Кто его знает, в чём там смысл этой бурной, загадочной и быстронесущейся жизни, просто Любите. Любите то, что делаете, Любите тех, кто рядом, Любите того, кто помогает вам дышать. Нет времени объяснять — просто Любите.

(с) Эд Ширан

карты миров в кружевных занавесках,
кухня и свечка плиты.
повод расстаться обязан быть веским,
значит останешься ты.

стынет октябрь. во всех батареях
вместо воды – ржавый лёд.
если плита нас двоих не согреет,
значит обоих убьёт.

я ведь шучу! нам осталось так много,
много прожить долгих лет.
к счастью, руками нам смерть не потрогать,
значит ее вовсе нет.

я не закончу рассказы о вечном,
пусть даже стану седым.
в ночь переходит октябрьский вечер,
значит ещё посидим.

видишь как мир на простой занавеске
гладко сплетают цветы?
смех твой похож очень сильно на детский,
значит, счастливая ты.

(c) noplease

Память— это гербарий.
Мы собираем в него яркие моменты, как листья, и кладём под пресс времени. Они теряют цвета, становятся хрупкими, но сохраняют отпечаток своей прекрасной формы. Иногда, перелистывая страницы прошлого, мы находим тот самый лист, чей шелест до сих пор отзывается в сердце тихим эхом.


(с)

02:39 Виктор Цой, Кино группа
03:30 Юрий Шевчук, ДДТ группа
04:29 Вячеслав Бутусов, Наутилус Помпилиус группа
05:22 Майкл Джексон, Michael Jackson
05:57 Ай Си Ди Си, ACDC
06:31 Кармен группа
07:48 Наталья Гулькина
08:17 Мираж группа
08:37 Татьяна Овсиенко
09:20 Комбинация группа
10:00 Алёна Апина
10:34 Богдан Титомир
12:48 Технология группа

С годами не боишься никакого одиночества, потому что его нет.
Есть жизнь, в которой всегда есть чем заняться, и на что откликнуться… А если нет, то другие люди на одиночество не повлияют…
С годами относишься к себе, как к другу. Не враждуешь больше за недостатки, не пинаешь за ошибки, не гоняешься за недоступным…
С годами ты дезертир на любой войне, в которую тебя втравливают те, кому это зачем-то нужно… Раз нужно, то пусть сами и воюют.
А у тебя — мир… Мир на своей обжитой планете. Крутой такой мир, и тебе в нём наконец-то хорошо…
И вот это главное.

© Лиля Град

Есть отношения похожие на сухоцвет: они не растут, не цветут, не гибнут заметно. Стоят и стоят. Иногда рассыпаются от неосторожного движения. А иногда, пусть и запылённые, истончившиеся, утратившие свое хрупкое и не всем понятное очарование, переживают даже самые буйно цветущие когда-то цветы.
И кому-то в них хорошо.

© Лиля Град

Чем взрослее ты эмоционально, тем меньше у тебя претензий к людям…

Да вообще нет их, потому что люди имеют право быть какими угодно… абсолютно…

Нам не заткнуть ничьих ртов, не отменить ничьих мнений, не отнять ничьих потребностей…

И хорошо, что так, потому что самые большие беды происходят с теми из нас, кто думает иначе, и считает, что имеет право быть в чужой жизни главнее её владельца…

Чушь…

Люди таковы, каковы они есть…

И мы таковы, каковы есть…

И всё, что мы можем, так это влиять на собственные реакции…

Не принимать тех слов, которые нас обижают…
Не принимать тех установок, которые нам чужды…
Не воспринимать тех оценок, которые нам ставят…
Не следовать тем указаниям, которые противоречат нашим решениям…
Не оставлять на себе тех ярлыков, которые на нас навешивают…
Не страдать от той нелюбви, которой наказывают…
Не рассчитывать на ту поддержку, которой не дают…
Не стучать в те двери, которые не открывают…
Не проявлять тех эмоций, которые вымогают…
Не вестись на те манипуляции, которыми подчиняют…

И так далее…

Пока не приняли, не наше…

И пока у нас не взяли, не отдадим…

Чем раньше это понимаешь, тем меньше потом проблем в любых отношениях…

Без исключений даже для самых близких…

Потому что если близкие собираются вить из нас верёвки, и не собираются искать здоровых путей решения проблем, они становятся далёкими…

И нам не переступить тех порогов, за которые мы считаем возможным приносить свои уставы…

Мне не нравится вечное детство взрослых людей, в арсенале взаимодействия которых нет ничего, кроме примитивных манипуляций, капризов, обид, подсадок на чувство вины, долгих бойкотов, надутых губ, и прочей ерунды, которая хороша лет до девяти, не больше…

А внутренний ребёнок, которым так хочется оправдать своё нежелание расти эмоционально, нужен совершенно для иного, друзья мои…

И нужен процентов на десять против девяноста взрослого человека…

Давайте взрослеть…

И давайте хотеть друг от друга в разумных пределах…






© Лиля Град

Он был стар. Но у него был молодой двойник,
Который ему в печёнку проник.
Она тоже - не молода, правда - никто не знал, сколько ей лет...
У неё в душе пела скрипка, у него - тихо звучал кларнет.

