анна. Алгоритм любви


Сейчас о Голлидэй может напомнить только плитка с ее именем в колумбарии Донского кладбища

e-reading.me

.