От ударов черствеешь, и это обыденность - первый факт, что найдет подтверждение с возрастом. У привыкших к слезам затуманена видимость, а глаза как костер отсыревшего хвороста.
Постепенно придет, что быть полностью искренним, можно только с собой или с собственным демоном. Мы привыкли бросаться от имени к имени, не жалея на них своих крыльев и времени.
Открываться насквозь - "не убьете, так раните", как отправиться в тир, где стреляют лишь близкие. Постепенно тепло ускользает из памяти,
только зло остается под кожей как призраки.
Это маленький сбой или в нас так заложено, что, лишь веря в добро, возведешь или вырастишь. И пускай ты как храм, до земли уничтоженный, ты способен стоять, если веришь, что выстоишь.




(с) Deacon

Мне в душу постучали осторожно
С вопросом: «Извините, можно к вам?»
Подумав, я сказала: «Можно… можно,
Входите, место есть и тут, и там…»
Опять вопрос: «А с чем коробки эти,
Большие, да и внешне не ахти…»
- Несбывшиеся планы в них о лете,
Мечты, надежды…те, что не спасти…
- А вы зачем пожаловали в душу?
Обычно ищут к телу все подход…
- Я ваш покой обидой не нарушу…
А тело без души… оно не в счёт…
- Ну раз уж вы пришли, так оставайтесь
Не до утра, а просто навсегда…
Я полюбила вас, не сомневайтесь…
И вместо «Нет» душа сказала «Да»…
- Но если вы и вправду полюбили,
За что, ответьте, если не секрет?
- В любви вопрос «За что?» совсем не в силе,
Ведь любят ВОПРЕКИ, сойдёт ответ???
- Бываю я несдержанней и резче,
И знаю, что за всё предъявят счёт…
- Используют людей, а любят вещи
Сейчас… А было всё наоборот…
- А если захочу уйти неслышно,
Мне нужно знать, что вас от слёз сберёг…
- Так если стану я однажды лишней,
То значит вы – мой жизненный урок…
Ко мне врывались в душу, дверь ломая,
Осенними признаньями шурша…
Прощаю всех за всё, пока живая
Во мне простая женская душа…

© Ирина Самарина-Лабиринт

ты привыкаешь смеяться без поводов
или грустить в тёплой комнате зимами.
ты привыкаешь дышать этим городом,
что разрушает надеждами мнимыми.
ты привыкаешь сдаваться в баталиях,
выйдя сухой из воды, как и прочится.
ты – ненормальная.
ты – аномалия.
ты убиваешь себя одиночеством.
ты привыкаешь не думать о людях и
прячешь их в сердце забытыми строками.
любишь дарить не нарциссы, а лютики,
даже когда тебя кличут «убогая».
чёрные тени для образа – чуждые.
ты отдаёшь предпочтение светлому.
страшно не то, что ты стала ненужной, а
то, что ты вскоре
привыкнешь
и к этому…








(с) И.Врублевский

- Молчалив или очень заносчив, испортит веселье!
- Рождество – это праздник, в который нельзя быть таким! -
И коллеги гадают, кто первым стучит в его двери.
Он не любит декабрь.
- А, может, не будем? Черт с ним?
- Но нельзя не позвать! На банкет нужно всем коллективом!
- Ну сама и зови!
- Не пойду! Почему сразу я?
- А давайте и-мейлом, с какой-то картинкой красивой?
Ну, как в прошлом году!
- Посылай, раз идея твоя.
Он читает и-мейл и насмешливо смотрит на двери:
Молодцы, пригласили, и молятся, чтоб не пришел.
Снег кружит за окном, и он пишет в ответе: «Спасибо.
Жаль, я занят сегодня. Друзья приглашают за стол!»
- У него есть друзья? – начинают хихикать коллеги.
Но уже через час забывают о нём наконец.
Он ушел незаметно и скрылся под сводами храма.
Взгляд коснулся иконы:
- Минуло столетье, отец!
Я живу по-другому. Молюсь. Помогаю бездомным.
Я пожертвовал денег больнице и детским домам.
У меня живет кот, подобрал его прошлой зимою.
А еще крошки хлеба люблю выносить воробьям.
Я сумел научиться любить это странное солнце,
А еще этот дождь и какой-то нелепый туман.
Только снег не люблю. Этот звук… Как вчера его помню.
Ты мне веришь, отец? Я исправил свой каждый изъян.
Но в ответ – тишина, лишь метель завывает снаружи.
Его губы дрожат.
- Ну, пожалуйста, я ведь другой!
Он сорвался на крик:
- Прекрати! Не могу это слышать…
Этот снег…
Это небо крошится
Опять подо мной!
Он уходит в метель , молча ловит такси и рыдает.
У подъезда шофер тормозит:
- Эй, приехали, друг!
Двадцать пять за проезд и... совет: научись жить как люди.
Если небо крошится, лишь падшие слышат тот звук.







