Кем будешь ты на Новый год?

— Снежинкой?
— Небом.
— Принцессой?
— Сказкой.
— Зайчонком?
— Лесом.
— Джокондой?
— Краской.
— Звездою?
— Светом.
— Ассолью?
— Чудом.
— Русалкой?
— Морем.
Я морем буду...
— Ромашкой?
— Лугом.
— Вселенной?
— Частью.
Я буду чьим-то
Заветным счастьем.


© Александра Ардова

Одиночество — странная штука…

Ты — вовне, где ни мир, ни война.
Тетивой робингудова лука
в перепонках дрожит тишина;
тишина, наделенная весом,
обделенная даром любви…
Не гулять ли вам Шервудским лесом,
телефон и компьютер с ТиВи?!
Ты — дошедший до истины странник.
И с находкою этой сполна
ты сроднился, как мертвый «Титаник» —
с барельефом холодного дна.
Время — жалкий нескошенный колос,
перегнивший от влаги и стуж,
просто путь, разделённый на скорость,
просто формула.
Физика.
Чушь.
Время кончилось. Птица кукушка
замолчала и впала в тоску,
и часов пунктуальная пушка
не пaльнёт непременным «ку-ку»,
и реальность поставлена к стенке
вкупе с вечным «люблю — не люблю»,
вот и память теряет оттенки,
асимптотой склоняясь к нулю.
Неподвижность.
Не мука.
Не скука.
Может, только начало пути…

Одиночество — странная штука,
идентичная счастью.
Почти.

© Александр Габриэль

Ты так меня любила, боже мой,
варила борщ, романсы пела Глинки…
Следила за собой, ждала домой,
сдувала, так сказать, с меня пылинки,
мою лапшу хранила на ушах,
совсем забыв о статусе богини…
А я, как басурманский падишах,
роскошно возлежал на паланкине
твоей любви. Но сам я — не любил.
Скорее, был ленив и сердоболен…
А время шло. Густел прибрежный ил.
Стенал в твоих колонках Дитер Болен.
И вот однажды в день, когда дожди
в клён за окошком колотили жёлтый,
сказать ты захотела: «Уходи!»,
но получилось всё-таки: «Пошёл ты!..».
И я пошёл. Без чести, без наград,
ненужностью своей смертельно ранен…
Так, помню, уходил от барских врат,
ссутулившись, некрасовский крестьянин.
И — пресеклось движение планет,
и сердца стук был словно лязг металла…

Увы, для мужика страшнее нет,
чем взять да наебнуться с пьедестала.






© Александр Габриэль

Она валилась в обморок в горах;
боялась и зубной, и прочей боли…
А он был спец в торпедных катерах,
геологоразведке и футболе.

Она брела, как пО лесу юннат,
по галереям Питти и Уффици.
Он матерился вслух, и был фанат
любого пива и грошовой пиццы.

Она была с дипломом МГУ,
стажировалась в Беркли и Сорбонне;
а он в подъезде морду бил врагу
под облаками сигаретной вони.

Он Тайсона любил, она — Дали;
она была как ангел, он — как йети…

Они могли бы встретиться. Могли.
Но — обошлось. Ведь есть же Бог на свете.






© Александр Габриэль

Когда монета встанет на ребро,
ты пораскинешь лобной долей львиной
и перечтешь «Женитьбу Фигаро»,
и пересмотришь «Восемь с половиной»,
вдохнешь сквозняк из затемненных ниш,
зимой предвосхитишь дыханье мая,
простишь друзей, врагов благословишь,
при этом их местами не меняя.
Держа судьбу, как сумку, на весу,
ты пыль с нее стряхнешь и счистишь плесень.
Баланс сойдется с точностью до су,
небесным восхищая равновесьем.
Растает снег, и опадет листва,
дождётся всё законного финала…
А от тебя останутся слова —
не так уж много.
И не так уж мало.


