В колонках играет - Марат Усманов - Город страха

Не только русские эмигранты, но и множество иностранных читателей романов П.Н.Краснова оценили его произведения как достойные называться вершинами всей русской литературы. Переводы из французских газет и журналов позволяют ознакомиться с образцовым отношением к творческому наследию Краснова и сравнить его с противоположным коммунистическим нигилизмом.

http://stzverev.ru/archives/707

В колонках играет - Дельфин - Мне нужен враг

Написанная Бенгтом Янгфельдтом биография «Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой» М.: АСТ, CORPUS, 2015, даёт дополнительные материалы в пользу основных положений последней статьи про Краснова и Власова http://stzverev.ru/archives/429

Если Власов играл роль схожую с Паулюсом и де Голлем, то усилия Краснова находят уподобление стараниям шведского бизнесмена Рауля Валленберга по спасению евреев в Венгрии. Совпадение станет более полным, когда Валленберг, захваченный большевиками, потеряет свой дипломатический статус. За Красновым в пору его сотрудничества с немцами не стояло никакое иностранное государство, какое могло бы обеспечить его независимость. Поэтому ему пришлось, для обеспечения помощи казачьим беженцам, поступить на службу в министерство Востока. Валленберг также сотрудничал с немецкими властями, вёл переговоры с Эйхманом, но шведское подданство давало ему самостоятельность – пока советская оккупация не уравняла его с Красновым. По приближении большевиков Валленберг сам перешёл от немцев и венгров на их сторону, рассчитывая, что у них будет безопаснее. Вот наглядный пример, что происходит с людьми, выбравшими сторону советской “великой победы”.

29 мая 1945 г. Рауля Валленберга доставили в Лефортово. Петра Краснова привезут в Москву неделей позже. 17 января 1947 г. газета «Правда» объявит о казни Краснова. Нахождение Валленберга в советских тюрьмах большевики будут отрицать до 1957 г., когда опубликуют рапорт, согласно которому швед умер 17 июля 1947 г. в Лубянской тюрьме от инфаркта. Валленбергу тогда не исполнилось даже 35 лет, так что практически нет сомнений: это тоже убийство.

Бенгт Янгфельдт проводит сравнение смерти Валленберга с убийствами летом 1947 г. других иностранных граждан, содержимых в советских тюрьмах: освободить их было нельзя, а продолжать содержать в тайне бесполезно и опасно. Валленбергу сохраняли жизнь только пока рассматривали возможность обменять его на кого-то из русских, бежавших от “освободителей” Европы. Менее известных и обеспеченных лиц пытались вербовать, но с Валленбергом шанса МГБ не имело.

Свидетели, сидевшие в одной камере с Валленбергом, записали его рассказы о том, что его избивали, заставляя подписывать протоколы с признаниями. Такую практику непременно следовало учесть составителям томов следственных документов «Генерал Власов», которые отрицали применение пыток. Как я показываю в статье «Краснов и Власов», данные о пытках в отношении соратников Власова подтверждаются независимыми дополнительными свидетельствами, касающимися Краснова, и практически неоспоримы.

Сравнение Краснова и Валленберга полностью работает при сопоставлении предъявленных обвинений. Как и Краснова, Валленберга подозревали в шпионаже. Валленберга арестовали вместе с драгоценностями и валютой, но не желали верить, что его действия в Венгрии были направлены на спасение евреев. Точно так никто не обращал внимание, чем в действительности занимался Краснов с 1943 г.: из чекистских документов советские пропагандисты переписывали идиотские обвинения в шпионаже, диверсиях, терроре – всё что не имело отношения к действиям Краснова по обустройству казачества вне СССР, чем он на самом деле занимался. Рассмотренные в статье «Краснов и Власов» документы из сборников «Генерал Власов» показывают, что только работа на Розенберга могла дать Краснову возможность вести благотворительную работу в пользу казаков. Так и Валленберга красные обвиняли в сотрудничестве с немецкими властями. Грош цена и претензиям к Краснову.

Участь Валленберга – частный случай массового советского террора в оккупированных странах Европы. В Будапеште, как описывал очевидец в отчётах в шведский МИД, «немецкие преследования евреев, нилашистские погромы и даже ужасы блокады блекнут подобно невинным детским сказкам перед драмами террора» советской оккупации [Б. Янгфельдт «Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой» М.: АСТ, 2015, с.491]. 

В колонках играет - Северо-Zапад - Новая

В колонках играет - Северо-Zапад -Дурные привычки
Благодаря предпринятым Александром Олейником усилиям авторский сайт Станислава Зверева приобрёл новый дизайн и переехал на площадку http://stzverev.ru/

Летом 2015 г. в Омске были изданы материалы Всероссийской научно-практической конференции 12-13 ноября 2014 г. «Гражданская война на востоке России: объективный взгляд сквозь документальное наследие». Они включают небольшую статью «Британский консул Томас Престон в Екатеринбурге. 1918 год». Более полную информацию об этом значительном персонаже, игравшем загадочную роль как в красном Екатеринбурге, где содержалась Царская Семья, так и на стороне Белого Движения, можно прочесть в части 2 исследования «Сравнительные характеристики версий Екатеринбургского злодеяния 1918 г.».

Весьма показательно, что другие авторы сборника, затрагивавшие близкие темы, оставили фигуру Престона без внимания. Так, в соседней статье Е.Н. Журавлёва «Частная переписка А.Н. Гришина-Алмазова в фондах архива Управления ФСБ России по Омской области» приводится выдержка из письма генерала Гришина 5 октября 1918 г.: «по словам Дутова и его помощников, моё имя популярно среди казаков, как генерала, не дающего в обиду иностранцам Россию». При этом публикатор не поясняет, что именно противостоянием с Престоном объясняется увольнение Гришина и его отправление к М.В. Алексееву, на союз с которым Гришин стал возлагать не оправдавшиеся надежды.

В другой очень близкой по теме статье М.М. Стельмака «Взаимодействие Российского правительства А.В. Колчака с иностранными союзниками в конце 1918 г.» при описании последствий переворота 18 ноября мелькают привычные имена Уорда, Нокса, Жанена. Однако осталась не отмеченной роль Престона, который руководил Уордом и потому играл не менее значительную роль, нежели Нокс.

Из других статей заслуживает внимание работа Т.И. Царегородцевой о поэте Арсении Несмелова, который, подобно генералу Краснову, стал жертвой красной победы 1945 г.

Обязательно надо отметить и публикацию омского историка В.А. Шулдякова, который дал заслуженную отповедь А.В. Ганину за нелепые обвинения атамана Б.В. Анненкова в сепаратизме. Потребность в таком ответе давно ощущалась.

Из достойных внимания последних событий следует указать на состоявшуюся 4 октября 2015 г. в приходе Крестовоздвиженского собора С.-Петербурга конференцию «Державный завет святого Владимира», на которой были рассмотрены настоящие традиционные основы Русской государственности, значение в ней Церкви, Монархии и казачества http://krest-sobor.ru/?view=37451406

В колонках играет - Знаки - Тот в кого я верил

Неверующие в действенную силу интеллектуального национализма не знают движущей силы погромов, не имея должного представления о разнообразии природы и закономерностях происхождения погромов.

В 1917 г. масон Н.Д. Соколов спрашивал монархиста Н.Е. Маркова во время работы следственной комиссии Временного правительства, к какой деятельности призывал Союз Русского Народа. Н.Е. Марков ответил: «к погромам мы их не призывали, мы призывали к воздержанию от погромов. Со времени организации союза русского народа в России не было ни одного погрома; может быть, теперь они и будут, после закрытия. Наша деятельность в этом отношении очень удачна» [«Падение царского режима» М.-Л.: Госиздат, 1926, Т.VI, с.191].

Наполовину масонско-еврейская комиссия не смогла опровергнуть этого утверждения Н.Е. Маркова. А если бы даже она попыталась привести единственный еврейский погром 1916 г. в Красноярске, то после 10 лет существования СРН его отделы во время войны чрезвычайно ослабли – большая часть его участников отправилась на фронт, издание монархического «Сусанина» в Красноярске по этой причине прекратилось в 1914 г., а в 1915 г. пытался продолжить издание под обновлённым названием «Сусанин ХХ века» епархиальный доходный дом, а не отдел СРН, но до 1916 г. и это издание не дожило.

Красноярский отдел СРН прекратил своё существование из-за мобилизации монархистов и нехватки денежных средств [«Россия и Первая мировая война» СПб.: Дмитрий Буланин, 1999, с.221].

Историки называют события 7 мая 1916 г. в Красноярске бунтом солдатских жён, недовольных непомерным ростом цен. Произведённый ими погром не был направлен именно на евреев, они пострадали как предприниматели [А.А. Макаров «История Красноярского края (1897-1940)» Абакан: Хакасское книжное издательство, 2013, с.23-24].

Следовательно, здесь не подтвердительное исключение даже, а прямое подтверждение правила. Погром произвели не националисты, а домохозяйки. В 1916 г. состоялся также еврейский погром в с. Рыбном Енисейской губернии, где также не было ни отделений СРН, ни отделов Всероссийского Национального Союза.

Стоит пересмотреть сборник документов «Книга погромов» (2007) и увериться в полной точности соединения исторического анализа с пророчеством у Н.Е. Маркова: при СРН погромов не было, но вскоре после уничтожения Самодержавия и монархических организаций началась чудовищная вакханалия погромов именно в силу падения идеи Национализма, исчезновения сдерживающей нравственной силы.

Следовательно, продуктивная, подлинная борьба с погромами и насилием возможна не через уничтожение национализма, а путём его воспитательного возвышения. Постигнув трагедию революции, Иван Ильин обозначил угрожающие последствия отхода от национализма в книге «Путь духовного обновления»: «национальное обезличение есть великая беда и опасность в жизни человека и народа. С ним необходимо бороться настойчиво и вдохновенно. И вести эту борьбу необходимо с детства» [И.А. Ильин «Почему мы верим в Россию» М.: Эксмо, 2006, с.290].

Проблема погромов не только в опасности падения русского национального сознания. Говоря о еврейских погромах, надо рассматривать не одно лишь поведение русской стороны, но и те действия со стороны евреев, которые вызывают погромную реакцию в их адрес.

Так, еврейский погром 1113 г., считающийся первым в России, был направлен против недавно переселившейся в Киев крупной еврейской группы, занимавшейся ростовщичеством. Но помимо экономической причины имелась и политическая. А.В. Логинов: «погромы явились следствием политической борьбы между сторонниками различных династических линий потомков князя Ярослава Мудрого, а не результатом вражды к евреям» [«Вера. Этнос. Нация. Религиозный компонент этнического сознания» М.: Культурная революция, 2009, с.126].

При рассмотрении каждого из последующих погромов с участием русских нужно рассматривать экономический мотив и верно исчислять политические влияния, не зацикливаясь на одних шовинистских чувствах. Одних чувств недостаточно для насильственных действий. Как и у всякого преступления, должен быть мотив.

