Снег выпал неожиданный, одежда вся запрятана, выскочила в чем есть. Повязала на голову платочек в бубочку, на носу очки, сверху пальто, а из-под пальто ноги в джинсах и кроссовках. Еще джинсы подвернула, чтобы каждому было ясно, при взгляде на мои голые щиколотки, что я молода и прекрасна, а платочек и очки это ирония. Авоську еще взяла хипстерскую, чтобы довершить образ. Пошла за едой. Молоко положила в авоську, яиц упаковку. Стою в очереди за круассанами и слышу вдруг, за моей спиной одна юная дева говорит другой:
— Гля, бабулёк какой крутой, как джинсы подвернула.
Все пропало, все.
И ирония моя, и авоська, и бубочки.
И даже круассанов уже не хочется.

© Наталия Кочелаева

Шампанское стали плохое делать.

Бывало, раньше выкушаешь бокальчик, так сразу разбойный посвист, колокольчик под дугой, тройка мчится к Яру, лейб-гусар под меховой полостью нежно пожимает руку. Пляшешь по-цыгански отчаянно в салоне парохода с усатым пароходовладельцем, сзади гребет бледный жених, шепчет: ужо тебе, вертихвостка. Или напротив того, на Ривьере танцуешь танго "Маленький цветок" с молодым миллионером, платье шемизье, шляпка-клош, жемчужная нить до колен. Просыпаешься на чьей-то вилле в Венеции, из одежды на тебе новая соболья шуба, мужская сорочка и чулки. Человек, шампанского! Клико! И пошло по новой.

А нынче выкушаешь — просыпаешься в своей постели, в своей ночной рубашке. Макияж на ночь смыла, лицо кремом намазала. Перед сном, видать, пыталась читать "Цветочки" Франциска Ассизского, да сморило.
Дрянь стало шампанское, я вам точно говорю.





(с) Наталия Кочелаева

Я видел множество людей: дождливых, призрачных, туманных,
носящих под плащом сквозняк, что воет в застаревших ранах,
с глазами, серыми как сталь, и опустевшими как припять,
чью боль годами можно пить, но никогда до дна не выпить.

я видел множество людей: янтарных, солнечных, искристых,
пропитанных морской волной, что украшает пеной пристань,
с душой, распахнутой для всех, как то окно, что жаждет утра,
что, как дитя, глядят на мир, но зрят по-стариковски мудро.

я видел множество людей: пронзительных, морозных, белых,
как будто сам старик-февраль пришел в ночи к их колыбели,
забрал горячие сердца и влил бесчувственность в их вены,
чтоб получились как стекло – прозрачны, но не откровенны.

я видел множество людей, и в каждом билось время года.
в одной груди таился штиль, в другой - гневилась непогода.
мы все – немного зеркала, шкатулки для небесной пыли.
осталось только разобрать, какой же цвет у наших крыльев.






(с) Deacon

Есть близкие. Есть чужие. Есть те, кто косвенно идет с тобой по жизни, не особо влияя на нее, но присутствуя по неким причинам. Есть те, кто вплотную приближаются к тебе и изменяют ход событий в твоей истории…

Есть приходящие и уходящие. Одни за мгновение оставят след в дневнике твоей души, другие, присутствуя годами рядом, не затронут струны твоего сердца.

Невозможно предугадать, кто останется с тобой.
Иногда близкие отпускают твою руку на краю бездны, а совсем чужие, внезапно ее подают,
чтобы спасти тебя.

Можно идти по одной дороге, но смотреть в разные стороны.

Можно идти по разным дорогам, но, внезапно сойтись на перекрестке судеб.

И никому не ведомо знать, что произойдет через минуту, месяц, год.

Но, врываясь в чужую жизнь или даже едва коснувшись ее, оставьте в ней то, что станет другому маяком в самую темную для него ночь.

Оставаясь в душе, этот едва ощутимый свет, может разжечь огонь спустя время, в самый нужный для этого момент, когда, казалось бы, спасения уже нет.

Будьте добрее, милосерднее, искреннее. Это не слабость и не порок.

Это — сила, которой нет цены.

Говорите важные слова дорогим вам людям вовремя, ведь они имеют наибольшую ценность именно тогда, когда их ждут.

Все, что так важно сердцу, имеет свой срок годности.

Всему свое время: слову — свое, поступку — свое.