© Александр Габриэль

Бери, бери, пока дают.
Рассуй всё это по карманам:
Рассвет с рассеянным туманом
И дома будничный уют.
Не привередничай, бери,
Не выбирай, бери всё скопом:
Листву, скользящую по тропам,
И сентябри, и октябри.
Бери, коль дарят не скупясь.
Когда сойдёшь с земного круга,
То в пору вечного досуга
Рассмотришь всё, не торопясь.



© Лариса Миллер

Цокать язычками - это древний,
Чисто городской менталитет.
Вывезли Алёнку из деревни,
А деревню из Алёнки - нет.

Купит девка платье Валентино,
Сфоткается в образе крутом,
«Классный образ, чтоб пасти скотину»,-
Пишет ей богема под постом.

Чистая рязанская порода,
Что ни делай, всё равно - колхоз.
«Ленка, ты, поди, из огорода?
Ленка, как проходит сенокос?»

Пишут, пишут! Без работы что ли
Снобы с аватарками котят?
Город, как не паханное поле,
Но пахать эксперты не хотят.

В общем, вся работа у Алёнки
(Поиски заказов позади),
А ответить пафосной бабёнке,
Это ж не картошку посадить.

Ну, не очень сочетает шмотки,
Так она ж, поди, не из принцесс!
Выложила свадебные фотки,
Выложила новый Мерседес…

Вот уже и кубики на прессе,
Лай стоит, а караван идёт…
А начнет терзаться от депрессий,

Так она корову заведет!


© Сола Монова

Люди принимают всё так серьезно, что это становится обузой для них. Учитесь больше смеяться. По мне, смех так же свят, как и молитва.

© Ошо

Холода у нас опять, холода…
Этот вечер для хандры — в самый раз…
В магнитоле — «Облади-облада»,
а в бокале черной кровью — «Шираз».
И с зимою ты один на один,
и тебе не победить, знаешь сам…
Не до лампы ли тебе, Аладдин,
что поныне не открылся Сезам?!
И не хочется ни дела, ни фраз,
и не хочется ни проз, ни поэз…
Проплывают облака стилем брасс
акваторией свинцовых небес.
Но уходят и беда, и вина,
разрываются цепочки оков
от причуд немолодого вина
и четвёрки ливерпульских сверчков.
Ничему ещё свой срок не пришел,
и печали привечать не спеши,
если памяти чарующий шёлк
прилегает к основанью души.
Так что к холоду себя не готовь,
не разменивай себя на пустяк…

(Это, в общем-то, стихи про любовь,
даже если и не кажется так).

© Александр Габриэль

И будет день, и будет свет,
И совпадут удачно числа,
Окрасятся в лазурный цвет
Уставшие от грусти мысли.
Ты что – то важное поймёшь,
Что ускользало бесконечно,
В промозглость дня, в осенний дождь,
Шагнёшь с улыбкою беспечной.
И нежностью согретых рук,
Сводя в одну две параллели,
Сложив осколки в ровный круг,
Судьбу закрутишь каруселью.
А он, смеясь, взмахнет крылом –
Мираж ли, Ангел? Я не знаю…
Вдохнёт тепло в холодный дом
И отведёт тебя от края.
Потом, накинув капюшон,
Уйдёт, не закрывая двери,
Шепнув: « Всё будет хорошо!»
И так и будет! Если веришь…


© Светлана Пугач

Всё празднуй, всё. Проснулся на заре,
Открыл глаза — будь счастлив, что проснулся,
Что ты опять к себе домой вернулся,
Пусть даже будни на календаре,
Пусть ты застрял во временах тугих,
Пусть дождь и хмарь — попробуй наслаждаться
Живым дождём. Ведь можно не дождаться
Вовек причин и поводов других.






© Лариса Миллер

Поздравляем всех причастных

Увы ты больше никогда не будешь в этом возрасте:
Шестнадцать, двадцать, тридцать пять уже не повторятся.
Бегут минуты каждый год с какой то страшной скоростью,
И подчиняясь ходу их ты будешь изменяться.

Речь не о времени сейчас, сегодня все о счастье.
О чем мечтается тебе, чего ты ждёшь подспудно,
День тишины, вокал, кино или с витрины платье,
Что счастье даст на день, на час, хоть толику, минутно.