Еврейский погром в античной Александрии описывается как средство обогащения [А. Штекли «Гипатия, дочь Теона» // «Прометей», 1971, Т.8, с.303].

Как в 1113 г., так и в Смутное время, все эпизоды гражданской войны в России являлись следствием колебаний в осуществлении объединяющего нацию монархического принципа, при действии которого наличие постоянных признанных Монарха и Наследника исключает политическую борьбу с опасными последствиями применения насилия между подданными. Революционный принцип, по своему содержанию, всегда являлся насильственным.

«Большая часть исследователей солидарна в утверждении, что революция – это насилие, беззаконие, террор»и «борьба за достижение первостепенных политических целей» [В.Б. Шепелева «Революциология. Проблема предпосылок революционного процесса 1917 года в России» Омск: ОмГУ, 2005, с.24].

Погромы в Российской Империи хронологически совпадают с пиком народовольческого террора 1881 г., революционного 1905-1907 и особенно 1917-1922, являясь порождением революции, и отступая с восстановлением монархических порядков.«Свобода принесла нам целую полосу погромов», – сообщалось 31.1.1918 г. в воззвании евреев – Георгиевских кавалеров г. Одессы. А.И. Гиллерсон составил для Красного Креста летом 1919 г. справку: «при гетмане погромов вообще не было. Власть гетмана была, в сущности, властью реставрационной; она была окрашена в царский цвет» [«Книга погромов» М.: РОССПЭН, 2007, с.5, 33].

Раз так, то совершенно неспособны объяснить возникновение погромов в 1881 г. ссылки на законодательство Империи, будто бы формирующее представление о нахождении евреев вне юридического пространства [М.В. Витенберг ««Еврейский вопрос» и российское общественное мнение в 80-е гг. XIXв.» // «Источник. Историк. История» СПб.: ЕУ, 2001, Вып.1, с.354].

У историков с такими рассуждениями крайне узкий жидоцентризм, замешанный на филосемитстве, мешает заметить все остальные погромы, не направленные против евреев, а, следовательно, не даёт верно оценить и погромы еврейства.

Юридическая риторика моментально приходит в негодность при сопоставлении с массовыми погромами эмансипированных евреев. Показывая пристрастную недостоверность еврейских пропагандистов, историк пишет: «не надо обращаться только к будущему, которое Оршанский [в 1871 г.] не мог предвидеть. Как отметил Ханс Роггер, такие более старые примеры, как антиеврейские беспорядки в 1819 г. в германских княжествах вызывают похожие сомнения в отношениях между юридическими правами и уязвимостью перед насилием». В 1881 г. евреи одни, расходясь со всей русской общественностью, либеральной и консервативной, доказывали, что погромы вызваны ограничением в правах, а не эксплуатацией крестьян [Б. Натанс «За чертой. Евреи встречаются с позднеимперской Россией» М.: РОССПЭН, 2007, с.363-365].

Особое юридическое положение действительно может «углубить» (точно не породить) имеющиеся национальные конфликты, на что специально указывал австрийский социал-демократ: «австрийский же немец в Праге бесправен, так как он находится на «чешской земле». Он не имеет права говорить по-немецки, иметь немецкую вывеску, в противном случае ему грозят насилия и грабёж. К кому же он может обратиться с жалобою в случае грабежа? К чешской народности? Но она ведь не юридическое лицо!». То же отношение в Австро-Венгрии у немцев к чехам, у поляков к русинам, и бесправность скорее вытекает не из законов, а из обозначенных чешско-немецкого и иных конфликтов [Синоптикус «Государство и нация» СПб.: Кн-во «Искры», 1906, с.30-34].

Этот самый австрийский социал-демократ, его настоящее имя Карл Реннер, станет с 1945 г. по 1950-й президентом Австрии. Рассматривая национальные отношения, он утверждал, что «любой экономический конфликт можетбыть преподнесен как национальный или может действительнопревратиться в таковой. Доминирование немцев в
промышленности, а чехов в сельском хозяйстве создает ситуацию, вкоторой расхождение экономических интересов выглядит как
национальный конфликт»[«Нация и национализм» М.: ИНИОН РАН, 1999, с.204].

В силу необъективного пристрастия, мало кого интересовало, где и почему громили немцев, историки не желали делать должных сопоставлений, поскольку стало бы ясно, что и в Российской Империи обращаться с жалобой следует к той или иной народности, а не к монархической власти. Евреи же имели свои вывески и говорили на языке каком хотели, в юридическом плане черта осёдлости так раз давала им определённые права, а не ставила их вне закона. Законы не создают национальные и политические конфликты, они их регулируют, вводят в определённые рамки – ибо, когда законы отменяют совсем, тогда и начинается открытая ожесточённая межэтническая и межпартийная война, как после 1917 г. с полным уничтожением монархического законодательства, и как после 17 октября 1905 г., когда превратно понятый Манифест показал подлинный лик ничем не ограниченной свободы.

Той же фальшивой грамотой, дарующей право на имущественные захваты или убийства, становилась каждая революционная прокламация, газета или устная агитацию. Ею же был акт цареубийства 1 марта 1881 г., показавший возможным самое запретное действие.

Михаил Пришвин, родившийся в 1873 г. в Орловской губернии в семье купца, в марте 1918 г. вспоминал, как его няня в 1881 г. прибежала с новостью: «Царя убили, теперь мужики пойдут на господ с топорами». Купцы начали бояться за себя, т.к. их тоже относили к господам. Зависимость между исчезновением Царя и началом погромов замечена писателем снова в сентябре 1918 г.: «царь необходим и если мужики только узнают, что им ничего не будет от царя за погром, то все валом пойдут за ним» [М.М. Пришвин «Дневники 1918-1919» СПб.: Росток, 2008, с.62-63].

Т.е., не стало Царя – возник погром, а возвращение его непременно будет значить расплату за погромные действия. В реальности не Царь, а революционные вожди одобряли крестьянские погромы, не совместимые с монархической идеей.

Таковы настоящие, непосредственные источники насилия в революционной идее, а не в действующих непрерывно долго юридических нормах, чьё введение не создавало погромов непосредственно скоро или в отлагательной дальности.

Советские историки в силу целого букета антинаучных пристрастий одновременно сострадательно часто уделяли внимание жертвам среди евреев и упивались похвальной росписью сотен крестьянских погромов в годы революции: «ведущей формой крестьянской борьбы против помещиков стали в этот период разгромы помещичьих имений» [«Революция 1905-1907 гг. в России» М.: Мысль, 1975, с.198].

Революция моментально создаёт погромы. На семнадцатый год «в марте начался погром помещичьих усадеб» [И.М. Пушкарева «Февральская буржуазно-демократическая революция 1917 г. в России» М.: Наука, 1982, с.232].

Непосредственно в Петрограде уже 23 февраля «там и сям на этот раз произошли разгромы булочных» [Б.В. Яковенко «История великой русской революции» М: Викма-М, 2013, с.164]

24 февраля 1917 г., пишет И.П. Лейберов, не законопослушные монархисты и националисты, а восставшие «слои рабочих» «допускали погромные действия» «в разгроме магазинов, лавок, выбивания стёкол в домах, трамвайных вагонах. В Московском районе эти действия приняли довольно широкий размах» [«Свержение самодержавия» М.: Наука, 1970, с.108].

20 апреля 1917 г., когда, есть основания считать, те же силы, что и в Феврале, выдвинули Линде свергнуть министра Милюкова за его захватнические планы, при массовых демонстрациях, добившихся перемены в правительстве, «принял всеобщие масштабы» грабёж магазинов [П.Н. Зырянов «Адмирал Колчак» М.: Молодая гвардия, 2009, с.319].

Одни и те же революционные погромные действия вызывают у советских историков, их единомышленников или последователей противоположную реакцию: уж если осуждать насильственные погромы, то направленные против дворян надо наравне с насилием в адрес евреев, видеть в том и другом один и тот же процесс, не использовать двойную мораль.

Разгромы помещиков показывают, что не правовая уязвимость ведёт погромам, скорее можно говорить о зависти к привилегированному достатку, каковы дворянские имения и имущество еврейских купцов и ростовщиков. Но шаг от зависти к погрому, как и от зависти к революции сделать нелегко и не каждый страждущий или просто алчущий решится идти на погром.

При разборе мотивов иногда не оказывается продуктивно придерживаться хронологической последовательности или топографической узости: как можно более широкий обзор не даст историку погромов замкнуться на какой-то одной замеченной или навязываемой избранной литературой стороне. Такой подход ведёт к неожиданным открытиям и выводам.

Кто сейчас помнит о погромах евреев в Британии? И.Л. Солоневич обратил внимание в пору К. Эттли, пришедшего на смену У. Черчиллю: «В стране мистера Эттли в августе 1947 года происходили еврейские погромы, так же как в стране Николая IIв 1907 году. В обоих случаях – по той же причине. В обоих случаях подонки городов громили консервативное еврейство за преступления еврейских подонков – Бунда в России и Иргун Цво Леуми – в Палестине»(«Диктатура импотентов»).

Иван Солоневич точно объясняет: погромы происходят вследствие еврейского террора. «Еврейские революционные организации» «равно охотились за русскими и за английскими городовыми и подсылали бомбы и русским реакционным министрам, и английским революционным».

Этот вывод вполне доказан в современных работах «Двести лет вместе» А.И. Солженицына (2001), «Опыт первой революции» С.Б. Павлова (2008). Сбрендивший на тотальном жидофильстве Я.И. Рабинович декларирует вину Плеве на основании еврейских агитационных фальшивок и клеветнических, всем известных как верх недостоверных измышлений, мемуаров Витте, пользующихся повышенным доверием только у лиц, обуянных ненавистью к Царю, России и Империи. Столь обширной разгромно-критической библиографии, как у Витте, женатого на еврейке, нет ни у одного русского государственного деятеля его эпохи.

Пристрастие к сочинениям Витте питает на пару с Яковом Рабиновичем психопатически помешанный на филосемитских сочинениях Савелий Дудаков, «Парадоксы и причуды» которого максимально удалены от самых существенных основ идеологии националистического движения в России, а подбор автором обширной филосемитской риторики чаще всего не набирает достаточной доказательной силой ввиду устремления составить памфлет, а не полноценное исследование.

Потому практически все самые существенные данные, приводимые в настоящем исследовании, напрочь отсутствуют у Рабиновича с Дудаковым, упрятаны ими как можно дальше.

И.Л. Солоневич, точно установив одну из причин еврейских погромов, способен избавиться от связанного с ними юдофильского наваждения и информационного рабства, в рамках которого логические суждения, исходя из начальных ошибочных соображений, всегда будут неверны. Драма нашего времени в неспособности понимать национализм иначе, как из заданных инородной культурой понятий.