Говорите важные слова также и чужим для вас людям, возможно через вас к ним обращается их ангел-хранитель.

Все мы странники в этой жизни, частично или тесно переплетающиеся друг с другом, и, вопреки мнению о том, что человек всегда был, есть и остается один, я скажу:

Вы никогда не были одни, даже если так уверены в этом.

Каждое касание к вашей душе, как и ваше к чужой, оставляет след в книге судеб и меняет ход событий.

Будьте внимательны, прикасайтесь бережно…






(с) Анжелика Хоффманн

Смотри, как перевозят снег
В небесной лодке.
Какой короткий выпал век,
Какой короткий.
Чего искала, кем была,
О чём мечтала?..
А снег осыплется с весла —
И нас не стало.

Не стало неба и земли,
Ни крыш, ни улиц,
Как будто взрослые ушли
И не вернулись,
Как будто смотришь из окна
И ждёшь ответа...
Лишь лодка белая видна
Над белым светом.

Очнёшься в городе пустом —
Туман и слякоть.
Уже не вспомнить ни о ком
И не заплакать.
Как скоротечен человек —
И сам не знает.
Качнётся лодка, ляжет снег,
И полегчает..


(с) Елена Касьян

Годы учат кричать в подушку, больше врать и смеяться тише. То, что было когда-то нужным, с ходом времени стало лишним. С ходом времени, пересохло, отболело, сгорело в пепел, но ещё не совсем издохло то, что раненным воет вепрем. И подушка тот крик не скроет, лишь немного его приглушит. Фильтр лет совладает с воем, он его, наконец, задушит. И смеяться негромко - можно. И подушка - всего лишь перья. Только всё ведь неправда. Ложно.
Время учит себе не верить.


© Мальвина Матрасова

Есть в мире усталая женщина.
Обычная, сколько таких:
Трудящихся молча до вечера
В забытых краях областных,
Хранящих свое жизнелюбие
И веру в хороших людей
Сквозь дни, до нелепости грубые,
Сквозь гибельность всех этих дней.
На шее, почти что по-творчески,
Не крестик и не жемчуга —
Очки на затертой веревочке,
Два круглых окошка в века.
Она все о чем-то заботится
И как-то житейски проста:
Боится смертей, безработицы,
И любит лохматых собак.
Болезнями рвано искусана,
Да только об этом молчит,
Несет пять пакетов на мусорку
И силы находит — любить.
А руки — узлами и крючьями,
Но только вот в этих руках
Я спал. И они были лучшими,
И пахли, как пахнет душа.
Есть в мире уставшая женщина,
Обычная, сколько таких:
Земных, бытовых, переменчивых,
Стареющих, славных, живых,
Живущих вдали, за дубравами.
Их много. И все — стороной.
Но вот для меня она главная.
Ведь мамы не будет другой.






© Аль Квотион

Я люблю крепкий чай за прозрачную горечь
Я люблю крепкий чай за прозрачную горечь
Поцелуя с любимым у края дождя.
Если кончится чай, я поеду на море
И вдохну там соленый оттенок тебя.
Я ищу тебя всюду, везде узнавая
В крике птиц над рекой, красоте облаков.
Даже в мягком теченьи прошедшего мая
Узнаю тихий шелест знакомых шагов.
Я люблю тебя в мире. Люблю тебя в ссоре.
И в палящем огне моего бытия
Я люблю поцелуи за терпкую горечь
С легким привкусом чая, стихов и дождя.

© Аль Квотион

Не играйте в любовь от тоски или скуки, не касайтесь рукой атональности чувств. Не несите как знамя прообраз разлуки от чужих откровений прекрасный на вкус. Не смотрите в глаза тем, кто сбитым дыханьем пробивается вверх, зажигая рассвет. Не шепчите имен своих ждущим на грани, не вскрывайте их боли желаньем побед. Кто горит ярче всех — изнутри выгорает, разлетаясь на тени пронзительных слов.

В вечном поиске счастья сквозь жизнь пролетая, берегите сердца, не играйте в любовь.