Вместе им было хорошо слушать шелест листвы,
Строить воздушные замки и возводить до небес мосты,
Ждать прилёта птиц в сады и в леса по весне,
Смотреть (каждый в своё окно) - как падает тихо снег.

Их мир (каждый в отдельности) был чем-то похож на скит,
Туда проникнуть не мог никто, даже простой москит.
У него на кресле лениво мурлыкал кот,
Который лишь по весне - изредка брал аккорд.

У неё тоже кошка лениво мурчала на старом кресле.
Она кормила её индейкой и нежно звала Олесей:
- Олеся сегодня скучала и от скуки драла обои...
- И мой тоже - совсем обнаглел, ну, просто, такой разбойник!

Представляешь себе, до чего докатился, подлец -
Стоило мне отвернуться, как он стырил со стола зельц...
... И дальше беседа текла рекой почти ни о чём,
Но он был её пациентом, а она - так сказать, врачом.

Конечно, никто не заставлял её слушать весь этот бред....
Но она слышала не слова, а то, как тихо звучит кларнет...
Когда он появлялся - в душу вливался бриз...
Но однажды у ней самой случился сердечный криз...

Он без неё долго и невыносимо страдал,
Находясь не только с собой - и с миром всем не в ладах.
Но она была в другом городе или в других вселенных...
- Господи, услыши молитву мою... Призре на молитву смиренных! -

Губы его шептали, пока он почти засыпал.
Ему снились далёкие страны - Индия или Непал,
Города, на которые словно наложено было кем-то табу -
Может, Сеул... А может, Венеция или Стамбул...

Но однажды она вернулась в его опустевший мир.
Он долго молчал - не мог ничего сказать, сидел и нервно курил...
А потом нашлись все слова - и речь потекла ручьём,
Но только теперь - она была его пациенткой, а он - её нежным врачом.


© Грэй Бертигунд

***

Помнишь такую же осень, дед?
Бытовка пропахла дымом.
Ты, как обычно, вставал чуть свет,
пилил на дрова осину.

А печка дурила, идрёна мать,
как щепкой её ни пичкай.
А ты ж костровой, ну кому сказать,
со спички одной обычно...

Дожди застревали до белых мух
в прокисшей траве междурядий.
Туман и безлюдье, и только вдруг
сосна заскрипит и не гаснет звук...

Помню, под вечер сядем –
и всё проговорено тыщу раз,
смешны и привычны споры.
И печка трещит за обоих нас.
Потом говоришь:
– А который час?
Выходишь, задёрнув шторы,
на сон грядущий дыхнуть сырым
ноябрьским матёрым духом.
Вздыхаешь с надеждой:
– Не кружит дым...
Не будет зимы, по слухам.
Юга с северами того гляди
махнуться должны местами.
Ничо. Жизнь долгая впереди.
Дождёмся, увидим сами.
– Не смейся, – ворчишь, – будет мир другой –
ни смерти тебе, ни тлена...

Помню, так звёздно над головой,
вечно и неизменно.
Помню пустую паучью сеть
на фонаре у входа.
Помню, любили с тобой смотреть
в окна на непогоду.

И только всегда забываю, дед,
о том, что тебя больше нет.


© Полина Орынянская

Пойми одно, ты нужен мне любой:
С деньгами, без – богатый или бедный.
Всё потому, что ты мне стал родной,
Не важен цвет – румяный или бледный.

Пойми одно, ты нужен мне такой:
Слегка смешной, бестактный и нелепый.
Среди чужих, ты просто к сердцу свой,
И для меня – ты лучший, самый светлый.

Пойми одно, что нам с тобой нельзя
По жизни врозь, на разных континентах.
В мороз, пургу, по льду едва скользя,
Я от тебя всего лишь в сантиметрах.

Пойми одно, что стал мне ближе всех,
Что я с тобой пойду на край планеты.
Ты – Свой, Родной, любимый человек,
Кому смогу доверить все секреты.





(с) Катерина Кейнси

Жалеть нелюбимых – не дело чести.
Запомни, что правдой нельзя обидеть.
Гораздо страшнее остаться вместе
И тихо, сознательно ненавидеть.

Не думай, что хватит меня надолго,
Не думай, что чистая и святая.
Любовь к человеку из чувства долга
Сотрется, как лишняя запятая.

И руки покажутся палачами,
Хотя и обнимут еще нежнее.
Ты знаешь, мне кажется, что ночами
Любить нелюбимых еще сложнее.

Сегодня с тобою под одеялом
Мне стало так холодно, как с железным.
Сегодня меня еще меньше стало,
А завтра совсем для тебя исчезну.






(с) Златенция Золотова