Вот почему Иван Солоневич, чья мыслительная работа вызвала за последние семь лет появление уже трёх полноценных биографий публициста, значительного числа исследовательских работ о его творчестве, в 1949 г. сумел сформулировать: «я конечно, русский националист. И даже больше этого: русский монархист. Обе эти идеи нельзя рассматривать в политической плоскости, и поэтому оба эти термина только с очень большим трудом могут быть переведены на любой язык» [И.Л. Солоневич «Мировая революция» М.: Москва, 2006, с.11, 25, 47].

Точно об этом писал в 1912 г. В.Д. Катков: все основные значения слов в области нашей культуры следует рассматривать в их русском смысле, не прибегая к инокультурным подменам, несущим иной смысл ввиду зависимости от иных обстоятельств. И.Л. Солоневич прав: «подтасовка терминов сыграла огромную роль в истории всех революций».

Лев Тихомиров этому же посвятил всю свою публицистическую деятельность: выработке верного монархического мышления.

Он считал нужным объяснять: «русская государственность тем и сильна, что явилась на почве не расовой, а культурной» [Л.А. Тихомиров «Христианское государство и внешняя политика» М.: ФИВ, 2012, с.473].

С историческим, т.е. фактически существующим русским национализмом, решительно порвали современные идеологи национал-демократизма, публикующиеся в журнале К. Крылова «Вопросы национализма» (выходит с 2010 г.).

Такие писатели предают само содержание национальной культуры за формальное соответствие искусственно созданному в интересах существующих властей преобладающему демократическому мировоззрению, сочетать с которым национализм – значит заменить его чем-то иным. Что и видно в полной замене формул Ивана Солоневича и Льва Тихомирова прямо противоположными по смыслу представлениями.

Так, Валерий Соловей определяет национализм как политическую идеологию, ставящую нацию «выше всех других форм групповой солидарности» и выше других принципов, включая монархический и религиозный. В. Соловей затем пишет, что православный монархизм сейчас носит радикальный, подрывной, революционный и потому двусмысленный характер. По его представлению, Империю создало этническое ядро – т.е. скорее расовая почва, в наименовании Льва Тихомирова [В. Соловей, Т. Соловей «Несостоявшаяся революция. Исторические смыслы русского национализма» М.: Феория, 2009, с.9-10, 36].

В действительности национализм скорее выражается в указанном И.Л. Солоневичем понятийном, мировоззренческом единстве, а не в политике. Нация не вся вовлечена в политику, но вся – в национальную культуру, и только через неё – в политическую идеологию.

Разумеется, теперь, в пору замены интернационалистской демократической идеологией русской политической культуры, монархисты требуют полной перемены господствующих чужеродных принципов. И в этом нет ничего ни двусмысленного, ни революционного, поскольку монархисты придерживаются консервативной не только идеологии, но и практики.

Ввиду полного несоответствия демократической системы национальным интересам, логично не фантазировать о русификации федерализма и перспективах победы на выборах национал-демократической партии при процентном преобладании русских в РФ. Скорее надо подумать, что никакой победы не будет, когда не станет и уже давно нет преобладающей русской культуры, в рамках которой политическая солидарность становится возможной. И поскольку в не столь отдалённое время численного преобладания даже этнических русских более не будет, надежды на построение национал-демократии оказываются куда бессмысленнее, чем отстаивание радикального, но действительно русского монархизма.

Заблуждения национал-демократического воззрения весьма разнообразны. В. и Т. Соловей пренебрежительно отбрасывают эмигрантский русский национализм как «выморочный», сравнительно с движением националистов в СССР. Однако они ошибаются, будто эмигранты не оказывали влияния до конца 1980-х. Оно было значительным в 1940-е в пору немецкой оккупации, и для нового поколения монархистов в 1960-е, что я уже показывал в нескольких статьях.

Вот, например, что писала, родственница “покровителя” Ильи Глазунова С.В. Михалкова, Н.П. Кончаловская 9 июля 1964 г.: «тут у нас была эпопея Ильи Глазунова. Это было нечто грандиозное по нахальству, ловчильству, пакости и глупости. Начиная с того, что этот черносотенец устроил выставку с помощью Министерства культуры без какого бы то ни было участия и разрешения МОСХа. Он даже за свой счёт заказал афишы, которые сам при помощи учеников Суриковского института расклеил на заборах там, где клеить на полагается», «с четырёх утра к Манежу выстроилась очередь на выставку. Что там было – невообразимо!» [О.Ю. Семёнова «Юлиан Семёнов» М.: Молодая гвардия, 2011, с.292].

Высматривается обратная закономерность: эволюция к настоящему национализму всегда происходила в условиях советской информационной изоляции либо под прямым или опосредованным эмигрантским влиянием, либо совпадала с эмигрантской позицией при открытии или восприятии идейных основ дореволюционного монархизма. В противном случае русский национализм просто не мог возникнуть, и существовал лишь нац-большевизм.

Илья Глазунов, действовавший под непосредственным идейным влиянием монархистов и эмигрантов, точно именовался уже в 1960-е черносотенцем. Если его идейные искания, по оценке В. и Т. Соловей, бессмысленны и обречены, то тогда стоит признать безнадёжным всё дело русского национализма. Но лучше уж отвергнуть и опровергать эту вредную пораженческую агитацию нац-демократов, желающих видеть националистов революционерами, но нигде не способных найти таких националистов. Даже с национал-либералами и то беда, нашёлся один П.Б. Струве – и тот перешёл в лагерь монархистов.

Таких ошибок в «Несостоявшейся революции» и «Вопросах национализма» остаётся очень много: упрощённо однобокая подача староообрядчества, славянофильства, дворянства, чиновничества, Империи, которые не имели какого-то простого однозначного характера, в них сочетались противоположные направления, в вычислении которых выстраивается понимание процесса развития национальной культуры.

Противопоставление национализма и Империи у В. и Т. Соловей попросту бессмысленно: вся политическая практика при Царях есть настоящий русский национализм, а не эфемерные и утопически опасные бумажные проекты правооппозиционных программ. Династический и православный национализм реален и историчен, выражен в деятельном приложении усилий всех сословий в устроении России. Плата за Империю русскими силами является оправданной и необходимой – какой уже не была в СССР в силу его интернационалистского характера.

Русский национализм развивался не только в борьбе с западническими уклонами всякого рода нац-демократов. У него было много противников вне своего этноса.

Еврейская идеология естественным образом враждебна русскому национализму, насколько он мешает ей утвердить своё господство. Чуткий к сбережению русской культуры, издавна антисоветски настроенный писатель Виктор Астафьев в 1996 г. так оценил вековечные устремления евреев на примере «Тихого Дона» М.А. Шолохова:«Евреи отчего набросились на это величайшее творение века – оттого, что ничего подобного они создать не могут». «Только поэтому они хватают любого своего художника – от Фейхтвангера до Гроссмана, от Мандельштама и до Бродского – и поскорее объявляют его гением, а творения его – гениальными. Хочется – вот и торопятся» [В.П. Астафьев «Нет мне ответа…». Эпистолярный дневник 1952-2001. Иркутск: Издатель Сапронов, 2009, с.592-593].

Продвижение еврейской идеологии осуществляется длительное время самыми крупными политическими и информационными силами. В начале ХХ века Сергей Витте, приезжавший в США для ведения переговоров с Японией, придерживался плана учитывать факт «значительного влияния евреев, в особенности в Нью-Йорке, и американской прессы вообще» [А.В. Игнатьев «С.Ю. Витте – дипломат» М.: Международные отношения, 1989, с.216].

Можно в изобилии приводить такие свидетельства по каждому десятилетию, что уже делалось. Всюду наблюдается стремление в первую очередь даже не к политическому, а к культурному возобладанию, поскольку именно оно будет определять все стороны жизни, включая и политику.

 В 1970-е«из разговоров в Овальном кабинете, которые записывались на плёнку и были обнародованы после того, как Никсон подал в отставку, следовало, что Никсон был злостным антисемитом. Его постоянное очернение евреев и их роли в средствах массовой информации явно свидетельствовало о том, что Никсон ненавидел и боялся евреев», поскольку «еврейские либералы доминировали буквально во всех сферах нью-йоркской жизни, начиная от газет и искусства и до поп-культуры с политикой» [Л.Е. Каплан «Сталин. Человек, который спас капитализм» М.: Поколение, 2007, с.254, 257].

Типовая проеврейская пропаганда завоёвывает все страны, где побеждает демократия, где нет политической силы, способной защитить национальное культурное пространство, захлёстываемое и гибнущее под волной глобализма.Джона Голдберг в «Либеральном фашизме» не зря называет Голливуд самым мощным агентством пропаганды в истории.

Этим обеспокоены многие современные исследователи, которые видят не в национализме, а именно в насильственном глобализме основной источник опасности и агрессии: «современная глобализация выступает в форме особого тоталитаризма», уничтожающего культурное самоопределение [А.В. Савка «Проблема национальной самоидентификации» // «Вехи: философский спор о путях развития России» М.: РАГС, 2010, с.219].

 «В основе современных процессов глобализации находится вестернистская аксиологическая шкала, провоцирующая давление, способствующая насильственному перестраиванию мира по западному образцу. Влияние на ценности сегодня оказывается самыми различными способами, в первую очередь информационными – кино, реклама,телевидение, начиная с изменений мировоззрения каждого конкретного человека и заканчивая провоцированием политических разногласий внутри самого государства, которые нередко приводят к военным противостояниям (Ливия, Сирия). Это может быть и провоцированием межнациональной розни, в противовес так называемым традиционным ценностям, которые объединяют народы»[А.В. Конухова «Ненасилие как идеал и принцип человеческого бытия» Дисс. канд. филос. наук, Красноярск, 2014, с.145-146].

«Не существует более понятия «русская культура» – она заменена шоу-бизнесом и беспределом так называемого современного антиискусства». «С утра до ночи по всем каналам телевидения нам навязывают любовь к американскому образу жизни, симпатию к бандитам и мошенникам, восхищение героями-полицейскими, один из которых непременно чёрный» [И.С. Глазунов «Россия распятая» М.: Голос-пресс, 2008, Т.I, Кн.1, с.53-54].

Сила еврейского владычества такова, что в современной культуре в самых раскрученных фильмах и компьютерных играх главные герои – бандиты и убийцы, чаще всего – серийные убийцы, страшнее всех реально существовавших, проповедуют демократию, глобализм и борьбу с расизмом, в масштабах, в каких в СССР не агитировали за коммунизм. Подстроенная под еврейские интересы мораль современной культуры чудовищна, ибо зло выражается в убийствах и грабежах куда более, чем в расизме. Расизм плох, и особенно, когда он принимает эти преступные формы, но сами преступления не могут считаться предпочтительнее расизма.

