Завалившись давеча баиньки раньше шести, я в кои-то веки увидела что-то продолжительное и сюжетное во сне. Сначала достаточно долгое время меня в нашей ГИТИСовской аудитории и почему-то с бывшими однокашниками аж из первой школы некая преподша со сборными чертами нескольких мне известных пыталась научить рисовать. Но самый трэш начался, когда мы с роднёй, не то на машине, не то в общественном транспорте, вечером возвращались домой и я им рассказывала, как оное обучение происходило, и даже что-то показывала. Мы были на знакомом перекрёстке, когда я заметила возвышающийся над горизонтом титанических размеров храм – как полагается, белый, с золотыми куполами, но огромный, как Эверест. Я просветила родню, что это храм «какого-то архангела, кажется, Михаила», выстроенный в память о каком-то убиенном правозащитнике, потому что он (правозащитник, а не архангел) был «государственный». Не успела договорить, как перед лобовым стеклом возникла медленно опускающаяся махина, светящаяся по периметру, - как в фантастических фильмах приземляются космические корабли. До меня быстренько дошло, что-де этот самый храм просто перелетает с места на место. Перед зданием возник экран вроде голограммы и начал показывать какие-то чёрно-белые кадры документальной хроники; я немного посмотрела, а потом пошла догонять свою маму, направившуюся внутрь. Первым, что я увидела внутри, была детская площадка и полка с игрушками перед ней. Потом заметила очередь и, подумав, что она к какой-нибудь иконе, встала в хвост. А потом до меня опять-таки дошло, что там экран, который каждому человеку показывает что-то своё, уникальное. Стоявшая передо мной девушка вдруг застремалась и уступила мне, и я неожиданно оказалась перед экраном. И показало мне… в общем, нечто достаточно непристойное, чтобы я об этом не распространялась. Я стою, туплю, а видео всё продолжается, я понимаю, что надо не задерживать очередь, отхожу вбок, но изображение-голограмма поворачивается вслед за мной. Так в сторонке я и досмотрела до конца, а потом увидела выставку рисунков, на которых люди пытаются изобразить, что они увидели; преимущественно это были разные животные, на нескольких рисунках – просто природа. Дальнейшее изучение огромного помещения и окрестностей выявило множество аттракционов, точек торговли едой, одеждой, сувенирами; запомнился аттракцион «вегетарианская кухня» - домик на свежем воздухе. Поднявшись по ступенькам и открыв дверь, попадаешь в крошечную кухню, где тебе как бы предлагается самому что-нибудь приготовить; я воззрилась на кучку брокколи на столе и поленилась. На этом сон можно считать оконченным; утром мама, наконец-то прислушавшись к моим просьбам, начала будить меня в 12 и даже добудилась, так что к двум я уже села за комп с котлетами. Сеанс в кино на вечер я подобрала ещё со вчера, посему днём можно было переписать расписание на второй семестр (каждый день до шести, хны, зато в понедельник до двух) и успеть дописать начатое ещё позавчера. А к шести я поехала в Крылатское, в Матрицу, попутно отправив Ане sms с вопросом, не учимся ли мы завтра, но ответа пока не дождалась. Что ж, тогда приступим к сеансу.

Is it fair to be thrown away?
Is it fair that we live this way?