© Аль Квотион

Не плачь. Ну хочешь, я подарю тебе самую яркую звезду на небе? Ты только не плачь. Слез нет? А глаза грустные, меня не обманешь. Ты не смотри на меня, я устал, я болен душой, она живет во мне, понимаешь? А когда она живет — это всегда больно. Но ведь и сладко, пронзительно, до дрожи, до восторга. Ну не плачь, я буду писать стихи про счастье. Хочешь? Я буду писать их про тебя. Я нарисую небо у тебя на ладони. В нем будут жить мои птицы. Я знаю, иногда бывает трудно, но ты потерпи, а я буду рядом. И все в итоге у нас будет хорошо. Конечно, обещаю. А я не умею врать, ты же знаешь. Не плачь.

Я подарю тебе самую яркую звезду на небе. Я подарю тебе солнце.

© Аль Квотион

Осень — в душе человека. Как и весна, лето, любой сезон, любая погода. И поэтому одному и тому же дождю кто-то с радостью и предчувствием очищения подставит свои руки, а другой тяжело нахмурится и потуже затянет плащ. Погода в нас, а дождь… он просто идёт. Лишённый оттенков добра и зла, радости и печали, дождь идёт сквозь наши души.

© Аль Квотион

Я Вас не тороплю … И Вы не торопите … Наш «цигель ай лю-лю» пока не за горой. Мне нравится, что я ещё не в Вашей свите, а Вы, как в том кино, больны, увы, не мной…

© Павел Покровский

Учись искусству маленьких шагов,
Чтоб главное не расплескалось в спешке.
Чтоб не забыть, где ферзь стоит, где пешки.
Где стан друзей, где логово врагов.
Поверхностно и бегло не пройти
Всю дальнюю дистанцию до сути.
Учись не суетиться на маршруте
И каждый день судьбу благодари.
Я видел, как летят без тормозов,
Сгорают вмиг, разламываясь с треском.
Учись искусству маленьких шагов.
На самых сложных жизненных отрезках.

© Ваня Якимов

И вроде бы взрослый, и знаешь как жить,
и есть даже формулы счастья,
и годы сплетаются в мудрость как нить,
что пульсом поёт на запястьях,
вот только упорно сбиваешься с ног,
плутаешь в себе как в тумане,
чтоб после ночами глядеть в потолок,
царапая старые раны.

А в детстве казалось, что станешь взрослеть,
и жизнь будет делаться проще,
ведь ты будешь знать, где расставлена сеть -
найдешь хоть во мраке наощупь.
Но жизнь получилась немного иной,
сложнее игры на планшете:
здесь лечат словами, а бьют тишиной,
а взрослые - все ещё дети.

Здесь монстры другие: болезнь, война,
а яд - в самой лучшей посуде,
у всех наших ран есть свои имена,
что носят знакомые люди.
Здесь страхи, тревоги и чувство вины
все топят в слезах или в виски.
Здесь формулы счастья почти не нужны,
нужны лишь объятия близких...






(с) Deacon

Горе, которое нереально вынести живому человеку. Горе разрушающее привычную жизнь. Страшное горе, невозможное. Его можно спрятать в ящик, заколотить досками, обмотать колючей проволокой, закопать поглубже, пустить овчарок по периметру, и прибить табличку «не входить — убьет». И сделать вид, что этого невыносимого горя никогда не было. Но все равно, как преступник, тайком возвращаться на место преступления.

Невыносимое горе, как улики, всегда вылезает в самых неожиданных местах и в самое неподходящее время. В оговорках, в замершем дыхании, в участившемся пульсе, в случайных слезах, когда казалось бы все в порядке. Горе выползает мрачной тенью во снах, машет рукой и заставляет ночью вглядываться в темноту. Это может быть, что угодно: насилие, предательство, болезнь и смерть дорогих людей.

У моей знакомой умерла единственная дочь. Девочка окончила школу, поступила в институт и поехала с друзьями на море, приняла какие-то наркотики, друзья испугались и бросили ее одну. Утром тело девочки нашел на пляже случайный прохожий. Горе моей подруги было настолько велико, что она перестала общаться со всеми знакомыми, развелась с мужем, продала квартиру и уехала в другой город. Новым знакомым она рассказывает, про свою дочь студентку, красавицу и умницу, потом про дочь, которую позвали на работу в другую страну, про ее парня, который тоже молодец. Нет, она не сошла с ума. Она прекрасно знает, что это вымысел, что ее дочь мертва и она ездит к ней на кладбище в родном городе. Но ее горе невыносимо. Она запечатала свое в конверт с разноцветными марками с другой конца света и это примиряет ее с реальностью без дочери.