Другим символом современной культурной деградации являются такие оторванные от национальных традиций пропагандисты, каков создатель сайта «Спутник и погром» Егор Просвирнин, не нашедший себе никакого иного идеологического ориентира, чем литературно заточенные, но нисколько не обоснованные, полностью и безоговорочно негодные для опоры из-за повальной исторической неточности и бестолковости сочинения Дмитрия Галковского. Это при том, что в литературном отношении написанный в 1980-е «Бесконечный тупик» заслуживает уважения и может считаться крупным явлением, но только как явление литературное и давнее. Нынешние же матерные писания Д.Е. Галковского в Интернете не заслуживают и взгляда.

Практически то же можно сказать и про его последователя Егора Просвирнина, который, ежедневно извергая горы несуразно нелепого агрессивно-оккупационного пропагандистского хлама о том, как надо идти захватывать Киев, Львов и Прибалтику в придачу, выражая неуместное в современной катастрофической ситуации напыщенное самодовольство и самозванство, без полных на то оснований причисляет себя к русскому национализму и отождествляет себя с этой идеей.

Однако поскольку русский национализм благополучно существовал и развивался столетия до интернет-самозванца, то в том случае, если пропагандист с рисованными картинками не имеет преемственности с подлинным русским национализмом, то никак не может отождествлять себя с ним, нигилистически отбрасывая всё прошлое и объявляя настоящий национализм старонационализмом, т.е. устарелым.

Кем же в действительности является Егор Просвирнин видно из следующего признания, которое может считаться ключом к его позиции по всем вопросам: «моё поколение было рождено для демократии, либерализации, мягкой глобализации. Мы выросли в компьютерных клубах, играя в «Контру» и «Старкрафт», выросли частью глобальной культуры, и из всех традиций, эта – наша единственная настоящая. Уже следующее поколение – другое, им уже успели насрать в мозги «Наши», Путин» (13 марта 2015 г.).

Как и любой «новый правый» на самом деле не правый и потому зовёт себя новым, так и Егор Просвирнин с его так называемым интеллектуальным русским национализмом на самом деле умеренный глобалист, либерал-демократ и пантеист, воспитанный на самой примитивной западнической антикультуре компьютерных игр и с ней одной имеющий настоящую, а не голословную и не декоративную преемственность.

Поколение, воспитанное на «контр-страйке» столь же потеряно для русской культуры, как и все советские поколения. Глобалистская идеология уничтожает русскость не хуже, а, пожалуй, успешнее, чем это делалось в СССР. 

Полный текст с продолжением: http://stzverev.ru/archives/95

Третья часть серии статей "Национализм в СССР"

Дальнейшее рассмотрение изображения генерала Краснова в книгах В.А. Кочетова в связи с его описанием войны 1941 г. По изданию: В.А. Кочетов «Улицы и траншеи: записи военных лет» М.: Воениздат, 1984. Мотивы антисоветского пораженческого движения 1941 г., его связь с 1937 г. и всеми революционными народовольческими и большевицкими традициями.  

[http://stzverev.ru/archives/276 

В колонках играет - Юлия Ботнева - Не смотри мне в глаза

Анонсирование книги С.В. Зверева «Генерал Краснов. Информационная война» на Красноярской ярмарке книжной культуры 2 ноября 2014 г.  Видеозапись http://stzverev.ru/archives/33 

Более полное изложение концепции книги дано в статье «Подлинный масонский заговор. Ответ В.Ж. Цветкову»

Отзывы о личности генерала П.Н. Краснова в британской прессе и дискуссия о главных виновниках выдачи его в СССР в 1945 г.

http://stzverev.ucoz.ru/publ/krasnov/vksb/4-1-0-13

 

Борьба В.А. Кочетова в 1960-е с идейным наследием монархизма, изображение в его романах генерала Краснова и основные опоры сталинистских воззрений в сопоставлении с либеральной критикой.

В колонках играет - Озоновый Слой - По люкам

Новое издание Европейского университета в С.-Петербурге посвящено относительно популярной ныне истории правой идеологии в Российской Империи. Впечатляюще много для восстановления точных представлений о сущности русской идеологии сделали М.Б. Смолин в сериях «Пути русского имперского сознания», «Имперская традиция» и других изданиях журнала «Москва» и «ФИВ», а в последнее время – О.А. Платонов и Институт русской цивилизации.

Идеология донского национализма и его история не подвергались прежне заслуженному изучению – как утверждает Б.С. Корниенко. При этом автор, давая методологическое обоснование национализма, почти полностью проигнорировал работы русских идеологов.

Необходимо понимать, что одно и то же слово в разных нациях, языках, нередко обозначает далеко не одно и то же, и любой национализм нельзя рассматривать по формальному совпадению букв, разумный подход требует сравнения реального смыслового наполнения употребляемых выражений. «Политические понятия, которыми приходится оперировать в государствоведении, в высшей степени национальны: власть, закон, народ, государь, самодержец – всё это в крайней степени национальные идеи. Искание шаблонов на Западе или в Америке для политических идей русской жизни показывает совершенное незнакомство с основами науки» [В.Д. Катков «Христианство и государственность» М.: ФИВ, 2012, с.228].

В 1912 г., когда это писал харьковский профессор Василий Катков, остро стояла проблема непонимания национальных политических идей и сил из-за тумана западнической терминологии, в России недействительной.

В принципе, допустимо и полезно использовать западные теоретические наработки, когда речь идёт о типовом определении нации, этногенезе или антропологии, но когда речь заходит о России и русских, необходимо делать сопоставления с национальными идеями и обстоятельствами.

Борис Корниенко сумел критически подойти к разбору западных теорий национализма и объединить представленные там этнический и культурный подходы к становлению наций, прийти к выводу о возникновении идеи национализма из политических задач властной элиты и процесса развития национальной культуры, на основании имеющейся этнической общности. Б.С. Корниенко делает важные опровержения западных теорий о вымышленном, воображаемом национальном единстве или о его обусловленности лишь современной культурой, а не традицией.

Куда хуже обстоит дело в вышедшей одновременно с «Правым Доном» книге А.А. Тесля «Первый русский национализм» (издательство «Европа»), в которой пожиратель президентских грантов не сумел взглянуть на русский национализм с точки зрения русского национализма. Он дублирует западнические суждения о «догоняющей модернизации» и «изобретении традиций». У него русская нация даже и «не сложилась». Тесля замкнулся на западных концепциях нации и консерватизма, сам «догоняющий» термин говорит о его безудержном европоцентризме, когда национализм требует саморазвития, для которого игра в догонялки убийственна. По западнику Чаадаеву А.А. Тесля пишет несуразицы о «дурной повторяемости русской истории», с точки зрения отрицания её смысла, с позиции Сталина и Хрущёва, которые желали одного: догнать и перегнать Америку.

А.Г. Горин в статье «Об имперском государственном устройстве Древней Руси X-XI вв.» среди мнений о времени образования древнерусской народности (т.е. нации), называет «наиболее обоснованным» возникновение реальных предпосылок к её созданию не ранее конца Х столетия: «В это время начинает складываться конфессиональная общность восточных славян и формироваться их идентичность по государству, точнее, по династии Рюриковичей, утвердившейся у власти на Руси» [«Вопросы истории», 2011, №9, с.113].

Возникновение единой нации могло произойти только после утверждения единой монархической власти и православного исповедания. Эти причины дополняет другой весьма эрудированный автор: «Новейшие археологические и краниологические исследования показывают, что элементы, из которых слагалась русская нация, были гораздо более разнородны, чем предполагалось раньше. В этой связи трудно переоценить значение церковнославянского, по своему происхождению – болгарского языка в формировании русской нации. Никакой другой язык, использовавшийся в средние века для межнационального общения, не мог быть так легко усвоен восточнославянскими племенами и, быстро утратив характер иноземного происхождения, стать общедоступным литературным языком, носителем национальной идеи» [Игумен Иоанн Экономцев «Православие, Византия, Россия» М.: Христианская литература, 1992, с.28].

Бросается в глаза совпадение датировки миссии свв. Кирилла и Мефодия в Болгарии и княжения князя Рюрика в Новгородской Руси – 862-863 гг., на те же годы приходятся сообщения Патриарха Фотия 866-867 гг. о первом Крещении Киевской Руси. Начавшееся с того времени усиление монархической власти Рюриковичей, распространение кириллической письменности, соответствующей звукам славянского языка, и укрепление православной веры к 988 г. дали названные ранее реальные предпосылки к единой нации.

В.Д. Катков приводил соображение Э. Ренана о решающей роли единоличной Верховной власти: «короли и цари, императоры и династии создают нации». Без их политического руководства нации не могли бы сложиться, но своеобразие нации даёт и этническое единство, совокупно творимые интеллектуальные труды, внешние формы взаимодействия. Вероучение даёт нации духовное богатство, ею претворяемое, нравственный стержень, без которого пал Рим и падает любое государство, теряющее веру, каждая созданная верой нация.

Описанная в книге Ивана Беляева (1866) извечная борьба прежнего вечевого строя с княжеской властью мешала национальному объединению племён. Выбор правителей, старост, судей, посадников на вечевых сборах всегда падал на «богатейших» людей. Вечевое управление, подобно любой демократии, являлось формой легитимации олигархического правления [И.Д. Беляев «Судьбы земщины и выборного начала на Руси» М.: Москва, 2008, с.17, 29, 48].

Материалы книги Д.А. Коцюбинского «Русский национализм в начале ХХ столетия» убеждают: основной ошибкой «Всероссийского Национального Союза» М.О. Меньшикова было выдвижение национализма над всем – более значимым, чем он есть. Непонимание, что без Самодержавия падёт Империя, и русская нация не сможет защитить себя одной Народностью, имело роковые последствия. Левое крыло «ВНС» перед Февралём прямо примкнуло к Прогрессивному блоку в деле уничтожения Империи конституционными домогательствами и разлагающей пропагандой.

М.О. Меньшиков рыл себе могилу рассуждениями об отжившем монархическом строе до учреждения Г. Думы, полемикой с последовательными защитниками Самодержавия служил внутринациональной розни и защищал великую ложь парламента  [«Донские казаки в борьбе с большевиками», 2011, №5, с.137].

Следует признавать и преобладающую, положительную сторону деятельности националистов. Борис Корниенко поддерживает разумный призыв современных историков «отказаться от морализаторства и обструкционизма при изучении правой идеологии», чем грешили все без исключения советские историки и большая часть западных.

Переходя от терминологических подходов и от своеобразного положения ВНС между правыми союзами и либеральными партиями к происхождению донского национализма, Б.С. Корниенко находит ряд условий для его возникновения, сводящиеся большей частью к разлагающему влиянию капитализма на традиционный быт, а также к поползновениям правительства к унификации Войска Донского с другими губерниями.

Все эти обстоятельства можно найти в рассказе о службе на Дону жандармского генерала, использующего принятое тогда выражение казакоманство вместо нынешнего донского национализма: при Александре II «с отменой закона по предмету недоступности права приобретения “иногородними” казачьих земель и городских угодий, домов», «Донской край делался общедоступным во всём» [В.Д. Новицкий «Из воспоминаний жандарма» М.: МГУ, 1991, с.52].