(с) Deacon

Никогда не игнорируй человека, который заботится больше всего о тебе. Потому что в один прекрасный день, ты можешь проснуться и понять, что потерял луну, считая звёзды.



(с) Антуан де Сент-Экзюпери

скулящее сердце дождем-перламутром,
в тарелке - холодный рассвет.
Так странно встречать незнакомое утро
и есть свой безвкусный омлет.
Разбитые мысли хрустят под ногами,
в осколках - вчерашние дни.
Дурацкое сердце стучится о ребра:
верни же!
верни же!
верни!
Несчастное сердце облезлой дворнягой -
и жалко, и в чем-то смешно.
Безмолвная вьюга белее бумаги
легонько стучится в окно.
Слепые снежинки касаются ветра
как пепел сгорающих дней.
Сегодня - хреново,
сегодня - весь спектр,
но завтра
ты будешь сильней.
нет смысла цепляться за тех, кто за дверью -
они неизбежно уйдут.
Наивному сердцу не хочется верить,
но, знаешь, его осмеют.
Хвататься глазами за чью-либо спину -
как клянчить растаявший снег.
Сжигают мосты? Подливай керосина.
Найдется и твой человек






(с) Deacon

Зимнее утро похоже на сон, если не верить, что больше не спишь.
Где-то внизу затухает фонарь, сгорбившись старцем под взглядами крыш. Призраки снега стучатся в окно, всё еще помня, как злилась метель.
Зимнее утро похоже на сон, если б не мрак и пустая постель.

Раньше, бывало, придет чернота - можно собрать на бумагу в стихи.
Мне помогало стать кем-то другим – кем-то далеким, циничным, лихим.
Черпать чернила из ямы в груди было несложно в чужой скорлупе.
Я так хорош рассуждать о других, что не могу разобраться в себе.

Кто-то прочтет и подумает: «вот! Есть же один, кто увидел всю суть!»
Кто-то, напротив, скривится, что плох, просто умеет слегка всколыхнуть. Может, я лжец, что меняет лицо в страхе увидеть, насколько он пуст,
может, пишу, но не зная о чем, просто слова, у которых нет чувств.

Да, было легче стать кем-то другим – тьма отступала, не в силах узнать. Буквы в кольчугу сплетались как нить: я мог судить, понимать, выбирать. Здесь же, по правде, я сбился с пути, воет зима, безнадегой слепя.
Или я просто дерьмовый мудрец, если не знаю, как жить без тебя.






(с) Deacon

Послушай шепот декабря.
Закрой глаза, и ты услышишь...
Услышишь, как кружит метель
на шиферной поляне крыши,
Как ходит небо по земле,
крошась песком при каждом шаге,
Как ветер пишет свой рассказ
на призрачном лице бумаги.

Послушай шепот декабря.
Такой далекий и знакомый...
Не он ли слышится тебе
в скрипучих половицах дома?
Не он ли бьется под ребром,
когда терпеть уже нет силы,
И просто хочется упасть,
как падают на дно могилы?