Я знаю, что из любого горя может вырасти что-то хорошее. А может и не вырасти. Но я считаю, что любое горе нужно уважать. И свое. И чужое. Если не можешь его разделить, то нужно закрыть свой рот и просто стоять молча, не лезть туда, где другому невыносимо.

Однажды я разговаривала с одной женщиной, которая просила меня «повлиять» на свою сестру. Сына сестры, хорошего домашнего мальчика, изнасиловали в армии. Он то и в армии оказался случайно, расстался с девочкой и бросил институт ей назло. Мальчик пытался покончить с собой, но его успели спасти. Он вернулся домой и пытался начать жить с тем, что с ним произошло. Но тетя приходила к ним и требовала писать президенту, искать виновных, требовать расследования и возмездия. В то время, когда мальчик и его семья похоронили свое невыносимое горе и пытались вернуться к привычной жизни, восстановиться в институте, продолжить занятия музыкой. И лучшее, что ты можешь сделать в этом случае — это заткнуться. Потому что ничего другого ты сделать не можешь.

Во дворе где я выросла, одна очень пожилая женщина, кормила всех соседских детей пирожками. Просто так. Летом с яблоками, зимой с капустой. Родители мне запрещали брать еду у всех, кроме этой женщины. А потом я узнала, что еще в войну она потеряла двоих детей. Их увезли в эвакуацию, а потом она их не нашла. Но она пекла пироги и кормила детей. В надежде, что где-то живут ее дети и их тоже кто-то кормит. Многие считали ее сумасшедшей, но так она выносила свое горе.

У каждого из нас свой запас прочности. Кто-то выносит многое. Кто-то не выносит и малого. Но мы не можем знать о том, что может вынести другой человек. И не можем знать того, что мы сами сможем вынести. Никто из нас не ходит по миру и не ищет себе горя. Но горе случается. Именно случается — это случайность, и не возможно остаться прежним после невыносимого горя. И это ложь, что горе делает нас сильнее, иногда оно убивает.

Нужно время. Время, чтобы взять свое невыносимое горе в руки. Не для того, чтобы показать его другим, а для того, чтобы посмотреть на него самому. Иногда нужно очень много времени. Очень-очень много времени. Прежде, чем человек будет к этому готов. И иногда, это время вообще не настанет.

Я не буду врать, что в горе скрыт огромный ресурс. Это далеко не всегда так. Ага, отрезали ногу, зато посмотрите, как высоко я научился прыгать без ног. Но горе может стать опытом. Проживание горя может дать росток из которого проклюнется другая жизнь. Не лучше. Другая.






© Елена Пастернак

Джаз. Осень. Яблоки. Корица.
Дожди. Калина. Листопад.
Сентябрь. Облака. Не спится.
Стихи. Янтарный виноград.
Любимый шарф. Сентябрь. Каштаны.
Шарлотка. Лужи. Журавли.
Кленовый лист. Темнеет рано.
Зонты. Октябрь. О любви.
Уходит лето. Георгины.
Октябрь. Туманы. Теплый чай.
Короче день. Горят рябины.
Немного грусти. Приезжай.

(с) Ольга Тичер

И снова чья-то жизнь к чертям несётся,
и пульс, паскуда, не сбавляет прыть,
таких, как ты, не забывают, Солнце,
таких, как ты, лишь пробуют забыть…

три ложки кофе в маленький напёрсток,
улыбка — как у глянцевых актрис,
с такой, как ты, так сложно и так просто,
с такой, как ты, по камушкам и вдрызг…

сижу, как шут, у твоего престола,
а ты упрямо не отводишь взгляд
и куришь невзатяг свой Vogue с ментолом,
как и меня, лет «сто» тому назад…

глядишь в упор, не проронив ни звука,
и я себя не помню ни черта,
но оттого — что мы никто друг другу
мне хорошо сейчас — как никогда…


© Павел Покровский

"Удивительно, как по-разному женщины воспринимают подаренные цветы, вы замечали?

Кто-то небрежно бросит огромный букет роз на заднее сиденье машины и спросит, куда мы едем ужинать, а уже вечером, попрощавшись, забудет его там же.