Ввиду спорности того, составляют ли казаки нацию, этнос, субэтнос, – казакоманство менее уязвимый по смыслу термин, но не складнозвучный. При перечисленных обстоятельствах, естественно возникала потребность защищать казачью особость от капитализма и унификации.

О самой сущности национализма, следует, однако, помнить, что он не есть только болезненная реакция на что-либо, когда он проявляется в наступательных формах. Национализм существует всегда, пока в нации живо чувство самоощущения и видится идеал устремления. Национализм – воодушевляющая сила, подвигающая к действию в области науки, политической культуры, общественных мероприятий, домашнего обихода, искусства. Он взывает к подвигу, творчеству, служению.

«Национализм есть любовь к духу своего народа и, притом, именно к его духовному своеобразию»[И.А. Ильин «Почему мы верим в Россию» М.: Эксмо, 2006, с.285]. А духовное своеобразие всегда принимает внешние формы выражения, становящиеся воплощением носимого духа.

Не входя в бесконечные споры о происхождении казачества, следует обратить внимание на определение нации как исторической и этнической общности носителей одного языка и культуры. Донское казачество не имеет своего языка, как и своего государства, хотя первоначально существовало независимо от Русского Царства. В 1909 г. П.Б. Струве охарактеризовал бывшую казачью вольницу до её обращения в сословие «социальным строем, всего более далёким от государства» [«Вехи» М.: Новое время, 1990, с.158].

В том же году Пётр Краснов написал в «Картинах былого»: «Эти люди составили самостоятельную общину» (!), «наши деды самостоятельно завоёвывали царства и подносили их Русскому царю», «когда окрепла Русь, родные братья её – донские казаки – слились с нею совершенно и стали воевать с русскими полками» [П.Н. Краснов «История донского казачества» М.: Яуза, Эксмо, 2007, с.539-540].

В этническом отношении Краснов не видел отличий между русским и казаком, так и в вероисповедном, политическом: казаки имели общую с русскими цель построения Православной Империи, чему немало содействовали, достигнув максимальной исторической роли – предельного воплощения духа именно в служении Русским Царям. Таким образом, в определении нации казаки стали соответствовать русским, хотя если брать первоначальный вольный этап, казачество может рассматриваться как отдельный народ. Лев Тихомиров в 1897 г. писал о таком процессе: «естественно образующиеся национальные слои становятся сословиями», «сами собою обозначаются наиболее способные и типичные выразители национальной работы». В сословном строе Тихомиров видел одно из главных достоинств монархической идеи [Л.А. Тихомиров «Церковный собор, единоличная власть и рабочий вопрос» М.: Москва, 2003, с.146].

Автор книги «Правый Дон» пишет о появлении двух конкурирующих националистических движений: одно пыталось обосновать существование отдельной казачьей нации, другое объединяло донской национализм с русским, как, например, можно говорить о крестьянском русском национализме, купеческом, дворянском, или, скажем, о русском национализме в области изобразительного искусства или воинской службы, которые все вместе и составляют богатство национальной культуры в её сословном и профессиональном выражении, её единство в разнообразии воплощения.

Говорить об инородности казачества на основании культурных отличий – всё равно, что заявлять, будто дворянство представляет отдельный от крестьянства народ, перечисляя естественное и даже необходимое богатство различий между ними ввиду их сословных занятий. В статье «Как надо понимать сближение с народом» (1880) приводится весьма ценное соображение о соотношении сословности и национальности: «юридическое сословное разделение было полезно для сохранения национального типа», т.к. не давало европеизировать всю русскую жизнь. Опасность для национального единства несло не сословное деление, а убивающие национальность гуманистические заимствования и выравнивания [К.Н. Леонтьев «Византизм и славянство» М.: АСТ, 2007, с.364]

Рассмотрим деятелей донского национализма и их успехи в выборах 1912 г. согласно главе I «Правого Дона». Есть особый интерес в этой истории, если рассматривать её не изолированно, а в связи с тем, какое участие приняли казачьи деятели во взбушевавшейся Гражданской войне. Очень мало в мемуарной литературе представлено сведений о том, кем же был ближайший соратник атамана Краснова в 1918 г. Георгий Янов, председатель Круга Спасения, управляющий отделом внутренних дел.

Г.П. Янов не был каким-то безвестным выскочкой-авантюристом или корыстным беспринципным дельцом, как его определяли несведущие верхогляды и проэсеровские журналисты типа Г.Н. Раковского, озабоченные, как бы опорочить побольше монархистов. В 1912 г. Г.П. Янов стал редактором «Донских областных ведомостей» – официального издания Войска Донского в Новочеркасске. На время выборов в последнюю Г. Думу Янов «стал рупором русского национализма», одним из инициаторов создания Донского Союза Националистов; в противоположность группе Холмского, Янов отвергал необходимость создания казачьей партии, преследующей свои политические цели. Защита экономических интересов Дона должна проводиться в единении с  Россией, а не через автономию или сепаратизм. Как любой настоящий монархист, Янов отвергал партийную борьбу, призывая вместо неё к творческой деятельности (Корниенко, с.46, 52, 54).

Группа Холмского, конфликтуя с ДСН и Яновым, объявляла войну «на смерть» партии к.-д., в то же время, имея общую с ней программу принудительного выкупа земель. Лев Тихомиров в 1906 г. предупреждал, что эта программа означает Гражданскую войну: «Император Александр  II отобрал для этого у помещиков больше земли, чем Дума может теперь сделать. При Императоре Александре IIу помещиков взято было для крестьян 112 миллионов десятин. Теперь же у помещиков осталось всего около 60 миллионов», «значит, Дума вводит нового только одно «принуждение», которое только оскорбляет и ссорит людей» [Л.А. Тихомиров «Христианское государство и внешняя политика» М.: ФИВ, 2012, с.568].

Опасность соблазнительной иллюзии удовлетворения крестьянских или казачьих потребностей через принудительное уравнительное распределение понимали именно противники к.-д. и партии Холмского, как Тихомиров и Янов.

Выборы 1912 г. показали всю бестолковость парламентских схваток, напрасные усилия переагитировать население, опорочить конкурентов, рассорившись по оттенкам идей. Блок националистов, Союза Русского Народа и октябристов, объединившись после взаимных баталий, победил в Ростове-на-Дону, но повсюду такого объединения не происходило, и среди выборщиков, определявших депутатов в Г. Думу, по более поздним данным, из 134 было 45 правых, 3 националиста, 16 октябристов, 11 беспартийных, 13 к.-д., 19 левых. Монархисты имели относительный успех, но блок левых имел перевес, и в результате все 12 депутатов оказались из числа противников правых. Из них: мировой судья, масон Иван Ефремов, будущий участник революционного заговора; к.-д. Моисей Аджемов – комиссар Временного правительства в министерстве юстиции; к.-д. Аристарх Савватеев – мировой судья, комиссар ВКГД по военному и морскому министерствам, к.-д. Василий Харламов, глава Большого Войскового Круга в 1918 г., лидер оппозиции атаману Краснову, проводник беззаконного его свержения в угоду Антанте и Деникину. Ещё один “достойный” депутат – сперва учитель, потом заведующий складом с/х орудий, комиссар Временного правительства на Дону,  подельник Харламова по криминальной «мешочной панаме», прогремевшей на весь Дон в 1919 г., к.-д. Митрофан Воронков. Обоих аферистов Деникин удостаивал участия в Особом Совещании в октябре 1918 г. по вопросам борьбы с Красновым, для уговора Кубанского правительства склониться перед Деникиным и вместе добиться того же от Дона после поражения Германии.

«Спекулировал, но крупно, очень крупно, богатейший донской туз Николай Елпидифорович Парамонов, действительный властелин Дона, так как «богатство — господство». Его агент Воронков влип с покупкой мешков для хлеба и в разгаре «борьбы», т.е. воплей о спекуляции, попал на казенные хлеба. На защиту парамоновского приказчика выступил «приказчик души Каледина» ген. Сидорин, командующий Донской армией» [И.М. Калинин «Русская Вандея» Краснодар: Традиция, 2010, с.282].

Крупнейшего врага атамана Краснова Н.Е. Парамонова Деникин тоже пригрел в Особом Совещании. Его брата, Петра Парамонова, одолели националисты на выборах в Ростове в 1912 г.

Из других примечательных депутатов – прогрессист Иосиф Циммер, бывший учитель немецких колонистов. Юрий Лебедев – инженер из Технологического университета в СПб.; Евграф Логвинов – чиновник, октябрист; Фёдор Черячукин – земский врач, октябрист.

Из этого списка можно убедиться, как система партийного представительства не давала никакой возможности представлять интересы казачества, все эти люди выдвинуты выборщиками как представители интеллигенции и определённых партий разной левизны. Верховодили казачьей группой завзятые политиканы Харламов, Ефремов, Воронков.

Разительно отличие партийного представительства от сословного, корпоративного, профессионального, соборного. Не зря Н.Е. Марков предлагал перед выборами в 5-ю Думу изменить избирательный закон, устранив партийность: «Сословная дума либеральной не будет» [Э.Н. Бурджалов «Вторая русская революция. Восстание в Петрограде» М.: Наука, 1969, с.70-71].

Г.П. Янов негодовал: «Что найдёте вы в них казачьего? Ничего!». «Когда там, в Таврическом дворце, ваши доверенные присоединяются к антигосударственному направлению левого крыла Думы – ваша преданность [Монарху] дискредитируется» (Корниенко, с.63.). Несоответствие депутатов донским интересам и настроениям Г.П. Янов объяснял уклонением от участия в выборах, однако нельзя не отметить другие причины: более соблазнительный обман левых о возможности решения земельного вопроса, по сравнению с правдивым реализмом монархистов. А также – преобладание левой прессы в одурачивании народа. Доклад националиста Войсковому атаману в 1916 г., который приводит Б.С. Корниенко, отражал положение печати во всей стране за весьма продолжительное время: «В Донской области нет казачьей печати, а если есть русская печать, то она содержится на средства евреев» (с.72).

Выборы на Дону, как и везде, сопровождались большим количеством нарушений, используя которые, стремился оспорить результаты голосования выборщик И.А. Родионов, донской писатель, проповедник народной трезвости и борьбы с еврейским засильем.

7 марта 1912 г. он так высказывался в Русском Собрании (С.-Петербург): «Хоть и поздно, но надо же, наконец, освободиться от гибельного гипноза еврейско-либеральной печати, поставившей в числе своих злых целей и травлю на первое и самое заслуженное сословие в Империи. Еврейская печать достигла своей цели, она оклеветала и оплевала дворянство в такой мере, что сами затравленные российские дворяне поверили в свою ненужность и негодность и в своё сословное упразднение» [И.А. Родионов «Решение еврейского вопроса» М.: Витязь, 2000, с.105].

