Польша так затерроризировала Украину, что она целых 10 лет не смела поднять голову. Разгром казачества по сути оголил границы. Татары в 1640 г. прокатились по окрестностям Переяславля, Корсуня и Полтавы, совершенно беспрепятственно угнали массу людей и скота. Но с подобными «издержками» паны мирились. Главное — не стало очага сопротивления. А покорность давала возможность усилить гнет. Даже папский нунций Руггиери отмечал, что «в целом свете нет невольника более несчастного, чем польский кмет». А Боплан писал: «Но это еще менее важно, чем то, что их владельцы пользуются безграничной властью не только над имуществом, но и над жизнью своих подданных… положение их бывает хуже каторжников на галерах». Разумеется, паны не сами выжимали деньги из крестьян. У них хватало других дел — балы, пиры, охоты, заседания сената и сейма. А хозяйства они стали сдавать их в аренду евреям. Которые были для православных чужаками, сговор и поблажки исключались. И образовывался взаимовыгодный симбиоз. Пан получал наличные и мог пускать их на ветер. А арендаторы добывали ему деньги, не забывая и свой «гешефт».
Под покровительством панов они чувствовали себя неуязвимыми, наглели. Сочли, что пришло их время наживаться. Там, где пристраивался один, вскоре оказывались десятки. Современник писал: «Жиды все казацкие дороги заарендовали и на каждой миле понаставили по три кабака, все торговые места заарендовали и на всякий продукт наложили пошлину, все казацкие церкви заарендовали и брали поборы» [32, 109]. Ведь церкви были «недвижимостью», и по польским законам принадлежали пану, который, издеваясь над православными, передавал их арендатору. Да и сами евреи, ощущая ненависть со стороны обираемых крестьян, мстили им. Сдирали поборы за крещение, венчание, отпевание. Кочевряжились, открыть ли церковь для службы и за какую сумму? Тешили самолюбие, заставляя прихожан унижаться перед собой. Монополизировали даже выпечку просфор, метили их и проверяли, чтобы литургия служилась на их просфорах [57]. Арендаторы пользовались и панским правом жизни и смерти, проявивших недовольство по их доносам быстро отправляли на виселицу.
Но все, что копилось 10 лет, прорвалось… Возглавил восстание Богдан (Зиновий) Хмельницкий. Он был сыном сотника, получил отличное образование, окончив школу Киевского братства и иезуитскую школу в Ярославе, владел пятью языками. В 1620 г. в битве под Цецорой его отец погиб, а сам Богдан попал в плен к татарам, был в неволе, пока его не выкупили. В Смоленской войне сражался на стороне короля. Но затем принял участие в антипольских восстаниях. Был амнистирован, дослужился до войскового писаря реестровых казаков. Возглавлял отряд казаков, который король по просьбе кардинала Ришелье посылал во Францию для участия в войне против испанцев. Однако в 1647 г. чигиринский подстароста Чаплинский отнял у Хмельницкого наследственный хутор, красавицу-жену, а младшего из трех сыновей от первого брака, пытавшегося протестовать, запорол до смерти. Ни у чигиринского старосты Конецпольского, ни на сейме в Варшаве, ни у короля Богдан справедливости не нашел, добиться управы на магната в Польше было невозможно. Зато когда он начал изливать возмущение, его схватили и приговорили к смерти.
Хмельницкий сагитировал охранявшего его полковника Кречовского и бежал в Запорожье. Сечь в это время располагалась на Никитинском Рогу (Никополь) и была занята поляками. Но многие запорожцы не разошлись, обитали на окрестных реках и хуторах. Вблизи Сечи Хмельницкий собрал 300 казаков, напал на польский гарнизон и перебил его. Стали стекаться остальные запорожцы, провозгласили Богдана гетманом. Он заключил союз с крымским ханом, разослал по Украине универсалы с призывом к восстанию и весной 1648 г. выступил на поляков. Сперва у него было лишь 3 тыс. казаков, но на его сторону перешли реестровые. И брошенные на подавление коронные войска были разгромлены в битвах под Желтыми Водами и Корсунем. Вот тут-то занялось по всей Украине. Крестьяне брались за косы и вилы, составляли загоны, били помещиков, грабили усадьбы.
Паны принялись усмирять подданных испытанными методами — террором. Отряды, которые возглавил Иеремия Вишневецкий, оставляли за собой сожженные селения и груды трупов. Людей распинали, распиливали пополам, обливали кипятком и горячей смолой, сажали на кол, сдирали заживо кожу. А Вишневецкий еще и подзадоривал палачей: «Мучьте их так, чтобы они чувствовали, что умирают». Но восстание разливалось все шире. Из казаков и крестьян сформировались отряды Кривоноса, Ганжи, Небабы, Нечая, Половьяна, Морозенко. Брали замки, города, и шляхте пощады тоже не было. Пришла расплата и евреям. Было разгромлено более 700 иудейских общин и погибло 100 тыс. евреев — цифра, разумеется, условная, кто их там считал? Но эти цифры говорят и о другом. О том, какие масштабы приняло «арендаторство», и как крепко успели насолить пришельцы местному населению. В Варшаве спохватились, созвали общее ополчение шляхты. Но Хмельницкий наголову разгромил его под Пилявцами, недалеко от г. Староконстантинова, и гнал врага 300 км, до Львова.
Еще в начале восстания гетман созвал раду, постановившую обратиться в Москву с просьбой о помощи и принятии в подданство. В России к этому отнеслись сперва осторожно — уже привыкли, что «черкасы» постоянно восстают, просят о подданстве, но в случае войны поддерживают поляков. Требовалось посмотреть, как дальше дело пойдет. Но царь начал помогать Хмельницкому оружием, деньгами, велел отпустить к нему донских казаков. Они и до царского указа, помня о казачьем братстве, поддержали украицев. Направленный к Хмельницкому посол Унковский доносил «Козаки донские обещались выступить немедля, и многие из них уже пришли». Под Пилявцами сражался полк донцов. Позже прибыли отряды атаманов Сергеева и Медведева [32].
Москва осторожничала еще и потому, что сам Хмельницкий не до конца определился. Не терял надежды, что с поляками получится договориться. В это время умер король Владислав, и казаки требовали избрания его сына Яна Казимира, наобещавшего им решить все проблемы. И под давлением повстанцев сейм возвел его на престол. Но бывший иезуит Ян Казимир, которого папа римский ради короны освободил от монашеского обета, выполнять своих обещаний не думал. Решил раздавить Украину. В 1649 г. война возобновилась. Хмельницкий не дал двум частям вражеского войска соединиться, одну осадил под Збаражем, а шедшего на выручку короля разбил под Зборовом. От полного уничтожения поляков спас союзник казаков, хан Ислам-Гирей. Он не хотел крушения Польши, ему было выгоднее неустойчивое равновесие, чтобы иметь возможность вмешиваться. И был заключен Зборовский договор. Реестр казаков увеличивался до 40 тыс. Киевское, Брацлавское и Черниговское воеводства приобрели автономию — все руководящие посты там передавались православным, запрещалось размещение коронных войск, въезд иезуитов и евреев. Киевскому митрополиту предоставлялось право заседать в сенате, при его участии сейм должен был решить вопрос об отмене унии.
Хмельницкий провел реформы, разделив Украину на 16 полков. Это было не только военные, но и административные единицы, управлявшиеся полковниками и содержавшие войсковые части. Но договор сразу стал нарушаться. Митрополита в сенат не допустили. А реестр в 40 тыс. оказался мал для украинцев. Ведь казаками-то объявили себя все повстанцы — напомню, в Речи Посполитой это означало и свободного земледельца. По договору же получалось, что 40 тыс. обретут человеческие права, а остальные должны вернуться в «хлопское» состояние. Люди протестовали, не подчинялись. Хмельницкий лавировал. В гетманский реестр вместо 40 вписал 50 тыс. И добавил еще один, для сына Тимоша — 20 тыс. Придумал закон о «наймитах» (работниках) казаков, которые также причислялись к казачеству. Но поляки таких отклонений от договора не признавали. Помещики возвращались в свои владения с отрядами, наводили «порядок» порками и виселицами.
В 1651 г. стороны вновь взялись за оружие. Но в битве под Берестечком изменил крымский хан. В разгар сражения увел орду прочь. Предпочел вместо этого набрать полон по Украине, оставшейся беззащитной — боеспособные мужчины ушли на войну. А Хмельницкого, бросившегося вернуть союзников, татары задержали и увезли с собой. Войско, оставшееся без предводителя, было прижато к болоту и разгромлено. Поляки вторглись на Украину, истребляя всех на своем пути. Однако полковники организовали сопротивление, остановили врага. Из Крыма за выкуп отпустили Хмельницкого. И был заключен новый договор, Белоцерковский. Реестр сокращался до 20 тыс. А права самоуправления сохранялись не в трех воеводствах, а в одном Киевском. Этот договор и подавно не удовлетворил ни украинцев, ни поляков. Сейм его даже не утвердил. Счел, что надо добивать повстанцев. В воеводства, возвращенные под польскую власть, были брошены карательные экспедиции. Люди массами бежали в Россию. А у Хмельницкого возник новый план, создать союз малых государств который мог бы стать самостоятельной силой — из Украины, Молдавии, Валахии, Трансильвании. Из этого ничего не вышло. Борьбу за Молдавию он проиграл, при осаде Сучавы погиб его сын Тимош.
Однако Россия теперь уже уверенно взяла курс на поддержку Украины. Готовились войска, формировались новые полки — в Москве понимали, что борьба будет трудной. Царские дипломаты стали оказывать давление на поляков, придираться по разным поводам. А в 1653 г. посол Репнин-Оболенский предъявил Польше ультиматум. Дескать, царь согласен «отдать ей вины… если король и паны рады успокоят междоусобие с черкасами, возвратят православные церкви, которые были оборочены под унию, не будут впредь делать никакого притеснения православным и помирятся с ними по Зборовскому договору». Поляки ультиматум отвергли. Мало того, на сейме, собравшемся в Бресте, было принято постановление о геноциде. Дескать, раз существование казаков представляет для Речи Посполитой угрозу вечных бунтов, то остается одно: просто уничтожить их. И панские отряды принялись приводить приговор в исполнение, вырезая всех без разбора [75].
1 октября Земский Собор в Москве единогласно постановил «против польского короля войну весть» и «чтоб великий государь… изволил того гетмана Богдана Хмельницкого и все Войско Запорожское з городами и з землями принять под свою государеву высокую руку». Обратите внимание на формулировку — термин «Малороссия» был введен позже, а сперва новое образование обозначили «Войском Запорожским» как раз из-за того, что все восставшие украинцы причислили себя к казакам. На Украину отправилось посольство боярина Василия Бутурлина. И в Переяславле была созвана рада с участием делегатов от всех городов и полков. 3 января прислала свое решение Запорожская Сечь, проголосовавшая за воссоединение: «Даемо нашу вийсковую вам пораду». А 8 (18) января 1654 г. открылась рада, постановив, «чтоб есми во веки всем едино быть». Грамотой Алексея Михайловича на Украине сохранялось самоуправление, в ее внутренние дела правительство не вмешивалось. Гетману отдавался сбор налогов, они шли на казачье войско. Утверждалась выборность всей старшины и реестр в 60 тыс. — а если без жалованья, то сколько угодно.
Но в учебниках рассказ о воссоединении Украины с Россией почему-то завершается Переяславской радой. На самом же деле этим событием только началась полоса жестоких войн, и вести их России пришлось аж 27 лет. В 1654 г. царские рати перешли в наступление по всему фронту. В их составе насчитывалось 21 тыс. казаков — из них 5 тыс. служилых, остальные донские и яицкие. Да Хмельницкий прислал Алексею Михайловичу 20 тыс. украинских казаков под командованием наказного атамана Золотаренко. Большинство белорусов встречали русских как освободителей, и из них был сформирован Чаусовский казачий полк — от которого берет свое начало Белорусское казачество. Царские войска в нескольких сражениях разгромили армии Радзивилла, Гонсевского, Потоцкого, взяли Смоленск, Белую, Витебск, Дубровну и еще десяток крепостей. В 1654—1655 гг. были почти полностью заняты Белоруссия и Литва, войско Хмельницкого и Бутурлина очистило от поляков Украину до Львова. Речь Посполитая, совершенно разбитая, уже не могла сопротивляться.
Но союзником Польши стал Крым. И внезапно вмешалась Швеция. Придя «на готовое», пользуясь плодами русских побед, король Карл Х Густав вторгся в Польшу. На словах демонстрировал дружбу к Алексею Михайловичу, предлагал заключить союз. Но завел переговоры с панами, переманивая их под свое покровительство и обещая защиту от русских. Пытался соблазнить Хмельницкого выйти из-под власти царя. Свежие шведские полки стали теснить русских, захватывая литовские и белорусские города, уже присягнувшие Москве. И России пришлось перенацеливать силы против нового противника.
В 1656 г., объявив Карлу Х войну, царь двинул войска в Прибалтику. Наша страна была в это время достаточно сильна, и шведов тоже отлупила. Не удалось взять только Ригу из-за отсутствия флота. Но русские полки овладели Дерптом (Тарту), Мариенбургом, Динабургом, Кокенгаузеном, заняли половину Эстонии и Латвии. Казаки в этой кампании поучаствовали не только в полевых сражениях и взятии городов. Небольшой отряд Петра Потемкина наносил вспомогательный удар у Финского залива. И по предложению патриарха Никона в него были включены несколько сотен донцов, чтобы действовали на Балтике так же, как на Черном море. Отряд на стругах спустился по Неве, с налета захватил крепость Ниеншанц (на месте Санкт-Петербурга). И казаки вышли в море. У о. Котлин встретили шведские корабли, везшие воинский отряд, напали на них, захватили и потопили. Таким образом первая морская победа на Балтике была одержана казаками — рядом с нынешним Кронштадтом. И за полвека до Петра. А потом казаки с солдатами Потемкина совершили рейд в Финляндию, взяли и сожгли г. Нейшлот.
В результате одержанных побед два главных противника были нейтрализованы, с поляками и шведами начались переговоры о мире. Остался Крым. И на 1657 г. был спланирован двойной удар, с Дона и Украины. Ратники Семена Пожарского и донцы подступили к Азову, побили татар, взяв много пленных. Но наступление с Украины сорвалось — в июле умер Хмельницкий. И вот тут-то начали сказываться совсем иные факторы… Дело в том, что отношение к Москве было среди украинцев далеко не однозначным. Простонародье вполне устраивали порядки, существовавшие в России, где сильная власть государя не давала своевольничать знати. Но казачья старшина, захватив земли и замки магнатов, чувствовала себя «новой знатью», и ей куда больше импонировали польские порядки — если саму старшину уравняют в правах с панами. Имела обратную сторону и система полков, введенная Хмельницким. Полковники превратились в «удельных князей», формировали собственные части, верные лично им. Наконец, смута на Украине, как и всякая гражданская война, вынесла волну разной шпаны, противившейся любой стабилизации — абы погулять и пограбить.
Пока Хмельницкий был жив, он умел держать подчиненных в узде. Но после него пошел раздрай. Старшина протащила на пост гетмана Ивана Выговского. Он был польским шляхтичем, попал в плен под Желтыми Водами, понравился Хмельницкому, женился на его дочери, стал генеральным писарем. А получив гетманскую булаву, он развернул войну против предводителя пророссийской «народной партии» полтавского полковника Мартына Пушкаря. Сторону Пушкаря приняло Запорожье, прислало 7 тыс. казаков. Но Выговский призвал татар, взял Полтаву и убил соперника. И заключил с Яном Казимиром Гадячский договор о возвращении Украины под власть Польши. Речь Посполитая тут же прервала переговоры с Россией. Она воспользовалась передышкой, усилилась. Поддержку ей оказали Рим, Австрия, Франция — и дипломатическую, и финансовую, что позволило навербовать наемников. И враги перешли в контрнаступление.
В 1659 г. на Украину выступила армия Алексея Трубецкого. Но царь не хотел начинать братоубийства с украинцами — ведь вся война велась ради их освобождения. Трубецкому предписывалось «уговаривать черкас». Чем и воспользовался Выговский. Его казаки совершили налет на русский лагерь, стоявший под Конотопом, порубили людей, угнали лошадей. В погоню пошла вся русская конница, 20 тыс. всадников под командованием Семена Пожарского. Выговский увел их подальше и заманил в засаду — на р. Сосновке ждала татарская орда. Вырваться удалось немногим, большинство погибло. Пожарский попал в плен, ему обещали жизнь за переход в ислам. Он плюнул в бороду хану и был обезглавлен. 5 тыс. пленных перерезали — Выговский заранее условился с ханом пленных не брать, чтобы положить кровь между украинцами и русскими [75].
Но просчитался. По приказу Москвы донские казаки атамана Корнила Яковлева напали на крымские улусы, и хан тут же увел воинство назад. На Украину двинулись русские подкрепления. И большинство казаков предателя не поддержало. Полки и города принимали сторону России, «государю добили челом и присягали, а изменников заводчиков, которые были с Ивашком Выговским, всех побили». Выговский бежал к полякам. 17 октября в Переяславле открылась рада, избравшая гетманом Юрия Хмельницкого. Но теперь были приняты и статьи об учреждении русских воеводств в 5 городах — Киеве, Переяславле, Чернигове, Брацлаве и Умани. Тем не менее, даже после измены Выговсккого царь своих обещаний о сохранении самоуправления не нарушил. Воеводы на Украине не получили ни административной власти, ни «кормлений» (судебных пошлин) и являлись лишь начальниками русских гарнизонов.
Казалось, дела выправились. На 1660 г. планировалось сломить Польшу двумя ударами, в Белоруссии и на Украине. А чтобы отвлечь Крым, предполагалось опять напасть на него из Запорожья и с Дона. Однако помощь хану вдруг оказала Турция. Причем опередила казаков. К Азову пришла эскадра из 33 кораблей и высадила 10 тыс. воинов. Сюда же подошли 40 тыс. крымцев. И армия двинулась на Черкасск. В нем находилось в это время 3 тыс. казаков и 7 тыс. царских ратников. Приступ они отбили. И вместе с подоспевшими казаками из других городков контратаковали, прогнав врага до Азова. Но лезть на крепость, куда отошло войско, было бы безумием. И казаки отошли на Дон. А турки, чтобы пресечь дальнейшие вылазки донцов, начали строить у Азова две каланчи с артиллерией и протянутыми между ними цепями.
Между тем, рать Василия Шереметева уже начала наступление на Волынь. Но хан Мехмет-Гирей привел к полякам всю крымскую орду. А Юрий Хмельницкий качествами своего отца отнюдь не обладал, был полнейшим ничтожеством. И изменил вслед за Выговским. В результате армия Шереметева под Чудновом попала в окружение и погибла. И вот теперь Россия попала в очень тяжелое положение. Ей пришлось заключить со Швецией невыгодный Кардисский мир, отказавшись от всех завоеваний в Прибалтике. Поляки наступали, отбирая белорусские города. Хмельницкий с татарами вторгался в русские пределы, подступал к Севску, Карачеву, Путивлю.
Но эффективный метод борьбы с крымцами был уже отработан. Запорожцы во главе с кошевым атаманом Иваном Сирко и донцы атамана Яковлева раз за разом наносили контрудары по ханским владениям. К этим рейдам правительство сумело привлечь и калмыков. И татары, узнав о набегах, неизменно уходили в свои улусы. От Хмельницкого отпали и казаки Левобережья Днепра, их возглавил переяславский полковник Самко. Пошла междоусобная резня между украинцами. Главную поддержку Хмельницкий получал извне, отряды ему присылали и поляки, и крымцы, но под Каневом армия Григория Ромодановского и казаки Самко прижали войско изменника к Днепру и разнесли вдребезги. Многие враги утонули, удирая вплавь. Сам Юрий едва спасся, спрятавшись в лесу. После этого он утратил всякий авторитет, от него стали отпадать сторонники, и он ушел в монастырь. В июне 1663 г. в Нежине собралась рада, избравшая гетманом Ивана Брюховецкого. Но его не признали правобережные полковники. Провозгласили гетманом Тетерю, подтвердившего Гадячский договор о присоединении к Польше. И Украина раскололась на две части.
Россия же после катастроф на Сосновке и в Чуднове была вынуждена по сути заново создавать армию. Это было очень тяжело. Средств не хватало. Два года подряд вводились чрезвычайные налоги, пришлось пустить в оборот медные рубли вместо серебряных, что вызвало инфляцию и привело к «медным бунтам». И все же, несмотря ни на какие трудности, страна с задачей справилась. На границах сосредотачивались свежие, прекрасно вооруженные и обученные корпуса. Осенью 1663 г. Ян Казимир предпринял решающий удар. В Белоруссии наступала армия Сапеги, а король, соединившись с Тетерей и татарами, вторгся на Левобережье. Взял 13 городов, Брюховецкий молил о помощи. Но царь отправил ему только артиллерию и небольшие отряды, не желая рисковать в украинской «каше» вновь сформированными войсками.
Русское командование выбрало другой вариант действий. На Дон послали Григория Касогова с несколькими полками драгун. К нему присоединились донцы, подошли калмыки, запорожцы. Вместе ударили на Крым, захватили и сожгли г. Перекоп. Хан сразу занервничал и увел орду. Но отряд Касогова с казаками и калмыками продолжил глубокий рейд, форсировал Днепр и взял Чигирин. И устремился на Правобережье, на Буг и Днестр. Теперь занервничали сторонники Тетери, стали отъезжать домой [212]. А Ян Казимир, оставшись без союзников, в начале 1604 г. повернул на север, на соединение с литовской армией Сапеги.
Тут-то и вступили в дело выжидавшие царские рати. Корпуса Куракина и Барятинского побили Сапегу под Брянском и отбросили. А король застрял у г. Глухова. Русский гарнизон и казаки глуховской сотни стойко оборонялись, отбили несколько приступов. Тем временем из Белгорода подошли полки Ромодановского, а с Украины — Брюховецкого. Король решил дать битву, выстроив в поле немецкую пехоту и шляхетскую конницу. Сражение длилось целый день. Под вечер поляки сломались. Отступление превратилось в бегство. Казаки и царские ратники настигли их на берегу Десны и учинили побоище. Враги, бросая оружие, стали уходить по тонкому мартовскому льду. По нему ударила наша артиллерия… От королевской армии уцелели жалкие остатки. Бежали без остановки, замерзали, отставших истребляли казаки.
После столь сокрушительного разгрома поляки согласились на переговоры. И Алексей Михайлович после понесенных потерь, затрат и измен тоже не желал продолжать войну, решил замириться на тех рубежах, которые занимали стороны. Правда, переговоры шли долго и трудно. Паны упорствовали, выдвигали требования вернуть все территории. Москве пришлось подталкивать их к миру военными демонстрациями. Но подтолкнул и крымский хан. Для поляков он стал таким же ненадежным союзником, как раньше для русских и украинцев. Раз Левобережье было прикрыто царскими войсками, то он в 1666 г. пошел за ясырем на Польшу. Пограбил, вызвав жуткий переполох. На ослабленную Речь Посполитую стала коситься и Турция. И в январе 1667 г. было наконец-то подписано Андрусовское перемирие. Москва и Варшава заключали оборонительный союз против татар и турок, к России отошли Смоленщина, Левобережная Украина. Киев с прилегающим районом сперва уступался царю временно, на 3 года, а Запорожье объявлялось совместным владением России и Польши, которое они будут использовать «на общую их службу от наступающих басурманских сил».

Чтобы усилить контроль над украинским казачеством, поляки затеяли «перебор» реестровых. Тех, кого подозревали в нелояльности, из реестра исключали. И заменяли такими, кто будет заведомо послушным. Изгнанные, обращаемые в «мужиков», возмущались. Тогда Сигизмунд направил на Украину на постой коронное войско. Наемники, из которых оно состояло, безобразничали, грабили. А в 1630 г. казаки избрали гетманом Тараса Федоровича (Трясило). Он был настроен пророссийски, в Смуту ушел со своим отрядом от поляков и присоединился к Пожарскому. Панам такая кандидатура понравиться не могла и король не утвердил ее, назначив гетманом Грицька Черного. Оскорбленный Тарас Федорович отправился в Запорожье и поднял восстание. К нему со всех сторон потекли недовольные. В битве под Переяславлем на сторону мятежников перешли реестровые, и польская армия была разгромлена. Тарас направил послов в Россию с просьбой о помощи и принятии Украины в царское подданство. Но полякам удалось схватить гетмана, его сожгли заживо. Повстанцев, оставшихся без предводителя, разбили. И «замирили» неопределенными обещаниями.
Россия же преодолела последствия Смуты, усилилась. Патриарх Филарет был одним из величайших ее преобразователей. Именно при нем в стране началась промышленная революция, возникали крупные мануфактуры, металлургические заводы. Усилиями Патриарха задолго до Петра были созданы первые полки «нового строя», солдатские, драгунские, рейтарские. Их обучали и вооружали по образцу лучшей армии той эпохи, шведской, приглашали иностранных инструкторов. В Европе в это время полыхала Тридцатилетняя война, и в Германии сражалось войско шведского короля Густава II Адольфа. Филарет заключил с ним союз, договорившись, что русские ударят на Польшу с востока, а шведы с запада. Обещала помочь и союзная Турция. А в 1632 г. умер Сигизмунд, в Речи Посполитой настало «бескоролевье». Казаки прислали делегатов на сейм, желая добиться обеспечения Православия и участвовать в выборах короля, но получили оскорбительный ответ: «Казаки хотя и составляют часть польского государства, но такую, как волосы или ногти на теле человека. Когда волосы и ногти слишком отрастают, их стригут». А вместо обеспечения Православия сейм принял «Статьи успокоения греческой религии», грозящие карами за непокорство. Начались бунты. Посланцы от казаков прибыли в Путивль — просить о переходе в подданство России [29, 32].
Момент казался самым подходящим. Правительство привлекло к войне и казаков. На Яик был послан полковник Борис Змиев, привел здешних казаков к присяге и устроил их первую перепись, боеспособных оказалось 3 тыс. Из них 2 тыс. остались нести службу на Яике, а из 950 Змиев сформировал отряд на войну, набрав тех, кто «воровал» на Волге и должен был «заслужить вины» [128]. На Дон с той же целью поехал Иван Пашков. Казакам объявлялось, что царь и патриарх простят их за прошлое, но за это требовалось принести присягу и провести перепись — «взять в смету сколько всех будет». Однако с донцами такая история, как с уральцами, не прошла. Они присягать категорически отказались. Заявили: «Крестного целования государям на Дону, как зачался Дон, казачьими головами не повелось». Кстати, их ответ является первой историей Войска Донского — казаки вспомнили и перечислили все войны и атаманов, которые служили царям «не за крестным целованием» со времен Казанского взятия. Отказалось Войско и от переписи. В Москву повезла ответ станица во главе с атаманами Богданом Капнинским и Тимофеем Яковлевым. И Филарет все же убедил их принести присягу. Но Дон, узнав об этом, тут же дезавуировал своих делегатов: «А креста целовати мы челобитчикам своим не писали, то они учинили, не помня старины, своими молодыми розумы без нашего войскового совету и приказу» [35]. Что ж, патриарху пришлось уступить. На Дон вновь пошло жалованье, а казаки прибыли на службу.
В июне 1632 г. Россия объявила Польше войну. Но планы сразу пошли наперекосяк. Турецкий султан в войну не вступил, увязнув в схватке с Ираном. Зато крымский хан получил щедрую плату от поляков и вместо действий в союзе с Москвой ударил на Русь. Опустошил окрестности Курска, Орла, Белгорода, Мценска, Новосиля. Русскую армию, готовившуюся выступить на Смоленск, пришлось перенацелить на юг. Время было упущено. Рать двинулась на запад лишь осенью и застряла из-за распутицы. К Смоленску подступила только в начале 1633 г., когда крепость основательно подготовилась к обороне. А весной крымцы снова напали на Русь. За эту диверсию польские послы отвезли хану 200 подвод с деньгами. И гетман Радзивилл комментировал: «Не знаю, как это по-богословски, хорошо ли поганцев напускать на христиан, но по земной политике это вышло очень хорошо». Потому что армия Шеина под Смоленском перестала получать подкрепления и боеприпасы. И город не взяла. А в Германии погиб шведский король Густав Адольф. Регентом при его малолетней дочери остался канцлер Оксеншерна, враг России, и союз с царем расторг.
Поляки получили возможность сосредоточить все силы на востоке. И бескоролевье у них кончилось. На престол был избран Владислав. С которым Украина связывала надежды на улучшение, ведь он пытался защищать ее права. Ожидаемое восстание не состоялось. Владислав выдал казакам диплом о свободе вероисповедания, и они поддержали «своего» короля в надежде на его милости. Когда Владислав повел войско к Смоленску, к нему прибыли 15 тыс. казаков, что обеспечило ему значительный перевес [75]. Русское осадное войско само попало в окружение. А в октябре умер Филарет, державший в руках все рычаги государственного управления. После долгих и тяжелых боев остатки армии Шеина капитулировали — им позволили уйти, но с потерей всей артиллерии и обозов. Правда, и Владислав, пытаясь развить наступление, потерпел поражение под Белой. И войну Россия все же выиграла. Владислав отказался от прав на московский престол, Польша вернула России Серпейский уезд, но остальные захваченные земли сохранила.
А вот украинским казакам, поддержавшим Владислава, очень быстро пришлось кусать локти. Диплом, пожалованный им, по польским законам был ничего не значащей бумажкой. Король должен был расплатиться с магнатами за свое избрание, влез в долги на войну. И стал просто марионеткой в руках панов, которые вертели им как хотели. Владислав раздавал им еще оставшиеся «свободные» земли. Усиливалась эксплуатация украинцев и гонения на православие. Было решено прижать к ногтю и последний очаг вольностей, Запорожскую Сечь. И на Днепре рядом с ней началось строительство крепости Кодак. Запорожцы расценили это вполне правильно — как конец своей свободы. Возглавил их Иван Михайлович Сулима [185]. Бывший крепостной Вишневецких, бежавший в Запорожье и ставший отчаянным казаком. Он был из тех, кто сказкам о «добром короле» не поверил и в войне не участвовал. Вместо этого в 1633 г. 2 тыс. запорожцев избрали его предводителем, на 40 чайках вышли в море, взяли Аккерман, Килию, Измаил. А в 1635 г. Сулима, возвращаясь из очередного победоносного похода, внезапно напал на Кодак. Гарнизон был перебит. В крепости захватили артиллерию, склады оружия. Сулиму избрали гетманом, и он призвал казаков и крестьян подниматься на борьбу, побивать и изгонять «ляхов, унитов, жидов и турок». Но поляки сумели вбить клин между нереестровыми и реестровыми. Опять внушили надежду, что за верность королю реестровых уравняют в правах со шляхтой, и они изменили. Схватили Сулиму и выдали врагу. Гетмана четвертовали. Повстанцев разгромили. И на Украине принялись закручивать гайки с новой силой. А реестровые не получили ничего, их всего лишь похвалили. Дескать, исполнили долг, ну и ладно.
Но дальше покатилась сплошная цепь восстаний, по сути, гражданская война. Запорожцы избрали гетманом Карпа Гудзана (Павлюка). В 1637 г. он совершил поход против татар, а, возвращаясь, налетел вдруг на г. Черкасы, захватил там пушки и призвал народ подниматься на защиту веры и вольностей. На его сторону стали переходить и обманутые реестровые. Восстание охватило оба берега Днепра. Правительство двинуло армию под командованием Потоцкого и Конецпольского. В боях под Кумейками и Мошнами поляки потрепали слабо вооруженных и плохо организованных повстанцев, но одолеть не смогли. Однако в сражении под Боровицей казаки были разбиты. Среди них начался разлад. Этим воспользовался Конецпольский, завязал переговоры с реестровыми, обещая им льготы и милости, и они опять изменили. Принесли повинную и выдали Павлюка и его помощника Томиленко. Их сторонники стали разбегаться. Обоих предводителей обезглавили, а Украину решили покарать чудовищным террором.
Потоцкий прочесывал мятежные районы и казнил всех подряд, заявляя: «Теперь я сделаю из вас восковых». А Конецпольский приказывал подчиненным: «Вы должны карать их жен и детей, и дома их уничтожать, ибо лучше, чтобы на тех местах росла крапива, нежели размножались изменники его королевской милости и Речи Посполитой». За поляками оставались пепелища, вдоль дорог на деревьях болтались повешенные, корчились тысячи посаженных на кол мужчин, женщин, стариков. Но бесчинства карателей вызвали в 1638 г. новое восстание. Как сообщает летописец, «видя козаки, что ляхи умыслили их всех вырубить, паки поставили гетманом Остряницу». Он начал поднимать народ на Левобережье. Коронные войска и отряды магнатов двинулись на него. В сражениях под Голтвой и Лубнами казаки кое-как отбились от врагов. Но затем их осадили в лагере близ устья р. Сулы. Укрепившись окопами и шанцами, они долго отражали атаки. Однако у них иссякли припасы и начался голод, это опять вызвало внутренние раздоры. Большинство склонялось к капитуляции. Остряница с 3 тыс. сподвижников сумел прорвать кольцо блокады и ушел в Россию. А участь тех, кто не захотел идти с ним, была печальной. Они выбрали новым гетманом Путивца. Но тут же и выдали его полякам, надеясь такой ценой купить прощение. Потоцкий согласился на мир, а Путивца приказал расстрелять. Но и тех, кто его выдали, не помиловал. Разоружил и перебил до единого.
Казаки, не попавшие в эту мясорубку, были полностью деморализованы. Избрали гетманом Гуню. Он вступил в переговоры с Потоцким и соглашался уже на все продиктованные ему условия, даже принял назначенных поляков на посты казачьих полковников. Вроде, договорились… Но когда Гуня с киевским сотником Кизимом и большой свитой прибыл в Варшаву для принесения присяги, их схватили. Гуню, Кизима и его сына посадили на кол, сопровождающих казаков четвертовали и повесили на крючьях за ребра. Последний рецидив восстания возглавил Полторакожух. Он собрал отряд на р. Мерло — уже на самой границе с владениями крымского хана. Но узнав, что на них идут поляки, казаки разбежались. Хотя и польскому войску не повезло, дело было зимой, и многие сгинули в степях от морозов [109]. А сейм принял «ординацию», вводившую новый режим управления на Украине. Казачий гетман и вся старшина становились назначаемыми. На Украине размещались коронные войска, местное управление передавалось польским чиновникам. Восстанавливался Кодак, а в Сечи расположился польский гарнизон.
Многие эмигрировали на Дон, в Россию. Польские послы Стахорский и Раецкий жаловались царю, что в его владения ушло 20 тыс. человек. Предъявили претензии: «Царь де их на службу принимает, а надобно было бы, чтобы и колы те уже подгнили, на которых они бы посажены были». Но Россия заняла принципиальную позицию и выдавать беглецов отказалась. После смерти Филарета правительство возглавил двоюродный брат царя Иван Борисович Черкасский. Он тоже был прекрасным политиком, продолжил и развил начинания покойного патриарха. Однако учел и просчет Филарета — политику сближения с Турцией. Имело ли смысл союзничать с державой, чьи подданные-крымцы в критический момент вместо помощи наносят удары в спину? Напрашивался еще один вывод. Прежде чем вести новые войны на западе, следовало понадежнее укрепить южные границы. За пределами «засечных черт» здесь располагались только города-крепости. Люди селились и земля распахивалась лишь в непосредственной близости от них, чтобы при опасности можно было укрыться за стенами.
Теперь возник грандиозный план построить новые «засечные черты» на 200—400 км южнее прежних, по линии Ахтырка — Белгород — Новый Оскол — Ольшанск — Усмань — Козлов — Тамбов. На пути татарских набегов вставала еще одна сильная преграда. Появлялась возможность освоить огромные площади плодородных земель. И Россия фактически делала большой шаг в «Дикое Поле», уже сама могла бы угрожать Крыму. С 1637 г. это строительство началось. Для прикрытия новых систем обороны использовались полки «нового строя». Они после войны были сохранены, пехотные разместили на шведской границе, кавалерийские — на южной. Условия им предоставили примерно такие же, как для служилых казаков. Солдаты и драгуны охраняли рубежи, получали за это жалованье. Им выделялись участки земли для поселения, в свободное время они могли вести хозяйство, беспошлинно торговать и заниматься ремеслами. Привлекались для защиты Белгородской черты и служилые казаки. Одни переселялись с прежней Большой черты, которая стала внутренней и теряла свое значение, других вербовали на месте.
Ну а украинских казаков-эмигрантов стали селить еще южнее, за пределами новых засечных черт. Заселялось «предполье» оборонительной системы. И готовилась почва на будущее, для дальнейшего продвижения России на юг. Таким образом возникла «Слободская Украйна» — слободская, потому что ее жители освобождались от налогов. А сами они стали слободскими казаками. Острянице и его отряду правительство выделило землю, и они основали г. Чугуев. Вслед за ним строились Харьков, Сумы, Ахтырка, Изюм, где формировались общины чугуевских, харьковских, сумских, ахтырских, изюмских казаков.
В. Е. Шамбаров

Имя атамана Анненкова незаслуженно оклеветано, замазано грязью и проклято, причём не только советской властью, но и белой эмиграцией. Возвращение Анненкова в СССР было представлено всему миру как «добровольное», так же, как и его якобы «покаянные» письма в адрес белой эмиграции.
21 марта - 120 Лет со дня рождения Семиреченского атамана, генерал-майора Бориса Владимировича Анненкова

Подлинные же обстоятельства возвращения атамана в СССР впервые стали известны только к началу 70-х годов, когда в советской прессе появились публикации, основанные на воспоминаниях бывших чекистов, имевших отношение к операции похищения и вывоза атамана из Китая.
Похищение атамана Анненкова явилось одним из первых шагов ОГПУ-НКВД по ликвидации белых сил за рубежом. Потом в Европе подло и тайно был отравлен руководитель Русского общевоинского союза, барон П.Н.Врангель, похищены и увезены в СССР его преемники: генералы А.П.Кутепов и Е.К.Миллер.
Не все подробности операции ОПТУ против атамана Анненкова ясны и понятны, дело его по-прежнему находится в архивах бывшего КГБ, но и сейчас уже мы можем сказать, что этот человек до конца оставался верен России, мужественно принял смерть от большевистских палачей.
Борис Владимирович Анненков, потомственный дворянин, родился 21 марта 1889 года в Киевской губернии в семье отставного полковника. В восемь лет Борю Анненкова отдают в Одесский кадетский корпус. По окончании его, он поступает в Александровское военное училище в Москве, затем в чине хорунжего принят в 1-й Сибирский казачий Ермака Тимофеева полк, дислоцировавшийся в то время в городе Джаркенте, на самой границе с Китаем. Здесь Борис Владимирович изучил киргизский, казахский, а затем и китайский языки.
Служба в казачьем полку на рубеже огромной страны давала осознание мощи и величия государства Российского. Здесь сформировалось патриотическое мировоззрение будущего атамана. Он понял, как необходима России сильная самодержавная власть.
Вместе со своим однополчанином, хорунжим Берниковым, и командой разведчиков он принялся штурмовать грандиозные, никем доселе не покоренные вершины Джунгарского Алатау и давал им названия: гора Императора Николая II, гора Ермака Тимофеева, гора Казачья, ледники Ермаковский и Сибирский. Покорив первую из этих гор, Борис Владимирович, будучи горячим патриотом своего полка, сложил на вершине пирамиду из камней и водрузил на ней алый с белым крестом флаг 1-го Сибирского казачьего полка.
В 1911 году в полк прибыл новый командир — полковник Пётр Николаевич Краснов, будущий атаман Всевеликого Войска Донского и один из руководителей Белого движения. Вот как писал он уже в эмиграции о своем бывшем подчинённом, молодом сотнике Анненкове:«... это был во всех отношениях выдающийся офицер. Человек, богато одарённый Богом, смелый, решительный, умный, выносливый, всегда бодрый. Сам отличный наездник, спортсмен, великолепный стрелок, гимнаст, фехтовальщик и рубака, он умел свои знания полностью передать и своим подчинённым-казакам, умел увлечь их за собою. Когда сотник Анненков временно, до прибытия со льготы из войска есаула Рожнева командовал 1-й сотней — сотня эта была и первой в полку. Когда потом он принял полковую учебную команду, команда эта стала на недосягаемую высоту».
Могли ли предположить тогда два этих офицера, что судьба их в будущем сложится похоже? П.Н.Краснов, ставший генералом ещё в Первую мировую войну, будет избран Донским атаманом и возглавит Белую армию на юге России, Б.В.Анненков, получивший генеральский чин от адмирала Колчака будет драться с большевиками в Сибири и Казахстане. Похож оказался и их конец: оба они окончили свои дни в застенках ЧК.
Незадолго до начала Первой мировой войны сотник Анненков был отпущен из полка в отпуск, а с объявлением мобилизации в июле 19Н года командирован в город Кокчетав, где был назначен командиром сотни. Здесь, в лагере, произошёл один случай, который показывает истинное благородство души этого человека. Среди казаков были волнения. В Кокчетав направили экспедицию из Омска для расследования этого инцидента. Борис Владимирович отказался назвать следственной комиссии имена зачинщиков беспорядков, заявив, что он офицер Русской Армии, а не доносчик.
Он был отправлен на Германский фронт, в 4-й Сибирский каза¬ий полк, который вёл тяжёлые бои в районе Пинских болот. Из Джаркента сотник Анненков вывез с собой уйгурского мальчика Юсупа Одыханова, который состоял при нём добровольцем в полку. Вскоре Юсуп отличился и был представлен к ордену св. Георгия 4-й степени.
На фронте раскрылись воинские таланты Бориса Владимировича. В 1915 году он как один из лучших офицеров Сибирской казачьей дивизии назначается командиром партизанского отряда из казаков-добровольцев, действовавшего в тылу немецкой армии. За короткое время Б.В.Анненков заслужил право ношения Георгиевского оружия, орден св. Георгия 4-й степени, английскую золотую медаль «За храбрость» и французский орден Почётного легиона.
Первые известия о февральском перевороте 1917 года отрад Анненкова получил от немцев. Есаул Анненков, несмотря на общий развал армии под воздействием провокационной агитации большевиков, надеялся, что Временное правительство снова изберёт законного Царя.
К осени 1917 года положение на фронте стало катастрофически ухудшаться из-за деятельности разнообразных комитетов и советов в армии, приведших фактически к устранению принципа единоначалия, подрыву авторитета командиров. На передовой процветало так называемое «братание», умело использовавшееся германским командованием. Тем не менее, отрад Анненкова, бывшего уже войсковым старшиной, продолжал оставаться одной из самых боеспособных единиц русской армии.
После Октябрьского переворота отраду предписано было откомандироваться в Омск на расформирование. Совершив переход через всю европейскую Россию, отрад, под разными предлогами отказываясь разоружаться, прибыл в Сибирь, где вскоре перешёл на нелегальное положение. С этого времени начинается яростная борьба атамана Анненкова с узурпировавшими власть большевиками, сначала в Сибири и на Урале, а затем в Семиречье.
Одним из первых боевых действий партизан Анненкова стало спасение святынь Сибирского казачьего войска: 300-летнего знамени Ермака и войскового знамени 300-летия Дома Романовых, которые удалось вынести во время церковной службы из Войскового Собора. После этого отрад Анненкова уходит в киргизские степи. Вскоре атаман возвращается в Омск, где вступает в контакт с нелегальной белогвардейской организацией «Тринадцать» и начинает набор добровольцев.
Летом 1918 года коммунистическая власть в Омске пала, и Анненков, к тому времени уже командир сильного отрада численностью до 1000 человек, направляется на Уральский фронт. Там за успешные действия против красных Войсковой круг Сибирского казачьего войска производит его в полковники и направляет на подавление Славгородского мятежа в Омской губернии. Восстание было подавлено.
В 1918 году дивизия Анненкова продвигается к югу, имея целью освободить от большевиков Семиречье и город Верный. Весь 1919 год дивизия провела в беспрерывных боях с красными бандами, постоянно пополняясь, переформировавшись к концу года в Отдельную Семиреченскую армию, командующим которой стал генерал-майор Анненков. Захватив всё северное Семиречье, он всё же так и не смог взять город Верный.
Под давлением красных полчищ Сибирские армии Колчака откатываются на восток, оставляя Омск, Новониколаевск и Семипалатинск Семиреченская армия Анненкова оказывается в окружении.
Переформировав имеющиеся у него части и разделив их на три группы, Анненков держит оборону до конца марта 1920 года, когда под напором превосходящих сил противника казакам пришлось отступить к Китаю. У перевала Сельке Анненков вместе с верными ему частями перешёл на китайскую сторону 27 мая 1920 года.
Отрад расположился лагерем, прозванным вскоре «Весёлым», на приграничной реке Боротале, в месте, указанном китайскими властями.
В середине августа 1920 года остатки отрада казаков начали продвигаться к Урумчи, главному городу Синьцзянской провинции. Простояв в Урумчи около трёх месяцев, отрад так же поэшелонно двинулся дальше на восток. Здесь произошёл вооружённый конфликт между анненковскими партизанами и китайскими войсками, спровоцированный китайцами под воздействием большевиков, не желавших, чтобы белые, добравшись до Дальнего Востока, снова включились в антибольшевистскую борьбу. Для улаживания конфликта атаман выехал на переговоры с китайскими властями под город Урумчи, где сразу же был арестован, а затем препровождён в тюрьму. Было это в конце марта 1921 года.
В тюрьме атаману пришлось провести три года... Китайцы пытались выманить у него деньги, якобы остававшиеся в Семиреченской армии, но безрезультатно; пытались приучить его к курению опиума, чтобы сломить его дух, но ничего не вышло. Всё это время начальник штаба Семиреченской армии полковник НА Денисов продолжал оставаться в Гучене, пытаясь способствовать освобождению своего командира. В конце концов благодаря вмешательству Совета русских послов в Париже, посланников других держав в Китае атаман был освобождён и уехал на восток, где начал изучать возможности эмигрантских организаций по продолжению борьбы с большевизмом в России.
Внимание к Анненкову со стороны агентуры ОГПУ в Китае не прекращалась. Началась тщательно разработанная чекистами операция по обезвреживанию и уничтожению его, в которой были задействованы десятки человек И в результате атаман оказался в СССР. Впервые некоторые подробности «игры» ОГПУ против Анненкова были опубликованы в документальной повести С. и М.Мартьяновых «Дело Анненкова», напечатанной в алма-атинском журнале «Простор» в 1970 году, а также в очерке С. Григорьева «Операция "Атаман"» в сборнике «Чекисты Казахстана» (Алма-Ата, «Казахстан», 1971 г.).
Важную роль в деле по поимке Анненкова сыграли китайский маршал Фэн Юйсян, руководитель группы советских военных советников в его армии В.М.Примаков, чекисты М.Зюк, А.Карпенко, Б. Кузьмичев и другие.
Чекистам важно было заманить Анненкова в ловушку, что и удалось им 31 марта 1926 года. На поезде он был отправлен в Москву. Имеются сведения о попытке освобождения атамана верными ему людьми во время передвижения советских машин к границе Монголии, не увенчавшейся успехом. Вторую попытку побега Борис Владимирович предпринял уже в поезде, попытавшись выпрыгнуть из окна вагона, но был задержан чекистами. 20 апреля 1926 года за ним захлопнулась дверь камеры № 73 во внутренней тюрьме ГПУ на Лубянке.
Следствие по делу Анненкова продолжалось более года, судебный процесс же, вернее судебное издевательство, состоялся в Семипалатинске в 1927 году. Атамана обвиняли во всех мыслимых и немыслимых преступлениях, пытаясь выставить его кровавым изувером и палачом. Он спокойно и с достоинством отвечал: «А тот Анненков, о котором вы говорите...», — после чего задавал свидетелю несколько простых вопросов, рассыпавших в прах все обвинения. Непредубеждённому читателю протоколов суда становится ясна вся надуманность обвинений, предъявленных атаману советскими «законниками». Конечно, Анненкова всё равно представили садистом и убийцей, возник миф о «кровавом атамане». А в это время за границей агенты ЧК распространяли «покаянные письма» атамана, написанные на Лубянке.
Приговор суда — расстрел. Борис Владимирович Анненков был расстрелян 24 августа 1927 года. По рассказу очевидца, произошло это в камере семипалатинской тюрьмы. Атаман геройски принял свою смерть.
«Анненкова расстреляли большевики. Этим сняли они с него вольные и невольные вины его партизанства и приобщили его к сонму мучеников, умученных за Россию», — писал 12 лет спустя его бывший командир генерал Краснов.
Но Божиему Провидению было угодно, чтобы не остались безнаказанными организаторы операции похищения атамана: чекисты А.Х.Артузов, В.М.Примаков, М.О.Зюк, Б И.Кузьмичев были расстреляны в 1937 году как «фашистские собаки» и «предатели». По-видимому, тогда же приняли смерть от «своих» и другие участники этого дела.
По делам их и воздалось им.

Максим Николаевич ИВЛЕВ

Казаки продолжали нести свою службу на тех же основаниях, определенных в Уставе о воинской повинности 1874 года. Но в 1909 году за счет сокращения «приготовительного разряда» до одного года общий срок их службы был уменьшен с 20 до 18 лет. Традиционную их униформу менять не стали. С 1909 года они, как и вся армия, получили походное обмундирование защитного цвета. Вооружение казаков состояло из шашки казачьего образца (без дужки на эфесе), винтовки казачьей модификации (облегченной), которую казаки носили через правое плечо (во всей армии — через левое), и трубчатой металлической пики, окрашенной в защитный цвет с темляком защитного цвета и ремнем. Офицеры имели шашки и револьверы системы «Наган», однако разрешалось за свой счет покупать и носить пистолеты системы «Браунинг», «Парабеллум», «Маузер» и другие.

В мирное время на постоянной службе находилось 17 полков и 6 отдельных сотен Донского казачьего войска, 11 полков и 1 дивизион Кубанского войска, 4 полка и 4 местные команды Терского войска, 6 полков и 1 дивизион и 2 сотни Оренбургского войска, 3 полка и 2 команды Уральского войска, 3 полка Сибирского войска, 1 полк Семиреченского войска, 4 полка Забайкальского войска, 1 полк Амурского войска, 1 дивизион Уссурийского войска, 2 сотни Иркутских и Красноярских казаков*.

Как уже говорилось выше, казачьи полки входили в состав кавдивизий вместе с регулярными армейскими полками, а также формировали шесть дивизий по четыре полка полностью казачьих.

Во время войны численность иррегулярных войск значительно увеличивалась. Так, к 1917 году казачество выставило 164 конных полка и 179 отдельных сотен, что вместе с артиллерией и пехотой (тоже казачьими) составило более 200 тысяч человек.

* Все сведения о составе дивизий и числе конных полков в русской армии этой эпохи даны по книге В.Н.Звегинцова «Русская Армия 1914 г. Подробная дислокация. Формирования 1914— 1917 гг. Регалии и отличия». Париж, 1959.



Источник: А. Бегунова «Сабли остры, кони быстры...»

Сын подходит к отцу-казаку:
- Папка, дай из пулемета пострелять!
- Постреляй, сыночек...
Очередь, в разные стороны летят пух и перья, ни одной курицы в живых не остается.
Казак спрашивает:
- А гранату хочешь кинуть, сыночек?
- Хочу, батя!
- Кидай воон туда, в сортир...
Страшный взрыв, в воздух летят обломки досок.
- Вот молодец, сынок! А то бы мамка нам дала за курей...

Степка Разин просыпается с похмелья. Кричит:
- Есаул!
Подбегает есаул:
- Чего надо?
- Чо вчера было то?
- Да княжну утопил.
- За что?
- А так просто!
- Да хрен с ней, с княжной! Чо еще было?
- Деревеньку соседнюю спалил.
- За што?
- Да мужики с тобой пить отказались.
- Большая деревенька то?
- Да восемь сотен дворов.
- Да хрен с ней, с деревенькой. Чо еще было?
- Да ничего особенного: песни пел, матерился.
- Это плохо.
- Да чего плохого то?
- Перед коллективом неудобно.

Приходит казак в лавку мелочей и чего-то ищет. Выходит дедушка и спрашивает:
- Чего тебе, милый?
- Да вот, мыши завелись...
Дедушка дает дудочку и фигурку мышки.
- На дудочке будешь играть, а мышку бросишь в море - и мышей как не бывало.
На следующий день казак прибегает весь взъерошенный. Дедушка выходит.
- Что, не помогло?
- Да нет - фигурку чеченца хочу купить!!!

Казак со своим другом проводит день до вечера за столом с выпивкой и щедрой закуской,
которую жена его подает посреди своих, которым конца не видать, тяжких хлопот.
«Почему бы тебе не помочь ей?» — спохватывается увидавший,
как она бьется с многочисленными детьми да с обширным хозяйством.
«Да ты что это? — удивляется казак.— Вдруг завтра война, а я — уставший?!»

Молодой казак жалуется старому:
- не могу, дед! Глянешь, что творится вокруг,— и руки опускаются!
- Это ничего, внучек! — отвечает дед,
лишь бы почаще опускались да в каждой бы руке — по нагайке!

- Что же ты грустен, казак?
- Да папаху ветром сдуло! Одни мы с мамахой остались.

Возвращается казак домой, заходит в хату, снимает шашку,
проходит дальше, снимает кобуру с пистолетом, заходит в спальню,
а там жена с мужиком. Казак хватает мужика за его хозяйство и тащит к порогу,
где стоит шашка, дабы отрубить ему все его достоинство.
Мужик видя все это вырывается и убегает.
Казак схватил пистолет пострелял вдогонку, но не попал.
Он сел за стол, выпил стакан и рассуждает:
"Подведем итоги боевой операции: И хрен вытерли и с салютом проводили !"

Женился казак, отпразновали свадьбу, запрыгнул он на коня, взял жену ... поскакали домой.
Тут конь запнулся. Казак произносит "Один".
Скачут далее, конь второй раз запнулся. Казак - "Два".
Проехав еще некоторое врямя конь спотыкается еще один раз.
Казак останавливает коня, слезают с него, казак произносит "Три"
и убивает коня выстрелом в голову.
Жена в панике: "За что?! За что ты его убил?!".
Казак произносит: "Один"...

Два казака ходили по базару – каждый по своим делам.
Ну и, понятное ж дело, каждый захотел кружечку пивка пропустить...
В пивной они промеж собой и познакомились.
Где кружечка – там и другая, и третья, та и до «ерша» дело дошло…
Разговорились казаки. Многие мировые проблемы обсудили, потом дошло и до семейных справ…
- Я свою жинку Недашкою называю, - говорит один.
- Чего так?
- Ну, вообще-то, по пачпорту она – Дашка… Та – не даёт же ж, гадюка! То голова у ней болит, то ишшо какая-нито хвороба…
- А-а-а… Тада понятно… Ну, то я свою называю – Томагавк, - признаётся другой казак.
- Тю! Она у тебя - из индейцев родом, што ль?
- Ты шо, дурной? Почему это – с индейцев?
- Ну, дык… Оно ж: томагавк – это топор, ежели с индейского на русский перекладувать.
- Та не, скудова б я такую жинку себе взял? С инде-е-ейцев, скажешь тоже…
- А почему ж тогда имечко такое – Томагавк, ёмныть?
- Та, по правде кажучи, её Тамаркой кличут, только она, собака, гавкает на меня цельными днями.

На станичном базаре молодой, добродушный и даже простоватый казак продает тушки
маленьких поросят.
Подходит к нему женщина, смотрит на тушки и начинает причитать:
- Ой какие хорошие поросята, да какие маленькие, да какие беленькие...
Потом вдруг серьезно посмотрела на продавца и строго спросила:
- И вам не жалко было таких поросят резать?
От неожиданного вопроса казак смутился, стушевался и, запинаясь, как школьник, ответил:
- А мы их и не резали вовсе...
- А как же? - в свою очередь удивляется женщина.
- Так они сами подохли...

В казачьей хате гости. Баба у печи вьется, а хозяин о главном... В погреб за горилкой побежал.
Вот уселись за столом. Первое действие - налить. Стал казак из горлышка бутыли кочерыжку выкручивать, а та - хоп и обломилась. Причем обломилась у самого края стекла. Хозяин ножом ковырять - нет ему победы. Смотрит: у шурина губы отсырели, так, значит, заболел он причиною ждать.
В конце концов казак очень просто раскрыл замочек. Протолкал кочерыжку внутрь посудины и с гордым видом заявил:
- В борьбе бутылки с человеком побеждает человек.

Дед глазами страдать стал. Притупились глаза, как топор в плохом хозяйстве. Он к докторам бегать, и вот исполнилась необходимость помощниками обзавестись - пришел домой с очками. Нацепил очки, поморгал на бабку сквозь толстые стекла и капризно:
- И что это за дело? На носу колеса носить!..
Старая утешает, мол, коняка тоже хомут не сразу признает, так и ты - привыкнешь.
Когда правда, в тот же день настроение круто изменилось. Посмотрел сквозь очки на поросят, у него рот улыбочкой расписался: "Ты глянь как подросли!..". Яиц у курей взял, и опять ему хорошо: "Да крупные какие!".
Тут малая нужда за угол увела. Глянул казачина, что там в личном хозяйстве делается - у него аж дыхание сбилось. А мысль, одна-единственная, всю голову заняла: "Надо скорее до бабки бежать, да что-нибудь делать..."

Возрождение казачества в последнее время вызывает немало острых споров. Несмотря на осознание научным сообществом необходимости "выработать всеобъемлющее научное обоснование" сущности процесса казачьего возрождения,1 степень теоретической разработанности данных проблем пока невысока. Немало сомнений и вопросов вызывают цели и задачи возрождения казачества, его пути и формы. Ответы на них тесно связаны с пониманием того, что представляло и представляет собой в настоящее время казачество.
Проблемы происхождения и природы казачества, его роли в истории России находятся в центре внимания многих исследователей, но сохраняют свой дискуссионный характер. Невыяснена окончательно и этимология самого слова "казак".2 Среди множества концепций происхождения казаков ключевыми по-прежнему остаются различные вариации миграционной и автохтонной теорий, а также попытки их синтеза. Одни исследователи продолжают считать казачество особым этносом, другие подчеркивают его сугубо социальный характер. Большинство историков все же склонно отмечать двойственность природы казачества, наличие у него и этнических, и сословных черт, расходясь в анализе их соотношения. В русле данного подхода широкое распространение в современной отечественной историографии получила точка зрения на казачество как субэтнос русского народа. Другие авторы рассматривают казаков как этнографические, этносословные, этносоциальные группы, культурно-исторические общности и т. п. Использование данных понятий отражает ситуацию научного поиска в историографии, стремление опереться в историческом анализе на категории современной этнологии, не всегда, впрочем, подкрепленное фактами. Однако в целом при рассмотрении природы казачества нередко превалируют политические и идеологические пристрастия авторов, что заметно снижает результативность научных споров.
В качестве аргументов в пользу этнической самобытности казаков обычно приводятся особенности их происхождения, культуры, систем жизнеобеспечения. Впрочем, наличие или отсутствие любого из этих признаков не является безусловно определяющим для этнической характеристики. Главным системообразующим фактором этноса выступает этническое самосознание, выражающееся, в частности, в общем самоназвании. Ряд авторов констатирует осознание казаками собственного единства и отличий от других народов в начале ХХ века.3 По свидетельствам современников, уже в конце ХVII - начале ХVIII вв. донские казаки, наиболее близкие по своему происхождению к русскому населению, отделяли себя от "москалей". В то же время они признавали себя русскими "по закону и вере православной, а не по природе".4 Данные обстоятельства позволили В.А. Матвееву сделать вывод о том, что осознание казачеством собственной самобытности имело место лишь на этнокультурном и сословном уровнях, а на национальном уровне казаки отождествляли себя с русским народом и государством.5
Важными условиями формирования этноса является общность территории и языка. Спорность вопроса о происхождении казачества не позволяет однозначно решить проблему "казачьей родины". К тому же она воспринимается сквозь призму современной российской действительности и носит ярко выраженный политизированный характер. Источники подтверждают образование первых устойчивых казачьих общин на Дону, Тереке, Яике в середине ХУI в. В начале ХХ века в России существовало 11 казачьих войск, преимущественно на границах (в том числе, бывших) империи: Амурское, Астраханское, Донское, Забайкальское, Кубанское, Оренбургское, Семиреченское, Сибирское, Терское, Уральское, Уссурийское. Таким же статусом обладали Иркутский и Енисейский полки. Сторонники автохтонной теории, относящие образование казачества к более раннему периоду, рассматривают в качестве его "исторической родины" Северное Причерноморье, Приазовье, Северный Кавказ.6 Их противники считают, что у "казачества вообще не было определенного места расселения, которое могло бы классифицироваться как этническая территория, ибо оно селилось по окраинам этнической территории русских и украинцев".7
Происхождение казачьего языка, напротив, не вызывает сомнений. Считается, что казаки говорят на различных диалектах русского языка - донском, оренбургском, уральском и других. Специалисты отмечают двуязычие в некоторых казачьих войсках в ХIХ в и значительную долю заимствований в казачьей речи в предшествующие годы. Особая языковая ситуация сложилась на Кубани. Кубанское казачье войско образовалась в результате слияния Черноморского и Линейного войск. В результате язык и культура кубанского казачества формировались в значительной степени под воздействием двух традиций - украинской и русской. Архаические культурные пласты свидетельствуют, что их полного слияния так и не произошло. До сих пор речь в бывших черноморских Станицах (ейских, темрюкских) отличается от того, как говорят потомки линейцев. Своеобразным подтверждением того, что данные различия касались и культуры, и сознания может служить известный факт эпохи Гражданской войны. Если потомки линейцев в большинстве своем стремились остаться в составе единой и неделимой России, то среди потомков черноморцев широкое распространение получили идеи создания самостоятельного государства.
Оценки исторической роли казачества
отличаются противоречивостью, что объясняется не только разницей подходов, но и его собственной эволюцией. От участия в народных волнениях к роли опоры государства, от вольных набегов к регулярной службе - казачество прошло сложный путь, выполняя различные социальные функции на каждом этапе своей истории. Процессы внутренней эволюции казачества, его трансформации в военно-служилое сословие все чаще попадают в поле зрения исследователей. Разрабатываются различные периодизации истории казачества.
Следует отметить, что этнические и сословные границы часто не совпадают. Основу казачества составляло восточнославянское население, прежде всего русские и украинцы. Но нередко в его состав входили и представители народов Кавказа, Средней Азии, Сибири, Дальнего Востока: башкиры, горцы, казахи, калмыки и другие. В ряде войск они образовывали отдельные этнические группы, сохранявшие свою самобытность, язык, верования, культуру. С другой стороны, в казаки записывались выходцы из других сословий - крестьяне, мещане, бывшие солдаты. В зависимости от политической конъюнктуры российское правительство оказывало покровительство или препятствовало данным процессам. Поэтому казачьи войска складывались по-разному и в различных условиях. Наряду с образовавшимися естественным путем донским или запорожским казачеством существовали войска, искусственно созданные правительством для охраны южных и восточных границ государства. Разумеется, различные группы казачества никогда не были полностью идентичны. Сходство всех казаков определялось общностью их происхождения, социального положения, бытового уклада. Региональные особенности складывались под воздействием конкретных исторических и географических факторов, периода формирования войска, климата, отношений с соседями и других обстоятельств. К сожалению, вопросы соотношения общего в казачьей культуре и ее региональных (войсковых) особенностей пока недостаточно изучены.
Актуальны для отечественной историографии и проблемы расказачивания, процессы утраты казачеством присущих ему специфических черт. Уже на рубеже ХIХ - ХХ в.в. начинается внутреннее расслоение среди казачества, разложение казачьей общины. В годы революционных потрясений не раз звучали требования, прежде всего со стороны беднейших слоев, освободить их от сословных обязанностей. С приходом к власти большевики возвели расказачивание в ранг государственной политики и не только потому, что в Гражданской войне значительная часть казаков сражалась против красных. Само существование казачества не вписывалось в глобальные планы социального переустройства. Поэтому репрессии сопровождались перекройкой границ и переделом земель. Целью являлось расчленение казачьих областей и уничтожение культурной целостности казачества.8 При этом большевистское руководство рассматривало казачество сугубо как сословие. В.И. Ленин прямо называл его рудиментом феодальной эпохи, обреченным на вымирание.9 Он не раз писал о казаках как наиболее надежных защитниках самодержавия, отличавшихся стойкими монархическими и патриархальными пережитками. Широкую известность получили слова М.И. Калинина о том, что казаки - это те же русские крестьяне, поскольку носят бороды.
В период нэпа политика по отношению к казачеству изменилась. Ряд исследователей полагает, что руководство страны взяло курс на вовлечение трудового казачества в советское строительство при сохранении общей линии на ликвидацию его сословных черт (И.Я. Куценко, П.Г. Чернопицкий). Другие авторы охарактеризовали данный курс как "скрытое расказачивание". По их мнению, соответствующее воздействие на особенности казачьего самосознания, быта и культуры являлось "целенаправленной деятельностью с целью ликвидации всех присущих казачеству специфических этнических признаков".10 А.В. Баранов показал, что и казачество в большинстве своем восприняло нэп как "новую хитрость коммунистов", не признав советскую власть легитимной.11 Неслучайно, что ограничения на воинскую службу для казаков были официально отменены лишь в 1936 г. К тому времени само казачество в значительной степени трансформировалось, с одной стороны, под влиянием массовых репрессий, коллективизации и раскулачивания, с другой - в результате появления молодого поколения, выросшего при советской власти и лояльного по отношению к ней.
Своеобразной вехой в развитии взаимоотношений советского государства и казачества стала вторая мировая война. Стремясь использовать для победы над врагом все силы и средства, советское руководство формально признало за казачеством право именоваться народом. Это подтверждает участие казаков Дона, Кубани, Терека и Сунжи в антифашистском митинге народов Северного Кавказа, состоявшемся в Орджоникидзе 13 августа 1942 г.
Создавая национальные соединения в составе Красной Армии правительство пошло на организацию специальных казачьих частей. Кубанские казаки служили в составе 72 кавалерийской дивизии, отдельной пластунской казачьей бригады, 17 казачьего кавалерийского корпуса (позже - 4 гвардейского Кубанского кавалерийского корпуса). Последнее соединение в наибольшей степени отвечало казачьим традициям, так как формировалось на добровольной основе за счет собственных средств края, включало немало лиц непризывного возраста (каждый район выставлял одну сотню). Но казачье происхождение не являлось обязательным признаком, главным критерием отбора в корпус стала политическая благонадежность. Кандидатуры казаков, служивших в белой армии или имевших родство с репрессированными "врагами народа", отклонялись.12
Свои меры по возрождению казачества предложили руководители Германии. Органы местной власти в оккупированных казачьих районах получили наименование управ, а их руководители - атаманов. В составе вермахта были сформированы казачьи части и целые соединения. Впрочем, в большинстве своем они состояли из военнопленных, назвавшихся казаками, чтобы выжить. Широкий размах получила пропаганда сотрудничества казачества, "никогда не признававшего власть большевиков", с немецкими войсками. Свою помощь в этом оказывала часть казачьей эмиграции, подчеркивавшая, что казаки - не русские, а самостоятельный народ: "Москва всегда была врагом казаков, давила их и эксплуатировала. Теперь настал час, когда мы, казаки, можем создать свою независимую от Москвы жизнь".13 10 ноября 1943 г, когда немецкие войска уже отступали с Северного Кавказа, специальный приказ, подписанный В. Кейтелем и А. Розенбергом, закрепил за казаками все прежние "права и преимущества служебные", включая неприкосновенность земельных угодий, а также их самобытность. Таким образом, несмотря на декларирование этнического возрождения, на практике в годы войны была сделана попытка восстановить сословные черты казачества, рассматривавшегося прежде всего как военная и политическая сила.
После второй мировой войны процесс растворения казачества в массе крестьянства завершается. Произведения литературы и искусства прославляли "советских казаков", а развитие традиционной казачьей культуры "допускалось в форме фольклорных ансамблей и музейных экспедиций".14 Именно в эти годы окончательно происходит утрата культурной самобытности казачеством, в гораздо большей степени, нежели физические репрессии, способствовавшая потере его внутреннего единства как определенной социальной общности.
О возрождении казачествазаговорили вновь в конце 1980 гг. Но цели возрождения до сих пор представляются недостаточно обоснованными в литературе. Большинство авторов просто не сомневается в его целесообразности. Многие считают, что "возрождение казачества необходимо, ибо это будет восстановлением справедливости в отношении к нему, незаслуженно попранной в предшествующие десятилетия, и восстановлением уважительного отношения к прошлому Отечества".15 Подобный подход в русле политического идеализма не всегда может рассчитывать на успех. К сожалению, социально-экономические и политические реалии далеки от воплощения принципов всеобщей справедливости.
Значительная часть исследователей связывает возрождение казачества с судьбой России. В.П. Трут пишет, что оно должно стать "составной частью глобального процесса национально-государственного, политического, экономического и духовного возрождения России. Без России казачеству не быть. Но и без казачества Россия утратит часть своего прошлого, настоящего и будущего".16 Ряд авторов рассматривает казачество как своеобразный гарант политической стабильности России, особенно на Северном Кавказе. При этом считается, что "воспитание имперского мышления у возрождающегося казачества могло бы стать важным фактором внутренней устойчивости России, сохранения ее способностей к сопротивлению и выживанию".17
Однако такое обоснование целесообразности возрождения казачества внешними по отношению к нему факторами вызывает определенные вопросы. Нынешняя ситуация в стране и в регионе кардинально отличается от условий начала столетия. Изменилось и само казачество. Поэтому любые попытки вернуть казачеству ту роль, которую оно играло на рубеже ХIХ - ХХ в.в. не только бесперспективны, но и опасны. Один из самых авторитетных историков казачества А.И. Козлов убедительно показал, что возложение на современных казаков давно утраченных функций ничего хорошего ни им, ни государству не принесет. Воссоздание казачьих вооруженных формирований, пересмотр границ для преимущественного наделения казаков землей за службу и другие подобные меры, предлагаемые некоторыми авторами, лишь усилят социально-политическую нестабильность.18
Выработка четкости в представлениях о целях возрождения казачества переплетается с поиском его оптимальных форм. Единой программы возрождения, тем более, удовлетворяющей всех, просто не существует. Ряд авторов настойчиво пропагандирует идеи возрождения казачества как военного сословия со всеми присущими ему атрибутами. Данный подход нашел отражение в правительственных документах по этому вопросу. Так, в "Основных положениях концепции государственной политики по отношению к казачеству" говорится о восстановлении традиционных казачьих образований, общинного землевладения, воинской службе казаков. В этом ключе развивается и деятельность некоторых руководителей казачьего движения. Все это подтверждает, что "вокруг возрождающегося казачества идет большая и сложная игра".19Тем более, что и само казачье движение раздирают внутренние противоречия. Существует серьезная опасность очередного использования идеи казачьего возрождения казачества в интересах тех или иных политических сил.
Более взвешенный подход предлагают сторонники этнокультурного возрождения казачества. Действительно, возрождение казачества имеет смысл только в связи с необходимостью самоидентификации членов определенной социальной общности. В условиях нарастающей социально-политической напряженности потребность соотнесения себя с той или иной группой, особенно этнической, возрастает, так как в общественном сознании срабатывает механизм национальной самозащиты. Однако ситуация может измениться. В любом случае навязываемые "сверху" мероприятия лишь оттолкнут потенциальных сторонников возрождения казачества. В данной связи вызывает интерес предложенная А.И. Козловым и далеко не бесспорная программа территориально-культурной автономии для казачьих районов. В качестве ее главных составляющих автор выделяет три блока: землевладение и землепользование, культуру и власть. Однако ее реализация означает не возврат к прежним формам, а их развитие на основе существующих традиций. Важным условием также признается соблюдение прав неказачьего населения во всех сферах.20 Особая сложность в реализации данной программы заключается в неразработанности вопросов казачьей культуры, психологии, ментальности. Недостаточно исследован облик современного казачества, его идеалы и представления.
Таким образом, возрождение казачества связано с серьезными проблемами, требующими не только взвешенного подхода, но и объединения усилий многих специалистов.