А кто-то, распахнув от удивления глаза, прижмет к груди простой букет полевых ромашек, будто это любимый ребенок, которого она давно не видела. Нырнет туда носом, счастливо засмеется… и ничего не скажет. Кроме обычного «спасибо», в котором — каждый лепесток из подаренных цветов мысленно зацелован."

© Олег Рой

Ей казалось, что зим было сто, не меньше. Вдвое с лишним больше, чем прожитых лет.
И по многим она словно прошла босиком, сживаясь с холодом и с болью. Сживаясь не как с врагами, а как со спутниками, напоминающими ей, что она жива.

Есть женщины, которые не нанизывают свои горести, как бусы, чтобы гордо носить потом, добираясь до стыда в чужих, более счастливых глазах.
Женщины, ходящие босиком по своим личным зимам, но ни у кого не вызывающие жалости.
Не мельчающие от разочарований, а уходящие на глубину собственной силы не закончиться для любви, для завораживающего озорства, для острой страсти наслаждаться фрагментами не охаянной ими жизни.

Они не стоят на чужих порогах, не плюют в уходящие спины, не мстят за причинённую боль, не хвалятся собой на каждом углу и ничего не просят там, где и им ничего не готовы предложить, и они сами ничего не могут дать взамен.

Их зимы не закалили их, не превратили в холодных и бесчувственных, не запорошили намертво снегом недоверия и не защитили корками циничного расчётливого льда, а как будто добавили нерастраченной нежности, наполнили тёплым светом, освободили для чего-то очень важного, к чему приходят именно таким морозным путём...

Она не знала, была ли она именно таковой, потому что не выдумывала себя, не приукрашивала, не всматривалась болезненно в зеркала и чужие лица, чтобы удостовериться в собственной полноценности.

Она просто уцелела там, где порой невозможно это сделать.

И она пошла дальше. Целой. Ценной. Цветущей.

Не исключающей новых зим, но и переставшей бояться их.






(с) Лиля Град

Просто живи, ничего не доказывай,
Счастья тебе и удачи в пути,
Жизнь чёрно-белая, яркая, разная,
Главное — это своё в ней найти.

Веришь, не веришь, но всё перемелется,
Ливни закончатся, высохнет грязь.
В небе чернильном Большая Медведица
Тихо сияет, на Землю не злясь.

Снятся Медведице лилии с астрами,
Лето, обьятия и синева.
В этой вселенной, холодной и пасмурной,
Только любовь бесконечно права.

Люди и звёзды — мы все не железные,
Каждому нужен приют для души,
Не надевая броню бесполезную,
Просто живи. Вдохновляйся. Дыши.

Сдвинутся горы, исчезнет тревожное,
Новое утро придёт как ответ.
Всё утрясется, всё как-нибудь сложится,
Если ты в чьих-то глазах видишь свет.

(с) Алеся Синеглазая

Берегите любовь, ведь она нам подарена Богом.
Нет богаче людей, в чьих сердцах это чувство живёт,
Это то, что не даст зачерстветь в нашем мире жестоком,
Потерявший её, в сердце холод на век обретёт.

Берегите любовь, недоверие склонно к потерям,
Ведь судьбу изменить может пара несказанных слов,
Выходя из себя, оставляйте открытыми двери,
Чтоб не сгинуть в тоске среди кучи наломанных дров...

Берегите любовь от сомнений, обид и раздора,
Пусть пустой кошелёк и разбитых желаний не счесть,
Но зато у души сохранится святая опора,
Ведь любовь на земле - это Бог Всемогущий и есть!

(с) Василий Горин

Поменяй на буквы числа,
Проводи спокойно год..
Что случилось, то случилось..
Что случится, то случится..
Что уходит, пусть идет.

Лист зеленый - завтра желтый..
Послезавтра - белый чёлн..
Что уходит, пусть уходит..
Что уходит, то чужое..
Не тревожься ни о чем.

У тревоги нет советов..
А у веры нет тревог..
Если ты крупица света..
А ведь ты - крупица света!..
Значит, маленький, но бог.

Значит, ты - большое чудо!..
Новый день - за старым днём..
Будь, кем должен..
Будь, что будет..
Жизнь одна. Живи её.