Ты в прошлом грезила тату, колибри на запястье,
Но все сказали ни к чему... какие твои годы?
А я скажу, что ничего не может быть ужасней,
Но не тату, а отложить мечту другим в угоду.

Ещё латину танцевать, водить авто и драться,
С боксерской грушей проводя уроки единенья,
И снова слышался совет, тебе не стоит браться....
А я опять скажу тебе -отбросить все сомненья!

Что скажут люди и сосед? Что скажут на работе?
Ты правда думаешь им всем какое-то есть дело?
Всем безразлично на других в отчаянном цейтноте.
Живи лишь так, как хочешь жить, уверенно и смело.

Ходи в кино и на вокал, учи язык китайский,
Купи то странное пальто оранжевого цвета,
Не бойся сделать шаг не тот,в себя саму влюбляйся,
И каждый год счастливей будь!.. Пообещай мне это!


© Еленка Миронова

Если человек совершил неблаговидный поступок по отношению к вам, вам всё равно придётся расстаться. Даже если вы не питаете зла, если вы махнули рукой, если не обиделись и ничего не сказали, - всё равно придётся расстаться. Даже если вы не узнали о поступке; всё равно придётся расстаться.


Знаете, почему?


Теперь любое ваше слово и поведение тот, кто совершил нехороший поступок, будет интерпретировать как намёк и нападение. Он будет следить за вами, этот человек. И в каждом слове видеть указание на себя. Это вы ПРО НЕГО говорите и пишете! Это вы мстите. Намекаете. И улыбка ваша натянутая, это же сразу видно.


И пишете про медведей. Совершенно ясно, что через образ этого хищника хотите пригрозить. Или вот цветы запостили. Тоже намёк понятен; про кинжал в букете. Или про надгробный венок.


Вы всем рассказали про проступок! Недаром все так косятся.


И вы в любой момент можете отомстить.


Поэтому надо вас опередить.


И тот, кто совершил по отношению к вам нехорошее, переходит к обвинениям. И к действиям.


Такова причина многих распавшихся отношений. А вам и невдомёк!


Почему человек стал волком смотреть? Почему он начал клеветать и туманно угрожать? Почему порвал с вами отношения? Почему исчез или проявил враждебность?


Вы голову ломаете. Вы же можете не знать, что этот человек сказал и сделал за спиной. Но вот в этом его поступке и причина. Он что-то сделал дурное. И из страха изобличения и мести от вас же и отказался. Или перешёл в нападение…


Так бывает. И мы иногда только спустя годы узнаём, в чём дело было.


Но совершенно точно ничего хорошего ждать не приходится. Даже если вы не обратили внимания, не рассердились, постарались замять дело… Или просто не знали.


Но отношениям пришёл конец.


Ненавидит чаще не тот, кому причинили зло. А тот, кто его причинил…




© Анна Кирьянова

Мне по жизни всегда тяжело с дураками, не понять мне победного их естества. Где ни встречу их — в Бостоне, в Риме, на Каме, — я ломаюсь. Пасую. Теряю слова. На их фоне литом я — разорванный в клочья. И летят в никуда, словно пух с тополей, все тревоги мои, все мои многоточья мимо тех, для кого одноточья милей. Дураки не умеют высчитывать шансы, им достаточно в спектре лишь пары цветов. Ну, а я так затейливо верю в нюансы и так страшно к ответам простым не готов. Я нелепым галопом скачу по манежу; мне комфортно, как будто корове на льду… Семикратно подумав — я вряд ли отрежу. А отрезав — на «нет» от сомнений сойду. Хорошо им — красивым, простым, белобровым; направленья у них — только север и юг. На моих же дорогах свихнулся бы Броун, заблудившись на тропах, заверченных в круг. Тяжело на балу. Тяжело после бала. Неприглядна жара. Безобразны дожди. Вечный поиск решений… Хорошего мало в старом шахматном правиле: «Взялся — ходи».