Примечания:
1. Трут В.П. Возрождение казачества: сущность, пути, перспективы // Проблемы казачьего возрождения. Ростов-на-Дону, 1996. Часть 1. С.80.
2. Большинство авторов придерживается версии о тюркском происхождении слова "казак", переводя его как "вольный, независимый человек".
3. Трут В.П. Кто же они - казаки? Ростов-на-Дону, 1995. С.15.
4. Гордеев А.А. История казаков. М., 1992. Часть 1. С.5.
5. Матвеев В.А. С чего начинать возрождение? // Проблемы казачьего возрождения. Часть 1. С.33.
6. Казачий словарь-справочник. М., 1992. Т.2. С.31.
7. Унарокова М.Ю. Адыги и казаки: Северо-Западный Кавказ как этногеополитическое пространство // Неделя науки МГТИ. Майкоп, 1997. Выпуск 2. С.37.
8. Баранов А.В. Социальное и политическое развитие Северного Кавказа в условиях новой экономической политики ( 1921-1929 гг. ). Спб., 1996. С.107.
9. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.6. С.311.
10. Трут В.П. Кто же они - казаки? С.18.
11. Баранов А.В. Указ. соч. С.118.
12. Центр документации новейшей истории Краснодарского края. Ф.1774-А. Оп.2. Д.290. Лл.359-360.
13. Казачий словарь-справочник. Т.2. С.86.
14. Кислицын С.А. Государство и казачество: сотрудничество и конфронтация // Проблемы казачьего возрождения. Часть 1. С.18.
15. Матвеев В.А. Российское казачество в государственно-политических процессах Евразии // Кубанское казачество: три века исторического пути. Краснодар, 1996. С.162.
16. Трут В.П. Возрождение казачества: сущность, пути, перспективы. С.86.
17. Матвеев О.В. Последствия Кавказской войны для кубанского казачества. Этнополитический и социокультурный аспекты // Проблемы казачьего возрождения. Часть 2. С.29.
18. Козлов А.И. О путях возрождения казачества // Проблемы казачьего возрождения. Часть 1. С.11-12.
19. Там же. С.4.
20. Козлов А.И. Возрождение казачества. Ростов-на-Дону, 1995. С.144-187

Казачество на протяжении веков являлось универсальным родом вооруженных сил. Про казаков говорили, что они рождались в седле. Во все времена они считались великолепными наездниками, не знавшими себе равных в искусстве джигитовки. Военные специалисты оценивали казачью конницу как лучшую в мире легкую кавалерию. Воинская слава казачества укрепилась на полях сражений в Северную и Семилетнюю войны, во время Итальянского и Швейцарского походов А. В. Суворова 1799. Особенно отличились казачьи полки в наполеоновскую эпоху. Возглавляемые легендарным атаманом М. И. Платовым иррегулярное воинство стало одним из главных виновников гибели наполеоновской армии в России в кампании 1812, а после заграничных походов русской армии, по словам генерала А. П. Ермолова, «казаки стали удивлением Европы». Без казачьих сабель не обошлась ни одна русско-турецкая война 18-19 веков, они участвовали в покорении Кавказа, завоевании Средней Азии, освоении Сибири и Дальнего Востока. Успехи казачьей конницы объяснялись умелым применением в боях нерегламентированных никакими уставами дедовских тактических приемов: лава (охват противника в рассыпном строю), оригинальная система разведочной и сторожевой службы и др. Эти унаследованные от степняков казачьи «обороты» оказывались особенно эффективны и неожиданны при столкновениях с армиями европейских государств. «Для того казак родится, чтоб царю на службе пригодиться» — гласит старинная казачья поговорка. Его служба по закону 1875 продолжалась 20 лет, начиная с 18-летнего возраста: 3 года в подготовительном разряде, 4 на действительной службе, 8 лет на льготе и 5 в запасе. На службу каждый являлся со своим обмундированием, снаряжением, холодным оружием и верховой лошадью. За подготовку и несение воинской службы отвечала казачья община (станица). Собственно служба, особый вид самоуправления и система землепользования, как материальная основа, были тесно взаимосвязаны и в конечном итоге обеспечивали стабильное существование казачества в качестве грозной боевой силы. Главным собственником земли выступало государство, которое от имени императора отводило казачьему войску завоеванную кровью их предков землю на правах коллективной (общинной) собственности. Полученную землю войско, оставив часть на войсковой запас, делило между станицами. Станичная община от имени войска периодически занималась переделом земельных паев (колебался от 10 до 50 десятин). За пользование наделом и освобождение от налогов казак и обязан был нести военную службу. Войско также выделяло земельные наделы и казакам-дворянам (пай зависел от офицерского чина) в потомственную собственность, но эти участки не могли продаваться лицам невойскового происхождения. В 19 веке основным хозяйственным занятием казачества стало земледелие, хотя в разных войсках имелись свои особенности и предпочтения, например, интенсивное развитие рыболовства как основной отрасли в Уральском, а также в Донском и Уссурийском Войсках, охота в Сибирском, виноделие и садоводство на Кавказе, Дону и т. д.
Казачество в 20 веке
В конце 19 века в недрах царской администрации обсуждались проекты ликвидации казачества. Накануне Первой мировой войны в России насчитывалось 11 казачьих Войск: Донское (1,6 млн.), Кубанское (1,3 млн.), Терское (260 тысяч), Астраханское (40 тыс.), Уральское (174 тыс.), Оренбургское (533 тыс.), Сибирское (172 тыс.), Семиреченское (45 тыс.), Забайкальское (264 тыс.), Амурское (50 тыс.), Уссурийское (35 тыс.) и два отдельных казачьих полка. Они занимали 65 млн. десятин земли с населением 4,4 млн. чел. (2,4 % населения России), в том числе 480 тыс. служилого состава. Среди казаков в национальном отношении преобладали русские (78%), на втором месте были украинцы (17%), на третьем буряты (2%).Большинство казаков исповедовало православие, имелся большой процент старообрядцев (особенно в Уральском, Терском, Донском Войсках), а национальные меньшинства исповедовали буддизм и мусульманство.
На полях сражений Первой мировой войны принимало участие более 300 тыс. казаков (164 конных полка, 30 пеших батальонов, 78 батарей, 175 отдельных сотен, 78 полусотен, не считая вспомогательных и запасных частей). Война показала неэффективность использования больших конных масс (казаки составляли 2/3 численности русской кавалерии) в условиях сплошного фронта, высокой плотности огневой мощи пехоты и возросших технических средств обороны. Исключения составили сформированные из добровольцев-казаков мелкие партизанские отряды, успешно действовавшие в тылу противника при выполнении диверсионных и разведывательных заданий. Казаки как значительная военная и социальная сила участвовали в Гражданской войне. Боевой опыт и профессиональная воинская подготовка казаков вновь была использована при решении острых внутренних социальных конфликтов. Декретом ВЦИК и СНК от 17 ноября 1917 формально казачество как сословие и казачьи формирования были упразднены. В Гражданскую войну казачьи территории стали основными базами Белого движения (особенно Дон, Кубань, Терек, Урал) и именно там велись самые ожесточенные бои. Казачьи части являлись в численном отношении главной военной силой Добровольческой армии в борьбе с большевизмом. К этому казачество подтолкнула проводимая красными политика расказачивания (массовые расстрелы, взятие заложников, сожжение станиц, натравливание иногородних против казаков). В Красной Армии также имелись казачьи подразделения, но они представляли малую часть казачества (менее 10 %). По окончании Гражданской войны большое количество казаков оказалось в эмиграции (около 100 тыс. человек).
В советское время официальная политика расказачивания фактически продолжалась, хотя в 1925 пленум ЦК РКП(б) признал недопустимым «игнорирование особенностей казачьего быта и применение насильственных мер в борьбе с остатками казачьих традиций». Тем не менее казаки продолжали считаться «непролетарскими элементами» и подвергались ограничению в правах, в частности, запрет служить в рядах Красной Армии был снят лишь в 1936, когда создали несколько казачьих кавалерийских дивизий (а затем и корпусов), отлично проявивших себя во время Великой Отечественной войны. Гитлеровское командование с 1942 также формировало части из русских казаков (15 корпус вермахта, командир генерал Г. фон Панвиц) численностью более 20 тыс. человек. Во время боевых действий они главным образом использовались для охраны коммуникаций и борьбы против партизан в Италии, Югославии, Франции. После поражения Германии в 1945 англичане передали разоруженных казаков и членов их семей (около 30 тыс. человек) советской стороне. Большинство из них было расстреляно, остальные попали в сталинские лагеря.
Весьма осторожное отношение властей к казачеству (результатом чего стало забвение его истории и культуры) породило современное казачье движение. Первоначально (в 1988-1989 годах) оно возникло как историко-культурное движение за возрождение казачества (по некоторым оценкам, около 5 млн. человек). К 1990 движение, выйдя за культурно-этнографические рамки, стало политизироваться. Началось интенсивное создание казачьих организаций и союзов, как на местах бывшего компактного проживания, так и в крупных городах, где за советский период осело большое количество потомков, спасавшихся от политических репрессий. Массовость движения, а также участие военизированных казачьих отрядов в конфликтах в Югославии, Приднестровье, Осетии, Абхазии, Чечне заставили правительственные структуры и местные власти обратить внимание на проблемы казачества. Дальнейшему росту казачьего движения способствовали постановление Верховного Совета РФ «О реабилитации казачества» от 16 июня 1992 и ряд законов. При Президенте России было создано Главное управление казачьих войск, ряд мероприятий по созданию регулярных казачьих частей предприняли силовые министерства (МВД, Погранвойска, Минобороны).

В ряду трагических страниц истории России XX века судьбе казачества принадлежит далеко не последнее место. Этот драматизм историки и публицисты обозначили терминами "расказачивание", "крестная ноша", "геноцид" и др. Анализу понятия "расказачивание", его толкованию в историографии, соотнесенности с реальной действительностью посвящена предлагаемая статья.
Трагедия целого социального слоя (численностью до 4,5 млн. человек) - носителя реальных культурно-этнических признаков, игравшего важную роль в жизни российского государства, сопровождалась десятилетиями замалчивания и фальсификации в советской историографии. И лишь шолоховский "Тихий Дон" в художественных образах донес до читателей глубочайшую драму народа. Что касается историков, то они, несмотря на современный поворот "лицом к казачеству" [1], все еще в долгу перед ушедшими казаками и современными читателями.
О расказачивании историки впервые заговорили в 60-е годы. [2] Заговорили осторожно, однобоко, с оглядкой. Термин употреблялся, как правило, в кавычках, с нередким добавлением "так называемое". Текст циркулярного письма ЦК РКП(б) от 24 января 1919 года, подписанного Я.М. Свердловым, лишь кратко пересказывался, наиболее одиозные места не цитировались (за рубежом письмо было опубликовано полностью).
Так как содержание письма было изложено на страницах многотомной "Истории КПСС", то тем самым были установлены рамки дозволенного в толковании политики расказачивания.
Что же было дозволено? Все, что относилось к письму и событиям, после него последовавшим, было названо "попыткой" расказачивания, причем местные партийные работники им явно "увлекались". Иногда "попытки" и "увлечения" именовались ошибками, нарушениями классового принципа. Последний подразумевал, что репрессии против зажиточных казаков правильны. Сошлемся на конкретные примеры.
Г.Л. Воскобойников, Д.К. Прилепский: "Требование принятия решительных мер против казачьих верхов было правильным и своевременным. Распространение репрессий на всех казаков, ранее принимавших участие в борьбе с советской властью, было ошибочным, т.к. оно не учитывало начавшегося перелома в настроении середняцкого казачества, отхода части его от контрреволюции". [3] О влиянии письма Оргбюро ЦК сказано: "...местные органы власти стали увлекаться "расказачиванием". У местных работников сложилось впечатление, что директива Оргбюро ЦК требует репрессий к большинству казачьего населения, ибо оно прямо или косвенно участвовало в борьбе против советской власти" [4]. Заметим, что "впечатление" местных работников было правильным.
Аналогично рассуждает и А.П. Ермолин: "Подлежали суровым репрессиям все участники антисоветских выступлений. Вместе с тем было указано на необходимость политической нейтрализации среднего казачества. Но при этом недостаточно учитывались классовые сдвиги в среде казачества...
Местные партийные и советские органы на Дону в работе с казачеством сделали упор на усиление репрессивных мер ко всем казакам, выступавшим ранее против советской власти. Такая линия являлась ошибочной, т.к. не учитывала начавшегося перелома в настроении середняцкого казачества..." И ниже: "Местные ревкомы явно увлеклись "расказачиванием". [5]
Таков был лейтмотив и других публикаций. Они почти дословно пересказывали друг друга. Всюду присутствовало злополучное деление на абстрактных бедняков, середняков и кулаков. Последних надо было во что бы то ни стало репрессировать. А как все это соотносилось с реальной жизнью? Этим историки не решались заниматься. Игнорировались даже общеизвестные документы. Так, в одном из обращений ВЦИК и СНК говорилось: "Казаки против казаков, брат против брата, отец против сына". 161
Историографическая ситуация стала меняться во второй половине 80-х годов, в первую очередь благодаря публикациям Венкова А.В. и А.И.Козлова. [7] Упомянутые авторы не только ввели в научный оборот обширный фактический материал о Вешенском восстании, но и попытались связать политику (а не "увлечение"!) расказачивания с "военным Коммунизмом" и ориентацией большевиков на скорую мировую революцию.
Первые дискуссии историков о расказачивании, его хронологических рамках, соотношении процесса расказачивания с репрессиями, геноцидом развернулись на конференции в Нальчике в 1990 г. Короткая дискуссия свидетельствовала лишь о первых, весьма робких, попытках историков выйти за рамки привычных стереотипов. Большинство выступавших оправдывало политику террора, не соглашалось с антиказачьим характером политики большевиков после гражданской войны. [8]
Перелом происходит уже через два-три года. Новыми идеями и мыслями обогатились публикации и выступления С.А. Кислицына, А.И. Козлова, Е.Н. Осколкова, В.П. Трута и других историков. [9] Уточняется понятие "расказачивание", расширяются его хронологические рамки, историки используют более разнообразную терминологию. Так, С.А. Кислицын говорит о "латентном расказачивании", В.П.Трут пользуется термином "скрытое расказачивание", А.И.Козлов пишет об "экономическом расказачивании" (до революции). Всеми используется, термин "геноцид", введенный в оборот (без достаточного обоснования) публицистами и литературоведами. [10]
Как видим, определенные результаты в познании проблемы есть. Однако этапы расказачивания изучаются неодинаково. Если наиболее трагичный период, связанный с событиями на Дону, привлек пристальное внимание историков, [II], то другие хронологические отрезки времени исследуются хуже. [12] Нас интересует само понятие расказачивания, адекватность его реальным событиям на каждом историческом этапе. И, наконец, никто из историков не назвал начальных и конечных границ расказачивания. Если его начало обозначить сравнительно нетрудно, то с конечной датой дело обстоит сложнее. Что осталось от казачества как этнической группы после коллективизации и раскулачивания? Что означала статья в "Правде" о "советском казачестве", опубликованная в 1936 году? Перечень вопросов можно продолжить, но поищем на них ответы.
В истории расказачивания специалисты называют несколько этапов: конец XIX - начало XX века; революция и гражданская война; "нэповское" время; наконец, "великий перелом" начала тридцатых. Каждый из этапов нуждается в осмыслении, в первую очередь сквозь призму социального статуса казака. В своих рассуждениях обратимся к материалам Кубанского региона - наиболее "казачьего".
Известно, что край заселялся и осваивался сравнительно поздно. При обустройстве его черноморскими казаками он представлялся бескрайним источником естественных богатств. Людей не хватало. Поэтому переселенцев принимали охотно. В том числе тех, кто бежал от помещиков.
С 70-х годов XIX в. приток переселенцев резко увеличился, стал свободным, узаконенным. Сначала царское правительство в старых традициях раздавало земли русским и горским дворянам. Таких земель было подарено, по данным В.Н. Ратушняка, более полумиллиона десятин. [13] Но затем динамика процесса изменилась. Дворяне свои земли, как правило, продают, а основным покупателем выступает зажиточный крестьянин. В условиях развития товарно-рыночных отношений цена на землю непрерывно растет. Начиная с 70-х годов прошлого века Кубань переживает настоящее экономическое "чудо". За короткий период край из ввозившего хлеб превращается в своеобразную хлебопроизводительную фабрику, обеспечивающую внутренний и внешний рынки. Баснословно растут станичные капиталы. Хозяйство казака становится товарным. Казак богатеет. Дома покрываются железными крышами, 'в них появляется мебель, швейные машины "Зингер".
В крае идет бурное железнодорожное строительство, на полях работает новая сельскохозяйственная техника, по ее насыщенности край обгоняет другие регионы. Такие бурные социально-экономические изменения не могут протекать без сложностей. Проникновение товарно-рыночных отношений в казачью среду выявило и обострило противоречие между двумя "ролями" казака (военной и хозяйственной). На фоне преуспевающих зажиточных крестьянских ("иногородних") хозяйств казачье хозяйство не блистало. Казак ясно осознавал, что длительная военная служба в условиях капитализации является тяжким бременем, консервирующим его хозяйство. Компенсация в виде дешевой рабочей силы в лице "иногородних-квартирантов" была недостаточной. Архаичная система войскового землепользования позволяла казаку сохранять относительную зажиточность, но от имущественного расслоения уберечь не могла. Идеологи казачества заговорили об "оскудении казачества" и постарались искать виновников на стороне - в лице все увеличивающегося количества иногородних. "Как только прошла острая нужда в заселении края и обнаружились стеснения в землепользовании, иногородец потерял свою прежнюю колонизационную цену", - констатировал Ф.А.Щербина. [14]
Но дело не ограничивалось лишь имущественным расслоением и сословным "разгораживанием" в поземельных отношениях. Другая сторона дела -формирование в казачестве различных социальных прослоек - "своей" интеллигенции, "своего" духовенства и т.д. Последнее обстоятельство заставило историков ставить вопрос: "...являлись ли казаки сословием на самом деле?.." [15] Думается, что противоречия здесь нет, так как процессы, протекавшие в казачестве, могут быть объединены понятием дифференциация. Подобное происходило и с другими сословиями. Что же касается термина "расказачивание", то думается, что он неадекватно отражает то, что происходило в реальной жизни. Мы знаем, что казачество было юридически военно-служилым сословием, социально-экономической группой (казачье хозяйство) и этническим образованием (субэтнос).
Казачество не гибло, но превращение из замкнутого в "открытое" сословие пугало казачьих идеологов. Кроме того, оно вскрывало старые болячки, когда за внешними "вольностями", проповедуемой монолитностью, братством и равенством выходило наружу бесправие рядового казака. Об этом говорил на заседании первой Государственной думы писатель Ф.Д. Крюков: "...казак, и находясь в казармах, и находясь дома, должен прежде всего помнить, что он не человек в общепринятом высоком смысле слова, а нижний чин, только нижний чин, так называемая "серая святая скотина". И далее: "Казак не имеет права войти в общественное помещение, где хотя бы случайно был офицер; старик казак не может сесть в присутствии офицера, хотя бы очень юного; казак не имеет права продать свою лошадь, не спросясь начальства, хотя бы эта лошадь пришла в совершенную негодность; но зато казак имеет право быть посаженным на несколько дней в кутузку за не вычищенные сапоги или запыленное седло". [16] Картина, обрисованная депутатом думы, вовсе не уникальна. Подобное было характерно для русской армии. Лейтмотив выступавшего сводился к требованию облегчения военной службы, но не ликвидации казачества как сословия. Реакция писателя понятна. Казачество болезненно реагировало на перемены. Но в процесс перемен была вовлечена вся Россия.
Сначала первая мировая война, затем революция прервали естественный процесс дифференциации российского общества, в том числе казачьего. Большевистская революция сломала не только дифференциацию, но ударила и по казачьему менталитету.
В революционных событиях 1917 - начала 1918 г. казачество заняло позицию нейтралитета. "Мы не большевики и не кадеты, мы нейтралитеты", - любили говорить казаки. В основе нейтральности казачества лежало много факторов. [17] Но революционные события развивались так стремительно, что казачеству нужно было что-то выбирать.
Большевики революционным путем разрубили "казачий узел". Сначала специальным декретом от II ноября 1917 г. они ликвидировали всякие сословия, а затрем повели дело к "черному переделу" всех земель, в том числе надельных казачьих. Пятый пункт декрета "О земле", гласящий: "земли рядовых крестьян и рядовых казаков не конфискуются" оказался лишь декларацией. Предупреждения большевиков, хорошо знавших казачий быт, историю, менталитет, не были услышаны. В качестве конкретного примера приведем выдержку из инструкции для делегатов II съезда Советов Кубани, написанной лидером кубанских большевиков Я.В. Полуяном: "В разрешении земельного вопроса будьте осторожны. Нужно всесторонне изучить и обследовать этот вопрос, нужно стараться, чтобы проведение в жизнь социализации земли проходило безболезненно и без шероховатостей. Вопрос этот в области острый, и неправильное разрешение его может повести к тяжелым последствиям..." [18]
Казачество не только было сбито с нейтральных позиций, но оказалось в подавляющем большинстве в белом лагере. Психология "триумфального шествия" логически привела большевиков к войне с крестьянством, и особенно с казачеством.
У нас нет необходимости описывать конкретные проявления этой войны. Она проанализирована в новейших публикациях. [19]
Среди историков сегодня нет расхождений в оценке этой войны как преступной. Но когда дело доходит до терминологии, то тут наступают расхождения. "Расказачивание", "геноцид", "репрессии" – все эти термины нуждаются в раскрытии. Каждый из них отражает лишь часть истины. Первый термин традиционно используется всеми историками, хотя большинство из них чувствует его условность. Ничего страшного в этом нет, хотя адекватность понятия очень важна. Так, автор содержательной статьи "Расказачивание: Дон, 1919 год" А.И. Козлов в первом же абзаце оговаривается: "Расказачивание... -это не переименование станиц, запрещение ношения лампасов, употребления слов "казак" и т.п. ...Хотя, разумеется, эти явления тоже имели место и тоже досаждали казакам и раздражали их. Но главное заключалось в ином. В том самом, что тщательнейшим образом скрывалось у нас до самого последнего времени и хранилось в бронированных сейфах - в варварских формах осуществление расказачивания". [20] Итак, варварские формы. Вряд ли это отражает ту политику, которую взялось проводить советское государство в отношении к казакам. И это убедительно звучит в статье А.И. Козлова.
Видимо, это обстоятельство заставило историков обратиться к другому, ныне модному, понятию - "геноцид" (в буквальном переводе с греческого - "уничтожение рода, племени"). Сразу же оговоримся, что термин близок к оригиналу - сути большевистской политики. Но не во всем. Употреблять его стали публицисты и литературоведы. Их заслуга состоит в том, что они "взбудоражили" историков. Но тот наскок, с которым публицисты принялись расправляться с "расказачиванием", носил конъюнктурный, некомпетентный характер. Недавно об этом написал исследователь творчества М.А.Полохова писатель В. Осипов: "К середине 80-х годов общество окончательно убедилось, что нужно начинать пересматривать навечно, казалось бы, отчеканенные скрижали истории - они оказались до края искажены вульгарно-политизированными перьями. И как же стали нужны реставраторы с тонкими, как это полагается, кистями и скальпелями, чтобы не соскребнуть лишку (обрыдли белые пятна!) и не клякснуть ненароком (уж наизничтожались!)... Беда - свято место пусто не бывает: пока реставраторы-ученые готовились, стремительно надвинулись громыхающие бульдозеры с подрядом от новых конъюнктурщиков". [21]
Опытные историки с осторожностью отнеслись к употреблению термина "геноцид", а некоторые, например, П.Г. Чернопицкий, стали активно выступать против него. [22] Думается, что в главном П.Г. Чернопицкий прав. Однако в полемическом запоре он смещает акценты и идеализирует казачью политику большевиков.
Геноцид означает физическое уничтожение какой-либо национальной или этнической группы. Человек уничтожался только за свою принадлежность к этой группе. Такого большевики не делали. Они уничтожали "эксплуататоров", классовых врагов. "Красные" казаки не уничтожались, а были нередко соучастниками борьбы со своими собратьями, что, впрочем, типично для любой гражданской войны. Для определения того, что происходило с казачеством, более адекватным представляется термин "стратацид" [23], (от слова "страта" - социальный слой), не получивший пока широкого использования в исторической литературе. Предложение, как представляется, более адекватного термина вовсе не оправдывает "казачьей" политики большевиков. Прав историк А.Г. Латышев, утверждающий, что "ленинский "стратацид" ничем не лучше гитлеровского "геноцида". [24]
Получив чувствительные удары от восставших казаков, большевики постепенно меняют тактику в отношениях с казачеством. По инициативе В.И. Ленина приостанавливается действие циркулярного письма, смягчается тон публичных выступлений Ленина по крестьянскому вопросу (а казаки для Ленина -"привилегированное крестьянство"), появляется новый документ, написанный Л.Б. Троцким - "Тезисы о работе на Дону" [25], одиозность которых на фоне предыдущих документов была менее заметна. В конце гражданской войны большевикам удалось созвать Всероссийский съезд трудового казачества, принявший ряд компромиссных решений. На съезде всероссийский староста растолковал казакам, что такое расказачивание и почему казаки должны его принять "Конечно, советская власть нравственно обязана расказачивать казачество, и она будет расказачивать, но в каком отношении? Расказачивать - это не значит снимать или срезать красные лампасы с брюк - обыкновенное украшение, которое привыкло носить все казачье население. Расказачивание состоит не в этом, а в том, чтобы в казачьих областях были проведены железные дороги, чтобы женщина-казачка поднялась на высший культурный уровень, чтобы с казачьего населения были сняты особые воинские повинности. Если вы только подумаете, в чем состоит сущность этого расказачивания, то вы увидите, что оно должно приветствоваться всем казачьим населением". [26] Видимо, не случайно речь М.И.Калинина, изданная в 1920 г., больше никогда не включалась в сборники его работ. Уж слишком явны были его дилетантские рассуждения о пользе расказачивания, лампасах как украшении и т.д. Но для нас здесь важно главное - большевики не отказывались от политики расказачивания, сменив лишь тактику. В условиях новой экономической политики это проявилось еще нагляднее.
Известно, что нэп был уступкой крестьянству. "Отступление" распространялось и на казачество, но не во всем. Был расформирован Казачий отдел ВЦИК. Из официальных документов исчезли указания на казачью принадлежность. В лучшем случае встречается термин "бывшее сословие".
Настороженное отношение к казачеству сохраняется. Сами казаки советскую власть воспринимают как власть иногородних. Двадцатые, "нэповские" годы - время неотвратимого "размывания" казачьего менталитета. Ослаблялась религиозность, разрушалась трудовая этика. Казаки тяжело переживали свое бесправие ("что хотят, то и делают с казаком" -говорилось в одном из писем). [27] Расказачиванию способствовало проводимое землеустройство, в котором на первый план вышли политические (земельное поравнение), а не экономико-агрономические задачи. Землеустройство, задуманное как мера упорядочения земельных отношений, в казачьих регионах стало формой "мирного" расказачивания через "окрестьянивание" казачьих хозяйств. Сопротивление землеустройству со стороны казаков объяснялось не столько нежеланием дать землю иногородним, сколько борьбой против разбазаривания земли, измельчания хозяйства. А последняя тенденция на Кубани была угрожающей - количество хозяйств выросло с 1916 по 1926 гг. более чем на одну треть. [28] Часть из них и не думала вести самостоятельное хозяйство.
Особое место в политике расказачивания занимают решения апрельского (1926 г.) пленума ЦК РКП(б). Пока историки находились в плену старой идеологии, они расценивали решения пленума как поворот к возрождению казачества. Полемизируя с оппонентами, П.Г. Чернопицкий сегодня присоединяется к этой оценке. [29] В действительности дело обстояло иначе. Да, среди партийного руководства были люди, которые понимали важность изменения казачьей политики (Н.И. Бухарин, Г.Я. Сокольников и др.). Они были в числе инициаторов постановки казачьего вопроса в рамках новой политики "лицом к деревне". Но это не отменяло курса на расказачивание, придавая ему более "мягкую", закамуфлированную форму. Предельно ясно на эту тему высказался на III пленуме Севкавкрайкома РКЩб) А.И. Микоян, секретарь Северо-Кавказского крайкома: "Наша основная задача по отношению к казачеству - это вовлечение казаков-бедняков и середняков в советскую общественность. Несомненно, эта задача очень трудная. Дело придется иметь с укоренившимися в течение многих десятилетий специфическими бытовыми и психологическими чертами, искусственно взращивавшимися царизмом. Нужно эти чертам побороть и вырастить новые, наши советские. Из казака нужно сделать советского общественника..." [30] Это была двуликая линия, легализовавшая, с одной стороны, казачий вопрос и усилившая классовую линию и идеологическую борьбу с казачеством.
Уже через два года партийные лидеры докладывали об успехах в этой борьбе. Секретарь Кубок-ружкома ВКП(б) В. Черный пришел к выводу: "...Нейтрализм и пассивность показывают примирение основной казачьей массы с существующим советским режимом и дают основание полагать, что нет силы, которая теперь подняла бы большинство казачества на борьбу с этим режимом". [31]
В первую очередь за советской властью пошла казачья молодежь. Ее первую удалось оторвать от земли, семьи, церкви. Оставшиеся в живых старики примирились с новыми порядками.
В результате системы мер в экономической и общественно-политической сферах казачество перестало существовать как социально-экономическая группа. Культурно-этнические устои были расшатаны. "Великий перелом", в котором районы Дона и Кубани стали "опытным полем", лишь довершил процесс расказачивания". [32]
Подведем итоги. С вступлением России, казачьих регионов в том числе, в эпоху развития товарно-рыночных отношений в казачестве, как и в других сословных группах, начался процесс дифференциации. "Разгораживание" сословных границ не затрагивало этнических признаков казачества. Процесс шел достаточно органично, однако он был прерван мировой войной и большевистской революцией.
Отменив сословия, большевики повели с казачеством сначала войну, а затем, отступив в нэпе, политику по превращению казаков в крестьян ("советских казаков"). Но крестьяне как самостоятельные товаропроизводители воспринимались как "последний эксплуататорский класс",. мелкая буржуазия, рождающая "ежедневно, ежечасно" капитализм. Поэтому на рубеже 20-30-х годов большевики осуществили "великий перелом", "раскрестьянив" крестьянскую Россию. Вместе с миллионами крестьян погибли или стали колхозниками уже расказаченные казаки. Итак, путь казачества от сословности к бессословности, пролегавший через дифференциацию, стратацид, окрестьянивание к "социалистическому классу" -колхозникам, оказался поистине крестным путем.
Остатки дорогой каждому этнической культуры казаки запрятали поглубже в душу. Построив таким образом социализм, большевики во главе со Сталиным вернули некоторые внешние атрибуты казачьей культуры, главным образом те, которые могли поработать на державность. Аналогичное произойдет и с церковью. Так завершился .процесс расказачивания, в котором переплелись различные факторы, превратив его в сложную социально-историческую проблему, требующую внимательного изучения.
ПРИМЕЧАНИЯ И СНОСКИ
1. В историографической статье В.П. Булдаков пришел к выводу: "Изучение движения казачества приобрело наиболее масштабный, планомерный и научно взвешенный характер..." (Историографические метаморфозы "красного Октября" // Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М. "АИРО-XX", 1996. С.189.
2. Спирин Л.М. Классы и партии в гражданской войне в России (1917 - 1920 гг.). М., 1968; Воскобойников ГЛ., Прилепский Д.К. Борьба партии за трудовое казачество (1917-1920 гг.) Грозный, 1980 и др.
3. Воскобойников Г.Л., Прилепский Д.К. Указ. соч. С.56.
4. Там же. С. 57-58.
5. Ермолин А.П. Революция и казачество (1917-1920 гг.). М„ 1982. С. 132-133.
6. Декреты Советской власти. T.VI. С. 28.
7. Венков А.В. Печать сурового исхода. К истории событий 1919 года на Верхнем Дону. Ростов-на-Дону, 1988. Козлов А.И. Расказачивание // Родина. 1990. № 6,7.
8. Проблемы истории казачества XVI-XX вв. Ростов-на-Дону, 1995.
9. Возрождение казачества: История и современность. Новочеркасск. '1995. Проблемы истории казачества. Волгоград, 1995 и др.
10. Там же.
11. Козлов А.И. Расказачивание. Дон. 1919 i* // Судьбы российского крестьянства. М. 1996. С. 162-191. 12. См. об этом: Баранов А.В. Социальное и политическое развитие Северного Кавказа в условиях новой экономической политики (1921-1929). СПб, 1996. С.5-63.
13. По страницам истори Кубани. Краснодар. 1993. С.106.
14. Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Т.П. Екатеринодар. 1913. С.688.
15. Матвеев О.В. Кубанское казачество в сословной структуре российской империи и тенденции его развития в 60-80-е гг. XIX в. // Проблемы истории казачества. Волгоград. 1995. С.ЗЗ.
16. Крюков Ф.Д. Рассказы. Публицистика. М., 1990. С.516-517.
17. См. об этом: Казачество в Октябрьской революции и гражданской войне. Черкесск. 1974. С.108-118.
18. Борьба за советскую власть на Кубани в 1917-1920 гг. Сб. документов и материалов. Краснодар. 1957. С.234.
19. См. указ. соч. Козлова А.И., Венкова А.В.
20. Там же. С. 162.
21. Книжное обозрение. 1996. № 50. С.8.
22. Чернопицкий П.Г. Об одном историческом мифе // Кубанское казачество: три века исторического пути. Краснодар, 1996. С.277-281. См. и другие публикации этого автора.
23. См. об этом: Померанц Г. Выход из транса. М., 1995. С.360.
24. Латышев А.Г. Ленин: первоисточники. М., 1996. С.4.
25. Документ опубликован в кн.: Борьба за власть Советов на Дону. 1917-1920. Сб. документов. Ростов-н-Д. 1957.
26. Калинин М.И. Речь на Первом всероссийском съезде трудовых казаков. 29 февраля 1920 г. М., 1920. С.17-18.
27. Крестная ноша: Трагедия казачества. 4.1. Ростов-на-Дону, 1994. С.13.
28. Население и хозяйство Кубанского округа. Статистический сборник за 1924-1926 гг. (в двух томах). Краснодар, 1928. С. 109.
29. Чернопицкий П.Г. Указ. статья. С.280.
30. Материалы III пленума Северо-Кавказского крайкома РКП(б). Ростов-н-Д., 1925. С. 18.
31. На аграрном фронте. 1928. № 1. С.13.
32. См. об этом: Осколков Е.Н. Судьбы крестьянства и казачества в России: раскрестьянивание, расказачивание // Проблемы истории казачества. Волгоград. 1925. С.150-163.

Литература: Хорошхин М. Казачьи войска. Спб.,1881. Казин Х. В. Казачьи войска. СПб.,1912. Яворницький Д. I. Iсторiя запорозьких козакiв. Киiв,1990-1993. Т.1-3.Губарев Г. В. Книга о казаках Париж,1957. Т.1-6. Гордеев А. А. История казаков. М.,1991-1993. Т.1-4. Станиславский А. А. Гражданская война в России ХVII в.: Казачество на переломе истории. М.,1990. Галушко Ю. Казачьи Войска России. М.,1993. Мининков Н. А. Донское казачество в эпоху позднего средневековья (до 1671 г.). Ростов-на-Дону, 1998. Воскобойников Г. Л. Казачество в первой мировой войне 1914-1918 гг. М.,1994.Рыжкова Н. В. За Веру, Отечество и други своя: Донские казаки в Великой войне 1914-1917 гг. Ростов-на Дону,1998. Донские казаки в прошлом и настоящем. Ростов-на Дону, 1998. Мухин А., Прибыловский В. Казачье движение в России и странах ближнего зарубежья (1988-1994). М.,1994. Т.1-2.
В. М. Безотосный

Донские казаки – одна из ветвей казачьего народа, народ славянской речи, жившего на берегах Дона и его притоков. Донские казаки всегда составляли особое общество, возник-шее из остатков донских и приазовских племенных образований. Далекие предки донских казаков в какой-то мере генетически связаны со скифским народом: Сака или Саха, часть которого известна греческим географам уже во время жизни Христа, как Кос-Сахи или Белые Сахи («кос» по-скифски значило «белый»). На Дон имя Коссаков пришло рано: Гасагос, Касакос неоднократно встречается именно в Танаидских (подонских) инскрипциях античной эпохи. Судя по данным археологии, принесли их из Закавказья скифские племена, история которых отчетливо связана с историей казачьей. В районе Иловли и Медведицы арабские географы помещают Сакалибов, Аз-Саков, Казаков, а персидские географы Бродников, первые предки донских казаков, а вторые неоспоримо и общепризнанные предки запорожских казаков.
«Следовательно, название народа «Казаки», от Ас и Саки, есть собственное, о чем историки свидетельствуют в течение многих веков», - заявляет Е.П.Савельев. «Казачество выступило на историческом поприще под своим именем гораздо раньше Батыева нашествия и даже известно в глубокой древности: народ Казос по Дарету и Диту (ХШ в. до Р.Х.); Азы и Саки, или Азсаки, с гортанным придыханием, Казсаки или Казаки, по Страбону (I век по Р.Х.); Кушаки, по армянским историкам V века. (Георгий Монах, греческий историк); Казахи по Константину Багрянородному (Х в.) и по Нестору – Ясы и Косоги».
Таким образом, слово Казак не тюркского происхождения, а имя народа казаков, по названию которого Азовское море на картах арабы называли Казацким, а турки город Азов – Азак – Казацким городом. Поэтому и земля, лежащая между Волгою и Днепром, Кавказскими горами и верховьями Дона, у разных народов в разные времена - Черкасия, Чигия, Алания, Казакия.
Народы Приазовья исповедовали христианскую веру с первых веков нашей эры, имели своих архипастырей, свою русскую письменность и храмы.
Усиление католичества и его противоборство с православным Константинополем сыг-рало драматическую роль и в судьбе казачества. Папа римский, послав своего представителя и договорившись с Тимучином, наводнил его орды своими инструкторами, снабдил порохом, укрепил чиновниками и стратегами и направил его армию в набег против православного населения Восточной Европы, татаро-монголы, пройдя огнем и мечом земли православных христиан, создали свою Золотую Орду на Волге. Казачье населения Приазовья не приняло участие в походах татаро-монгольских полководцев, но не выступило и на стороне русских князей, недовольное их удельными распрями, так, атаман Бродников Плоскиня, наблюдая битву на Калке, где русские князья были разбиты и положены под «достархан», из досок на котором был устроен пир победителями, а позже был принят на охранную службу в Золотой Орде, хотя прослужил там недолго, снова проявив характер. В дальнейшем взаимоотношения казаков с татаро-монголами резко меняются, в XIV веке татаро-монголы, приняв магометанство, стали притеснять христианское казачье население, и казаки вступили в союз с Князем Дмитрием Ивановичем и выступили против татар на Куликовом поле, где преподнесли Князю две иконы Донской Божьей Матери, перед битвой, и Гребневской Божьей Матери, после нее, за что татаро-монголы трижды прошли огнем и мечом по казачьим землям и казакам пришлось на целое столетие покинуть родные места, на засечные линии Российского государства. На основе иконы Донской Божьей Матери в дальнейшем воздвигнут в Москве Храм Донской Божьей Матери и возник Донской монастырь, а на основе иконы Гребневской Божьей Матери построен Храм Гребневской Божьей Матери в Москве на Лу-бянке.
В это же время (1386 г.) произошло соединение Литвы и Польши, в результате политики Ягайло началось постепенное утрачивание Литвой своего политического значения, усиливается польское дворянство, с новой силой вспыхивает борьба католичества против православия. В 1401 г. Венцеслав, по свидетельству Маркевича, разбил под Динабургом крестоносцев, имея в своем войске 37 тыс. казаков. В 1432-1440 годах гетман Рожанский учредил 10 полков по две тысячи казаков в каждом, дав полкам имена по названиям городов, из них выделились казаки, образовав в 1500 г. Запорожскую Сечь, как военную опору православия в польских владениях, в противоборстве с католичеством, в Запорожской Сечи в то время уже было более 2-х тыс. вооруженных казаков без семей. Все это свидетельствует, что казаки организовались намного раньше, чем об этом свидетельствует официальная историография.
В 1569 г. официально оформилась Уния Литвы и Польши, где верховенство взяли пред-ставители католического Рима – иезуиты. Сигизмунд 3 (1587-1633 г.г.) попадает под влия-ние католиков, начинается гонение на православие, главной опорой православных христиан в кровавой борьбе становится православное духовенство, крестьяне и казаки.
Освобождение Московского государства от татаро-монгольского ига позволяет расши-рить его владения: в 1510 г. присоединен Псков, в 1520 г. Рязанское княжество, в 1523 г. Се-верская земля, присоединение их положило конец удельным распрям князей, укрепило Московское государство.
В 1502 г. Крымский хан Менгли-Гирей истребляет Золотую Орду и кыпчакское государство окончательно разрушается, разделившись на Крымское ханство, с вассальной Ногайской ордой, и Казанское ханство, что значительно ослабляет их.
Иван Грозный в 1552 г. покоряет Казанское ханство, во взятии Казани значительную услугу Ивану IV оказали казаки, в 1556 г. покорено Астраханское ханство, вся территория по Волге и Уралу становится владением Московского государства.
Значительно усилившись, разгромив боярское сопротивление (опричнина) и создав стрелецкие войска, Иван Грозный, помня заслуги казаков в покорении Казани (Указ о пожа-ловании Дона с речками и местечками атаману Ермаку со товарищи) и Астрахани, а также несение сторожевой и станичной службы (сопровождение послов), в 1560 г. отпустил на Дон «казаков многих» и «Освободил их во все города ездити торговати» (Синодальная летопись), В.Н.Татищев в своем «Лексиконе» так говорит об этом: «… а когда Иван IV ногайских татар в Месчеру перевел, тогда оные казаки из Месчеры все на Дон переведены». Таким образом, легальное массовое переселение с московских «украин» на независимый Дон, надо считать 1560 год. Иван Грозный не только удовлетворил желание казаков признать их права на Дон «до тех мест, как им надобно» (А.И.Ригельман), но и приказал написать в Грамоте «кто, буде, дерзнет сих Донских Казаков с мест их сбивать, тот да будет проклят на веки веков». А.И.Ригельман, генерал на московской службе, свидетельствует, что слышал в Черкасске рассказы стариков об этой Грамоте, которая хранилась в Черкасском соборе и была отдана Петру I, которую он не вернул, но списки с нее зачитывались каждый год на станичных кругах в день Покрова Богородицы. Когда права низовых казаков были признаны царем, двинулись на Дон и другие казаки, которые оказались в границах Московского государства, которые были «служилыми людьми» с семьями. Когда казаки утвердились вновь на Дону «в отчих краях» и его берега оказались вне опасности, вольные казаки тоже устремились на Дон. Титул «Великое Войско Донское» стал употребляться после Русской Смуты, когда в 1613 г. атаманы Смага Чершенский и Епиха Радилов объединили все городки в единое Войско Донское.
Если вспомнить, что закрепощение крестьян на Руси было завершено Уложением 1590 г., то окажется несостоятельным утверждение историков, что «казаки, люди беглые», так как другие исторические источники утверждают (Дневник Стефана Батория), что «атаманы Ермак Тимофеевич и Василий Янов в 1581 г. были с Донскими казаками под Могилевым», там записано недвусмысленно с Дону и московских (казаков) 1000 на конях», к этому времени уже были казаки Донские, Гребенские, Терские и Яицкие.
В 1582 г. атаман Ермак Тимофеевич бьет челом Московскому царю и преподносит Цар-ство Сибирское, а в 1591 г. царь посылает наказ воеводам Слуцкому и Пушкину, в котором приказано с 1000 Волжских и 500 яицких казаков идти на Терек против Шамхала Тарковско-го.
Большая Советская энциклопедия так трактует определение казачества: «Казачество, военное сословие в дореволюционной России 18 в. – нач. 20 в. В 14-17 веках – вольные лю-ди, свободные от тягла и работавшие по найму, главным образом на различных промыслах, а также лица, несшие военную службу на окраинах страны, т.е. вольные казаки» (БСЭ, т.11, с.175).
Возникает вопрос: какое сословие в дореволюционной России имело свою государст-венность (Великое Войско Донское), свою территорию: при Федоре Алексеевиче «Владения Донских казаков», при Петре I «Юрты Донских казаков», на картах от Екатерины II до 1870 г. «Земля Донских казаков»; свою дипломатическую службу (с 1608 г. сносились с Москвой через Посольский Приказ зимовыми и легкими станицами), посылало своих послов в Тур-цию, Польшу, Крым; имело флот и армию, в которой были кавалерийские полки, артиллерия и пластуны, свой банк и свои денежные знаки? При Екатерине II казаки стали дворянами, а при Александре I появились среди казачества – торговые казаки, были свои священники. Это что? Многосословное сословие? И наконец: какое сословие имело свой язык, культуру, традиции, свои обряды? Какое сословие имело свое правительство, Казачий Круг?
Осуществить все это и иметь мог только народ! Народ в народе – субэтнос, со своей многовековой гражданской и военной историей, самобытный, со своим историческим, культурным, духовным и хозяйственным укладом.
Донское и днепровское казачества дали основу для развития в дальнейшем многим казачествам России, распространившись от Днепра по Дону, Кубани, Тереку, Волге, Уралу (Яику), Сибири, Семиречью, Алтаю, Забайкалью, Уссури, Амуру. Причем надо учитывать, что Запорожская Сечь, как военная организация днепровских, днестровских и бугских казаков, Донское, Яицкое, терское казачества появились в процессе самоорганизации, а вот другие казачьи войска были созданы по волеизъявлению Царя-батюшки, а Енисейское и Иркутское возникли в результате подъема самосознания казаков в период после Февральской революции в России. Но это вовсе не значит, что казаки на Днепре или Дону появились одни раньше других, процесс самоорганизации происходил одновременно по времени, но в разных условиях.
В начале XVIII века казачьи общины были преобразованы в иррегулярные войска, составившие Оборонный пояс России. В 1721 г. они перешли в ведение Военной коллегии, а в дальнейшем из «служилого народа» превратились в «военное сословие». Постепенно была ликвидирована автономность управления и демократия Казачьего Круга (Петр I), выборность атаманов и старшины, которые стали назначаться верховной властью, часто неказачьего происхождения.
Важно знать не только дату официального признания старшинства каждого казачьего войска, но и дату образования и войскового праздника:

Казачье
войско Год образования Старшинство
по ст. стилю Войсковой праздник
нов. стиль ст. стиль
Амурское 1858 17 марта 1851 г. 30 марта 17 марта
Астраханское 1817 28 марта 1750 г. 1 сентября 19 августа
Донское 3 января
1570 03 января 1570 г. 30 октября 17 октября
Забайкальское 1851 17 марта 1851 г. 30 марта 17 марта
Енисейское 1917 с 1607 г. 23 марта 10 марта
Иркутское 1917 с 1607 г. 6 октября 23 сентября
Кубанское 1860 19 июля 1696 г. 12 сентября 30 августа
Оренбургское 1755 с 1574 г. 06 мая 23 апреля
Семиреченское 1867 6 декабря 1582 г. 06 мая 23 апреля
Сибирское 1808 6 декабря 1582 г. 19 декабря 6 декабря
Терское 1860 23 марта 1577 г. 7 сентября 25 августа
Уральское 1591 9 июля 1591 г. 21 ноября 8 ноября
Уссурийское 1889 17 марта 1851 г. 30 марта 17 марта
Якутский казачий
полк 1702 с 1627 г. 28 апреля 15 апреля

Из приведенных данных понятно, что казачьи войска образовались и существовали намного раньше их официального признания.
Численность казачьего населения и казаков, находящихся на службе в 1916 г. составила (в тысячах человек):

№№
п/п Казачье войско Население
(тыс. чел.) на военной
службе
1. Донское 1495 ок. 100
2. Кубанское 1367 ок. 90
3. Оренбургское 533 27
4. Забайкальское 265 14,5
5. Терское 255 18
6. Сибирское 172 11,5
7. Уральское 166 11,5
8. Амурское 49 3,5
9. Семиреченское 34 2,5
10. Астраханское 40 2,5
11. Уссурийское 34 2,5
12. Енисейские казаки
(иркутские и красноярские) ок. 10 0,6
13. Якутский казачий полк ок. 3 0,3

Итого: 4.434 ок. 285,4




Где они располагались:

1. Донское казачье войско (старшинство Донского войска считается от 1570 г. – даты первой из известных «царских грамот» Ивана IV донским казакам) – Донского войска об-ласть – Область войска Донского, граничило с севера с Саратовской и Воронежской губер-ниями, с востока с Саратовской и Астраханской, с юга Ставропольской губернией, Кубан-ской областью и Азовским морем, с запада Екатеринославской, харьковской и Воронежской губерниями. Примыкало юго-западным углом к Азовскому морю, почти вся область лежала в бассейне реки Дон.
В современных условиях это территория Ростовской, Волгоградской (бывшие 2-й Дон-ской, Усть-Медведицкий и Хоперский округа), Воронежской области (северо-западная часть Донецкого округа), Калмыкии (часть Сальского округа), Луганской (западная часть Донец-кого округа) и Донецкой (юго-западная часть Таганрогского округа), последние два на тер-ритории Украины. Делилось на 9 округов с центром в г. Новочеркасске.
В 1912 г. численность войскового населения составила 1426561 чел., невойскового со-словия – 1783226 чел. Площадь казачьих земель в 1912 г. 12090330 дес. (из них 82,3% и 16,1% - неудобной), вся войсковая территория составляла 15017706 дес.
2. Кубанское казачье войско (старшинство Кубанского войска установлено по Хопер-скому полку с 1696 г.), создано в 1860 г. путем разделения Черноморского и Терского казачьих войск, располагалось в Кубанской области, делилось на 8 отделов. По современному административному делению земли Кубанского войска вошли в состав Краснодарского края, юго-западной части Ставропольского края, северной части Адыгеи и Карачаево-Черкесии.
В 1912 г. численность войскового населения достигла 1261269 чел., невойскового 1680050 чел., а всего 2941429. Площадь войсковой территории составляла 8620589 дес., из них в войсковом владении находилось 6785144 дес. (60,8% неудобной) земли.
Центр в г. Екатеринодаре.
3. Терское казачье войско (старшинство с 23.03.1577 г.), располагалось в Терской облас-ти, делилось на три отдела, с центром в г. Владикавказе. По современному административ-ному делению земли Терского войска находятся в южной части Ставропольского края, севе-ро-восточной части Северной Осетии, центральной части Чечено-Ингушетии, северных рай-онах Дагестана, южной части Калмыкии.
В 1912 г. численность войскового населения составляла 241161 чел., в войсковом владении находилось 1964409 десятин.
4. Астраханское казачье войско (старшинство с 28 марта 1750 г.), создано в 1817 г., рас-полагалось в Астраханской, Самарской и Саратовской губерниях, делилось на 2 отдела, имело 38 поселений, формировало 2 полка в г. Царицыне по военному расписанию, главными населенными пунктами были Царицын, Камышин, Городопостинская, Копановская, Енотаевская станицы.
В настоящее время владения Астраханского войска находятся в составе Астраханской, Саратовской и Волгоградской областей.
В 1912 г. все население составляло 42630 чел., из них войскового 37696 (18533 муж. п.), невойскового – 4937 чел. (11,6% населения войска), имело 808224 дес. Земли (39,6% удоб-ной и 56,4% неудобной земли).

5. Оренбургское казачье войско (старшинство определено с 1574 г.), создано в 1755 г., располагалось в Оренбургской губернии, делилось на 3 отдела, с центром в г. Оренбурге. Территория Оренбургского казачьего войска вошла в состав Курганской (южная часть), Оренбургской (южная и центральная часть), Челябинской (центральная часть) и восточной части Башкирии. Главными населенными пунктами были: Оренбург, Верхнеуральск, ст. Ки-зильская и Верхнеозерная, имело 371 поселение.
В 1894 г. численность всего населения войска составляла 399617 чел., в т.ч. войскового 350614 чел., в 1912 г. достигла 617151 чел., войскового – 508258 чел. (251814 чел. муж. по-ла).
Территория войска составляла 6969842 дес. земли (83% удобной и 8,9% неудобной).
6. Сибирское казачье войско (старшинство с 6 декабря 1582 г.), создано в 1808 году, располагалось в двух областях Степного края (генерал-губернаторства) – Акмолинской, Семипалатинской и Бийском округе Томской области. Большая часть войсковых земель тянулась узкой полосой (10-30 верст) от границы с Оренбургской губернией до Иртыша, далее по Иртышу и Бахтарме. Часть войсковых земель была разбросана по Киргизской степи. Делилось на 3 отдела, имело поселений 167, главными из них были: станицы Кокчетавская, Атбасарская, Омская, Черлакская, Павлодарская, Петропавловская, Семиярская, Семипалатинская, Усть-Каменогорская, пос. Лебяжий.
По современному административному делению владения Сибирского казачьего войска вошли в состав северной части Северо-Казахстанской области, южной части Омской области, центральной, восточной частей Павлодарской области, северной части Семипалатинской, центральной, юго-восточной, юго-западной и южной части Восточно-Казахстанской, южной части Алтайского края (от Семипалатинска до Бийска). Небольшие островки казачьих земель находятся в Кокчетавской, Целиноградской (Акмолинской), Карагандинской областей и Республики Алтай (Бикатунская линия).
Численность войскового населения в 1912 г. составляла 164082 (в т.ч. мужского пола 82371 чел.). Вся войсковая территория составляла 4971698 десятин, или 47804 кв. версты.
7. Семиреченское казачье войско (старшинство с 6 декабря 1582 г.), образовано в 1867 г. выделением 9 и 10 полков Сибирского казачьего войска, располагалось в Семиреченской области Туркестанского генерал-губернаторства. Делилось на 4 отдела: Копальский, Верненский, Лепсинский и Джеркентский, имело 26 поселений, главными из которых были ст. Алмаатинская (Верный), Коксуйская, Копальская, Сергиепольская.
В 1912 г. численность войскового населения выросла до 60592 чел., из них казачьего 41744, 21047 – муж. пола), имело в юртовых станичных довольствиях 522349 дес., в войско-вом запасе 33595 дес., а всего 555944 десятины.
Центр войска находился в форте Верном.
В современном административном делении территория семиреченского казачьего войска находится в составе Семипалатинской области (юго-восточная и южная части), Талды-Курганской (северная и восточная части), Алма-Атинской (центральная часть) Казахстана и небольшой части Киргизии (северо-восток и юго-восток).




8. Уральское (Яицкое) казачье войско (старшинство с 9 июля 1591 г., создано в 1591 г., располагалось в Уральской области, состояло из трех отделов: Уральского, Гурьевского и Калмыковского, имело 77 поселений, главными из которых были Уральск, Гурьев и Илецкий городок.
Земли Уральского казачьего войска по современному административному делению находятся в пределах Уральской (северо-западная часть), Гурьевской (вдоль Урала) областей Казахстана и Оренбургской области (северо-восточная и юго-восточная часть).
Территория Уральского войска составляла 6465402 дес. (30,2% удобной и 68,7% неудоб-ной для пользования земли). В 1894 г. численность войскового населения составила 645121 чел., из них казачьего 114166 чел., в 1912 г. она достигла 2800089 чел., в т.ч. войскового 158772 (в. т.ч. мужского пола 79067 чел.).
Центр войска находился в г. Уральске.
9. Забайкальское казачье войско (старшинство с 17 марта (30 марта) 1851 г.), образовано в 1851 г. для охраны дальневосточных границ. Располагалось узкой (30 верстной полосой) вдоль границы с Китаем в Забайкальской области с центром в г. Чите. Формировало 3 конных полка и 3 пеших бригады. В 1912 г. численность всего населения составляла 264550 чел., из них войскового 250111 (127277 чел. муж. пола). Территория войска составила 3057200 десятин.
На современной карте земли Забайкальского казачьего войска входят в состав Читин-ской области и Бурятии (южная ее часть).
10. Амурское казачье войско (старшинство с 17 марта 1851 г.) окончательно сформиро-вано в 1858 г., несло службу по Амуру и Уссури, располагалось в Амурской и Приморской об-ластях с центром в г. Благовещенске. В 1889 г. из него выделилось Уссурийское казачье войско. Делилось на округа. Формировало 1 конный полк и Амурскую флотилию. Имело 120 поселений, 49,2 тыс. казаков с семьями.
Земли Амурского казачьего войска на современной карте вошли в состав Амурской об-ласти и Еврейской автономной области (вдоль Амура).
11. Уссурийское казачье войско (старшинство с 17 марта 1851 г.), создано в 1889 г. на основе казачьего пешего полубатальона, выделенного из состава Амурского казачьего вой-ска, размещалось в Приморской области от Хабаровска на юг по рекам Уссури и Сунгари и в районе оз. Ханко. С центром сначала во Владивостоке, а затем в Имане. Казачьи земли составляли 674 тыс. га, с населением 39,9 тыс. человек, в том числе казачьего 34,1 тыс., располагавшиеся в 6 станицах, объединявших 76 поселений. Во время 1-й мировой войны выставило 1 конный полк (6 сотен), 1 гвардейский взвод, 6 отдельных сотен.
Бывшие земли Уссурийского казачьего войска вошли в состав юго-западных районов Приморского и Хабаровского краев.
12. Енисейское казачье войско (старшинство с 10 марта 1607 г.) оформилось в 1917 г. Енисейские казаки располагались в Красноярской обл. по Енисею, выставляли 3 сотенный полк. Население около 5 тыс. казаков.
С центром в г. Красноярске. Земли Енисейского казачьего войска в настоящее время расположены в Красноярском крае, республиках Хакасии и Тыве.
13. Иркутское казачье войско (старшинство с 23 сентября 1607 г.) оформилось в 1917 г. из казаков, проживающих в Иркутской области, общей численностью более 5 тыс. казачьего населения с семьями. Формировало 1 трехсотенный полк, с центром в г. Иркутске.

Земли Иркутского казачьего войска на современной карте вошли в состав Иркутской области, Бурятского и Агинского национального округа.
14. Якутский казачий полк – состоял из 3 сотен, набирался из казачьего населения Яку-тии, которого было около 3 тысяч.