© Анна Тукина

Давай поговорим…
и всё начнём сначала…
ты не должна и я — не должен никому…
не знаю — в чём подвох,
но ты сейчас осталась,
и к чёрту объяснять — зачем и почему…

Давай поговорим…
про то, что всё бывает…
что даже в декабре дождь шпарит во всю прыть…
про то, что жизнь моя
как шлюха плечевая,
но мне другой такой уже не сочинить…

Давай поговорим…
и всё переиначим…
чтоб снова во всю дурь заныло под ребром…
ведь ты сейчас со мной,
а это что-то значит,
и я без водки в хлам, а значит, всё путём…

Давай поговорим…
про эту сучью осень…
что этот городок, увы, не твой масштаб…
что трудно быть святой,
когда душа в засосах,
а феям — только шаг до ресторанных баб…

Давай поговорим…
чтоб снова всё запутать…
чтоб в омут с головой, чтоб вдрызг и побольней…
чтоб длинные гудки,
когда сбежишь под утро…
и нужно верить в чушь, что жизнь ещё длинней…

© Павел Покровский

Сколько шансов за жизнь ни взвесь,
Сколько слов ни возьми в запас,
Идеальное место – «здесь»,
Идеальный момент – «сейчас».


© Любовь Козырь

Несите солнце на своих плечах,
Усталых, но пока еще крылатых,
Несите тем, кто верил, но молчал,
И тем, в обносках крика грязно-мятых.
Несите солнце, если на пути
Дожди стеной, любовь уже не греет,
Душа поет на выдохе «прости»
Но список тех, кого любил, редеет.
Когда вся жизнь продажна до нутра
И в зеркале встречаешь незнакомца,
Когда так одиноки вечера,
Вы все-таки несите свое солнце…


© Аль Квотион

В целом ничего не изменилось, ты все так же просыпаешься по утрам, моешься, завариваешь кофе, лениво морщишься на свой завтрак, только с каждым днем за окном все темнее. И однажды твой будильник прозвонит, ты откроешь глаза и увидишь ночь. А это значит, что в твоем городе осень. Осень похожа на изысканную болезнь: сначала ты любуешься сменой красок, хватаешь руками листопады, но уже начинаешь чувствовать какую-то нездешнюю печаль и проникаешься тихой нежностью к любимым и близким, словно бы завтра с последним упавшим на асфальт листом исчезнут и они. Но время идет, и поэтический флер спадает с осени, обнажая голые деревья, холод, пасмурную слякоть и первый мокрый снег, быстро превращающийся в грязь под ногами простуженных людей с угрюмыми лицами. Но чем холоднее и беспросветнее темнота снаружи, тем уютнее кажется теплый мягкий свет в квартире. И если лето — это время убегать из дома навстречу несбыточным мечтам подростковой души, то поздняя осень — время возвращаться.

© Аль Квотион

Вчера ко мне приходило счастье. Оно было одето в осень, пахло разноцветными дождями и почему-то пряниками. Мы сидели на кухне, я угощал его горячим чаем, а оно добавляло в него насушенные за август лепестки опавших звезд. Потом оно село на мой подоконник и тихонько запело. Оно пело о светлом, о важном, о любимом, о том, что молча живет в сердце и делает руки нежными, оно пело о смехе людей, похожим на теплый янтарный ветер, и о мокрых от росы тропинках, ведущих к тому, что ищет каждый. Мы провели вместе всю ночь. Оно то птицей садилось на плечо, то мягкой урчащей кошкой лежало на коленях. А утром оно засобиралось в путь, извинялось, обещало обязательно заглядывать на огонек, потом накинуло на тонкие плечики радугу, раскрашенную детскими снами, и вылетело за дверь. Но я рад, потому что обернувшись на пороге, оно сказало мне, что идет к тебе. Встречай.

© Аль Квотион

Самое ужасное, что могут сделать родители для своей дочери — воспитать её «хорошей девочкой». Я не говорю сейчас порядочной, умной или ответственной. Я говорю — хорошей. «Хорошесть» — это привычка ориентироваться на чужие оценки, боязнь обидеть любую сволочь, стремление разглядеть лучшее в каждой какашечке. Быть хорошей — читай, удобной — это тяжелый груз, от которого многие не могут избавиться всю жизнь.

Хороших девочек очень любят взрослые. Воспитатели в детском садике, родители, учителя начальных классов. Скажешь хорошей девочке доедать до конца суп или кашу — она доедает, давясь, лишь бы не расстроить взрослых. А потом, во взрослой жизни, не понимают, откуда у них лишний вес и привычка есть больше, чем нужно телу. Да не слышит она свое тело, не приучена. Приучена заглядывать в глаза воспитательнице: я сыта, или ещё нет?