Послушай шепот декабря...
Свое дыханье...
Ритм сердца...
Мороз приходит лишь тогда,
когда нельзя уже согреться.
Для остывающих в груди
любой очаг наполнен стужей.
Ведь, как бы сильно ни мело,
Зимы в нас больше,
чем снаружи.

(с) Deacon

На поиски счастья, подъем в шесть пятнадцать, привычно забито метро.
Уставшая осень решила прощаться, роняя как птица перо.
Замерзший декабрь, худой и сварливый, гоняет метлой сквозняки,
Гоняет людей, точно волны залива, что ищут свои маяки.

На поиски счастья, такого, чтоб ярко, такого, чтоб гордость несло -
Не первой метелью в декабрьском парке, не к маме поездкой в село.
Красивое счастье находится в барах, в стекляшках торговых рядов,
Красивое счастье - в чужих тротуарах, в ладонях чужих городов.

На поиски счастья, чтоб выше иконы, чтоб больше вместилось в карман.
Не может быть счастья в коробке балкона, где летом читаешь роман,
Не может быть в море, холодном как призрак, когда есть лазурный прибой,
Не может быть счастье столь мелким и близким, не то будет счастлив любой.

На поиски счастья, шкатулка обиды, работа, покупки, диван.
Далекое счастье давно в паутине, под ребрами бьется туман.
Мы ищем повсюду, кружась до рассвета похлеще хмельного волчка.
Мы бьемся за счастье, размером с планету, а нужно - не больше зрачка.





(с) Deacon

Жизнь – это желания.
Надо пестовать свои желания, пока они у тебя есть, –
и все будет. И творчество, и любовь, и все остальное.
Мне пока еще хочется иметь много желаний. Я бы назвал это жаждой жизни.

© Андрей Кончаловский

мой выбор вполне осознан –
иду по пути-дороге,
а даль освещают скромно неяркие фонари.
когда умирают звезды,
они не поют о Боге,
они не винят в невзгодах холодные Декабри.
когда умирают звезды,
становится пусто в Небе.
Луна одиноко ищет замену своим друзьям.
никто не проронит слёзы,
заказывая молебен,
и Землю никто не ранит цепочкой глубоких ям.
когда умирают звезды,
мы даже не замечаем,
как слаженные Созвездья теряют свой прежний лоск.
но меркнут не грациозно,
а каждый – в своей печали,
ведь звездам не нужен даже букет из гвоздик и роз.
они не вдыхают воздух,
не думают о столетии,
которое вмиг исчезнет, под грузом могильных плит.
когда умирают звезды,
они не поют о Смерти.
они зажигают души всех тех, кто за них горит.





(с) И.Врублевский

Такую женщину придумать невозможно.
Она горька, как виски, как полынь.
Но стоит прикоснуться осторожно,
И забываешь прелести святынь.
Взлетаешь ввысь от взгляда неземного.
Завидуешь своим глазам: они
Не видели пока еще такого!
Ее душа- как яркие огни.
Любимой стала женщина, играя.
Но твой один неверный, глупый шаг-
И из её ты будешь изгнан рая,
Ты будешь изгнан, будто злейший враг.
Ее глаза с предвестием печали,
И тонкий аромат ее духов
Своей загадкой каждый день встречали.
Грешна она. Но нет в ней зла грехов.
Ванильный вкус изысканной помады,
И нежных губ струящаяся блажь.
Что может быть желанней той награды?
И за нее ты жизнь свою отдашь.
К душе её коснувшись осторожно,
Читай её как книгу вновь и вновь.
Любить такую женщину несложно.
Сложнее сохранить её любовь.


© Леонид Митенев

А сильные люди ломаются тихо,
С улыбкой на бледном лице…
Вовек не признав для пиара шумиху,
Лакейскую жизнь при дворце…
Они не скрывают, что счастливы были,
Свободу души испытав.
И люди из глины – таких не любили
За прочный негнущийся сплав…

А сильные люди, от боли шатаясь,
Других никогда не винят
За то, что для выгоды те прогибались
И совесть меняли на блат...
За то, что врагами друзья становились,
Успехов, побед не простив,
За то, что паденьями друга гордились,
При этом себя опустив.