Эта же еврейская печать травила Царское правительство, Императорскую Армию, Союз Русского Народа, желало отделить Церковь от школы и государства, упразднить не только дворянское, но и казачье, и все прочие сословия – провести полную демократизацию, т.е. уничтожение всех национальных отличий, качеств и ценностей, для утверждения полноты своего господства, т.к. в демократиях кто владеет печатью – правит страной. Сословные структуры, наряду с Самодержавием, делали утверждение демократии невозможным.

Иван Родионов при атамане Краснове заведовал осведомительным отделом, и вся левая оппозиция в 1918 г. будет травить его за монархизм. А в 1912 г. Родионов добивался исключения депутата Воронкова из числа выборщиков за допущенные злоупотребления. В очередной раз видна закономерность между тем, кто на чьей стороне оказался в Гражданской войне ввиду всей предыдущей деятельности и убеждённости. В 1912 г. Харламов пытался привлечь к суду Г.П. Янова за его статьи, а в 1918 г. Харламов выведет к.-д. из правительства Краснова из-за сохранения в нём руководящей роли Янова.

Поразительно лживое лицемерие одной и той демократической оппозиции при Государе Императоре и атамане Краснове. Они во весь голос выли о бюрократической беззаконности и требовали свободы убеждений. Однако монархисту Родионову они исповедовать монархизм запрещали. Точно так и законности они требовали не для себя, а для служащих. Сами шли на всевозможные ухищрения, лишь бы пролезть в Г. Думу и одолеть монархистов. Нарушения избирательного закона происходили повсеместно по стране.

К примеру, в феврале 1907 г. на выборах во 2-ю Г. Думу комиссия Красноярского отдела Союза Русского Народа насчитала порядка 400 нарушений. Монархисты сумели добиться исключения Ф.М. Никитина (РСДРП) из числа выборщиков, поскольку он сфальсифицировал документы, по которым он занимал квартиру в Красноярске не менее года, хотя в указанное время находился в ссылке в Иркутске. Монархисты разоблачили мошенничество борца за светлое будущее, в результате чего место социал-демократа занял монархист В.Е. Захаров, следовавший за ним по числу голосов [И.А. Черкасов «Из истории выборов во вторую Государственную Думу в Енисейской губернии» // «Молодёжь и наука ХХI века» Красноярск: КГПУ, 2009, Т.1, с.135-137].

Победа таких революционеров, ни во что не ставящих закон, грозила всеми грядущими бедами построения социализма в СССР.

2-я глава (из 2-х) книги «Правый Дон» «Идеология казачьих и донских националистов» показывает участие П.Н. Краснова в печатной борьбе с донской либеральной оппозицией. Борис Корниенко пишет: «Редакция «Донских областных ведомостей» (в лице Х.И. Попова) настолько ценила публицистический дар П.Н. Краснова, что перепечатывала почти каждую его новую статью в «Русском инвалиде» (с.93).

Участвуя в обсуждении задуманного введения земства на Дону, Пётр Краснов в декабре 1909 г. подверг критике либеральный проект: «Будет земство – не станет Атаманов, не будет и казаков. Это нужно, необходимо для маленькой партии инородцев, но вряд ли уничтожение казачества входит в программу жизни Российской империи» («К вопросу о земстве на Дону»). За эту серию статей Император Николай II выразил одобрение Поливанову.

В апреле 1910 г. Краснов звал депутатов Г. Думы «проводниками идей своей партии, чуждыми заботе о славе и процветании Донского казачества», победившими на выборах, поскольку «цвет донского образованного общества весь на военной службе и потому не имеет права ни быть избирателями, ни быть избираемыми» («Непрошенные радетели»).

В письме редактору «Донских областных ведомостей» Х.И. Попову такие депутаты звались казаками «новым, ещё невиданным, наказанием Божием за грехи». П.Н. Краснов, разделяя это отношение к депутатам и партиям, уповал не на Г. Думу, а на усиление роли наказного атамана – доверенного лица Государя Императора: «назревает вопрос об усилении власти атамана», вплоть до объединения под властью донского атамана Кубанского и Терского Войск («Донские дела в 1910 году», февраль 1911 г.).

Тут Б.С. Корниенко впервые проводит сопоставление высказываний Краснова в 1909-1911 с его политикой в 1918 г., хотя книга «Правый Дон», давая дополнительный материал к биографии атамана Краснова, в значительной степени проясняет поведение и других участников грядущей Гражданской войны. Можно с интересом ожидать в будущем специальной книги Бориса Корниенко о правлении атамана Краснова, которую также можно будет сопоставить с моими работами.

Позицию П.Н. Краснова в декабре 1909 г. полностью поддерживал ведущий публицист «Нового времени» М.О. Меньшиков, утверждая, что введение земства разрушит традиционный сословный строй казачества. Подобно Краснову, сравнивавшему казачество с рыцарством, М.О. Меньшиков называл казачество великим орденом.

В приговорах казачьих станиц в феврале 1910 г. выражалось опасение, что введение земства укрепит иногороднее население на казачьих землях, при необходимости казакам оплачивать их обустройство.

Деятельность земских учреждений в России всегда подвергалась придирчивой критике консерваторов и чрезмерно преподносилась западниками как альтернатива бюрократии и росток демократии, выборного начала. В сравнении с чиновничеством, земцы не менее оказались склонны к расхищению общественных средств, но заинтересованные повелители общественного мнения создали насчёт их деловых и моральных достоинств превратное впечатление, ставшее оружием толкания к гибели России на скользком пути к революции. Ввиду увеличения налогового бремени на население, опасной склонности использовать земства для борьбы с Самодержавием, введение земских учреждений могло оправдаться только реальными нуждами. В Войске Донском казаки имели собственную систему управления, не нуждаясь в земской.

Обращая внимание на то, кто и с какими целями добивался введения земских учреждений на Дону, не приходится сомневаться в том, что осуществление проекта имело бы печальные последствия.

Можно сравнить, от чего оказался избавлен атаман Краснов, по сравнению с тем, что досталось адмиралу Колчаку. В.В. Журавлев: «земство не пользовалось популярностью у крестьянства, которое видело в нём лишь ещё одну податную инспекцию», «не имеющие никакого опыта повседневной хозяйственной работы, безвластные, но бесконечно амбициозные земства превратились в «белой» Сибири в паразитарную политическую структуру, игравшую практически исключительно деструктивную роль. Именно в недрах сибирского земства вызрели эсеровские заговоры, окончательно «опрокинувшие» тыл «белой» Сибири» [«Гражданская война в Сибири» Красноярск: КГУ, 1999, с.41].

В предвоенное время Пётр Краснов, даже переехав на службу в Джаркент, не переставал бороться с опасными для России проектами Г. Думы по упразднению казачьего сословия. В одном рапорте Краснов передавал:

«законопроект играет в руку тем темным силам, которым казачество русское не дает разыграться. Он стремится «расказачить» казачество. Казак без своего коня, без седла и убора перестанет быть казаком. Может быть, эта мера и прибавила бы в ряды русской конницы около 60 полков уланского типа, но лишила бы Россию  того таинственного казачества,тех многих трудно поддающихся исчислению сил казачьих, которых трепетали и трепещут и поныне враги внешние и внутренние» [М.Н. Ивлев «Попытка расказачивания в 1913 году» // «Донские казаки в борьбе с большевиками», 2010, №4].

Опасность расказачивания действительно грозила со стороны Г. Думы и левых партий. Борис Корниенко напрасно видит здесь искусственно созданный донскими националистами образ врага: «это расказачивание в изображении участников обеих националистических групп было не столько объективным процессом, сколько результатом происков многочисленных «врагов казачества». «Враги России», окопавшиеся в кадетской «змеиной партии», боролись против «опоры Трона» в интересах евреев и прочих «инородцев» и стремились к «омужичиванию» казаков» (с.186).

Да, в Российской Империи разложение казачества, к которому стремились революционеры, объективно проявлялось в виде вражеских партийных проектов, не осуществимых только из-за отстранения их от реальной власти институтом Самодержавия. Царское правительство заботилось об охране интересов казачества. К примеру, в 1909 г. был решён вопрос об оплате занятых переселенцами земель Кубанского Войска ввиду особых казачьих прав на отведённые для заселения земли [«Особые журналы Совета министров Российской империи. 1909 год» М.: РОССПЭН, 2000, с.130-132].

Это Императорское правительство. А вот что генерал Краснов в последней опубликованной статье напомнил о самых настоящих происках врагов казачества: «В сборнике «Народный Вестник» за 1906 год Л. Чермак писал: … «слово «казак» стало синонимом грубости, наглости, жестокости и зверства…Когда наши народные представители получат власть, то казачий вопрос будет одним из первых, которым они займутся и разрешат его в смысле уничтожения этой военной касты, являющейся покорным орудием в руках правящего класса… Почему русский народ в момент коренной ломки поземельных отношений, проводя в жизнь принцип «земля – трудящимся» должен блюсти какие-то казацкие привилегии?.. Страхи, будто бы казаки с оружием в руках будут защищать свою землю – вздор. Бывали уже случаи уничтожения казачьих войск и никаких бед не воспоследовало… Прямо-таки преступно поддерживать то мнение, что казачество является чем-то особенным, чего нельзя касаться. Казачество это прежде всего часть великого народа и должно будет подчиниться тому решению, которое будет продиктовано народом». Таков был приговор социалистов-революционеров казакам. Не мог он не встревожить казаков» [П.Н. Краснов «Исторические очерки Дона» Ч.2. Гл. 64 // «На казачьем посту» Берлин, 1945, 1 февраля, №3, с.6].

Свергнув и убив Государя Императора, такие “народные избранники” поспешили уничтожить и казачество. Листовка Троцкого к казакам гласила: «Последнее вам предупреждение, казаки! Преступления Краснова и его союзников ожесточили сердца рабочих и крестьян, ненависть к Краснову нередко переносится на казаков вообще. Всё чаще раздаются голоса рабочих и крестьян: «нужно истребить всех казаков, тогда наступит мир и спокойствие в южной России!», «чем дольше будут казаки оставаться слепым орудием в руках Краснова, тем суровее будут расправляться с ними солдаты Красной Армии» [«Свободная мысль», 1997, №10, с.40].

Троцкий сообщал это в положении главы РККА, сражавшейся с казаками, которые под руководством Краснова стремились спасти своё существование от социалистического проекта, в котором нет места казачьему сословию. Уничтожить казачьи войска хотели эсеры из ненависти к борьбе с бандитской революцией и социалистическими химерами. Первый полуэсерский СНК выпустил декрет об уничтожении сословий в ноябре 1917 г. Атаман Краснов в мае 1918 г. полностью восстановил законодательство Российской Империи и вернул казачеству законное существование. Однако и в планах западников-конституционалистов казачество подлежало упразднению. Возглавив Большой Круг в августе 1918 г., деятель партии к.-д. Харламов, депутат Г. Думы, организовал давно чаемое им уничтожение сословий, продублировав деяние большевицко-эсеровского правительства.