Хорошая девочка не дерзит взрослым. Не говорит с ними грубо, и даже на равных не говорит: только улыбается, поддакивает, слушается. А когда в 14-15 лет к ней с похотливой ухмылочкой начинает прижиматься взрослый дядя, девочка даже не может ответить — не имеет навыка. Так и терпит в ужасе, и много еще будет терпеть там, где надо твердо и громко сказать: убери руки быстро!

Хорошая девочка учится на одни пятерки. Четверка для неё — трагедия. За годы учебы она так привыкает ориентироваться на оценки других, что и дальше по привычке живет в нервном ожидании: как меня оценивают? Что обо мне говорят? Все ли считают меня хорошей? Девочка хочет получать от мира пятерки, как в школе. Но взрослый мир устроен иначе, он скуп на похвалу и щедр на тумаки. Девочка страдает и пьет успокоительные, если не что-то покрепче.

Хорошая девочка старается быть удобной для окружающих, самой удобной, удобнее, чем разношенные домашние тапочки. Угождает, заботится, жертвует собой. Вот только жертвы эти часто не только не ценят, но и считают признаком слабости. И пользуются ими, не стесняясь, что уж тут говорить. Сколько хороших, порядочных девочек, воспитанных в идеалах жертвенности, получают в мужья бездельников, тунеядцев и альфонсов. А те, не стесняясь, едут на женах, да ещё и кнутом погоняют.

Хорошая девочка приучена терпеть. Не отвлекать взрослых от их важных дел своими пустяковыми проблемами. Послушно ждать, когда на неё обратят внимание. Она так привыкает терпеть, что это становится её второй натурой, образом жизни — находить страдание даже там, где его нет. Даже диван себе новый купить девочка не может годами, просто не замечает того, как ноет у нее спина и шея от неудобного спального места. Просто свыклась со страданием, как с необходимостью.

Иметь хороших детей — очень удобно для взрослых. Хорошие дети, как цветы в горшках, расставленные по подоконникам, радуют глаз. Но для жизни быть «хорошим», увы, очень плохо. От «хорошести» потом приходится долго и с усилием избавляться.

Так что лучше пусть уж они не будут удобными. Зато будут смелыми, умеющими за себя постоять, знающими свои желания, потребности и границы. Пусть привыкают оценивать себя сами, а не заглядывать в глаза учителям. Пусть, если нужно, грубят и дают сдачи. Пусть не будут хорошими. Пусть будут счастливыми.







© Морена Морана

Ты любишь кофе со сливками
И солнце во время дождя,
Стихи небольшими отрывками,
Дрожащие блики огня,
И что-то еще за кулисами
Твоих удивительных снов.
А осень все падает листьями,
Все бьется печалью в окно,
И с легкою светлою завистью,
Глядит на тебя сквозь стекло,
В твои непредвзятые радости,
В твое дорогое тепло.
А ты любишь кофе со сливками
И солнце во время дождя,
Красивые книги с картинками
И может, немножко, меня.


© Аль Квотион

Одиноких видно по глазам
С отблесками позднего заката,
Обращенным прямо к небесам,
Забывающим уменье плакать.
По охрипшей голой немоте,
Сжатой побледневшими губами,
По упавшей в душу темноте,
По осколкам боли под ногами.
Я смотрю в их лица сквозь слова,
Я смотрю и что-то отвечаю,
Я пишу им, что любовь жива,
Что совсем легко — пешком до рая.
Я пишу, порой не веря сам,
Чувствуя, что сквозь седую стужу,
Одиноких видно по глазам,
Устремленным прямо в твою душу.

© Аль Квотион

Не бойтесь потерять того мужчину, который не чувствует, когда тебе нужна его поддержка, его плечо, чтобы просто поплакать на нем, а не в подушку. Который рядом, только в те моменты когда ты улыбаешься и говоришь, что всё хорошо… Лучше рвите сразу, даже если уже по живому сердцу… Ведь люди не меняются. Ищите того, чье плечо будет Вам и каменной стеной, и подушкой .Того кто даже по интонации смски поймет, что ты нуждаешься в нем. Кто бросив свои дела и проблемы, примчится, чтобы просто побыть с тобой, потому что почувствовал слезы твоего сердца… И, если найдете- не теряйте… Ведь это именно и есть ваша вторая половинка и ваше счастье…


(с)

Хорошие сны снятся — если устал.
Персики сладкие — если ты заслужил.
Поцелуи горячие — когда терпеливо ждал.
Небо высокое — если взаправду жил.