Казачество принимало активное участие во всех войнах Российской империи от Ливон-ской войны до I мировой войны, покрыло себя неувядаемой славой, принесло немало слав-ных побед Отечеству.
Казачество выделило ряд выдающихся деятелей, вписавших свои имена в историю России: Ермак Тимофеевич, Атласов В.В., Дежнев С.И., Поярков В.Д., Хабаров Е.П. – известные первопроходцы; Пржевальский Н.Н., Гродеков Н.И., Потанин Г.Н., Мушкетов И.В., Бородин Н.А. - известные путешественники, ученые; Шолохов М.А., Краснов П.Н., Гиляровский В.А., Паустовский К.Г., Серафимович А.С., Петров-Бирюк Д.И. – известные писатели; Погодин Н.Ф. – драматург, Суриков В.И., Дубовской Н.Н., Крылов И.И., Греков М.Б. – художники; Власов С.Г., Сафонов В.И., Ершов И.В. – деятели культуры, певцы, музыканты; Ханжонков А.А. – кинодеятель; Листопадов А.М. – фольклорист, музыкант, собиратель казачьих песен; предводители народных восстаний: Разин С.Т., Пугачев Е.И., Булавин К.А.; революционер Генералов В.Д.; конструктор стрелкового оружия Токарев Ф.В.; профессора и академики: Мушкетов И.В., Павлов М.А., Лукьяненко П.П.; полководцы и военные: Платов М.И., Бакланов Я.П., Ткачев В.М., Карбышев Д.М., Головко А.Г., Шапошников Б.М., Штеменко С.М. и множество других имен, приумноживших славу России.
Нелегкой, а порой и трагической была судьба казаков, много раз их пытались уничто-жить и «свести с Дона» и других исконно казачьих земель. Трагедия казачества продолжается и в дальнейшем, в период революций и гражданской войны.
Февральская революция всколыхнула казачество и подняла его самосознание, во всех казачьих войсках в феврале-марте 1917 г. прошли круги, на которых была восстановлена выборность атаманов, из казачьего состояния были исключены все люди неказачьего происхождения, вплоть до царской фамилии.
Разгорелась борьба за казачество среди противоборствующих сил российского общест-ва. На I-м съезде казачьих войск 23 марта 1917 г. был создан Совет казачьих войск, на вто-ром съезде 7 июня был избран его Председателем А.И. Дутов, избранный на съезде Оренбургского казачьего войска его атаманом.
25 марта (7 апреля) 1917 г. образовался Центральный Совет казаков, председателем которого был избран кубанский казак В.Костенецкий, который поддержал большевиков.
Как известно, казаки находящихся в Петербурге казачьих частей 5-й Кубанской казачь-ей дивизии, Кубанской казачьей батареи, 3-го линейного полка, 1,4,14 Донских казачьих полков не приняли участие в революционных событиях в Петрограде в октябрьские дни, сохраняя нейтралитет.
До 1918 г. сохранялась старая структура Казачий отдел Главного штаба, превративший-ся затем в Казачий отдел Главного штаба Красной армии.
И хотя с принятием Декрета ВЦИК и СНК «Об уничтожении сословий и гражданских чи-нов» от 10 (23) ноября 1917 г. казачество юридически было упразднено, но при Военном от-деле ВЦИК в ноябре 1917 г. был создан Казачий подотдел, затем переименованный в комитет, который подготовил Обращение СНК «Ко всему трудовому казачеству, в связи с Постановлением об отмене обязательной воинской повинности и других льготах казакам» от 9 (22)12.1917 г., призывая трудовое казачество встать на защиту советской власти, но оно же фактически лишало казаков возможности служить в армии.
Одновременно в ноябре 1917 г. в г. Новочеркасске началось формирование Добровольческой армии. О борьбе с Советской властью заявили в Оренбурге А.И.Дутов, на Дону А.М.Каледин, что привело к размежеванию казаков и развязыванию гражданской войны, к террору, как со стороны белых, так и красных. Казаки встали по разные стороны баррикад.
В марте 1918 г. Казачий отдел ВЦИК вместе с Правительством переместился в Москву и занял две комнаты в Кремле, начала издаваться газета «Трудовое казачество», редакция ее расположилась в гостинице «Националь».
Казачий отдел ВЦИК предпринял попытку собрать Всероссийский съезд казаков, но по малочисленности представителей, было решено провести конференцию. Она состоялась 25 апреля 1918 г., после нее был опубликован Декрет СНК «Об организации управления казачьими областями» от 31.05.1918 г., превративший казачьи территории в административные единицы местных Советов.
В июне 1919 г. Б.М.Думенко сформирован I-й Конный корпус (4-я и 6-я кавдивизии), в связи с тяжелым ранением Б.М.Думенко, в командование которым вступил С.М.Буденный. Корпус в дальнейшем составил основу I-й Конной Армии. В июне 1919 г. корпус был бро-шен в погоню за кавалерийским корпусом белых, прорвавшимся в тыл красных войск.
Добровольное расказачивание одних и насильственное расказачивание других, прямо или косвенно оказавшихся на стороне противников советской власти, определяли судьбу сотен тысяч казаков в период Гражданской войны. 24 января 1919 г. на заседании Оргбюро ЦК РКП (большевиков) было принято Циркулярное письмо, которое легло в основу политики расказачивания, направленной против, зачастую, ни в чем не повинных перед советской властью станичников. В нем недвусмысленно было сказано: «Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью», а также «… разработать практические мероприятия по переселению бедноты в широком масштабе на казачьи земли». Казаки уравнивались с иногородними, разоружались, подвергались конфискациям имущества и хлеба, в их курени вселялись вооруженные крестьяне из центральных губерний. Это вызвало восстание в Верхне-Донском округе Области войска Донского 11 марта 1919 г., подавить которое не удалось.
В сентябре 1919 г. создан Конно-Сводный корпус из 3-х кавалерийских бригад, под ко-мандованием Б.М.Думенко, заложивший основу для дальнейшего создания 2-й Конной Армии.
В 1920 г. формируются кавалерийские корпуса Г.Д.Гая, Н.Д.Каширина, В.М.Примакова. Во всех этих соединениях главную ударную силу составили казаки. В то же время известны кавалерийские соединения армии белых Мамонтова, Коновалова, Хвостикова, Павлова (донские), Шкуро, Шатилова, Покровского (кубанские), терско-кубанский корпус Улагая, Гу-сельщикова.
И хотя заслуги казачества в Гражданской войне в борьбе за установление Советской власти неоспоримы и общепризнанны, продолжается политика «уравнивания». Для этого в среде казачества находятся «революционеры» типа Д.В.Полуяна, И.С.Ружейникова, И.И.Ульянова и других входящих в состав Казачьего отдела ВЦИК, проводивших политику партии по отношению к казачеству. По инициативе Казачьего отдела ВЦИК в Мо-скве состоялся I-й Всероссийский съезд казаков с 29 февраля по 6 марта 1920 года, на ос-новании решений которого упразднялись казачьи войска и закреплялись политические и социальные меры, проводившиеся после юридической ликвидации казачества Декретом ВЦИК и СНК от 10 ноября 1917 г. Был принят Декрет ВЦИК и СНК «О строительстве Советской власти в казачьих областях» от 25 марта 1920 г., а также совместное Постановление ВЦИК и СНК «О землепользовании и землеустройстве в бывших казачьих областях».
Перед началом VIII Всероссийского съезда Советов 21 декабря 1920 г. состоялось совместное заседание в Казачьем отделе ВЦИК с делегатами из казачьих областей, где было заявлено о ликвидации Казачьего отдела ВЦИК, как выполнившего свои функции по привлечению казачества на сторону советской власти и выработке политики Центра по отношению к казачеству. Президиум ВЦИК постановил 21 января 1921 г. «упразднить Казачий отдел», газета «Клич казачьей бедноты» и журнал «Голос трудового казачества» закрывались. В казачьих областях вводились органы власти, предусмотренные Конституцией РСФСР и положениями ВЦИК. Перекраивались границы казачьих войск. Станицы, хутора входили в состав губерний, на территории которых они располагались. Такие названия, как «станица», «хутор», «область», могли изменяться только «по желанию местного трудового казачества». Но это желание у жителей станиц не всегда спрашивали, до 1936 г. действовал лозунг «о перековке казачества» и действовали правила по ограничению прав казаков, существовали ограничения и по службе в РККА. В то время как официально поддерживалось мнение, что в казачьих областях все спокойно, территории казачьих войск перекраивались, передавая их то в Нижне-Волжский край, то в Северо-Кавказский край или в Азово-Черноморский, сопротивление казаков продолжалось особенно на Дону, Кубани и Тереке. В 1920-1921 г.г. здесь действовали: Армия освобождения России генерала М.Фостикова, Кубанская повстанческая армия, Народная армия Северного Кавказа. Именно поэтому их «упраздняли», «уравнивали», «расказачивали», «раскулачивали» и просто уничтожали.
Особенно наглядно это проявилось в период сплошной коллективизации страны. Казаки активнее других сопротивлялись коллективизации. Единоличных хозяйств в 1933 г. у них было больше, чем в целом по стране. В преддверии коллективизации в ноябре 1929 г. были передислоцированы воинские части, чтобы иметь возможность держать под контролем наиболее взрывоопасные станицы на Дону, Кубани, Тереке. Были подтянуты отряды милиции, 14-я Московская стрелковая дивизия, две дивизии были направлены на укрепление Северо-Кавказского военного округа. Публиковались успехи в колхозном строительстве в Хоперском округе, станице Цымлянской на Дону, но не все было так гладко, как казалось, особенно в станицах Мингрельской, Дондуковской, Ново-Дмитриевской, Ладожской, Курганной, Каневской, Ильской. Чаще всего беспорядки начинались с «бабьих бунтов» против колхозов в станицах Темиргоевской, Пашковской, Полтавской. В станицах вводилось военное положение, казаков и казачек арестовывали, расстреливали, семьи выселялись на Север, в Сибирь, Среднюю Азию. Таким выселениям подверглись станицы: Уманская, Урюпинская, Мышастовская, Медведовская, Лабинская, Полтавская. В дома выселенных казаков заселялись крестьяне из Центральной России. Это привело к голоду в цветущих и плодороднейших районах Поволжья, Кубани, Дона, Украины в 1933 г.
Одновременно, учитывая напряженность международной обстановки, начинается но-вый виток в политике заигрывания с казачеством. Создаются иллюзии казачьего возрожде-ния, уже под знаменем счастливого советского колхозного казачества. В казачьи края на-правляются комиссии по налаживанию работы по воскрешению фольклора казаков. Устраи-ваются конкурсы казачьих коллективов. Отличившихся приглашают в Москву на смотры. Передовикам вручаются правительственные награды. С делегатами разных казачьих мест встречается Сталин И.В. и беседует с ними. Разрешается создать ансамбли песни и пляски в Вооруженных Силах, в том числе казачьи в Северо-Кавказском, Сибирском, Забайкальском округах.
15 марта 1936 г. в Ростове на Дону проводится торжественный пленум городского Сове-та, посвященный межкраевой встрече советского казачества. От имени правительства каза-ков приветствует Буденный С.М. и заверяет всех, что новое колхозное казачество готово встать на защиту Родины от посягательства врагов. 20 апреля 1936 г. подписано Постановление ЦИК СССР «О снятии с казачества ограничений по службе в РККА». 23 апреля Ворошилов К.Е. подписал Приказ Народного Комиссара СССР № 67, в котором говорится, что ограничения снимаются с учетом преданности казачества советской власти и его «стремлением активным образом включиться в дело обороны страны». С 15 мая 1936 г. предписывалось создать три казачьи дивизии. На деле две из них просто переименовывались: 10-я территориальная кавдивизия – в 12-ю Кубанскую территориальную казачью дивизию на Кубани, 13-ю Донскую территориальную казачью дивизию на Дону и одна формировалась наново. Учитывая то, что основная масса кавалерийских дивизий была расформирована, к началу войны в Красной Армии насчитывалось лишь 13 кавалерийских дивизий, причем половина из них размещалась в Средне-Азиатском и Дальневосточном военных округах.
Настало вновь грозное время, заполыхала 2-я Мировая война, и вновь вспомнили об «упраздненных» казаках, и вновь они составили главную боевую силу советских кавалерийских корпусов.
В июле-августе 1941 г. было сформировано 48 кавалерийских дивизий. К концу 1941 г. Красная Армия имела около 100 кавалерийских дивизий легкого типа, численностью до 3 тысяч человек. Большинство кавалерийских дивизий было сформировано в Северо-Кавказском военном округе из казаков Дона, Кубани, Терека. Около 30 кавалерийских дивизий, сформированных на Северном Кавказе, приняли участие в боевых действиях летом и осенью 1941 года. Свыше 10 кавалерийских дивизий в 1941 г. дал Уральский военный округ, основное ядро их составили уральские и оренбургские казаки. В формировании кавалерийских дивизий приняли участие забайкальские, амурские и уссурийские казаки, в казачьих районах Забайкалья и Дальнего Востока было сформировано 7 кавалерийских дивизий. Кавалерийские дивизии также формировались из народностей Северного Кавказа, Поволжья и Средней Азии. Кавалерийские дивизии участвуют в обороне Москвы, Сталинградской битве, обороне Кавказа и многих других операциях. К 1 сентября 1943 г. они укрупняются, объединяются и сводятся в 7 кавалерийских корпусов, воевавших на советско-германском фронте, все 7 кавкорпусов преобразованы в гвардейские, среди них 4-й Кубанский гвардейский кавалерийский казачий корпус и 5-й Донской гвардейский кавалерийский казачий корпус, но надо учитывать, что и в остальных гвардейских корпусах были кавалерийские казачьи дивизии: I-я Гвардейская Ставропольская кавалерийская дивизия им. М.Ф.Блинова; 5-я Гвардейская кавалерийская дивизия им. Г.И.Котовского; 6-я Гвардейская кавалерийская дивизия им. А.Я.Пархоменко; 8-я Гвардейская казачья кавалерийская дивизия им. Ф.М.Морозова (бывшая 11-я Оренбургская); 8-я Дальневосточная кавалерийская дивизия и другие.
Кавалерийскими корпусами командовали: П.А.Белов, Л.М.Доватор, Н.С.Осликовский, М.Д.Борисов, Т.Т.Шапкин, А.Г.Селиванов, П.Я.Кириченко, В.В.Крюков, М.Ф.Малеев, С.И.Горшков, со славой водившие в бой казачьи соединения.
Заслуженные казачьи полководцы, боевые командиры и казаки-конники участвуют в Параде Победы на Красной Площади.

ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ КАЗАКА

Право на вступление в казачье общество (круг, объединение, землячество) имеет любой православный, казак по отцу или по матери, а главное —
осознающий себя казаком и живущий по принципам казачества, служащий всей душой и всем помышлением народу своему.
Правом присутствия на кругах и сходах, правом быть избранным на любую должность, правом свободно излагать и отстаивать свои взгляды как на развитие казачьей общины, так и всего казачества, традиционно обладают мужчины, православные казаки.
Казак имеет право посещать круги и сходы вместе с отцом, совершеннолетним
старшим братом или родственником, крестным отцом или наставником, свободно выбранным им самим или его матерью с 10-летнего возраста (в виде исключения — с 8-летнего). (Здесь и далее возраст устанавливается на Кругу. Наша памятка предлагает уставную традиционную форму, а содержание казаки должны вкладывать свое и по своему усмотрению.)
Казак обязан принимать участие во всех делах своего общества с 16 лет. По решению Круга заслуги перед казачеством может получить право голоса до совершеннолетия, которое наступает в 21 год и влечет за собою полноправное членство.
По обычаю казаков, женщина пользуется большим уважением и почитанием.
Разговаривая с женщиной на Кругу или сходе, казак обязан стоять, при разговоре с женщиной преклонных лет снять шапку.
Казак не имеет права вмешиваться в женские дела.
Казак обязан оберегать женщину всеми силами и средствами. Защищать ее, отстаивать ее честь и достоинство — этим он обеспечивает будущее своего народа.
Казачки могут создавать любые объединения внутри общества, не противоречащие принципам православия и Уставу общества, в которые казак, старик или атаман не имеют права вмешиваться без просьбы женщин.
По просьбе атамана или атаманского правления казачка может принимать участие во всех делах своего общества, где пользуется всеми правами.
Интересы женщины-казачки на Кругу представляет ее отец, крестный, муж, брат или сын. Одинокая казачка, девушка или вдова пользуются личной защитой атамана, членов атаманского правления и совета стариков. Казачка вправе выбрать себе ходатая из своих станичников, хуторян или совета стариков. В иных случаях ее интересы на Кругу представляет атаман. Казачка имеет право обращаться непосредственно к атаману с просьбами, жалобами или предложениями или выходить на Круг через совет стариков.
Казачки могут находиться на Кругу в качестве почетных гостей по специальным приглашениям.
Основанием для вступления в любое казачье общество служит личное заявление вступающего с последующим поручительством трех членов этого общества: от товарища вступающего, совета стариков, от члена атаманского правления. За казачку поручается уважаемая женщина из казачьего объединения. Кроме поручительства, обязательно благословение священника.
Прием производится простым большинством голосов на Кругу.
Вступивший в казачье общество обязан соблюдать казачьи обычаи и традиции, придерживаться принципов казачьей нравственности: почитать каждого старика отцом своим, престарелую казачку — матерью. Равно как и пожилые люди должны относиться к тем, кто моложе, как к детям своим. Каждую казачку почитать сестрою своею, чьи честь и достоинство следует нести выше собственной головы, каждого казака — братом, каждого ребенка любить и оберегать как собственного.
Оскорбление одного казака есть оскорбление всех. В случае обиды или нужды казак обязан приходить на помощь немедленно, всеми силами и средствами, без просьбы со стороны нуждающегося.
Казачество всегда исповедовало принцип полной свободы убеждений. Посему: личным делом каждого является его партийная принадлежность. Как правило, член казачьего общества может быть в любой партии или беспартийным, но, сохраняя себя, общество запрещает ему пропаганду в своих рядах любых партийных взглядов, а также ношение партийной одежды и атрибутики. Всякий член казачьего общества должен помнить, что он прежде всего казак, равно как и сотоварищ его по объе­динению, иначе противники нашего возрождения опять поделят нас на «белых», «красных» и иных, как это уже было, и стравят друг с другом.
Вера в Бога есть дар. Личное дело каждого, верит он в Бога или нет. Но поскольку все казачьи обычаи связаны с православием, член казачьего
общества обязан выполнять их вместе с братьями своими. Никто не вправе упрекать казака в безверии, равно как и в религиозности. За нарушение этого правила, за оскорбление отеческого обычая должно следовать строгое наказание и даже исключение из общества.
Казачество всегда было стволом российской государственности. Традиционно, не претендуя ни на какую власть, казак всегда поддерживал существующий в стране порядок, был оплотом стабильности. Посему член любого казачьего объединения должен быть безупречным гражданином, примером нравственности в быту и службе.
Казак понимает свою жизнь как служение Богу, исполнение его заповедей через служение Отечеству и народу. Нельзя служить вполсилы — любое дело, порученное атаманом, советом стариков, правлением или Кругом, казак обязан выполнять безупречно.
Казак обязан по первому зову являться на круги и сходы в предписанной для каждого отдельного случая одежде. Обязан иметь и по приказу атамана надевать в праздничные храмовые дни и иные праздники, отмечаемые его обществом, национальную одежду, со всей ее атрибутикой и деталями, такую, как было принято в той области, откуда он ведет свою родословную.
Казак обязан постоянно высоко нести казачью честь, беречь достоинство казачества, его обычаи и традиции. Следовать постоянно христианским заповедям, таким, как любовь к ближнему, законопослушание, веротерпимость, трудолюбие и миролюбие.
Да будет самым тяжким наказанием казака исключение его из казачьего общества.

Из доклада К.К. Краснушкина
"О положении Хоперского района до эвакуации"

не позднее 26 июня 1919 г.



1. Партийная работа.
...Среди членов партии можно было слышать довольно часто неприличную ругань, сплетни, кумовство и др. провинциальные пороки, много из партийных товарищей и сочув-ствующих, назначенных в хутора и станицы, вели себя неподобающе: резко, вызывающе, эксплуатировали страх местного населения в свою пользу и, полагаю, активной агитацион-ной работы вести не могли и не умели.
...Вместе с тем не мешает указать, что из центра стали присылать в июне месяце на-стоящую зеленую молодежь, от 16 лет, из Союза молодежи, и эти юнцы требовали себе от-ветственных должностей, с неохотой ехали в станицы на простую работу в комиссариатах, и были случаи отказа от работы и просьбы о возврате обратно. Конечно, пользы от этой моло-дежи можно было ожидать очень мало...
2. Советская работа.
...Кроме того, был целый ряд случаев, когда назначенные на ответственные посты ко-миссары станиц и хуторов грабили население, пьянствовали, злоупотребляли своею властью, чинили всякие насилия над населением, отбирая скот, молоко, хлеб, яйца и др. продукты и вещи в свою пользу; когда они из личных счетов доносили в ревтрибунал на граждан, и те из-за этого страдали. На место смещенных и преданных суду попадали другие, которые чинили тоже самое. Эта вакханалия вызвала в июне месяце воззвание ревкома под заглавием: "Комиссары, подтянись!" Отдел розысков и обысков при ревтрибунале, а также те же комиссары при производстве обысков отбирали вещи и продукты совершенно беззаконно, на основании лишь личных соображений и произвола, причем, как видно было из переписок по дознаниям, отобранные предметы исчезали неизвестно куда. Эти отобрания и реквизиции производились сплошь и рядом, как можно было судить по жалобам письменным и устным, с совершением физических насилий. Эти действия, в особенности отдел розысков и обысков, настолько возбуждали население района, что было признано необходимым возможно скорейший разгон этого отдела, что, однако, не было приведено в исполнение, потому что наступил момент общего восстания в Хоперском районе и необходимости срочной эвакуации ввиду наступления деникинских банд.
Деятельность ревтрибунала, основанного, вопреки декретам, по принципу смешанному: ревтрибунал плюс ЧК, с безапелляционными [приговорами], без участия защиты, при закры-тых дверях, - была настолько резко вызывающа и настолько не соответствовала духу партии и Советской власти, что это бросается в глаза при поверхностном ознакомлении с его дела-ми. Как будет видно дальше, одной из серьезных и главных причин всеобщего восстания в Хоперском районе была, несомненно, и террористическая по отношению к мирному населе-нию политика ревтрибунала, руководимая неправильными указаниями из Граждупра и не-сознательному толкованию этих указаний руководителями трибунала, сначала председателя трибунала Германа, а затем Марчевского при непосредственном горячем участии сотрудни-ков трибунала Цислинского и Демкина.
Дело в том, что трибунал разбирал в день по 50 дел, а поэтому можно судить, насколько внимательно разбирались дела. Смертные приговоры сыпались пачками, причем часто рас-стреливались люди совершенно неповинные: старики, старухи и дети. Известны случаи рас-стрела старухи 60 лет неизвестно по какой причине; девушки 17 лет по доносу из ревности одной из жен, причем определенно известно, что эта девушка не принимала никогда никакого участия в политике. Расстреливали по подозрению в спекуляции, шпионстве. Достаточно было ненормальному в психическом отношении Демкину во время заседания трибунала заявить, что ему подсудимый известен как контрреволюционер, чтобы трибунал, не имея никаких других данных, приговаривал человека к расстрелу. Ревтрибунал после приговора осужденных сажал в темный погреб и держал там до момента расстрела. Был случай, когда один осужденный, не имевший возможности двигаться, был пристрелен в этом самом погребе сотрудником Цислинским. Расстрелы производились часто днем на глазах у всей станицы по 30-40 человек сразу, причем осужденных с издевательствами, с гиканьем, криками вели к месту расстрела. На месте расстрела осужденных раздевали до гола и все это на глазах у жителей. Над женщинами, прикрывавшими руками свою наготу, издевались и запрещали это делать. Всех расстрелянных слегка закапывали близ мельницы, невдалеке от станицы. Результатом этого - около мельницы развелась стая собак, злобно кидавшихся на проходящих жителей и растаскивавших руки и ноги казненных по станице. Только в последнее время, уже в июне месяце, расстрелы как будто бы прекратились, в особенности после того, как, по моему убеждению, под давлением общественного мнения и нарастания озлобления среди населения райбюро потребовало от ревкома изменения политики ревтрибунала. Кстати, и из Граждупра последовало предложение умерить политику террора под благовидным предлогом того, что наступают мирные времена, а как мне кажется, под влиянием того, что Граждупр увидел результаты своих инструкций на деятельности зарвавшихся дельцов в ревтрибунале. С самого начала моего приезда я с помощью товарищей коммунистов из центра повел энергичную борьбу с райбюро и ревкомом, настойчиво требуя смещения состава ревтрибунала и предания его суду. Этого удалось почти добиться, однако наступил острый момент восстаний и, наконец, эвакуации, почему разрешение этого вопроса было отложено. Начало восстаний было положено одним из хуторов, в который ревтрибунал в составе Марчевского, пулемета и 25 вооруженных людей выехал для того, чтобы, по образному выражению Марчевского, "пройти Карфагеном по этому хутору".
Вообще, чтобы выяснить всю неприглядную картину плохой советской работы в Хоперском районе, следовало бы произвести подробную ревизию всего делопроизводства всех советских учреждений в Хоперском районе, ныне эвакуированных], а также и в Граждупре, руководившем работой на местах. Характерно, что в то время, когда Хоперский ревком ввиду настоятельной нужды оказывать помощь сиротам, калекам, увечным и находящимся в Красной Армии, а также целого ряда других чисто местных причин образовал отдел социального обеспечения, Граждупр без объяснения причин приказал ликвидировать его. В то время, как Хоперский район был оторван от центра и был далек от какого-либо города, в котором мог бы получить быстро необходимые указания, образовал юридический отдел. Граждупр опять-таки приказал его ликвидировать, не дав возможности хотя бы временно юридическому отделу справиться с проведением в жизнь декрета о едином народном суде, декрета об отмене наследования, об актах гражданского состояния, об отделении церкви от государства, об опеке и попечительстве...
3. Военное положение.
-Трудно, однако, с уверенностью сказать, что казаки пошли на мобилизацию из симпа-тии к Советской власти, ибо эта последняя была достаточно дискредитирована в глазах населения всем тем, что мною описано раньше. Полагаю, что казаки скорее убоялись гражданской войны на своей земле и результатами ее. Нельзя закрывать глаза на то, что казаков приходилось уговаривать садиться в эшелоны и ехать: в ст. Филоновской мо-билизованные были накануне ухода по станицам, если бы не энергичное устройство собеседования с ними не было проведено т. Мироновым, известным всем казакам.
...От населения ст. Урюпинской и от должностных лиц мне стало известно, однако, сам я не имел возможности проверить это обстоятельство, что член Хоперского ревкома Рогачев судился за подлоги и растраты, а также был известен как взяточник при старом режиме.
Подтвердят изложенное и полнее дадут сведения следующие товарищи: 1. Москворец-кого района - Нестеров. 2. Басманного района - Грибков. 3. Петергофского района - Гриша-нин и др., кого они укажут.

Член партии коммунистов (Сокольнического района) Константин Константинович Краснушкин
ГАРФ. Ф.1235. Оп.83. Д.8. Л.43-52. Заверенная копия.
ЦА ФСБ РФ. С/д Н-217. Т.4. С.138-145, 145 об. Машинописная копия.

* * *

Доклад бывшего члена Казачьего отдела ВЦИК
М. Данилова

1 июля 1919 г.



Мне пришлось пережить тяжелое время в Донской области во время моей работы в Мо-розовском районе. Население этого района переживало невероятный кошмарно-кровавый период, во всей совокупности представляющий из себя истребление казачества от 45 лет и далее, без ограничения годов - "истреблять поголовно". Это была "резолюция" членов рев-кома ст. Морозовской под председательством некоего Богуславского и членов районного ревкома Трунина, Капустина, Толмачева, Лысенко и других, что проводилась в жизнь. Спо-соб проведения этой резолюции в жизнь был таков: по окончании занятий в учреждениях некоторые члены ревкома, как Богуславский, Трунин, Капустин и др., собирались по вечерам на квартире Богуславсого и с залитыми до очертенения вином глазами приходили в полные агонии, творили невероятные оргии, а по окончании их приводили из местной тюрьмы казаков и занимались практикой на них, как обучению стрельбы в этих казаков, рубка шашкой, колка кинжалом и т.д. Все это производилось на тех казаках, кои были заключены в тюрьме. Когда открылась кровавая работа этих типов, то оказалось, что такая расправа учинялась без суда и следствия, а просто-напросто производилась игра и практика на жизни человека. Впоследствии на квартире Богуславсого в сарае были зарыты 67 трупов. Вот это был залог революции в казачестве, и кроме этого кроваво-кошмарного залога в Донской области [ничего] не было заложено в тот период, когда [область] была занята советскими войсками, несущими и борющимися за свободу, равенство и братство. Ведь в армии убивают человека, как с оружием в руках, но за что в тылу убивают тех трудовых казаков, которые заблуждены еще гнилым царизмом. Неужели Советская власть выпускала воззвания в тыл противника, что Советская власть не идет против трудящихся масс, а наоборот, защищает их, и трудовая масса казачества оставалась из рядов противника, разве для того казачество оставалось, чтобы его убивали без оружия в руках. Ведь мы их фактически обманули и побили.
И вот после этого кошмарного происшествия, когда по суду тех типов расстреляли, то пришлось при всех затруднениях поднимать дух массе; и все ж таки при всех трудностях пришлось использовать массу на сторону революции, все ж таки масса трудящихся сознала, что есть искренние люди, которые истребляют негодных типов, подрывающих революцию, и вот это и есть волки, забравшиеся в овечью шкуру, и подрывают Советскую власть и рево-люцию, и [нельзя] быть коммунистом и жаждать невинной крови, как этого жаждали выше-сказанные типы.
Этого было еще недостаточно, что проделали эгоисты. Нам пришлось все это загладить, хотя при очень больших затруднениях, но началась другая катавасия. Когда стал прибли-жаться противник, то еще чище проделали проделку - это уже зависело от военной власти. Военная власть привела самый отвратительный пример в своих действиях, она гражданскую власть держала в завязанном мешке, гражданская власть не могла знать, что происходит на фронте и какое положение его. Была объявлена эвакуация штабом 9-й армии и мобилизация Морозовского уезда от 18 до 40 лет. Гражданская власть всю эту задачу блестяще выполни-ла, что ей было задано, мобилизация прошла успешно, подъем был очень хороший, но этот подъем не был использован для дела революции, а был испорчен. Штабом 9-й армии было приказано мобилизованных сдать в его распоряжение. Военный комиссариат Морозовского района сдал в штаб - и последствия получились таковы: штаб панически бежал и мобилизо-ванные не были использованы, тоже бежали кто куда попало. Штаб эвакуировался так - за-бирал гужевой и железнодорожный транспорт. И что же он грузил? Это нужно отметить - он грузил из трех досок сбитые койки, на рогатках столы, граммофоны, собачек и т.п. негодный бюрократический хлам. В штабе процвел и царит полнейший бюрократизм, разъезды на автомобилях с женами, или вроде этого, разъезды на фаэтонах в пару наилучших лошадей, эта езда производится по утрам едущими на занятия, или вроде того, а вечером совершаются поездки верхами тоже с женами. Не лишним было бы указать этих лиц, как:
Поволоцкий - заведующий, кажется, политическим отделом и Ходо-ровский - член Рев-военсовета Южного фронта. Когда они проезжаются, праздно гуляя, масса в это время смот-рит с озлобленным видом и враждебным ропотом. Было замечено, когда провожаются крас-ноармейцы на фронт, и в то же время за неимением подвод [нет лошадей] для перевозки им котомок, а в то время жены руководителей разъезжаются перед построенным фронтом на лошадях. Красноармейцы говорят, что "нам нет лошадей для перевозки наших вещей, а жены руководителей разъезжают без дела на лучших лошадях". И вот этот проклятый бюрократизм всю кровь портит трудовому народу, он портит, а вместе с тем и проливает ее.
Я укажу подробности эвакуации г. Морозова.
Штабом 9-й армии был назначен чрезвычайный комиссар по эвакуации г. Морозова не-кий Хохлов, к которому перешла вся власть. И вот гражданской власти пришлось пережи-вать все невзгоды по отношению к эвакуации, гражданская власть была совершенно обез-врежена, не имея никакой силы для эвакуации имущества, штабом был взят в свои руки весь и гужевой, и ж.-д. транспорт. Местной власти пришлось кражей вырывать вагоны и подводы, но местная власть, хотя воровским путем, но исполнила свой долг, погрузила весь имеющийся запас хлеба (7 вагонов), который по самолюбию или, может быть, с целью чрезвычкома не был прицеплен и остался невывезен в пользу Деникина. А также было погружено две кассы деньгами Морозовского района и Цымлянского, [которые] Хохлов тоже оставил на расход Деникину. Но это все, да, особенно, еще были оставлены два эшелона по 50 вагонов с людьми, беженцами, тоже предателем Хохловым. Я бы со своей стороны просил центральную власть обратить на это серьезное внимание, прошу вдуматься в это положение, что теперь говорят т[оварищи] красноармейцы [из] тех семей, которых предательски отдали на издевательства Деникину. Ведь их просто явно Советская власть предала. Они больше никак не могут думать. Мы говорили им, мы убеждали их, а также и красноармейцев, что их семьи будут обеспечены всем. Впоследствии оставили их для казней диким племенам, собранным Деникиным. Что мы должны сказать в оправдание перед красноармейцами, когда они свирепо скажут: "Зачем лгали о спасении наших семей от гнета Деникина? Пусть бы семейства остались нетронутыми с места, пусть бы угадывал Деникин, кто сочувствовал Советской власти". Теперь же осталось только писать приказы о расстреле, угадывать - нет [ли] хитрости , расстреливать без следствия. Из-за предательства Хох лова проклятия этих жертв остаются на плечах Советской власти. Вот что происходило в штабе 9-й армии.
Далее мне пришлось опять встретиться с позорно бегущим штабом 9-й армии. Я был раньше командирован, до оставления района, для организации питательных пунктов для бе-женцев Морозовского района. Когда я приехал на ст. Суровикину, штаб уже был расположен в селе Суровакино, и вот через час времени после моего приезда штаб опять ураганной бурею поднял на ноги все село, поставил его в паническое состояние, забирая у гражданской власти живой гужевой транспорт и жел[езно]-дор[ожный] и вновь складывая весь негодный хлам, не оставляя граммофона и ласковую собачку на манер полнобю-рократии и далее. В это время гражданская власть остается без всякой силы для прикрытия бегущего штаба. Даже было так, что местная власть не имела ни одной подводы, хотя [бы] довести что-нибудь из насущного, как хлеб. На подводы была навалена пшеница, для того чтобы вывезти для погрузки в вагоны, но штабом эта пшеница была сброшена с возов на середину двора и подводы были забраны для перевозки собачек и штабных дам и барышень. Вот, что мне пришлось видеть своими глазами, видеть как спасает революцию сидящая бюрократия в штабах и губящая массу трудящихся.
Дальше есть еще самая больная причина - это медицинский персонал. Мне пришлось видеть страсти-мучения больных и раненых солдат красноармейцев, как они бросаются в объятия страсти, когда перед ними ютится бездна и пропасть безвозвратная. Мне пришлось видеть, когда я ехал в Морозовский район и увидел: были привезены из 23-й дивизии 9-й ар-мии больные и раненые к донскому мосту. Это было 20 апреля с.г., мост еще был неисправ-ным. Привезенные больные и раненые (40 вагонов) брошены были на берегу Дона без всякого призрения и без прислуги. Больные и раненые ползали по краю жел[езной] дор[оги] и по краю берега Дона. Были страшные вопли и крики, просящие о помощи, но помощи этой не было - и страдавшие посылали проклятия по сердцу Советской власти. Нам, нескольким товарищам, пришлось принять меры к переправке за Дон. А также было и в самом Царицыне: на ст[анции] под заборами и в самой станции валялись стонущие и просящие помощи красноармейцы, но таковой не было оказано им, и больные оставались валяться без призору на тех же местах. А в штабах - гуляющие с красными повязками на руках, которые растрачивают только государственное достояние. Дальше мне пришлось встретиться с санитарным поездом, эвакуировавшегося "Борисоглебского вспомогательного участка № 115". Там было так, что мертвые трупы лежали по двое суток в вагоне и тут же рядом лежали больные, стонущие от страха, когда видели, что ихние товарищи лежали мертвыми с открытыми ртами, роящими[ся] и перелетающимися с мертвого на живого мухами. Когда я заявил старшему врачу Дмитровскому, то он в оправдание сказал, что прислуг нету, а тогда, в тоже время, был поезд переполнен прислугой, мозолившей глаза с перевязками на руках. И вот, если так будет продолжаться дальше, то больше, кажется, будет невозможно, и революция будет погибать в крови трудящихся масс.
Моя глубочайшая просьба на все это обратить самое серьезное внимание. Я повторяю, что дальше так продолжаться не может. Я проехал четыре губернии и ни от одного гражда-нина Российской Республики не слышал сочувствия к Советской власти, это только потому, что работающие товарищи на местах поступают крайне демагогически и много думают и де-лают для своей лишь шкуры, а о народе очень мало заботятся, лишь бы самому хорошо жи-лось. Каждый думает, если попал на местечко, то [он] представляет из себя маленького царь-ка, забывает о том, откуда и из какой массы вышел он, а уже нос наворачивает на бюрокра-тический лад.

Данилов
ЦА ФСБ РФ. С/д Н-217. Т.4. С.80-84. Заверенная копия.

* *

Доклад М.В. Нестерова "О положении в Хоперском районе
Донской области во время пребывания там
Советской власти"

Не позднее 7 июля 1919 г.



Будучи командирован ВСНХ в Донскую область в апреле месяце для организации сов-нархозов, я имел возможность ознакомиться почти за два месяца не только с экономической жизнью завоеванной местности, но и политической. Я находился в ст. Урюпинской, центре Хоперского района. Урюпинская от фронта в то время находилась приблизительно [в] 250-300 верст[ах], но в ней не было Совета, а был назначенный Гражданским управлением Дон-ской области ревком; партийная организация также была не выборной, а назначенной сверху. Партийное бюро возглавлялось человеком, абсолютно не знающим быта казачества и неумеющим подойти узнать его, действующим, по его словам, по какой-то инструкции из центра, причем инструкция о терроре понималась, как полное изничтожение казачества. Партийное бюро почти ничего абсолютно не делало. За полтора месяца моего пребывания были один раз посланы в некоторые станицы агитаторы, и только. Среди рабочих агитации никакой не велось, их вообще держали в черном теле, собраний не устраивали, к творческой работе не допускали. Имелся совет профессиональных союзов, который не смел свое суждение иметь и который не привлекался ни к экономической работе, ни к политической, а в то же время на него можно было бы опираться, оттуда можно было бы черпать живую силу.
Партийные собрания устраивались редко, и на них никаких отчетов о работе ревкома, военкома и других отделов не делалось. Членов партии при 300-тысячном населении округа насчитывалось около сотни с приезжими. Многие члены партии не имели представления о программе партии, некоторые - недавние правые соц[алисты]-рев[олюционеры], бундовцы и т.д. Партийное бюро, из слов председателя его, Выборнова, работало в полном согласии и контакте с ревкомом и вполне одобряло его политику. Но политика ревкома, на мой взгляд, очень и очень расходилась с общей линией центральных наших учреждений. Зная казаков раньше, еще при царском режиме, свободолюбивыми, имеющими еще в то время свою вы-борную гражданскую власть, привыкших к коллективизму в работе (там и сейчас можно встретить семьи человек по 25-30, работающих на коммунистических началах, без наемной рабочей силы, и обрабатывающих большие участки земли), теперь я встретил забитого каза-ка, затерро-ризированного, боящегося незнакомому человеку сказать лишнее слово, враж-дебно относящегося к местным порядкам, к местной власти, сидящего по хуторам и бояще-гося показываться в окружной станице, а то чего доброго отберут лошадь, да и расстреляют. А расстрелы там были ужасные. Ревтрибунал расстреливал стариков казаков, иногда без су-да, по донесению местного комиссара или по наговору соседки. Расстреливались безграмот-ные старухи и старики, которые еле волочили ноги, расстреливались казачьи урядники, не говоря уже, конечно, об офицерстве, все это, по словам местных властей, - по инструкции центра. Иногда в день расстреливали партиями по 50-60 человек. Руководящим принципом служило - "чем больше вырежем казачья, тем скорее утвердится Советская власть на Дону". Не было ни одной попытки подойти к казаку деловым образом, договориться мирным путем, а подход был один - винтовка, штык. Можно было почти каждый день наблюдать дикую картину, когда из тюрьмы вели партию на расстрел, здоровые несли больных, конвой с винтовками, револьверами разгонял с улиц по пути шествия прохожих. Все знали, что это обреченные на смерть. Часто мне приходилось видеть слезы у казаков, сочувствующих Советской власти при виде таких сцен. Они возмущались и спрашивали: "Неужели Советская власть несет такой ужас, мы не верим этому". Насколько бесцеремонно, не разбираясь, производились расстрелы, я характеризую одним примером: в ст. Тепикинской была казачка-старуха Е.Соина. Один сын ее мобилизован [был] Красновым, другой находился с ней. У нее на нежилом дворе соседка, ища курицу нашла в грядках винтовку и сообщила об этом ей. Она, еще не оправившаяся от сыпняка, встревожилась и пошла искать. Нашла сама еще четыре винтовки. В это время сын был в поле. Она пошла к дочери, где стоял продовольственный агент, рассказала этому агенту и спросила, что делать. Агент заявил, что здесь сейчас комиссар ревтрибунала Ларин, которому и сообщил об этом. Ларин был в плохом настроении, набросился на старуху Соину, говоря, что у нее сын у Краснова, что она скрывала винтовки и т.д., и составил протокол в том смысле, что у нее нашли винтовки, а не она сама пришла и сказала. Ее и сына арестовали и на другой день, без суда и следствия, расстреляли. Этот факт сообщаю со слов родственников расстрелянных. Таких фактов расстрела за подброшенные винтовки жители рассказывали довольно много. При обысках агенты ревтрибунала и власти отбирали последние стаканы, ложки, посуду, часто в свою пользу. Все это делалось на глазах казаков, которые возмущались, затаивали злобу против Советской власти, искренно страдали и ждали какого-нибудь спасения от местного произвола. Некоторые ждали какой-нибудь ревизии из Москвы, некоторые, конечно, ждали выступления казаков.
Не лучше была политика продовольственная. Во главе продовольственного отдела стоял некто Гольдин. Его взгляд на казачество был таков: казаки - его враги, нагаечники, зажиточные, а посему до тех пор, пока всех не вырежем и не населим пришлым элементом Донскую область, до тех пор Советской власти там не бывать. Отсюда инструкции своим агентам, быть беспощадными с казаками. Агенты с винтовками, грубо врываясь в избы, не объясняя принципов монополии, не объясняя принципов Советской власти, требовали винтовкой хлеба, скота, масла, яиц и т.д. Вся эта реквизиция носила бессистемный характер, неорганизованный, часто зависела от произвола агента. Иногда отбирались дойные коровы на убой, чтобы потом распределить вместо убоя их между своими комиссарами. Был случай в ст. Безпле-мяновской, где реквизировали 30 голов на убой, из них 12 стельных коров. Казаки предупреждали, что это стельные коровы, но возражений не терпелось. Когда их стали резать, 12 коров повыкинули совсем взрослых телят. Этот факт рассказывал казак из Безплемяновской станицы.
Такая неорганизованная, бессистемная, да притом же грубая реквизиция продовольст-вия без объяснения, куда идет продовольствие, почему отбирается, страшно раздражала на-селение, а ужаснейший террор затыкал им рот, и они молчали, боясь пожаловаться на не-справедливые действия агентов.
Можно много было бы привести фактов несправедливого отношения к казакам местных властей, но все эти факты имели и имеют единственную основу - неверный подход к казачеству, непонимание их быта, игнорирование особых условий места. Местные власти, очевидно, думали, что раз в центре дают по 1/2 ф и 1/4 ф. хлеба на душу, значит, и здесь так надо. Так и было, хотя никто почти не брал этот паек, так как муки там было вдоволь и дешево, без карточек. Местный Совет народного хозяйства также был неправильно организован и работал очень плохо. Не было никакой связи с рабочими. Президиум был не избран, а назначен ревкомом. Связь с центром не поддерживалась, отчетность была никуда негодной.
За неделю до эвакуацию Урюпинской была назначена мобилизация казаков. Агитации никакой перед этим не велось. Власть боялась мобилизации - и на всякий случай были моби-лизованы коммунисты, которых вместо того, чтобы послать на агитацию для лучшего проведения мобилизации казаков, заперли в казарму.
Накопившаяся злоба, недовольство казачества поведением местных властей вылились при мобилизации в некоторых станицах в восстания, которые при приближении Деникина разрастались. Было необходимо эвакуировать Урюпинскую, но и тут некоторые члены рев-кома своих родственников отправили заблаговременно, вызвав возмущение рабочих и пани-ку среди жителей.
Эвакуацией руководил Выборнов, который не мог справиться со своей задачей, и все почти было оставлено неприятелю, как-то: часть хлеба, сельскохозяйственные] орудия, кожа, оборудование мастерских и др. Военный руководитель; трое членов ревкома уехали раньше, когда еще можно было оставаться на месте.
В заключение я должен сказать, что весь этот печальный опыт с Донской областью дол-жен в корне изменить политику по отношению к казачеству, иначе нам трудно будет завое-вать обратно Донскую область. Необходимо не словами и не выправкой учить казаков ком-мунизму, а своим примером, делами, сделать их верными союзниками Советской власти. А это сделать можно.

Член РКП Замоскворецкого района М.В.Нестеров
ЦА ФСБ РФ. С/д Н-217. Т.4. С.149-153. Заверенная в Казачьем отделе копия.

* * *

А. Дейневич


ГОЛОДОМОР
Преступлениям нет прощения!
(опубликовано в общеказачьей
газете "Станица" №34)


Система "черных досок" "позора "(в отличие от "красных" почета) была введена секре-тарем Северо-Кавказского краевого комитета ВКП(б) Б.П.Шеболдаевым. На "черную доску" заносились станицы, которые не справились в 1932 году с планом хлебосдачи. В них изыма-лось полностью не только все зерно, но и съестные припасы, из магазинов вывозились все товары - они закрывались, запрещалась всякая торговля.
Окруженные войсками станицы и хутора превращались в резервации, откуда был един-ственный выход - на кладбище.
Группы активистов, которым выделялись специальные продовольственные пайки, ходили по станице, отбирая у обессилевших от голода людей последнее,,что могло поддержать жизнь, - кабаки, бураки, семечки подсолнуха, фасоль, горох, макуху... Цель была одна - под страхом голодной смерти заставить людей отдать спрятанное, как утверждала партийная пропаганда, от государства зерно, выполнить любой ценой утвержденный план хлебопоставок. В станицах были съедены все собаки и кошки, порой пропадали дети - были случаи людоедства...
И в то же самое время, как свидетельствует советский историк Н.Я.Эйдельман, "когда по всей К
С ноября 1932 по январь 1933 г. решениями Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) на "черную доску" было занесено 15 станиц - 2 донских (Мешковская, Боковская), и 13 кубан-ских: Новорождественская, Темиргоевская, Медведовская, Полтавская, Незамаевская, Уман-ская, Ладожская, Урупская, Староде-ревянковская и Новодеревянковская (обе 26 декабря 1932 г.), Старокорсунская, Старощербиновская и Платнировская.
Из станиц Полтавской, Медведовской и Урупской были выселены в Сибирь все жители - 45.639 человек. Уманская, Урупская и Полтавская были лишены своих исторических на-званий и переименованы в Ленинградскую, Советскую и Красноармейскую (постановлением главы администрации края Е.Харитонова в октябре 1994 г. станице Полтавской возвращено ее прежнее имя).
Уничтожая людей, злодеи пытались уничтожить саму память о них: места братских за-хоронений (ямы, глиняные карьеры) никак не обозначались, а людей, которые пытались вес-ти учет жертв, - расстреливали как злейших врагов народа. Книги записей рождений и смер-тей уничтожались.
Но память о жертвах организованного властями голода не удалось вытравить ни рас-стрелами, ни замалчиванием более 50 лет. Осенью 1990 г. в станице Шкуринской \ был от-крыт первый на Кубани памятник жертвам голодомора. В печати появились сотни публика-ций и свидетельств, а в Краснодаре в январе 1994 г. состоялась научная конференция, по-священная голодомору 1932-1933 гг., участники которой приняли решение о выпуске Кубанской Книги Скорби с воспоминаниями и фамилиями погибших, об установлении памятника умершим от голода и о розыске братских могил в станицах края. Решением этой благородной задачи должны заняться краеведы, работники музеев да, наверное, и все честные люди.
Преступления против собственного народа большевицко-го режима не должны быть за-быты; нет им прощения!
Предлагаю вниманию читателей несколько свидетельств очевидцев, собранных в нашем Каневском районе - их авторы сами чудом выжили в те страшные годы, потеряли почти всех родных и близких... Можно еще добавить, что и сегодня далеко не все из стариков решаются, что называется, "под запись" рассказывать правду о "саботаже" и голодоморе. И не только потому, что слишком страшны, неприятны эти воспоминания...
PS: Остается добавить - кроме попавших на "черные доски" станиц, всякая торговля бы-ла прекращена в девяти районах края, из десяти было приказано полностью вывезти все то-вары. Вся Кубань обрекалась на голод. Карательные акции прокатились по многим станицам. Так, специальная карательная экспедиция из трех отрядов особого назначения (латыши, мадьяры и китайцы - все кавалеры ордена Красного Знамени) только в Тихорецкой на станичной площади за три дня расстреляла около 600 пожилых казаков!... (Георгий Кокунько)

* * *


Казачество. Масли современников о прошлом, настоящем и будущем казачества


Забытый шлях.
(журнал "Вольный Дон" П.Н.Кудинова)
(№ 3, май, 1938 года, София)
предоставлено П.К. Ворониным (Франция)


Слабеть стала память у Донских казаков! То ли уж век такой, то ли Донское Казачество вырождается - трудно определить, одно только - яснее ясного: Мелки в наш век пошли лю-дишки, не казаки, а казачишки!.. Торёным когда-то в древние времена, был шлях Донской Воли. Упорно, самоотверженно прорубали шашками наши предки этот шлях в тернах разно-племенных деспотий непроницаемой стеной надвигавшихся со всех сторон на тот клочок земли, который на географических картах всего мира обозначался: Земля Всевеликого Вой-ска Донского - Земля Донских Казаков. Заботливо очищал Войсковой Круг этот шлях от по-являвшихся незвано - непрошено разных сорняков, с корнем вырывал из Донской земли Войсковой Круг сорняки, рубил шашками или сажал в куль и спускал в волны Тихого Дона. Привольно жилось Донским казакам, как у Христа за пазухой жили на Дону тогдашние по-литические эмигранты всех стран, ибо знали, что короной Воли Дона был девиз:

С ДОНА ВЫДАЧИ НЕТ!



Гордой отвагой, сознанием собственной силы, непоколебимой решимостью биться с любым врагом не на живот, а на смерть за свой Присуд, за независимость своего отечества - Всевеликого Войска Донского - звучал этот девиз! И наши предки на деле доказывали, что Донская угроза - не простые слова, не показывание кукиша в кармане, а серьезная угроза, нередко заставлявшая бледнеть от страху и турецкого султана и Русского царя.
Торёным был тогда шлях Донской Воли, шлях Донского Казачества - прародителя всех Казачьих Войск! Любо всем Донским казакам было и жить на Вольном Дону и погибнуть во славу Его!
Но прошли века. То ли ослабела бдительность Войскового Круга, то ли сорняки- измен-ники с подлой продажной душой стали хитрее, - так или иначе, но зарос Донской шлях, ка-зачьей кровью политый, сначала мягким подорожником - льстивыми, двуличными старши-нами, а потом быстро, огневой молнией, повыросли на нем терны, татарники да чертополох. И когда спохватился Войсковой Круг, когда кликнули клич атаманы Разин Степан да Була-вин Кондрат, то было уже поздно.
Задушили Донскую Волю терны русской царской тирании, а у подножья русских вла-дык мягким ковром подорожника расстилались, забывшие свое Отечество и свой Народ, Войсковые старшины.

Ты Расея, ты Расея,
Ты Расейская земля,
Многа горя, много нужды
Нам Донцам ты принесла!

Так пели наши деды, изнывая от, милостивейших русских, "привилегий". Легче, во много раз было бы легче нашему Народу перенести уничтожение русскими Донской Воли, Донской независимости, Донского Присуду, если бы все сыны Народа были бы с ним, страдали бы его страданием, мучились бы его муками.
Но забыли свой Народ и свое Отечество старшины. За офицерские чины, за дворянское сословие, за крупные пожизненные и потомственные земельные наделы променяли они Во-лю Дона, своего народа и свою...
Глухо стало на Донском шляхе. Для политических эмигрантов не стало гостеприимной и мощной державы-защитницы обездоленных и угнетенных, для Донских казаков не стало Вольного, Независимого Отечества и не желая быть русскими холопами, не желая призна-вать себя за побежденных, казаки уходили целыми ватагами, забирая и семьи и имущество, - на Кубань, на Терек, в Сибирь, на Амур и даже в подданство к турецкому султану:
"Уж лутче турецкий султан, чем цари на Москве", говорили они, прощаясь с Батюшкой Доном. Но куда бы ни пошли казаки с Дона, в какой бы стране они ни находились, все одна и та же мечта жила в их сердцах: рано или поздно возродится вновь Великий Вольный Дон и покличет своих верных сынов.
Глухо зарос подорожником, тернами и другими сорняками шлях былой Донской Воли... И только в глубине казачьей массы в среде народа глухо кипела жажда к прапрадедовской Воле и из уст в уста передавались сказы и песни о былом величии Дона, о былом счастьи Донских казаков:

А и горд наш Дон. Тихий Дон наш Батюшка!
Басурманину он не кланялся,
У Москвы, как жить, не срашивался,
А с туретчиной по потылице
Шашкой вострою век здоровкался!
А из года в год степь Донская, наша Матушка,
За Пречистую Мать Богородицу,
Да за Вольный Дон, что волной шумит, -
В бой звала с супостатами.

И от дедов к внукам передавалось, что казаки от казаков ведутся и что русские, как и туретчина и иные басурмане суть супостаты для Вольного Дона.
...Глухо в глубине казачьей массы рокотала все накоплявшаяся больше и больше жажда к Воле, к Независимости.
Так давно потухший вулкан, даже в кратере которого успели поселиться пришельцы-люди, накопляет веками газы и в один прекрасный день взрывает все людские сооружения и огнедышащей лавой очищает свои склоны от непрошеных гостей.
И зарокотал Донской вулкан! В 1917 году появились первые признаки близкого извер-жения гнева Казачьего Народа. А спустя несколько месяцев, едва успел затихнуть сигналь-ный Атаманский выстрел, как с молниеносной быстротой раскатилась по Придонским сте-пям огнедышащая казачья лава, сметая на своем пути чужеземных пришельцев с их устава-ми, не годящимися в подметки Казачьему Присуду.
И мнилось всем Донским казакам: До родной границы пронесутся лавы. И трубач сыг-рает переливно: стой! Ибо не хотели Донские казаки чужого, но хотели только, свое, захва-ченное не по праву чужими. И все Донские казаки, не сговариваясь промеж собой от рядового казака до доверенных Войскового Круга думали одну думу:

Нам войны не надо для завоеваний,
На чужую хату местью не пойдем,
Но сумеем биться за Родные Грани:
За свою свободу на степи умрем!

Крюков П.


Забытый шлях.
(журнал "Вольный Дон" П.Н.Кудинова)
(№ 3, май, 1938 года, София)
предоставлено П.К. Ворониным (Франция)


Так думали Донские казаки, но... не все. Густо зарос сорняками шлях Донской Воли и много усилий было потрачено верными сынами Дона только на то, чтобы на месте широко-го, торёного шляха прорубить, прочистить узенькую стёжку. А сорняки упорно лезли на эту стёжку и настойчиво мешали нормальному развитию прапрадедовской Воли. Не было уже в среде Донских казаков того единодушия и единомыслия, которыми так были сильны наши предки и на которых держалось все мощное, величественное строение Независимого Госу-дарства: Всевеликого Войска Донского. Вырубив терны на стёжке Донской Воли Войсковой Круг не поторопился выкорчевать корни этих тернов и не подчистил, извивающегося змеей, подорожника : Ой, хитра Москва, Баба старая, - и Донских старшин на посулы, словно мух на мед приманила... И сорняки из среды Войсковой старшины лестью да посулами, а кой-где и расстрелами, толкали казаков на далекий, чужой север: Спасать Россию от... русских! Спасать не вольности казачьи "а чины да звания дворянские, да помещичьи благоденствия", ближе и родней своего Отечества и своего Народа оказалась нашим старшинам, богоносная, сиволапая Русь с ее, "русским духом", с "модной обувью "- лапоточками подковырчатыми, с ее исконной идеей : без труда из Ванюшки дурачка по щучьему веленью, по русскому хотенью превращаться в красавца, умника и богача Ивана-царевича.

...Гей, старшины! Гей, предатели!
Знать хороший плат вам Москва дала за Казачество да за вольности?..
Знать хороший плат!.. Могарыч-то...- кровь казачья...

И огнедышащие казачьи лавы, откатываясь от границ Донской Земли все дальше на се-вер, постепенно теряли свою силу в своих вождей и как лава вулкана, столкнувшаяся с хо-лодными водами моря, постепенно охлаждается, не имея притока свежей лавы и наконец ос-танавливает свое продвижение вперед - казачьи лавы охладели и наступление на север захлестнулось.
Не сбылись мечты Войсковых старшин, забывших свое Отечество, казачьими головами спасти Россию от... русских! Не сбылись мечты русских дворян, помещиков, простых и "пу-таных" панов при помощи казачьей плети согнуть в три погибели русского мужика.
Не понята и чужда была казакам идея "единой и неделимой" России, они видели, что красивые слова белых русских вождей далеки от правды, далеки от реальности.
И "белые и красные" русские дрались за единую-неделимую, и те и другие нуждались в казачьих землях, в их природных богатствах, до поры до времени они нуждались и в Казаче-стве и казаки метались как малые сироты между ними, по милости своих старшин не находя себе своего места. И белые и красные одинаково грозили казакам расправиться, за измену и масса Донских казаков, в противовес своим старшинам, ясно и отчетливо видела, что:
Шла Москва на Казачью Землю, разоряла станицы дотла, как зверье мужичье беснова-лось, потешаяся жгла хутора. Измывались над сестрами нашими, матерям задирали подол, старикам отсекая головы натыкали их злобно на кол!..
Не видя надобности биться за старшинские выдумки, казачьи лавы почти без сопротив-ления откатывались до границ Донской Земли и, едва ступив на свою Землю, начинали отчаянно драться с врагом, порою превышавшего Донские силы в несколько десятков раз. Отчаянно дрались Донские казаки за свою Донскую землю, за свой Присуд, верили, что Войсковой Круг прорубает шлях к былой Воле Великого Дона.
Но... снова зарастал цепкими тернами Донской шлях и не было сил (а может и опытно-сти) у Войскового Круга очистить от сорняков свой шлях раз и навсегда.
И задушили Донскую Волю русские терны на политой кровью молодецкой, усеянной казачьими костями Земле Всевеликого Войска.
Земле Донских казаков...
Восемнадцать лет прошло с тех пор, как узенькая стёжка Донской Воли была стерта с лица Донской Земли русскими красными.
Восемнадцать лет последнюю крепость Доской Воли - Основные Законы Всевеликого Войска Донского отчаянно штурмуют русские белые и розовые при поддержке подлых рене-гатов из казаков.
Казалось бы, Донским казакам пора всем подняться на защиту своей последней крепо-сти, своей последней надежды на возрождение Великого Вольного Дона, пора бы объявить газават - священную войну всем супостатам Донской Воли и Независимости. Но ... слабеть стала память у Донских казаков! Забыты ими заветы мучеников за Волю и Величие Дона и может скоро и самые имена этих мучеников будут Донскими казаками забыты,.. обесчеще-ны...

Помутился Дон сверху донизу...
Распустил своих ясных соколов,
Ясных соколов - Донских казаков...

Слабеть стала память у Донских казаков!
Вместо прадедовского шляха древней Воли избрали оные себе кривые стёжки разных окрасок, которые все до одной ведут в Москву; ту Москву, у которой в былое славное время гордый Вольный Дон - как жить - не спрашивался и жил привольно и богато.
Обеднели умом знать Донские казаки, что пошли теперь занимать ума у чужих людей! ...Восемнадцать долгих лет минуло, Донские казаки с занятым у чужих людей умом - все еще топчутся у разбитого корыта. долго ли будет так ?.. До тех пор Донские казаки топтаться у разбитого корыта, пока не вспомнят о своих Войсковых интересах о своем долге граждан Всевеликого Войска Донского - самостоятельного Государства, основанного на началах на-родоправства, о своей присяге Великому Дону на вечность пока не отбросят чуждую казакам партийность, пока не очистят свои зарубежные станицы и хутора от всяких прошенных и непрошеных сорняков, пока дружным ударом не отобьют все попытки чисто- русских людей и русских приписных - казаков - уничтожить нашу Войсковую крепость - Основные Законы Всевеликого Войска Донского.
До тех пор Донские казаки будут пасынками всех и вся, пока не догадаются созвать из остатков Большого Войскового Круга вполне законный: Малый Войсковой Круг - Круг Спасения Дона и поручить ему, Державному Хозяину Дона, выбор законной Войсковой Исполнительной власти и разработку плана спасения Дона и всего Казачества. Забытый шлях Донской Воли и Доли может быт очищен только этим единственным законным путем. Остальные пути - от лукавого. Никакие партии, никакие группы или организации, никакие самозванные, вожди не имеют юридического права вести переговоры с теми или иными государствами или людьми от имени Всевеликого Войска Донского (а тем более: всех Казачьих Войск), не уполномочивавшего их на это.
...Слабеть стала память у Донских казаков... Не помнят уже они, как их малочисленные пращуры заставили дрожать от страху могущественнейшую в то время турецкую империю, четыре года воевали с ней и, наконец, изумили весь мир сначала взятием Азовской крепости, а потом защитой ея и разгромом 250-ти тысячной армии турок, превосходившей защитников Азова в 50 раз! Не помнят ничего этого Донские казаки... Забыли они и свою присягу перед Доном, забыли они и самый Дон.
Вспомнят ли они об этом?.. Не поздно ли будет?..

Воликов К.В.

казак ВВД, станицы Митякинской


Ответ на статьи о Разине...
("Казачья жизнь - Козаче життя")
(№217, 1973 года, США)
предоставлено П.К. Ворониным (Франция)


Ответ на статьи о Разине и описание новейшей истории о происхождении Казачества, написанные К.Поздеевым в юбилярном журнале за 1969 г. Но так как зти журналы выходят в ограниченном количестве, то мне удалось прочесть только 1970 года.
Дочитавши до статьи о Степане Разине, сразу понял, что это пишет какой-нибудь каза-кофоб, или какой не потрудившийся прочесть столько книг написанных о Разине. Как воспет он в песнях ещё в старое царское время, ведь о нём поют во всём мире.
Так не воспет ни один, ни князь, ни царь, и не потрудился заглянуть в историю того времени, что означали в то время такие слова как "вор" и т. д.
Почему он не пишет, что походы казаков в Турецкие земли и на Крымских татар не бы-ли грабежом лишь потому, что это было выгодно Москве.
Он должен знать, что в то время походы за зипуном были законны, - это была военная добыча. Так делали и московские князья, и цари, нападали на соседние княжества - грабили, - называя грабёж военной добычей, разоряли целые княжества и присоединяли имущество (княжества) других князей себе.
Степан Разин, идя против Москвы, не шёл с завоевательной целью и не с целью грабежа и наживы, ведь никто не пишет, что Степан, разграбив один город в России, награбленное отправил себе на Дон. Для себя он не брал ничего. Он только громил князей-бояр и помещиков и не казнил всех. Ведь в то время эти князья-бояре и помещики держали народ в рабстве, как животных, их продавали врознь и целыми сёлами один другому, и ни-кто не смел, из них, ослушаться, ибо им грозил кнут, острый кол, виселица, - их хозяин имел право над ними, как над животными.
Разин, часть этих хозяев, которые обращались очень плохо со своими рабами, - казнил, их земли и имущества раздавал крестьянам и отпускал их на волю, - делал их свободными и равноправными. Так это по-вашему грабёж?!! Почему же он не пишет о Петре Великом, что в благодарность за военную помощь, оказанную ему казаками, вырезал половину казачьего населения и разграбив всё их имущество. Или Екатерина - разорившая и разграбившая Запо-рожскую Сечь - они не были грабителями лишь потому, что были Императорами и правили Москвой, и были сильны. Значит по вашему - кто силён, тот и прав. Или кто вам выгоден - тот и прав. Ну об этом оставим.
Дочитав до пустословия К.Поздеева ( послесловие), где он пишет, что в Советской Рос-сии издаётся много книг, относящихся к тёмному прошлому Донского Казачества.
С воцарением Михаила Фёдоровича в 1613 г. и до начала царствования Екатерины Вто-рой - это была эпоха трёх бунтов, героями которых является Стенька Разин, Кондрат Була-вин и Емелька Пугачев.
Авторы этих книг, используя односторонние документы, исполняя пропагандно-политические задания, представляют нам этих лихих атаманов не как грабителей и воров, а как освободителей подъяремного русского народа от царского гнёта.
Грубая подтасовка фактов, имеющая чисто пропагандный и лживый характер, противо-речит описанию той эпохи России и казачества таких именитых историков как Соловьёва, Карамзина, Бестужева-Рюмина. Забелина и Абаза. Но он забывает одно, что эти историки могли тоже писать по заказу и что истории, которые они писали, контролировались импер-ским контролем раньше, чем их печатать и выпустить в свет. И печаталось так, как было вы-годно царскому правительству. И эти историки, зная, что напечатано не так, не могли про-тестовать, - в противном случае сложили бы свои головы на плахе или сгнили бы в тюрьме.
Писал и Пушкин по достоверным данным про Пугачёва (Капитанская дочка), но побы-вавши на родине Пугачёва, понял свою ошибку, и что он после написал, что "Пугач меня безбожно обманул".
Также писал историю Дона и казак Сухоруков, но что из этого получилось, что после её контроля не разрешили не только её напечатать и пустить в свет, но и конфисковали черно-вики, а ведь все данные были взяты из архивов; и самого историка довели до чахотки.
Теперь там, на вашей Родине, все эти документы доступны, но печатаются, как встарь, под контролем, как выгодно теперешним правителям Руси. Дальше он пишет, что к чести Донских казаков, особенно Низового казачества, нужно сказать, что эти три будто были не массовые, то есть не всего Донского казачества, а только отдельных кучек Верховых казаков и скорее полуказаков (здесь он нас делит на верховых полуказаков и низовых настоящих ка-заков). Но он либо не знает, либо не хочет знать, что ни русские, ни украинцы никогда на Дон не бежали, бежали оттуда только казаки, оставшиеся там после татар и проживающие на землях покорённых Москвой, дабы не стать московскими рабами.
Ещё он забывает или умалчивает о том, что низовые казаки, то есть старшина низовых казаков, выдобряясь перед Москвой, правившей в то время Доном, нарушила древний каза-чий обычай (закон), "с Дона выдачи нет", и выдала походного атамана, помогшего тогда Мо-скве в войне Ивана Разина, где его и казнили, также и Степана Разина.
Когда в то время Дон был свободным государством, и Москва тогда никого из казаков не судила ни за что, даже в походе, а отдавала провинившихся казаков казакам, и их судили и наказывали своим казачьим судом.
Ещё он забывает, что Булавин был избран Войсковым атаманом и, что война с Россией не была "бунт", но защита нашей казачьей территории. И опять-таки старшина низовых каза-ков во главе с Зерщиковым вместо того, чтобы помочь Войсковому атаману взбунтовала Низовых казаков и повела их против Войскового атамана и так предала защиту казачьих интересов.
И Дон потерпел поражение, и царь Пётр вырезал половину казачьего населения по вине Старшины Низовых казаков.
Вот что стоила Дону измена Старшины во время Атамана Булавина. Также заплатило казачество и в 1917 - 19 годах за измену нашей теперешней старшины, которая нас предала при Атамане Каледине - Краснове, при отступлении на Кавказ и до сих пор идёт той же пре-дательской дорогой за очень малым исключением.
Дальше вы пишите, что били челом верноподданнически великому Князю Владимиру... Несчастные вы старики выжившие с ума, впавшие в детство. Вы уже забыли, что во время атаманства П.Н. Краснова, когда Дон был объявлен самостоятельным государством - Вы присягали на верность Дону, его Конституции и казачьему народу. И в данный момент Вы есть изменники данной присяги (клятвоотступники). И хотите обвинить всех и вся и нет на вас какой болячки, чтобы вас скорей выдушила, чтобы вы не мутили казачий народ за границей.
Ведь после всего этого вы не имеете ни стыда, ни совести; вы хорошо знаете, что Цари для казачьего народа - это было тяжелое Ярмо одетое нам старшиной, отчасти и тираны - как и Сталин.

--------------------------------------------------------------------------------

Циркулярное письмо Оргбюро ЦК РКП (б)
об отношении к казакам

24 января 1919 г.
Циркулярно. Секретно.


Последние события на различных фронтах в казачьих районах - наши продвижения вглубь казачьих поселений и разложение среди казачьих войск - заставляют нас дать указа-ния партийным работникам о характере их работы при воссоздании и укреплении Советской власти в указанных районах. Необходимо, учитывая опыт гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбы со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость пути недопустимы. Поэтому необходимо:
1. Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо принять все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти.
2. Конфисковать хлеб и заставить ссыпать все излишки в указанные пункты, это отно-сится как к хлебу, так и ко всем другим сельскохозяйственным продуктам.
3. Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой бедноте, организуя переселения, где это возможно.
4. Уравнять пришлых "иногородних" к казакам в земельном и во всех других отношени-ях.
5. Провести полное разоружение, расстреливая каждого, у кого будет обнаружено ору-жие после срока сдачи.
6. Выдавать оружие только надежным элементам из иногородних.
7. Вооруженные отряды оставлять в казачьих станицах впредь до установления полного порядка.
8. Всем комиссарам, назначенным в те или иные казачьи поселения, предлагается про-явить максимальную твердость и неуклонно проводить настоящие указания.
ЦК постановляет провести через соответствующие советские учреждения обязательство Наркомзему разработать в спешном порядке фактические меры по массовому переселению бедноты на казачьи земли.

Центральный Комитет РКП
РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.4. Д.7. Л.5; Ф.17. Оп.65. Д.35. Л.216. Машинописный экз.

* * *

Инструкция Реввоенсовета Южфронта к
проведению директивы ЦК РКП(б) о борьбе с
контрреволюцией на Дону

№ 1 г. Козлов
7 февраля 1919 г.



Основная задача всех создаваемых на Дону революционных органов сводится к беспо-щадному подавлению контрреволюции и к обеспечению Советской Республики от возмож-ности ее повторения.
В этих видах учрежденные приказом Реввоенсовета Южфронта ревкомы и временные полковые военно-полевые трибуналы должны через посредство опроса так называемых ино-городних, а также путем массовых обысков в занимаемых станицах и хуторах и вообще вся-ких селениях на Дону обнаруживать и немедленно расстреливать:
а) всех без исключения казаков, занимавших служебные должности по выборам или по назначению: окружных и станичных атаманов, их помощников, урядников, судей и проч.;
б) всех без исключения офицеров красновской армии;
в) вообще всех активных деятелей красновской контрреволюции;
е) всех без исключения богатых казаков;
ж) всех, у кого после объявленного срока о сдаче оружия таковое будет найдено;
з) имущество расстрелянных конфискуется и передается в распоряжение ревкомов для удовлетворения потребностей рабочих и малоимущего населения из иногородних;
и) лица и целые группы казачества, которые активно[го] в борьбе с Советской властью участия не принимали, но которые внушают большие опасения, подлежат усиленному над-зору и в случае необходимости аресту и препровождению в глубь страны по специальным указаниям Реввоенсовета Южного фронта. Имущество таких лиц не конфискуется, а переда-ется во временное распоряжение и использование ревкома.
Примечание. Террор против таких групп, прежде всего против среднего казачества, не должен быть, однако, единственным средством нашей борьбы за укрепление советского ре-жима. Одновременно среди среднего казачества должна вестись интенсивная политическая работа, имеющая своей задачей расколоть эту социальную группу и часть ее определенно привлечь на сторону Советской власти;
к) наряду с мерами суровой расправы временные революционные органы должны пре-следовать цель социально-экономического обескровливания верхов и отчасти средних кру-гов казачества. Политика контрибуций, а также конфискации всех излишков хлеба и других сельскохозяйственных продуктов должна проводиться организованно и планомерно со всей беспощадностью;
л) переселение малоимущих иногородних на казачьи земли и в их жилища должно на-чаться немедленно и проводиться как мера революционная, рассчитанная на обессиление ка-зачества и на укрепление элементов, близких Советской Республике. Эта задача не про-граммная, а задача дня, и ревкомы должны приступить к ее осуществлению, не ожидая спе-циальных и подробных указаний, а руководствоваться годичным опытом советской полити-ки;
м) все перечисленные в настоящей инструкции задачи должны быть осуществляемы ревкомами. Временные полковые военно-полевые трибуналы проводят указанные меры только в момент пребывания частей в тех или иных местностях. Основная задача частей - выполнение непосредственных боевых задач. По мере продвижения вперед все дело уничто-жения контрреволюции переходит полностью и целиком к ревкомам.
Революционный военный совет Южного фронта: И.Ходоровский, В.Гиттис, А.Колегаев
Управляющий делами Реввоенсовета Южного фронта В.Плятт
РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.4. Д.7. Л.8, 8 об. Заверенная копия с печатью политотдела РВС Южно-го фронта

* * *

Записки по прямому проводу Реввоенсовета
Южного фронта в Центр о судьбе пленных
казаков

№ 1241 г. Козлов
9 февраля 1919 г.



Москва, Кремль - Предреввоенсовет Республики Троцкому. Серпухов - Главкому Ваце-тису. Москва - Совет обороны Ленину
Реввоенсовет Южфронта просит безотлагательно разрешить вопрос о порядке направ-ления пленных казаков в тыл, указав пункты. По нескольку тысяч таких пленных в армиях фронта дальше содержаться не могут, грозя распространением эпидемии и требуя охраны, размещения, обмундирования. Не имея точных указаний о пунктах сосредоточения пленных в глубоком тылу. Реввоенсовет лишен возможности организовать отправления. Необходимы концентрационные лагеря с полным изъятием казачьего элемента из пределов Донской об-ласти и полосы фронта.
Реввоенсовет Южфронта: Гиттис, Ходоровский
Управдел В.Плятт
РГВА. Ф.33987. Оп.1. Д.95. Л.68. Телеграфный бланк.

* * *

Телеграмма Донбюро в Реввоенсовет
Южного фронта о мятеже в ст. Казанской

ст. Лиски
13 марта 1919 г. 2 час. 20 мин.
По всем адресам передается. Срочно.