Victimized for a life we didn't ask for... ©

Рекламируемое как «самый романтичный фильм года», кино с простым названием «Ты и я» - на первый взгляд классическая страшная сказка о Москве (точнее, той её части, которая знакома тем, кто снимает о ней фильмы) с хорошим концом, причём билингвистическая – в ней мешают плохой русский с плохим английским. В качестве сюжета – классическая любовная история по схеме «нашлись – потерялись – снова нашлись», но не торопитесь пролистывать мимо. Лана (Миша Бартон) живёт в мифическом подмосковном Рынске, работает вместе с матерью на мясокомбинате, пишет стихи на английском и мечтает о карьере модели. Американка Джейн (Шантель Вансантен) живёт в Москве в сталинской высотке с труднопереносимой мачехой, у которой таскает таблетки, ибо подсела на вещества после смерти родной матери, и кладёт эти стихи на музыку. Познакомившись на сайте любимой группы «Тату», девушки решают встретиться в «городе, где сбываются мечты», и сходить на её концерт. Вышел облом: на концерт попасть не удалось благодаря поддельным билетам, но неунывающие подруги, объявившие себя «нигилистками», отправляются в некий самый крутой клуб. Удачно столкнувшись на ковровой дорожке с известным модельным агентом Никитиным, красавицы с ветром в голове проникли в VIP-заведение, где и зависли на всю ночь, обрастая связями в «светском» обществе – там же Джейн по щедрости душевной угостили кокаином. Дверь подзадержавшимся на несколько часов тусовщицам мачеха попросту не открыла, и они продолжают веселье на Воробьёвых, откуда байкеры-спортсмены увозят их в притон доброго дяди Вани, где Джейн без каких-либо последствий играючи что-то курит и глотает какие-то колёса (дорогие дети, не повторять – опасно! Попросту говоря, сдохнуть можно). Переночевав таким образом в обнимку, наши героини менять затянувший их образ жизни не собираются, не задумываясь, каким образом доставать еду и крышу над головой – на это, по мнению режиссёра, существуют клубы. Вторую ночь они проводят в гостях у отчаянно скучающего посреди непомерной роскоши папенькиного сынка Никитина, и ночь горячую – послав хозяина со всеми его надеждами на лёгкую поживу, занимаются любовью сами. Вот только всё самое интересное создатели фильма стыдливо прикрыли шевелящимся одеялом, так что рейтинг аж 18+ жлобски вкатили фактически за один поцелуй. С утра пораньше Джейн едет к Ване за дозой кокса с украденными у Никитина банкнотами, а Лана отказывает ему в интимной близости, и тот, всё-таки честно свозив её в студию к фотографу «Вога», нашептал ему дать ей от ворот поворот. Раз с Никитиным не срослось, девушки запросто переезжают к певцу, ищущему денег на новый сингл, и предлагают сделку: он берёт в группу Ланиного приятеля, сына рынского колбасного олигарха, и олигарх оплачивает сингл. И всё бы хорошо, если бы не размолвка – Джейн обвиняет Лану в том, что она-де спала с Никитиным, та находит утешение в объятиях певца, и Джейн бросается к Ване – теперь уже за героином. Пока её вторая половинка, оплачивая дозы, идёт по рукам, Лана везёт в Рынск певца с его англичанином-продюсером Яном, но затея заканчивается эпик фэйлом – Ян честно заявляет, что мальчонка поёт дерьмо, получает по морде, а Лану обиженный папаша сдаёт ментам. После судебного процесса она в качестве исправительных работ пашет всё на той же мясорубке, а Ян, случайно прихватив с собой тетрадку её стихов, находит их гениальными и крадёт текст, чтобы сделать песню. И, наконец, случается чудо: с этой песней он едет к Честному Продюсеру Максу (продюсеру «Тату», само собой), который уже давно нашёл эту песню в исполнении Ланы и Джейн на Ютюбе и мечтает их найти, и когда Макс прогоняет его за плагиат, тетрадь он оставляет на столе. В тетради оказывается номер Джейн, как раз сбежавшей из притона после самоубийства старшей коллеги-шлюхи – и, найдя её, Макс с девчонками («татушки» играют самих себя) едут освобождать Лану из заключения. А стоит смотреть весь этот насыщенный, но преимущественно скучный полуторачасовой событийный ряд – внезапно – ради финала. Да, ничего необычного, типичный хэппи-энд – Лана и Джейн на концерте, где «Тату» исполняет их песню, песня приятна (в фильме вообще песен несколько – оригинальный саундтрек, самая приятная часть всего, предшествовавшего финалу), камера старательно обращает внимание на живот беременной Юли со всех ракурсов. Но что-то заставляет в нём видеть не только заезженную мораль о том, что «так делать не надо», а надо верить в себя, и тогда всё по щучьему веленью сбудется – ведь Москва же! – как сбылось, наверное, что-то в своё время у девушек из «Тату». Видится ещё и то, о чём часто забывают, - что есть вещи, которых можно добиться только вдвоём. Вот так просто и близко. И биографии Юли и Лены как реальных людей, и книжка, лёгшая в основу дюжину раз переписываемого сценария, написанная депутатом Госдумы (!) Алексеем Митрофановым (вот этим самым), весьма странной и скользкой личностью, - всё это ни при чём. И рекламные акции тут тоже ни при чём – зачем делать такой дорогостоящий пиар уже не существующей группе? При чём только легенда, которую когда-то создали не столько продюсеры «Тату», сколько тысячи слушавших их людей по всему миру. Быть может, эта легенда перевернула мир, быть может, нет, - не мне судить, я никогда не ходила у неё в поклонницах. Но меня радует то, что она ещё жива.
После фильма я доехала до дома, постирала башку, а теперь думаю, что посмотреть завтра – кажись, удастся оторваться ещё два денька перед началом практики, только документы нужные в ГИТИСе взять. До завтра и прощаюсь)