И сегодня утром я героически проснулась – а куда деваться с подводной лодки? – хотя снова едва расслышала будильник и маму, ухо задолбало закладывать. Надо было и котлету съесть, и вторую маленькую работу написать – не мудрствуя лукаво, обложиться умными книжками и по примеру остальных накатать на страничку кондовое школьное сочинение о конфликте в пьесе «Дни Турбиных», которую не люблю. Катала я быстро, но на первую пару всё равно катастрофически опаздывала, причём, конечно же, пару Харитоновича, который всегда начинает вовремя. В плюс к этому счастью маршрутки пришлось ждать долго и ехала она медленно, так что в 11 я только была на родной станции, а на сколько я опоздала – даже посмотреть не могла, потому что мобилы у меня при себе не оказалось. Конечно, пришла я не последняя, но из тех, кто пришёл раньше меня, лекцию никто не записывал, так что я поимела только смутное представление о том, что пропустила – хотя, вроде, пропустила немного. После лекции о сложных взаимоотношениях Англии и Франции в эпоху Крестовых походов я закопалась с заёмом чужой мобилы, чтобы позвонить на свою и убедиться, что она не посеяна, а забыта дома, - а там и появилась Наталья Сергеевна. С грехом пополам она вытянула из нас впечатления о «Марате и Саде», точнее – о жанровой природе этого спектакля. В начале большого перерыва я зашла было в деканат распечатать с флэшки свою работу, но принтер был занят, и я решила, чтобы успеть пообедать, зайти на следующей перемене. Устроившись в подвале на подоконнике, я худо-бедно прошлась по диагонали по френдлентам, съела свой йогурт, Ольга Альбертовна накормила нас клубникой, на удивление душистой и вкусной для этого сезона. На отечественной литературе лекция состоялась о Кантемире и Тредиаковском и закончилась на полчаса раньше положенного срока, но тогда я уже забыла зайти в деканат со злополучной флэшкой. Сражаясь со сном с переменным успехом на последней паре истории русского театра, пытаясь в моменты перемирий что-то записывать о «просвещённых театралах» и выпестованных ими актёрах, я о ней вспомнила, хотя времени оставалось всё меньше и меньше. В итоге Пивоварова проговорила до 15-ти минут седьмого и убежала в театр слишком быстро, чтобы я могла распечатать и сдать ей работу – так что на историю я сегодня опоздала зря. Торопливо собравшись, я побежала в Шоколадницу обедать неизменным тыквенным пирогом, а оттуда – на метро до Менделеевской, куда же ещё. Ворвалась в ЦиМ уже в восьмом часу – точно со вторым звонком, но публика в фойе ещё толпилась, надеясь на чудо. Билетёрша и какой-то левый хрен с горы пытались объяснить, что якобы мест нет, а для того, чтобы стоять на ступеньках, это «слишком серьёзное мероприятие», но отдельные парламентёры продолжали взывать к милосердию администрации. Мне слабо верилось, чтобы на узбекском спектакле из внеконкурсной программы был аншлаг, однако в половине восьмого пришлось сдаться, выйти на свежий воздух и раскрыть нетбук, чтобы подыскать альтернативу в афише Яндекса. И она предложила мне на 20.20 «Бурлеск», который я давно собиралась посмотреть отчасти благодаря Золотому глобусу за лучшую песню. Я быстро доехала до Краснопресненской и дошла до киноцентра, часто выручающего меня с давно прошедшими в прокате премьерами. Потратившись на билет в один из маленьких залов, я успела перекусить захваченными с собой пряниками, а потом уютно устроилась в середине третьего ряда.