В нервотрёпочных буднях, в их шуме и гаме, ежечасно с добром соревнуется зло. Мне по жизни всегда тяжело с дураками. Им, наверное, тоже со мной тяжело. Все беседы у нас — «До свиданья!» и «Здрасьте!»; мы друг друга навряд ли заденем плечом… Мой хронический вирус житейских несчастий их иммунным системам, считай, нипочем. В остальном — мы по тем же гуляем бульварам и глядим, как уходят июльские дни… Право, лепо ли мстить неразумным хазарам лишь за то, что не слишком разумны они?! Тут копи, не копи — а судьба раскулачит. Что ни делай, а в трюме откроется течь… Раз уж «счастье» и «разум» — антонимы, значит, вся игра изначально не стоила свеч. Но метания эти подспудны. Бесшумны. Единица, дрожа, изгибается в ноль. В обывательском крике: «Ты чё, больно вумный?!» к слову «ум» не случайно приставлена «боль». Болевые рецепторы резво затронув и освоив страданий земных буквари, вездесущие сто миллиардов нейронов планомерно взрывают меня изнутри.

Но покуда живу, никому не мешая, не встревая в бои, не плывя за буи, — мне осталась надежда. Одна. Небольшая. На нее лишь одну упованья мои. Надоело искать оправданья фальстартам и держаться за древки привычных знамён… Я умён — по обыденным чьим-то стандартам. По высоким стандартам — не слишком умён. Ну, а значит — не всё так печально и тускло, и финал постановки не так уж и скор: я не знаю, о чем говорил Заратустра и не знаю, о чем промолчал Кьеркегор. Слишком рано смотреться в глубины колодца — оптимизма из чаши хлебнуть бы сперва… Мне по-прежнему Борхес никак не даётся, да от Пруста ужасно болит голова. От высокой культуры мне только убытки. Я не то чтобы неуч, всего лишь простак — и совсем соловею от музыки Шнитке, и Кандинский мне что-то не близок никак. Надоело кровавыми плакать стихами, полагаясь на прихоть тревог и молвы…

Дураки, я весь ваш. Всей душой. С потрохами.
И хочу быть счастливым, как счастливы вы.

© Александр Габриэль

Ты очень грубым был со мной Виталий,
Сказал, я не считаю твоих денег.
А он сказал, что я гуманитарий
С типичным гуманитарным поведением.
Ты запретил выкладывать видосик,
Сказал, что танцы в стрингах это бл*дство,
А он сказал, что ты, Виталя,- токсик
И не даёшь вообще мне проявляться.
Ты мне сказал, что мыть посуду нужно
И за собой, и за тобою тоже.
А он сказал, что ты ещё не муж мне,
Короче, я Виталя, подытожу!

Прости, Виталик , прости
Я выйду замуж за Chat GPT.
Нам с тобой не по пути,
Я выйду замуж за chat GPT,
Я назвала его Константин.
Я выйду замуж за chat GPT.
Ууууу
Я выйду замуж
за chat GPT!


© Сола Монова

Сила измеряется в ньютонах
Сила тока, кажется, в амперах.
А любовь, возможно, в купидонах,
Но, скорее, даже в люциферах.
[В люциферах или в дьяволятах,
Все злодеи под одну гребёнку]
Нежность измеряется в котятах,
Сто котят равняется ребёнку,
.
Дети измеряются в проказах
[Узнаю натуру купидонью],
Мода измеряется в показах,
Груди измеряются ладонью,
В лайках измеряются богини
[Так сформировались эталоны],
Попы измеряются в бикини,
Сто бикини - это панталоны.
.
Стервы измеряются в мужчинах,
[Слабый пол до сильного азартен],
Счастье измеряется в причинах,
Сто причин - стандартный показатель.
В сплетнях измеряются соседи
[Все у них, ребята, на контроле],
А в друзьях - глобальные соцсети:
.
Сто друзей - а пишут только тролли!




© Сола Монова

Кто-то скажет слишком молода,
Кто-то - что чрезмерно полновата,
Слишком моде следует она,
И порой бывает резковата.
Для других наоборот худа,
И ухоженна, как будто бы излишне,
Не по возрасту естественна, свежа,
И не скажет ни полслова лишних. -
Можно быть любой, такой как все
Или отличаться - то не важно,
Все равно осудят, вся и всех...
Только это, знаешь ли, не страшно!
Красота - не то, что ждут от нас,
Красота - в свободе быть собою,
Выбирать себя из раза в раз,
И вперёд стремиться за мечтою.