Козлов, Реввоенсовет Южфронта, Сырцову. Кантемировка, политотдел 8-й, т. Самойло-вой. Запасная полевая телеграфная контора Реввоенсовета 8-й, Чертково. Донбюро Дороше-ву
Сегодня 12 марта получена телеграмма из Петропавловска:
"Ночью около часу с 10 на 11 марта вспыхнул белогвардейский мятеж в ст. Казанской, в мятеже участвовали окружающие хутора. Исполком с помощью 1-2 заградительных отрядов вступил в открытую борьбу с мятежниками. У нас большие потери, выбиты командный со-став, сам председатель исполкома ранен в левую руку. В 8 час. утра мы были окружены мя-тежниками, с небольшими потерями пробились в поле. Преследовали нас со всех сторон конницею, огнем до хут. Глубокий. Требуется прислать большие части, чтобы в корне уду-шить мятежников, чтобы не приняли серьезный характер. Председатель исполкома с одним членом чрезвычайного комиссариата находится в ел. Петропавловке Воронежской губ. Ждем от Вас связи, с окружным ревкомом - не имеем. Член чрезвычайной комиссии Кабырин".
С подлинной верно: Донбюро
Военком Ситников РГВА. Ф.24380. Оп.7. Д.168. Л.164, 164 об. Заверенная копия на те-леграфном бланке.

* * *

Телеграмма завполитотделом Южного фронта
Кржижановского в Совнарком В.И.Ленииу, ВЦИК Я.М.Свердлову и
ЦК РКП(б) о волнениях казаков в ст. Казанской

15 марта 1919 г.
№ 2983/201 сек
Секретно. Военная. Вне очереди.



Политотдел 8-й армии сообщает: "Бежавший из ст. Казанской политический работник передает, что восставшими казаками захвачены 500 тыс. оружейных патронов (200 подвод [с] патронами прибыли в Казанскую в момент восстания, предназначенные для следования в дивизию), 700 винтовок, сила восставших около тысячи человек. Бежавший предчрезвычко-ма ст. Казанской сообщает, что первый и второй заградительные отряды после восьми часов боя, понеся огромные потери, с остатками людей отступили. В бою погиб политком первого заградительного отряда Купфервассер, лучший политком отрядов, и председатель комячейки Боркович, командир отряда ранен. В местностях, охваченных восстанием, казаками объявле-на мобилизация от мала до велика, находящаяся** в Кантемировке. Третья военно-политическая комиссия политотдела по распространению Реввоен-соварма выступила [в] Богучар.
Инзенская дивизия. Из ст. Белокалитвенской ушло все мужское население. После заня-тия дивизией станица была передана в распоряжение 23-й дивизии, после чего начались раз-громы магазинов, грабежи, самочинные обыски, творимые красноармейцами. В станице без-властие из-за отсутствия работников. Завполитотделом дивизии просит прислать в Усть-Белокалитвенскую необходимое количество работников для организации ревкома, принимая еще во внимание, что станица является крупным центром Дона". Политотдел Южфронта со своей стороны посылает в распоряжение Граждупра всех, способных работать в ревкомах.
Вридзавполитотделом Южфронта Кржижановский РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.65. Д.151. Л.ЗЗ. Подлинник.

* * *

Приказ по Верхне-Донскому округу № 1

ст. Вешенская
Середина марта 1919 г.



§ 1. По постановлению представителей от хуторов ст. Вешенской, Еланской, Казанской, Мигулинской избран впредь до Окружного съезда временный Окружной Совет в составе следующих лиц:
Председатель Совета гражданин] Никанор Петрович Данилов, товарищ председателя гражд[анин] Емельян Васильевич Ермаков, члены Совета: Куликов, Благородов, Мельников. § 2. Всякого рода денежные знаки, как калединовские, так и красновские имеют равное хож-дение наравне с остальными общероссийскими денежными знаками.
§ 3. Все граждане не достигшие 18-летнего возраста, а также граждане, не состоящие в какой-либо военной части или отряде, должны сдать немедленно, находящееся у них оружие и казенное имущество, как то: седла, уздечки, патронташи и т.п.
§ 4. Назначается комиссия для установления денежной наличности сумм местного ка-значейства в составе следующих лиц: председателя комиссии члена Окружного Совета Ни-колая Тихоновича Мельникова, двух членов от Исполнительного комитета и одного от военного отдела по назначению последних.
§ 5. Бывшему училищному совету восстановить свои занятия, а также продолжать бес-прерывно занятия и всем учебным заведениям.
§ 6. Для сведения и руководства всем станичным и хуторским Советам объявляем, что от мобилизации освобождаются следующие лица: в станицах весь Исполком с писарями, а в хуторах председатели и секретари, все же остальные граждане подлежат мобилизации со-гласно приказам Исполкома ст. Вешенской за № 1-2.
§ 7. Членам общества потребителей созвать общее собрание в возможно короткий срок для обсуждения вопросов о торговле. На этом собрании должны присутствовать торговцы, у которых был конфискован товар.
§ 8. Предлагаем вешенскому коменданту поставить надежный караул у денежного ящи-ка, расставив часовых как снаружи, так и внутри.
§ 9. Приказываем гражданам снять белые повязки впредь до распоряжения военного от-дела, которому поручается установить знаки отличия, характеризующие настоящее народное восстание.
§ 10. Приказываем командному составу и должностным лицам гражданского ведомства при подписях официальных бумаг опускать упоминание чина и не титуловать по чину.
§ 11. Приказываем советские войска, сдающиеся без сопротивления, разоружить и от-пускать на свободу для следования по домам. Войска же, сопротивляющиеся, разоружать си-лой, арестовывать и направлять в ст. Вешенскую, не подвергая их к какому-либо насилию и расстрелу.
§ 12 Приказываем Советам ст. Вешенской, Мигулинской, Казанской, Еланской и Кар-гинской образовать продовольственные отделы и заняться заготовлением печеного хлеба и фуража, доставлять сведения 3 раза в неделю в продовольственный отдел при окружном Со-вете. § 13. Санитарному отделу по борьбе с эпидемией сыпного тифа возобновить свою ра-боту.
Председатель Окружного Совета Данилов
Товарищ председателя Ермаков
Секретарь М.Попов
РГВА. Ф.192. Оп.1. Д.66. Л.З. Типографский экз.

* * *

Воззвание "Ко всему трудовому народу Дона!"
середина марта 1919 г.


Граждане!
Спокойствие, спокойствие, спокойствие!
Разыгравшиеся события породили крупную тревогу среди населения Дона. Больше все-го беспокоит неизвестность: кто на кого поднялся? Ответим.
Восстание поднято не против власти Советов и Советской России, а только против пар-тии коммунистов, захвативших власть на нашей родной земле в свои руки. Тяжелый гнет этой власти чувствовался всем: тяжелая повинность по наряду подвод, реквизиция хлеба и скота и пр., все более и более вызывали недовольство среди населения, но недовольство это пока проявлялось в виде глухого ропота; наконец конфискация (отобрание) имущества и по-следних средств к жизни, а также незаконные, ни с чем несообразные аресты и расстрелы невинных мирных жителей, аннулирование казацких денег, тяжело отразившееся главным [образом] на трудовом казачестве, переполнили чашу терпения и население восстало и свергнуло коммунистическую власть.
Захваченные врасплох коммунисты не успели захватить своих бумаг и в наши руки по-пали секретные предписания и циркуляры Российской Коммунистической партии (больше-виков) за подписью высших властей (образец подобных циркуляров приводится ниже).
Этими циркулярами предписывается массовый расстрел казаков и заселение Донской области переселенцами из России (пункты 3, 6 и 8 прилагаемого циркуляра).
Граждане Дона! Вы видите, какие законы проводила в жизнь коммунистическая власть. Так неужели эта власть выражала вашу волю?
Нет! Это шайки самозванцев, грабителей и разбойников.
Терпение кончилось. Народ восстал за свою жизнь и поруганную свободу.
Коммунисты бегут, восстание растет и в настоящее время освободительная волна захва-тила почти половину Дона: Калач, Бутурлиновка, Таловая свободны от красных. Узнав об освободительном движении Дона красные бросая обозы удирают на Урюпино.
Исполнительный комитет обращается ко всем гражданам с призывом соблюдать пол-нейшее спокойствие и заниматься обычным делом, чтобы излишняя и вредная растерянность не сыграла на руку нашим врагам.
Все, кто имеет возможность теми или другими способами помочь общему делу освобо-ждения от коммунистического гнета должны на время отложить в сторону свои личные ин-тересы. Власть и население должны принять все меры к тому, чтобы не только ликвидиро-вать (уничтожить) коммунистическую власть, но и воспрепятствовать вторичному ее втор-жению, так как слишком дорогой ценой казачество платило за грехи и насилия этой власти.
Мы подчиняемся власти Советов, но власть эта должна быть избираема из среды своего населения, должны знать все нужды и особенности быта; быть истинной выразительницей воли Народа.
Долой Коммуну и расстрелы!
Да здравствует Народная Власть!
Вперед за правое дело Народа!
Да здравствует восставший Дон!
Заведующий военным отделом Суяров
Приложение: образец циркуляра Российской Коммунистической партии (большевиков), руководствуясь коим павшая власть вводила порядки на Дону.
"Копия с копии. Циркулярно. Секретно.
Последние события на различных фронтах казачьих районов наши продвижения вглубь казачьих поселений и разложение среди казачьих войск заставляют нас дать указания пар-тийным работникам о характере их работы при воссоздании и укреплении Советской власти в указанных районах. Необходимо учитывая опыт года гражданской войны с казачеством признать единственным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем по-головного их истребления, никакие компромиссы, никакие половинчатости путей недопус-тимы, потому необходимо:
1. Провести массовый террор против богатых казаков и крестьян**, истребив их пого-ловно, провести беспощадный и массовый террор по отношению вообще к казакам, прини-мавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе против Советской власти.
2. Конфисковать хлеб и заставлять ссыпать все излишки в указанные пункты, это отно-сится как к хлебу, так и ко всем сельскохозяйственным продуктам.
3. Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой бедноте, организуя переселение где это возможно.
4. Уравнять пришлых иногородних с казаками в земельном и во всех других отношени-ях.
5. Провести полное разоружение и расстреливать каждого, у кого будет оружие после срока сдачи.
6. Выдавать оружие только надежным элементам из иногородних.
7. Вооруженные отряды составлять в казачьих станицах впредь до установления полно-го порядка.
8. Всем комиссарам назначенным в те или иные поселения предлагается проявить мак-симальную твердость и неуклонно проводить настоящее указание. ЦК постановляет провес-ти через соответствующие советские учреждения обязательства Наркомзему разработать в спешном порядке фактический [документ] по массовому переселению бедноты на казачьи земли.
Центральный комитет РКП.
С подлинным верно: Заведующий общим производством политотдела Южного фронта [подпись неразборчива]
Верно: Секретарь политотдела 8-й армии Черняк
С копией верно. Секретарь военкомдив Б.Качарев
ст. Вешенская
1 марта 1919 г."
С копией верно: Вр. заведующий военным отделом Суяров
РГВА. Ф.192. Оп.1. Д.66. Л.65. Типографский экз.
* В РГВА хранится рукописный экземпляр "Воззвания", подписанный членами Окруж-ного совета Даниловым, Ермаковым, Выпряж-киным Лосевым, Суяровым, Благородовым, Куликовым и Мельниковым (РГВА. Ф.24380. Оп.7. Д.168. Л.41, 41 об.).
** Текст циркулярного письма искажен. Вставлено принципиальное добавление "...и крестьян", полностью опущено требование: "К среднему казачеству необходимо принять все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти"

* * *

Воззвание "Свободные граждане ст. Вешенской
и ее хуторов!"

середина марта 1919 г.



К вам, станичники, я обращаюсь с призывом прекратить бесполезные разговоры, не приносящие ничего кроме вреда для нашего общего дела - освобождения от гнета коммуни-стической власти, так как в многоглаголовании нет спасения. Одними разговорами без дела вы не спасете себя от угнетателей. Вам доподлинно известны те казни, которые творили эти лица, прикрываясь личиной спасения народа от произвола и насилий, а если вы забыли их, то вспомните - не убеждали ли они 28-й казачий полк86 жить в мирном соседстве с казаками, не давали ли они обещаний не идти войной в пределы Донской области; не говорил ли вам командир названного полка казак Фомин, что он избавит вас от подводной повинности. Мы по простоте сердечной поверили всему тому и бросили фронт. Ну и что же получилось на деле? Коммунисты воспользовались нашей оплошностью и двинули свои войска к нам на Дон. Они заняли наши станицы и хутора и фураж, стали грабить наших сограждан; стали еще в большей мере изнурять подводной повинностью; стали вылавливать нежелательных им наших сограждан, которых заточили в тюрьму, с которых выжимали штрафы и которых не расстреливали, а истязали, отрубая пальцы и выворачивая руки.
Заключенные в тюрьму и замученные граждане ст. Вешенской вам известны, а вот в ст. Казанской, по достоверным сведениям, замучено до смерти свыше 260 человек, а в ст. Сла-щевской томится в заключении до 400 человек, ждущие той же участи, что и Казанцы. Да разве это все, - это только начало. Из обнаруженных документов видно, что хотели сделать с казаками коммунисты. Они хотели сначала выжать из казаков все соки, забрать все их иму-щество, а потом уничтожить. Это видно из официального письма председателя Вешенского ревкома Векина к председателю Мигулинского ревкома Андрееву о том, чтобы он немед-ленно "выжал" из мигулинцев три миллиона рублей контрибуции и доставил их в округ. А т. Решетков в письме к Казанскому [ревкому] т. Костенко жалуется, что в ст. Вешенской имеется в 99 раз больше контрреволюционеров чем" в ст. Казанской, но которых некому каз-нить, так что ему самому приходится судить и приводить приговор в исполнение, а поэтому он просит немедленно прислать ему отряд человек в 35 с пулеметом.
По имеющимся сведениям в ст. Вешенской и в ее хуторах предполагалось к аресту до 800 казаков. Вот поэтому-то и потребовался Решеткову отряд в 35 человек с пулеметом, для скорейшего уничтожения предполагаемых к аресту казаков, так как ему одному не под силу казнить таковое количество арестованных. Мало того, из секретных циркуляров 8-й армии, т.е. той армии, которая в настоящее время находится на Дону, видно, что коммунисты соби-рались конфисковать у казаков хлеб и все сельскохозяйственные продукты, т.е. хотели сде-лать казаков нищими, и хотели уничтожить их, а на место их переселить своих сторонников, для чего предполагалось учредить комитет по массовому переселению бедноты на казачьи земли. Волею судеб, и по Милости Божьей коммунистам не удалось привести в исполнение своих замыслов. Казанцы и мигулинцы не вынесли гнета и восстали. Освободили себя и по-могли освободиться вешенцам. Так что же дальше? Неужели мы должны собираться в кучки на площади, без толку месить грязь и попусту расточать бесполезные слова? Неужели мы зная, что хотели сделать с нами коммунисты, должны еще обсуждать. Кто за нас, и кто про-тив нас? Против нас коммунисты, а за нас мигулинцы и казанцы. Посмотрите что делают они.
У них полный порядок: нет пустословия и они выступают поголовно. Казанцы заняли Журавку и окрестные деревни, а мигулинцы прошли свой юрт и направляются на Поповку и Каргинскую. В честном бою мигулинцы достали себе 600 пуд. сахару, 1000 пуд. говядины, 1000 пуд. консервов, 1000 пуд. колбасы и много обмундирования и снаряжения. Не уступают им казанцы. А мы все стоим на площади в грязи и обсуждаем кто нас обмундирует, вооружит, накормит, напоит и спать уложит. Ну дело ли это казаки?
Прилично ли для казака ждать как манны небесной помощи со стороны? Казак исстари привык все сам добывать для себя. Довольно слов, пора за дело; время не ждет. Смело "брат-цы" в бой. В бою вы найдете все для себя. С боем вы освободите себя и свои семьи от неми-нуемой гибели. В бою вы приобретете честь и славу и спасете свою совесть. Смело вперед. Коммунистам нет места на Дону!

Заведующий Вешенским военным отделом Суяров
РГВА. Ф.192. Оп.1. Д.66. Л.4. Типографский экз.

* * *

Директива Реввоенсовета Южного фронта о мерах по подавлению восстания

16 марта 1919 г. 1 час 35 мин.
Весьма секретно.



Реввоенсоветам 8-й, 9, 10-й армий Предлагаю к неуклонному исполнению следующее: напрячь все усилия к быстрейшей ликвидации возникших беспорядков путем сосредоточе-ния максимума сил для подавления восстания и путем применения самых суровых мер по отношению к зачинщикам хуторам:
а) сожжение восставших хуторов;
б) беспощадные расстрелы всех без исключения лиц, принимавших прямое или косвен-ное участие в восстании;
в) расстрелы через 5 или 10 человек взрослого мужского населения восставших хуторов;
г) массовое взятие заложников из соседних к восставшим хуторам;
д) широкое оповещение населения хуторов станиц и т.д. о том, что все станицы и хутора замеченные в оказании помощи восставшим, будут подвергаться беспощадному истреблению всего взрослого мужского населения и предаваться сожжению при первом случае обнаружения помощи; примерное проведение карательных мер с широким о том оповещением населения.
О всех принятых и принимаемых мерах точно информировать Реввоенсовет Южфронта.

Член реввоенсовета А.Колегаев
РГВА. Ф.100. Оп.З. Д.100. Л.17-18. Телеграфная лента.

* * *

"Приказывается пройти огнем и мечом местность."
Директива Реввоенсовета 8-й армии о борьбе с восставшими
казаками

№ 1522
17 марта 1919 г.



Реввоенсовет 8-й армии приказывает в наикратчайший срок подавить восстание преда-телей, воспользовавшихся доверием красных войск и поднявших мятеж в тылу. Предатели донцы еще раз обнаружили в себе вековых врагов трудового народа. Все казаки, поднявшие оружие в тылу красных войск, должны быть поголовно уничтожены, уничтожены должны быть и все те, кто имеет какое-либо отношение к восстанию и к противосоветской агитации, не останавливаясь перед процентным уничтожением населения станиц, сжечь хутора и ста-ницы, поднявшие оружие против нас в тылу. Нет жалости к предателям. Всем частям, дейст-вующим против восставших, приказывается пройти огнем и мечом местность, объятую мя-тежом, дабы у других станиц не было бы и помысла о том, что путем предательского восста-ния можно вернуть красновский генеральско-царский режим. В момент, когда очевидная близость победы пролетарской революции вдохновляет на мощные карающие удары Крас-ную Армию и все международные отряды ее братьев по труду, мы, разбив в открытом бою разлагающуюся и смердящую гидру красновских золотопогонников, терпим и отогреваем у себя на груди змею измены и предательства вековых царских холопов - казаков. Будем же решительны, будем беспощадны в своей борьбе, красные воины революции, еще несколько мощных ударов меча революции и счастливая рабочая республика, успокоенная смертью врагов и предателей, зацветет, осуществляя великие цели коммунизма.

Реввоенсовет 8-й [армии] И.Якир, Я.Вестник
РГВА. Ф.24380. Оп.7. Д.168. Л.213, 213 об. Заверенная копия.

* * *

Решение Донского бюро РКП(б) об основных принципах
отношения к казачеству

не позднее 21 апреля 1919 г.



Донское бюро Российской коммунистической партии, обсудив вопрос об отношении к казачеству (директива ЦК), пришло к следующему.
Политика центральных и местных (донских) органов власти должна определяться поло-жениями:
1. Существование донского казачества с его экономическим укладом жизни, остатками экономических привилегий, прочно укрепившимися реакционными традициями, воспоминаниями о политических привилегиях, пережитками патриархального строя, с доминирующим бытовым и политическим влиянием более богатых стариков и тесно сплоченной группы офицерства и чиновничества, стоит перед пролетарской властью неизменной угрозой контрреволюционных выступлений.
Эти выступления тем более опасны, что военная организация казачества входила неотъ-емлемой частью даже в его будничную мирную жизнь. Вообще, обучение военному искусст-ву, которое делает каждого казака от 18 лет до возраста полной физической старости искус-ным воином, дает контрреволюции готовый кадр солдат (до 300 тыс. человек), которые очень быстро могут мобилизоваться (примеры всех бывших восстаний) и вооружиться (за-прятанным с величайшей хитростью оружием).
Положению Советской власти, угроза успешного наступления на которую иностранного империализма далеко еще не устранена, наличность этого кадра живой силы контрреволюции грозит величайшей опасностью.
Все это ставит насущной задачей вопрос о полном, быстром и решительном уничтоже-нии казачества как особой бытовой экономической группы, разрушении его хозяйственных устоев, физическом уничтожении казачьего чиновничества и офицерства, вообще всех вер-хов казачества, активно контрреволюционных, распылении и обезврежении рядового казачества и о формальной ликвидации казачества.
2. Практическое проведение этой задачи в настоящий момент должно сообразоваться со стратегическим положением фронта, дабы не вызвать немедленными внутренними выступ-лениями осложнений для фронта и дабы неосмотрительными демонстративными репрессия-ми не приостановить разложения среди казаков, еще остающихся в рядах противника.
Применение репрессий, массового террора должно носить характер обоснованной кары за поведение отдельных лиц, хуторов, станиц (попытки восстания, противодействие Со[ветской] власти, шпионаж и т.п.).
По отношению к южному, наиболее контрреволюционному, казачеству должен быть проведен экономический террор (экономическое обескровление казачества). Мерами такого порядка должны явиться:
1. Обезземеление многоземельного черкасского казачества, обезземеление наиболее контрреволюционных групп других округов.
2. Упразднение войсковой собственности на землю (уничтожение войсковых, юртовых земель), наделение этой землей малоземельных местных крестьян и переселенцев с соблю-дением, по возможности, форм коллективного землепользования.
3. Конфискация рыболовного имущества у казаков по Дону (владение которыми обу-словливало одну из существующих привилегий казачества) и передача его рыболовным ар-телям и крестьянам-рыбакам.
4. Наложение контрибуций на отдельные станицы.
5. Проведение чрезвычайного налога с таким расчетом, чтобы он главной своей тяже-стью, наряду с крупной буржуазией, лег на казачество.



Переселение.



Поскольку позволят общие условия - должно быть широко проведено переселение кре-стьянских элементов из Центральной России.
Необходимо широко провести вывод казаков за пределы области; для этого должна быть разработана система частных мобилизаций, по которым призванные казаки направля-ются в рабочие батальоны (военно-инженер., строительн.) и на принудительные работы вся-кого рода.

[Помета Н.Н.Крестинского] Утверждено 0[рг.] б[юро] ЦК 22/1У-19 [г.] с добавлением, что крестьяне, живущие на Дону, должны быть вооружены, также и переселенцы.

РЦХИДНИ.Ф.17.0П.65.Д.34.Л.163-164. Машинописный экз. Автограф Н.Н.Крестинского чернилами.

* * *

Доклад военкома Особого экспедиционного корпуса В.А. Трифонова Оргбюро ЦК РКП(б) об ошибках в политике Донбюро в отношении казачества

г. Козлов
10 июня 1919 г.



До образования Донревкома гражданская жизнь в очищенных от неприятеля местностях Донской области налаживалась Гражданским управлением Южфронта. Учреждение это воз-главлялось т. Сырцовым, который был начальником Граждупра и в то же время руководил работой партийного Донского бюро. Объединение в одних руках идейного партийного руководства и практической работы по созданию Советской власти, может быть, и могло бы принести известную пользу, но при других нормальных условиях и нормально направленной политике. В данном же случае такое объединение принесло колоссальный вред РСФСР. Вместо контролирования работы одного учреждения другим, вместо выправления линии поведения согласно данным опыта и здравого смысла получилась единая работа, направленная единой волей, но волей ложно понимавшей и обстановку, при которой пришлось работать, и задачи, стоявшие перед ней.
Тов. Сокольников на вопрос о причинах восстания в Вешенском районе ответил: "Вос-стание в Вешенском районе началось на почве применения военно-политическими инстан-циями армии и ревкомами массового террора по отношению к казакам, восставшим против Краснова и открывшим фронт советским войскам".
Тов. Сокольников - член Реввоенсовета Южфронта, т.е. человек, ответственный за рабо-ту политических инстанций и ревкомов в районе действия вверенных ему армий. Его нельзя заподозрить в пристрастии, в лицеприятной оценке. Тем более что те сведения, которые мне удалось собрать, вполне подтверждают точку зрения Сокольникова. Эти сведения указывают на вопиюще-небрежное и преступно-легкомысленное отношение партийного Донбюро и Граждупра к своим обязанностям. Вместо серьезной оценки положения работа названных учреждений была проникнута решениями, принятыми с кондачка и наскока.
Взять хотя бы основное и главное - отношение к донскому казачеству. По докладу Дон-бюро (т. Сырцов), основанному якобы на знании местных условий и местной обстановки, ЦК РКП выработал линию партийного поведения. Я не буду останавливаться на результатах этого поведения - ЦК они известны, - но должен сказать пару слов [об] аргументациях этой линии, данных Донбюро.
Донбюро исходило из двух соображений: 1) очевидная контрреволюционность казаче-ства вообще и 2) победоносное шествие и мощь наших армий. Казаков явных контрреволю-ционеров необходимо уничтожить, тем более что Красная Армия в состоянии это проделать - такова была главная мысль Донбюро.
Огульное обвинение казаков в контрреволюционности является, конечно, плодом незрелого размышления. Бытие определяет сознание - этой истиной мы всегда руководились. Бытие же казаков доброй половины Дон[ской] области - всех северных и восточных округов - отнюдь не таково, чтобы неизбежно толкать их в стан контрреволюции. Земельный казачий надел этих округов равен в среднем 2-4 десятинам, казачьи привилегии по организации торговых и промышленных предприятий не имеют совершенно никакого значения для указанных округов, так как торговля и промышленность здесь развиты очень незначительно. Условия существования ничуть не лучше, чем в смежных губерниях - Воронежской, Тамбовской, Саратовской. Кроме того, в Донской области налицо имеется характерный и очень благоприятный для Советской России факт совершенно несправедливого распределения материальных благ между южными и северными округами. Казачий земельный надел южных округов равен в среднем 25-20 десятинам, в северо-восточных же, как говорил, - 2-4 десятинам; казачьи права на беспошлинную торговлю, на организацию промышленных предприятий и на недра земли имеют очень крупное значение для Черкасского и других южных торгово-промышленных округов, и эти права совершенно бесполезны для казаков севера, право на рыбную ловлю ценно опять-таки для станиц, расположенных по низовью Дона и на берегу Азовского моря, и не имеет совершенно никакого значения для Медведицкого, Хоперского и других северных округов. Словом, все те казачьи преимущества и привилегии, которые создали из казаков верный оплот для русского самодержавия, сосредоточены исключительно на юге области и сосредоточены более или менее искусственно. Южные станицы, как, например, ст. Новочеркасская, все время стояли во главе управления Донобласти и совершенно сознательно заботились главным образом о благополучии южных станиц в ущерб северным. Земля из войскового резервного надела нарезалась почти исключительно для станиц юга, чем и объясняется такая поразительная разница между земельными наделами севера и юга.
Материала для того, чтобы расколоть казаков, подогреть исстари существующую враж-ду севера к господствующему югу, было более чем достаточно. Донбюро и Граждупр не об-ратили на это, однако, никакого внимания, не потрудились разобраться в жизни края, где они налаживали Советскую власть, в результате край жестоко отплатил за такое игнорирование нашей обычной большевистской практики и большевистского опыта.
Донбюро до сих пор еще считает, что целесообразно заменять советское строительство репрессиями, а здравый смысл и марксистское рассуждение - решениями с кондачка.
Тов. Сырцов в своем докладе о восстании в Вешенском районе говорит: "Иной полити-ки, кроме политики быстрого и решительного обезвреживания контрреволюционеров, кроме политики террора, положение не могло диктовать, но этот террор не мог быть действителен по ряду соображений".
Насколько действителен был террор, видно из того же доклада Сырцова, где он не-сколькими строками ниже приведенной цитаты сообщает, что в Вешенском районе были расстреляны 600 человек. Если [к] этому прибавить, что остальные ревкомы нисколько не отставали от Вешенского и что в помещении Морозовского ревкома были обнаружены 65 изуродованных казачьих трупов - не успели похоронить, - то картина террора, проводимого в области партийным бюро и Граждупром, получится импозантная, во всяком случае. Следует заметить, что председатель Морозовского ревкома, ныне расстрелянный по приговору трибунала, Богуславский - был старым партийным работником. Для иллюстрации создавшихся отношений в Донобласти я считаю нужным сообщить ЦК, что восставшие казаки в качестве агитационных воззваний распространяли циркулярную инструкцию партийным организациям РКП(большевиков) о необходимости террора по отношению к казакам и телеграмму Колегаева, члена Реввоенсовета Южфронта, о беспощадном уничтожении казаков. Лучшего агитационого материала они, конечно, и выдумать не могли.
Вторая основная ошибка Донбюро и Граждупра заключается в том, что они совершенно неправильно учли наше военное положение. Наши победы в Донобласти объяснялись глав-ным образом разложением казачества, переменой в его настроении. Донбюро, вместо того чтобы использовать эту перемену в настроении и закрепить несомненно существовавшие в казачьей среде советские настроения, решило опереться на штык - и подрубило тот сук, на котором сидела Советская власть на Дону. Две основные ошибки, граничившие с преступле-нием, совершенные нами на Дону, сильно спутали карты и осложнили положение. Нужно много усилий и много такта, чтобы выправить это положение. Нужно прежде всего убрать из Донской работы всех скомпрометированных предыдущей работой, старой "линией поведения" товарищей. Нужно совершенно новыми людьми начать новое строительство, только тогда можно иметь надежду на успех.
В основу нового строительства нужно положить следующие основные принципы: нуж-но твердо и определенно отказаться от политики репрессии по отношению к казакам вообще; это не должно мешать, однако, строгому беспощадному преследованию в судебном порядке всех контрреволюционеров.
Нужно отказаться от мысли вселять в Донскую область, немедленно после ее освобож-дения, крестьян северных губерний. Такое переселение практически трудно осуществимо, а политически оно вредно и, конечно, всегда будет служить поводом к восстанию. Переселе-ние в том виде, в каком оно было осуществлено теперь, без заранее разработанного плана, без специальной организации, является величайшим преступлением против переселенцев, которых казаки просто вырезали, и против Советской Республики, которой это переселение уготовило, наряду с другими причинами, донское восстание.
В течение первых месяцев существования Советской власти в Донской области можно и нужно ограничиться переселением казаков северных округов на юг - уравнением казачьих паев и наделением землей крестьян, уже живущих в донских станицах. Переселение казаков из одних округов в другие ничего необычайного для Донобласти не представляет, так как такая мера практиковалась и раньше в целях уравнения наделов. Она прекратилась лет 30 тому назад, когда господствовавшие южные станицы решили не давать больше земли северу. Наделение же крестьян, уже живущих на Дону, землей также пройдет безболезненно, так как об этом еще при самодержавии велись разговоры и больших возражений они не встречали.
Пересадив северян на юг, мы тем самым привлечем на нашу сторону тех, кого пересе-ляют, и те станицы, откуда переселенцы будут взяты, так как их земельный пай соответст-венно увеличится. Создав таким образом определенный кадр "советских казаков", можно бу-дет подумать и относительно дальнейшего "расказачивания" области. К этому вопросу, од-нако, нужно подходить с должной осторожностью и большим вниманием.
Не лампасы и слова "казак", "станица" сделали казака казаком, а их бытие, и нужно об-ратить сугубое внимание, нужно умелой пропагандой и агитацией вскрыть все темные сто-роны былого казачества (их очень много) и практикой советского строительства показать светлые стороны новой жизни. И тогда казаки перестанут быть казаками.
Орган, который проводил бы указанную политику в жизнь и направлял бы работу, ни в коем случае не должен быть многочисленным. При нынешних условиях один ответственный и отвечающий требованиям человек предпочтительней коллектива. Но если коллектив неизбежен, то во всяком случае он не должен превышать трех человек. Для Донобласти совершенно необходимо, чтобы организацию возглавляли товарищи с русскими фамилиями.

Член РКП(б) В.Трифонов
РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.65. Д.34. Л.85-89. Подлинник с авторской правкой. Машинописный экз.

* * *

Сания Сагнаева
Исторические аспекты формирования самосознания уральского казачества и современные проблемы самоидентификации казаков

Социальный и этнокультурный облик казачества в прошлом определяли особенности его формирования и существования в качестве сословной группы, возникшей на основе общины "вольного" казачества. Форма организации в виде "казачьих войск" сохранила неразрывность, генетическую преемственность казачьей общины (и, шире, всего казачества) более позднего времени по отношению к казачьим "вольницам" XV-XVI вв. Этому способствовало и юридическое признание центральной властью прав казачества на владение территорией бывших "вольницы", сохранение некоторых традиционных институтов.
Эти обстоятельства во многом определили особенности самосознания казачества. Не углубляясь в исторические этапы его формирования и детальный анализ отдельных компонентов, выделим следующие. Для исторической памяти казачества характерны представления об общей исторической судьбе, родственности всех казачьих войск, едином образе жизни, сложившемся во времена "предков". Вторым по важности аспектом можно назвать представления о личной свободе каждого казака и полной независимости всего войска. Традиционная организация войска и его управление воспринимались как гарант всеобщего равенства, условие свободы и безопасности членов сообщества. Особое место в самосознании казачества занимают представления о традициях, среди которых доминируют свободолюбие, преданность воинскому долгу, коллективизм, взаимопомощь в различных сферах деятельности, физическое и нравственное здоровье, веротерпимость и пр.
Следует подчеркнуть, что в служении отечеству казаки видели главный смысл своего существования. В силу ряда исторических и политических причин оно стало восприниматься прежде всего как служение царю. Персонифицированное представление об отечестве во многом было связано с характером взаимоотношения казачьих войск с верховной властью в абсолютистском государстве: казаки поступали на службу именно царю, а не государству вообще, и наоборот, само понятие "государство" персонифицировалось в царе - конкретной личности, образе или идее царской власти. Вполне естественно, что казачество, превратившись в военно-служилое сословие, всеми своими правами и привилегиями обязанное монарху, напрямую связанное с ним сначала договорными, потом и вассальными отношениями, видело себя в числе первых защитников царя. Гражданский и военный долг казака ассоциировался, таким образом, с верноподданничеством. Особое положение казачества по сравнению с другими группами населения также связывалось с его близостью к главе государства, специфическими функциями и образом жизни.
Официальные идеологи казачества культивировали прежде всего эти моменты. Но казачеству было присуще и двойственное отношение к центру и монарху. Оппозиция центру, отдаленность от него, отстаивание независимости казачьих войск в течение длительного времени также повлияли на самосознание казачества. Этим объясняется, в частности, противопоставление казачества в целом (как особой общности) государству и другим группам населения, прежде всего "иногородним" - неказачьему населению, проживавшему на войсковой территории, и вообще "российским" ("мужикам") - крестьянам и другим жителям России. Осознание обособленности, "отдельности", характерное в прошлом для казачества, объясняется, на мой взгляд, не только его сословным положением, но и всеми названными обстоятельствами.
Казакам было присуще и особое отношение к "родной земле", которая считалась помимо прочего собственностью казачьего войска с давних времен, юридически подтвержденной высшей властью. Особые земельные права казачьей общины неоднократно акцентировались в борьбе против притязаний Центра и казачьего дворянства на общественный надел. Понятно, что посягательство со стороны советской власти на "неделимые" казачьи земли, общинный характер владений также встретило активное сопротивление не только зажиточного, но большинства рядового казачества.
Представление о своих исторических и сословных правах на землю, отличавшее казачество от других категорий служилого населения и социальных групп, сформировалось вследствие особого характера землепользования, когда владельцем земли "на вечные времена" считалось все войско, и сохранения сословных прав казачества. Чувство хозяина, полновластно распоряжающегося всеми дарами своей земли, проявилось, в частности, в бережном отношении к ней, в культе рационального природопользования. Строгая регламентация хозяйственной деятельности воспринималась казаками как естественная необходимость, смысл которой в максимальном использовании и в то же время сохранении природных ресурсов.
Таким образом, сложная природа самосознания казачества, в которой проявились исторические, социальные, географические факторы, может быть понята лишь в контексте его исторического бытия.
События Февральской и Октябрьской революций, гражданская война и первые годы советской власти в казачьих областях в Казахстане недостаточно освещены в исторической литературе. Отсутствие научных работ, содержащих всесторонний объективный анализ этого периода истории казачества, ограничивает возможности непредвзятого подхода к нему.
Вовлечение рядового казачества как военной силы в политическую борьбу между большевиками и их противниками привело к гибели десятков тысяч казаков. Трагический исход для многих из них был предопределен как "красным террором" со стороны советской власти, так и использованием их в качестве пушечного мяса белоказачьим генералитетом.
Недоверие казачества к новой власти и борьба против нее были вызваны во многом непоследовательностью "казачьей политики", стремлением превратить казака в крестьянина любым путем включая и прямое выселение. В последовавших после гражданской войны процессах расказачивания, раскулачивания и в ходе политических репрессий сотни тысяч казаков стали жертвами режима.
Разрушение традиционного уклада хозяйственной жизни и быта казачества связано не только с расказачиванием, но и теми социальными процессами, которые происходили в стране после Октябрьской революции. Ликвидация сословий, изменение форм собственности исторически определили дальнейшую судьбу казачества.
В дореволюционной и советской исторической науке неоднократно дискутировался вопрос об определении казачества в качестве сословной или этнографической группы. В зависимости от позиции авторов нередко по-разному рассматривались происхождение и история казачества. Определение казачества, с одной стороны, как военно-служилого сословия не могло объяснить этнокультурного своеобразия, особенностей этнического и исторического самосознания казачества в прошлом. С другой стороны, определение его как этнографической группы без учета социального статуса также сужало понимание специфики образа жизни и в целом места казачества в социально-политической структуре российского государства.
В соответствии с этнической типологией, сложившейся в советской этнологии, казачество чаще всего характеризовалось как этнографическая или этническая группа русского народа (субэтнос) (Ю. Бромлей, Т. Жданко, Л. Заседателева и др.). В. Бабенко и Р. Кузеев, рассматривая этнические группы народов СССР, называют казачество этносословной группой, входящей в разряд этносоциальных групп. В числе их характерных черт выделяются особенности культуры и быта, связанные с военной службой, двойственное самосознание и др. 1
Методологически важным в оценке казачества представляется следующее. Поскольку его своеобразие исторически сложилось под влиянием конкретной совокупности социальных, этнических, политических, географических и прочих факторов, для понимания отдельных сторон культурно-исторического бытия казачества необходим учет всех этих обстоятельств.
Казачество представляло собой, на мой взгляд, этносословную группу, своеобразие которой в прошлом определяли: особенности происхождения; генетическая преемственность ранних казачьих "вольниц" и казачьих войск, сложившихся на их основе; длительное историческое существование социальных, военно-правовых, хозяйственных и других институтов казачества; сословное положение казачества в Российской империи.
Этнокультурный облик казачества характеризовался: доминированием восточно-славянских народов (русских и украинцев) в составе большинства казачьих войск; участием "нерусских" народов в формировании казачества; длительными культурно-хозяйственными контактами с народами Кавказа, Сибири, Средней Азии, Поволжья, Дальнего Востока и др. Вместе с тем конкретные исторические, географические и этнические условия способствовали формированию этнокультурного своеобразия населения отдельных казачьих войск. Поэтому их нельзя считать идентичными в культурном отношении.
Самосознание казачества также имело сложную природу в силу воздействия разнообразных факторов этнического и социального плана.
Для понимания этнокультурного своеобразия уральского казачества важно, на наш взгляд, выделить следующие моменты, связанные с его историей и процессами формирования.
Образование казачьего войска на Урале в XVII-XVIII вв. имело ряд общих черт с другими казачьими "вольницами". Однако, в отличие от них, начиная со второй половины XVIII в. уральское казачество практически перестало пополняться за счет внешних источников, что повлияло на развитие демографических и социальных процессов в войске. Резкое ограничение приема в войско было связано не только с правительственными запретами и формирующейся сословной замкнутостью казачества, но и интересами самого войска. С середины XVIII в. казаки в обращениях в верховные органы власти не раз ссылались на ограниченность "источников прокормления", недостаточность их для растущего населения территории войска. Правительство, учитывая это и ряд других обстоятельств, отказалось от политики массовых переселений из российских областей, которую оно проводило во всех остальных войсках, вследствие чего "механический" прирост населения в дальнейшем не оказывал сколько-нибудь серьезного влияния на демографические процессы. Это способствовало усилению сословной замкнутости уральского казачества, большей однородности его этнического состава по сравнению, например, с Донским или Терским войсками. Возможно, в связи с этим в его среде рано укоренилось деление на "природных" и "неприродных" казаков. К последним относились те, кто был "записан" в казаки в XIX в. Чаще всего это были жители северных районов войска, их насмешливо называли "ярыжниками" 2.
Второй важный момент, повлиявший на ряд этнокультурных процессов в войске, связан с участием в его формировании многих "нерусских" народов. Среди представителей этих этнических групп и народов следует выделить татар. Татары были самой представительной группой из тюркоязычных народов в составе войскового сословия, характер их расселения на территории войска свидетельствует о давности проживания в поселениях войска. Хотя ограниченность сведений не позволяет углубить представление об их роли в формировании уральского казачества, несомненны постоянные контакты не только в качестве соседей, но разнообразное взаимодействие двух народов внутри самой казачьей общины (в частности, брачные связи). Подтверждение этому можно найти не только в фольклоре, но и в материальной культуре, обрядах, языке и пр. Более того, бЛльшая часть заимствований в материальном быту уральского казачества, особенно в период его формирования, была связана, на мой взгляд, именно с влиянием татар.
Если татары проживали на войсковых землях постоянно, то калмыки и башкиры оказались включенными в состав войскового населения в результате административного подчинения Уральскому войску (башкиры) или принятия российского подданства (калмыки). Их пребывание на территории войска регулировалось правительственными указами и предписаниями Оренбургской администрации. Калмыки-казаки преимущественно несли службу внутри войска - на Внутренней и Низовой линиях. Среди башкир почти не было казаков, они практически не участвовали и в совместной хозяйственной деятельности с ними. Влияние этих народов на материальный быт уральского казачества во второй половине XVIII-XIX в. было менее значительным, чем влияние татар, за исключением районов длительного проживания групп калмыков (после переселения большинства народа на Волгу оставшихся в некоторых станицах Низовой и Внутренней линий).
Казахи (за исключением единичных случаев) не входили в состав войскового сословия. Подавляющее большинство казахов, проживающих в казачьих поселках и на хуторах, было представлено "косяшниками" и "табунщиками", временными работниками на рыболовных и сенокосных промыслах. Однако межэтнические контакты уральских казаков с казахами во второй половине XIX - начале XX в. не ограничивались только этими сферами. Многие казаки участвовали в торгово-обменных операциях с казахскими аулами, находившимися на "зауральной стороне" и в Букеевской орде. Масштабы торговли скотом были значительными, в ней участвовали не только крупные скотоводы, но и многие рядовые казаки, проживавшие в станицах по Уралу, на Внутренней линии.
Для уральских казаков, особенно жителей южных районов войска, в прошлом было характерно свободное владение казахским и татарским языками. Эти языки лучше знали мужчины, которые общались с казахами и татарами. У части населения, связанной происхождением с уральским казачеством, традиции билингвизма в той или иной мере сохранились до настоящего времени.
Институт куначества, существовавший среди уральских казаков вплоть до 20-30-х годов, также характеризует взаимоотношения между народами. По словам некоторых наших информаторов, и сейчас сохранилось некоторое подобие куначеских отношений с казахами, причем нередко именно с теми семьями, которые были "тамырами" 3 с давних времен. "Тамыром" называли казаха, с которым поддерживали дружеские отношения нередко в течение всей жизни. "Тамыр" содействовал в хозяйственных делах казака, связанных с "зауральной стороной": мог быть посредником в торгово-хозяйственных операциях, всячески опекал его во время пребывания в ауле, встречал и провожал, предоставлял все необходимое - транспорт, провиант в дорогу. Казак пользовался гостеприимством "тамыра" так же, как и "тамыр" во время пребывания на "самарской" стороне.
Суммируя все сказанное, можно говорить о длительных и разнообразных межэтнических контактах уральского казачества. Об этом свидетельствуют многие детали материального быта, а также исторические предания, некоторые жанры и сюжеты фольклора, данные топонимики, ономастики и др. Весьма показательным в этом отношении является и двуязычие, распространенное в прошлом среди уральских казаков.
Для понимания характера взаимоотношений уральского казачества во второй половине XIX - начале XX в. с той группой населения войсковой территории, которую сами казаки называли "иногородними" или "иногородцами", важны следующие моменты. В основной своей массе "иногородцы" были выходцами из украинских и российских губерний. Они проживали на войсковых землях постоянно или временно, участвовали в сезонных рыболовных промыслах или сельскохозяйственных работах, среди них немало было и ремесленников, которые приходили сюда в поисках заработков из самых отдаленных мест. Большую часть "иногородних" составляли горожане и жители крупных станиц (преимущественно в северных и центральных районах войска).
Уральское казачество в силу своего сословного положения, сложившейся системы землепользования не могло не изолироваться от всего остального, неказачьего населения, в том числе и от "иногородних". Противопоставление "казака" "неказаку" с наибольшей силой проявилось в отношении к "иногородним". Это отмечали в прошлом многие авторы, писавшие о бытовых взаимоотношениях внутри разных групп населения территории войска. Регламентация прав иногородних на занятия разными видами хозяйственной деятельности и приобретение имущества была очень жесткой. Она определялась не только правительственными указами, но и предписаниями войскового управления. Отметим попутно, что если самими казаками множество существовавших в войске ограничений на пользование природными ресурсами (вплоть до лесных ягод и дикорастущих) воспринималось как целесообразное, связанное с рациональным природопользованием, то "неказаки", естественно, относились к ним иначе. С этим ограничениями связаны самые стойкие отрицательные стереотипы взаимоотношений между казаками и иногородними в прошлом ("казаки нам ягоду не давали рвать в лесу, к реке не подпускали" и т. п.). Не углубляясь в подробности бытовых взаимоотношений этих групп населения, отметим следующее. Характер взаимовлияния в сфере материального быта в целом определялся домонированием культуры казачества. Это проявилось, в частности, в высокой престижности внешних атрибутов некоторых сторон материальной культуры, например, "казачьей" одежды в глазах иногородних. "Исконно казачьи" традиции изготовления и ношения одежды противопоставлялись "мужичьим". То же противопоставление, хотя и менее выраженное, можно обнаружить и в системе питания, и в жилище. Исследования метериальной культуры казачества в ракурсе восприятия ее носителями дихотомии "свой - чужой" представляется одним из возможных подходов к анализу такого феномена, как самосознание казачества.
В противопоставлении казаков "неказакам" проявилось и конфессиональное обособление уральского казачества. Наибольшее число приверженцев раскола среди всех казачьих войск числилось именно в Уральском войске как в XVIII в., так и в конце XIX в. По данным М. Хорошкина, в 1880 г. среди казаков Уральского войска было более 49 тыс. раскольников, что составляло 40% населения войскового сословия. В Терском войске старообрядцы составляли, по его же сведениям, 30% казаков, в Донском - 8% 4. Среди староверов преобладали "поповцы" и "беглопоповцы" - "приемлющие священство", "беспоповцев" (не "приемлющих священства") было меньше. Большинство староверов, "приемлющих священство", относили себя к "австрийцам", т. е. к австрийскому и белокриницкому согласиям. В 30-е годы XIX в. образовалась группа "никудышников" из "беспоповцев", которых было довольно много в начале XX в. 5
"Главной опорой раскола", по словам В. Витевского, были "старые казаки, отставные чиновники и особенно их жены". Размышляя о причинах "укоренения раскола" в Уральском войске, В. Витевский пришел к выводу, что "...раскол между уральцами (исключая женщин) не есть дело фанатизма, но скорее всего лозунг для соединения поборников казачества, т. е. казачьих привилегий и вольностей... оплот, ограждающий казаков от Москвы, от нововведений" 6. Широкое распространение старообрядчества он связывал и с особым положением Уральского войска: "...коренной источник, основа и крепость уральского раскола заключаются в общественном строе, в изолированном положении Уральского войска, в его усилии... поддержать прежнее устройство самобытной и вольной общины. Желание обособиться и быть у себя полновластными хозяевами всегда делало старину привлекательной в глазах казачества" 7.
Старообрядцы были зачинщиками и идеологами многих казачьих бунтов против попыток властей реформировать те или иные стороны жизни казачьего войска. В конце XVIII - начале XIX в. происходили волнения среди казачества, связанные с введением новых положений об отправлении военной службы. В глазах казаков-старообрядцев эти нововведения означали крушение привычного образа жизни, веками существующих порядков, лишение их "старинных прав" и т. п. Таким же образом воспринимались и попытки введения единой формы военной одежды, которая олицетворяла в их глазах ненавистные "регуляторство" и "штат". Характерно объяснение причин отказа казаков от военных мундиров у И. Железнова: "не одежда, не мундиры были страшны, а штат был страшен, штат был противен" 8.
Таким образом, приверженность старообрядцев некоторым видам и деталям одежды была шире традиционной консервативности старообрядческой культуры. Многие материальные компоненты выступали не просто в роли символа, знака принадлежности к казачеству, но и обозначали сохранение "старинных прав", соблюдение "истинно казачьих" традиций, сопротивление попыткам уничтожить их. В синкретичном сознании казаков-старообрядцев понятие о "старинной вере", "старинных правах казаков", казачьих "вольностях" ("крест, борода и воля казацкая") 9 были равноценны и взаимосвязаны. Противопоставление старообрядцев, составлявших подавляющее большинство казаков, и приверженцев официального православия, в основном иногородних, усиливалось ортодоксальностью староверов, их влиянием.
Немаловажную роль в обособлении казачества от неказачьего населения сыграло относительно длительное существование в Уральском войске многих институтов казачества, связанных с ранним этапом - казачьей "вольницей", хотя многие из них в XIX в. были формальными. Общинно-патриархальный уклад жизни войска, сохранившийся здесь в значительно большем объеме, чем в других войсках, особый порядок землепользования, правила участия казаков и "неказаков" в рыболовных и других промыслах, определявшийся во многом общинным - в лице всего войска - пользованием без деления на станичные наделы, обусловили в целом неизбежность резкой дифференциации между членами этой общины, казаками, и всеми оказавшимися за ее пределами.
Интересным представляется в этом аспекте ход рассуждений писателя В. Правдухина, пытавшегося определить, "...из каких корней выросла... ненависть казачества к революционной России": "Слишком органически крепко был заквашен их своеобразный общинный мир. Веками сплетались в один плотный клубок их быт, их верования, их хозяйственный уклад. Исключительная для нашей деревни материальная обеспеченность наряду со старообрядческою неприязнью к культуре создавала и питала казачье самодовольство... Их община, где было много своеобразного, не имела никакой увязки с остальной Россией" 10.
Самосознание уральского казачества в свете всех названных обстоятельств отличалось помимо общих для всего казачества общих черт сложным переплетением собственно казачьего и религиозного самосознания, а также, на мой взгляд, большей "концентрированностью" всех характеристик казачьего самосознания. Внутренняя цельность, синкретичность самосознания уральского казачества в прошлом не позволяет, как мне представляется, вычленить собственно "казачье" или собственно "этническое" самосознание. Уместнее в данном случае говорить о несомненном превалировании сознания принадлежности к казачеству 11.
* * *
Современные неформальные объединения, связывающие свою деятельность с возрождением традиций и культуры, восстановлением правды о прошлом, "реабилитацией" казачества, представляют интерес с точки зрения понимания новых процессов, происходящих в обществе.
Феномен активной самоидентификации среди части населения, связанной по происхождению с казачеством, вызван, на мой взгляд, общественно-политической ситуацией, сложившейся в Казахстане и России за последние годы. Резкое изменение политических и духовных ориентиров, разрушение прежней системы ценностей и в то же время потребность в осознании своих корней и поиск новых форм деятельности, обеспечивающих социальную адаптацию, вызвали интерес к истории досоветского общества и казачеству в том числе. Отмечу попутно, что обращение к казачьей общине как к некоему идеалу государственного и социального устройства, гармонично регулирующего интересы всего общества и каждого его члена, в прошлом было характерно для периодов междуцарствий, смут, кризисов государственной власти. После Февральской и Октябрьской революций среди казачества также не раз возрождалось представление о "казачьем круге" как рациональном способе самоуправления.
В наше время поиски форм организации общества на демократических принципах характеризуются в ряде случаев преувеличением исторической роли и значения казачьего войска как формы первоначальной государственности, явной идеализацией прошлого казачества в массовом сознании. Появился и другой, очень своеобразный аспект восприятия казачества как особой этнической общности (субэтноса), "самобытного этноса", "новой исторической общности" и даже "многонационального народа". "Подтягивание" казачества хотя бы до уровня низшей ступени иерархической лестницы "больших и малых" народов бывшего Союза означает попытку поставить вопрос о соответствующей этому "рангу" форме государственности и всех ее атрибутах 12.
Следует также отметить, что проблемы "классификации" казачества и определения его этнического "статуса" подняты лидерами общественных движений и, на мой взгляд, мало волнуют рядовых членов и большинство потомков казачества. По полевым материалам также можно сделать вывод об отсутствии самостоятельного этнического самосознания у современных "казаков", хотя представление о своей принадлежности и казачеству у них выражено достаточно отчетливо. Сложный процесс возрождения казачества как общественное явление требует серьезного осмысления, анализа и прогнозирования. Груз негативных стереотипов, односторонняя оценка истории казачества через призму политических событий зачастую мешают пониманию современной ситуации 13.
Таким образом, обращение к прошлому казачества вызвано, на мой взгляд, поисками форм переустройства общества. Казачья община (войско) воспринимается как структура, которая может обеспечить политическую, административную, хозяйственную самостоятельность, гарантировать безопасность своих членов, их реальное равенство и т. п. и в конечном счете заменить существующие ныне неэффективные формы управления. Возрождение патриотических и трудовых традиций, нравственных норм жизни казачества призвано противостоять бездуховности общества людей, "не помнящих родства". Восстановление "духа казачества" (очень характерно такое представление: "Казаки не нация, а состояние духа"), приобщение к нему не только являющихся прямыми потомками казаков, видится энтузиастам казачьего движения как путь возрождения всего русского народа 14.
Эти общие наблюдения, однако, нельзя прямо соотносить с конкретными общественными объединениями, ассоциирующими себя с казачеством. Диапазон их политических и культурных программ достаточно велик: от крайних, требующих реставрации казачества как военного сословия с возвращением его "исторических" прав и привилегий, восстановления бывших казачьих земель в пределах особых автономий, до таких, которые возникли и существуют как культурные, патриотические и миротворческие общества. Они обычно называют в числе своих задач пропаганду казачьих традиций, сохранение исторических памятников, восстановление культурной преемственности поколений и т. п., признавая невозможность реставрации казачества в его прежнем виде.
Заслуживает внимания и конкретное социальное творчество масс, попытки интегрирования некоторых форм казачьего самоуправления, хозяйствования, военно-патриотического и семейного воспитания в современную практику, возрождение нравственных ценностей казачества. Вместе с тем очевидны отрицательные последствия "реставраторских" установок относительно казачества, попыток осуществления социальной утопии, проявляющихся в обострении межнациональных отношений, иллюзорности исторического самосознания, социальной и политической дезориентации самих сторонников восстановления сословной группы.
* * *
Какие тенденции характерны для современных общественных организаций уральских казаков? Если сравнить ситуацию возрождения казачества в конце 80-х - начале 90-х годов с современной, можно выделить следующие моменты.
1. В настоящее время лидеры казачьего движения не поднимают вопроса о территориальной автономии в пределах Казахстана, поскольку это требование вызвало резко негативную реакцию среди казахского и русскоязычного (неказачьего) населения. Создание общественной организации в форме казачьего войска также снято с повестки дня в силу тех же причин. Формами ныне существующих в Западном Казахстане общественных организаций стали казачья община и казачье историко-культурное общество. Существует также так называемая "казачья фракция" в городском маслихате (семь депутатов - казаки), которая держится обособленно от обеих групп, имеет свои особые установки. В своей деятельности эта группа открыто ориентируется на Союз казачьих войск России, тогда как вышеназванные организации достаточно дистанцированы от него.
2. Казачьи организации занимают лидирующее положение среди всех движений и организаций славянского населения Казахстана. Если последние в целом пассивны, то казаки предпринимают серьезные попытки внедриться в разные сферы общественно-политической и экономической жизни. Активно участвуя в решении экологических проблем в Западном Казахстане, они объединяют усилия с другими общественными центрами, прежде всего с бывшим "Азатом" - "Едиль-Жаикской казахской общиной". Так, казачьи организации неоднократно обращались к президенту Казахстана по поводу организации охраны рыбных ресурсов Урала и озера Челкар. Настойчивость казаков сыграла положительную роль в запрете на сооружение современного "учуга" - затопленной понтонной переправы в нижнем течении Урала, который преграждал бы ход рыбы из Каспийского моря вверх по реке.
3. Члены "казачьей фракции" маслихата и казачьей общины проявляют высокую активность в предвыборных кампаниях, в противостоянии попыткам местных властей самовольно увеличить размеры платы за коммунальные услуги. В настоящее время "казачья фракция" выступает с инициативой создания школы с российской программой обучения.
4. Статус современных потомков уральских казаков - один из острых вопросов. Известно, что они не относятся официально к этническим меньшинствам Казахстана. Но вместе с тем они активно участвуют в деятельности Ассамблеи народов Казахстана, сотрудничают со всеми национально-культурными центрами региона. Одни казаки считают неформальное представительство в этой организации свидетельством признания их особого статуса (малого народа, этнической группы), другие воздерживаются от участия в работе Ассамблеи, считая ее декоративной ширмой, заслоняющей и нивелирующей их подлинные интересы.
5. Определить количественные параметры миграционных процессов среди казаков очень трудно, поскольку в статистических данных они не выделяются из группы русских. Поэтому остановлюсь лишь на вопросе об установках на миграцию, отличающих казаков от славянского населения региона. При достаточно низком уровне гражданской идентификации (что характерно для большинства русских в Казахстане) казаки демонстрируют иное представление о своем месте в историческом прошлом и в современном обществе, в частности о родной земле, родине. Для них земля предков - это территория бывшего Уральского казачьего войска, и "историческая родина", таким образом, ассоциируется не с Россией, а западными областями Казахстана. Выше уже отмечалась эта черта исторической памяти уральских казаков, утративших представление о своем выходе из конкретных регионов России уже во второй половине XIX в.
Миграционные потоки казаков направлены в основном в соседние области России - Оренбургскую, Самарскую, Саратовскую и Волгоградскую. Отвечая на вопрос о районах, предпочтительных для выезда на постоянное жительство, многие называли районы Оренбургской и Самарской областей, прилегающие к Западно-Казахстанской области, считая их частью бывших казачьих земель. Многие казаки выражают уверенность, что и после переезда они окажутся среди "своих" - уральских, оренбургских (илецких), самарских казаков, смогут получить землю из "казачьего надела", служить в казачьих воинских формированиях.
Трудовая миграция казаков из Казахстана осуществляется в виде найма на временную (сезонную) работу и по вахтовому методу в соседние области России. Масштабы этой миграции определить трудно, также сложно назвать формы и размеры экономических контактов "казахстанцев" с российской стороной. Можно лишь отметить, что многие казаки, переехавшие в Россию, не прерывают связей с оставшимися. То есть миграция казаков не носит "безвозвратного" характера, новые российские граждане поддерживают контакты с оставшимися не только как с родственниками и друзьями, но и как с партнерами по бизнесу. Существует представление и о казачьей солидарности и взаимопомощи в разных сферах между бывшими казахстанцами и теми, кто остался ими.
Таким образом, современное казачье движение демонстрирует новые тенденции: опыт сотрудничества с другими общественными организациями и властью, попытки включения в представительные органы, активное участие в общественно-политической деятельности. Однако масштабы этих процессов не следует преувеличивать. Замечу в заключение, что вопросы внутренней жизни казачьих общин, их взаимоотношения с российскими казачьими организациями, отношение казаков к новому земельному законодательству, проекту нового закона о языке и др. были опущены как выходящие за пределы объема одной статьи.
Примечания
1 Кузеев Р. Г., Бабенко В. Я. Этнические и этнографические группы в СССР: Препринт доклада. - Уфа, 1989. - С. 5-6.
2 Малеча Н. М. Словарь русских народных говоров среднего и нижнего течения реки Урал (диалект уральских (яицких) казаков). - Уральск, 1976. - Т. 4. - Ч. 1. - С. 1695-1696.
3 Тамыр в тюркских языках - приятель, друг, товарищ.
4 Хорошхин М. П. Казачьи войска: Опыт военно-статистического описания. - СПб., 1881. - С. 152.
5 Короленко В. Г. У казаков // Рус. богатство. - 1901. - #11. - С. 167.
6 Витевский В. Н. Раскол в Уральском казачьем войске и отношение к нему духовной и военно-гражданской власти в конце XVIII в. и в XIX в. - Казань, 1878. - С. 386.
7 Там же.
8 Железнов И. И. Уральцы. Очерки быта уральских казаков. - СПб., 1688. - Т. 3. - С. 143.
9 Там же - С. 143.
10 Правдухин В. По излучинам Урала. В лесной степи. Путевые заметки и воспоминания. - Л., 1926. - С. 75.
11 Сагнаева С. К. Казаки // Народы России: Энциклопедия. - М., 1994. - С. 169-174.
12 Не углубляясь в причины возникновения этого представления среди части потомков казачества, сформированного в программных документах и выступлениях лидеров неформальных объединений, отмечу, что они могут быть поняты в контексте широко распространенных представлений о национальной государственности как единственной возможности полноценного существования народа. Интересно, что аналогичные тенденции отражены в программах многих эмигрантских организаций казачества, возникших за рубежом в 20-30-х годах.
13 Сагнаева С. К. Состояние и перспективы развития межэтнических отношений в г. Уральске Казахской ССР // Исследования по прикладной и неотложной этнологии. - М., 1991. - (Сер. А: "Межнациональные отношения в СССР" / Ин-т этнологии и антропологии РАН; Док. #11).
14 Аверин И. А. Уральское казачество в Казахстане: история и современная этнополитическая ситуация // Среда и культура в условиях общественных трансформаций / Моск. Центр Карнеги; Ин-т этнологии и антропологии РАН. - М., 1995. - С. 165.

http://www.carnegie.ru/ru/pubs/books/volume/36315.htm

Сергей Иртикеев
Уральское казачество в Казахстане: взгляд атамана

В январе 1990 г. во Дворце культуры железнодорожников Уральска состоялся казачий вечер, на котором присутствовавших поразил своим выступлением ансамбль "Уральские казаки" пос. Круглоозерновского. Непрофессиональные исполнители сохранили уральскую песенную традицию. Вскоре после этого вечера оформился оргкомитет по созданию казачьего общества. При подготовке программы и устава выявились два подхода к задачам будущей организации - политизированный и культурно-просветительский. Постепенно начали создаваться первичные организации будущего общества.
Первый круг Уральского городского казачьего историко-культурного общества состоялся во дворце культуры машиностроителей 24 февраля 1990 г. Были приняты устав и программа, избрано правление во главе с Ю. Баевым. Общество было зарегистрировано исполкомом городского совета 30 марта 1990 г. Не удалось добиться разрешения на создание областного общества, поэтому возникали сложности с созданием организаций в сельских районах.
С 1991 г. казаки пытались заработать деньги: надо было обеспечить экономическую самостоятельность. Но план создания отдельного казачьего хозяйства осуществить не удалось. Хотели открыть кафе "Казачья кухня" - и это не получилось.
На первом организационном круге Союза казаков в июне 1990 г., проходившем в Москве, присутствовала и делегация уральцев. Уральские казаки уже тогда с тревогой предупреждали о нараставшей межнациональной напряженности в Казахстане. Они привезли с собой обращение инициативной группы представителей завода "Коммунзапчасть" из Уральска к народным депутатам с просьбой о воссоединении части Уральской области с Россией.
Первоначально организация казаков в Казахстане называлась Уральским историко-культурным казачьим обществом. И под таким названием она была зарегистрирована властями, так как вводить в название слово "войско" не разрешалось. Практически сразу начали издавать газету "Казачий вестник", которая летом 1992 г. была закрыта, и ее приходилось издавать в Самаре.
Сторонники радикальных действий создали летом 1990 г. Комитет возрождения, который в своей декларации ставил перед казаками в основном политические цели, в том числе требования "полной реабилитации Уральского казачества, как неотъемлемой части России, и восстановления его законных прав"; "полного восстановления границ Уральских казачьих земель и отмены актов союзного и республиканского правительств как незаконных, принятых вопреки воле народа и нарушающих права человека".
После учредительного круга Союза казаков в Уральске прошел 15 июля 1990 г. Большой круг, на который собрались 500 человек. Они высказали недовольство работой правления общества. В результате правление в полном составе ушло в отставку. На круге было объявлено о создании Союза казаков, утверждены новые устав и структура. Союз возглавили атаман А. Качалин и атаманский совет. Историко-культурное общество входило в союз как структурное подразделение. Но зарегистрированной общественной организацией было общество. Это вносило некоторую путаницу в понимание организационной структуры.
С 1990 г. деятельность уральских казаков строилась по двум направлениям: оборона от властей Казахстана и борьба за внимание к себе со стороны властей и народа России.
Одна из первых общественных акций казаков в Уральске - празднование 13-15 сентября 1991 г. 400-летия служения уральских казаков российскому государству - была отрицательно воспринята властями Казахстана. Разрешения на проведение этого мероприятия добивались с огромным трудом. После того, как стало ясно, что празднование состоится, в Уральск начали приезжать представители Гражданского движения казахов "Азат". Праздник прошел достаточно спокойно, если не считать некоторых провоцировавших на столкновение выходок со стороны "азатовцев". Тем не менее 1991 г. председатель Уральского областного отделения общества "Казак тiлi" и сопредседатель областного отдела "Азата" А. Казырбаева объявила политическую голодовку. Среди ее требований были: "...расследовать в качестве государственного преступления политического характера действия 15 сентября 1991 г. провокаторской группы уральских казаков, поднявших на казахской земле флаг чужого государства, посягнувших на суверенитет республики, национальную честь и достоинство, территориальную целостность Казахстана и тем самым ясно проявивших свои шовинистические настроения", привлечь к ответственности людей, причастных к этому "преступлению", и местных руководителей, допустивших это, а для реализации требований создать независимую государственную комиссию. Голодовку поддержали еще четыре человека. Комиссия была создана. Среди выработанных ею предложений значилось: "законодательно запретить создание и функционирование казачьих организаций на территории Республики Казахстан, т. к. ими грубо попираются законы Республики, совершаются действия, направленные на нарушение целостности Казахстана и воссоздаются военизированные формирования" (Азат [Алма-Ата]. - 1992. - #8). Постепенно формировалось официальное отношение к казакам в Казахстане: казаков здесь не было и не будет.
На Большом круге 27 января 1996 г. было заявлено о восстановлении Уральского (Яицкого) казачьего войска, атаманом был избран С. Иртикеев.
Наша задача на будущее - восстановить историческую справедливость и воссоединить земли уральского (яицкого) казачества. Непосредственной задачей было создать реестровый отдельный Верхне-Уральский отдел Уральского (Яицкого) казачьего войска на территории Оренбургской области с прямым подчинением Москве. Такая договоренность практически была достигнута всеми, кто в этом заинтересован, но неожиданно наше войско опять постиг раскол. Обидно, что совершили его сами казаки и именно на тех северных территориях Уральского (Яицкого) войска (Первомайский, Илекский, Ташлинский районы Оренбургской области), от которых в первую очередь мы ожидали поддержки. Часть уральцев вместе с прибывшими из Москвы представителями общественной организации "Союз казаков" в ноябре 1997 г. в г. Ташла Оренбургской области провели "Большой учредительный круг Уральского (Яицкого) войска". И теперь вроде бы существует два войска с одним названием - в России и в Казахстане. Планировалось работать вахтенным методом. На будущее необходимо найти возможности сотрудничества при вхождении в госреестр. Ведь без сплоченности уральцев и поддержки из России достойной жизни для уральских (яицких) казаков не будет.
http://www.carnegie.ru/ru/pubs/books/volume/36317.htm