А сильные люди не словом спасают,
А молча решают дела…
Хоть крест иногда непосильным бывает,
Ломаются оба крыла,
Но всё же тащить на себе продолжают
Тот крест, что не дан слабакам.
И сильных людей сам Господь поднимает
Из завистью вырытых ям…

А сильные люди не ноют, не учат,
Являясь примером уже…
Для них не беда, что над городом тучи,
Важнее, что солнце в душе...
Кто хочет – добьётся! Кто верит – тот сможет!
Прощавший – достоин любить…
Хоть сильные люди ломаются тоже,
Но в силах себя починить…

© Ирина Самарина-Лабиринт

Тихой поступью по околице
Новый день освещает зарей.
Что же нужно тебе, бессонница,
Что так часто бываешь со мной?

Исчезаешь ты, не прощаешься.
Уходя прикрывая дверь.
Знаю, ты всегда возвращаешься,
Становясь с каждым днем все родней.

Постоянная, молчаливая,
Зная тайны ушедшего дня.
Ты стоишь надо мной, горделивая
Будто сверлишь вопросом меня.

Что ты хочешь, бессонница милая?
Я забыла весьма давно-
Кто есть я, где тропа правдивая?
И сейчас мне уже всё равно.

Не кори меня взглядом пристальным.
Молчаливую грусть не лей.
Лучше душу наполни искрами,
Чтоб почувствовать вкус этих дней.

Чтоб глаза заблестели надеждою,
От морщинок разгладился лоб,
Чтоб тревоги и страхи исчезли вдруг
Будто кто-то их прочь уволок.

Ну скажи мне хоть слово, бессонница.
Я ведь тоже тебе верный друг.
За какие грехи ты невольница
Моих мыслей, душевных мук?

Иногда слышится мне в забвении
Твой истошный немой горький рев.
Он звучит, как предостережение,
Но по прежнему мне невдомек:

Ты стараешься оградить меня,
От несчастной моей головы,
Что сознательно упекла себя
За решетки своей же тюрьмы.

Вот ты смотришь уже с отчаянием,
Но постой, почему же сейчас
Грустный взгляд твой так узнаваемо
Повторяет разрез моих глаз?


© Аманита Мускария

Субботний день.
Май проводил
апрель до будущего года.
Сидит на лавочке блондин
и дожидается кого-то.
Наперебой сюда-туда
снуют повсюду первомайцы,
а он сидит,
и у пруда
грызет обветренные пальцы.
Ни транспаранты,
ни значки,
ни коммунизм и ни речевки
его не трогают.
В зрачки
забрался бес,
большой и черный.
Твердит наручный часовой,
что не явился разводящий,
и лупоглазою совой
он провожает проходящих
мимо него.
Помилуй бог,
она сказала,
будет в красном,
широком платьице в горох
и шляпке.
Ох уж этот праздник...
Замылен глаз и фокус стерт,
надежды тают поминутно.
Блондин сидит,
сидит и ждет,
и ненавистно это утро
ему.
И вдруг она...
Она.
Она!
Склонив свой взор на воду,
как-будто красная луна,
скользит по парка небосводу.
В узде - Пегас,
в груди - пожар,
расправив крылья, белый аист
не полетел, а побежал
луне навстречу,
спотыкаясь.
Он позабыл обиды
в раз,
забыл и ненависть, похоже,
и вспомнил:
встреча их вчера
перенеслась на час попозже.



(с) Дмитрий Кравченко

веду монологи
и больше не страшно,
что съел меня будничный быт.
ты хочешь о Боге?
я знаю о каждом,
но мой постоянно молчит.
мы платим налоги.
мы – мёртвые души
ценой в половину рубля.
ты хочешь о Боге?
садись и послушай,
как я помолюсь за тебя.
мы стали едины
как рельсы при встрече.
как реки, что впали в моря.
мы – мёртвые льдины,
прожившие вечность,
пока не коснулись Огня.
но мы – одиноки.
при всей нашей воле
мы слишком с тобою пусты.
ты хочешь о Боге?
давай без символик.
ведь Бог для меня – это ты.