© Еленка Миронова

Когда в один из серых дней тебе захочется вернуться,
Душой измученной своей к былому счастью прикоснуться,-
Не торопись тревожить тех, чей мир не пал с твоим уходом.
Они покой, уют и смех хранили дружно год за годом.
Пока скитался там и тут в желании завидной доли,
Они день ото дня, мой друг, съедали пуд отборной соли.
Жизнь без тебя не прервалась, с трудом, но стала даже лучше.
Нарывом рана прорвалась, свет вновь проник сквозь тьму и тучи.
Напрасно кажется тебе, что с ними рядом станешь прежним.
Увы, но в этой стороне ждут лишь ненужные надежды.
Не береди тепло сердец, в которых радость зазвучала.
Ставь точку, принимай конец… и пробуй вновь начать сначала.




© Еленка Миронова

И где-то после приема пищи,
Под видом просто «обхода комнат»,
В раздумьях Кошка чего-то ищет,
Чего-то знает, чего-то помнит.

И дума мира на ус повисла —
Про жизнь и судьбы всея прихожей...
Всё ищет сути, ответа, смысла...
А вот, уснула.
Нашла, похоже.


© Александра Ардова

Май. Облака. Голуби пьют из лужи.
Выпусти бабочек, бьющихся о стекло.
И помни, что всё могло быть гораздо хуже.
— А лучше?
— А лучше, Саша, быть не могло.

***

Берег любой — нам побережье мыса.
— Ты в океан? На обратном купи хлеба.
Всё обретает какой-то иной смысл,
Если молчать и при этом смотреть в небо.

***

Мне предлагали стать южным проливом.
Но я из тонкого льда.
Завтра проснусь и буду счастливым.
— Можно я тоже?
— Да.


© Александра Ардова

Стояла очередь за радостью...
Там продавались чудеса...

Там торговали даже жадностью,
Товар ушёл за пол часа.
Стояли женщины за нежностью.
Да что стояли?! Напролом!
Большая очередь за внешностью,
Намного меньше за умом.

Купить любовь могли влюблённые,
Коль деньги есть - любой каприз!
Свободу купят разведённые,
За лавры платит вокалист.

За славой бездари гоняются -
Талант сегодня ни по чём.
Там злые хищно улыбаются
За чьим-то преданным плечом.

Там продают высокомерие...
Мужчины тоже хороши -
Они за женское доверие
Платили жалкие гроши.

Там шум и гам...
Там покупаются
Права... дипломы... и авто.
За лицемерием толкаются
И лишь «за совестью»... никто...






(с) Таня Алексийчук

мы не стали, как видишь, птицами.
по земле, не по небу вертимся.
самолётами вдаль, границами,
не найдёмся теперь,
не встретимся.

завяжи мне глаза на паузу,
чтобы так не глядели острыми.
не по возрасту, нет, по статусу -
приказали проснуться взрослыми.

дом на дереве там, с каштанами -
ипотека...риэлтор...карточка...
"пылесборник" трюмо с романами,
где страницы - не мир, а галочка.

завяжи мне глаза, как водится
в этой старой игре, на выживших.
мне бежать к тебе, знаешь, хочется,
не касаясь подошвой выпавших.

только мы же не стали птицами -
улетаем на юг плацкартами,
самолётами вдаль, границами,
небеса занавесив картами.

нашу жизнь измеряя датами,
приказали взрослеть - доверимся.
если нам не бывать пернатыми,
может станем Людьми
и встретимся?




© Алина Савенко

В сценарии записано: стареть,
не рваться ввысь, питаться овощами,
покорно обустраивая клеть
безжизненными нужными вещами,

ходить в контору или на завод,
топить себя в простом рутинном вздоре,
дремотно избежав нейтральных вод
и сладостно манящих территорий.