Возрождение казачества: надежды и опасения

Татьяна Таболина
Казаки в "неказачьих" регионах

В наши дни казачество нарождается не только в регионах исторических войск, существовавших перед Октябрьской революцией, но и в тех городах и сельских местностях, где раньше никогда объединений казаков не было.
Поскольку информация о возникновении казачьих структур в исторически нетрадиционных местах проживания зачастую недостаточна и остается на уровне констатации, представляется целесообразным подробнее остановиться на объединениях казаков, созданных в некоторых из таких регионов.
Москва
Поздней осенью 1989 г. в Москве на Варварке в помещении Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры собрались выходцы из разных казачьих земель, различные по убеждениям, интересам, возрасту, социальному положению. Но всех их заботило одно - объединить и поднять казаков 1. Постепенно сформировалось инициативное ядро, и 5 января 1990 г. произошло организационное оформление движения. На первом круге Московского землячества, собравшем 70 человек, был принят устав, избрано первое правление: А. Жигайлов, Г. Кокунько, В. Латынин, Е. Лосев, В. Скунцев, П. Ткаченко. Атаманом стал Г. Немченко.
Казаки начали каждую среду собираться в Братском корпусе на Варварке. На этих встречах звучали воспоминания, разгорались споры, отшлифовывались первые конструктивные предложения. Организовали Шолоховский вечер, это эмоционально зажгло, придало сил. И тогда занялись обсуждением реальных возможностей проведения Учредительного круга. В апреле в доме Мострансагентства на ул. Кирова, 45 собрался организационный комитет, на который приехали представители от восьми исторических войск. Возможность проведения круга казаков стала превращаться в реальность.
Учредительный съезд (круг) Союза казаков проходил в Москве 28-30 июня 1990 г. в клубе завода "Серп и молот". Приехали 263 делегата от 80 тыс. потомков казаков и более 450 гостей. Председатель Верховного совета РСФСР Б. Ельцин на телеграмму-приглашение от подготовительного комитета по проведению круга не откликнулся. Правила ведения круга воссоздавали по историческим документам и воспоминаниям стариков. Священник Михаил Дронов благословил круг, дежурным есаульцем избрали Б. Алмазова (впоследствии - атаман землячества "Невская станица"). Все вопросы согласовывались с советом стариков. На круге шли споры о том, с чего начинать. С просветительской деятельности - переиздавать литературу по истории казачества, издавать "Энциклопедию казачества", "Историю казачьих войск", выпускать газеты и журналы? Создавать военно-патриотические клубы, продолжать работу в уже существующих или начать с решения экономических вопросов?
Среди приоритетных задач выделялась необходимость обращения к духовным и культурным ценностям - восстанавливать храмы, казачьи святыни, кладбища, создавать музеи, вести архивную работу. В экономической сфере - начать развитие хозяйственных структур. И при этом помнить о восстановлении традиционной казачьей экологической культуры.
Было высказано также отношение к политической деятельности: "...и с другими существующими и вновь создающимися партиями и движениями Союз казаков должен поддерживать самые тесные отношения и со всеми искать точки соприкосновения в деле возрождения народных традиций, поднятия экономики" 2.
Объединение потомков казаков в единый союз объяснялось уже тогда желанием сохранить разваливающуюся страну. Поэтому правление как исполнительный орган (выполняющий решения круга и совета атаманов) решили разместить в Москве для взаимодействия с руководством страны, различными организациями, для оперативной координационной деятельности с казачьими областями. В этом вопросе на круге единодушия не было. Первоначально Московское землячество казаков не считало необходимым размещать атаманское правление в столице. Об этом говорили на совещании по созданию оргкомитета и три дня спорили на круге. Все же делегаты единогласно проголосовали за размещение штаб-квартиры Союза казаков и атаманского правления в Москве.
Конечно, круг представлял собой в какой-то степени ритуальное действо. Но основы были заложены: создана структура, заявлена программа деятельности, избраны правление, совет атаманов, суд чести, посольский круг, т. е. названы люди, пришедшие к руководству движением. Также была сформулирована задача - необходимость создания региональных структур, объединения их, выработка скоординированной программы действий 3.
А за кулисами шла борьба за статусные позиции, и на глянце благих намерений начали появляться еле заметные морщины, превратившиеся затем в трещины и разломы. Все это привело к поляризации позиций лидеров. Затем различные политические силы: компартия, "ДемРоссия", НТС стали вносить свою лепту в разъединение казаков. И, казалось бы, ставшее уже тривиальным разделение казаков на "белых" и "красных" сыграло не последнюю роль. И тогда прошел еще один Учредительный круг - Союза казачьих войск России (СКВР).
На круге (съезде) представителей казачьих объединений России, состоявшемся 20-21 июля 1991 г. в Знаменском соборе в Москве, 65 делегатов от 25 организаций казаков объявили о воссоздании Союза казачьих войск России. Избрали штаб, начальника штаба Е. Ефремова, его заместителя Г. Кокунько. В принятом на круге "Обращении к казакам России" декларировались цели возрождения казачества, в целом схожие с заявленными Союзом казаков. Отмечалось, что "возрождающееся казачество пытаются поставить на службу коммунистических и прочих партийных интересов" 4. Таким образом, СКВР отмежевывался от Союза казаков как организации, исторически не существовавшей, к созданию которой причастны коммунисты, "красные". Лидеры СКВР заявили о своей организации как преемнице Союза казачьих войск 5.
Интересно, что, поднимаясь на общих патриотических идеях сохранения и защиты отечества, казаки сразу же раскололись. В действительности же реальной неустранимой причины для решительного размежевания не было. Все разногласия были преодолимы. Демократическая власть в борьбе за самоутверждение приняла на вооружение идеологию раскола на всех уровнях. Оказались втянуты в нее и казаки. Потомки продолжают политику, погубившую предков. Похоже, только трагедия может излечить от болезни самоуничтожения. В казачестве - социально-политической системе, которая самодостаточно уравновешивает свои полюса противопоставления и противостояния, - парадоксально сочетаются дезинтеграция и интеграция.
В 1996 г. в Москве было уже зарегистрировано 38 общественных организаций казаков, к началу 1998 г. - более 40. В их числе землячества, станицы, созданные потомками тех или иных казачьих войск (Донская, Кубанская), заставы, фонды, детские казачьи центры и т. д. Организации, имеющие статус городских, регистрируются Управлением юстиции Москвы. В то же время в столице расположены штабы (представительства) четырех казачьих организаций, имеющих международный статус, и двух общероссийских (зарегистрированы Минюстом).
По федеральному закону "Об общественных объединениях", принятому Государственной думой 14 апреля 1995 г. и утвержденному президентом 19 мая 1995 г., общероссийские и международные общественные объединения теперь регистрируются Минюстом, межрегиональные - "органами юстиции по месту нахождения постоянно действующего руководящего органа", региональные и местные - "органами юстиции соответствующих субъектов Российской Федерации" (ст. 21). В соответствии с этим законом должна быть проведена государственная перерегистрация общественных объединений не позднее 1 июля 1999 г.
Представляется, что не все организации при перерегистрации смогут хотя бы подтвердить свой статус, так как по прошествии известного времени учредители могли исчезнуть, перегруппироваться, сменить ориентации.
В столице с 17 января 1994 г. введена должность уполномоченного по делам казачества при Правительстве Москвы. Начальник Правового управления мэрии С. Донцов стал первым уполномоченным по казачеству (на общественных началах). Тогда зарождались многие идеи, обсуждались с казаками предложения, которые сегодня воплощаются в реальные дела. С 1997 г. уполномоченным по казачеству стал И. Ченцов 6. Был создан аппарат уполномоченного, сформирован оргкомитет, члены которого осуществляли помощь казакам по оформлению Московского городского казачьего общества (МГКО) и вхождению его в госреестр 7.
В декабре 1996 г. заместитель премьера Правительства Москвы Э. Бакиров провел совещание с руководителями подразделений Правительства Москвы, префектур и общественных казачьих организаций о выполнении указов президента по формированию казачьих обществ и привлечению их членов к государственной и иной службе. Участники совещания сочли целесообразным объединить действующие в Москве официально зарегистрированные казачьи объединения (в то время их было более 30) в единое Московское городское казачье общество с фиксированным списочным составом. Обсудили также условия и порядок использования членов городского казачьего общества в решении важных для жителей города задач. На совещании было поддержано предложение о создании в структуре Правительства Москвы сектора по делам казачества. В 1997 г. руководителем сектора был назначен Г. Кокунько 8.
Московское городское казачье общество взяло на себя обязанности государственной и иной службы в интересах города. Раньше сделать такой шаг мешало нежелание атаманов московских казачьих общественных объединений (в Москве их зарегистрировано более 40) брать на себя какие-либо серьезные обязанности и входить в государственную казачью структуру.
На круге в зале Московской мэрии казаки Москвы и Центральной России, решившие в соответствии с указами президента взять на себя исполнение государственной и иной службы, приняли устав МГКО, предварительно согласованный с ГУВД столицы, Мосгорвоенкоматом. Казаки МГКО приняли решение кроме основных обязанностей государственной службы (подготовки и направления на службу в Вооруженные силы, пограничные и внутренние войска) взять на себя несение охранной службы, а также поставлять в столицу продукты питания и сельскохозяйственное сырье с Кубани, Дона, Ставрополья и из других казачьих регионов. В МГКО вошла в качестве структурного подразделения Московская экологическая застава.
Патриарх Московский и всея Руси Алексий II благословил настоятеля Сретенского монастыря о. Владимира Хорунжего духовно окормлять казаков столицы.
Одна из первых акций МГКО по призыву молодежи в армию - комплектование казаками экипажа подводной лодки "Святой князь Даниил Московский", дислоцированной в Мурманске.
После того, как Устав Московского городского казачьего общества был подписан мэром Москвы Ю. Лужковым, он был передан в ГУКВ на утверждение.
Затем в здании мэрии Москвы 29 ноября 1997 г. прошел круг МГКО. Заместитель начальника ГУКВ И. Агарков вручил членам МГКО свидетельство #35 о регистрации общества. Атаманом МГКО утвердили С. Донцова (избран на круге в 1997 г.).
Члены МГКО взяли на себя обязанности по охране правопорядка, экологической службе. Начато сотрудничество с УВД: член правления МГКО А. Силин сформировал отдельный отряд специального назначения при ГАИ, который действует в двух районах Москвы. Патрульно-постовую службу на улицах несут 45 казаков этого отряда.
В станице Преображенской функционирует отряд по пресечению незаконной торговли в Восточном округе и охране муниципальной собственности.
Достигнута договоренность с военным комиссаром Москвы генералом Сорокиным (кубанским казаком) о службе казаков в конных полках внутренних войск и милиции.
Мурманская область
Первоначально в Мурманске сформировалась инициативная группа из 13 казаков, самому старшему в 1991 г. было 62 года, самому молодому - 34 9. Потом образовался оргкомитет по созданию Союза казаков Мурмана 10 при Мурманском отделении Всероссийского фонда культуры. Были обозначены цели союза: объединение потомков российского казачества, установление связей с казаками страны, изучение истории казачества, путей казаков на Север и каждого оказавшегося на Севере казачьего рода, разработка предложений по реабилитации казачества, строительство сначала Мурманской станицы, а затем других станиц, оказание помощи казакам в возвращении на родину, в первую очередь на Дон, Кубань 11. Затем, как это сформулировано в уставе, принятом на Учредительном круге 12 января 1992 г., "потомками казачьих родов, проживающих на территории Мурманской области" (п. 1.1), было создано землячество казаков Мурманска, которое структурно вошло в Союз казаков.
В соответствии с уставом предусматривалось, что членами организации могут быть с 16 лет потомки казачьих родов - выходцы из традиционных казачьих земель, а также неказаки, "родом интересов и практической деятельностью связанные с казачеством", с правом совещательного голоса на кругах и равным правом с казаками на участие в культурной и хозяйственной деятельности. Декларировалось дистанцирование от политической деятельности (не вступать ни в какие партии), хотя спектр личных политических пристрастий в организации широк - от монархических до коммунистических. В то же время признавалось необходимым участвовать в формировании органов государственной власти и управления (п. 6.1). С самого начала была заявлена специфическая цель организации - выявление вклада казаков "в освоение северных территорий" 12.
В соответствии с намерением казаков помочь стабилизации экономического и внутриполитического положения на Кольском полуострове, вести борьбу с антиобщественными проявлениями устав предусматривал создание собственных формирований для охраны общественного порядка, государственной границы, несения таможенной службы. В прессе Мурманской области появились интервью с лидерами казаков, заявивших, что создается полувоенная общественно-политическая организация. Казаки высказывались в том смысле, что "в политике уважают силу, националист - звучит гордо и надо требовать у Украины возвращения исконных казачьих земель, а если не отдаст - отбить оружием" 13. Это вызвало настороженность и пристальное внимание к организации со стороны общественности и местных властей, что, впрочем, было характерно и для других регионов страны. Тем не менее землячество было зарегистрировано отделом юстиции Мурманского облисполкома 12 февраля 1992 г. как областное объединение. Большой круг, определивший направления деятельности союза, прошел 14 февраля 1992 г. в гарнизонном Доме офицеров Мурманска.
До того, как организация вышла за пределы города, были созданы станицы в трех районах, на которые делится Мурманск. На 16 февраля 1992 г. по всем трем станицам численность по списочному составу была 128 человек. Списочный состав организации на июнь 1994 г. 375 человек. Большинство составляли и составляют потомки донских и кубанских казаков. Вначале численно преобладали донские казаки, в 1994 г. больше стало кубанских.
Представляет интерес механизм самоидентификации казаков по "малой родине" и появляющейся на наших глазах своеобразно конструируемой географической самоидентификации, характерной, по предварительным данным, и для казаков, предки которых оказались в нетрадиционном регионе более двух столетий назад, и для приезжих неказаков. Некоторые потомки казаков, социализировавшиеся в советское время, никогда не задумывались о своих корнях, не поддерживали связей с изначальной родиной предков, не знали, из какой станицы, хутора, войска ведет начало их род. Некоторые вообще не выезжали за пределы Мурманской области. Импульс к мобилизации исторической памяти появился с возникновением казачьих структур в регионе. К этой же категории относят себя и неказаки, прибывшие в регион с волнами экономической миграции советского времени. Они включаются в деятельность казачьих организаций, становятся своего рода "приписными казаками".
В Ростинской станице (Ленинский район) зарегистрировались 45 человек. Из них причислили себя к донским казакам 13, к кубанским - 23, к уральским - 1, к терским - 1, к запорожским - 2, к забайкальским - 1, к сибирским - 1, к мурманским - 1. Вошедшие в станицу 6 женщин отнесли себя к кубанским казачкам. В Георгиевской станице (Октябрьский район) зарегистрировались 40 человек. Из них причислили себя к донским казакам 16, к кубанским - 17, к уральским - 1, к башкирским - 1 (этнический башкир), к терским - 1, к ставропольским - 1 14, к сибирским - 1, к мурманским - 2. Из 9 женщин отнесли себя к донским казачкам 4, к кубанским - 3, к мурманским - 1. В Романовской станице (Первомайский район) зарегистрировались 43 человека. Из них отнесли себя к донским казакам 15, в том числе к хоперским - 1 15, к кубанским - 16, к сибирским - 1, к запорожским - 3, к мурманским - 1, к терским - 4, к волжским - 1, неясно по списку происхождение одного 16.
С расширением за пределы города организация была 25 мая 1993 г. переименована в Войсковой союз казаков Мурмана (ВСКМ). В 1994 г. он состоял из пяти организаций (станиц): три охватывали три района Мурманска, две - региональные станицы в Мурманской области - Кольскую и Североморскую, а также хутор Александровский (Полярный). В каждой станице - по одной казачьей сотне и конвойная сотня при атамане. Планировалось оформление еще двух районных организаций - Полярнинской и Кандалакшской, а также трех городских в Апатитах, Мончегорске, Кировске и одной в рыболовецком поселке Умба.
Специфика ВСКМ, созданного в неказачьем городе, заключается в том, что здесь много "морских казаков" (рыбопромысловиков, военных моряков с подводных лодок, пограничников, военнослужащих), большую часть времени находящихся в плавании. Это затрудняет общение и включает организацию казаков Мурмана в действенное решение социальных проблем. Море зачастую ломает людей. А несменяемость экипажей на наших судах ("человек все выдержит") в отличие, например, от американских, приводит к появлению не устроенных в бытовом плане людей, алкоголиков, бомжей. К этому следует прибавить экстремальные условия приарктической зоны: как гласит местная поговорка, "десять месяцев зима, остальное - лето". Полная акклиматизация людей происходит после третьего поколения, а первое адаптируется только к 60 годам. Старение и смерть наступают раньше из-за электромагнитного поля Приполярья, цинги, других "северных" болезней. Поэтому, по мнению атамана А. Ефремова, главное - укрепление хозяйственной базы казачьей организации Мурманска, чтобы всегда можно было прийти на помощь: "Называем себя братьями. Так надо братьями и стать, а то волками стали" 17.
Постепенно "потомки тех, кого так беспощадно раскидала судьба, вырвав с корнем с родных краев" 18, начали находить друг друга. Красноречивы выдержки из писем с просьбами о приеме в организацию казаков, которые передают настроения казаков Кольского полуострова. Капитан "Севрыбхолодфлота" А. Милехин писал, что попал в эти края из Ессентуков, а деды его "...с хоперских хуторов... были в свое время раскулачены и выселены, однако полагаю, что это не может быть помехой для моего желания действенной помощи в возрождении Руси". Капитан отмечал, что когда жил на Северном Кавказе, "имел возможность наблюдать консолидацию кавказских и закавказских народов, чего, к сожалению, нельзя сказать в полной мере о русских... Идет постоянный отток русских. Так, например, станица Суворовская 19 практически превратилась в армяно-греческую...... Кисловодск - в армянский город. Я не расист, однако такое положение вещей не может не тревожить. Поэтому я считаю необходимым всеми возможными способами сплачивать, соединять славянское население в лучшем смысле этого слова" 20.
Люди, много лет прожившие в Мурманске, подписывая письма, указывали свою принадлежность к тому или иному историческому войску, станице: забайкальский казак, казак станицы Урюпинской Хоперского округа войска Донского. Откликнулись и казачки. Так, В. Русанова, работавшая секретарем в школе, прочитав статью в газете "Рыбный Мурман", предложила свою помощь СКМ, "даже если это чисто мужской союз". Она писала, что давно приехала в Мурманск из Ростова, но всегда "оставалась верна нашему казачеству" и, живя в Мурманске, с гордостью говорит, что "она донская казачка" 21.
На мурманской земле живут не только потомки казаков, репрессированных в годы советской власти. Казаков в эти края начали ссылать при Екатерине II: 3 февраля 1775 г. в Колу на вечное поселение были сосланы десять сподвижников Е. Пугачева. Среди них был А. Абеляев, выкравший Е. Пугачева из Казанской тюрьмы, Т. Мясников, командовавший личной гвардией Е. Пугачева. В 1778 г. на поселение в Колу прибыли четыре семьи донских казаков-иконоборцев, затем еще три. Амнистия Александра I не коснулась пугачевцев, и никто из них в родные края не вернулся. Удалось выявить 25 семей из числа потомков сосланных пугачевцев, по сей день проживающих главным образом в Коле, близ Мурманска 22.
С появлением горячих точек в разных регионах СНГ несколько отошел в тень вопрос об интересах России на этом участке северо-западной границы. Напомню, что военно-политическое равновесие сил на Скандинавском полуострове держится на трех составляющих: нейтралитете сильной Швеции, нейтралитете Финляндии (с которой СССР имел договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи 1948 г.), участии Дании, Норвегии, Исландии в НАТО. После второй мировой войны разрабатывалась концепция "северного баланса" в целях безопасности на севере Европы. Отношение к советско-финляндскому договору на Западе было и настороженным, и опасливым, и резко отрицательным до неприятия. В свое время только возникшая вероятность того, что СССР предложит заключить аналогичное соглашение с другими Скандинавскими странами, вызвала шквал дискуссий в Норвегии, Дании, Швеции. США и Великобритания однозначно негативно высказались по поводу подобной возможности.
Организации казаков на Кольском полуострове сразу привлекли внимание в Скандинавских странах. Особый интерес проявили к казакам шведы. Казаки появились в Коле и Калининграде (морская база южнее шведского Карлскруна). А между Колой и Норботтеном не более трех десятков километров. И даже штаб казаков находился в одном доме с кафе "Юность", купленным гражданином Швеции на проспекте Ленина в Мурманске. Пока казаки выразили готовность выступать личной охраной скандинавских коммерсантов, шведы пытались заглянуть в это "временное окно" и сформулировать свое отношение к деятельности казаков, спрогнозировать, как будет работать военный элемент в казачестве. С казаками Мурманска регулярно встречаются журналисты из Скандинавских стран, пытаясь получить ответ на вопрос: "Казаки - угроза Западу?". Так и назвал шведский корреспондент Л. Йюлленхаль одну из своих статей. Повторяя расхожий западный стереотип: казаки - "это так называемые древние русские рыцари, или, другими словами, самураи", он писал, что после того, как "...коммунисты сделали свое "благое" дело для уничтожения казачества, использовав для своих целей сначала "красных" казаков, немногие на Западе предполагали, что казачество сможет воскреснуть... с тем же образом жизни, что и 75 лет назад". И вдруг добровольные казачьи соединения из различных областей России "совершенно спокойно" поддержали русских в войне в Молдавии, "вокруг загадочного города Бендеры, совсем неизвестного шведам". Л. Йюлленхаль размышлял, не играет ли русская армия с огнем, привлекая казаков к службе на границах. И оставил открытым для читателя вопрос: "появились ли кольские "казаки" для того, чтобы их стало больше, или для того, чтобы постоянно иметь доступ к оружию?" 23. Пока пытались разобраться, что представляют собой казаки Кольского полуострова, они начали создавать свои структуры по всей Мурманской области, в которой, по данным ВСКМ, проживает более 3 тыс. казаков.
Калининградская область
Хотелось бы привлечь внимание читателя еще к одному неказачьему региону - Калининградской области 24. И не только потому, что здесь создана казачья структура, объединившая потомков всех традиционных казачьих войск. Эта самая маленькая по площади область на крайнем Западе России, шестая с конца по населению (менее 1 млн человек), демонстрирует, какие неожиданные последствия имел распад СССР, к каким непредвиденным результатам может привести непродуманное перекраивание границ и где может возникнуть еще одна "горячая точка". Опасность превращения "Калининградского анклава в новый источник напряженности в Европе" отмечалась и в процессе обсуждений, проходивших в январе - сентябре 1997 г. в рамках Балтийского круглого стола Московского Центра Карнеги 25. Отсеченная от России тремя границами и шестью таможнями, Калининградская область превратилась в эксклав, единственный в стране. Соответственно нет и опыта взаимоотношений с подобным пограничьем без границ. До уникальной анклавной зоны Барле - Нассау - Хертог 26 отсюда ближе, чем до Москвы. Казаки оказались в самом центре Европы. В Калининградской области сложилось неординарное сочетание рыночных настроений и консерватизма. Идет массированное проникновение немецкого капитала: туристические фирмы, совместные предприятия. Калининград расцвечен немецкими вывесками, по телевидению постоянно демонстрируются немецкие фильмы, выходит журнал на немецком языке "Кенигсбергский курьер". В то же время, область чрезвычайно милитаризирована: здесь штаб Балтийского флота, 11-я ударная армия, спецгруппа погранвойск. Тут осталось немало вышедших в отставку офицеров и ушедших на пенсию местных штабных работников. После подписания постановления Правительства России от 25 сентября 1992 г. Калининградская область обладала, пожалуй, наиболее благоприятными условиями для развития свободной экономической зоны ("Янтарь") 27.
Один из участков новой западной границы пролег по бывшей линии административного деления Калининградской области с Литовской ССР. Литва почти сразу установила свои государственные кордоны. Россия начала позже, после создания Краснознаменной Калининградской группы погранвойск 28. Спешно созывали сюда пограничников из Литвы, Латвии, Эстонии - нужно было построить более двух десятков застав и пропускных пунктов. Большинство военнослужащих группы превратились в беженцев на земле, которую они призваны охранять.
С учетом сложившейся ситуации потомки казаков, проживающие в Калининградской области, решили объединить усилия для выживания в сложных экономических условиях. Инициативная группа собралась 11 июля 1992 г. для "создания общественного объединения казаков как базовой основы казачества на самом западном рубеже России". Организация создавалась "как гарант мира и покоя в регионе, экономического благополучия казаков". Предложили считать будущую организацию региональным отделением Союз казачьих войск России 29.
Первый круг Балтийского окружного союза казаков был приурочен ко дню святого Андрея Первозванного и состоялся 12 декабря 1992 г. в гарнизонном Доме офицеров Калининграда. Атаманом избрали майора одной из частей Калининградского гарнизона Л. Локтионова. Казаки Калининградской области заявили, что они "не политическая организация, но для достижения своих задач действуют и политическими методами". Изначально была готовность сотрудничать с политическими структурами: "С другими патриотическими организациями и движениями мы в состоянии на самом деле возродить на данной земле казачество как гарант стабильности и надежности в защите российских интересов на ее самом Западном рубеже" 30.
Несмотря на то что местные власти настороженно отнеслись к объединению казаков и устав долго не регистрировался в отделе юстиции Калининградской области 31, организация начала функционировать, в нее стали вступать казаки: военнослужащие из состава войск, выводимых из ближнего зарубежья, ставшие бездомными или безработными военные, среди которых немало потомков выходцев из традиционных казачьих земель. В обращении ко всем казакам страны было заявлено: "Мы, потомки славных казачьих родов, в ответ на бездумную, а скорее предательскую деятельность далеких от российских интересов чиновников всех мастей... что угодно продающих, грабящих народом нажитое, готовы противопоставить такой казачий Союз, от которого захолонут в страхе поганые сердца стервятников-временщиков" 32. Выступавшие на круге отмечали, что казачество в Калининградской области самоорганизуется в условиях, когда "СССР уже не существует... Правительство за нас наши проблемы решать не будет... Главная задача - создать казачество на первом рубеже"; "казаки появляются там, где тревожно для государства Российского", "казаки там, где Родина не хочет отдать пядь своей земли. А на нашу область много желающих" 33.
Казаки Калининграда сформулировали и конкретные задачи: оказание помощи в становлении низовым организациям и подразделениям (хуторам, фермам, куреням и станицам), решение острых социальных проблем казаков-военнослужащих, составивших основу союза, забота о престарелых и одиноких казаках и казачках, воспитание и обучение молодежи выживанию в экстремальных условиях. Для решения этих задач необходима материальная база. Поэтому казаки намерены максимально использовать возможности, которые дает статус свободной экономической зоны: принимать участие в акционировании морского порта, жилищном строительстве на селе, заниматься сельским хозяйством, коневодством, служебным собаководством, торговлей, туристическим бизнесом, реставрировать памятники истории и культуры. Для реализации подобных программ уже установлены контакты с казаками других регионов, властными, коммерческими и производственными структурами области.
Однако от намерений до реальных дел и результатов путь оказался нелегким. И здесь не обошлось без борьбы и расколов.
В 1997 г. в Калининградской области действовали и были зарегистрированы: объединение казаков Калининградской области "Балтийская станица", объединение казаков города Калининграда, Балтийский казачий союз, Балтийский хутор искусств, Гвардейская станица.
В состав "Балтийской станицы" вошли отделения в городах: Калининграде, Гусеве, Черняховске, Полесске, Гурьевске, Зеленоградске, Балтийске и поселках Корневе и Добровольском. Точная численность казаков неизвестна, ориентировочно - 5 тыс. человек. В объединениях казаков - 330-350 человек.
Казаки создали ансамбли "Играй, гармонь", "Станица", детский казачий ансамбль. Интересно, что именно в Калининграде живет один из самых известных в России автор и исполнитель современных казачьих песен донской казак А. Мелехов.
Своеобразие Калининградской области выразилось и в том, что постановлением главы области от 31 января 1996 г. #58 в областной администрации была создана единственная в своем роде структура - совет атаманов казачества, проживающего на территории Калининградской области при отделе по национальным отношениям (в администрациях других субъектов Федерации имеются комитеты, отделы, ответственные сотрудники по казачеству).
В апреле 1997 г. совет атаманов Калининградской области принял решение объединить казачьи организации области для совместной работы. Теперь ежемесячно проводится совет атаманов в Крестовоздвиженском казачьем соборе. Атаманы председательствуют по очереди. Раз в неделю заседает правление совета атаманов области. По мнению начальника отдела по национальным вопросам и казачеству администрации области В. Трофименко, "это первый шаг к объединению казаков" 34. Казаки области изъявили желание нести государственную и иную службу. В настоящее время идет подготовительная работа по вхождению в государственный реестр. Естественно, при решении этой задачи особое положение области и сопряженный с этим комплекс геополитических, военных, международных проблем стимулирует поиск нестандартных подходов к объединению с казачьими структурами других регионов страны.
Санкт-Петербург
Все больше казачьих организаций возникает в городах: сегодня более 50% казаков - горожане, представляющие интересы различных социальных групп. Они не собираются возвращаться к традиционному казачьему образу жизни, сочетать, как прежде, роли пахаря и воина.
Потомки казаков, проживающие в С.-Петербурге и Ленинградской области, реально ощутили, что и они живут на фронтире. До новообразованной границы с Эстонией 147 км по асфальтированному шоссе, а граница практически оголена. Землячество казаков "Невская станица" возникло на основе военно-патриотического клуба "Лейб-гвардии казачий полк" в 1990 г. еще в Ленинграде, структурно вошло в Союз казаков.
Это была первая общественная организация, которая начала работу по возрождению казачества на Северо-Западе России. Первым атаманом землячества был избран потомок донских казаков Б. Алмазов 35. Целью создания "Невской станицы" было заявлено "возрождение казачества как самобытной социально-этнической формации" 36. Основные направления ее деятельности включали целевые программы культурно-этнического и духовного возрождения казачества по следующим направлениям: "Храм", "Земля", "Становление казака", "Дети", "Милосердие и гостеприимство", "Здоровье", "Казачьи взаимосвязи и взаимоотношения", "Защита и управление" 37. Деятельность землячества планировалось строить с учетом традиций, сложившихся у казаков С.-Петербурга до революции, в частности, имелся в виду клуб "Донской курень" 38. В землячество вошли районные подразделения - "хутора", которые охватывали Центральный, Выборгский, Красносельский, Кировский, Фрунзенский, Московский, Василеостровский, Красногвардейский, Приморский, Пушкинский, Петродворцовый и Петроградский районы.
Творческая натура атамана порой восставала против организационной работы. Возникли неизбежные в начале любого дела трения по поводу целей, задач и путей их реализации. После мучительных споров, борьбы, расколов 13 марта 1993 г. состоялся внеочередной круг казаков, на котором было принято решение о независимости землячества по отношению как к Союзу казаков, так и к Союзу казачьих войск России. Вместо Б. Алмазова атаманом был избран Е. Поляков 39. Тогда в С.-Петербурге существовали Феодоровская станица, Казачий благотворительный фонд, Александро-Невская станица 40.
В то же время казаки ряда объединений начали создавать общественную организацию "Северо-Западный округ Союза казаков", собрание учредителей которой состоялось 16 июня 1993 г. Председателем правления был избран Б. Алмазов. В округ вошли организации казаков С.-Петербурга, Таллина, Пскова, Северодвинска, Мурманска, Луги, Гатчины, Соснового Бора, Республики Коми и Карелии.
Первый совет атаманов Северо-Западного округа Союза казаков прошел в Сыктывкаре 1 декабря 1993 г. Перечислю организации, представители которых приняли участие в этом заседании. Это дает представление о том, как формировался (структурно и регионально) новый округ: Казачье землячество Северодвинска, Псковский казачий союз, Союз казаков Воркуты, казачье землячество Инты, Сосногорское землячество казаков, Смоленский казачий Союз. Были делегат от казаков, проживающих в Латвии, делегат землячества казаков Эстонии, представители организаций Шлиссельбурга и Кировска, посланцы казаков Карелии, казачье землячество Луги, казачье землячество Выборга, Воздвиженская станица "Сосновый Бор", Петроградский хутор "Невской станицы", Усть-Ижерский хутор "Невской станицы", Выборгский хутор "Невской станицы", Приморский хутор "Невской станицы", Люсиновский хутор "Невской станицы", Балтийский союз казаков.
По мере роста землячества "Невская станица" некоторые хутора стали самостоятельными общественными организациями. К 1997 г. в С.-Петербурге было зарегистрировано 11 общественных объединений казаков, в Ленинградской области - 5 общественных объединений и 4 станицы.
Для совершенствования структуры управления совет атаманов землячества "Невская станица" принял решение создать единое руководство казачьими организациями Северо-Запада России. Для этого была создана и 3 июня зарегистрирована управлением юстиции Ленинградской области общественная организация "Ленинградский казачий округ" (ЛКО), которая включила в себя зарегистрированные казачьи общественные организации С.-Петербурга, Ленинградской и Псковской областей, а затем Выборга, Волосова, Кингисеппа, Ивангорода. В состав ЛКО вошло и землячество казаков Псковщины. На втором круге ЛКО 23 марта 1996 г. было принято решение переименовать округ в "Невский казачий округ".
У казаков С.-Петербурга есть три фольклорных коллектива: казачий ансамбль песни и пляски, казачий ансамбль "Живая старина", казачий ансамбль "Невская станица", для сохранения казачьих традиций в одежде создан Фонд высокой моды под руководством казачки М. Самариной 41. С 1991 г. периодически издается газета "Невские казачьи ведомости" 42.
По данным атамана Е. Полякова, в С.-Петербурге насчитывалось в 1997 г. от 40 до 60 тыс. потомков казаков. В состав "Невского казачьего округа" входили представители самых разных социальных групп: рабочие, интеллигенция, военнослужащие.
В мае 1995 г. в С.-Петербурге была создана ассоциация "Казачья стража" (атаман С. Свиристелев), которая объединила охранные предприятия "Гром", "Бирич", "Русич", "Л и С". Учредители ассоциации: Октябрьская железная дорога, Казачий благотворительный фонд, Православный центр духовного возрождения, Невский казачий округ, казачья охранная служба "Гром". Ассоциация получила благославление митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна. Организация провозгласила цели: возрождение казачества в России; развитие и поддержка организаций, которые специализируются на охране безопасности личности и предпринимательской деятельности, охране общественного порядка на территории С.-Петербурга и Северо-Запада России. Предприятия - члены ассоциации осуществляют охрану объектов государственной, муниципальной, частной собственности.
Акционерное общество закрытого типа "Гром" было создано еще в феврале 1994 г. Тогда же было определено основное направление деятельности: возрождение охраны железных дорог казаками, конкретно - обеспечение безопасности пассажирских перевозок на поездах Октябрьской железной дороги московского и мурманского направлений. В 1995 г. Министерство путей сообщения передало под охрану "Грома" ряд поездов московского направления и поезд Москва - Хельсинки - Москва. Работа была организована совместно с Управлением внутренних дел на транспорте. Казаки "Грома" ведут охрану вместе с сотрудниками линейных отделений милиции. Эта служба не имеет аналогов в России.
После выхода указа президента России от 9 августа 1995 г. #835 "О государственном реестре казачьих обществ в Российской Федерации" в результате соглашения между Северо-Западным управлением внутренних дел на транспорте (начальник - генерал-майор В. Власов), управлением Октябрьской железной дороги и ассоциацией "Казачья стража" была создана региональная служба обеспечения общественного порядка на поездах в Северо-Западном регионе. Здесь нашли работу офицеры, уволенные в запас из Вооруженных сил и органов МВД. По линии казачьих обществ этот опыт начал продвигаться в регионы: налажено сотрудничество с казачьими обществами Кубани, Дона, Урала, многие из которых являются членами ассоциации. Представительства "Казачьей станицы" открыты в Пскове, Новгороде, Мурманске.
С января 1995 г. казаки охранного предприятия "Гром" охраняли общественный порядок на территории Выборгского района С.-Петербурга. Их поддержал глава районной администрации А. Коган. В сентябре 1995 г. был заключен договор, в соответствии с которым начала работать территориальная дружина "Казачья стража". В начале 1996 г. такая же служба создана в Курортном районе С.-Петербурга.
Сейчас речь идет уже о создании муниципальной казачьей службы общественной безопасности в регионе и привлечении казачьих обществ к государственной службе.
Ассоциация "Казачья стража" использует свой потенциал следующим образом:
• на основе опыта сотрудничества муниципального подразделения ассоциации "Казачья стража" Выборгского района с Выборгским РУВД формируются структуры на территории нескольких регионов города и пригородов;
• в сотрудничестве с Северо-Западным управлением внутренних дел на транспорте создается единая муниципальная служба безопасности на вокзалах города;
• в ночное время казаки специализированного подразделения ассоциации "Казачья стража" на основе договора с государственным предприятием "Транском" ведут работу по охране общественного порядка на пригородных поездах и перронах Октябрьской железной дороги.
"Казачья стража" не только осуществляет охранные функции. На ее попечении детский дом #18, ПТУ #80, учебно-производственное объединение "Аванти". Достигнуто соглашение и о сотрудничестве "Казачьей стражи" с Управлением по охране окружающей среды.
В связи с вхождением в государственный реестр на основе ассоциации было создано Санкт-Петербургское городское казачье общество "Казачья стража".
Псковская область
В Псковской области только два больших города - Псков и Великие Луки и в то же время нет ни одного сельского райцентра. В прошлом этот регион был житницей Северо-Запада России. А сегодня, став новым пограничьем, Псковская область должна решать новые проблемы: обустраивать и охранять границы, расширять социальную инфраструктуру приграничья, регулировать миграционные процессы, устранять нехватку электроэнергии, модернизировать перерабатывающую промышленность. Россия все время запаздывает, по сравнению со странами Балтии, с приданием своим границам государственных атрибутов. И все же в шести районах Псковской области, смежных с Эстонией и Латвией, установлена 1 сентября 1993 г. пограничная зона до 5 км шириной. Перед закрытием границы началась "медная лихорадка". Исчезало все: от проводов до колоколов. В Невеле пропал бронзовый Пушкин. Пограничные правила своеобразны: жителям Прибалтики, имеющим советские паспорта, визы не нужны. Жителям России обязательно нужна платная виза, получаемая в Москве или С.-Петербурге.
В Печорском районе вспомнили о проблеме сету. Эстонцы обещают в случае возвращения Печорского района Эстонии создать уезд Сетумаа с центром в Печорах. В 20-х годах на просьбу создать в Эстонии автономию сету последовал ответ: "Сету нет, есть эстонцы". Тем не менее в Эстонии создано земское движение и общество "Петсеримаа" (прежнее название Печорского района), которые пытались провести 14-16 мая 1993 г. агитационный велопробег вдоль границы по Печорскому и другим районам Псковской области. Эстонцам в селе Бярски (Печорский район) выданы паспорта граждан Эстонии. Латвия и Эстония осуществляют картографическую экспансию, изображая спорные территории как собственные. А жители Печор создали общественный комитет за сохранение Печорского района в составе России.
Заключив соглашение от 29 июля 1991 г. о сотрудничестве в экономическом и социально-культурном развитии Калининградской области, Россия и Литва признали нерушимость существующей границы 43, т. е. Россия отказалась от претензий к Литве.
Латвия и Эстония считают, что на России лежит обязательство вернуть территории, в том числе часть Псковской и Ленинградской областей. Дело в том, что в 1944-1945 гг. были произведены изменения в территориальном разграничении между РСФСР, Латвийской и Эстонской республиками в соответствии с указом Президиума Верховного совета СССР "Об образовании Псковской области в составе РСФСР" от 23 августа 1944 г. Ряд волостей Абренского уезда (в том числе Вышгородская, Кочановская, Тучковская с абсолютным большинством русского населения в то время) были переданы из Латвии в состав Псковской области. Бывшая административная граница ныне превратилась в государственную. Законодательными актами Верховного совета СССР от 23 августа 1944 г. территория Петсеримааского уезда Эстонской СССР также была включена в состав Псковской области. Современная государственная граница на этом участке соответствует историческому разграничению между бывшими Лифляндией и Псковской губернией. В 1944 г. территории волостей (с компактным проживанием русских) на восточном берегу Нарвы (исторически принадлежавшие России) были включены в Ленинградскую область. Современная граница здесь также соответствует исторически сложившемуся разграничению бывших территорий Эстляндии и С.-Петербургской губернии. Этнический состав населения в последние десятилетия особенно не менялся. Русские составляют 99% населения Печорского и Пыталовского районов Псковской области.
После провозглашения Латвией независимости в 1990 г. Верховный совет этой республики признал недействительными все правовые акты о вхождении в СССР и последующих изменениях границ. В одностороннем порядке 15 августа 1990 г. Совет министров Латвии принял решение о восстановлении границ, существовавших до 16 июня 1940 г.
Как отмечали эксперты Г. Куц и П. Иванчишин, "образ постоянного врага "с Востока" активно используется прибалтами как элемент "консолидации" общества, получения экономической и военной помощи от Запада. Просматривается и расчет прибалтов "давить" на предполагаемую боязнь России выглядеть не очень благоприятно в глазах других стран в связи с их повышенной чувствительностью к прибалтийским проблемам. Наверное, именно этим можно объяснить их желание при любом удобном случае выносить спорные вопросы на высокий политический уровень, блокировать нормальную работу по договорно-правовому оформлению Государственной границы России и стран Балтии, нормализации обстановки, установлению добрососедских отношений с пограничным режимом наибольшего благоприятствования и доверия" 44. В такой обстановке на Псковщине, в местах исторически сплошного помещичьего землепользования, заявили о себе потомки казаков. Объединились, провели круг и объявили: есть граница, есть и казаки.
В 1997 г. в Псковской области существовали и были зарегистрированы шесть общественных объединений казаков: казачье общество "Землячество казаков Псковщины", казачье общество "Станица Середкинская", общественная организация Пскова казачье общество "Станица Великорецкая", Псковская городская общественная организация казачье общество "Станица Донская", Палкинская районная общественная организация казачье общество "Станица Смолинская", Псковская областная общественная казачья организация (округ).
В апреле 1997 г. состоялся круг Псковской городской казачьей организации, в работе которого участвовали представители Северо-Западного казачьего округа, администрации области, казачьих обществ Пскова и Новгорода, общественной организации "Афганвет". По традиции работу круга благословил о. Иоанн, настоятель Ильинского храма. Круг одобрил действия казаков станицы "Смолинская" по объединению с городским казачьим обществом для вхождения в государственный реестр казачьих обществ в Российской Федерации. В результате такого объединения начало действовать областное казачье общество "Землячество казаков Псковщины", атаманом которого на круге был избран А. Ткачук 45.
Казачество становится формой самоопределения тех граждан распадающейся страны, которые желают обрести национальное достоинство.
Примечания
1 Первое объявление о том, что состоялось Учредительное собрание Московского землячества казаков, опубликовала "Московская правда" (1990. - 11 янв.).
2 Казачьи ведомости. - М., 1990. - С. 2.
3 29 июня 1990 г. на круге был избран атаман Союза казаков А. Мартынов - донской казак из станицы Гниловской Черкасского округа Области войска Донского. Он принес присягу: "Вступая в должность атамана Союза казаков, на святом и животворящем кресте и Евангелии присягаю честному казачеству и клянусь: беречь казачью честь, служить верно и самоотверженно казачеству и отечеству нашему, не жалея сил и живота своего. Аминь!".
4 Обращение к казакам России // Яицкая воля. - 1991. - Окт. - С. 1-2.
5 Напомню, что после Февральской революции в Петрограде казаки раскололись на две организации: на 1-м съезде казачьих войск 23 марта (5 апреля) 1917 г. был создан "буржуазный" Совет "Союза казачьих войск". Председателем на 2-м съезде казачьих войск в Петрограде 7 (20) июня 1917 г. был избран А. Дутов. В противовес первому 25 марта (7 апреля) 1917 г. образовался "пролетарский" Центральный совет казаков. Председателем избрали казака станицы Таманской Кубанского казачьего войска В. Костенецкого.
6 Первый уполномоченный по делам казачества при Правительстве Москвы - С. Донцов. После его перехода в ГУКВ уполномоченным стал И. Ченцов (распоряжение премьера правительства Москвы от 10 февраля 1997 г. #118-рп).
7 Московское городское казачье общество зарегистрировано 10 ноября 1997 г., свидетельство о регистрации вручено 29 ноября 1997 г.
8 Г. Кокунько - атаман, один из создателей Московского землячества (независимого) казаков в 1989 г., член правления МГКО.
9 Данные приводятся по списку инициативной группы Союза казаков Мурмана. Ксерокопия с подписанного и удостоверенного печатью ВСКМ машинописного оригинала (архив автора).
10 Мурман - старинное название Кольского полуострова.
11 Протокол заседания оргкомитета Союза казаков Мурмана, 15 декабря 1991 г. Ксерокопия с подписанного машинописного оригинала (архив автора).
12 Устав Войскового союза казаков Мурмана (архив автора).
13 Рыбный Мурман // Мурманск. - 1992. - 25 дек.
14 Видимо, этот человек переехал из Ставропольского края и мало осведомлен о своих казачьих корнях.
15 Интересно, что этот человек отнес себя не к донским, а к хоперским казакам, т. е., акцентируя свою "малую родину", отметил, что он потомок выходцев с Хопра, из Хоперского казачьего округа Области войска Донского. Обычно современные казаки сначала идентифицируют себя с историческим войском, а потом уточняют округ, станицу.
16 Источник: Списки лиц, зарегистрированных по трем районам Мурманска, от 16 февраля 1992 г. Ксерокопия с заверенного печатью ВСКМ машинописного оригинала (архив автора).
17 Запись беседы с атаманом А. Ефремовым. Москва, 30 июня 1994 г. А. Ефремов окончил Военно-морское инженерное училище им. Ф. Э. Дзержинского, капитан первого ранга, служил на атомной подводной лодке, участвовал в военных действиях в Египте. Возглавлял АО "Север-техград". Избран атаманом ВСКМ 15 мая 1994 г.
18 Обращение СКМ о проведении Большого казачьего круга (архив автора).
19 Имелась в виду станица Суворовская Предгорного района Ставропольского края.
20 Приводится по подписанному машинописному подлиннику письма А. Милехина атаману СКМ И. Малютину (архив автора).
21 Приводится по подписанному машинописному подлиннику письма В. Русановой атаману СКМ И. Малютину (архив автора).
22 По данным атамана ВСКМ А. Ефремова (запись беседы от 19 мая 1994 г.).
23 Gyllenhaal L. Kosackvдsendet - hot mot vдst? // OFB (Officersfцrbundsbladet) [Stockholm]. - 1993. - #3. - Еrgеng 61. - S. 5-7.
24 Калининградская область была создана в 1946 г., когда по Потсдамскому соглашению треть Восточной Пруссии отошла к СССР, а остальная часть - к Польше. Место выселенных немцев заняли русские, белорусы, украинцы.
25 Тренин Д. Балтийский шанс: Страны Балтии, Россия и Запад в складывающейся Большой Европе / Моск. Центр Карнеги. - М., 1997. - С. 11.
26 Самая насыщенная анклавами территория в мире: 21 бельгийский анклав на территории Нидерландов и 7 нидерландских анклавов на территории Бельгии. См.: Brekelmans F. A. De Belgische Enclaves in Nederland, Bijdragem lot de rechtsgeschiedenis van Baarle-Hertog en Baarle-Nassau. - Tilburg: Stichting Brabants Historish Contact, 1965; Catudal H. M. Jr. The Enclave Problem in International Law // Rev. de Drait Intern., de Sciences diplomatiques et politiques. - 1972. - Vol. 50. - #1. - Р. 20-36; Cuypers J. Baarle-Hertog, Belgische Eilanden // Turnhout. - 20 June 1985 - 22 Mei 1989. - Р. 3-8, 23-24; 34-44.
27 Калининградская область получила льготное налогообложение, снижение таможенных пошлин, право вывоза прибыли внешних инвесторов.
28 Граница России. - 1994. - #1. - Янв. - С. 5.
29 Протокол #1 собрания (схода) казачьей инициативной группы по Калининграду и Калининградской области от 11 июля 1992 г. Ксерокопия с подписанного машинописного оригинала (архив автора).
30 Обращение атамана Балтийского союза казаков Л. Локтионова "Братья-казаки!". Ксерокопия с подписанного машинописного оригинала (архив автора).
31 Запись беседы с атаманом Л. Локтионовым 12 мая 1993 г.; см. также: Страж Балтии [Калининград]. - 1993. - 25 февр.
32 Обращение атамана... - С. 2.
33 Акт Балтийского окружного Союза казаков (о проведении круга 12 декабря 1992 г.). Ксерокопия с подписанного рукописного подлинника (архив автора).
34 Страж Балтии. - 1997. - 16 апр.
35 Б. Алмазов - атаман землячества "Невская станица" с 27 сентября 1990 г. по 15 февраля 1993 г. Литератор, диссидент-шестидесятник, издал памятки казака "Слава тебе, господи, что мы казаки!". Инициатор создания Информационного казачьего центра в С.-Петербурге.
36 Устав казачьего землячества "Невская станица". Принят собранием учредителей 27 сентября 1990 г., утвержден решением исполкома Ленсовета от 21 января 1991 г. #33. Машинописная копия (архив автора). См. также: Таболина Т. В. Возрождение казачества: 1989-1994: Истоки. Хроника. Перспективы. - М., 1994. - Т. 1. Центр. - Разд. 4. - С. 525-537.
37 Казачий путь [С.-Петербург]. - 1991. -#1. - С. 2.
38 "Донской курень" - клуб казаков, существовавший перед революцией в Петрограде. Инициатор создания и первый атаман - профессор И. Мушкетов. Из этого клуба в марте 1916 г. возник Союз казачьих войск и его исполнительный орган Совет Союза казачьих войск (находился в Петрограде).
39 Намеренно не останавливаюсь подробно на взаимных обвинениях враждующих группировок о правомочности круга. Фиксирую лишь факт размежевания, послужившего дополнительным катализатором создания Северо-Западного округа, атаманом которого стал Б. Алмазов.
40 Феодоровская станица выделилась из Невской станицы. По данным Б. Алмазова, в С.-Петербурге в 1993 г. было 23 казачьи структуры, которые ничего не знали друг о друге (диктофонная запись выступления Б. Алмазова на Совете атаманов Союза казаков, январь 1993 г.).
41 См.: Казаки на службе России / Информ. бюл. ГУКВ. - 1997. - #2. - С. 40.
42 Там же. - С. 26.
43 До вхождения Литвы в СССР 23 мая 1939 г. Германия отторгла от нее Клайпеду (Мемель). При вхождении в СССР Литве был передан Вильнюс (Вильно), а затем возвращена Клайпеда.
44 Куц Г., Иванчишин П. Россия - Прибалтика: кризис назрел // Граница России. - 1994. - #4. - С. 6-7. Г. Куц был председателем подкомиссии по пограничным вопросам Комитета по вопросам безопасности Верховного совета Российской Федерации, профессор П. Иванчишин - главным специалистом Комитета по вопросам безопасности Верховного совета Российской Федерации.
45 Новости Пскова. - 1997. - 16 апр.
http://www.carnegie.ru/ru/pubs/books/volume/36319.htm

Основы социальной концепции Русской Православной Церкви

VIII. Война и мир

VIII.1. Война является физическим проявлением скрытого духовного недуга человечества - братоубийственной ненависти (Быт. 4. 3-12). Войны сопровождали всю историю человечества после грехопадения и, по слову Евангелия, будут сопровождать ее и далее: "Когда же услышите о войнах и о военных слухах, не ужасайтесь: ибо надлежит сему быть" (Мк. 13. 7). Об этом свидетельствует и Апокалипсис, повествуя о последней битве сил добра и зла при горе Армагеддон (Откр. 16. 16). Земные войны суть отражение брани небесной, будучи порождены гордыней и противлением воле Божией. Поврежденный грехом человек оказался вовлечен в стихию этой брани. Война есть зло. Причина его, как и зла в человеке вообще, - греховное злоупотребление богоданной свободой, "ибо из сердца исходят злые помыслы: убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления" (Мф. 15. 19).

Убийство, без которого не обходятся войны, рассматривалось как тяжкое преступление пред Богом уже на заре священной истории. "Не убий", - гласит закон Моисеев (Исх. 20. 13). В Ветхом Завете, как и во всех древних религиях, кровь имеет священный характер, поскольку кровь - это жизнь (Лев. 17. 11-14). "Кровь оскверняет землю", - говорит Священное Писание. Но тот же библейский текст предостерегает обращающихся к насилию: "Земля не иначе очищается от пролитой крови, как кровию пролившего ее" (Числ. 35. 33).

VIII.2. Неся людям благую весть примирения (Рим. 10. 15), но находясь в "мире сем", который пребывает во зле (1 Ин. 5. 19) и исполнен насилия, христиане невольно сталкиваются с жизненной необходимостью участвовать в различных бранях. Признавая войну злом, Церковь все же не воспрещает своим чадам участвовать в боевых действиях, если речь идет о защите ближних и восстановлении попранной справедливости. Тогда война считается хотя и нежелательным, но вынужденным средством. Православие во все времена относилось с глубочайшим почтением к воинам, которые ценой собственной жизни сохраняли жизнь и безопасность ближних. Многих воинов Святая Церковь причислила к лику святых, учитывая их христианские добродетели и относя к ним слова Христа: "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Ин. 15. 13).

Когда святой равноапостольный Кирилл был послан Патриархом Константинопольским на евангельскую проповедь и прибыл в столицу сарацин, с ним вступили в спор о вере ученые последователи Магомета. Между прочими вопросами задали ему такой: "Христос есть Бог ваш. Он заповедал вам молиться за врагов, добро творить ненавидящим и гонящим вас, — бьющим в ланиту подставлять и другую, — а вы что делаете? Если кто обидит вас, изощряете оружие, выходите на брань, убиваете. Почему вы не слушаете своего Христа?" Выслушав cиe, святой Кирилл спросил у совопросников своих: "если в каком-либо законе будут написаны две заповеди, который человек будет совершенный исполнитель закона — тот ли, кто исполняет одну заповедь, или тот, кто исполняет обе заповеди?" Когда агаряне сказали, что совершеннее исполнит закон тот, кто соблюдет обе заповеди, то святой проповедник продолжал: "Христос Бог наш, повелевший нам молиться за обидящих нас и им благотворить, сказал также, что большей любви никто из нас в жизни сей явить не может, разве кто положит душу свою за други своя (Ин. 15. 3). Вот почему мы великодушно терпим обиды, причиняемые нам как людям частным, но в обществе друг друга защищаем и полагаем души свои на брани за ближних своих, чтобы вы, пленив наших сограждан, вкупе с телами не пленили и душ их, принудив к отречению от веры и богопротивным деяниям. Наши христолюбивые воины с оружием в руках охраняют Святую Церковь, охраняют государя, в священной особе коего почитают образ власти Царя Небесного, охраняют отечество, с разрушением коего неминуемо падет отечественная власть и поколеблется вера евангельская. Вот драгоценные залоги, за которые до последней капли крови должны сражаться воины, и если они на поле брани положат души свои, Церковь причисляет их к лику святых мучеников и нарицает молитвенниками пред Богом".

VIII.3. "Взявшие меч, мечем погибнут" (Мф. 26. 52), - в этих словах Спасителя находит обоснование идея справедливой войны. С христианской точки зрения, понятие нравственной правды в международных отношениях должно опираться на следующие основные принципы: любовь к своим ближним, своему народу и Отечеству; понимание нужд других народов; убеждение в том, что благу своего народа невозможно служить безнравственными средствами. Эти три принципа определили нравственные границы войны, которые были выработаны христианским миром в Средние века, когда, применяясь к реальной ситуации, люди пытались обуздать стихию военного насилия. Уже тогда существовала убежденность, что война должна вестись по определенным правилам, что и сражающийся человек не должен терять своего нравственного облика, забывая, что его противник - такой же человек, как и он сам.

Выработка высоких правовых норм в международных отношениях была бы невозможна без того нравственного воздействия, которое оказало христианство на умы и сердца людей. Требования справедливости в войне на деле далеко не часто удовлетворялись, но сама постановка вопроса о справедливости порой удерживала воюющих людей от чрезмерной жестокости.

В западной христианской традиции, восходящей к блаженному Августину, при определении справедливости войны обычно приводят ряд факторов, которые обусловливают допустимость начала войны на своей или чужой территории. К их числу можно отнести следующие:

войну следует объявлять ради восстановления справедливости;
войну имеет право объявить только законная власть;
право на использование силы должно принадлежать не отдельным лицам или группам лиц, а представителям гражданских властей, установленных свыше;
война может быть объявлена только после того, как будут исчерпаны все мирные средства для ведения переговоров с противной стороной и восстановления исходной ситуации;
войну следует объявлять только в том случае, если имеются вполне обоснованные надежды на достижение поставленных целей;
планируемые военные потери и разрушения должны соответствовать ситуации и целям войны (принцип пропорциональности средств);
во время войны необходимо обеспечить защиту гражданского населения от прямых военных акций;
войну можно оправдать только стремлением восстановить мир и порядок.

В нынешней системе международных отношений подчас бывает сложно отличить агрессивную войну от оборонительной. Грань между первой и второй особенно тонка в случаях, когда одно или несколько государств либо мировое сообщество начинают военные действия, мотивируя их необходимостью защиты народа, являющегося жертвой агрессии (см. XV. 1). В связи с этим вопрос о поддержке или осуждении Церковью военных действий нуждается в отдельном рассмотрении всякий раз, когда таковые начинаются или появляется опасность их начала.

Одним из явных признаков, по которому можно судить о праведности или несправедливости воюющих, являются методы ведения войны, а также отношение к пленным и мирному населению противника, особенно детям, женщинам, старикам. Даже защищаясь от нападения, можно одновременно творить всяческое зло и в силу этого по своему духовному и моральному состоянию оказаться не выше захватчика. Война должна вестись с гневом праведным, но не со злобою, алчностью, похотью (1 Ин. 2. 16) и прочими порождениями ада. Наиболее правильную оценку войны как подвига или, напротив, разбоя можно сделать, лишь исходя из анализа нравственного состояния воюющих. "Не радуйся смерти человека, хотя бы он был самый враждебный тебе: помни, что все мы умрем", - говорит Священное Писание (Сир. 8. 8). Гуманное отношение к раненым и пленным у христиан основывается на словах апостола Павла: "Если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья. Не будь побежден злом, но побеждай зло добром" (Рим. 12. 20-21).

VIII.4. В иконографии святого Георгия Победоносца черный змий попирается копытами коня, который всегда изображается ярко-белым. Этим наглядно показывается: зло и борьба с ним должны быть абсолютно разделены, ибо, борясь с грехом, важно не приобщиться к нему. Во всех жизненных ситуациях, связанных с необходимостью применения силы, сердце человека не должно оказываться во власти недобрых чувств, роднящих его с нечистыми духами и уподобляющих им. Лишь победа над злом в своей душе открывает человеку возможность справедливого применения силы. Такой взгляд, утверждая в отношениях между людьми главенство любви, решительно отвергает идею непротивления злу силою. Нравственный христианский закон осуждает не борьбу со злом, не применение силы по отношению к его носителю и даже не лишение жизни в качестве последней меры, но злобу сердца человеческого, желание унижения и погибели кому бы то ни было.

В связи с этим Церковь имеет особое попечение о воинстве, воспитывая его в духе верности высоким нравственным идеалам. Соглашения о сотрудничестве с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями, заключенные Русской Православной Церковью, открывают большие возможности для преодоления искусственно созданных средостений, для возвращения воинства к веками утвержденным православным традициям служения отечеству. Православные пастыри – как несущие особое послушание в войсках, так и служащие в монастырях или на приходах – призваны неукоснительно окормлять военнослужащих, заботясь об их нравственном состоянии.

VIII.5. В основе христианского понимания мира лежат обетования Божии, засвидетельствованные в Священном Писании Ветхого и Нового Заветов. Эти обетования, придающие подлинный смысл истории, начали исполняться в Иисусе Христе. Для Его последователей мир является благодатным даром Божиим, о котором мы молимся и которого испрашиваем у Господа для себя и для всех людей. Библейское понимание мира значительно шире политического. Святой апостол Павел указывает, что "мир Божий… превыше всякого ума" (Флп. 4. 7). Он несравненно выше того мира, который люди способны создавать собственными усилиями. Мир человека с Богом, с самим собой и с другими людьми - неотделимы друг от друга.

У ветхозаветных пророков мир изображается как состояние, завершающее историю: "Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком... Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море" (Ис. 11. 6-9). Этот эсхатологический идеал связан с откровением Мессии, имя Которого - Князь мира (Ис. 9. 6). Война и насилие исчезнут с Земли: "И перекуют мечи свои на орала, и копья свои - на серпы; не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать" (Ис. 2. 4). Впрочем, мир - это не только дар Господа, но и задача человечества. Библия дает надежду на осуществление мира с помощью Божией уже в пределах нынешнего земного существования.

По свидетельству святого пророка Исаии, мир есть плод правды (Ис. 32. 17). Священное Писание говорит и о правде Божией, и о правде человеческой. Обе они имеют отношение к завету, который Бог заключил с избранным народом (Иер. 31. 35). В этом контексте правда преимущественно понимается как верность союзническим отношениям. Насколько люди нарушают союз с Богом, то есть насколько они неправедны, настолько они лишаются плода правды - мира. В то же время одним из основных элементов Синайского законодательства было требование справедливого отношения к ближнему. Заповеди закона имели целью не обременительное ограничение свободы личности, но построение жизни общества на принципе справедливости для достижения относительного мира, порядка и спокойствия. Для Израиля это означало, что мир в общественной жизни осуществляется не сам собою, в силу неких естественных закономерностей, но он возможен, во-первых, как дар Божественной правды, и, во-вторых, как плод религиозных усилий человека, то есть его верности Богу. Там, где люди благодарно ответят верностью на правду Божию, там "милость и истина сретятся, правда и мир облобызаются" (Пс. 84. 11). Впрочем, история Ветхого Завета дает множество примеров неверности и греховной неблагодарности избранного народа. Это дает повод пророку Иеремии указать на причину отсутствия мира в Израиле, в котором постоянно слышится: ""мир! мир!", а мира нет" (Иер. 6. 14). Пророческий призыв к покаянию звучит как песнь верности правде Божией. Несмотря на грехи народа, Бог дает обетование заключить с ним "новый завет" (Иер. 31. 31).

Мир в Новом Завете, как и в Ветхом, рассматривается как дар Божией любви. Он тождествен эсхатологическому спасению. Вневременность мира, возвещенного пророками, особенно явно видна в Евангелии от Иоанна. В истории продолжает царствовать скорбь, но во Христе верующие имеют мир (Ин. 14. 27; 16. 33). Мир в Новом Завете есть нормальное благодатное состояние человеческой души, освобожденной от рабства греху. Именно об этом говорят пожелания "благодати и мира" в начале посланий святого апостола Павла. Этот мир - дар Святого Духа (Рим. 15. 13; Гал. 5. 22). Состояние примиренности с Богом есть нормальное состояние твари, "потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира" (1 Кор. 14. 33). Психологически это состояние выражается во внутреннем порядке души, когда радость и мир в вере (Рим. 15. 13) становятся почти синонимами.

Мир, по благодати Божией, характеризует жизнь Церкви во внутреннем и внешнем аспектах. Но, разумеется, благодатный дар мира зависит и от человеческих усилий. Дары Духа Святого проявляются лишь там, где существует встречное движение человеческого сердца, покаянно устремленного к правде Божией. Дар мира обнаруживает себя, когда христиане стремятся к его стяжанию, "непрестанно памятуя... дело веры и труд любви и терпение упования на Господа нашего Иисуса Христа" (1 Фес. 1. 3). Устремления к миру каждого отдельного члена тела Христова должны быть независимы от времени и от условий жизни. Угодные Господу, (Мф. 5. 9), они приносят плоды, где бы и когда бы ни совершались. Мир, как дар Божий, преображающий внутреннего человека, должен проявляться и вовне. Его следует сохранять и возгревать (2 Тим. 1. 6), а потому миротворчество становится задачей Церкви Христовой: "Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми" (Рим. 12. 18); старайтесь "сохранять единство духа в союзе мира" (Еф. 4. 3). Новозаветный призыв к миротворчеству опирается на личный пример Спасителя и Его учение. И если заповеди о непротивлении злому (Мф. 5. 39), любви к врагам (Мф. 5. 44) и прощении (Мф. 6. 14-15) обращены прежде всего к личности, то заповедь о миротворчестве - "Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими" (Мф. 5. 9) - имеет непосредственное отношение к социальной этике.

Русская Православная Церковь стремится осуществлять миротворческое служение как в национальном, так и в международном масштабе, стараясь разрешить различные противоречия и привести к согласию народы, этнические группы, правительства, политические силы. Для этого она обращает свое слово к власть имущим и другим влиятельным слоям общества, а также прилагает усилия для организации переговоров враждующих сторон и для оказания помощи страждущим. Церковь также противостоит пропаганде войны и насилия, равно как и различным проявлениям ненависти, способной спровоцировать братоубийственные столкновения.

Воинская служба.
Основное занятие Донских казаков – это, конечно, Воинская служба. Именно за это Донские казаки ежегодно в допетровский период получали жалование – хлебные запасы (рож, муку, овес, сухари, толокно и различные крупы), деньги, порох, ядра для пушек и свинец для пищалей (мушкетов), сукно различных сортов (для пошива верхней одежды - настрафил и т.п.), вино.
Для оценки размера Войскового жалования приведу сводные данные за 1638-1644 гг. (Д.Д.)Деньги - 34500 рублей, хлебные запасы - 15300 четей (1775 тонн), сукно - 323 поставок (5000 пог.м. стоимость 6500 руб. по настрафилю), вино - 750 ведер (9000 литров), порох - 1460 пудов (23,4 тонн), свинец - 1400 пудов (23,4 тонн).
Чтобы почувствовать величину денежного жалования отметим – хорошая лошадь стоила в среднем 10 руб., пищаль стоила 1 рубль, выделено жалования для постройки церкви в Черкасске в 1650 г. – 100 рублей.
В 1648 г. для помощи казакам, по их просьбе, снаряжен отряд 1000 солдат, набранных из вольных людей украинных русских городов сроком службы на один год, голова отряда - дворянин Лазарев. Этот отряд был экипирован следующим образом: 1000 пищалей, 1000 пик, 1000 шпаг, 150 пуд фетилю, 20 топоров, 30 заступов (пояса, половники и т.п. не считаем), 10 кирок, 5000 руб. годового жалования, 1000 четей хлебных запасов, по 100 пудов пороха и свинца.

Пограничная функция –
занимая бассейн Дона и его притоков казаки эффективно защищали юг, Волжские и Астраханские вотчины России от Турции, Крымских и Ногайских орд. Путь или сакмы татарских набегов на украинные города России пролегал западней территории Донских казаков. (Смотрите - Карту засечных линий). Лишь одна из сакм лежит в Области Войска Донского, а именно ниже Айдарского городка, при этом в Д.Д. не встречаются данные о проходе по этой сакме особо крупных орд.

Охранно-дипломатическая функция -
обеспечение безопасности прохода русских и турецких послов из Азова в Москву и обратно: Из Волуйки стрельцы и полковые казаки провожают послов только до Северского Донца (Д.Д.2.,1640), из Москвы Донские станицы идут с послами либо через Шацк на Хопер и затем Доном, либо через Воронеж сразу Доном;
выполнение царских поручений по привлечению Ногайских орд и Калмыцких тайш под «сильную руку великого князя и царя всея Руси», царская грамота идти войной на Крым и уговаривать Нагайцев переходить в подданство государю, (1639, Д.Д.1) и т.д.: выкуп в Азове «полоняников»; взаимодействие с Черкесами и Запорожскими Черкассами.