© Александра Ардова

Все наши невстречи окажутся благом.
Ты просто не понял еще, подожди.
Не надо бежать. Мы попробуем шагом.
Туда, где теплее, теплее в груди.

Кто знает, где все эти верные тропы?
Какая из них нас куда приведет?
Я точно не знаю, пока мои стопы
Не сделают ясного шага вперед.

И страхи приходят под маской сомнений,
А благоразумие — маской стыда.
И сколько бы ни было планов и мнений,
Пока не шагнешь, не поймешь никогда.

И только когда наши стопы, касаясь
Друг друга, тихонько коснутся земли,
Мы вместе вдохнем и, возможно, признаем,
Что все это время мы за руку шли.

© Аглая Датешидзе

Мария подошла и говорит:
«Всё будет так, как правильно. Смотри,
как правильно внутри — так всё и будет.
Река времён, молитвы, лики, люди.
Всё будет так», — Мария говорит.

И взгляд её спокоен, светел, чист,
как будто ей Господь отдал ключи
от врат в чертоги внутреннего взора.
И будто песня ангельского хора
в словах её спокойствием звучит.

«Всё будет так, — Мария говорит, —
как правильно теперь у нас внутри.
И в том и мудрость наша, и свобода».
И льется полдень над церковным сводом,
когда слова за нею повторил.




© Лина Сальникова

Устав барахтаться в океане собственных страхов, страстей, почти утонув в пучине какого-то вселенского отчаяния, однажды ты все отпускаешь и сдаешься, смиренно поручив свою судьбу Богу….Ты успокаиваешься. И в этот самый момент происходит настоящее чудо. Ты не сразу это осознаешь и чувствуешь, но в тебе сначала осторожно, по крупицам, но неумолимо рождается такая жажда жизни, что ты способен сдвинуть горы. Просто порой единственный способ взлететь, обретя крылья - это без сожаления отказаться от всего того, за что ты раньше так упрямо цеплялся, но что не приносило счастья, а лишь отягощало твою душу и не позволяло двигаться вверх. Жизнь - прекрасный подарок и в ней возможно даже самое невероятное - эта мысль входит в твою голову так крепко, что даже сердце это наконец-то принимает, ликуя в твоей груди от обретенной свободы.

«Вечные странники Любви»


© Алина Ермолаева

Есть такое понятие — «Мой человек». Только каждый вкладывает в него что-то очень личное, своё. Для меня «мой" — это тот, кто меня вдохновляет. Не критикует, не корректирует, пытаясь внести в мой образ свои поправки, а именно вдохновляет. Мой человек- это не только тот, с которым комфортно. Это тот, с кем моя душа стремится стать лучше, а сердце обретает крепость. Мой- это тот, кто дарит мне такое состояние, которое я бы назвала «бешеное желание жить». Когда хочется совершенствовать себя, шлифовать, двигаться дальше и выше. Мой тот, кто в меня верит, верит всегда, даже тогда, когда сама в себя верить перестаю. Мой- это человек, который меня окрыляет и извлекает из моей души нечто такое хорошее, что я даже представить себе никогда не могла. Тот, кто не только дарит себя и свою любовь, но возвращает мне меня, настоящую.

© Алина Ермолаева

Мы с тобой такие разные:
Ты серьёзный. Я смешливая.
Я бываю несуразная,
Заводная, говорливая.

Плачу я навзрыд, неистово.
Ты сжимаешь губы сдержанно.
Гладишь кудри золотистые,
Так заботливо и нежно.

Ты меня целуешь в волосы,
Как ребенка малолетнего.
Тихо я скажу, вполголоса,
Как люблю тебя я трепетно.

Есть во мне так много хрупкости,
В тебе — мудрого молчания.
Знаю, скажешь, это глупости,
Только по тебе скучаю я.

Я прижмусь к тебе воробышком,
Загляну в глаза лучистые.
Для меня ты — ясно солнышко,
Без которого не мыслю я.

© Юлия Вихарева