(с) И.Врублевский

Смотрю в зеркало...
Молодая, стройная, как в 20 лет
Завтра то же самое вино возьму.

Кем ты будешь таким: одиночеством, дураком, белым паром от смеха над городской тоской, сообщением «доброе утро», пришедшим ночью?
Будь таким, как захочешь.
Будь тем для меня, кем хочешь.
Даже разный, ты в моем сердце один такой.

Что писал нам февраль? Что за ним наступает март, где несмелое чувство толкает нас обнимать, где под летними звёздами впрок вызревает осень. Что теперь мы друг друга как счастье на сердце носим, словно письма про счастье, кладём в потайной карман.

Кем ты будешь таким: дураком или смельчаком, свой покой нарушая, читая меня тайком, добавляя в ночи’ к перечитанным перепискам своё «доброе утро»?

Будь кем угодно близким.
Ведь мы знаем, насколько далёким быть нелегко.




(с) Лина Сальникова

В споре с женщиной ты просто должен иногда пожимать плечами,
иногда кивать, в знак согласия, и почаще моргать, так твой вид будет выглядеть более виноватым, и молчи, как будто забыл все слова сразу.
И не смейся сейчас. Ты пробовал хоть раз заткнуться в споре?
Вот попробуй. Просто женщинам это не дано.)))


© Тай Ночка

Бога не видно, но я его вижу:
в зрелости яблок, в спелости вишен,
в ливне и стуже и в красках заката.
Бога не видно - он где-то за кадром:
в детской улыбке и в маминых фразах,
и рассыпаясь любовью по вазам,
Бог говорит с нашим миром цветами.
Бога не видно, и видно не станет.
В дальних поездках и командировках,
в легких касаниях, нежных и робких,
в боли, в надежде и в маленьком шансе
Бога не видно? О, не соглашайтесь!
Бог открывает для каждого двери.
Те, кто не верил - однажды поверят.
Даже сейчас, атеистам в отместку,
ставленным голосом с этого места
Бог говорит с вами мной через вирши.
Бога не видно, но я его вижу.




(с) Дмитрий Кравченко

ещё один листок календаря,
мной сорванный, отправится скитаться
навстречу пустоте, касаясь пальцев
чужих людей, им боль свою даря.
пейзаж деревни на пейзаж из скал
меняю.
фотокарточки.
сюжеты.
пол-лета убивал в себе поэта.
пол-осени в себе его искал.
слова закончатся, сменяясь немото́й.
и я закончусь. вряд ли нужен веский
здесь повод. чуть волнуя занавески,
морозный ветер бродит мимо той
оконной рамы, где горит свеча,
оставленная мной же. бестолково
я жду апрель, а в доме вместо комнат —
заснеженная кома. одичал.
отмаялся. я многого просил
и, видимо, лимит превысил слишком.
последний месяц ощущался лишним.
жизнь крутится по сломанной оси.
и я без сил ныряю в бездну дней,
как тот листок, мной сорванный, потёртый.
я б выбрал смерть, а не казаться мёртвым.
лежать, как распростёртый, там…
на дне…
слова закончились. а время на часах,
сошедшее с полотен Сальвадора,
разли́лось по безлюдным коридорам.
и я бы вместе с ним разлился сам.
впитался б в почву.
улица.
фонарь.
ещё один листок бросаю в урну.
так день за днём, за годом год, дежурно,
бессмысленно меняю календарь.





(с) И.Врублевский

Жизнь нуждается в милосердии.
Милосердием мы бедны.
Кто-то злобствует,
Кто-то сердится,
Кто-то снова
В тисках беды.
Жизнь нуждается в сострадании.
Наши души —
Как топоры…
Слишком многих мы словом
Ранили,
Позабыв, что слова остры.

© Андрей Дементьев