Военные походы 17 века –
Нападение на Турецкие и Крымские каторги, морские походы в Турцию, в Крым и на Таманский полуостров, всегда массовые и практически ежегодные, да бывает и несколько раз в год – не менее 30 морских стругов (от 600 казаков иногда с Запорожцами). Цель походов: предупреждение набегов на Русь и на Дон, или разгром тылов в случае начавшегося набега орд на украинные русские города. Результаты походов: трофейные запасы и оружие, освобождение полоняников донских казаков, русских и Литовских людей (малороссияне, ляхи, литовцы, запорожские черкасы), захват татарского полона (женщины и дети) – последующая их продажа в Русь. (Д.Д.);
промысел над воинскими людьми пришедшими или идущими на Дон и в украинные Русские города, сквозная линия по всем документа (Д.Д.1-5);

служба за пределами Дона –
При Молодях (1572) против Давлет-Гирея (ЦГДА1), Ермак, на Урале у Строгановых, Астрахань (ВДС), Смоленск (1633, Д.Д.1), отказ от службы у Иранского шаха (1640, Д.Д.2.), в Литовских походах Царя (1657, Д.Д.5) и т.п.;

взятие и удержание Азова-
Азовское сидение 1638-1642 гг. В Азовском сиденье участвовали в основном Донские казаки, приходившие на помощь 1500 Запорожцев ушли из-за войны с Литовцами. Русский царь не принял Азов – состоящий из трех городов: Озов, Ташкалов и Тапроколов (1642, Д.Д.2.), и казаки покинули его по приказу царя, не желавшего поддержать самовольные действия казаков и желавшего мира с сильным соседом - Турцией, на очереди было возвращение исконно русских земель, населенных единоверцами, Смоленщины, Малой Руси и Былой Руси, что Россия и осуществила к 1655 году;

оборона городков-
наиболее тяжелый период 1644-1648 гг. В это время турки совместно с татарами предпринимают самые значительные попытки «сбить» казаков с Дону. В 1644 г. уничтожение Монастырского (больше не восстанавливался) и Махинского городков. По просьбе казаков царь снаряжает в помощь, 3000 с дворянином Кондыревым и 1000 с дворянином Лазаревым, набранных вольных людей - правда толку от них мало, в отписках казаки сообщают от том, что вольные люди распродав выданные им в поход запасы с Дону разбежались. (1646, Д.Д.3., 1648, Д.Д.4.) К чести последних, разбежались не все. 1660-1661 гг. турки и крымские татары пытаются ограничить выход донцам в море, строятся городок Донецкий на Мертвом Донце и Колончевские башни, городки и башни казаки пытаются сбить совместно с русскими ратными людьми под руководством дворянина Хитрова. Первое, из двух, удачное взаимодействие казаков с царскими ратными людьми, князя Пожарского, было на Дону в 1646 г., по всей видимости потому, что конница его состояла из Терских казаков, которые являются потомками Донецких Гребенских казаков. Следует отметить, что в обоих случаях взаимоотношения царских воевод с казаками не было безоблачным. Казаки не подчинялись воеводам, воеводы в ответ неэффективно взаимодействовали с казаками, как пример Хитров отозвал своих людей непосредственно во время приступа городка на Мертвом Донце и Колончевских башен (1661, Д.Д.5.). Весь 17 век цари мягко пытаются поставить Донских казаков под свой полный контроль, особенно это заметно при передаче жалования – царским посланникам указано в круг не ходить, в результате они встречаются в церкви после молебна и там казакам зачитываются царские грамоты, после чего отдавалось жалование. Казаки, безусловно, выполняли указания, изложенные в царских грамотах, но не признавали его бояр и воевод. Не зря в Донских песнях звучит это отношение - «царь и брат наш Николай»;

разведка -
добыча «языковых» во время любых военных столкновений и специальных выходов, получение сведений от освобожденных или «вышедших из полона», от Нагайских татар и из Азова – для чего использовались Донские татары-казаки, от Запорожцев. Все важные сведения безотлагательно сообщались в Войсковых отписках в Москву, сквозная линия по всем документа (Д.Д.1-5). Путь с войсковыми отписками со сведениями в основном шел степью, на Волуйку, через верхние юрты Северского Донца.
Взаимоотношение Донских казаков с Запорожскими Черкассами было двоякое, что, по-видимому, связано с раздробленностью Запорожцев. Группа Запорожцев – реестровые казаки примерно 6000 была признана Польским королем и наделена привилегиями, остальные были самостийными Черкассами. С реестровыми казаками у Донцов происходили столкновения, поскольку они приходили «воровать» на Северский Донец и Дон (1642, Д.Д.2) и, видимо, опираясь на них, Богдан Хмельницкий, мечтая о незалежности, собирался с 6000 Запорожцев и Крымскими и Турскими людьми разорять городки Донских казаков (1650, Д.Д.4.). Но были и другие Запорожцы, с которыми у Донцов было полное взаимопонимание и удачные совместные действия. Очень похоже, что это были Черкассы левобережья Днепра. Именно они, прознав про тяжелое положение Донцов, собрались в количестве 5000 на территории нынешней Харьковской области и обращались с челобитной, к «царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Руси», отпустить их служить на Дон (1646, Д.Д.2).

«воровство» -
Приписанное Донцам «воровство» (грабежи на Дону и на территории Руси), как основная деятельность во время их возвращения на Дон в 16 и далее в 17 веках, вызывает лично у меня очень большие сомнения по нескольким причинам:
- в 17 веке до 1663 г. существует лишь один случай доказанного «воровства», в царской грамоте отмечен - городок Рига (1659, Д.Д.5). Причем атаман и есаул у них Самаряне, а пойманные Кондрашка Ходеряхин и Нефедка Золотарев были вольными людьми из российского города Соколенского, дети драгун. При массовом явлении таких грамот должно было быть побольше. И напротив, при сборе вольных людей в украинных городах Руси для посылки на Донскую службу с Кондыревым и Лазоревым документально (в Д.Д.3-4) отмечено их массовое «воровское» поведение.
- с середины 16 века (ВДС) донцы вплоть до уничтожения большевиками Области Войска Донского несут постоянную воинскую службу во имя России. Зачем «воровскому» анклаву не только начинать воинскую службу, но и столь преданно служить непонятно – воровской принцип совсем другой: «мы все умрем, но ты умри раньше». Действие этого «воровского» принципа в те стародавние времена хорошо продемонстрировали Кондыревцы и Лазоревцы, «воровство» сбившихся в кучу вольных людей цвело, а с Донской службы разбегались мухой, некоторые даже не доходя Дона (Д.Д.2.-3.). Тяжела служба, да и «воровать» не дают.
- на Дону в 17 веке за воровство полагалась смертная казнь, Повешены атаман и есаул воровского городка Рига, а город разгромлен - Войскавая отписка (1660, Д.Д.5). Ранее «.. того вора заводчика Ваську Барабанщика в кругу расстреляли из пищалей, а Ивашка Борборского да Ивашка Глухого били в кругу ослопы по своему казачьему обычаю, как у них на Дону ведется…» (1646, Д.Д.2.). В противоположность Донцам, Яицкие и Волжские казаки, да и многие другие вольные люди иже с ними, могли в 17 веке вести довольно беззаботный образ жизни. Внешних угроз для них практически не существовало, водный торговый путь – Волга под носом, а в случае чего и на Дон сбежать можно – с Дона выдачи нет.
Есть необходимость более тщательного документального исследования «подвигов» Разина и состава его бригад, если это возможно, хотя сам Разин позиционируется в документах как Донской казак, да еще ходивший по Войсковой грамоте молится в Соловецкий монастырь (1652, Д.Д.4.).
Кроме того, хорошо известна особая приверженность официальных представителей Исторической науки, формирующих массовое историческое сознание, проституировать перед властью предержащих. А как им быть иначе? - ведь если бренное тело есть, то ему необходимо есть. Здесь даже Сухоруков, человек посвятившей себя истории Донской, демонстрирует чрезвычайное коленопреклонение, с одной стороны, делает предположение о мести за брата противоправно повешенного дворянином Юрием Долгоруким – этот княжеский род встретится в истории донцов еще раз и на следующий раз будет уже океан казачьей крови (не правда странное совпадение, Долгорукие - специалисты по кровопусканию специально для казаков. Странно, что Сухоруков не замечает этой зловещей параллели), с другой стороны трактует документы, безусловно им читанные, исключительно как свидетельство «воровства» донских казаков, а с третей стороны приводит свидетельства - попытки Разина повинится и неповиновение властям собственно россиян, значит «воровство» это слишком просто.
К сожалению, чтобы разобраться в этом вопросе придется извлекать документальные свидетельства по частям, разбросанным у разнообразных авторов. Последний том Донских Дел издан в 1917 г. и они охватывают лишь период 1614 - 1663 гг., а ведь только в 1721 г. Коллегия Иностранных дел в Петербурге передала сношения с Доном в ведение Коллегии Военной. Не успели монархисты издать документы.
Большевикам историческая правда не нужна и вовсе. Первое, что они сделали, придя к власти, приняли декрет ВЦИК и СНК "Об уничтожении сословий и гражданских чинов" (11(24) ноября 1917 г.), а дальше больше - Свердловым подписана 24 января 1919 года директива Оргбюро ЦК РКП (б) о поголовном истреблении казаков. Вот некоторые фрагменты из этой зловещей директивы: “Провести массовый террор против белых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. Конфисковать хлеб и заставить ссыпать все излишки в указанные пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем другим сельскохозяйственным продуктам... Всем комиссарам, назначенным в те или иные казачьи поселения, предлагается проявить максимальную твердость и неуклонно проводить настоящие указания. ЦК постановляет...” (Журнал КУБАНЬ №2 1991 года). При подобных «слугах» народа беспрепятственно можно было читать лишь Краткий курс ВКП(б), какая там публикация документов. Так кто же «воры»?
- Донцы - примерные православные люди, терпимо относящиеся к староверам и другим религиям, татары-мусульмане, калмыки- буддисты. Во время Азовского сидения они восстанавливают и заботятся о церковном наполнении храмов Иоанна Предтечи и Николая Чудотворца (1638, Д.Д.1.), строят в Черкасске Вознесенский собор (1650г.), в городках имеют часовни, заботливо сохраняют и возвращают в Вильну захваченные ими во время Литовского похода дорогие церковные предметы с иконой «Пречистой Богородицы Одегитрие», да и во всех Войсковых отписках и грамотах образ Божий присутствует непременно. Православие и «воровство» сочетаются слабо.
- Очень интересное свидетельствование по данному вопросу содержится в описание (1866 г.) казаков-некрасовцев:
«…Грабеж и разбой не терпимы; с казаком разбойником или в селе расправляются, или выдают его Туркам. Поэтому Некрасовцы пользуются репутацией мирных и честных людей. Они даже и на войне не грабят, по завету Игната Некрасы, и это свидетельствуют все Турки, Поляки, Липованы и прочий сброд, служивший с ними в последнюю войну, в так — называемых турецких казаках под начальством Чайковского (Садык-паша). Турецкие казаки не только грабили, но даже хвастались своим уменьем грабить, и Чайковский с гордостью рассказывал всем в Константинополе, что в его полках сохранилась традиция и поэзия казачества. Действительно, его казаки, проходя маршем мимо стада волов, умели не только украсть вола, но на ходу зарезать его, ободрать, разнять на части и спрятать в ранцах. Конокрадство, разбой, насилие - все считалось и, кажется, до сих пор считается казацкою удалью в этих полках, несчастном порождении самолюбия и дикой фантазии Чайковского, который надеялся именно этим поднять Малороссию, стать для нее новым Хмельницким и сделаться вассалом Порты как независимый гетман пятнадцати миллионов воинственного племени! Как бы то ни было, но отставные садыковские казаки, которых множество рассеяно по Турции и по Молдавии, все единогласно уверяли меня, хвастаясь своими собственными подвигами, что валяйся у Некрасовца мешки червонцев под ногами, он даже одного не возьмет, на том основании, что "у своего царя, на своей земле ничего брать не следует, и что вот если б, они энто за границу перешли, так там бы они энто точно понажились, без греха". Поэтому в военное время Некрасовцам поручают стеречь полковую казну, гаремы, обозы, добычу и т. п., так как честность их вошла почти в пословицу и у Турок, которые шутя называют их, вместо игнат-казак, ин ат`казак, то есть упрямый казак, с которым ничего не поделаешь» (И-Ж.В)
Эти строки были написаны о потомках казаков, ушедших с Дона в 1708 г., о которых во время Булавинского восстания императорские последыши писали: « … И вор Игнашко Некрасов с товарищи, уведав тот ево, лейб-гвардии маеора, скорой приход в Есаулов и что так отважно поступили, убоясь, переправились под Ниж[ним] Чиром за Дон на горнею сторону и побежали наутек на Кубань 2000 человек з женами, оставя тягости и побросав свои пожитки …» и еще «..И которые воры булавинцы, Голой, да Слепай, да Лоскут, да Тишка Белогородец, да Питирим старец, так же Петрушка Федоров, да Игнашка Некрасов с товарыщи, собрався с такими ж воры, воруют под Царицыным и в ыных розных местех, …» (ЦГАДА2). Как мы видели выше, цена этим словам майора князя Долгорукова, пятак в базарный день - однако же, они, видимо, хорошо соответствовали тогдашнему способу представления фактов. В дальнейшем появилось весьма распространенное утверждение – Донские казаки изначально воры и разбойники, которые усилиями царствующих особ приведены к службе России - цена подобным утверждениям даже не пятак, это просто ложь.



Гражданские занятия

Монашеская служба
В 17 веке донские казаки были вкладчиками в пяти Монастырях – Борщевский (Воронеж) 1620г., Усть-Медведецкий 1652г., Святогорский (Северский Донец - Святые горы) 1625г., Мигулинский 1688г. (Д.Д.), Чернеевский (Шацк) 1573г. (ДЦ).
«…и при старости, и при болезни, и от ран увечные постригаются и живут из нас, холопей твоих, все наши-же братья, Донские атаманы и казаки, а не из городов, государь, да не из сел приходя, постригаючись живут….».
В дальнейшем по мере роста количества церквей и естественно священнослужителей шло взаимное пополнение рядов, дети священников служили казаками – при чем в 19 веке они имели преимущества по казачьей службе (ПДВ), казачьи дети занимали посты священно служителей после обучения в семинарии.
Интересные выводы можно сделать из размещения и времени учреждения монастырей, учитывая что донцы часто выходили в море или в сухопутные военные походы и в связи с этим не имели возможности эффективно защищать обители. Если Чернеевский и Борщевский монастыри построены в царских вотчинах в конце 16 начале 17 веков в близи российских крепостей, то Святогорский монастырь уже в начале 16 века основан в пределах Земли Донских Казаков на Святых горах, т.е. казаки считали его достаточно защищенным. Такое решение можно объяснить лишь местом расположения и близостью крупных Северодонецких казачьих городков- крепостей.
Усть-Медведецкий и Мигулинский монастыри построены лишь во второй половине 17 века, что очевидно свидетельствует о серьезном увеличении плотности казачьих поселений и их населенности на Верхнем Дону и Хопре.

Скотоводство
Татары или др. «…многие шкоты учинили, конские и животные стада отогнали…», «…и лошади и всякую животину отгоняют…» по всем томам Д.Д., правда, казаки отвечали тем же.
« ….. и которая животина всякая была около города (Азова), и те де все лошади и животина загнаны в Азов;…всех де лошадей, и быков и коров с 1200 или мало больше…» (1641, Д.Д.1). Плотность животных довольно велика, если учесть, что в Азовском сидении участвовало 5000 казаков (1638, Д.Д.1).
В описи имущества казаков (1630, Д.Д.1) помимо изделий из кожи коров значатся и бараньи шубы – значит были и бараньи отары.
Скот держали для собственных нужд, в Д.Д. имеются лишь сведения о продаже, на сторону, царским порученцам лошадей и то только для возврата с Дону .

Обработка дерева и металла
Донцы умели и постоянно выполняли самостоятельно обработку дерева и металла.
Причем из дерева они делали струги необходимые и пригодные для морских походов, в южной области Руси их делать не умели: «..мы людей посылали в Донец за лесом и за угольем на струговые поделки…»(1646, Д.Д.3.), «..А вам бы атаманам и казакам, для того стругового дела прислать в Козлов плотников трех человек, кому то струговое дело в обычай, да двух человек кузнецов….»(1659, Д.Д.5.), «… а которые казаки, атаман Кирилл Петров с товарищи, … были взяты от вас из Войска для стругового дела, и отпущены к вам в Войско…струги которые годны к морскому делу сделаны все….»(1660, Д.Д.5.). Дерево также шло на постройку куреней и церквей. «..А лесу де на церковное строение по реке по Дону, и плотников, и работников, кому лес валить и церковь срубить, на Дону добыть мочно….»(1650, Д.Д.4.).
Теперь немножко информации для Украинских любителей около научных инсинуаций. Дерево пригодное для корабельного и стругового строения было только на Северском Донце причем только от городка Боровскоого до городка Маяк ,а «.. пошел бор сосновый, длиною дерево по 8 и по 7 сажень …против Боровского, Краснянского и Сухаревского по местам того бору вырублено многое число…..»(ПВС), на Хопре на Бузулуке и на Медведице «…на карабельное и на струговое строение и на макшты надобнова никакого нет….» (ПВС).
Мне кажется, что эти выдержки чрезвычайно прозрачно, с учетом ежегодных морских походов Донцов и их самостоятельным изготовлением морских стругов, указывают на плотное пребывание и особенной заинтересованности донских казаков во владении территорией Северского Донца, поэтому ни о каких пустых юртах на Северском Донце 17 века, от Луганского городка до Маяка, не может быть и речи, тем более, что возникновение Айдаровского и Бухмутского городков датируется временами Ивана Грозного и Бориса Годунова (смотрите карту засечных линий) и городок Митякин тем же временем (1571, С.С.Г.)
И ковали казаки всерьез иначе бы им уголь не потребовался. «..мы людей посылали в Донец за лесом и за угольем на струговые поделки…».

Рыболовство
Сквозная линия по всем документам Д.Д.1-5.

Землепашество
Данных по этому виду деятельности Донцов в 17 веке не очень много, но они красноречивы.
- «…будем вверх Чиру на речки Черной…. И отошел, государь я, холоп твой, с товарищи своими от них боем к крепости об один конь к невеликой придереви, и отсидели, государь, мы в осаде три дня…»(1640, Д.Д.2) Из текста видно, что отошли казаки к уже существовавшей, в момент боя, маленькой крепости придереви.
«Придеревь»- небольшое укрепление, строящаяся рядом с угодьями, в котором можно было отсидеться в случае внезапной опасности. (АИП)
На вопрос, где можно поставить городок казаки отвечали на царскую грамоту: « … Ясаул Василий Микитин с товарищами говорили …в том де месте высоко можно город ставить и конского корму много …и рыбных де ловлей много…ниже того Монастырского яру города поставить негде, потому что низко и пашни завесть не мочно»(1648, Д.Д.1).
Донцы отвечали на жизненно важный вопрос и именно в ответе на него они выделяют пашню.
В описи леса по реке Бузулук, предпринятого по указанию Петра, подписанной танбовцем Сидором Пешковым и подьячим Ерошкой Ивинским, говорится «…меж казачьих городков подле лесов пашенная земля и сенные покосы…» (ПВС).
Какие именно культуры выращивали казаки в то время прямо не указано, но что частично они должны быть зерновыми - ясно из сопоставления величины хлебного жалования высылаемого казакам и нормы отпущенный на год вольным людям Лазарева, хлебного жалования, для проживания казаков с семьями, явно недостаточно.

Шитье одежды
Казакам выдавалось суконное жалование - Настрофил, Тафта, Аглицкое сукно и т.п., торговые люди также привозили на продажу ткани. «..приезжали из Темрюка в Азов торговых людей человек с двадцать с киндяками и с сафьяном, с шелком, с бязью и с другими товарами…»(1641, Д.Д.2.) В описи имущества казаков (1630, Д.Д.1) указана одежда, пошитая именно из этих тканей – «..штаны лазоревые настрофильные, кафтанишко сизое суконное, рубашка да портки безинные белые.., кафтан киндячной,.. ноговицы лазоревы настрофильные, рубашенко кумачное, 2 рубашки тофтяные красные и т.д». Сукно есть, одежда из сукна есть. Были ли в 17 веке курени с вывеской «Ателье» история умалчивает, а вот жены казачьи были и именно они совершали это чудесное превращение сукна в портки.

Семейное положение
Войсковые Донские казаки в 17 веке, безусловно, люди семейные, а не сброд, набежавший из Руси.
- «… а в городках небольших людей оставляйте, а съезжайтесь городков пять и шесть в одно место с семьями, чтобы астальцы жили в великом бережении…»(1638, Д.Д.1.);
- «…за три недели Донские казаки , которые жили в Озове, из Азова вышли вон с женами и с детьми и образы и наряд вывезли и учали де жить на Махине острове, ниже Монастырского яру.» (1642, Д.Д.2);
- «..Служил тебе царь на Дону 30 лет....на Монастырском острову…. Разорили нас совсем без остатку и многих побили…, а женишко мою с детишкоми взяли в полон …»( 1644, Д.Д.2.);
- «…вы б Донского казака Осипа Петрова Калуженина с женою и с детьми…»(1646, Д.Д.3);
- «…татарин…. и живет он на Дону у нас в Войске, и с женою и с детьми и служит он тебе с нами лет двадцать…»(1654, Д.Д.4.);
- казаки именовали Бурлаками одиноких казаков – вдовцов, не имевших детей, либо, по-видимому, новоприбранных и еще не успевших обзавестись семьей;
- и еще одна характерная особенность, в 17 веке казаков в списках всевозможных станиц в грамотах и отписках было принято именовать по имени и отчеству и только в отдельных, весьма редких, случаях казаки и старшины назывались с фамилией. Эти два способа именования запросто соседствуют в одном списке. Единственный разумный способ объяснения можно построить, если предположить, что фамилии указывались для вновь прибывших казаков – отцов которых в Войске не знали.

Источник: http://www.rostgenealog.ru/pub/mcontents.php?id_material=8&id_mat_contents=13

Попалась на глаза интересная статья,автор правда не указан.

Древняя история казачества

Славьтесь, славьтесь, казаки, удальцы природны! Славьтесь, храбрые донцы! Вы на всё пригодны.
Не страшат вас пуля, меч, не страшат ядро, картечь, горы и долины, топи и стремнины!
(из казачьей песни)

Казаки 2,5 тысячи лет назад
Действительно, ничто не страшно казаку, страшны только ложь да забвение…
В истории нашей страны очень много запутано. После убедительного доказательства в Концепции Общественной Безопасности существования целенаправленного управления ходом исторических событий, становятся очевидными как факты искажения нашей истории, так и причины такого умышленного искажения. Это касается и истории казачества. Если уж историки продолжают спорить, с какого периода вести отсчёт России (с Рюрика или других государей), кого считать первым русским государем (царя Ивана III, Ивана IV, Петра I), то с казачеством творятся вообще непонятные дела.
Процитирую генерала В. А. Золотарева, начальника Института военной истории Министерства обороны РФ из предисловия к книге Олега Агафонова «Казачьи войска Российской империи»:
«…Сегодня возрождающееся казачество вновь становится активным творцом настоящего и будущего России, одним из надежных гарантов ее национальных интересов. Люди реагируют на это неоднозначно. Слишком долго и целенаправленно насаждался официальной пропагандой искаженный до неузнаваемости образ казаков как бесшабашных «сорви-голов» либо бородатых и свирепых «нагаечников», а то и «жестоких, коварных насильников и завоевателей». Как это далеко от исторической правды и как нелепы эти злонамеренные вымыслы!…
…Проблемы культуры, бережного отношения к национальному наследию, восстановления и передачи исторической памяти о казачестве требуют к себе самого пристального внимания…
…О том, как служили казаки Отечеству, писалось много познавательного и увлекательного до крушения Российской империи. Жизнь казачества получила многостороннее отражение в собраниях законов, сборниках документов, в трудах историков, повествованиях самих казаков, в произведениях писателей и поэтов. Затем этот литературный и историографический поиск в силу известных причин прервался, если не считать соответствующих публикаций русского зарубежья. Усилиями таких авторов, как Андоленко С., Галушкин Н., Губарев Г. В., Елисеев Ф., Звегинцов В. В., Краснов П. Н., Масянов Л., Шкуро А. Г., и других, удалось сохранить память о российском казачьем воинстве…»
К сожалению, генерал Золотарев В. А. не упомянул историков, которые собрали действительно ценный и исторически аргументированный материал. В их числе Е. П. Савельев со своей книгой «Древняя история казачества».
В 1897 году российский историк М. И. Гершензон перевёл с французского второй том «Всеобщей истории с 4-го столетия до нашего времени», который назывался «Эпоха крестовых походов» под редакцией Э. Лависса и А. Рамбо. До революции книга выдержала несколько изданий. Историк М. И. Гершензон был принят в объятия советской властью, сын его стал известным генетиком, академиком, Героем Соцтруда. А вот книга была совсем забыта, хотя материал в ней был на редкость интересным.
В тысячестраничном томе последние несколько десятков страниц были посвящены истории тюрков, начиная с событий за пять столетий до начала новой эры, и указаны точные даты многих событий и названия народов по-китайски и по-тюркски. Из изложенных сведений следует, что оказывается, уже две с половиной тысячи лет назад в мире знали о существовании казачества. При этом оказалось, что жизнеустройство этих древних казаков содержало в себе все признаки устройства казаков 19-го столетия!
«Татары» это: «половцы», «понтийцы», «перундеи»;
они же — «казаки»
Французские учёные пользовались китайскими источниками. В этом нет ничего удивительного: «просвещённое» христианство уничтожало все письменные источники, которые противоречили библейской концепции сотворения мира. Поэтому, в частности, «отца истории» Геродота Европа в средние века прочитала в переводе с арабского. Поскольку источники информации у французов были китайскими, то многие слова и понятия они дают без перевода с китайского. Так, описывая жизнь народа «Гиунг-Ну», что в переводе с китайского означает «мятежные рабы, непокоренные слуги» (по смыслу нелепо, покорить не смогли, а рабами и слугами назвали), всего один единственный раз делают «маленькое» замечание, что сами тюрки звали их «казаками», а европейцы — «хунну», что эти казаки считали себя вольными людьми и не желали служить своему императору (то есть, китайскому), что они были руководимы своими атаманами, имели земельные наделы. Земельные наделы назывались «тара» (от имени богини земледелия Тары, и от понятия «та ар Ра», т.е. «та земля Ра»). Землевладельцы звались «таранчина» или Тары сыны (имеет место искажение при переводе по аналогии с китайским яблоком-апельсином «эппл Чина» и самими китайцами-чинатайцами, т.е сынами таев).
В отличие от земледельцев, кочующие безземельные народы звались «киргизами». Между монголами и китайцами живут немногочисленные народы, внешне схожие с китайцами, но темнее лицом, которых зовут «кара-китаями» или тёмными китайцами. Это предки современных монголов, казахов, киргизов и калмыков.
В персидском наречии имеются названия двух пустынь: на западе Кипчак, на востоке Гоби. Позднее персы, принявшие ислам, прозвали территорию южнорусских земель Кипчаком, а жителей соответственно «кипчаками».
Так и жили в южнорусских полях представители коренного населения, звавшиеся «половцами», по-арабски «кипчаками», по-гречески «понтийцами» (если были ближе к Чёрному морю) и «меотами» (если обитали в Приазовье или на берегу Меотиды).
По духовным признакам их звали «торками» (от покровителя Тора), «берендеями» (слово достаточно позднее, в ранней литературе —перундеи, от покровителя Перуна), а в общем «татарами» (тата ариев, тата Ра).
Сословно они относились к категории воинов, потому и звались «казаки».
На географических картах 16-18 вв. четко видны необъятные размеры Великой-Гранд-Могол Тартарии и весьма скромные размеры Московии.
«Горячие» и «холодные» войны китайцев против казаков
Описывая на базе китайских источников историю взаимоотношений китайцев с Ниунг-Ну, французские историки рассказывают, как еще в 6-м веке до новой эры китайцы стали вытеснять многочисленный народ белых людей с их земель. Сначала завоевали Манчжурию, потом Внутреннюю Монголию, начав ассимилировать местное население. Вытесненные родственные народы стали объединяться и нападать на захваченные у них земли, воюя уже не с китайцами, а с ассимилированными Ту-Киу, ранее являвшимися частью народа Гиунг-Ну.
Основатель китайской династии Цинь, великий император Гоанг-Ти, отбросил северных соседей и, путём невероятных усилий, построил в 214-204 гг. до н.э. Великую китайскую стену длиной в 10 тыс. ли.
Императоры из династии Хань (от 202 г. до н.э. по 220 г. н.э.) продолжали «патриотическую» (!?) деятельность Циньской династии. Они стремились завоевать пограничные области, покорить варваров (бородатых) и ассимилировать их. Для этого была разработана долговременная стратегия: сначала применялось оружие, то есть метод «горячей войны», затем наступал период «холодной войны», войны информационной. Методом не «культурного сотрудничества», а «культурной экспансии», путём воспитания, путём привития своих вкусов и привычек, на окуппированной территории насаждалась китайская культура. То есть вся деятельность была направлена к тому, чтобы окитаить северных тюрков.
С тех пор Китай неуклонно продолжал такую стратегию: сначала завоевание пограничных областей, затем ассимиляция населяющих их народов методом «культурной экспансии».
Такая стратегия в течение восемнадцати веков является традиционной национальной политикой Китая.
Региональная политика Китая против глобальной политики Рима
Во втором веке до новой эры, когда под руководством глобализаторов того времени (руководством, невидимым для тех, кто не знает методов глобализации) в силу вошла Римская империя. Осуществляя планы глобальной политики тех времён она шагнула далеко на Восток, и китайцы, обеспокоенные завоевательскими успехами римлян, решили применить уже оправдавшую себя ранее стратегию, но несколько изменив цели своей региональной политики. В 121 году до н.э. они решают разделить северные народы на две части, ассимилировать одну из этих частей и выставить её надежным щитом против своих вчерашних родичей. После длительных войн нескольких поколений в 51 году до н.э. император белых людей признал власть китайского правителя, попросил у него имени, получил его, и впредь в своих официальных сношениях с императором называл себя неизменно этим китайским именем. С этого времени повелители Гиунг-Ну, а затем и тюркские государи, носят два имени — национальное и китайское, которое они получают при усыновлении их китайским императором. Часть народа тюрков не захотела служить императору и получила прозвище Ниунг-Ну, или «мятежные рабы».
В последующие столетия начинается противостояние двух империй: Римской и Китайской. С 76 г. н.э. герой китайских летописей полководец и политик Пан-Чао в особой записке изложил свой план. Он доказывал, что завоевание Запада не будет стоить императору ни одного человека из числа китайских подданных и растрат из его казны. Нужно только организовать массы варваров (по латински «варвар» — по русски «бородатый») и отправить их в дальние походы, а тех, кто не согласится уйти на Запад —уничтожить. Сам Пан-Чао и возглавил первый поход, дойдя с армией до Каспия.
Вторую часть плана исполнил один из помощников полководца в 92 году. Но он не смог уничтожить всех, а только вытеснил «бородатых» в междуречье Яика-Урала и Итиля-Волги, где они соединились с финскими племенами и позже получили название финно-угорских (жителей предгорья Урала) народов. Значительная часть выселенцев из Азии примкнула к донцам, кубанам (куманам, кубманам) Кубани и к терекманам (туркменам) Терека. Их объединяло родство языка и традиций.
Как казаки гуляли по Западной Европе
Селения и отряды казаков начала первого тысячелетия возглавлялись атаманами. А-та-ман имело значение «не отец человеку» или «вождь». Помощником атамана в мирских и ратных делах был есаул. Верховным правителем избирался гетман или воевода. И сегодня в южно-российских и украинских землях можно услышать слово «геть!», что означает «иди!». Со временем «геть» превратилось в «гет, хет, гот». Но до сих пор ломают голову учёные: каким образом германские племена оказались в 3-м веке у Черного и Азовского морей под именем «готы»?
Из Причерноморья начался поход казачьих войск в Западную Европу под командованием гетмана Ария (или гетмана Ариев). После взятия Рима и неудачной женитьбы на старости лет на христианке он принял имя «Герман» и титул короля — «рекс». Стал величаться Герман арий рекс. В позднем написании Германарекс или Германарих. Его воины по имени предводителя были названы «германарийцами» и «германцами».
Предводителем казаков-гуннов в 434 году стал Аттила (Ацель — «кузнец» по мадьярски). С целью прекращения междоусобицы и объединения войск под одним руководством в 443 году Ацель убивает своего брата-соправителя Бледа и начинает военную кампанию. При нём гуннский союз достиг своего наивысшего могущества, совершены опустошительные походы против христиан в Восточную Римскую империю (443 г., 447-448 гг.), Галлию (451 г.), Северную Италию (452 г.). В 452 году Аттила разрушает Аквилею, столицу автокефального патриархата христиан на берегу Адриатического моря.
Но тут вдруг Аттила «скоропостижно» скончался в ночь после принятия христианства и свадьбы с Бургундской княжной Ильдикою. Случайность? Пусть каждый ответит сам. Но большинство читателей согласится с тем, что это «странно». А сколько таких «странностей-случайностей» произошло в нашей истории! После его смерти начинает стремительно распадаться гуннский союз. Казаки, рассеянные по белу свету, уже не являются той грозной силой, стоящей на страже древних Ведических Традиций. В течение нескольких столетий от Дуная до Тихого океана идёт незначительная политическая борьба, связанная с распространением и закреплением различных религиозных верований. «Сильный манёвр» завершён, глобализаторы приступили к осуществлению «слабого манёвра».
В 9-10 вв. в Восточно-европейские княжества на смену арианству приходит более жёсткая форма христианства. Повсюду полилась кровь и запылали костры. Многие славянские княжества стали христианскими. Участились походы росов-христиан за Днепр в 11-12 вв., в земли половецкие. Таким образом, внедрив христианство, глобализаторы смогли натравить «своих» на «своих»!
Казачий атаман Богдан Чингисхан спрашивает:
«на кого работают учёные-историки?»
В конце 12 века на политическую арену в Азии выходит сибиряк-старовер Богдан из рода Бодончара (в поздней интерпретации — Борджигинов), казачий атаман, вынужденный признавать власть китайского императора, имевший титул хайкона. «Хай» — высокий, правитель; «кон» — территория (отсюда — «закон», т.е. нормы поведения за пределами своего селения). В поздних трудах историков эта должность звучит как хахан, хакан, хайхан, а по китайски «чин хана». Когда этот титул перевели с китайского на английский, а с английского — на русский, то получили «чин из хан» и записали «Чингисхан». Так «официальная история» получила имя правителя, которое и держится по сей день.
Не могут российские историки признать правду, в угоду политическим требованиям лжехристианских иерархов и правителей скрывают истину, безбожно перевирая написанное в летописях. Могу согласиться, что многие летописные свидетельства давних событий подправлены, подчищены, подогнаны под определенные политические цели и биографии. Но, ради Бога, донесите до массового читателя хотя бы те известные вам 5 % правды! Ведь после этого взгляд на исторические события у людей изменится на прямо противоположный! Чего стоило бы одно восстановление исторических корней «русских» и «татар»! Ведь это один народ, имеющий одни и те же исторические корни! За счёт этого были бы сняты многие болезненные вопросы сегодняшнего времени! Но глобализаторам нужно, чтобы они оставались «болезненными». Как, например, история Чечни, да и Кавказа в целом. И вы, «официальные историки», боитесь правды! Потому что боитесь глобализаторов.А сколько таких «болезненных исторических вопросов» в сегодняшней жизни нашей страны! Вы возвеличили в «официальной истории» такое количество убийц и подлецов, придав им за заслуги распространения религии чужого бога статусы святых, равноапостольных, вонзив в сознание соотечественников такое искажение, что однажды всё это позволило глобализаторам осуществить очередной «сильный манёвр» в отношении России — Великую Безбожную революцию в день иудейского праздника, после чего запустить молох гражданской войны, уничтожив миллионы соотечественников.
Знаменитый отечественный историк Г. В. Вернадский пишет: «Существует разноголосица мнений относительно этнического состава гуннской орды. Некоторые ученые считали их монголами (Паллас, Бергман, Баер, Нойман, Ховорт); другие — уграми (Ст.-Мартин, Клапрот, П. П. Семенов); еще одна группа — славянами (Забелин, Иловайский, Флоринский); и некоторые — тюрками (Куник, Вамбери, Радлов, Аристов). Более или менее общепринятым считается мнение, по которому орда гуннов тюркского происхождения; к ней, однако, присоединились также угры и монголы, а на последних этапах ее движения она включала также некоторые иранские и славянские племена». (Г. В. Вернадский. Древняя Русь. IV. Гунно-антский период (370-558 гг. н.э.)
Вот такая абракадабра исходит от прославленного учёного, который наравне с другими «чудотворцами» от истории не сумел даже разобраться в нескольких иностранных названиях одного и того же народа и их образе жизни (славяне), не говоря уж о непонимании (или умышленном нежелании понимать, но тогда это — злоумышленность) историками очевидного фактора управления всем ходом исторических событий, названных в наше время глобализацией.
Ещё во времена Вещего Олега — «великого князя русского», было распространено племенное название: «русь». Сделано это было для одинакового обозначения равноимённых восточных славян (12 племён), вошедших в состав огромной федеративной державы — великой «Русской земли». Логика указа проста: на Руси все слОвене должны называться «русами», поскольку «словенский язык и русский — одно есть» (Нестор-летописец). В данном предложении указан признак общности языка, но не упоминаются общие традиции, о которых говорится в Велесовой книге: «…были слАвянами — русами, которые Богам славу поют и потому — суть слАвяне».
Этот же корень присутствует в слове «лава». Казачья лава — движение в общем боевом порядке (лаве) к славе со славлением Бога криком «У-Ра!». С лавой к славе!
Казачьи войска всегда были в составе русских войск. В отличие от ополчения это были профессиональные воины, выполнявшие служебные функции по охране границ, армейской разведки во время войны. Об этом пишут исследователи всех стран, производя их название от «ак гас», отсюда и «гус-ак», «гус сар», ставшее синонимом гусар — лёгких кавалерийских соединений. «Эскадрон гусар летучих» — это о них!
«К-аз-за-к» означало в древности «Идущий к началу начал (к Аз) и стоящий ЗА». Поскольку староверы долго сохраняли верность Ведическим Традициям и не брили бороды, то они были названы «бородатыми нагаечниками» за любовь к порядку и нелюбовь ко всяким творцам революций.
История сохранила память о казаках-ордынцах.
В ряду донских атаманов, признанных Московией, первым стоит Сары Азман (надеюсь, данное имя не нуждается в комментариях). И сегодня на Дону имеется огромное количество фамилий Половцевых, Косоговых, Татаринцевых, Татаркиных, Аксаковых и т.д., что напрямую указывает их происхождение.
В топонимике южных территорий России присутствует такое количество «тюркских» названий, что знаменитые историки хватаются за голову. Реки: Дон, Аксай, Кагальник, Темерник, Самбек, Койсу, Батай, Сал, Джурак-Сал, Акшибай и пр. имеют происхождение от местных, а не греческих наречий. Населенные пункты: Аксай, Батайск, Семикаракорск, Самбек, Саркел, Мамайка, Бирючий Кут (медвежий угол), Куберле и др., сохранились на территории не только современной Ростовской области, разорванной на части революцией 17-го года на ряд областей современных Украины и России, и лишний раз подчеркивают, что здесь всегда жило автохтонное (коренное) население. Легенда о Диком (незаселенном) Поле рождена в период активного искажения реальной истории в угоду дома Романовых.
Сверхдревняя история казачества
Арийцы
Хочу привести в сокращённом варианте древнюю историю казачества по Е. П. Савельеву, который убедительно доказывает, что народы древней Арианы, жившие по Семиречью в Средней Азии и известные в науке под общим названием арийцев, за несколько тысячелетий до нашей эры стояли на высокой ступени развития. Об этом свидетельствуют оставленные ими письменные памятники, собранные в двух книгах — «Авесте» и «Риг-Веде».
В гимнах Риг-Веды (правильно Рич-Веда, реченные Веды или гимны, т.е., произносимые нараспев) очень часто встречается термин «Асур» или «Асуры» (Правильно «Ас у Ра» или «Ас Ура», где «Ас» — воин, «Ур» — земные территории Ра). Отсюда: Астарта — древняя богиня земледелия Междуречья, имеющая аналог сибирской Тары; Гранд-Могол Тартария — Великая Тара Ариев; Урарту — древняя Армения, заселённая белыми людьми, вытесненными представителями аравийцев и присвоившими их древнюю историю. Современные армяне считают своими предками (этнически чистыми армянами) русоволосых (рыжеволосых) людей с голубыми глазами. Арарат — священная гора, сочетание земли и неба «Ар Ра Ра т(ам)», где двойное «Ра» означает близость к солнцу, небу. «Ура!», т.е. «У Ра!» — боевой клич воинов Света, сохранившийся с легкими изменениями у всех народов индо-иранской-европейской группы.
Именем Асуры называли полубогов. В этом нет ничего удивительного: когда местное дикое мелкорослое население встречало высокорослых красивых людей, в богато расшитых одеждах, в сияющих шлемах, сидящих верхом на лошадях, то иных ассоциаций просто не могло быть. Рисуя их изображение, вокруг головы изображали светящийся нимб, как божественный признак. Поэтому в более поздних произведениях Ас стал божеством, что дошло и до нас в значении умелого, всесторонне развитого человека. Мы же, считая себя потомками или внуками Божьими, гордо носим это звание.
Во всех языках народов мира континент Азия пишется «Асия». И только в современном русском, имеющем значительное влияние навязанной нам культуры, это правописание отличается на одну букву.
Инды, саки, иры, ары, хеты
После геологической катастрофы, постигшей Ариану более чем за две тысячи лет до Р.Х., арийцы стали искать новые места для поселения.
Часть из них, более культурная (судя по сохранившимся письменным памятникам), переселилась на юг в Пенджаб, в Пятиречье и далее в Индию под именем Индов (ИнДонов-Поречан) и Саков (или Сакиев).
Другая осталась в соседней Бак триане под этим последним названием, т.е. Саков и Гетов или Массагетов.
Третья проникла на Иран под именем Иров или Аров (арийцев), дав название этим местам, и далее в Месопотамию, положив начало Халдейской и Ассирийской цивилизации. После ассимиляции с местным населением данная местность и получила название «смешенное потомство» или Месопотамия. Этим же объясняется наличие русо-славянских корней в языке семитских народов. Главное божество Ассирии, вернее — первые обоготворенные завоеватели, — назывались Асур, Ассур или Ашур.
Четвертая под именем Гетов (Хетов) образовала сильную монархию по восточным уступам Киликийских ворот, долине Евфрата и Сирии, распространившуюся потом от берегов Черного моря до Средиземного (многие авторы эти моря называют «Русскими».) и Палестины (от «Палены Стан» — древнерусское название данных земель за жаркую погоду), потом, спустя несколько веков, «распавшуюся» (а точнее расчленённую в ходе глобализации).
Этим и объясняется, почему в языках персидском (манифест Дария Гистаспа), халдейском, ассирийском, финикийском и в особенности в еврейском много слов с русско-славянскими корнями, занесенными туда при переселении Арийцами, как народом более культурным, чем туземные племена.
Таково краткое изложение истории казачества по Е. П. Савельеву.
«Кама» от «Хама»
Многие мифы народов мира (библейские в том числе) построены на «преданиях старины глубокой» наших пращуров. В 1927 году в СССР был напечатан труд инженера Ф. М. Коняева. Он, изучая топонимику Среднего Урала (опять «У Ра»!), обнаружил ряд географических названий, совпадающих с собственными именами и названиями из Ветхого Завета. Автор привёл картину, на которой показаны реки Меша и Сефарова гора, между которыми он обнаружил сохранившиеся останки древнейших поселений. «Поселения их были от Меши до Сефара, горы восточной» (Быт 10,30). Далее, река Кама названа по имени среднего сына Ноя — Хама. На карте видна речка Сим — имя старшего сына Ноя, и река Уфа (Иафа) — по имени младшего сына Ноя — Иафета. Ф. М. Коняев находит также речку Нойву и считает, что Ковчег строился около Бирска (Берска) на реке Белой, где удобно было собрать сплавленный лес и накосить много сена. Местность эта находится вблизи известного Аркаима. Возможно, что стихийным бедствием объясняется неожиданное исчезновение ариев из этой местности и появление нойманов (ноевых людей) вблизи Алтая, являющегося былинным священным местом русов-ариев Беловодья.
Приписывание же Симу, Хаму и Иафету, сыновьям Ноя родоначалие трёх различных рас: желтой, черной и белой — чистейшей воды вымысел. Ясно, что все сыновья Ноя были одного цвета кожи — такого же, как у их отца — белого.
Ассуры, геты, русы, скифы
Переселение арийцев из древней их прародины Арианы было вызвано, геологической катастрофой. Переселение иногда шло мирным путем, а больше завоевательным. Впереди шли Ассуры, т.е. военное сословие или Геты (от «геть» — идти вперёд), а за ними уже мирные жители. Потому и остались в памяти народов именно участники сражений — Асы. Вся Малая Асия, вплоть до Мраморного моря и Архипелага (земля древних Пеласгов), усеяна памятниками древних Гетов в виде выбитых на скалах надписей, барельефов, статуй, развалин храмов (Храм — хоромы Ра, как и Тера — терем Ра или Земля).
Коняев пишет: «Культура древней Трои и недавно открытая археологом М. Эвансом доисторическая цивилизация на острове Крит (древнее название острова — Скрытень. Прим. авт.), а также Этрусские памятники в Италии говорят о великом народе Гетах-Русах, стоявших за 20 веков до нашей эры на высочайшей степени развития, имевших свою письменность и пользовавшиеся ей в повседневной жизни.» Далее Коняев показывает, что
вместе с именем «Гетов» тесно связаны имена «рос, рось, расы, рса, рша, расены, рсены», занесённые из древней Арианы, а также термин «Ас», означавший первоначально народных героев Свята Расы, потом Богов. Книга Бытия говорит (гл.10, ст.10 и 11), что Ассур вышел из земли Сенаар и построил Ниневию. После этого Ассур стал богом и покровителем Ассирии. Имена первых царей этой монархии начинались со слова «Ас». Остров Кипр был известен египтянам под именем Аси. Царь Гетов-Русов, умирая в чужой стране, взывал к древнему арийскому богу Асменю (надгробная плита Энея). В Индии (Индостан — Индон-стан, т.е. Речная страна), Персии (Парсии от «пардус» — рысь; леопард — львиный пардус; гепард — геопардус, земляной или не умеющий прыгать), Халдее (от «холод дея») и в государствах Малой Асии слово «ас» означало бога или господина (отсюда — Господь), а также воина. Слово «сарбаз» (солдат-пехотинец в Персии) означало царский ас, воин.
Асы — боги древних скандинавов, переселившиеся туда с юга, из страны Свитиод — света.
Перкунас или Перкун-ас — главное божество у литовцев, то же, что у славян Перун, а у индусов Парана, бог грома и молнии, от глагола бить, переть, попирать.
Асар (Ас-ар) или Язар — языческий бог у мордвы.
Витязь (вит-ас), князь (кон-ас), сербско-черногорское «кньас», литовское «кунигас», т.е. конный ас, означало владыку или господина.
Это словесное и понятийное влияние, а также господство военного сословия над туземными сословиями были занесены из Арианы при переселении арийцев-расов в Восточную Европу, на Волгу, Дон, Кубань, Днепр и берега Балтийского моря в тот же период времени, т.е. после катастрофы в Ариане.
Геты-Асы или Геты-Расы, т.е Руссы, оставили нам и древние названия рек — «дан», по греческому выговору «тан», по осетинскому и русскому «дон». Днепр — дон апр, т.е. Дон порожистый; Днестр — Дон стремительный; Дунай — Дон ай или Дон полноводный.
«Иллиада» говорит, что Дарданос (дар дана) под покровительством Юпитера Идейского (горы Иды близ Трои) основал город Дарданию и сделался родоначальником дарданов, т.е. троянцев.
Таким образом, арийцы под именем Саков, Гетов-Руссов (искаженное Этруски), Асов и Индов (по греческим историкам — Скифов) прошли всю западную и южную Азию до Египта и вторглись в восточную и южную Европу под теми же названиями. Страбон (1 в.) записал древние азиатские предания, утверждающие, что один скифский царь, именуемый Индотирсе (Инд-ти-рса — рос), победоносно прошел всю Азию и проник даже в Египет. О переселении Тирсенов и Сарданов из Малой Азии в Италию, острова Средиземного моря, Африку и другие страны говорит и Геродот.
Саки или Скифы (часть из них называлась Сколоты — носители круглых щитов) из Азии переселились в восточную Европу и заняли почти всю нынешнюю Европейскую Россию в 15 в. до Р.Х. Переселение это шло не сразу, а в течение нескольких веков. Скифы вытеснили из названных мест тамошних туземных жителей Киммерийцев, ушедших в Азию через Кавказ и Фракию. Скифы заняли реки: Волгу, Днепр, Днестр, Дон и Кубань, а потом Дунай. Скифы вынесли из Арианы культ поклонения воде (вспомните Русалии, т.е. Руса лье.), росе (Роса на санскрите означает «свет» и «искрящийся».), отчего стали именоваться расами, россами, ресою, рсою и т.д.
Сидонцы, аспурги,сарматы
Весьма важен вопрос о происхождении народов, населявших берега Азовского и Черного морей от устья Днепра до Кавказа (значение этого названия также связано с проживанием здесь издавна казаков). Геродот говорит, что в его время (5-4 вв. до Р.Х.) на Таманском полуострове жили Синды или Инды. О Синдах, живших в том месте, упоминает и Страбон, а также об их соседях Аспургах, Чигах и Керкетах (Чер-Гетах). Инды имели много городов и высокую культуру. Гавань их на Таманском полуострове славилась торговлей. Инды были рыболовы и земледельцы. Николай Дамасский (5 в. по Р.Х.) говорит, что Инды клали в могилы умерших столько штук рыбы, сколько те убили врагов. Подобные обряды погребения встречаются при раскопках могил в южнорусских степях и по берегу Окса (Аксу, Аму-Дарьи).
Синды или Инды (Поречане, в «Энеиде» их еще зовут «Сидонцы», что совсем не противоречит современному «донцы».), пришли из страны Семи Индов или Семиречья, с подножий Индукуша или Индукоха (кохающие инды — любящие или почитающие реки). Главное божество арийцев по Рич-Веде, заведывавшее царством облаков и орошением, было Индра (Инд Ра), которому посвящены многие гимны. Греческий аналог — Посейдон, т.е. Посейвода, что только подтверждает первичность данного божества у арийских народов.
Аспурги, так называли их греки (Асы и «пургос» — «башня» по гречески), т.е. Асы, живущие в укрепленных городах с башнями. Этот принцип устройства славянских городов с укрепленным Кромом-Кремлем всегда был известен. За укрепленными стенами всегда могли упрятаться земледельцы ближайших сел в случае опасности. В азиатских странах крепость называлась «арк», отсюда — Аркаим на Урале, Аркона — в Прибалтике.
Аланы, козары, бродники
В первые годы нашей эры Аспурги овладели всем Босфорским царством, т.е. всем побережьем Азовского моря, основали там свою сарматскую династию, владычествовавшую до 337 года, до образования Гуннской монархии. Современные учёные бьются над неразрешаемой загадкой: что за народ такой эти сарматы и почему у них правили женщины? Если бы эти учёные сами себе «разрешили» найти отгадку, то неучёные «простые люди», знающие южно-русский говор, ответили бы им, что Сарматы — «Царствующие матери (женщины)».
В тех же местах, т.е. по берегам Азовского моря и далее на запад, в первых веках нашей эры (по Страбону) жили Роксоланы или Рос-Аланы. Аланы — народ называвший себя на своём языке — Ас, Черкасы (Сар-Асы), Джигеты (от Чиги-Геты, отсюда название «джигит» — конник, настоящий воин, мужчина, аналог европейскому рыцарю, или просто Геты, наводившие страх на греков и римлян своими морскими набегами.
Об Аланах, Чигах, Казаках, Ясах или (Асах), Касогах (Касагах), Козарах (именно только так в русских летописях называются Хазары) или Казахах (Ас-арах, т.е. арийцах) Приазовья говорят и Константин Багрянородный, и наши летописи 10-11 вв.
Хазары, переселившиеся с Дона на Днепр в 10-12 и 14 вв., называли себя Асами и Ясами, Казахами и Казаками, т.е Асами-Саками и Черкасами.
Оставшиеся на Дону и Кубани Асы или Казаки-Черкасы с появлением ордынских войск вошли в состав Золотой Орды под именем Чигов, Гетов и Россов. Об этом свидетельствуют современники могущеста Золотой Орды, греческие историки Никифор Григора и Георгий Пахимер, а также посланники к Батыю: от французского короля Людовика Святого — Рубруквисс, а от папы — Плано Карпини, которые называли этот народ славянами, аланами-ясами и «народом особенным». Русские летописи их называют «бродниками», т. е. «свободными», а также «черными клобуками» за ношение чёрных бараньих папах и Черкасами. Бродники ходили на службу к русским великим и удельным князьям, В Орде же они пользовались разными льготами, составляя в ханских полчищах передовую конницу.
История уничтожения древнего казачества
Внедрение иудо-христианства
С принятием христианства в Орде в 1261 году и учреждением особых епархий, именовавшихся Сарской и Подонской, начался новый этап участия элитных казачьих частей в княжеских междоусобицах и откровенных грабежах соседей в соответствии с «библейскими заповедями». Значительная часть казаков покинула свои вежи и направилась искать удачи в ратных делах.
Ослаблением войска не замедлила воспользоваться Турция, которая неоднократно нападала на казачьи земли и уводили множество полона. Из пленных мальчиков, прошедших многолетнюю подготовку, у турков были созданы элитные армейские соединения — янычары. Славянских детей и воинов турки звали «сакалибы», т.е. белолицые. Потомки Саков в Европе назывались Саксоны (саков сыны).
В 1471 году под ударами турецких полчищ пал столичный город Асов-град, позже стал Азовом. Многие казаки перебрались за Днепр, основав на островах-сичах свои городки, в которых разместилось войсковое правление.
Отдельной строкой в истории казачества вписан период христианизации по–петровски, уничтожение хранителей Старой Веры, уничтожение архивов.
Уничтожение архивов
В 1721 году из Кенингсберга по заказу Петра I была привезена Радзивилловская копия (ранее называлась «список», т.к. вручную списывалась с предыдущих экземпляров). Эта копия ранее принадлежала Великому князю Ливонии-Литвы Радзивиллу. Эту копию иногда ещё называют «Кенигсбергская летопись». Это была древнерусская летопись, близкая по содержанию Лаврентьевской и некоторым другим летописям, которые не устраивали правителей Московии правдивостью изложенных событий. Поэтому судьба Радзивилловской летописи была заранее предопределена: костёр или огонь пожарища. Именно это с нею и произошло якобы при пожаре Москвы 1812 года. Теперь же нынешние неоизвратители истории ставят под сомнение даже сам факт её существования, не говоря уже о достоверности событий, изложенных в ней.
В том же 1721 году петровскими войсками был изъят Донской архив. Якобы для изучения. Затем он безследно исчез. Вскоре в Черкасске произошел ночной пожар, уничтоживший оставшиеся записные книги.
Создание лже-казачества
В жизни Всевеликого Войска Донского начался новый исторический этап. Начался приток на земли Войска Донского беглых крепостных крестьян из российских деревень. Именно этот этап и считается в «не нашей» истории официальным началом становления казачества (как в насмешку над всем его великим прошлым).
Если верить большинству отечественных историков, то складывается весьма интересная картина: беглые крепостные крестьяне в 16 веке начинают беспокоить турецкие границы! Наш хакан, позже названный великим князем, ещё позже царем, категорически отвечает турецкому султану, что таких подданных у него нет. И очень даже прав Иоанн Васильевич: в те времена власть московитов не распространялась на землю сопредельного казачьего государства. Ещё несколько столетий в Москве находилась зимовейская станица казаков, служившая посольством соседнего государя. А отсчёт возраста казачьих войск или, как принято называть, «старшинство» следует считать не с 3-го января 1570 года для Донского казачьего войска, а на две тысячи лет старше.
На Соборе всей Русской земли в 1613 году, во время обсуждения претендентов на престол, в решающий момент донской казачий атаман Межаков подал свое писание о природном царе Михаиле Федоровиче. Прочитав его, собравшиеся провозгласили царем Михаила, первого царя династии Романовых, династии, предавшей забвению не только древнюю историю казачества, но и отнявшую у русского народа 5508 лет его предъидущей истории.
В 1909 году был особо отмечен один из храбрейших донских полков — 17-й полк, единственный полк из всех казачьих соединений, который получил полковой флаг — черное полотнище с изображением Адамовой головы. В начале 1914 года офицерские мундиры Лейб-Гвардии 17-го Казачьего полка украсило особо установленное серебряное шитье, а меховые папахи казаков «украсили» металлические кокарды с изображение Адамовой головы. Это символизировало начало конца: знаменем казачества стал пиратский «черный Роджер», на папаху был нанесён масонский знак. До этих событий российской истории известен только один случай, когда на русской земле вышла на поле брани, на поле Куликово, под чёрными знамёнами с костями «рать христова воинства» Дмитрия Ивановича Московского (видимо в насмешку над казаками названного «Донским»). Исход той битвы круто изменил весь ход отечественной истории, резко активизировав становление христианства и уничтожение славянства.
Российская империя перестала ею быть до начала кампании 1914 года, провозгласив на знамени казачества заранее предопределенный итог в виде черепа с костями. Через три года к власти в России придут представители глобализаторов, впервые в истории человечества применившие наградной знак «Адамова голова» за убийство и захоронение Великого Мастера Адонирама по приказу царя Шолома (по-гречески Соломона).
Через полтора десятка лет после революции в России по берлинским мостовым будут шагать мальчишки, составившие в последующем основу элитной дивизии СС «Мертвая голова», как символ её подчинённости всё тем же глобализаторам, которые для достижения цели установления своего безраздельного господства над человечеством в течение многих столетий бросали в пожары организованных ими же войн один народ за другим.
Однако теперь их методы одурачивания целых народов раскрыты. Тайное стало явным. И теперь мы не допустим, чтобы глобализаторы вновь столкнули народ России в бойне гражданкой войны. А современным нашим братьям-казакам надо хорошо разобраться в происходящих событиях, чтобы не быть пешками в чужой игре.
Ведь при любых, даже самых неблагоприятных обстоятельствах, отличительной чертой казачества всегда являлась его беззаветная любовь к Родине, готовность пожертвовать жизнью за отчизну и за «други своя».
Всегда было заметным и влияние казаков на становление государства Российского, становление России в качестве самобытной цивилизации. Во многом именно усилиями казаков осуществлялся процесс концентрации управления на региональном уровне. Походы Ермака и Хабарова в Сибирь, открытие новых земель Семёном Дежнёвым, Яковом Санниковым и др., охрана государственных границ и их расширение на южных рубежах. Надеюсь, что казаки сумеют разобраться в происходящем и занять своё место в строю освободителей России от лютого информационного ига.
P.S. От редакции: «И рухнет то, что делит нас»
Более чем десятилетний опыт непосредственного — общения с людьми при доведении до них основ Концепции Общественной Безопасности в различных регионах нашей огромной страны показал, что при положительном в целом восприятии основных положений, основных составляющих КОБ (мировоззрение, типов психики людей, Достаточно Общей Теории Управления, системы толпо-элитаризма и её крушения по Закону Времени, вопросов экономики и других), восприятие глобального исторического процесса у абсолютного большинства оставляет желать лучшего. Связано это с тем, что если понимание сути глобального эволюционного процесса и содержания, сути глобального исторического процесса также происходит достаточно быстро, то понимание и оценка отдельных этапов истории, исторических событий и личностей, в том числе и современных нам, у различных людей оказываются разными, вплоть до прямо противоположных, несмотря на освоение и принятие этими людьми основных положений КОБ, в том числе несмотря и на освоение и принятие сути глобального исторического процесса. Перечислять все так называемые «спорные» исторические события и личности — газеты не хватит… И так от самой-самой древности и до самой-самой современности.
Почему это происходит? На наш взгляд это происходит по нескольким причинам:
1. Большинство людей не обладает необходимыми фактологическими сведениями по истории, которые бы позволяли им самостоятельно, даже обладая различением и знаниями КОБ, давать правильную оценку историческим событиям и личностям.
Это для многих — следствие той системы обучения в школе и в ВУЗе, которая не давала необходимых фактов по истории.
2. Сейчас литературы по истории более чем достаточно — прилавки книжных магазинов завалены ей. Но опять же у большинства людей нет времени на чтение и осмысление всего множества изложенного в таких книгах. А если учесть, что такое «изобилие» создано специально для того, чтобы обычному человеку было трудно всё это «переварить» и разобраться в подобном «изобилии», а некоторые «источники» содержат заведомо ложную информацию, то дело вообще приобретает серьёзный оборот.
3. Очевиден недостаток такой фактологической исторической информации, которая давалась бы читателю с позиции основных положений КОБ. В первую очередь с позиции управления глобальным историческим процессом, с позиции того, что мы называем объективным процессом концентрации управления общественными процессами человечества, то, что сейчас названо глобализацией. На наш взгляд речь сейчас надо вести о создании целой серии учебников по истории, как для школы, так и для различных ВУЗов.
Что касается самых широких народных масс, то здесь вообще непочатый край работы. Историческую информацию можно давать в самом широком диапазоне: от научно-популярных изданий до исторических романов.
Уклоняться от скорейшего разрешения этих проблем нам нельзя, поскольку различные оценки исторических событий и личностей, различное их понимание приводят к конфликтам даже между людьми, знакомыми с КОБ, а иногда даже к открытому противостоянию и противодействиям. В современных условиях, когда исторические мифы и легенды, целенаправленно созданные ещё в глубокой древности и целенаправленно создаваемые в наше время, используются для разрушения страны и создают противостояние народов друг с другом (то есть оружие 2-го приоритета обобщённых средств управления, историческое оружие, действует на «всю катушку»), в этих условиях говорить об устойчивости межнациональных отношений, а уж тем более о дружбе народов, не приходится. Вот так в своих рассуждениях мы вышли на постановку задачи общественной безопасности нашего общества и государства в сфере истории. Однако, как видим, в такой постановке этим никто не занимается.
Мы взяли на себя ответственность решения этих задач. Этим объясняется участившиеся обращения нашей газеты к описанию и оценке исторических событий и личностей через призму КОБы.
В этом смысле, на наш взгляд, представляют огромный интерес работы Е. А. Гладилина, который использует знание КОБ при рассмотрении исторических событий.
Конечно, нам очень бы хотелось, чтобы эти работы носили последовательный и систематический характер. Но пока мы делаем то, что можем и чем располагаем, поскольку считаем, что медлить нельзя.
Несмотря на трудности, мы наметили и приступили к реализации перспективных планов по изложению фактологического материала по истории, который бы укладывался и насыщал раздел глобального исторического процесса, прекрасно данного в КОБ. Именно развенчание ложных исторических мифов и восстановление исторической правды позволит разрушить всевозможные «барьеры» и «глухие стенки», специально возведённые между людьми нашей страны (да и всего человечества). Вот тогда «и рухнет то, что делит нас!» Приглашаем всех желающих работать в этом направлении к сотрудничеству.

Гнеденко А. М, Гнеденко В. М. «За други своя или все о казачестве»


ГЕРОИЧЕСКОЕ СЕВАСТОПОЛЬСКОЕ
СИДЕНИЕ
"Иди в град сей, откуда впервые разлилось православие на родину нашу, пали там ниц - место бо сие свято есть..."
Из обращения о. Иннокентия к российским войскам в 1853 г.