По факту казачество продолжало существовать как сословие и после Основных Законов, составленных под руководством к.-д. Харламова. Осведомлённый юрист пишет о вышедшем, год спустя, решении Правительствующего Сената насчёт творчества любителей парламентского правления и всеобщего равенства: «существующие сословные учреждения, а равно и существующие у разных категорий лиц сословные привилегии, хотя и подлежат отмене, но сохраняют свою силу впредь до издания соответствующих новых законов».

При атамане Краснове, как рассказывает прокурор Чубинский, 6 июня 1918 г. Совет управляющих отделами правительства поручил Г.П. Янову составить проект «об уравнении сословий». Законопроект рассматривался ввиду решения не утверждать избираемых предводителей дворянства [«Донская Летопись», 1923, №3, с.294-295].

Не располагая дополнительными подробностями, следует предположить, что план Краснова заключался именно в уравнении всего казачьего сословия, а не в упразднении его. Существование дворянства именно среди казаков (лишнее сословие в сословии) Краснов мог не одобрять.

Борис Корниенко напрасно не рассматривает материалы враждебной казачеству и монархистам периодической печати. Монографическая замкнутость не дала ему увидеть полноту справедливости обильно приводимых им обвинений со стороны националистов: «Мы все свидетели того, как ка-деты борются с государственной властью: одобрение убийств, газетная клевета, всяческое распространение ложных слухов». «Левые и ка-деты действуют заодно с евреями против своих же» (казаков).

Приводя такие многозначительные свидетельства, Борис Корниенко подвергает их сомнению: «Риторическое, не подтверждённое сколько-нибудь значительной аргументацией сведение двух образов – «инородцев» и «кадет» – выступало главным средством дискредитации политических противников в преддверии приближающихся выборов» (с.176).

Историку следовало рассматривать приводимые им ценные наблюдения как свидетельства о политической расстановке сил на то время, с изложением приёмов, используемых каждой конфликтующей стороной.

В книге «Генерал Краснов. Как стать генералом» с намерением показать, почему Краснов последовательно стоял на монархических позициях, и в чём эти взгляды выражались, подробно рассмотрено, насколько обоснованным было отождествление евреев и партии к.-д. в публикациях красноярской газеты Союза Русского Народа.

Стоит вернуться к этой крайне важной теме ещё раз. Возьмём образец агитации за Г. Думу со стороны народника Ангела Богдановича: «Дума пусть продолжает своё дело, дело дезорганизации правительства, всё больше и больше проводя в население идею о незаконности его существования». «Администрация – это одна враждебная рать, которую надо обезоружить и подавить. Армия – это вторая рать» («Мир Божий», 1906, №6).

Партия к.-д., как известно, в 1-й Г. Думе, блокировалась с депутатами левее себя, стремилась подчинить себе правительство и после роспуска выпустила Выборгское воззвание: «До созыва народного представительства, не давайте ни копейки в казну, ни одного солдата в армию». Здесь партия к.-д. вместе с трудовиками, социал-демократами и мусульманами действовала точно по программе поляка Ангела Богдановича, стремясь уничтожить правительство и Армию. Следовательно, и всё казачество им хотелось обезоружить и подавить.

А теперь приведём 27 фамилий из имеющейся подборки в 67 депутатов партии к.-д., подписавших преступное воззвание (всего таких может быть вдвое больше):

Айвазов Артемий Гаврилович – армянин.

Бремер Арвид Оттонович – латыш.

Брук Григорий Яковлевич – еврей.

Букейханов Алихан Нурмухамедович – казах, масон.

Винавер Максим Моисеевич – еврей.

Волкович Алексей Онуфриевич – масон.

Вязлов Андрей Григорьевич – масон.

Геллат Карл Петрович – эстонец.

Герценштейн Михаил Яковлевич – еврей.

Иоллос Григорий Борисович – еврей.

Кедрин Евгений Иванович – масон.

Каценельсон Нисон Иосифович – еврей.

Кокошкин Фёдор Фёдорович – масон.

Котляревский Сергей Андреевич – масон.

Левин Шмария Хаимович – еврей.

Ледницкий Александр Робертович – поляк, масон.

Обнинский Виктор Петрович – масон.

Оболенский Владимир Андреевич – масон.

Петражицкий Лев Иосифович – поляк.

Розенбаум Семён Яковлевич – еврей.

Сицинский Леопольд Егорович – поляк.

Туманян Левон Филиппович – армянин.

Тыниссон Яан – эстонец.

Чаксте Янис – латыш.

Шефтель Михаил Исаакович – еврей.

Штейнгель Фёдор Рудольфович – масон.

Яновский Василий Васильевич – поляк.

Лица, указанные как масоны, вступят в ложи, преимущественно, после Выборгского воззвания, но для выражения давней твёрдости интернационалистических и антиправославных настроений этого достаточно, т.к. в ложи принимали зарекомендовавших себя всей предыдущей деятельностью.

Приведённый список доказывает правоту националистов о засилье в руководстве партии к.-д. инородцев, масонов и евреев, стремящихся к разрушению Империи, Армии, казачества. Непропорциональность представительства в партии к.-д. и Г. Думе не могла не бросаться в глаза.

Василий Розанов, нимало не стремясь агитировать за какую-то партию, совсем недавно ещё очарованный идеей обновления строя народным представительством, испытал сильнейшее разочарование: «Никакого настоящего патриотизма и никакого горячего интереса к России не было у этой партии, половина которой состояла из инородцев. Партия эта прямо шла к разложению России, всё поставив на карту ради личного куша, ради личных прожорливых инстинктов. Никто так не повредил русскому конституционализму, как она» [В.В. Розанов «В нашей смуте. Статьи 1908 г.» М.: Республика, 2004, с.201].

Еврейские вожаки партии к.-д. поплатились за одобрение революционного террора и призывы к уничтожению Империи и Армии: «знаменитые слова об «иллюминациях» сытого управляющего еврейским земельным банком, которому лично эти «иллюминации» ничем не грозили – горело чужое добро, а не герценштейновское и не поляковское добро, горели русские имения, а не еврейское имущество, – эти слова были действительно циничны, жестоки, холодны и безумны. И несчастный Герценштейн никогда бы их не произнёс, не одушевляй его на них, не вдохновляй его ими вся кадетская партия в пору её подлаживания к откровенным зажигателям и грабителям слева» [В.В. Розанов «Старая и молодая Россия. Статьи 1909 г.» М.: Республика, 2004, с.180].

В первые дни после обструкции И.Л. Горемыкину, в 1914 г. на заседании ЦК еврей А.С. Изгоев обвинил свою партию к.-д. в том же корыстном эгоизме: она «привыкает смотреть только на Думу, игнорируя совершенно страну. Стране нужно что-нибудь давать. Эта Дума ничего ей не дала и ею не интересуется» [Е.Д. Черменский «IV Государственная дума и свержение царизма в России» М.: Мысль, 1976, с.59].

То, о чём в открытую писали «Московские ведомости» Тихомирова, «Сусанин» в Красноярске или националисты на Дону – руководство к.-д. признавало втихушку. Монархисты возглашали правду. Как пишет Борис Корниенко, у националистов отождествление партии к.-д. «с «беспорядками» симптоматично. Однозначно негативное восприятие автором евреев также очевидно, и он даже не пытался обосновать такое отношение к ним, как и без того само собой разумеющееся» (с.180). Знание основного информационного наполнения правой и левой прессы тех лет убеждает в негативной роли евреев в руководстве революционным террором и убийственными для страны партийными проектами.

На совещании Союза 17 октября в С.-Петербурге в 1909 г. присяжный поверенный А.В. Бобрищев-Пушкин, говоря о к.-д., «ярко доказал, насколько эта партия игнорирует интересы русских, предпочитая инородческие интересы, как унизительно заискивают её представители в Петербурге перед инородческими группами, раздавая обещания поддерживать их интересы в Г. Думе». Показателем полноты власти евреев над партией к.-д. служит её зависимость от Союза еврейского равноправия. «Этот Союз, как свидетельствует сама кадетская печать, имеет право отвода кандидата кадетской партии по всей России. Лишь обрезанный еврейской цензурой кандидат партии Народной Свободы может пройти в Г. Думу». В С.-Петербурге эта партия «при содействии инородческих групп проводила в Думу евреев. Так прошли Винавер и Гессен». На другом совещании В.К. Анреп рассказывал: «Там, где интересы инородческие сталкиваются с русскими государственными интересами, кадеты всегда на стороне первых и отстаивают их грудью» [«Партия «Союз 17 октября» Протоколы съездов, конференций и заседаний ЦК» М.: РОССПЭН, 2000, с.61,62,65].

Весьма солидный член партии к.-д. С.П. Мансырев написал в эмиграции, вдали от нужд предвыборной агитации: «едва ли кто решится отрицать, что в местных комитетах партии число членов с русскими фамилиями было очень невелико». У партии к.-д. существовала «тенденция поставить интересы нескольких десятков начинающих адвокатов-евреев выше интересов правосудия вообще и положения нескольких тысяч судебных деятелей» [«Историк и Современник», Берлин, 1922, Вып.2, с.17, 45].

Тем самым, полностью подтверждается наблюдение донских националистов о том, как к.-д. ставили интересы евреев превыше нужд казачества, уж если интересы сословия присяжных поверенных жертвовались ради них.

Намерение партии к.-д. относительно казачества выражено в дневнике заместителя Военного министра Поливанова 12 ноября 1909 г.: возбуждались «кадетские» вопросы в Г. Думе, «предполагается ли ослабить деятельность военно-окружных судов, не имеет ли в виду военное министерство упразднить казачество и ввести там общую воинскую повинность» [А.А. Поливанов «Из бумаг Военного министра 1907-1916 года» М.: Госиздат, 1924, Т.1, с.85].

Т.е., насколько партия к.-д. стремилась ослабить наказания за революционно-террористическую деятельность в военно-окружных судах, настолько эта же партия добивалась превратить казаков в обычных солдат, т.е. уничтожить казачью культуру. Оба эти намерения нельзя назвать иначе как змеиными, подлыми, преступными.

Крупнейший деятель партии к.-д. Ф.И. Родичев ещё в 1881 г. укрывал в своём имении террористов Гартмана, Фигнер, Перовскую. Другой такой деятель Д.И. Шаховской после встречи с министром Плеве кричал: «Плеве надо убить!», и Плеве по праву звал его деятельность зловредной и преступной. Шаховской в 1904 г. был связан с ведущим масоном Ковалевским. Не вступая сам в ложи, он пропагандировал масонство. Не зря А.Н. Краснов, возмужав, покинул студенческий кружок из будущих столпов ЦК партии к.-д. – профессоров А.А. Корнилова, В.И. Вернадского, С.Ф. Ольденбурга. Аналогично поступил друг П.Н. Краснова С.Е. Крыжановский. Достигнув власти во Временном правительстве, «более всего кадеты преуспели в разрушении системы местных органов власти» [И.В. Кузьмина, А.В. Лубков «Князь Шаховской» М.: Молодая гвардия, 2008, с.109, 181, 253].