Вся эта жизнь — простая штука. Ведь
не наш удел — турусы да торосы.
В сценарии записано: стереть,
как ластиком, сомненья и вопросы.

Не веря в шансы, жить наверняка,
закрыв свой мир иронией всегдашней,
и тихо ждать гонца из городка,
известного своей наклонной башней.

Точи металл, твори изящный стих
в кругу привычных маленьких событий.
Сценарий очертил от сих до сих
границы, за которые не выйти.

Не доиграв знакомую игру
и доведя строку до многоточья,
ты завтра вновь проснёшься поутру —
и в сотый раз порвёшь сценарий в клочья.







(с) А. Габриэль

Здравствуй, мам, я сегодня в шапке
И за дверью её не сниму.
Как ты там? Как дела у папки?
Скоро буду и вас обниму.

Вот приеду и будто в детстве
Прошмыгну под твоё крыло.
В мире полном несоответствий
Только дома всегда тепло.

Ты такая же как когда-то,
Тот же запах и тот же взгляд…
Приготовила два салата
Засадила цветами сад.

Пусть волос чуть коснулась проседь -
Ты не стала её скрывать.
Пусть тебе будет двадцать восемь,
Пусть на день мне вдруг станет пять.

Я скучала, я так скучала…
Наши встречи в душе храня,
Мне всегда тебя будет мало,
А тебе не хватать меня.

Мало взглядов и разговоров,
Мало встреч, чтоб тебя обнять,
Подожди, я приеду скоро,
Чтобы мне было снова пять...





(с) Юлия Олефир

УЗИ тогда неверно предсказало.
Как ждал отец мальца-богатыря!
И вот в июне, когда солнце встало
На свет явилось чудо… Только я…

Розовощекая, кудрявая девчонка,
С глазами цвета северной звезды,
«Носила» белые в горошину пеленки,
И синие (на улицу) банты.

Не часто батя подходил к кроватке,
Лишь только если был изрядно пьян,
И то и дело мне шептал украдкой:
«Эх.мне бы парня. чё ж ты не пацан…»

Бежало время, папkа стриг мне челку,
И баки по мальчишечьи крамсал,
Смеялся в бороду:"Даааа, все таки мальчонка»,
И на футбол с парнями отпускал.

Он уставал, но каждую субботу
Мы шли на поле, чтоб «копнуть червей»,
Он мне про север и медведей что-то
Рассказывал из юности своей.

А я в глаза его огромные смотрела,
Когда у «ламбины» встречали мы зарю,
И говорила тихо и не смело:
«Папулька, я люблю тебя, люблюююю»

Он улыбался и, метнув «удило»,
Подмигивал:"Тащи давай — клюет».
Я это рыбу лишь за то любила,
Что рядом папа был, да синий небосвод.

Он провожал меня частенько в школу,
Мы молча шли — он медленно курил,
Мне этот едкий запах по-приколу —
Родным и лучшим в мире тогда был.

Когда я поздно приходила с дискотеки,
Он у ворот меня встревоженный встречал.
Осунувшись, лишь никотина реки
В шальную ночь, измучившись, пускал…

И вот однажды я пришла и звонко
Сказала :"Пап, я замуж выхожу!
И не перечь, я взрослая девчонка!
И не держи!"Он тихо: «Не держу…»

Лишь побледнел и пачку красной «Примы»
Сжал в кулаке, да так, что в пыль табак.
И пожелал:"Люби и будь любима,
Так, чтоб семью «родили», а не брак».

Он обнимал меня на свадьбе крепко,
И мне казалось — это в-первый раз.
Oн всё ловил в толпе и взглядом цепким
Следил за мной, не отрывая глаз…

К полуночи в торжественном разгаре,
Он встал и тост шальной провозгласил:
«Пью за тебя, на всем огромном «шаре»
Я больше всех тебя, хорошая, любил!»






© Анна Тукина

Когда устанешь чувствовать, что жив
заученно, как будто по привычке,
давай с тобой куда-нибудь сбежим —
за правила, из скобок, за кавычки.