"Если о каждой бомбе думать, так этак и лба не перекрестишь: все будет казаться, что руку оторвет".
Из разговора казаков на Малаховом кургане

Мы уже говорили, что неправильно было бы рассматривать историю казачества в отрыве от русской истории - это было бы на руку только нашим недругам. Общность судьбы великого российского народа особенно рельефно проявилась в 19 столетии. Война 1812 года поставила Россию на невиданную ранее высоту, дала ей коренным образом влиять на ход европейских дел.
Благодаря могуществу российской армии и флота единоверная нам Греция вновь обрела свободу после нескольких веков мусульманского ига. Высокое покровительство России православным Сербии, Болгарии, Валахии (нынешней Румынии) заставило Турцию ослабить свой гнет на Балканах. Усиление России встревожило определенные круги во Франции и Британии и они решили действовать против нее, но не прямо, а через посредство Турции.
Следуя подстрекательствам западноевропейских держав, явно провоцируя войну, турки начали жестоко притеснять православны в задунайских княжествах. Россия, естественно, не могла равнодушно смотреть на это вызывающее бесчинство.
Вот почему в 1853 году Николай I приказывает двинуть на Балканы войска: "Не завоеваний ищем мы, - говорилось в обнародованном им манифесте, - в них Россия не нуждается. Мы ищем удовлетворения справедливого права, столь явно нарушенного. (В стенах Херсона Таврического (по-русски Корсуни) принял крещение св. равноапостольный князь Владимир.) Мы и теперь готовы остановить движение наших войск, если оттоманская Порта обяжется свято наблюдать неприкосновенность православной церкви". Как видим, завет Спасителя - "положить душу свою за други своя" - никогда не был для российских монархов в отличие от западноевропейских "демократических" режимов пустым звуком.
Однако, несмотря на грозное предупреждение, Турция не ослабила свой гнет и война стала неизбежной. 23 октября 1853 года начальник Севастопольской эскадры Павел Степанович Нахимов, узнав, что под Синопом стоят 12 турецких военных кораблей, прикрываемый с суши 6 батареями, решается атаковать неприятель¬ский флот, имея в своем распоряжении всего шесть судов. И с Божией помощью побеждает! Ибо, как говаривал еще крестный отец российских военных Святой благоверный князь Александр (в схиме Алексий) Невский, - "не в силе Бог, а в правде".
Поразительно было зрелище гибели неприятельских судов: расстрелянные прицельным огнем русских канониров, они все были объяты пламенем. Время от времени, по мере того как раскалялись бывшие на них орудия, они стреляли ядрами по рейду, не причиняя впрочем никакого вреда кораблям, осененным андреевским стягом. Когда же огонь достигал до пороховых погребов, они с грохотом взлетали на воздух, осыпая своими обломками город.
После этой победы Нахимов стал народным героем. Не случайно у нас до сих пор младшие военно-морские училища называются именем этого бесстрашного адмирала. После Синопа Англия, Франция, а вслед за ними и Италия объявили войну России, открыто встав на сторону Турции.
Союзники готовились долго и тщательно. Но вот первого сентября 1854 года в 10 часов утра из Севастополя увидели на горизонте два корабля, за которыми виднелся густой дым. Вслед за этим было получено известие, что мимо Тархангутского маяка прошло 70 неприятельских судов. В шесть часов их уже насчитывали более сотни, а спустя час увидели новые пароходы и парусные суда. Высадка на Крым неприятеля стала очевидной.
В сентябре в день Рождества Пресвятой Богородицы полковые священники приступили к молебствию, обходя с крестом и святою водою все батальоны. Все молились горячо и, предчувствуя близость тяжелых испытаний, многие стали надевать чистое белье, готовясь к близкой смерти. Как оказалось, в стратегическом отношении Севастополь был весьма уязвим. Если со стороны рейда город был защищен первоклассно: навстречу "гостям" ощетинились более 800 орудий береговых батарей и двух эскадр, то со стороны суши он почти полностью был открыт. И тогда главнокомандующий князь А. С. Меншиков (правнук сподвижника Петра I), убедившись после битвы на Альме в численном (более чем вдвое) и техническом (в несколько раз) превосходстве противника, приказывает затопить у входа в Севастопольский рейд 7 старых военно-морских судов и начинать возводить бастионы на северной и юго-восточной окраине города. Как не сопротивлялся Корнилов этому горькому для всех военных моряков приказу (вице-адмирал предлагал атаковать гигантский неприятельский флот 14 кораблями и при неудаче взорваться вместе с ним), командующий остался непреклонен.
9 сентября Меншиков отдал приказ о затоплении кораблей.
"Товарищи! - обращался он в этом приказе к матросам, - грустно уничтожать свой труд! Много было употреблено нами усилий, чтоб держать корабли, обреченные на жертву, в завидном свету порядке, но надо покориться необходимости. Москва горела, а Русь оттого не погибла, но, напротив, стала сильнее. Бог милостив! Конечно, он и теперь готовит верному Ему народу русскому такую же участь. Итак, помолимся Господу и не допустим врага сильного покорить нас!.."
Угрюмо смотрели матросы на обреченные суда, которые вы¬строились у входа в рейд, поперек фарватера, в последний раз повернув к неприятелю свои грозные, вооруженные борта. С каждым из них были связаны славные воспоминания. Более других жалко было героя Синопской битвы - корабль "Три святителя". За ночь с кораблей свезли все, что можно, а затем прорубили им дно. Восхо¬дящее солнце лишь на мгновение осветило "Сизополь", "Варну" и "Силистрию". Час спустя не стало "Уриила" и "Селафиила", до 8 часов боролась с волнами "Флора", но и она скрылась под водой. Остался один "Три святителя", который, несмотря на искрошенное дно, продолжал гордо раскачиваться на волнах. На него были устремлены тысячи глаз, многие из которых были полны слез. В толпе там и тут слышалось:
- Не поддается старик, не поддается!
- Упирается, с победоносною командою прощается!
- Боевой смерти просит!
- Потому не идет ко дну, - послышался чей-то голос, - что в каюте, слышь, образ Николая Угодника забыли.
И только после того как специально посланные для этого матросы забрали икону, корабль стал медленно погружаться в воду.
Впоследствии, опасаясь быть отрезанным в Севастополе, князь Меншиков вместе со всей сухопутной армией отошел к Бахчисараю, доверив защиту города в основном морякам во главе с Корниловым. Тем временем под руководством инженера-полковника Тотлебена моряки спешно продолжали возводить вокруг города ряд бастионов и ложементов. Работали без устали, дни и ночи, матросам помогали женщины, носившие землю в передниках и ребятишки – в горстях. Рыть было чрезвычайно трудно, так как Севастопольский грунт каменист, а металлические лопаты к моменту высадки десанта из Севастополя почему-то исчезли. И все-таки твердыня опоясавшая город на семь верст, была воздвигнута. Первая бомбардировка, в течение которой было выпущено около 100 тысяч снарядов, началась 5 октября. Союзники в сторону укрепления Севастополя направили 1365 орудий, у русских же на бастионах насчитывалось всего 270 пушек. Увидя, что "дело" занимается, Корнилов вскочил на коня и помчался на боевые позиции. На третьем бастионе, куда англичане направили основной свой удар, он увидел, как артиллеристы спокойно и обстоятельно расчищали обрушившиеся амбразуры, как бы не замечая пролетавшие осколки и пули и не отвешивая им поклонов.
- Хорошо! Благодарю, ребята! Помните, что мы должны драться с неприятелем до последней капли крови. Заколите того, кто осмелиться говорить об отступлении! Заколите и меня, если я вам прикажу отступать!
- Ура! - грянуло на батарее, и Корнилов направился на Малахов курган. Адмирал то и дело обгонял партии арестантов с носилками. Арестанты были выпущены специально для подмоги обороняющимся. Корнилов обратился к ним: "Делайте, братцы, свое святое дело! Кто Богу не грешен, царю не виноват! Вот вам славный случай заслужить прощение за ваши проступки."
- Умрем, родной! - кричали на берегу арестанты.
- И я буду счастлив, что дал вам возможность загладить не только ваше преступление на земле, но и получить прощение на небесах. Живым награда, павшим - Царство Небесное!
Но вот и осыпаемый ядрами Малахов курган, Корнилов взошел на него, несмотря на все предостережения, - его приветствовали громовым "ура!".
- Благодарю! - обратился он к защитникам. - И Бог и Царь вас не забудут! Лицо адмирала было спокойно и строго, глаза смотрели за бруствер на неприятельские позиции. Вдруг он упал. Все бросились к нему и увидели, что он смертельно ранен.
Его последние слова были:
- Скажите всем, что хорошо умирать за отечество, хорошо умирать, когда совесть спокойна. Благослови, Господи, Россию и государя, спаси Севастополь и флот.
Корнилова похоронили на другой день, вечером при свете факела рядом с его учителем - адмиралом Лазаревым, на месте, где ныне стоит Владимирский собор или как его еще называли Собор "четырех адмиралов".
- С сегодняшнего дня Севастополь стал нам еще дороже, - говорили защитники города. - Нельзя отдать врагу ту землю, на которой покоится прах Корнилова.
Император в то время уже безнадежно больной, посылая на фронт своих сыновей Николая и Михаила, писал князю Меншикову: "Севастополь не может пасть, имея в своем распоряжении 80 тысяч героев, доказавших, что для них нет невозможного", многозначительно прибавляя при этом: "лишь бы вели их как следует и куда следует". Но беда была в том, что главнокомандующий вел как раз не туда, куда следовало. После его высокомерного отказа встретить Чудотворный образ Божией Матери и отслужить ей торжественный молебен, Бог помрачил разум князя и все предпринимаемые им попытки опрокинуть неприятеля - сражения под Альмой, Инкерманом и Евпаторией - оканчивались неудачей, если не поражением. К тому же обнаружилась измена среди поставщиков российской армии: на фронт доставлялись гнилые сухари, испорченные боеприпасы и оружие, не хватало бинтов и медикаментов.
И все же защитники Севастополя продолжали героически отстаивать город. Оборона Малахова кургана лежала на контр-адмирале Истомине. Это был неутомимый труженик, ближайший друг Корнилова и Нахимова. Берегите себя - убеждали его, Истомин в ответ улыбался, - я и так незаконно живу на свете, - отвечал он с улыбкой. - Мне следовало бы погибнуть еще в первое бомбометание. - И добавлял - Все равно от ядра не уйдешь.
7 марта 1855 года роковое ядро настигло его - Истомина не стало.
Нахимов нес гроб товарища до могилы, и крупные слезы текли по его щекам. Заглянув в склеп, где уже покоился Корнилов и дорогой их общий учитель Лазарев, Павел Степанович тихо проговорил: "Есть место еще для одного: лягу хоть в ногах своих товарищей". Сам Нахимов был убит спустя четыре месяца накануне дня своего Ангела.
Когда Англия, Франция и Италия взяли в кольцо Севастополь, а Австрия начала открыто угрожать военными действиями против нас в районе Дунайских княжеств, государь повторил слова, сказанные Александром I в памятном 1812 году: "С железом в руках, с крестом в сердце станем перед рядами врагов на защиту безопасности и чести отечества". И русский народ всем сердцем откликнулся на этот призыв, "не жалея ни жизни своей, ни детей своих". Разумеется, казачество было в первых рядах самых преданных патриотов.
Второй и восьмой казачьи пластунские батальоны прибыли в Севастополь в самом начале Крымской войны. Навстречу им выехал адмирал Корнилов. Он поздоровался с пластунами, проехал по фронту и потом спросил: "А нет ли между вами, молодцы, таких казаков, которые были в Анапе в 1828-м? Нашлось только двое совсем сивых, но еще бодрых и крепких участников тех событий, зато 8-й батальон имел знамя с надписью: "За отличие при взятии Анапы". Посмотрел Корнилов на это знамя и сказал: "Никогда не забуду молодецкую службу черноморцев под Анапой и надеюсь, что ваши батальоны с таким же отличием сослужат службу здесь, в Севастополе. Казаки "намотали на ус" эти слова и вскоре делом доказали, на что они способны. В октябре 1854 года под Балаклавой 120 пластунов шли впереди цепи Владимирского полка, наступая на французскую батарею. В лощине налетел на них полуэскадрон африканских конных егерей. Высоко подняв сабли, вихрем неслись они на пластунов. Но те не растерялись и каждый казак с места сделал верный выстрел. Больше сотни егерей попадали со своих лошадей, пораженные пулями, остальные - человек с десяток, не более, - повернули обратно. Тогда в атаку пошел второй полуэскадрон "африканцев". Казаки встретили его врассыпную, и, когда егеря перемешались с цепью, изрубили их всех до единого, не потеряв ни одного из своих. После боя пластуны шутили: "на Кавказе - не такие рубаки, как эти, и сабли у них другой выточки, да и то не помним такого, чтобы пластун с штуцером в руках, был изрублен в бою".
Оценив боевые качества казаков, главнокомандующий вскоре дал пластунам первые места: сначала на Малаховом кургане, а по¬том и на 4-м бастионе. На них-то как раз пало больше всего тягостей, так как бастион сильно выдавался вперед относительно всей линии обороны. Когда начался штурм неприятеля, сопровождаемый жестоким артиллерийским огнем, вернувшиеся из разведки пластуны все пошли на бастион.
Один за другим падали моряки, сраженные ядрами и брандскугелями, у орудий уже совсем оставалось мало прислуги - отвечать противнику было некому. Тогда пластуны, никогда не имевшие дело с дальнобойными орудиями, дружно приступили к ним и смело взялись за мудреное для них дело. Через полчаса они уже славно палили из всех пушек да так гарно, что неприятель вынужден был прекратить штурм бастиона. Характерно, что на объятой ли огнем батарее, в рукопашном ли бою казаки не теряли голову, чтобы не происходило вокруг, всегда были спокойно молчаливы при этом соображали мгновенно.
На бастионах житье казакам было неважное, хуже чем на аванпостах в полувыстреле от черкеса; не было у них ни куреней, ни палаток, к которым они привыкли в Закубанской стороне. Жили они прямо в ямах, с трудом выдолбленных в каменистой Севастопольской земле, сверху ямы (называвшиеся по-научному блиндажами) прикрывались досками и присыпались щебенкой. В них, как в норах, нельзя было ни стоять ни сидеть, поэтому и называли их черноморцы "бирючьи логвы", т.е. волчьи ямы.
В каждом блиндаже был образ Богородицы или Спаса Нерукотворного с кисейным или шелковым покрывалом. У образов всегда были свечи, особенно много теплилось их по вечерам. Был здесь и свой особый мертвецкий угол, в котором покойники лежали в одну ширину с восковыми свечами в руках, обряженные товарищами, готовые к погребению в братских могилах. Типичнейшая картина Севастопольского сидения: в мертвецких углах лежат навек успокоившиеся бойцы, в блиндажах отдыхают или чинят амуницию казаки,
солдаты и матросы, а у орудий стоят дежурные и следят за неприятелем.
Служба казаков была больше впереди - в дозорах, в секретах, на разведках, в перестрелках из передовых ложементов. Оттуда они приходили на бастионы лишь передохнуть или поесть, так как огни разводить было не велено и пищу возили из города. Ни одна работа у французов не начиналась без ведома пластунов. Заклады¬вали ли они траншеи по ночам или устраивали ложементы, казаки уже тут как тут: все видят, все примечают. Следили они и за под-земными работами: припадут ухом к земле и слушают, в какую сторону ведут мину. И хочется им ударить разом, да не велено. Впрочем, при случае, они с удовольствием и особой пластунской аккуратностью "снимали" зеваку-часового, а то и целый неприятельский пост. Как-то раз они накрыли команду за супом, взяли ее вместе с котлами и потом долго рассказывали своим, как поминали родителей чужими пирогами.
За речкой Черной остался большой склад нашего сена, а главнокомандующему хотелось, чтобы неприятельская конница осталась без этого прекрасного подарка. Но как его уничтожишь, если сено охранялось днем и ночью густой цепью часовых? Решено было обратиться к пластунам. Урядник Демьяненко и с ним еще 20 казаков, дождавшись, когда ночью ветер подул на них, перебрались на тот берег Черной речки и устроили залогу. Трех же самых опытных и ловких пластунов послали ползком к сену, с тем чтобы залезть в стог и поджечь его из середины. Через полчаса дело было сделано. Отважная тройка пошла на утек, французы бросились за ними. Однако лежавшие в залоге товарищи, пропустивши своих, дали дружный залп по разгоряченному неприятелю. После чего многие из французских часовых остыли навсегда. Пока подоспели резервы, пластунская партия успела вернуться на бастион, а французы долго еще палили по оставленным казаками папахам.
Между неприятельскими батареями, осыпавшими 4-й бастион, особенно выделялась стоявшая недалеко от него мортирная батарея. Стали думать-гадать как ее "утихомирить". Командир 2-го пластунского батальона полковник Головинский предложил главнокомандующему взять ее. "А сумеете ли вы это сделать, полковник, с вашими казаками?" - спросил тот. "Сумеем, ваше святительство, только дайте нам в придачу артиллеристов, чтоб заклепать орудия. Мои хлопцы не знают, как это делать". Вечером того же дня составили отряд из охотников. В дело вызвались идти 390 пластунов, полсотни моряков-артиллеристов и сотня пехотинцев. Выступили в полночь, шли тихо, пригнувшись до пояса и затая дух. Добравшись до траншей, дали залп по полусонной цепи, а потом ринулись в траншею и началась рубка и колка. Насилу очнувшийся неприятель бросился к своим резервам, тогда дали команду отступать. Пока казаки резвились во французской траншее, моряки успели заклепать три мортиры. К ним на помощь подоспел было урядник Екатеринодарской станицы Иван Герасименко, но потрогав зорким оком ладные мортиры, сказал: "Жаль, братцы, такое добро переводить". И с этими словами выбросил самую большую мортиру из траншеи. Затем казаки и остальные орудия прихватили - заодно уже французского полковника с поручиком и еще 14 солдат. Последние помогали пластунам тащить ружья, ранцы, одеяла. Когда вернулись домой на бастион, заглянули в ранцы и нашли в них помаду, духи, столовые ножи с вилками. "Зазнаетесь вы против свое¬го солдатского звания, говорили казаки пленным французикам, - тут у вас точно девичий убор, а не походные вещи простого воина".
Никогда не оставляли казаки своих в беде. Усвоенный еще на Кубани закон: умри, но товарища выручи, тем более действовал в Севастополе. Как-то после кровопролитнейшего сражения главнокомандующий заметил одного отставшего казака, который время от времени стрелял по неприятелю и перебегал с места на место, когда основные силы давно уже отступили. За ним были посланы пластуны. Когда он был приведен в палатку к князю, то на вопрос, почему остался позади других, рассказал следующее.
"Был я в цепи, подошли к речке, перебежали ее, а за ней другая. Враг рядом, мы - в шашки. Тут дали сигнал - отходи назад. Смотрю - наших трое раненых. Я - один. Известное дело, троих не подберешь. Вот я и скомандовал им: ползи, братцы, к своим, я буду прикрывать. Как замечу, что они отстают и я приостановлюсь; сделаю выстрелов 5-7 по неприятелю да и снова в поход. Вот и все, ваше сиятельство".
Впрочем, казаки не оставляли не только живых, но и мертвых товарищей. Был такой случай.
Во время ночной схватки пластуны потеряли троих своих товарищей. Каково же было их огорчение, когда на утро они увидели тело одного из павших в неприятельской траншее казаков, приставленным к стенке, точно на расстрел. Самая насмешка эта, задевшая за живое казаков, (не изменник какой, а свой же брат-пластун, честно павший в бою, - за что же такое поругание - возмущались черноморцы поведением французов) была сделана врагом нарочно, чтобы подзадорить наших на верную гибель. Однако казаки тоже не лыком шиты: положили на совете "против силы песком не сыпать" дожидаться вечера. Вечером же занявши ("позычив") у артиллеристов с полсотни сажен фитиля, а у моряков - веревку - соорудили они длинный аркан. Один конец этого аркана привязали за пояс Порфирию Семаку, наказав при этом ползти с оглядкой в траншею, оттуда в ров (двухметровой глубины), добраться до покойника и крепко увязать ему ноги, после чего ползти назад. По следам казака полз другой казак, подтягивающий веревку. Далеко за полночь тело сраженного в бою казака было притянуто в ложемент, принято на руки обрадованных товарищей и снесено к месту честного погребения.
Самое лестное для пластунов было то, что в пехотных полках заводились по их образцу особые пластунские команды. Этим командам, составлявшимся из наиболее ловких и оборотистых солдат, давали штуцера и высылали по ночам вперед, в волчьи ямы, освобождая от всякой другой службы. Солдаты стали перенимать у казаков ухватки, привычки и даже старались одеться по-пластунски. Казаки у себя, сидя за кашей, подсмеивались над младшими братьями, однако при людях не подавали и виду и обращались с ними по-отечески. Больше других пластуны дружны были с моряками. Они часто вместе ходили в охотниках на самые отчаянные дела, а нужда и опасность, как ни что на свете, сближает людей. Как народ домовитый и запасливый (флот есть флот и в те времена снабжался он лучше) моряки могли по-братски делиться хлебом с солью, а то и винцом с казаками. Коли идет казак мимо блиндажа, моряки зовут его к себе, и как бы там ни было тесно, потеснятся еще больше, дадут ему место, дадут ложку в руки и накормят борщом с салом. Давали они пластунам и парусину на подстилку, но те отказывались, лишнее, говорят, так и спали на земле. Служба в закубанских укреплениях тоже была не мед: днем в прикрытии скота на пастьбе или в цепи при рубке леса, ночью - в секрете; но там хоть играли утреннюю и вечернюю зорю, читали все вместе "Отче наш" и пели песни. На севастопольских позициях и этого не было: а тут только после смены можно было обогреться да борщом под¬крепиться. Но бывает и так: сядут пластуны в кружок обедать, урядник только скажет: Господи, благослови! - как бомба опрокинет котел с борщом, прольет горилку да еще убьет кого-нибудь, а то и нескольких.
- Если о каждой бомбе думать, - говорили они, - так этак и лба не перекрестишь: все будет казаться, что руку оторвет.
Как-то принесли на бастион чан с кашей. Казаки перед едой сотворили молитву, достали ложки и вдруг кричат:
- Берегись - наша! - значит бомба летит прямо на бастион.
Но казаки только усмехнулись себе в усы, мол, ждать ее так простынет каша. И вдруг бомба падает рядом с чаном. Однако пластуны не растерялись, один из них спокойно перекрестившись схватил ее руками - прямо с пылу и жару - да и бросил в чан с кашей. Там она и остыла. Потом ее бережно достали и перебросили через бруствер под общий смех:
- Ну, коли каши нашей попробовала, ступай теперь вон, непрошенная гостья.
На каждом бастионе непременно находился какой-нибудь любимец: где собака, где баран, где орел с подрезанными крыльями. Севастопольцы, в том числе и казаки, частенько развлекались, например, пустят змея и смотрят, как французы по нему палят. Однажды приезжает на бастион Нахимов и видит: сидят моряки нахмуренные.
- Что, братцы, невеселы? - спрашивает.
Черноморец, бывший в гостях у матросов, докладывает:
- Горе у них, ваше превосходительство.
- Какое горе? - недоумевает адмирал.
- Француз змея взял в полон.
- А! Нехорошо-с, нехорошо-с! Как же вы это, братцы, - обращается опять Нахимов к матросам.
- Да, бичеву, Павел Степанович, перешибло пулей.
- Жаль. Ну, ничего, вот на вылазку пойдем, может выручим!
- Выручим, Павел Степанович, как есть выручим.
Замечательно, что русские в основном шутили с французами и очень редко с англичанами, у турок же вообще с юмором было туговато. Впрочем, казачки умудрялись "развлечь" и жителей туманного Альбиона своим своеобразным "черным гумором". Как-то один из пластунов, будучи в разведке, подполз вплотную к английским позициям. Спрятался он за большим камнем, перед которым была вырыта яма. Заглянул вглубь - видит - там сидят четыре британца и варят говядину. Треба войти в долю, - подумал казак про себя, да как гаркнет во все горло: "Ура, ребята!" Англичан как ветром сдуло: не то, что мясо и оружие бросили. Тогда пластун спокойненько спустился в яму, забрал три новенькие винтовки, бутылку рома и заодно уж и котелок с говядиной - не пропадать же добру.
После войны пластуны вспоминали. Французы - народ помолодцеватее, а англичане зато степеннее и добронравнее. Коль скоро наш брат наскочит врасплох на англичанина, вырвет ружье и скажет: "Гайда, мусю!" - он и идет смирно, а француз станет еще брыкать, фыркать. Попадались такие сердитые, что и кусались. Ну с этими не церемонились: стащил долой панталоны - на руки ему, а галстук на усы, вот он и марширует тоща в порядке. Мы пленных никогда не обижали, а баламутника надо унять, - и глубокомысленно добавляли: Народы-то эти сами по себе не опасны, не то что наши горцы, а вот бомбы треклятые, вот в чем их сила, ни за понюшку табаку народ губили.
Весной 1855-го неприятель стал подступать вплотную к нашим укреплениям. Вскоре он был уже в 80 метрах от ложементов, где залегли пластуны. Надо было во что бы то ни стало отбросить его, для чего решено было сделать вылазку. Руководить ей было поручено генералу С. А. Хрулеву.
И казаки и солдаты любили Степана Александровича как родного. Бывало, чуть заметит он в бою, что приуныли защитники, крикнет им: "Не выдавайте, благодетели!" (такое присловье у него было) и бросится первым в огонь - ну а за ним - ясное море - все остальные идут в атаку, даже раненые и вконец измученные бойцы. Поговаривали, что Хрулев неуязвим, потому как в рубашке родился и хранит его Сила Небесная.
Действительно, неприятельские снаряды точно боялись его. Иной раз сыплются бомбы вокруг генерала, как град, а он сидит в мохнатой казацкой папахе на своей серой лошадке да только посмеивается: "Не всякая, - говорит, - бомба убивает".
Наступила ночь, назначенная к вылазке. Воины, в основном это были пластуны да матросы, осторожно шли вперед, прислушиваясь к стуку неприятельских лопат и кирок. Неожиданно французы кинулись на передовую цепь русских. Началась рукопашная, там временем все вражеские сооружения были разрушены. Нашим велено было отступать - главная-то задача выполнена - да и на подмогу неприятеля спешило мощное подкрепление. Французы, видя такое дело, сразу приободрились и бросились вдогонку отходившим казакам. И тут раздалось пение: "Спаси, Господи, лиди Товя и благослови достояние Твое". Луна выглянула из-за облаков и пластуны увидели рядом с собой иеромонаха Иоанникия в епитрахили, с крестом в руках. "Ура-а-а-а!" - раздалось в русских рядах и отход отряда превратился в наступление.
Оказывается, батюшка Иоанникий Савинов или Аника, как по простоте звали его солдаты, узнав о вылазке, пошел вслед за войсками, чтобы быть при умирающих в последние минуты. Его старались удержать, доказывая, что место священника на перевязочном пункте, но не таков был отец Иоанникий, чтоб так легко дать себя уговорить.
- Мое место там, - отвечал он, - где утешают в страданиях, где приготовляют к смерти. И шел впереди со всеми под "проливным дождем" пуль и ядер.
Одушевленные голосом священника, русские сражались самозабвенно, все наступая на неприятельские позиции. Вот уже горы трупов стали видны на вражеских ратраншментах, а отряд все шел и шел вперед, рискуя быть отрезанным от своих. Хрулев послал своего ординарца с приказанием немедленно отступать, но его никто не слушал. - Не таковский генерал, чтоб отступить приказал, - отвечали черноморцы посланному. И тут вновь раздался басовитый глас иеромонаха: "Дайте подкрепление, да не останутся раненные среди неприятеля!" Тогда Хрулеву пришла мысль самому поговорить с о. Иоанникием.
- Батюшка, - сказал он, подойдя к Христову воину, - подкреплений я вам дать не могу, но Вы мне окажете важную услугу, если от моего имени прикажете немедленно ретироваться, подобрав по возможности раненых.
Иеромонах тут же передал атакующим приказ генерала и те отступили.
На другой день объявлено было перемирие и по взаимному соглашению решено было произвести уборку тел. Русские и французы спешили друг к другу на помощь с самыми миролюбивыми намерениями - поговорить, попотчевать друг друга табаком и водкой. Всюду были видны кучки наших, кое-как объяснявшихся с французами. "Мусье Франсе, дай огня - трубку запалить", - скажет казак, а сам набивает махоркой свою коротенькую носогрейку. И француз набивает свою трубочку. Потом они меняются ими.
- Табак бон, - скажет пластун, потягивая из трубочки и добавит, обращаясь к своим, - слабоват только.
А француз, затянувшись махоркой, покраснеет, закашляется. Начнет плевать. Все смеются.
- Что? Небось крепок русский табак!
-То-то.
Вообще наши, в особенности казаки, как вы уже наверно догадались, относились к неприятелю без злости, скорее снисходительно, чувствуя свое моральное превосходство, борясь за правое дело.
В защите Севастополя, следуя древнему отечественному обычаю принимали участие и женщины. В январе 1855 года 67 сестер милосердия Крестовоздвиженской общины поступили в распоряжение тогда еще молодого Н. И. Пирогова. Они делали перевязки и на поле сражения, под пулями и бомбами, терпеливо ухаживали за ранеными, превозмогая невольное отвращение при виде самых ужасных ран и страданий. А каковы были эти раны говорят следующие строки из отчета Пирогова: "В летописях науки раны такого рода едва ли не беспримерны. Тысячи 65-фунтовых пушечных ядер и 200 фунтовых бомб являли свою разрушительную силу над человеческим телом. Надлежало действовать без малейшего промедления, чтобы сохранить жизнь, которую уносило быстрое истечение крови.
Кончилась война. Надо было выходить больных и раненых, по¬ставить их на ноги. Долгие месяцы продолжалась работа сестер милосердия пока не закрылись госпитали. Но и после того многие из них не пожелали вернуться к прежнему образу жизни. То море страданий, которое они вокруг себя видели как бы переродило их, навсегда оторвало от мелких будничных интересов. Следуя завету

... ВООБЩЕ НАШИ, В ОСОБЕННОСТИ КАЗАКИ, КАК ВЫ УЖЕ НАВЕРНО ДОГАДАЛИСЬ, ОТНОСИЛИСЬ К НЕПРИЯТЕЛЮ БЕЗ ЗЛОСТИ,СКОРЕЕ СНИСХОДИТЕЛЬНО, ЧУВСТВУЯ СВОЕ МОРАЛЬНОЕ ПРЕВОСХОДСТВО, БОРЯСЬ ЗА ПРАВОЕ ДЕЛО...

Христа, они "отверглись себя, взяли крест свой и последовали за Ним". Крестовоздвиженская община была из временной преобразована в постоянную и многие из оставшихся в ней сестер, в том числе Е. М. Бакунина повторили свой подвиг четверть века спустя во время последней русско-турецкой войны.
Но еще до прибытия сестер Крестовоздвиженской общины одна совсем юная девушка начала уже перевязывать русских воинов прямо на поле боя.
Это была сирота Дарьюшка, жившая до высадки неприятеля в крошечной лачужке на корабельной стороне. С детских лет кормилась она трудом рук своих да помощью добрых "дядюшек"; не проходило и дня, чтобы 2-3 старика черноморца не принесли сиротинке Даше какого-нибудь гостинца.
И отплатила же черноморчам Дарьюшка. Когда началась высадка и севастопольцы двинулись на защиту города, собралась со всеми и Дарьюшка. Продала свою хатку, все имущество, что досталось ей от родителей, обрезала косу, одела матросскую куртку, на вырученные деньги приобрела лошадку и нагрузив котомку бинтами, чистыми тряпками, корпией и медицинскими снадобьями, тронулась в путь. Когда наши шли на Альму вслед за русской армией, ехал верхом на лошадке какой-то молодой мотросик с котомкой за плечами и бочонком спирта у седла.
За ним бежала собака.
"Морская кавалерия в арьергарде" - шутили черноморцы, не подозревая, что за "мальчишка" увязался за ними. И только пару дней спустя, когда многие из них лежали раненые на поле сражения, они разгадали кто "он" на самом деле.
Дарьюшка выбрала укромное местечко, куда не долетали ядра и бомбы и где кустарник скрывал от палящего южного солнца, и устроила там перевязочный пункт. Господь сохранил ее среди бесчисленных опасностей, и она вернулась в Севастополь здоровой и невредимой. Казаки поднесли ей в складчину икону Спасителя, а императрица Александра Федоровна прислала в подарок большой золотой крест.
А сколько было других женщин, принимавших участие в обороне. Жены офицеров и простых матросов и казачков носили пищу своим мужьям и их товарищам прямо на бастионы. Там они перевязывали раненых, подчас разрывая на бинты свое белье. Случалось и так, что попав на бастион во время перестрелки женщины подавали своим мужьям снаряды, многие при этом были ранены и убиты.

Гнеденко А. М, Гнеденко В. М. «За други своя или все о казачестве»


ПЛАСТУНЫ, ИЛИ КАЗАЧЬЯ ГВАРДИЯ

О том, откуда ведут свое происхождение пластуны. Чем они отличались от прочих казаков. Зачем они, уходя в поиск, брали с собой скрипку или балалайку. Как пластун Строкач десяток черкесов перехитрил. Как пластун Белозор, будучи в плену, избавился от железного ошейника и вернулся домой. Как пластуны снимали посты и вели разведку. Какими качествами должен обладать пластун. О том, как защитники Липкинского поста горели, сгорели, но не сдались.

Если пластун и попадал в железный ошейник черкесских хеджретов, то не надолго. Все равно выкрутится. Да и пользы от него было мало. Что не спросят, один ответ: "не вмию", а на уме одно: как бы уйти! И непременно уйдет.

Потомки пластунов, может быть, и не знают, с каких времен повелась их служба и самое звание. Еще запорожцы в Днепровских камышах залегали "пластом", высматривая подолгу татар или ляхов. Не зря в числе 38 Сичевых куреней значился и Пластунский (или пластуновский). На Кубани пластуны явились главнейшими стражами Кордонной линии. Они были разбросаны по всем постам особыми партиями и всегда держались на самом переднем крае.
Когда неприятель наступал слишком быстро, пластуны пали¬ли "тревогу" из пушек. Подражая походке и голосу разных зверей, они умели подходить и выть по-волчьи, кричать оленем, филином, петь петухом. Этими сигналами они подавали друг другу вести.
От прочих казаков пластуны отличались по виду и по походке. Ходили они на первый взгляд нехотя и неуклюже, как бы переваливаясь; из-под нависших бровей глаза глядят сурово, лицо бронзово от ветров и загара; чевяки из кожи дикого кабана, щетиной наружу. За плечами - сухарная сумка, в руках добрый штуцер с тесаком, на поясе разная мелочь: пороховница, пулечница, отвертка, шило, иногда котелок, иногда балалайка или скрипка.
Бывало, что эта самая скрипка или балалайка выручали пла¬стуна из беды. Жил пластун Омелько Вернигора на льготе и часто ходил на Кубань поохотиться. После удачной охоты он захаживал в мирные аулы и потешал молодежь своей игрой на скрипке. За то его угощали и нередко ссужали арбой перевезти за Кубань убитого кабана.
Омельке не раз случалось в своих дальних поисках встречаться в одиночку с немирными черкесами. Поначалу они делали вид, что не замечают его. Но как-то шапсуги подстрелили его в ногу и накрыли лежачего. Затем, как водится, засадили в яму. Сидит подстреленный пластун, думает свою думушку. Он давно бы выбрался оттуда, да раненая нога мешает. Но как только дошла об этом весть в мирные аулы, черкешенки взялись за дело, и вскоре выкраден был Омелько горской же молодежью.
Был еще пластун Строкач, которого знало все Черноморье, да и все черкесы знали его в лицо. Он тоже ходил на охоту. Когда же вернется, бывало, домой соседи замечают у него то новую винтовку в серебре, то шашку с дамасским клинком или кинжал новый за поясом.
Как-то вернулся с пустыми руками, невеселый; товарищи пристали к нему и заставили рассказать свое горе.
"Забрался я, - начал Строкач, - в черкесские плавни и вижу, что не туда попал, куда хотелось; ну, думаю, делать нечего, останусь. Только что хотел свернуть с битой дорожки в камыш, глядь: черкес бежит. Отскочил я шагов пять и схоронился в густом камыше. Сижу и думаю, что бы, например, сделал черкес, если бы на моем месте был? Пропустил бы он меня или убил? - Убил бы, думаю, и черкеску мою взял, и над телом моим наглумился... Так меня эта думка, знаете, рассердила, что взвел я курок и стрельнул. Напугать только хотел, а он в самом деле с коня хлопнулся; конь побежал в обратную. Хотел перехватить его - нет: шустрый такой, ушел. Он-то мне и напакостил! Жалко, думаю, коня, а еще жальче черкеса: на чем он теперь поедет? Подбегаю к нему, хочу руку подать, а он не встает, зачерпнул воды - не хочет. Беда, думаю: что тут делать? Распоясал я его, - знаете, как они перетягиваются? - снял шашку, на себя повесил - не бросать же ее? Нет, не дышит, хоть ты что хочешь! Давай скорей снимать винтовку, пороховницу, кинжал; снял бурку, черкеску. Совсем, кажется, легко ему стало, а он не ворушится! Затащил я его в терновый куст, пошел сам дальше, и так мне его жалко стало. Надо, думаю, ему пару сыскать: что ему одному лежать? Он, верно, привык семейно жить.
Прошел этак четверть версты, вижу, едут за мной человек 10 черкесов. Э, думаю, смерть моя пришла! Как приструнил я, как приструнил, так, я вам скажу, и лисица бы не догнала меня. А черкесы тоже, как припустят, так в глазах и помутилось, душа замерла не от страху, нет, ей Богу: от жалости, что один, скучно...
Островок там есть, такой славный: кругом трясина и топь такая, что ни зимой ни летом не проедешь. Шлепнул я в эту трясину, сам по пояс, дальше увяз по шею; карабкаюсь, что есть мочи, и выбрался на островок. Ну, думаю, слава Тебе, Господи! Теперь еще потягаюсь! Только что успел спрятаться за куст, - и черкесы вскочили в плавню. Я схватил черкеску, что с убитого у меня невзначай осталась, раскинул ее сверху, а сам перескочил на другой куст, потом дальше... Один дурной и выстрелил в черкеску. Все туда бросились, думали, угорелые, что я убит. Накинул я на куст бурку, накрыл папахой, да вместо того, чтобы бежать дальше, разобрала меня охота потешить себя: как шарахнул в самую кучу, аж перья посыпались. Озлобились они здорово, кинулись к моему кусту: не тут-то было - я уже сидел за дальним. Однако по всем приметам, мне бы пропадать тут надо; всего оставалось камышом шагов 200, дальше - чистая поляна, негде зацепиться. Думал, что они задержатся буркой: пока расчухают, я успею перебежать чистоту, а вышло совсем другое. Сколько-то черкесов бросились к кусту, а один прямо на меня с винтовкой в руках; так и лезет, бестия, в самую гущину, без всякой опаски. Э, думаю, убить тебя не убью, а проучу, на всю жизнь будешь помнить: "А тю, дурний!" - крикнул ему в ухо, сколько было силы. Как вскочит черкес, как побежит от меня, и винтовку свою выпустил... Я ее зараз прибрал: теперь у меня два заряда; черкесов же осталось только четверо: ранил одного, перепугал до смерти другого.
Стали черкесы смеяться над своим товарищем, что он с переляку и гвинтовку бросил. Смеются, аж мне весело стало. - "Эй, Иван, шалтан-болтай-гайда сарай! - кричат мне из-за кустов - "Чорта з два, озвался я по-ихнему: еще кого-нибудь убью, а меня не пiдстрелите, бисовы дети!" Им хотелось взять меня живьем, по¬тому чести больше; свои же могут засмеять, если узнают, что на¬сели на одного... Передумал я это, что им стрелять не приходится, да как завихрил - в один дух перемахнул чистоту, даже сам себе удивился. Черкесы стреляли, да мимо: руки-то дрожат; кинулись догонять - не такие ноги, чтобы догнать пластуна! Вскочил я в камыш, взял вправо, потом влево, и лег под кочкой. А камыш там, знаете, какой? - как лес стоит - казак с пикой сховается! Послухаю - шолохтят невiри, я опять прилягу, выжду; а как пройдут и полезу вслед за ними, так, чтобы не розниться от их шагов, да все в сторону - то в одну, то в другую: двое суток вылазiв, а не пiймали! Тильки дуже проголодався. Спасибо, на кордонi поiв борщу, то стало легше..."
В последний набег закубанцев Строкач уже в чине сотника, был послан со своей молодецкой сотней на ту сторону, перехватить обратный путь. Среди бела дня казаки прокрались кустами и заняли опушку леса, не будучи замечены постовыми горцами, сидевшими на высоких деревьях. Набег горцев был неудачен. Остатки разбитой их партии попали под меткие выстрелы пласту¬нов и остались лежать на той опушке навеки. Было это в 1862 году, а в турецкую кампанию 1877-78 годов старый пластун вызвался уже по охоте. В возрасте 80 лет он продолжал рыбачить на Кубани и заниматься любимым делом всех пластунов - вырезать из дерева ложки и чарочки.
Одного черноморца водили по всем горам: никто не хотел по¬купать, пока не догадались отрезать ему чуб. Но потом он все равно ушел из плена и вернулся к своим.
Другой пластуй Белозор два раза бежал из плена и все неудачно. Черкесы заковали его в кандалы и, продержав некоторое время в яме, заперли в саклю, прикованного при помощи ошейника железной цепью к столбу. Полгода он провел в таких условиях. На его счастье три хозяина, которым он принадлежал перессорились между собой и один из них снял с пластуна свой ошейник. Пленнику полегчало и стал он обдумывать свое бегство. Однажды черкесы уехали на охоту, оставив Белозора на попечение прислуги. Случай был подходящий, и пластун решил попробывать свое счастье в третий раз. Он начал забавлять свою стражу шутливыми рассказами, смешными выходками, потом пел песни, играл, и, наконец, когда сняли с него оковы, пустился в присядку. Это продолжалось с раннего утра до позднего вечера. Караульщики так намаялись на него беспрерывно глядючи, что ус¬нули как убитые. Белозор, разумеется, первым растянулся и громко захрапел. Но как только все утихло, он разомкнул при помощи гвоздя свои оковы и полез через окошко. Но окошечки в саклях маленькие и пластун застрял да так, что ни в зад ни в перед. Тогда казак сотворил молитву, поднатужился изо всех сил и вылез весь изорванный и исцарапанный до крови. Рассветало. Белозор сообразил, что ему далеко уйти не удастся, времени мало. И потому, чтобы обмануть врагов побежал не к Кубани, а в горы, где скрывался несколько дней, пока горцы не обшарили все плавни.
И в знойное лето, и в суровую зиму пластуны безбоязненно шли навстречу всем бедам; чутко стерегли приближение врага, первыми встречали их выстрелами, первыми приносили вести на посты. Причем они никогда не давали горцам подавить себя численным превосходством. Иногда 5-6 пластунов тормозили целую партию черкесов. Присядут за первым кустом, прильнут к винтовкам и ждут. Горцы начнут оглядываться, нет ли засады, пускаются в обход, иногда бросаются в шашки, а там торчат одни лишь папахи, а пластунов и след простыл.
Когда черкесы пытались взять Крымское укрепление, что за Кубанью, они выслали вперед отборных своих джигитов. Атаман Бабич в свою очередь отрядил 40 пластунов, чтоб их остановить. Черкесы сначала оттянули отважных казаков на себя (их оказалось до 3 тысяч), а затем окружили. Большая часть хищников бросилась под стены укрепления, а остальные решили разделаться с пластунами. Положение у них, казалось, было совершенно безвыходным: отрезанные от своих на несколько верст и окруженные во много раз превосходящим противником. Но пластуны и не думали сдаваться. Их старшой Крыжановский сумел укрыть кучку храбрецов под обрывом речки за большой колодой и приготовился "отсиживаться" столько, сколько будет нужно. Ни силой, ни храбростью горцы так и не смогли одолеть пластунов: они били врагов на выбор, не теряя ни одного заряда даром, не торопясь - метко, спокойно. Прошло более двух часов пока укрепление отбилось и могло подать помощь героям этой замечательной самообороны.
Когда еще не было за Кубанью наших укреплений, пластуны проникали в горы, сторожили неприятельские партии, следили за их продвижениями. При этом, скрывая свой собственный след они часто "задковали", т.е. пятились или топтались на месте. По следам же неприятеля мгновенно узнавали силу партии, когда она прошла и куда готовит удар. Вскоре нечаянные нападения горцев во многом благодаря пластунам стали практически невозможны.
Когда начальство снабдило укрепления линии на случай штурма ручными гранатами, пластуны стали брать их с собой во время поиска. В крайности, если не было иного спасения, они зажигали гранату, швыряли в нос черкесам, а сами - давай Бог ноги, с приговором: "Ну-те же, ноги, та не лускайте!".
В набегах наших пластуны обыкновенно рыскали впереди, намечали кратчайший путь, снимали горские пикеты.
Вот в темную непроглядную ночь отряд перешел Кубань и повернул влево, через плавни. Кони спотыкаются, фыркают, пушки прыгают по кочкам, никак не получается подойти бесшумно. Версты за три до аула отряд остановился, вырядили четырех пластунов осмотреть, нет ли пикетов и можно ли идти дальше. Пройдя половину пути, пластуны замечают - в кустах огонек блестит. "Слухайте, хлопцы, - говорит урядник, - оцей бiкет безприминно треба вничтожить. Ще трошки пiдийдем, а далi полiзимо. Як дам вам повiстку по-шакалячему, то зразу кидайтесь и давите их". - Пластуны вошли в лес и чем дальше продвигались тем осторожней нога становилась на сучья и кочки. За 200 шагов они поползли. Еще немного, урядник пискнул: они остановились, a oн пополз дальше. Костер догорал. Подле него сидели 4 черкеса, пятый ходил на часах; два должно быть что-то варили, остальные вели беседу. Прошло с четверть часа, урядника нет; между тем поднялся сильный ветер, нагнало тучи, грянул гром, засверкала молния. Костер разгорелся сильнее, черкесы же, закутавшись в бурки, протяжно завыли: "Алла! Алла!" "Пс!" - отозвался урядник. Когда его товарищи пластуны подползли, он зашептал им: "Ты, Петро, кинешься на часового и положи его от разу, a потом нам помогай; ты Хома, на того, что подле огня лежит; а мы с тобой, Герасим, управимся с остальными. С Богом!"
Вынули пластуны кинжалы, полезли... Глядит Петро, что часовой такой здоровенный, что и в темной хате был бы заметен, да делать нечего - жаловаться некому, бросился, охватил его правой рукой, а левой всадил ему кинжал прямо в сердце. И не пискнул бедняга. Тогда Петр бросился к одному из дремавших у костра. С ходу всадил ему кинжал между лопаток: тот от неожиданности заревел так, что лес вздрогнул. Завязалась борьба: то горец лежит внизу, то Петр хрипит под ним. Вот уж рука черкеса поднялась, сверкнул кинжал, но Петр в последний миг увернулся и снова очутился сверху. Теперь он ждал, пока помогут товарищи. Одна¬ко черкес вдруг как-то сник, кинжал сам собой выпал у него из рук. Видно сказалась потеря крови. Тут ему и конец пришел. Петр обернулся назад и видит, что Герасиму приходится туго: уже два раза пырнул его кинжалом горец, замахнулся в третий. Петр успел подскочить и прикончить мохнатого зверюгу с одного маху, однако Герасима уже было невозможно воскресить. Он испустил дух на руках товарища. Плакать было некогда, обобрали убитых черкесов, тела затащили в кусты, кровь притоптали, будто пикет ушел в обход. Урядник умудрился взять живым одного горца; ему завязали рот и пошли дальше. На обратном пути пластуны подняли тело Герасима и понесли к своим.
Ни одна собака не залаяла: так ловко они подвели войска; обложили аул кругом, пролежали ночь, а с рассветом бросились в середину. Через пару часов аула не стало.
Пластуны принимали к себе в товарищи по собственному выбору. Кроме сметки и терпения, пластун должен хорошо стрелять, потому что один потерянный выстрел губит все дело; он должен быть хорошим ходоком, что необходимо для продолжи¬тельных поисков в лесах и плавнях. Иногда пластуны сами зазывали к себе какого-нибудь необстрелянного "молодика"; значит у него были добрые корни - или отец - или дед мальчика-сироты проявил себя замечательным пластуном. Эта особая казачья каста знала заговоры от вражьих пуль, от укушения гадюки, умела лечить самые опасные болезни и мгновенно останавливать кровь.
К своей трудной службе пластуны подготовлялись с детства, участвуя в охоте вместе со взрослыми. На Кубани в лесах и плавнях водились да и по сей день водятся дикие олени, козы, лисицы, волки, барсуки и особенно много кабанов. В охоте на сего последнего требуется и выдержка, и хитрость, и отвага. Однажды два пластуна, отец с сыном, залегли ночью на кабаньем следу. Только рассвело, слышат они пыхтение, треск: огромный черный кабан ведет свою семью к водопою. Пластуны пошевелились и кабан остановился как вкопанный. Отец выстрелил. Раненый кабан шарахнулся было вперед, потом повернулся и побежал вслед за своим стадом. Пока старый пластун, недовольный своим выстрелом, заряжал винтовку, его сын со всех ног пустился по горячему следу. Слышит треск очерета, видит кровавую струйку, а кабана, спрятавшегося в густом камыше, не замечает. Вдруг его что-то толкнуло в ноги, и больно, будто косой хватило по икрам. Пластун упал навзничь и очутился на спине кабана. Тот же в ярости стряхнул его с себя и разом располосовал черкеску с полушубком от пояса до затылка. Еще один взмах клыка и парню пришел бы бесславный конец. Но в этот момент раздался выстрел: пуля угодила рассвирепевшему зверю пониже левого глаза, причем расщепила острый как кинжал клык. С разинутой пастью растянулся кабан во всю свою трехаршинную длину.
"А что, будешь теперь гнаться, да не оглядаться?" - спросил отец, делая сыну перевязку. Обе его икры были прохвачены до костей.
Были и другие промыслы, где казак привыкал к тому, что ждало его на службе. Около табунов необъезженных коней он делался наездником, около стад, которым постоянно угрожали волки, стрелком. С малолетства он свыкался с невзгодами пастушеской жизни. В поисках своего стада приучался распознавать места в любое время дня и ночи и в любую погоду. В степном одиночестве казак учился терпению, становился чутким, зорким, что потом очень пригождалось ему в одиночных караулах и засадах.
Как в Чечне закрепляли каждый шаг вперед постройкой укреплений, так же и за Кубанью возникали укрепления, передовые посты. Они стерегли выходы из ущелий, стояли в опасных местах, но между тем были не велики и слабы защитой. В числе таких постов стоял одиноко, окруженный на пушечный выстрел вековым лесом, Липкинский пост. Его круглая насыпь возвышалась в виде холма, из-за которого сиротливо глядела единственная пушка. Пластуны Липкинского поста обитали в тесном помещении, построенном в расщелине горы, куда редко заглядывало солнышко. Такое же убогое помещение занимал сотник Горбатко со своей женой Марьяной.
На Липкинском посту обитало 34 казака, но каждый из них нес службу за десятерых. Их невозможно было обмануть, что-нибудь у них выведать. Горбатко был известен у горцев под именем "султана" и считался самым хитрым из всех казаков. Однажды непримиримые натухайцы выпросили у мирных горцев арбу с быками, нарядили своего джигита в женское платье, закутали его с ног до головы в чадру и посадили с трехлетним мальчишкой. Другой горец сел за кучера. В сильный дождь арба, как будто невзначай опрокинулась. "Джигитка" стала кричать благим матом, ребенок тоже заверещал. Человек 20 пластунов выбежало с поста. Один добрый человек даже захватил топор, но хитрый горец только просил, чтобы его жену приютили на время в казарме. Доложили сотнику, тот вышел, дал лекарство "джигитке" вовнутрь, сунул малютке сахар и бублик, однако на пост их не пустил. К тому же и дождь в это время перестал. Хитрость горцев, стремившихся выведать внутреннее расположение укрепления и узнать число его защитников, не удалась. За то они держали липкинцев почти как в тюрьме. Впрочем, пластуны в долгу тоже не оставались.
Однажды они пробрались в горы и украли там корову. Мальчишка-пастух это видел и дал знать в аул. Черкесы на лошадей и вдогонку; ездили, ездили - нет пластунов, точно сквозь землю провалились. Горцы подумали, что они корову убили, где-нибудь спрятали, а сами ушли восвояси. Но на другой же день на высоком месте, среди поста, красовалась напоказ коровья голова со шкурой. Горцы сделали по ней несколько выстрелов, посмеялись, с тем и разъехались.
Наступила осень, теплая, светлая - лучшее время на Кубани. Только не радовала она наших затворников: сердце чуяло что-то недоброе. Хотя кругом все то же, так же мрачно шумел лес, по его опушке проходили партии черкесов, по временам стреляли в крепость, но со всем этим они свыклись. Невесть отчего тоска их разбирала все пуще и пуще. Жена сотника, Марьяна, чтобы от¬влечь свою тяжелую думку, взялась за винтовку и выучилась стрелять так хорошо, что попадала в цель за полтораста шагов. Но и эта утеха скоро ей прискучила. Старые пластуны тоже насупились, молча готовили патроны, будто ждали большой битвы. Многие почему-то надели чистые сорочки, точно наступал праздник или перед смертным боем.
А в это время громадная партия натухайцев стояла у Неберджаевского ущелья. Князья держали совет, куда направить удар. Одни хотели захватить Липкинский пост, другие советовали идти прямо на станицы, третьи старались отговорить от набега, так как партия припоздала, упустив лучшее время. Близость Липкинского поста искушала джигитов, и, хотя опытные князья советовали не трогать пластунов - выйдет дороже дорогого, - их голоса заглушила молодежь. "Долой трусов! Разве мы хуже пластунов! Мы все готовы поклясться над священным оружием, что возьмем над ними верх: долой трусов!" - кричали они. Молодежь всегда жадная на подвиг, заставила умолкнуть старшин. Отряд двинулся вперед и оцепил укрепление, чтобы не выпустить ни одного пластуна. Пехота разделилась на две части: одна толпа в две тысячи человек пошла на приступ, другая - в тысячу - перекрыла дорогу.
Тем временем пластуны уже поджидали врагов. За 100 шагов они дали залп и тут же повторили его, - сотни горцев как не бывало. Толпа с остервенением ринулась к ограде, открыли беспорядочную пальбу. Горцы толкали друг друга и потому стреляли то вверх, то вниз, не причиняя вреда казакам. В то же время каждая пуля из-за гребня постового укрепления находила себе жертву. Старшины придвинули остальную пехоту, но это только увеличило давку и беспорядок. Тогда раздалась команда: "Гайда на забор!" Сотни горцев стали сгоряча карабкаться, их подсаживали, поддерживали. Но, забравшись на укрепление, они натыкались на острый штык или увесистый приклад, - трупы в жутких корчах валились назад, на головы штурмовавших. Их топтали свои же, стоял жуткий гвалт из отчаянных криков и воплей. Наконец, по¬слышался голос: "Бросим! Нельзя взять!" В ответ на это раздались насмешки старшин: "Что, джигиты, струсили? Не вы ли не¬давно клялись осилить гяуров?".
Во второй раз ринулись горцы под звуки молитв своих мулл, опять полезли на забор и опять встретили тот же самый прием. В бессилии и досаде, не зная, что делать, черкесы снова открыли бесполезный огонь. Прошло немного времени и раздалась команда: "Руби забор!" Отобрали сотню самых ловких, поставили их возле ворот и заставили рубить. Убитого или усталого заменяли другим.
Из укрепления между тем послышался голос сотника Горбатко. За стрельбой, за стуком топора доходили лишь отдельные слова: "Деды, отцы. Сам Бог!.. Штыком, штыком!.. "Только и слышался его одинокий голос. Пластунов же как будто и не бывало на посту: они работали молча. Слышен был еще женский голос: "Есть! Есть!" - что не мало удивляло горцев. Но вот раздался треск: упал забор, сажени на три шириной. Волной хлынули черкесы в это отверстие и опять наткнулись на штыки: передние пали, задние навалились и притоптали пластунов. В толпу с шашкой в руках врезался сам сотник Горбатко, он рубил направо и налево, кричал: "Не робей, братцы!" И опять сверкала его шашка подобно молнии. Однако и его подсекли и он упал чуть слышно повторяя: "Не робейте, братцы!" Рядом с ним работал могучий богатырь с бородой по пояс, украшенный крестом. Он отбивался прикладом; когда же перебил свой приклад на голове одного черкеса, то схватил другого за шею и стал его душить руками. Сдавленные в толпе горцы не могли с ним ничего сделать, пока не истыкали всего его кинжалами, и от потери крови богатырь-пластун свалился возле своего сотника. Тут со страшным криком рванулась в толпу жена Горбатко Марьяна. Горцы оторопели: они еще ни разу не встречали в открытом бою "марушку". Князья кинулись было ее выручать, но Марьяна, став над трупом своего мужа, выстрелом в упор убила одного горца, штыком приколола другого. Рассвирепели черкесы и изрубили Марьяну в куски.
Рукопашная резня прекратилась, но большая команда пла¬стунов (7 или 8 человек) заперлась в казарме и оттуда посылала пулю за пулей. То тут, то там падали черкесы от их метких выстрелов. Старшины распорядились обложить казарму хворостом и пока его таскали, пытались вступить в переговоры.
"Сдайтесь, говорили они, мы вам худого ничего не сделаем; все равно пропадете; нам жалко, что такие храбрые джигиты уйдут со света". Пластун, стоявший у дверей, отвечал, что не было еще примера, чтобы его братья сдавались, и тут же, жалеючи горцев, посоветовал: "Лучше идите откуда пришли: мы не бу¬дем стрелять".
Солнце уже показалось на вершинах гор, черкесы могли ожи¬дать приближения страшного Бабука (так они называли генерала Бабича) и потому решились прикончить оставшихся казаков всех разом. Казарму охватило пламенем, пальба прекратилась... Дым начал душить защитников, слышалось: "Боже мой! Боже мой!" Однако ни один не выскочил, не попросил пощады. Горцы, не видевшие ничего подобного, пришли в изумление. В самые жестокие сердца проникла жалость.
Князья собрали партию и стали быстро отступать, боясь при¬влечь пожаром подкрепление. За пять верст от поста они остановились, стали считать убитых, перевязывать раненых. Муллы прочли молитву, все помолились за убитых братьев. После чего старший мулла сказал: "О, до какого стыда мы дожили, правоверные, если уже марушка двоих у нас убила! Это позор и наказание нам от Аллаха! Не означает ли он, что мы должны покориться Московии?"
Мулла закрыл глаза: он горько плакал, заплакали и горцы. Когда же эффенди открыл лицо, то громко и протяжно, как бы в укор присутствующим сказал: "Горели, сгорели, а не сдались!"
"Горели, сгорели, а не сдались!" - повторили хором горцы. - У них был такой обычай повторять последние слова старшего.
Прошло время и смирился Дагестан, покорилась Чечня. Старый Шамиль жил на покое в Калуге. Видя упорство и неустрашимость казаков, сложили оружие черкесы и на левом фланге Линии. Настал долгожданный мир и черкесские князья и джигиты начали верой и правдой служить православному государю.

Гнеденко А. М, Гнеденко В. М. «За други своя или все о казачестве»

Сунженский полк занял места, по которым много раз проходили грозные русские отряды с конницей и артиллерией. По пути вперед они шли победоносно, громили аулы, разгоняли скопища чеченцев. Возвращаясь назад, отходили медленно, упорно отбиваясь на каждом шагу. И много раз обагрялась Сунжа русскою кровью от времен первых казачьих поселений до тех пор, пока не вспомнили порядки Ермолова. Хотя русские войска не терпели поражений, но чеченцы все-таки торжествовали, потому что оставались хозяевами на своей земле. Тогда, по заветам Ермолова, начали строить укрепления, заселять под их защитой станицы, рубить просеки, жечь непокорные аулы, переселять мирные. Так образовалась Сунженская Линия. Впереди ее простиралась равнина, самая плодородная в целом крае, местами пересеченная балками, богато орошаемая горными речками, каковы: Асса, Фортанга, Надхой, Валерик, Гехи.
Большая часть этой равнины, покатой к стороне гор, густо заросла вековым дремучим лесом, в котором жили враждебные нам чеченцы. Они не хотели уступить без боя лучшие свои земли, отходившие теперь под казачьи станицы. И в то время, когда надо было селиться, строиться, обрабатывать пашню, выгонять стада, ежедневно вестовая пушка по несколько раз возвещала тревогу. Но сунженцы пришли с Терека, где росли и мужали их отцы в бранных тревогах. Командиром сунженцев и вместе начальником Верхне-Сунженской Линии был Слепцов, не только опытный вождь, но мудрый правитель и попечительный хозяин. В четыре года Николай Павлович Слепцов очистил от неприятеля всю плоскость Малой Чечни и покорил два нагорных общества: галашеевцев и карабулахов. Слепцова помнит Кавказская армия и казаки, его любили не только свои, но и непримиримые враги преклонялись перед его мужеством. Родом Николаи Павлович происходил не из казачества, но в душе он был истинный казак с юных лет. Родители послали учиться его в петербургский горный институт, он с честью выдержал экзамен, но скоро стал проситься в военную службу - в школу гвардейских подпрапорщиков. Отец его долго не давал на это своего согласия и, наконец, скрепя сердце, убеждаемый всеми родственниками разрешил сыну перевестись. Благодарный сын тут же написал ему письмо: "Молю Бога да продлит он дни ваши на радость и счастье... Батюшка! Я очарован истинным назначением военного звания и ставлю его выше всех других занятий". В 20 лет он был произведен в прапорщики, в гвардию, но будущего героя неудержимо влекло в бой и вскоре по его просьбе он был переведен на Кавказ, адъютантом начштаба войск на Кавказской Линии. Постоянные экспедиции и ежедневные стычки с горцами сделали его вскоре известным всем на Кавказе. В 1845 году в чине майора (Николаю Павловичу в то время было 29 лет) он назначается командиром казачьего полка. Процитируем первый приказ его казакам-однополчанам сразу по назначении: "Высочайшим приказом назначен я командиром I Сунженского линейного казачьего полка. Обязанность моя заботиться о благосостоянии вашем, и я приступаю к трудному долгу своему с удовольствием. Желание Государя - чтобы вы на но¬вой линии были твердым оплотом для защиты дарованных вам земель, вашего имущества и семейств против хищников... Вера в Бога и повиновение властям земным есть первый залог отваги и силы. Понимайте долг христианский, исполняйте его по присяге, и вы превзойдете старых одностаничников ваших...
Молодечеством казак щеголяет, удальство в крови его, оружие и конь срослись с ним. Новобранцы! Берите пример с опытных. Не обманывайте себя заранее ложною силою неприятеля, вы будете иметь борьбу с народом, на котором лежит клеймо Божьего гнева и презрения, с бродягами, попирающими земные дары, променявшими честный труд на грабежи и мошенничество. Они сильны только тогда, когда нападают на слабого, а вы сильны верой, славой имени русских и славой казацкою с давних времен.
Нет врага кресту нашему; мы водрузим знамение Спасителя везде, где укажет нам Бог перстом царя. Долг наш - оружием утвердиться здесь, и мы обязаны исполнить этот священный долг с горячим усердием славно, честно, неутомимо. Будьте же достойны звания казака по долгу христианскому, верности присяге, доблести, мужеству, удальству, повиновению к старшим, ловкости и расторопности. Тогда будете иметь успех в хозяйстве и дав ваши процветут изобилием и богатством.
Кто не признает истины в моих словах, тот враг закону Божию, враг порядку и собственной пользе, тому суд небесный, а на земле нет меры наказанию". В самое короткое время, несмотря на то что враг постоянно устраивал набеги, грабил и убивал, казаками на очищенной территории были устроены хорошо укрепленные станицы. Причем Слепцов был везде, заботился обо всем и ничто не укрывалось от его зоркого глаза. Он всегда своевременно устраивал предупредительные набеги на Чечню, оберегая тем самым вверенных ему казаков от нужды и разорения. Через два года он уже подполковник и начальник Верхнесунженской линии. Каждый удар Храброго Николая Павловича попадал в цель, колебал власть Ша¬миля и веру горцев в его могущество. Однако мятежный Шамиль не унимался. В 1848 году, собрав под свое начальство 10 тыс. наездников, он задумал уничтожить Сунженскую линию. Слепцов решил предупредить его. Как-то ранним утром выехал он со своим полком на разведку и вдруг в тумане мелькнул значок Шамиля. Не задумываясь Слепцов скомандовал казакам: "Вперед!" И неприятель, не выдержав натиска, побежал.
Другой удар был нанесен Шамилю в Галашевском ущелье, из которого горцы постоянно угрожали безопасности транспортов на военно-грузинской дороге. Необходимо было проложить через это ущелье путь, по которому могли передвигаться казаки во всякое время. Производя разведку, Слепцов истребил все неприятельские хутора, стоявшие в ущелье и потребовал у горцев аманатов. В это время навстречу 6 сотням казаков во главе со Слепцовым двинулись скопища Шамиля. Таким образом казачий подполковник оказался между двух огней: в тылу озлобленные галашевцы, а впереди орды Шамиля. Мгновенно оценив ситуацию, Слепцов дает команду казакам, не спешиваясь, карабкаться по крутому подъему в обход. Прежде чем горцы успели придти в себя от такого неожиданного поворота дела, казаки со всего маху ударили им во фланг. Ошеломленные мусульмане, не выдержав, кидали оружие и бросались с кручи, остальные легли под ударами казацких шашек. На поле боя осталось 300 изрубленных трупов горцев, большое количество оружия и первоклассных коней. За этот подвиг I Сунженскому полку было пожаловано Его Величеством особое знамя, а командиру его - Орден Святого Георгия 4-й степени.
В лето 1850 года возле Куринского укрепления, где в свое время стоял полк Бакланова (см. стр. 220), производилась прорубка леса, что привлекло огромное скопище чеченцев. Они постоянно палили из-за Мичика в лагерь казаков и ставили батареи, чтобы бомбардировать Куринское. Тогда начальник Левого фланга генерал Козловский попросил Слепцова поднять тревогу в тылу чеченцев. Слепцову предстоял путь через Шалинскую поляну, на что отважился бы далеко не каждый. Дело в том, что напуганный победами русских Шамиль, чтобы преградить доступ нашим войскам в собственную резиденцию в Большой Чечне, построил особо укрепленную линию, прозванную Шалинским окопом. Этот окоп в четыре с половиной версты длиною с шестиметровым рвом по всей длине и башнями на концах перегораживал собой всю поляну. Шамиль похвалялся, что скорее он позволит обрить себе бороду, если когда-нибудь нога русского перешагнет это укрепление.
Несколько атак регулярных частей на Шалинский окоп окончились неудачей. Слепцов, разумеется, знал это и тем не менее отвечал на запрос тогдашнего главнокомандующего Кавказским фронтом буквально следующее: "Даю слово Вашему сиятельству, что возьму Шалинский окоп один, с моим полком, без Вашей поддержки, с помощью Божьей". Он знал, что говорит. Предварительно, выполнив обманный маневр и заставив чеченцев вернуться в родные аулы, он повел одновременную атаку с флангов и разбил неприятеля совершенно. Окоп был уничтожен, а 35-летний Слепцов произведен в генерал-майоры.
Самое имя его стало наводить страх. Матери-чеченки, чтобы унять наиболее крикливых своих питомцев, говорили: "Слепцов идет!", и дети умолкали. В то же время злейшие враги приходили к нему с гор с просьбой разобрать их ссору.
Среднего роста, худощавый, он был всегда подтянут и бодр. В глазах его светились то ласка и русское добродушие, то огонь рыцарской отваги.
Был такой случай. Раз зимой, казаки возвращались из похода на немирные аулы. Они порядком устали и продрогли, тогда командир, заботясь о их здоровье послал в ближайшую станицу за водкой. Посланные - урядник с несколькими казаками - неожиданно на¬ткнулись на внушительную партию горцев. Казалось, в этот раз не уйти им от смерти, однако урядник не растерялся. "Прочь с дороги - крикнул он по-чеченски горцам, - Слепцов идет". Партия расступилась, казаки промчались, а когда неприятель опомнился они уже были далеко. Водка была доставлена вовремя, а находчивый урядник получил от командира подарок в 10 золотых червонцев.
Между прочим Слепцов проживал на службе все свое состояние. Не было нуждающегося, которому бы он не помог. Награды храбрым, помощь бедным больным, сиротам, вдовам, деньги на выкуп пленных шли в основном из его собственного кармана. Даже враги не были им забыты. Когда в деле под Валериком был убит наиб Анзоров, Слепцов приказал передать вдове, что он очень сожалеет о смерти храброго воина и послал ей дорогие подарки. Оружием он покорял аулы; великодушием и щедростью привлекал сердца обитателей гор. Случалось, что во время набега казаки захватят работавшего в поле горца. Слепцов всегда отпускал таких, да еще денег даст на дорогу. Вот почему его уважали в горах и даже сложили песню:
"Знали все горы,
Богатый и бедный,
Знали бесстрашную удаль Слепцова,
И гостеприимную сень его крова.
Знал его почтенный народ кабардинцы,
и дальние жители гор - тавлинцы,
Знали и мы, чеченцы, соседи его,
И любили врага своего.
Слава его высока и светла
Как вершины Казбека,
И грудь боевою отвагой полна,
Полна как грудь могучего льва..."
Между тем Слепцов не баловал горцев. За грабеж или убийство на Линии отвечали и мирные и немирные горцы: за одну православную голову мигом слетали две бритые головы мусульман. Наказание было неотвратимо, поэтому чеченцы вели себя в рамках.
Слепцов имел дар видеть людей насквозь. Раз явились к нему на службу кабардинские князья. Взглянув на них, Николай Павлович весь вспыхнул: "Как вы посмели!? На службу ко мне?! Вон отсюда, мерзавцы!" Потом выяснилось, что эти князья поддерживали связь с Шамилем.
Прошел еще год после взятия Шалинского окопа. Слепцову предстояло идти с казаками в очередную экспедицию в горы. Перед тем как выступить он написал письмо своим родителям с пометкой "последнее"...
Казаки стояли лагерем в Гехском ущелье, а чеченцы, устроив завал на дороге, начали стрелять по лагерю. Услышав выстрелы, Слепцов крикнул "На конь, братья!" и первым поскакал навстречу врагу. За ним понеслись две передовые сотни. Чеченцы, не выдержав их натиска, побежали, казаки догоняли и рубили их со всего маху. Вдруг кавалерия остановилась перед огромным завалом. Слепцов решил обождать пехоту, а когда она появилась крикнул: "Вперед, ребята, через завалы!" Он был на переднем крае, на виду неприятеля да еще на своем знаменитом белом коне. Генерал никогда не прятался и материнская молитва хранила его от вражьих пуль. Но этот день оказался для него роковым: свинец пробил ему грудь навылет возле самого сердца. Он круто повернул коня, успел сказать конвою: "Возьмите меня" и стал валиться. Казаки положили его на бурку и понесли с поля боя. Слепцов тихо произнес: "Команду после меня принимает полковник Карев", - потом спросил: "Взята ли пушка? - Нет, - ответили ему, - но много чеченцев перебито". "Ну слава Богу, и то хорошо" - произнес умирающий и стал сосредоточенно молиться. Через несколько минут со словами: "Боже, милостив буди мне грешному!" - он испустил дух. Стоявшие рядом казаки перекрестились. Верные сподвижники, они хорошо знали, что он всегда мечтал погибнуть в бою. Самая мысль умереть на постели Слепцову была неприятна, и все же потеря любимого командира была для них чрезвычайно тяжела.
14 декабря на третий день после смерти состоялись похороны. Слепцов лежал в гробу в мундире казачьего полка. "Пусть положат его в сырую землю в нашей одежде", - говорили казаки. За лафетом вели белого коня, на котором был убит герой. Казаки подходили к коню и с горечью выговаривали ему: "Ты недобрый конь, нехороший конь; на тебе убит отец наш, на тебе же он был не однажды ранен; ты не берег его в бою; если бы он был на гнедом коне, то верно остался бы жив; тот честный и добрый конь, и часто был ранен под ним, а тебя ни разу не ранили".
Чтобы увековечить имя героя государь повелел: "В память генерала-майора Слепцова, образовавшего Сунженский казачий полк и постоянно водившего его к победе, станицу Сунженскую впредь именовать Слепцовскою". (Так она зовется до сих пор. Пока. Пока, потому что при попустительстве нынешнего правительства в Чечне вырезаются все те, кто сохранил свое исконное казачье достоинство и честь. После убийства атамана Сунженских казаков в 1990 году заморожено строительство православного храма в его родной станице, а в соседней Слепцовской церковь оживает только, когда посетит эти места заезжий батюшка.)
Прошло несколько лет. Часть казаков, бывших в отряде Слепцова были переведены из станицы. И они пришли к могиле Слепцова проститься. В глубокой тишине выстроились они перед памятником. Началась заупокойная панихида и к небу неслась теплая молитва об упокоении раба Божия убиенного воина Николая "в месте светлем, в месте злачном, в месте покойном, оттуда же отбеже всякая болезнь, печаль и воздыхание".
До сих пор потомки сунженцев нет-нет да запоют боевую песнь
Сунженского полка:
"Стая на небе орлов,
Тучу рассекает, -
На чеченцев наш Слепцов
С Сунжей налетает"...

Гнеденко А. М, Гнеденко В. М. «За други своя или все о казачестве»


БУДНИ КАВКАЗСКОЙ ВОЙНЫ

"Расплох" и погоня.
Как казак Василий Докторов отбил у абреков захваченного ими соседа с женой. Возведение крепости Моздок и близлежащих казачьих станиц. О том, как казачки угощали горцев щами в Наурской станице. Как замкнулась Линия и разделение ее на Кубанское и Терское войско. Роковой кинжал или рассказ очевидца.

"Ты скажи моей молодой вдове, Что женился я на другой жене;
Нас сосватала сабля острая, Положила спать мать сыра-земля"...