Бурлеск прошёл долгий путь: изначально травести-комедия, из спектакля с танцами и песнями он всё больше превращался в кабаре, а кабаре – в стриптиз, но на рубеже веков прошлого и настоящего выродившийся, казалось бы, жанр снова начал обретать популярность как качественное эстрадное зрелище, яркие театрализованные номера для исполнителей с подтанцовкой. Одноимённый киномюзикл Стива Энтина – настоящий гимн нео-бурлеску, эстетскому развлечению с привкусом ретро-эротики, которому преданы неувядающие поп-дивы заслуженных поколений и в котором находит свой способ самовыражения молодёжь. Главная героиня Алиса, или просто Али (Кристина Агилера), сирота и самородок, работает в кафе штата Айдахо и, запираясь в нём, поёт под старый музыкальный автомат, и ещё до окончания титров, обладая не только талантом, но и амбициями, увольняется и отправляется в Лос-Анджелес. Не найдя работы в Голливуде, она, заглядевшись на девушку в причудливом наряде, забредает в лаунж-клуб «Бурлеск» - заведение, где представления в поименованном стиле проходят на высшем уровне, так что наша провинциалка мгновенно влюбляется в них. Руководит труппой добрая мамочка Тесс (Шер), единственная певица среди танцовщиц, помогает ей – преимущественно в качестве личного психолога – пожилой лысый костюмер-гей Шон (Туччи), харизматичный философ, с которым у неё самая нежная дружба, а совладельцем клуба является её бывший муж, размазня Винсент (Галлахер). Дальше всё идёт преимущественно под гору и ни зависть гладко, особенно у Али: не сумев напроситься в ряды танцовщиц, она, познакомившись с барменом Джеком (Жиганде), самовольно работает официанткой, время от времени зависая и любуясь происходящим на сцене, и штудирует литературу о бурлеске. Когда её гостиничный номер ограбили, она переехала к Джеку, оказавшемуся непризнанным композитором из Кентукки, перезванивающемся с невестой с другого континента, и быстро села ему на шею. Наконец, ей удалось пройти кастинг, то бишь достать Тесс своей упёртостью, а когда соперница Никки (Белл), любительница выпить и поскандалить, отключила музыку на её выступлении, она запела, чем привела всех в восторг: Тесс делает под неё новое шоу, публика ломится на неё и спасает клуб от банкротства, за ней начинает ухаживать vip-гость, холёный бизнесмен Маркус (Дэйн)… Единственная проблема: выручки от ежевечерних шоу всё равно не хватает на то, чтобы покрыть все долги, и Маркус рано или поздно должен будет купить «Бурлеск», чтобы на его месте построить небоскрёб. Однако он сам проговаривается о том, как её можно решить – и Али спешит поделиться идеей с Тесс: напротив клуба строится дом с квартирами, высоко ценящимися за вид из окна, а если на месте клуба вырастет небоскрёб, он загородит весь вид, и квартиры обесценятся. Продав владельцу дома воздух над клубом, что автоматически означало запрет на строительство на этой территории зданий выше одного этажа, Тесс не только спасла своё любимое дело от посягательств, но и выкупила у экс-супруга его долю и стала полноправной владелицей «Бурлеска». У Али с Джеком, конечно, тоже всё будет хорошо: даже неожиданный приезд невесты (в аккурат после первой ночи любви, как же иначе) не помешает развивающемуся роману, и написанная Джеком песня войдёт в репертуар Али. Да, сюжет, безусловно, прост и банален, хэппи-энд предсказуем и неизбежен, как в любой классической сказке о золушках, хоть персонажи, как на подбор, и колоритны, и обаятельны (впрочем, Агилера без грима, то бишь обильного макияжа, смотрится значительно симпатичнее), - но главной изюминкой фильма по определению является оригинальный саундтрек из десяти песен Агилеры и Шер и та эффектность, с которой обставлено его исполнение, а так же танцы под хиты былых времён, то бишь картинка и озвучка (или звук и визуальный ряд). Можно относиться к популярной музыке как угодно, но на фоне привычной нам (и по кинематографу, литературе и другим источникам в первую очередь) современной клубной жизни нео-бурлеск выглядит достойным внимания искусством, к тому же отдохнуть, расслабиться под зажигательные клипы иногда полезно всем. Неглубокость «Бурлеска» играет в его пользу: он настолько открыт, что ты чувствуешь себя не просто дорогим гостем, а завсегдатаем этого клуба, где тебе предложат только лучшее – признанных знаменитостей, песни с вершин чартов, сексапильного героя-любовника, ненавязчивый юмор и пригодную для аудитории любого возраста целомудренность (тема сисек прикрыта символическими костюмами и мохнатыми веерами, тексты песен кишат сексуальными намёками, но английский знают не все). Всем, кто помнит о том, что гламур – это Мэрилин Монро, а не Пэрис Хилтон, и особенно тем, для кого винтаж – не синоним антиквариата, а идеал вкуса, рекомендуется этот бодрый, живой, а также жизнеподобный и жизнеутверждающий фильм.
По окончании двухчасовой радости для усталого мозга я поехала домой – рецензию писать, чаёк попивать, а по окончании этих занятий – баиньки ложиться. Завтра на Маске – снова всё тот же узбекский спектакль, и, если опять не пустят, я, пожалуй, в кои-то веки приеду вечером домой, займусь накопившимися в до безобразия здоровенный снежный ком делами. А может, снова осчастливлю какой-нибудь кинотеатр своим присутствием – были бы средства. В любом случае – до скорого)