Без понимания разрушительной роли евреев и левых партий, история националистического движения не будет иметь полной осмысленности и точности, историческая правда станет приноситься в жертву еврейской «неприкасаемости», сделавшей их закулисными повелителями демократических стран. Или её схоронят в угоду гуманизму, доведшему Европу до полного национального уничтожения, символьно названного Еленой Чудиновой «Мечетью Парижской Богоматери».

С точки зрения национализма русского монархизма, заслуживает наибольшей признательности опыт «Донского Союза Националистов» будущего соратника генерала Краснова Г.П. Янова. Группа Холмского также вела полезную критику к.-д. и более левых партий, но их декларативный монархизм Борис Корниенко не без оснований не находит искренним.

Стоит отметить, как автор книги «Правый Дон» разбирает исторические труды примыкающего к группе Холмского Евграфа Савельева, предпринявшего попытку обосновать самостоятельное существование казачьей нации и опорочить русское Самодержавие. Утверждение правды об отдельной нации следовало бы признать, однако в написании древней истории казачества Е.П. Савельев углубился в гипотезы о казачестве и о древних языческих цивилизациях, основываясь на далёких от серьёзного языкознания произвольных трактовках имён и названий (подобно нынешнему юмористу Задорнову). Его теории не смогли обрести научной ценности. Чтение их, само по себе занимательно, но не обладает реальной значимостью. К примеру, в преклонении перед ведической литературой и дохристианскими цивилизациями, хваля, «как далеко ушли наши предки в области мышления», Евграф Савельев не передал разницы между пантеистическим божеством древних ариев и Богом Творцом, Личностью [«Воздвижение» (С.-Петербург), 2013, №102, с.4].

Пантеизм всегда являлся основным идейным противником теизма, и, наиболее развитой его альтернативой, поскольку атеизм, например, является самой примитивной формой пантеизма, бессознательным проявлением пантеистической веры. Атеист говорит только «нет» и ничего не утверждает, поэтому он никак не может аргументировать своё неверие. Если же он пытается разобраться в существе Вселенной и человека, то он, если не примет теистическую веру, вынужден будет верить в пантеистическую вечность космоса, природы – не создаваемой, а потому вечной и являющейся божеством, обладающей божественными качествами. Эта вечность природы не может быть объективно доказана и воспринимается только на веру. Когда атеист начинает говорить о законах природы, он всегда её пантеистически обожествляет, будто она есть нечто живое, способное развиваться, устанавливать и поддерживать законы. Такой атеист подменяет название Божественных законов пантеистическим аналогом.

Теизм не признаёт возможным самосущное возникновение космического устройства, он видит в нём Божественный замысел, наблюдает процесс распада материи, которая поэтому не может быть вечной, а является сотворённой. В антропном принципе современной космологии теист видит создание Вселенной для восприятия её человеком, предельно малая вероятность случайности такого устройства говорит о намеренной заданности Творения. Явление Иисуса Христа исторически свидетельствует о воле Божественной Личности в духе любви и правды.

Е.П. Савельев, если вспомнить основные блоки идей, обозначенные в статье «Национализм русского монархизма», не случайно оказался на стороне пантеизма, революции и равенства, поскольку пантеизм, как и революция, стремится к полноте освобождения от обязательств перед Богом, ибо пантеизм соблазняет своих адептов самообожествлением: если Природа является богом, то человек является её частью, он также вечен и неуничтожим. Различные формы пантеизма предлагают либо слияние с пантеистическим божеством, либо раскрытие его в себе. В индийской философии это обозначено формулой «атман есть брахман», т.е. душа есть бог. Полную аналогию пантеизма даёт демократия, которая вместо монархического признания высшего авторитета и добровольного подчинения во имя нравственной идеи, объявляет половозрелого индивида подлинным повелителем (разумеется, в пантеистическом слиянии с другими «повелителями» в избирательном процессе). Революция является высшим актом самообожествления – освобождения от всех обязательств, утверждения произвольного своего владычества и переустройства кем-то установленного порядка.

И подобно тому, как революционеры всегда оказываются рабами своих вождей и устилают своими телами путь их возвеличивания, пантеистический соблазн «будете как боги» оказывается ложным, точно как за расфуфыренным шоу демократических выборов торчат рожки их организаторов, преследующих закулисные цели и между собою предрешивших все исходы.

В колонках играет - Хроники Эмоций - Обнаружен живой

Государственная универсальная научная библиотека Красноярского края.

12 мая 2013 г. Зал заседаний. Ауд. 3-13.

Полный текст прочитанного доклада.

Читать далее...

В колонках играет - Хроники Эмоций - 500

Несколько позже ожидаемого, ровно через год после начала издательских приключений, первая часть цикла исследований «Генерал Краснов. Монархическая трагедия», вышла в свет в издательстве «Феникс» (Ростов-на-Дону).

Эта часть является вводной по отношению ко всему циклу. Основной текст 1-й книги написан в 2008 г., с тех пор значительно дополнен и улучшен.

В рамках концепции названия «Как стать генералом» рассмотрен, прежде судьбы Петра Николаевича, путь служения первых представителей фамилии Красновых с 1752 г. Наряду с этим была поставлена основная проблема противостояния национальных путей развития России, гарантом которых являлся Самодержавный тип власти, отрицательным крайностям абсолютизма, конституционализма и демократии – которые все опирались на западные идеи и входили в коренное противоречие с Самодержавием, православием и национализмом.

Проблема заключалась, с одной стороны, в непрестанной борьбе западных идей за господство в России, а с другой, в недостаточной выработке собственной русской идеи в динамике развития века, проблема самосознания и самоопределения. Эта проблема могла положительно решаться только путями постижения своеобразия Российской Империи и творческим созданием национальной культуры, способной конкурировать с западной. Западничество в России хватало уже готовое и сколько-то, относительно, успешное на Западе, выработанное там. Путь национализма был куда тяжелее, качественнее строже, требовалось найти себя, критически подходить к чужим идеям, точно выверять свои. Это разница между думанием и списыванием, вычислением и принятием чужих итогов без проверки, наукой и компиляцией.

Насколько становилось сильнее национальное самознание, тем качественнее становился строй Империи и её духовная сила. Но противосторонно тому усилению происходил процесс постепенной атеистической, западнической эрозии русской почвы.

П.Н. Краснов постепенно вступил в эту борьбу идей на стороне Самодержавия. Он защищал Россию с оружием в руках, он оборонял её и словом, став одним из немногих лучших, если не самым лучшим, военным публицистом Российской Империи, заслужив пристальное внимание к себе Государя Императора Николая II и знакомство со всей Царской Семьёй. Наряду со становлением в непревзойдённого кавалериста, образцового организатора и командира полка, совершаемые им путешествия, в сочетании с непрестанным самообразованием, подготовили Краснова к тому, чтобы сыграть неординарную роль в отечественной истории, выступив на первый её план.

Художественные произведения Петра Краснова, написанные до революции, по-прежнему остаются малоизвестными, по сравнению с эмигрантскими творениями, переведёнными на 17 языков и активно переиздаваемыми в наши дни, но ничуть не уступают им, а иногда обладают и дополнительными уникальными достоинствами.

Издательская аннотация к книге достаточно точно передаёт её основное содержание: «Генерал Краснов является знаковой фигурой для отечественной истории. Генерал Краснов был не только сторонником антибольшевистского движения, атаманом Всевеликого Войска Донского, но и политическим деятелем, писателем, публицистом. Много ещё тайн и загадок таит в себе судьба этого великого человека. В повествовательной форме автор книги исследует неизученные ранее исторические факты о П.Н. Краснове, описывает множество достоверных деталей из жизни своего героя, а также эпоху, в которой он жил и боролся».

Эта первая книга доведена до ноября 1914 г., когда исчерпывается её заглавная тема и начинается следующее глобальное столкновение генерала Краснова со всёсокрушающей революцией.

http://www.ozon.ru/context/detail/id/20094341/

http://www.labirint.ru/books/380170/

http://www.phoenixbooks.ru/2012-01-27-18-50-28/book/8068

1.

В колонках играет - Озоновый Слой - 240

Вот и всё. Подписал договор на выпуск книги «Генерал Краснов. Монархическая трагедия» с издательством «Феникс» (Ростов-на-Дону).

27 декабря 2002 г. мне в руки впервые попала книга П.Н. Краснова «Цареубийцы» Красноярского издания 1995 г. До этого мог если и слышать его имя, то не замечать. Так часто происходит, когда обращаешь внимание только на то, что знаешь или понимаешь. Незнакомые имена кажутся бессмысленными.

К тому же времени начинал интересоваться личностью Императора Николая II и, соответственно, Самодержавной системой, но вырваться из главенствующего информационного поля поначалу было не так просто. Краснов помог постепенно разобраться в прошлом, дав модель поведения, разрушающую и советские, и демократические стереотипы. Поначалу именно спорность его особого монархического пути подогревала исследовательский интерес.

Первые пять лет шёл сбор материалов, краткие выступления на темы биографии П.Н. Краснова и значения монархизма на Красноярских научных конференциях за 2004-2007 – 7 раз, одно памятное участие в таком же мероприятии в Омске. С 2007 г. начал написание книги и сосредоточился на этом одном.

Постепенно оказалось, что материалы по генералу Краснову необъятно объёмны, а не скупы и хроникальны, как решил к 2003 г. романист Б.Е.Тумасов. У меня до сих пор осталось море источников, до которых нет времени добраться. Зато и размеры книги начали перерастать разумные пределы.

Как всегда бывает при длительном последовательном изучении, в итоге пишешь не то и не так, как предполагаешь. Изученное меняет планы и схемы, задвигает назад намеченные темы, бросает невостребованными старые черновики. Глава «Заговор против Императора» переписывалась раза три, но почти исключительно дополнялась, чем менялась (её на целую книгу можно раскрыть, на какой-то момент заставил себя остановиться). Моё любимое «Честное слово генерала» радикально переписывалось раза 2 (по мелочи – 52), но там вносились самые грандиозные изменения. «Гидра контрреволюции» как таковая не переделывалась. Потому что писалась 2,5 года. Каким головоломным ни было «Честное слово», там такого не случалось, чтобы местами бросал и то начинал «Меч эмигранта», то 2-ю отдельную подглавку «Гидры», т.к. никак не мог осилить какой-то момент.

Последние главы шли уже спокойнее и наработаннее. Переставало мучить ощущение недосказанности и необходимости выразить выстраивающиеся в несколько очередей мысли. В книге оказалось всё главное, что я хотел сказать о генерале Краснове и монархической трагедии.

Полнота и законченность книги не помешает при необходимости привести дополнительные развёрнутые доказательства каждого выдвинутого тезиса.

Редактор обещал выход книги через 2 месяца после заключения договора.

Очередной финал.