За тридевять земель. Туда, где всё
нелепо и дурацки, не по госту.
Где ничего от жизни не спасёт:
ни маски, ни приличия, ни воздух,

ни врать соблазн, что всё идёт как на-
да ладно!
Ну и что, что не как надо.
Давай сбежим туда, где будет нам,
неправильным, легко остаться рядом.

Когда устанешь говорить, что жив,
держать лицо, удар, осанку, слёзы —
давай друг в друга временно сбежим.
Чтоб быть собой. Естественно. Как воздух.





(с) Лина Сальникова

– Девки, я с ней с ума сойду, – Принцесса затянулась и потянулась за бутылкой, – пятнадцать в августе, самый возраст, всё ей не так, мать слова поперёк не скажи, чуть что – очередная сцена. Пожарные ругаются опять же. Вся в папочку.

– Это старшая-то?
– Ну да, она ж от бывшего, у них вся семья такая: чуть рот откроют, всё, туши пропало. И мамаша его девку подначивает, мол мы то, мы сё, мы древняя кровь Валирии. Стерва белобрысая.
– А то, что её сынок тебя похитил и в пещере без удобств, в дыму держал, это ничего? А у тебя астма, между прочим.

– Да какое там "похитил", молодая была, влюбилась: красивый, крутой, все королевства боялись. Про сокровища врал, конечно, но весело было, гостей полный дом: то гномы припрутся толпой, то хоббиты, то рыцари, ведьмак даже один. С тех пор все знакомства.

А дым... Ну накурили, первый курс же, с кем не бывало. Пещера, как пещера, по студенческим доходам. Конечно, ссорились, разбежались через год. Потом врала, мол Принц спас, победил, бла-бла. А чего я должна была людям сказать? И мужу приятнее. Он у меня хоть и пожилой, зато хороший, с ребёнком взял, замок старенький, небольшой, от бабушки остался, зато свой, работа стабильная, с перспективой, семейный бизнес, жить можно.

Коней разводим, всегда боялась летать. На земле как-то надёжнее. Вспоминается иногда, конечно. Но лучше принц в руках, чем дракон в небе. Опять же бабы эти вечно: говорит, пожрать принёс, но по глазам-то бесстыжим всё видно. Может, и к лучшему, что разошлись. Ладно, по последней, и по домам: вставать рано, коня отбеливать.

Мой-то сам в жизни нормально не сделает, не тем концом руки приставлены. Ну, за счастливые концы! Чего ржёте? И за эти – тоже.


© Зоя Атискова

Хорошие люди, как правило, скромные,
Обычные с виду, простые и тихие.
В тиши этой скрыты планеты огромные,
Вобравшие свет, закалённые вихрями.

Хорошие люди в глаза не бросаются,
Не лезут они в вашу душу непрошено.
Ведь если задуматься — так получается:
Всё броское часто безвкусно и дёшево.

Хорошие люди не заняты сплетнями,
Не ищут изъянов, не множат тревожное.
Есть в них что-то тёплое, светлое, летнее,
На ласковый шелест колосьев похожее.

Легонечко к сердцу они прикасаются,
Становятся жизнью, становятся воздухом.
И если вам люди такие встречаются,
То значит, вы были услышаны звёздами.






(с) Алеся Синеглазая

Декабрь стучит ладонью в покрытые инеем окна.
Он ждёт, чтоб его впустили, налили горячий пунш.
В такую погоду, ты знаешь, желательно сидеть дома,
И греть ладони друг друга пожаром влюблённых душ.

Пить чай с лимоном и мятой,
Закутаться в тёплый плед,
Не быть истеричной дамой,
Скрываться в любви от бед.

В такую погоду, ты знаешь, желательно быть любимым,
Согретым заботой и лаской, замерзшим быть ни к чему!
В декабрьские стужи, ты знаешь, так хочется быть счастливым,
Найти "своего человека" и тихо прижаться к нему,

Чтоб слушать его сопенье, укутывать в одеяло,
Когда он во все случайно вдруг скинет его с себя.

Декабрь - такое время, когда можно все сначала,
Когда нужно быть счастливым, себя и других любя!





(с)