Из казачьей песни "Уж как пал туман * на сине море"

Кубань, Терек, Сунжа и другие кавказкие реки разделяли два враждебных стана и обозначали линию. И на Кубани и на Тереке казаки больше оборонялись, а торцы нападали, поэтому жизнь на Линии не позволяла расслабляться. Под охраной станицы находилось, не только домашнее, но и полевое хозяйство. Как только скрывалось солнце, где спешило под защиту ограды. По пустынному полю осторожно пробирается ночной разъезд, на берегу реки залег невидимый казачий секрет и слушает: не плещется ли вода под ногами лошадей. Прошла тревожная ночь, наступает рассвет, но не выходит из станицы пока не съедутся утренние разъезды и не объявят, что везде тихо. Казаки и отдыхали всегда держа винтовку наготове. Когда женщины выходили работать в сады, првожали их подростки и занимали посты на высоких деревьях. Внизу раздавалась девичья песня:

В саду девушки гуляли,
со травы цветочки рвали,
Веночки плели,
Всякая себе,

А вверху бодрствовал братишка. Если же бдительность ослабевала, упал "расплох". Подобно гиенам вырастали из земли горцы началась резня. Для тревоги не было урочного часа - она заставала часто в самый неподходящий момент. Был случай: набат ударил тогда, когда молодые выходили из церкви и новобрачный вместе со всеми помчался в погоню. Иногда удавалось отбить и пленных и скот, но случалось казаки нарезались и на засаду. Тут линейцы обычно спешивались и бились пока не подходила подмога или покa всех не перебьют.
Если отсталые в погоне видели, что их товарищи окружены большим количеством врага, они обязательно пробивались к своим, чтобы вместе испить смертную чашу. Подвиги на Линии были делом самым обычным. Однажды казак станицы Новогладовской выехал вместе с женой в сад на работу. Сидевшие в засаде абреки, выждали, когда казак стал распрягать волов, оглушили его сзади и связав вместе с быками, подались к Тереку.
Работавший в соседнем саду Василий Докторов, услыхав вы¬стрел побежал по следам крови к берегу. Чеченцы уже успели спуститься вместе с добычей в реку. Тогда Дохторов, выстрелив по ним, с криком "Сюда, братушки, за мной!" бросился в Терек. Чеченцы, испугавшись погони, бросили пленных и пустились наутек. Дохторов, взвалив товарища на плечи, одновременно поддерживая его жену, помог добраться им до станицы.
В начале царствования Екатерины II в лесистом урочище Мездогу было построено небольшое укрепление, названное Моздоком, для прикрытия переселившихся сюда преданных кабардинцев. Вскоре форпост этот превратился в сильную крепость, вооруженную 40 орудиями. Обслуживать пушки в Моздок послали 100 семейных казаков с Дона, населивших Луковскую станицу. К ним вскоре прибыли еще 500 казачьих семей с Волги, которые и образовали между Моздоком и Гребенским войском пять укрепленных станиц. Все это сильно не понравилось кабардинцам: разбойничать стало много сложнее. По их проискам крымский калга Шабаз-гирей выступил против казаков с огромным полчищем татар и закубанских горцев. К ним примкнуло 500 некрасовцев. Было это в 1774 го¬ду. Вообще говоря, собираясь в больших силах на Линию, горцы всегда задавались целью смести казаков с лица земли) и пройти до самого Дона, гае, по их мнению, кончалась Русь.
Половина орды вступила в Кабарду, чтобы поднять ее против новой крепости, а другая половина числом до 10 тысяч бросилась на станицы Моздокского полка. Четыре из них были сметены в один миг, казаки вместе со своими семействами укрылись в пятой - Наурской, укрепленной лучше других. Шесть дней горцы с татарами приступали к валам ее и каждый раз казаки отбивали их. Костры не потухали ни на минуту. На них грели смолу, кипятили воду для "охлаждения" карабкавшегося на бруствер врага. Когда не хватало кипятка, защитники не жалели для "гостей" горячих щей. Стоя рядом с мужьями и братьями, казачки метали в гущу неприятеля топоры, косили его косами, кололи ухватами, вилами. И все же на седьмой день неприятель взобрался на вал, и началась отчаянная рукопашная. Среди вопля сражавшихся наурцы неожиданно услышали ободряющие крики некрасовцев: "Подержитесь, братья, еще немного! Сбейте его, нехристя! Сегодня же сбежит - жрать ему нечего!" В это время казаку Перепорху удалось выстрелом из пушечки сорвать высокую ставку калги, при этом ядро оторвало голову племяннику калги - красавцу-юноше. Пораженный горем калга повернул свою орду вспять. Таким образом наурцы выстояли. И хотя 4 станицы лежали в развалинах, оплот Линии-Моздок и Наурская уцелели, а вскоре и вся Линия обстроилась вновь. Долго еще при встрече с кабардинцем с обожженным лицом, линеец не пропускал Изучая спросить: "А что, дос (то есть приятель) не щи ли в Науре хлебал?"
Рядом со станицами Моздокского полка волгские казаки образовали еще 5 станиц по Тереку и верховьям Кумы, этот полк так и вазван был Волгским. Как-то основная часть этого полка была в отлучке, проведав то, горцы напали на одно из передовых укреплений. Там от них отбились картечью, тогда они бросились в соседскую станицу, в которой они знали, что кроме женщин никого не осталось. Каково же было их удивление, когда они увидели на валах густые ряды казаков. При приближении партии в них выпалила сигнальная пушка, горцы нападать передумали и прошли мимо. Станица осталась нетронутой. Потом выяснилось, что на валу были переодетые казачки, которые сначала рассчитывали только "помаячить", а затем решили постоять за себя.
Остальная часть передовой Линии была заселена выходцами с Дона и Слободской Украины. Они составили три полка, расположенных вдоль высокого правого берега Кубани: примкнувший к Черноморцам Кавказский, Кубанский и Хоперский. По мере углубления, обнажались верхи рек, впадающих в Терек и Кубань. Прочное их занятие заключалось в постройке укреплений и водворения в них казаков. Так возникли поселения Горского, двух Владикавзских, Сунженских и Лабинских полков. Горский полк внедрил между моздокцами и волгцами - светлой памяти Алексей Петрович Ермолов, штаб-квартирой его была назначена станица Екатериноградская. Название свое полк получил оттого, что к нему была приведена горская команда, проживавшая до этого в Моздоке. Но эти моздокские братья" не спешили брататься с казаками и, как волки, больше глядели в лес. Гораздо надежнее были вчерашние крестьяне, недавно ставшие казаками, как это было в Ставропольском полку. Они быстро "оказачивались", потому что выросли на Линии среди ее постоянных бранных тревог и давно уже сроднились с природными казаками.
Вообще же заселение Линии происходило следующим образом: старые линейцы, кто по охоте, кто по жребию, а кто и по приговору станичного круга покидали отцовские очаги, продвигаясь все дальше в горы вместе со всем своим имуществом и семействами; а на их место приходили необстреленные пока еще переселенцы из России и с Украины. Окончательно же упрочилась и замкнулась Кавказская Линия только в конце сороковых годов прошлого столетия при главнокомандующем князе Барятинском. Одновременно произошло ее разделение на две части: полки, расположенные по берегам Кубани и основным ее притокам стали именоваться Кубанским казачьим войском; соответственно те полки, что находились на Тереке и его притоках, получили общее название Терского казачьего войска. Таким образом старые и славные имена черноморцев и линейцев были преданы забвению.

Роковой кинжал
или случай из жизни записанный очевидцем

Чтобы читателям было проще представить боевые будни казаков на Линии, мы приводим здесь очерк участника Кавказской войны ныне никому неизвестного И.Родионова. И хоть речь в очерке идет о донцах, вернее о знаменитом полке Я.П.Балканова, обстановка тогдашней жизни на Линии, где рядом сражались черноморцы, донцы и терцы, передана исключительно точно. Добавим от себя, что донские казаки имели только то преимущество перед черноморцами, терцами и навсегда поселившимися на берегах Кубани выходцами с Дона, что они по прошествии срока обязательной службы возвращались домой на тихий и спокойный Дон. Последним же никогда не было перемены и вся их жизнь вместе с женами и детьми состояла из сплошных боевых будней.
"Вечерело, в землянках Куринского зажигались огни. Дождь лил, как из ведра и на дорогах образовалась непролазная грязь.
Однако несмотря на такую погоду, по улицам скакали казаки, на вышках перекликались часовые. Мало того, в дежурных кавалерийских частях лошади стояли оседланными и целые сотни были на ногах, в полном вооружении, готовые к набегу по первому сигналу.
Между тем все они были необыкновенно спокойны. Казаки и солдаты дежурных частей развлекались также, как и в свободное время, офицеры собравшись в товарищеских квартирах с пистолетами за поясом и шашками при боку, потягивали терпкое красное вино местного Производства, которое называлось "чихирем".
Единственный человек во всем гарнизоне был неспокоен - это полковник Яков Петрович Бакланов, командир Донского казачьего полка, расквартированного в Куринском, временно командовавший гарнизоном укрепления.
В этот вечер он сидел в своей квартире перед шипящим самоваром и пил чай, что-то глубоко и напряженно обдумывая. Это был человек лет около сорока. Он был в красной шелковой рубашке с расстегнутым воротом на могучей косматой груди, в широких казачьих шароварах, заправленных в голенища легких щегольских "чевяк". Вся его колоссальная фигура с львиной головой, с лицом открытым оспой, с длинными седеющими подъусками, спускающимися на могучую грудь, и глазами, полными энергии и мысли, в минуты гнева грозно сверкавшими из-под нависших косматых бровей, преображала избытком необыкновенной физической и нравственной силы.
К тому времени, к которому относится мой рассказ, слава о нем, как об одном из доблестнейших командиров и бойцов, начина¬ла греметь по всему Кавказу. Чеченцы трепетали, называя его жаждал", "шайтан"( Даджал - на наречии горцев означает дьявол, шайтан - чорт.), и в то же время уважали в нем его доблесть рыцарский дух.
К нему в комнату тихо вошел ординарец. Бакланов поднял голову и, не отрываясь от своих мыслей, взглянул на него.
- Пластуны пришли! - заявил тот.
Полковник слегка встряхнул головой, как бы желая освободиться от занимавших его мыслей. Глаза его оживились, и что-то даже приветливое или радостное сверкнуло в них.
- Пустить их сюда! - коротко приказал он.
Ординарец вышел, и сейчас же в комнату вошли и остановились у двери два казака, одетые чеченскими наездниками, в старых черкесках, в бараньих папахах, с чеченскими шашками и кинжалами.
Бакланов обернулся к ним.
Один из казаков, что пониже ростом, был начальник пластунов бвклановского полка - Тарарин. Вся его небольшая, крепко сбитая "фигура, дышала силой, легкостью и проворством. В его лице, с клинообразно подстриженною бородкой, с большим, слегка горбатым носом, и особенно в карих выпуклых глазах, с красными жилками, было что-то жесткое, кровожадное, до крайности неприятное, особенно в минуты вспышек дикой злобы. Обыкновенно он был молчалив, но во хмелю любил хвастнуть, да и товарищи подтверждали, за время его бесчисленных ночных разгуливаний среди неприятельских аулов руки его много раз обагрялись чеченскою кровью.
Стоявший с ним рядом, рослый товарищ его был Пудей Исаев. Годы беспрерывной боевой жизни значительно изменили его наружность. Его могучая фигура развилась, стала суше и крепче, лицо похудело и заросло бородою, подстриженною, как и у его товарища, на чеченский манер. Ясные карие глаза его смотрели добродушно, открыто и смело. Он был лучшим помощником и ближайшим товарищем начальника пластунов, с которым его связывали теперь почти семь лет совместно перенесенной боевой жизни.
Бакланов поздоровался с ними и, скользнув привычным взглядом на своих помощников, по-видимому, остался доволен ловко маскировавшей их одеждой, вооружением и бодрым видом.
- Вот что, ребята. Я слышал, что соседи (чеченцы) с самим Шамилем на днях хотят пожаловать в гости к линейцам, а, чего добро¬го, пожалуй, и к нам. Это было бы невыгодно. Как вы думаете?
- Да, невыгодно, ваше высокоблагородие, - отвечали пластуны.
- И, пожалуй, гораздо выгоднее, если мы сами понаведаемся к ним. Так?
- Так...
- Поезжайте сейчас же, и, во что бы то ни стало, узнайте дорогу и броды через Мичик и Гонзалку, а потом заверните в аул, узнайте, правда ли, что они там расположились? И чтобы к утру я все знал в точности!.. Поняли?
- Поняли! - отвечали пластуны.
- Ну, мне уже не учить вас, как это сделать. Сделаете - спасибо, не сделаете - живыми назад не возвращаться!
- Слушаем!
Бакланов встал во весь громадный рост и подошел к пластунам.
- Господь да благословит вас! - сказал он и перекрестил своих любимцев. - А теперь с Богом, не мешкайте, время дорого.
- Слушаем... - неизменно отвечали те.
Бакланов с щемящею в сердце болью посмотрел вслед уходившим пластунам. Он знал, что мало шансов ЕМ возвратиться, жалел их молодую жизнь, а между тем, в виду важности поручения, чувствовал себя не в праве удержаться от тех жестких слов, которые он сказал им на прощание: "Или узнать все, или живыми не возвращаться".
Через несколько минут два всадника, выехав за крепостные во¬рота, скакали в темноте", в лесу. Дождь хлестал по ветвям деревьев, ветер шумел и заглушал топот лошадиных копыт. Пластуны, по въезде в лес, сразу стали лицом к лицу со всевозможными случайностями, и потому каждый из них, прилегши к луке и положив руку на рукоять пистолета, молча, зорко следил свою сторону, где всякий куст, всякое дерево грозили метким выстрелом засевшего чеченца...
Семь лет боевой жизни оставили неизгладимый след на Пудее. С боевой обстановкой он свыкся легко. Он помнил, как в первом бою его, побледневшего при свисте первой пули, ободрил брат Иван. "Не робей, Пудей, ведь ты молодец, - услышал он над собою, - знай, что смелым Бог владеет, а Бог не выдаст, свинья не съест…».
Пудей, глянул в спокойно улыбнувшееся лицо Ивана и, хотя над головой его свистали уже десятки пуль, ободрился и как-будто в глазах брата уверенность в себе.
В следующей же перестрелке он, горя местью за раненого товарища, в геройском увлечении, на глазах командира, выскочил вперед и ловким взмахом шашки свалил с коня гарцевавшего впереди горского наездника. Командир удивился храбрости "малолетка" (т.е. " "молодика" в отличие от старослужащего) и с тех пор стал обращать на него особенное внимание.
Его вскоре после описанного случая назначили в пластунскую команду в обязанности которой входила разведка расположения непреятельских скопищ, их численности, намерениях и т.д. В эту команду набирались люди, отличавшиеся исключительной решительностью, изворотливостью и проворством.
Пудей в душе гордился своим назначением. Командир выделял егo, товарищи любили за его общительный нрав, открытый характер, отвагу и молодечество. Честолюбие его пробуждалось. Стремление к отличиям и склонность к таинственным ночным похождениям среди неприятельских аулов сблизили Пудея еще в первые месяцы службы с начальником пластунов, славе которого, как первoгo наездника и бойца, он завидовал.
С тех пор рука об руку со своим бесстрашным товарищем он Предпринимал самые отчаянные набеги, в которых не один раз жизнь его висела на волоске, и раза два в горячих ночных схватках ,ему пришлось-таки испробовать чеченского кинжала..
Теперь Пудей был уже урядником, и грудь его украшали два Георгиевских креста. Полк в этот год уходил домой, и на смену ему должен был прийти с Дона другой, командиром которого оставался Бакланов. Заманчивыми обещаниями уговорил он многих испытанных бойцов остаться в новом полку. В числе охотников остаться был и Пудей. Будучи грамотным и на самом хорошем счету у начальства, он надеялся дослужиться до офицерского чина. Всей своей страстной, увлекающейся натурой отдавшись боевой жизни, Пудей редко думал о семье. Воспоминания о жене отличались полным равнодушием к ее участи или душили его, как тяжелый кошмар. ? "Зачем меня женили? - думал Пудей. Э, да что будет, то будет"... - решил он. Только представление об Орише, той девочке, которая плакала на его проводах, проносясь иногда в его воображении, как милая туманная греза, вызывало в Пудее мимолетное желание побывать дома. Возникало что-то похожее на жажду другой 111 жизни, но это желание бесследно уносилось тотчас же, как только по выстрелу .извещавшему о тревоге, ему приходилось вскакивать на коня. Тогда он забывал все и становился воином, жаждавшим боя и отличий.
Сегодня же, всматриваясь в таинственные, бесформенные очертания попутного леса, в воображении Пудея против обыкновения иногда отрывочно, неясно мелькали образы отца, матери, жены, сына и что-то внутри его как будто укоряло за принятое решение остаться на сверхсрочную службу. "Но не все ли равно, - по обыкновению успокаивал себя Пудей, - пойду я или не пойду домой... Ведь брат Иван идет!.." И он, отгоняя думы, опять напряжен¬но всматривался в темные, бесформенные очертания леса.
Наконец пластуны миновали лес, нашли и осмотрели броды на обеих речках, ловко миновали несколько разведочных неприятельских партий и, осторожно проехав поляну, между оставленной позади речкой и горным аулом, привязали в овраге к кустам своих лошадей, ползком пробрались через сторожевую чеченскую цепь и, перепрыгнув через бруствер, были уже в ауле.
Было уже за полночь, и аул покоился крепким сном, когда удальцы бродили по его гористым улицам. Только изредка то там, то сям, раздавался лай просыпавшихся собак, да из дворов доносился топот застоявшихся лошадей.
Казаки, обходя аул, заглядывали через невысокие саманные заборы во внутрь дворов.
- Все дворы битком набиты лошадьми! - заметил Пудей.
- Да... Должно быть, правда, что собираются в набег, - решил начальник. - Ну, да, дьявола лысого получат -... потирая себе руки, заметил Тарарин.
В это время в нескольких шагах от них из-за угла появилась верхоконная фигура чеченца, закутанного в белый башлык. Казаки присели было к земле, но абрек ехал прямо на них. Пластуны, из боязни возбудить подозрение, опять встали. Чеченец, поравнявшись с ними, обратился с вопросом:
- Где сакля Хаджи-Бея?!
- А вот там! Смело ответил по-чеченски начальник пластунов, указав на край аула. Чеченец проехал мимо.
- Однако пора, а то чего доброго, орда подымется, тогда и ног не унесем.
- Небось унесем, много их видали, гололобых!.. - задорно воз¬разил начальник.
- Гололобые-то не так страшны, а вот к командиру надо поспеть раньше рассвета; сам знаешь, любит, чтобы и свои не знали, когда мы приедем. Больше смотреть нечего, по всему видно, что партия собирается здесь...
Между тем на небе опять собирались черные тучи, и переставший было дождь опять полился на мокрую землю. Легко одетые пластуны промокли до костей; свежий ветерок пронизывал их.
Они тем же путем прошли аул, перескочили через бруствер и ползком по грязной земле добрались до сторожевой цепи, и только было прилегли к земле с тем, чтобы собраться с новыми силами и проползти между двумя часовыми, фигуры которых, несмотря на темноту, они довольно ясно различали шагах в пятнадцати впереди себя, как в воздухе пронеслось зловещее тревожное ауканье одного чеченца, вскинувшего ружье на руку и подозрительно вглядывавшегося в темноту, в сторону пластунов. Его дремавший товарищ тоже схватился за ружье.
- Почуяли! - тихо шепнул начальник. В шепоте его слышалась
- Начинай! - скомандовал он Пудею.
И оба пластуна, как тигры, бросились каждый к своей жертве; только два или три мгновения длилась борьба: в руках пластунов блеснули клинки кинжалов и кровь горячим потоком залила им руки. Живо отобрав оружие, пластуны, не перемолвившись ни одним словом, бегом спустились в овраг к своим отдохнувшим лошадям.
- Ну, гайда! - сказал начальник, - ловким, быстрым прыжком вскочив на доброго коня и взглянув на небо, - на наше счастье еще темно теперь, а то эти бестии по следам догонять начнут! Ну, да лови куцего зайца за хвост! - Обыкновенно молчаливый и сумрачный товарищ Пудея вдруг развеселился, и это случалось с ним всегда после удачной резни.
- А славно мы их обработали! - с каким-то странным смехом говорил Тарарин. Мой-то здоровенный бестия, продолжал он несколько минут спустя, - целой головой выше меня, насилу сладил, а кровищи-то как из откормленного борова...
Смех товарища и его разговоры о только-что произведенной резне были Пудею неприятны, и он почти с ненавистью посмотрел на него, процедив сквозь зубы:
- Оставь... Ну, убили и убили, чего об этом толковать-то... и нам придет ведь когда-нибудь очередь... Но начальник пластунов не слышал. Он тем же странно-веселым тоном продолжал:
- А шашка-то славная, самый чистейший волчок и в дорогой вправе... и кинжал тоже... оценивал он добытое оружие. - Все нашемy козырю под масть. Вот наскочит какой-нибудь богатенький покупатель из пехотных офицеров, мы ему и спустим за первый сорт.
Всадники доскакали до леса и только тут дали передохнуть ло¬шадям, а к утру, коща на востоке забелелись полосы света, тихим шагом подъезжали к воротам укрепления.
Бакланов, в ожидании возвращения пластунов, всю ночь чутко продремал на лежанке, прикрывшись простым бараньим тулупом. Он уже обдумал весь план набега, могущие встретиться препятствия и способы предотвращения их, тем более, что раньше знал ту местность, которую поручил разведать пластунам. В то же время он сильно волновался, опасаясь за участь своих лучших наездников, и чем ближе время подвигалось к утру, тем нетерпеливее и тревожнее становилось его ожидание. Сон бежал от его глаз.
"Неужели погибнут мои молодцы" - думал он; - "нет, этого быть не может: Бог не без милости, казак не без счастья!"
Не вытерпев, он встал с лежанки и, набросив на плечи тулуп, босой вышел на крыльцо глянуть на небо. Дождь едва моросил, и на востоке сквозь туманную мглу все сильнее и сильнее белели полосы света. Почти в это же самое время он расслышал доносившиеся с дальнего конца улицы шлепанье по грязи копыт и тяжелый храп усталых лошадей.
- Слава Богу, промолвил Бакланов, - должно быть, они!
Несколько мгновений он напряженно всматривался своими зоркими глазами в приближающиеся в туманной темноте фигуры всадников, и, наконец, облегченно вздохнул и перекрестился.
- Ну, идите сюда за мной... - встретил всадников Бакланов. Пластуны, спрыгнув с лошадей, пошли вслед за командиром в его квартиру.
- Что видели? - коротко и начальническим тоном! спросил Бакланов.
Тарарин обстоятельно и толково рассказал обо всем, что пришлось видеть; коща же он пропускал что-либо или передавал неточно, его дополнял Пудей.
- Ну, спасибо, ребята, за службу! - сказал Бакланов, когда они окончили свой доклад, - теперь, с Богом, идите отдохнуть, вечером предстоит большая работа.
Пластуны вышли.
Когда Пудей возвратился на квартиру, где он жил вместе с братом, Иван уже был на ногах, вполне одетый.
- Ты только что пришел? - спросил Иван, пытливо глядя в глаза Пудея.
- Да... - коротко, устало ответил тот, сбрасывая с себя оружие, загрязненное, промокшее верхнее платье и чевяки, - всего до нитки промочило... - добавил он и повалившись на соломенный тюфяк, через минуту спал, как убитый.
"Пудей ездил куда-то далеко, должно быть, в аулы, - думал про себя Иван, выходя на улицу, - значит, надо ждать на ночь похода".
Он не пытался узнать от Пудея, куда он ездил ночью, потому Иго прекрасно знал наказ командира пластунам, чтоб они ни под каким видом никому преждевременно не передавали, куда и зачем их посылали, а слово командира в его полку было законом. Каждый казак решился бы скорей умереть, чем выдать порученную ему тайну, и со стороны Ивана было бы напрасным трудом добиваться каких-иибудь сведений от брата.
С первых же дней вступления своего на службу Иван Исаев своей распорядительностью, точностью исполнения приказаний, уменьем влиять на товарищей и подчинить их себе, понравился командиру. В бою же его холодная решимость и мужество сразу выделяя его из среды товарищей-урядников.
Бакланов всегда умел узнавать и ценить боевые качества казаков и, понятно, таким человеком, как Иван Исаев, он очень дорожил. Последние годы своей службы Иван Исаев по праву занимал почетное место вахмистра образцовой сотни Баклановского полка, куда набирались самые хладнокровные, мужественные и сильные люди, из среды которых потом выходили инструктора и урядники в другие сотни.
В бою же эта сотня по усмотрению командира или ходила в атаку во главе полка, или же нападала на неприятеля с своею обычною сокрушительною стремительностью в самые критические моменты и почти всеща решала участь сражения.
Однако несмотря на то, что служба Ивана шла счастливо, он всею душой стремился к семье, тосковал по жене и детям и терпеливо ждал конца своему испытанию; брата Пудея он очень любил и всегда в душе трепетал за его участь, сдерживал его порывы; на его желание остаться на сверхсрочную службу он смотрел без восторга. Когда же Пудей спросил у него совета, прежде чем объявить свое решение командиру, Иван ответил: "Это твое дело, Пудей, а не мое. Я, хоть горы золотые мне пообещают, доброю волей ни одного лившего дня тут не останусь, а ты - как хочешь; ты любишь службу... Хочешь остаться - в добрый час!"
Он прошел в казармы и приказал урядникам осмотреть во взводах оружие и лошадей.
Ожидания его сбылись. Утром в казармы прибежал из квартиры дежурный урядник и заявил, чтобы все на всякий случай были на готове к набегу, потому что командир целую ночь не ложился в Постель, провалялся на лежанке и куда-то посылал пластунов, а это уж верные признаки, что командир задумал набег.
Был уже полдень. Лучи южного солнца заливали белые "мазанки" Куринского.
В сотенных дворах шли приготовления к предстоящему ночному набегу.
Точились шашки и кинжалы, прикреплялись острия пик к древкам, чистились ружья.
Бакланов объявил, чтобы к восьми часам сотни и батальоны Куринского гарнизона ждали его за воротами укрепления на просеке, ведущей к реке Мичику.
Иван, за все время сна Пудея распоряжавшийся в сотне, вошел в то время, когда Пудей начал уже одеваться.
- Ну, расскажи, начал Иван, - где ты нынче ночью пропадал? Теперь уже не к чему таить, командир объявил поход.
- К абрекам в гости ездили с Петром Тимофеевичем, - отвечал Пудей.
- И что ж?
- Что ж?! - Были в ауле. Татар там набралось пропасть, точно собак невешанных. Придется с ними повозиться нынче... А вот, брат, - вдруг круто повернул Пудей разговор, - я тебе давно обещался достать хороший кинжал... вот он... И он вынул из-под подушки длинный лезгинский кинжал в прекрасной черненой серебряной оправе, снятый ночью с убитого чеченца.
- Это тебе на счастье, брат, - добавил он, подавая его Ивану. Иван, взяв в руки подарок, вопросительно взглянул на брата. "Откуда же этот кинжал?" - спрашивали его глаза. Пудей понял вопрос.
- Это мы прирезали двух гололобых, часовых... - ответил Пудей, глядя в сторону на стену, а то было почуяли, канальи; тогда, пожалуй, нам самим бы пришлось своею шкурой расплачиваться...
Иван ничего не ответил, рассматривая ножны кинжала, потом попробовал на пальце блестящий клинок и, наконец, молча прицепил его к своему поясу.
К восьми часам вечере батальоны, сотни и орудия с артиллерийскою прислугой, выйдя из Куринского, выстроились в назначенном месте.
Казаки были в своей обычной боевой одежде, в черкесках, в горском вооружении и с традиционными пиками за плечами.
Везде в рядах весело и добродушно выглядывали из-под высоких косматых шапок оживленные, загорелые лица солдат и казаков.
Глядя на них, трудно было себе представить, что эти люди сегодня идут в бой, откуда многим из них не суждено вернуться, скорее можно было предположить, что они собираются на веселую прогулку.
Ровно в восемь часов, когда сумерки уже спускались на землю, Целая фигура командира на вороной, сухопарой, большой лошади появилась в воротах укрепления. Его сопровождал постоянный конвой, состоявший из четырех лучших наездников полка, в том числе - начальника пластунов и Пудея Исаева. Бакланов проскакал по фронту, здороваясь с солдатами и казаками. При виде которого бойцы одушевились. На добродушных, веселых лицах появилась уверенность в своей непобедимости.
Бакланов, доскакав до правого фланга, снял шапку, перекрестился и, махнув рукой, громко сказал:
- С Богом!
Тотчас же пластунская команда вынеслась вперед, углубившись в лес, по бокам дороги, осматривая все, что попадалось на пути. Время от времени с разных сторон доносились жалобные крики когда - условный сигнал пластунов, извещавший о безопасности
пути.
За пластунами двинулась образцовая сотня, вахмистром которой состоял Иван Исаев, дальше - весь казачий полк, потом орудия и прикрывавшие их пехотные батальоны с целым лесом штыков. Сумерки быстро сгущались. Дорога шла по густому лесу; попадались обрывистые овраги с шумящими на дне их потоками, через которые орудия приходилось перетаскивать на руках с величайшими трудностями. Дальше, когда переправились в брод через Мичик и Гонзолку, начали подниматься в горы.
Чем ближе к цели набега, тем дорога становилась опаснее и труднее.
Ежеминутно отряд рисковал быть открытым и застигнутым в неудобной позиции, и гибель его была бы почти неизбежною.
Бакланов, с виду спокойный, ехал с своими наездниками в голове, чутко прислушиваясь ко всякому шуму. Начальник пластунов и Пудей попеременно держали непрерывную связь между командиром и передовыми пластунами и указывали дорогу.
Пластуны рыскали по всем ближайшим закоулкам, и ни один чеченский разъезд, попадавшийся на пути, не ускользнул от их рук.
Но как ни осторожно двигался русский отряд, однако чеченцы успели заметить его приближение. И залегли с ружьями в руках многотысячные толпы их, имея за собой надежные резервы. Разом запылали по всей чеченской линии смоляные маяки, багровым заревом засветили окрестность. Пока отставшая пехота и артиллерия подтягивались к месту боя, казачий полк строился в боевой поря¬док.
Бакланов объезжал ряды своих казаков.
- Помни, ребята, надо взять аул. Не посрамим славы нашего батюшки Тихого Дона!
- Не посрамим! - уверенно пронеслось в казацких рядах.
- Берите пример с меня, - продолжал командир, - медленно проезжая по фронту, - на ветер пороху не тратьте, не стоит, а принимайте их по-дедовски, в дротики! (дротики - пики). Теперь же с Богом, вперед! - крикнул Бакланов, - выхватив шашку, и с места в карьер пустил своего коня.
За ним следом, рядом с наездниками, двинулся, колыхаясь под ветром, так хорошо знакомый всему тогдашнему Кавказу его боевой траурный значок с белым изображением адамовой головы и надписью по периметру: "...Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь."
Казаки, наклонив свои длинные пики, рванулись за своим командиром. Слышался только топот копыт и шорох оружия, да впереди виднелись черные фигуры горцев, перебегавшие и залегавшие на завалах. Казаки были уже на расстоянии ружейного выстрела от аула, как по всей линии завалов показались тысячи быстро вспыхнувших и потухших огоньков: раздался залп. Лошадь командира на глазах всего полка, сделав странный скачок, грянулась на землю и придавила собой седока.
Наездники, соскочив с лошадей, бросились к Бакланову.
- Ребята, командир убит, отомстим!
Это крикнул доблестный штаб-офицер, преждевременно поседевший в боях лихой наездник, рванувшийся вперед с тем, чтобы заменить в бою Бакланова. Он весь горел местью за командира. Его великолепный червонной масти жеребец, недавняя боевая добыча, как бы разделяя настроение своего седока, так и кипел под ним, так и плясал на своих тонких, стройных ногах, широко раздувая ноздри и пугливо поводя глазами.
Глухой угрожающий гул пронесся по молчаливым рядам казаков и, наклонившись еще ниже и крепче прижав свои длинные пики, они хлестнули лошадей.... Грянул еще залп, и штаб-офицер поник седою головой, а в следующее мгновение его обезумевший от испуга конь стремглав поволок его мертвого, завязшего в стременах, по полю. Из рядов пало несколько простреленных товарищей и лошадей. Вид крови туманил головы казаков и жаждой мщения переполнял их сердца. Вперед фронта выскочил другой, совсем еще молодой офицер, тонкий, гибкий и стройный. Он, подняв над головой шашку и обернув свое бледное лицо с горящими глазами к казакам, что-то крикнул. Казаки не могли расслышать слов офицера, но они все до одного человека понимали, что офицер призывает их на беспощадную месть за павших командиров и товарищей. И в бурных, неправильно разбившихся на быстром ходу, рядах гул голосов перешел в какой-то яростный, дикий рев.
Чеченцы не успели зарядить ружей, как казаки подскакали к завалам. Молодой офицер первым перескочил ров и, очутившись на бруствере в толпе чеченцев, одним ударом шашки снес голову ближнему мюриду. За ним, бросив лошадей, казаки все, как один человек, с пиками и шашками кинулись на завалы. Чеченцы мужественно и стойко встретили врагов. Закипела рукопашная свалка, но едва ли какая сила могла остановить первый натиск разъяренных казаков, и через минуту чеченцы были смяты и покрыли своими трупами завалы; но из аулов подоспели новые толпы, и малочисленные казаки после упорного боя во многих местах стали колебаться.
Бакланов, очнувшись через несколько минут от сильного удара при падении на землю, при помощи своих наездников освободился из-под трупа коня и, пересев на подведенную вестовым запасную лошадь, зорким оком сразу определил опасное положение своих храбрецов. Он оглянулся кругом, ища выхода из критического положения.
В это время из леса на полянку выходила артиллерия, и с барабанным боем делала наступление пехота. Приказав батальонам обходить неприятеля справа, он с батареей заскакал слева, и по мановению его руки убийственная картечь осыпала горцев, сам же, стегнув коня, он подскакал к колеблющимся казакам. Услышав знакомый голос командира "вперед", обрадованные казаки забыли свою малочисленность, рванулись, и по облитым кровью трупам, сломленных врагов двинулись к их жилищам... На улицах аула закипел горячий бой. Чеченцы отстаивали каждую пядь земли. Каждый забор, каждая сакля служила им защитой, и их меткие пули градом сыпались на русских. Солдаты и казаки, раздраженные упорным сопротивлением, бродили среди запылавших саклей и убивали всех, кто попадался под руку. Бакланов появлялся везде, где закипал упорный бой, несколько раз сам сходил с коня и с шашкой наголо водил казаков в атаку, спасал тех чеченцев, которые сдавались в плен.
Только пред светом окончился бой. Солдаты и казаки, забрызганные своею и неприятельскою кровью, обремененные добычей, состоявшей из оружия и лошадей, с усталыми и закоптелыми в дыму лицами построились на пепелище разгромленного догоравшего аула.
Бакланов объезжал ряды и, благодаря за взятие аула, предупреждал:
- Ребята, еще не все, это только цветики, а ягодки все впереди. Шамиль со всею своею ордой неподалеку и наверно не отпустит нас без боя, поэтому ухо востро держать!"
Опытный боец не обманулся. Едва только отряд, пропустив вперед под конвоем пленных с их семействами и арбы с убитыми и ранеными, другим ближайшим путем прошел лес и вышел на поляну, за которой лежала опасная и трудная переправа через горную речку, как из оставленного позади леса понеслись странные, заунывные звуки песни.
Чем-то потрясающе ужасным, кровью и смертью дышали эти звуки в их высоких, диких переливах. Старые кавказцы догадались, что это пели предсмертную песню мюриды, поклявшиеся на коране или победить, или лечь всем до единого в рукопашном бою. От этой зловещей музыки морозом подирало по коже, и суровые мужественные лица бойцов бледнели. "Быть резне!" - каждый думал про себя, и внимательно, безмолвно осматривал оружие. Бакланов подал знак. Отряд остановился. Три сотни казаков спешились и расположились на поляне. Образцовая сотня - краса полка - из самых сильных, хладнокровных и мужественных казаков, крупною рысью взяла вправо, в лес, в обход мюридам. А грозное пенье слышалось все ближе и ближе...
Между тем солнце брызнуло из-за туманных гор и своими первыми лучами осветило эту страшную и вместе величественную картину сходившихся для беспощадного боя. Одна сторона, приложившись к штуцерам с колен, не спуская глаз с неприятеля, казалось, замерла во внушительном ожидании... Две длинных линии стволов неподвижно блестели, и лишь где-то на флангах и в центре зашевелилось два или три ружья... Другая, как бы презирая опасность, медленно двигалась с покатости пригорка, окутанная постепенно редевшим туманом... Вон уже довольно ясно виден гарцующий спереди молодой чеченец в щегольской черкеске на великолепном белом жеребце лучшей кабардинской породы, по-видимому, предводитель. Он, размахивая кривою шашкой, что-то приказывал выступавшей из тумана передней линии мюридов...
Казаки, затаив дыхание, жадно всматривались в своих врагов, как всматривается страстный охотник в беспечно-приближающегося опасного зверя, с которым через несколько минут он вступит в смертный бой. Он стоит неподвижно, затаив дыхание, сердце его учащенно бьется, и в твердой руке крепко сжимается ружье...
Чеченцы подвигались все ближе и ближе, и все яснее и яснее выступали из редеющего тумана их фигуры.
Было что-то внушительное в этой спокойно наступающей, дико поющей толпе, что-то воинственно-красивое в легких, стройных фигурах горцев, в их типичных одушевленных фанатизмом лицах, обрамленных космами высоких папахах, в их живописной одежде, в блестящем вооружении. Их небольшие нервные кони, чуя бой, горячились и ржали.
Они также внушительно и медленно, постоянно сдерживая лошадей, придвинулись к казакам на ружейный выстрел.
Чеченец на белом жеребце что-то пронзительно крикнул и, сделав в воздухе крутой полукруг шашкой, пустил свою лошадь.
И разом, точно свергнувшаяся с горной вершины громадная лавина, чеченцы с страшною стремительностью, с диким гиком, потрясая шашками и кинжалами, ринулись на казаков. Но с другой стороны командир тоже махнул рукой - и разом грянуло несколько сот ружейных выстрелов.
Далекое, многократное эхо отдалось в лесу и ближних горах, заблестевших под лучами выглянувшего солнца своими снеговыми вершинами. Гиканье мгновенно прекратилось. Синий дым медленно расплывающимися клубами поднимался вверх, смешиваясь там с туманом... и сквозь его прозрачную пелену уже не видно было ни молодого предводителя, ни передней линии мюридов... Только впереди расстроенной толпы чеченцев лежала безобразная груда из тел, в которой копошились раненые люди и лошади.
Кони без седоков с громким ржаньем ошалело носились по полю.
Чеченцы скоро оправились и с прежним диким гиком, с еще более страшною стремительностью бросились вперед, но спешенные казаки, уже забросив штуцера за плечи и мгновенно вскочив на лошадей, неслись им навстречу, молча наклонив свои длинные, зловеще блещущие, пики.
Впереди скакал Бакланов с поднятым над головой тяжелым палашом. Глаза его грозно сверкали из-под нависших бровей. Рядом с ним колыхался страшный для чеченцев черный его значок; четыре наездника, обнажив шашки и наклонившись вперед, держались веером по обеим сторонам командира. Справа же из лесу образцовая сотня в стройном порядке неслась чеченцам во фланг.
Казалось, эти две линии, слетавшихся враждебных всадников должны были мгновенно уничтожить друг друга... Бакланов и его наездники первыми ворвались в толпу неприятеля. Кровавым потоком и трупами чеченцев обозначался их страшный след. Сотни не отставали от своего командира, и началась страшная резня не на жизнь, а на смерть. Казаки в первый момент боя своими пиками произвели чувствительное опустошение в толпе горцев, но поклявшиеся победить или умереть чеченцы, значительно превосходящие численностью, не уступали.
Над поляной, где начался бой, носился смешанный гул от яростных человеческих голосов, конского топота и лязга холодного оружия, и редко, редко вырывался одиночный пистолетный выстрел.
Везде мелькали казачьи пики и врезывались в ряды горцев. Ловкие чеченцы, облитые собственной кровью, иногда в предсмертной агонии перерубали вонзенные пики, тогда казаки, бросив испорченное оружие, хватались за шашки и кинжалы. С обеих сторон валились трупы убитых, легко же раненые казаки или потерявшие лошадей не выходили из строя, а дрались наравне с прочими и добывали себе лошадей из-под убитых противников.
Казаки сотен резерва издали, с напряженным вниманием и лихорадочно горевшими глазами, следили за ходом боя. Им так и хотелось броситься на поддержку товарищей, но, покорные строгому приказу командира, они стояли и терпеливо ждали своей очереди.
Холодная, бесстрашная решимость сверкала во взоре Бакланова, и каждый могучий удар его тяжелого палаша стоил жизни одного из чеченцев.
Он орлиным оком опытного бойца всегда безошибочно определял, где необходимее его присутствие, и, как ураган, неожиданно и стремительно появлялась там его гигантская фигура. И, точно по волшебному мановению, дух бодрости удесятерялся в казаках, а чеченцы в паническом ужасе бросались назад.
Пудей, бившийся рядом с командиром, чувствовал себя будто во хмелю. Ему было и сладко, и жутко, однако он всегда вовремя предупреждал нападение.
В первый же момент столкновения фронт расстроился, и бой происходил в тесных кучках. Иван Исаев вместе с офицерами все время был в первых рядах своей сотни. Он прекрасно сознавал опасность положения, но хладнокровие и сознательная решимость ни на одну минуту не покидали его. Он всегда вовремя являлся на выручку тем из товарищей, которые попадали в особенно критическое положение, и тем многих спас от преждевременной смерти.
Бой длился недолго, всего несколько минут, и чеченцы поколебались, но новые, свежие толпы мюридов, подоспевшие из аулов, поддержали их.
В это же время батальон пехоты в стройном порядке с барабанным боем вступил в битву. Блеснули сотни мгновенно обагрившихся кровью штыков, поднялись приклады, и кровь еще обильнее полилась на всем пространстве поляны. Лучшие чеченские наездники и мюриды уже полегли на поле чести, другие, смятые дали тыл... Только не легко было уходить от опьяненных боем казаков.
Началась кровавая погоня. Казаки по одиночке и группами преследовали горцев и убивали их.
Иван Исаев с товарищами, преследуя партию чеченцев, случайно столкнулся с Пудеем и увлек его с собою.
Один за другим падали чеченцы под ударами казаков. Лишь один абрек в серой черкеске и косматой бараньей шапке, прилегши к гриве своего свежего, быстрого коня, со злобным отчаянием следил за своими преследователями. Измученные казачьи лошади отставали. Выносливый донец Ивана, никогда не изменявший ему в самых трудных переходах, выбиваясь из последних сил, понемногу настигал абрека. Иван, разгоряченный и озлобленный долгим преследованием, стегнул своего коня. Старый донец, оскорбленный нагайкой, рванулся и в два прыжка настиг абрека. В какое-то мгновенье острие пики Ивана блеснуло над самой спиной врага, как вдруг выбившийся из сил конь Ивана споткнулся... Абрек проворно выхватил ружье...
- Брат, брат! - крикнул Пудей, и рванулся вперед на помощь Ивану, поняв всю опасность момента. Но было уже поздно. Абрек выстрелил, и Иван с размозженной головой медленно и тяжело свалился на землю.
Пудей все это видел, но штуцер точно закаменел в его руках. Нe моргнув глазом, он поймал абрека на прицел и спустил курок. Абрек головой вниз полетел на землю.
Пудей, соскочив с коня, приподнял обезображенную голову брата с застывшим выражением холодного ожесточения в открытых глазах и во всех суровых неподвижных чертах лица.
-Убили... бессвязно вырвалось у Пудея. Он опустил голову убитого и, не отрывая глаз от лица мертвеца, медленно обтирал окровавленную руку об отвернутую полу своей черкески...
Около него, как спугнутая стая птиц, пронеслась партия чеченцев, преследуемая казаками, вдали, с разных концов раздавались еще одиночные выстрелы, как последние отзвуки отгремевшего сражения, но Пудей не замечал ничего, что происходило вокруг. Его точно обухом ударили.
"Как же это? Все еще изумленно-растерянно, точно не доверяя своим глазам, думал Пудей, - ведь он хотел идти домой... а тут убили?..
"Теперь как говорить отцу? Что говорить матери, его вдове, детям?" Под впечатлением последней мысли, он закрыл руками глаза, холодный пот выступил на лбу его, жалость не находящая границ сжала его сердце, и тут только он понял, как дорог ему был убитый брат, с которым он столько лет не разлучался, как дорога ему была вся семья брата, его любимая жена, дети!
И тут же у трупа брата вдруг созрело бесповоротное решение: "Не останусь на сверхсрочную службу, пойду домой"... Как-то иначе взглянул он на боевую жизнь, которою жил и увлекался многие годы.
Ему вдруг почему-то вспомнился убитый им ночью чеченский часовой. Перед глазами сверкнул повернутый в груди умирающего врага кинжал; предсмертное хрипенье из крепко сдавленного горла звучало в его ушах, и на руке ощущалась теплая кровь.
...Он весь содрогнулся, стараясь отделаться от жуткого виде¬ния. Теперь прощай лихие наезды, удалые одиночные схватки в темные ночи грудь на грудь с проворным чеченцем, теперь они уже не приманят Пудея Исаева! Смерть брата переродила его. Он все стоял и не замечал, как казаки, рассеяв уцелевших горцев и возвращаясь назад к резерву, столпились вокруг него и в молчаливой задумчивости смотрели на своего храброго соратника, недвижно распростертого на влажной земле.
- Кто убит? - раздался над собравшимися знакомый голос командира, подскакавшего на взмыленном коне.
Все встрепенулись.
- Вахмистр учебной сотни Иван Исаев, - отвечало несколько го¬лосов.
- Что? Кто? - вскрикнул командир и голос его задрожал.
Он глянул и убедился в том, в чем тяжело и горько было ему убеждаться. Он снял папаху и перекрестился; за ним сделали то же и все находившиеся тут казаки. - Убрать убитого и все на конь! Живо! - после недолгого молчания скомандовал Бакланов и, круто повернув коня, поскакал к строившемуся в походную колонну отряду. - Как жаль! Как жаль! - бормотал про себя Бакланов, и слезы туманом застилали его глаза. - Какой боец-то был! Кремень! Как на каменную гору во всем можно было положиться на этого че¬ловека, и вот – убили…, а ведь домой собирался, считал дни, когда кончится служба, и вот тебе, перед самым концом!..
С поля сражения спешно собирали убитых и раненых. Отби¬рали трупы знатных чеченцев, за которых могли ожидать бога¬тый выкуп, на носилках переносили и укладывали их на арбы.
Товарищи подняли на плечи не остывшее еще тело Ивана и хо¬тели уложить на одну из арб, уже до верху заваленную трупами.
- Давайте мне его... - промолвил подъехавший Пудей.
Те беспрекословно повиновались, и Пудей, бережно перевалив через седло останки брата и обхватив его правою рукой под спину, медленно, с безучастным видом задавленного горем человека пое¬хал сзади отряда.
Отправив вперед арбы с убитыми и ранеными, отряд с песней двинулся к укреплению. Бакланов ехал в голове колонны, а во всех сотнях и ротах звонко раздавалась одна песня, отдаваясь в лесу и горах:
Честь прадедов-атаманов,
Богатырь, боец лихой,
Здравствуй, храбрый наш Бакланов,
Разудалый наш герой!..
Но богатырь ехал, понурив голову, глаза его туманились тоской, он несколько раз останавливал коня и пропускал мимо себя своих боевых питомцев. Он с глубокой грустью думал, что через месяц, через два ему предстоит расстаться со своим полком, вместо которого приходил с Дона другой молодой полк. Он всматривался в хорошо знакомые лица своих казаков, и сердце его сжималось болью, и даже только что одержанная блестящая победа не веселила его.
- Вот и пора расставаться со своими товарищами и братьями, которых сам воспитал, сам научил бестрепетно глядеть в глаза смерти, - думал он, - пойдут они домой, встретят их родные, друзья, будут радоваться, а о тех, которые за семь лет службы полегли здесь на поле чести, рекою польются слезы, и огласится материнским стоном тихий Дон!.

Картина нашего брата казака есаула А.П. Ляха
В. Е. Шамбаров, 2006.
«КАЗАЧЕСТВО Путь воинов Христовых»

ОТ РАССЕЯНИЯ К ОРГАНИЗАЦИИ.

Дон надолго запустел. И объяснялось это не только тамерлановым разорением. Стала разваливаться Золотая Орда, и степь превращалась в «Дикое Поле», где месились друг с другом, хищничали и грабили отряды претендентов на престол, отдельных мурз и просто банды. Рухнул весь внутренний порядок державы. Обслуживание тех же переправ, паромов, постоялых дворов, ямских станций больше никого не интересовало. Конечно, при известных навыках человек может прокормиться за счет охоты, рыболовства. Но надо же и одеться, обуться, откуда-то взять оружие, орудия труда… В конце XIV — начале XV вв. на границах русских княжеств отмечалось появление «бездомовного люда». Не только казаков. Из погрязших в междоусобицах ордынских владений уходили жившие там крестьяне, ремесленники, разорившиеся торговцы. Уходили и татары, поступая на службу в Москву и Литву.
Известия о казаках в течение двух столетий эпизодичны. Потому что они выступали не самостоятельной силой, а в составе смешанных контингентов разных государств. Тем не менее, эти упоминания составляют непрерывную цепь и позволяют представить географию расселения казаков по всем окраинам степи. Так, в 1399 г. литовский князь Витовт в союзе с Тохтамышем выступил против ордынского хана Темир-Кутлуга. В составе литовского войска были и днепровские казаки. Но в битве на р. Ворскле оно потерпело страшное поражение. И Витовта спас казак Мамай. Три дня блукал с ним в лесу по чащобам, пока Витовт не пообещал ему княжеский титул и город Глинеск. Казак сразу же нашел дорогу и стал князем Глинским.
Впоследствии Глинские постарались приукрасить свою родословную и представили казака потомком темника Мамая. Но это не более чем выдумка. Со времени гибели хана Мамая прошло всего 18 лет, и трудно предположить, чтобы его сын или внук стал простым казаком, знавшим как свои пять пальцев леса Полтавщины. Да и вообще казак Мамай — один из любимейших героев украинского народного творчества. Его рисовали на дверях хат, скрынях (сундуках), печках. Изображали обычно с бандурой, чаркой, часто вместе с конем Белогривом и песиком Ложкой, сопровождая подписями из стихов и поговорок типа: «Козак — душа праведна, сорочки не мае, колы не пье, то вошу бье, а все не гуляе». Подобные рисунки были распространены повсеместно, впоследствии они с запорожцами перекочевали и на Кубань. И совершенно невероятно, чтобы у простонародья пользовались такой популярностью родичи хана Мамая. Скорее, прозвище «Мамай», прилепленное по тому или иному поводу, было распространенным среди казаков, вот и стало обозначать фольклорного «обобщенного» казака. А Иван Грозный, по матери потомок Глинских, таким образом имел в своих жилах не татарскую, а казачью кровь.
Известно, что казаки сражались в 1410 г. в битве при Грюнвальде в составе польско-литовской армии. Неплохим пристанищем у казаков считались и богатые торговые города Кафа (Феодосия), Сугдея (Судак), Тана (Азов). Умирающая Византия отдала их генуэзцам, которые пользовались наемными воинами и хорошо платили. В уставе Кафы (1449 г.) п. 66 гласил «если случится, что будет взята какая-нибудь добыча на суше казаками, или оргузиями, или кафскими людьми», запрещалось отбирать ее и взимать с нее налоги. В уставах Солдаи и Чембало требовалось, чтобы казаки, если возьмут добычу, выделяли четвертую часть консулу города, а остальные три четверти делились пополам между казаками и городской общиной . Венецианец Барбаро, живший в 1436—1452 гг. в Крыму и на Руси, писал: «В городах Приазовья и Азове жил народ, называвшийся казаки, исповедовавший христианскую веру и говоривший на русско-татарском языке», указывал, что они имели выборных предводителей.
В 1444 г. летописи говорят о рязанских казаках — зимой вторглись татары под предводительством ордынского царевича, казаки выступили против них на «артах» (легких санях или лыжах) и отбили нападение. Между тем Золотая Орда совсем развалилась. Выделились самостоятельные Крымское, Казанское, Астраханское ханства, Ногайская орда. Все они враждовали между собой. А Сарай пришел в упадок. И пребывание в нем Сарско-Подонской епархии теряло смысл. В 1460 г., при Василии II Темном, епископ Вассиан был переведен в Москву. Резиденцию ему выделили на Крутицком подворье при храме свв. Петра и Павла, и епархия стала называться Крутицкой, сохранив прежнюю задачу — окормлять православное население в татарских владениях.
Московские князья при распаде Орды выбрали союз с Крымом — здешние ханы из династии Гиреев воевали с Литвой, противницей Руси. И враждовали с Сараем и Казанью, которые донимали русских набегами. Казаки же сперва служили во всех ханствах, возникших на месте Орды. Польский историк Ян Длугош писал, что в 1469 г. на Волынь напало крымские войско, состоявшее «из беглецов, добычников и изгнанников, которых они на своем языке называют казаками». При возникновении Казанского ханства на службе у него также отмечены казаки. Но затем сведения о них исчезают — они перешли к единоверной Руси. В самом первом походе на Казань, предпринятом в 1467 г. Иваном III, в его войско входил отряд казаков под началом атамана Ивана Руды. Он отличился, первым ворвавшись в город, но атаман заслужил царскую опалу за своевольство и недисциплинированность.
Однако в это время кардинально изменилась международная обстановка. Погибла Византия. А в 1475 г. турки предприняли экспедицию в Крым. Генуэзцы воззвали о помощи. Польский король Казимир откликнулся, но не рискнул вступать в открытый конфликт с османами и прислал для защиты Кафы казаков. Тем не менее, Кафа была взята и вырезана. Прочие здешние города сдались, а Крымское ханство признало себя вассалом Османской империи. На северных берегах Черного моря начали строиться турецкие крепости.
Но уже входила в силу Русь, став новым мировым центром Православия. Под властью Ивана III она преодолела удельную систему, превратившись в мощную единую державу. В ходе противостояния с Ахматом сбросила остатки ордынской зависимости. Россия начала теснить Литву, отобрав у нее Вязьму, Чернигов, Рыльск, Новгород-Северский. И в этот период стал заново заселяться Дон. Рязанская княгиня Аграфена, сестра Ивана III, жаловалась ему, что приграничный люд «самодурью» уходит за рубеж. Государь негодовал, требовал пресечь процесс: «А их бы ты, Агрефена, велела казнити, вдовьим же и женским делом не отпиралась бы, а по уму бабью не учнешь казнити, ино мне велети казнити и продавати их в окуп». Всего при Иване III на Дон ушло около 4 тыс. человек.
Однако представлять дело так, будто сперва казаки отступили из родных мест на Русь, а потом вернулись, было бы слишком грубым упрощением. Большинство тех, кто покинул Дон сотню лет назад, конечно же, прижилось в рязанских, северских, московских землях, их потомки смешались с коренным населением. Но в семейных преданиях сохранялась память о прежней родине, а ситуация в степях менялась. Основная часть татар теперь тяготела к центрам ханств, а в Диком Поле вместо крупных орд остались рассеянные кочевья и шайки. И некоторые из казаков находили возможным рискнуть. К ним присоединялись другие жители порубежья из самых крутых и отчаянных — и тоже становились казаками. Селились по верховьям Дона, по Вороне, Хопру, Медведице, что давало возможность и вольную жизнь вести, и поддерживать связи с русским приграничьем, торговать там, покупать необходимые вещи.
Азов же после истребления и изгнания генуэзцев очутился на краю Османской империи, у властей до него долгое время руки не доходили. Местные казаки стали считать его своей «столицей», жили в полной воле, не подчиняясь никому, нападали на турок и их вассалов. Наконец, в 1502 г. султан повелел Крымскому хану Менгли-Гирею навести порядок, а «всех лихих пашей казачьих и казаков доставить в Царьград». Хан предпринял экспедицию и занял Азов. А казаки отступили от устья Дона вверх по реке, основав свои городки.
Так возникли верховое казачество — костяк его составили выходцы с Руси, и низовое — его основой стали азовские казаки. Они были разделены, так как места у Переволоки лежали близко от Астраханской орды и оставались слишком опасными. Но и сами по себе казачьи сообщества не были централизованными. Городки и станицы (изначально станицами назывались не населенные пункты, а отряды) существовали независимо, избирали собственных атаманов. А объединялись и ставили над собой общего руководителя только на время совместных предприятий. В связи с этим возникло два центра донских казаков — Раздоры возле впадения в Дон Северского Донца и Верхние Раздоры на Медведице. Здесь собирались для совместных походов, проводили выборы, а потом делили добычу. Как выборы, так и дуван не обходились без конфликтов, откуда и названия городков.
В период распада Орды среди казаков нередко встречаются и тюркские имена. Что вполне естественно — лихие татарские воины, потеряв в междоусобицах родных, лишившись средств к существованию, прибивались к казакам, были близки им по быту и становились своими в их среде. Но общим языком, средством «межнационального» общения, был русский, хотя и вобравший в себя тюркские заимствования и термины (впрочем, как и язык Московской Руси в целом). Общей основой оставалась и православная вера. Она давала казакам идеологическое знамя — они осознавали себя защитниками христиан от «басурманских» хищников. И сами отвечали контрударами. В 1503 г. Менгли-Гирей жаловался, что киевские и черкасские казаки ограбили турецких купцов. В 1504 г. просил Ивана III отпустить крымских послов «на зиме… коли казаки не ездят и дорога чиста», а в 1505 г. в переписке отмечалось, что «от казаков страх в поле».
Православие через Крутицкую епархию связывало казачество с Москвой. И в начале XVI в., когда великий князь Василий III решил перевести дипломатические отношения с Турцией на постоянную основу, он пригласил для консультаций донских атаманов (откуда видно, что контакты с ними уже существовали). Атаманы пояснили, что обмениваться посольствами на Переволоке нельзя из-за угрозы со стороны Астрахани, и был выработан механизм, что охрана и сопровождение посольств на Дону будет осуществляться казаками, а встреча и передача дипломатов будет происходить в низовьях Дона и на Медведице. Казакам за такую службу стало выплачиваться жалованье.
Но ситуацию на юге во все больше определяло Крымское ханство. Под покровительством Блистательной Порты (Турции) оно усилилось. Добило Сарайскую орду. Зависимость от Крыма признали народы Северного Кавказа, ногайцы. Развернулось и соперничество за Казань. Русские князья неоднократно совершали походы на нее, возводя на престол своих ставленников. Однако крымские Гиреи теперь считали себя правопреемниками Золотой Орды. Вмешивались в казанские дела, пророссийские ханы свергались, заменяясь антироссийскими. Мало того, чувствуя себя неуязвимым под эгидой Османской империи и получив выход на ее рынки, Крым занялся очень выгодным промыслом — охотой за рабами. Ежегодно татарские загоны стали выплескиваться за «ясырем», разоряя окраины России, Литвы, Польши.
Московская Русь зарождалась и росла как государство централизованное. Еще с Дмитрия Донского она каждое лето выводила войска на Окский рубеж. А при Василии III начали строиться гигантские фортификационные сооружения — засечные черты. В лесах рубилась сплошные завалы из деревьев, на открытых местах копался ров и насыпался вал с палисадами. Эти укрепления тянулись по линии Болхова — Белева — Одоева — Тулы — Венева — Рязани. Прикрыть такую протяженность войсками было невозможно, но засечные черты являлись препятствием для конницы. Ей приходилось останавливаться, рубить проходы или штурмовать города-крепости, что давало возможность стянуть силы на угрожаемый участок. А для службы на засечных чертах правительство стало привлекать казаков. И тех, кто уже раньше осел в русском приграничье, и вольных. Им давали места для поселения, освобождали от податей, платили жалованье, а они за это выставляли посты, высылали разъезды, составляли гарнизоны укрепленных слобод и городов. Так возникло служилое казачество, прикрывшее Рязанскую, Ряжско-Сапожковскую, Липскую засеки. Служилые казаки имели связи и с донскими, присылавшими предупреждения об опасности.
В Речи Посполитой дела обстояли иначе — спецификой этой державы были ее «свободы». Не для всех, только для знати, определявшей решения сената и сейма. Короли не имели ни реальной силы, ни денег, ни своей армии. Осуществить такие оборонительные мероприятия, как Москва, поляки не могли. Единственной силой, противостоявшей степнякам, тут были поднепровские казаки. К их помощи обращались и магнаты, чьи владения опустошались татарами. Эти паны и сами были русскими по крови, еще держались православия. В конце XV в. казаки служили у киевского воеводы Дмитрия Путятича. А в 1506 г. аристократ Ляндскоронский и «знаменитый казак» Евстафий Дашкевич занялись организацией войска из казаков. Ляндскоронский стал их гетманом, и в 1517 г. за успехи в войне с турками Сигизмунд I даровал казачеству «вольность и землю выше и ниже порогов по обеих сторон Днепра». Даровал так запросто, потому что поднепровские территории, постоянно находящиеся под угрозой набегов, лежали в запустении и никому из дворян были еще не нужны.
Главными базами казаков являлись Канев и Черкассы. Здесь степные воины зимовали, а летом выходили на охрану рубежей и на промысел в Дикое Поле. Но служба их не была государственной, они действовали по собственному разумению, причем разные общины казаков поддерживали друг с другом контакты. Днепровские казаки дружили с российскими поданными, севрюками, нередко промышляли рыбу на «северских реках». Ходили и на Дон, в 1517 г. там побывал Ляндскоронский, построив несколько городков. В 1527 г. крымский хан, заключивший союз с Польшей против России, писал королю: «Приходят к нам каневские и черкасские казаки, становятся под улусами нашими на Днепре и вред наносят нашим людям». Жаловался, что они напали на татарские тылы, когда «я шел на Московского князя… Хорошо ли это? Черкасские и каневские властители пускают казаков вместе с казаками неприятеля твоего и моего (Московского князя) под наши улусы, и что только в нашем панстве узнают, дают знать в Москву».
В России организация казачества началась при Иване Грозном. Уже в начале его правления казаки все чаще фигурируют в дипломатической переписке. В 1538 г. при переговорах с Москвой на них жаловались ногайцы. Российские власти признавали наличие казаков в степи, но указывали, что за их действия не отвечают: «На поле ходят казаки многие: казанцы, азовцы, крымцы и иные ходят баловни казаки, а и наших украин (окраин) казаки, с ними смешавшись, ходят». В действительности ходили не только «баловни». Служилые казаки порубежья не ограничивались пассивной обороной, сами совершали вылазки в степь, объединяясь при этом с вольными казаками. В 1546 г. путивльский воевода доносил царю: «Ныне, государь, казаков на поле много: и черкасцев (украинцев), и кыян, и твоих государевых, вышли, государь, на поле изо всех украин».
Количество вольных казаков множилось за счет добровольцев, беглецов из плена. И от Ногайской орды сыпались все новые жалобы. То на «казаков-севрюков» и «всю русь», осевшую на Дону, требуя «свести их» с этой реки. То на некоего Сары-Азмана, который со своим отрядом «на Дону в трех или четырех местах города поделали… да наших послов и людей стерегут и разбивают». Москва не отрицала, что Сары-Азман прежде служил царю, но потом ушел «в поле». В общем, ответы были стандартными — за действия таких ватаг Русь ответственности не несет, они «как вам, так и нам тати», вот и разбирайтесь с ними сами.
Но воспринимать подобные отписки буквально (как нередко делают историки) нельзя. Ногайцы, крымцы, казанцы, астраханцы вовсе не были невинными овечками. Русь страдала от них очень сильно. Причем не помогали никакие договоры. Когда московскому правительству удалось заключить соглашение о мире и дружбе со Стамбулом, и султан Сулейман в 1521 г. запретил Крымскому хану набеги, тот ответил: «Если я не стану ходить на валашские, литовские и московские земли, то чем же я и мой народ будем жить?» Даже и денежные «поминки» Крыму (татары называли их данью) не спасали. Если сам хан соглашался не предпринимать походов, он отпускал «подкормиться» своих мурз, царевичей, иначе подданные его просто свергли бы. Страдала и торговля. Достаточно почитать «Хождение за три моря» Никитина, как караван купцов захватили и разграбили астраханцы, хотя он плыл вместе с посольством. А те же ногайцы на жалобы о нападениях на купцов отнекивались — дескать, не мы, «на поле всегда лихих людей много… и тех людей кому мочно знати, хто ни ограбит тот имени своего не скажет». Москва старалась не вступать в открытый конфликт с соседями. Но с помощью казаков отвечала «неофициально», имея возможность тоже отнекиваться и разводить руками.
А в 1540-х гг. против России развернулась настоящая необъявленная война. Боярское правление при малолетнем Иване IV принесло стране массу злоупотреблений, раздрай, смуты. Казна разворовывалась. Пошел развал в армии. Засечные черты остались недостроенными. А Крым и Турция не преминули воспользоваться такой ситуацией, чтобы подмять Московское государство. Крымцы опять усадили своего ставленника на престол Казани, подчинили Астрахань. Образовался единый фронт, охватывающий Русь полукольцом. Набеги резко активизировались. Современник писал: «Рязанская земля и Северская крымским мечом погублены, Низовская же земля вся, Галич и Устюг и Вятка и Пермь от казанцев запусте». Дошло уже и до того, что Казань требовала платить «выход» — такой же, как когда-то Золотой Орде. А крымский Сахиб-Гирей прямо писал царю, что турецкий султан «вселенную покорил», и «дай Боже нам ему твоя земля показати». В походе крымцев на Русь в 1541 г. участвовали не только татары и ногаи, но и «турского царя люди с пушками и с пищальми».
Становилось ясно, что петлю, стягивающуюся вокруг Москвы, надо решительно разрубить. И самостоятельное правление Ивана Грозного началось с Казанской войны. Реорганизовывалась и усиливалась армия, она состояла из поместной конницы — бояр, дворян и детей боярских (мелкопоместных дворян), формировались полки регулярной пехоты, стрельцов. Войско включало и казаков, как служилых, так и вольных — их нанимали за плату отрядами во главе со своими выборными атаманами. Но первые походы на Казань в 1547 и 1550 гг. были неудачными. Тогда царь изменил тактику, весной 1551 г. была построена крепость Свияжск. Небольшая, казанцы ей не придали значения. Однако в крепости вместе с гарнизоном были размещены казаки. Они перекрыли «сторожами» сообщение между Казанью и Крымом, несколькими рейдами привели «под государеву руку» окрестные племена горной (правобережной) черемисы. И уже вместе с черемисами начали «на луговую (левобережную) сторону ходити воевать и языков добывати». Эти нападения вызвали в Казани панику, внутренний раскол, и уже летом ханство запросило о мире. Условия были продиктованы жесткие. Казань возвращала всех русских невольников (их набралось 60 тыс.!), выдавала царю крымского царевича с матерью и становилась вассалом Москвы, принимая на престол касимовского служилого «царя» Шах-Али и русский отряд. По сути, ханство капитулировало.
Но мир был недолгим. Крымский Девлет-Гирей и султан Сулейман тут же направили послов в Астрахань и Ногайскую орду, призывая к войне с русскими. Их эмиссары постарались взбунтовать казанцев. Шах-Али поспешил уехать, русские чиновники и дети боярские, оставшиеся в городе, были перебиты, Казань провозгласила ханом астраханского царевича Ядигера. Переворот привел царя к выводу, что полумерами ограничиваться больше нельзя, и с самостоятельностью Казани надо покончить. В 1552 г. он стал собирать рать для решающего удара. Девлет-Гирей попытался предотвратить его, двинул на Москву крымскую орду, усиленную турецкой артиллерией и янычарами. Но об этом вовремя предупредили донские казаки. Русское войско выступило на юг, отразило татар под Тулой, а уж потом повернуло на восток.
Казаки в этой кампании участвовали очень активно. В донской песне взять Казань помогает Ермак Тимофеевич. Но это фольклорная фантазия более поздних времен. А в начале XVII в. на Дону еще помнили подлинные события и писали: «В которое время царь Иван стоял под Казанью, и по его государеву указу атаманы и казаки выходили з Дону и с Волги и с Яика и с Терека». А возглавил их атаман Сусар Федоров [171, 219]. Отсюда видно: во-первых, что к середине XVI в. казаки уже жили и промышляли на перечисленных реках; во-вторых — что Москва, несмотря на дипломатические отговорки перед татарами, поддерживала с казаками неплохие отношения; а в-третьих, что сами казаки на различных реках были связаны между собой. Осада Казани была очень трудной. Город жестоко сопротивлялся. Корпус хана Епанчи совершал нападения на тылы. С 30 сентября начались кровопролитные атаки крепости. А в день Покрова Пресвятой Богородицы, 2 октября, были взорваны мины, и летопись сообщает, как пошли на штурм «многие атаманы и казаки, и стрельцы, и многие дети боярские, и охотники». Казань пала. За проявленный героизм казакам, первым ворвавшимся в город, Иван Грозный пожаловал в вечное владение Тихий Дон со всеми притоками. Эта грамота не сохранилась, но казачество о ней всегда помнило. И именно в связи с Казанским взятием Покров Пресвятой Богородицы стал почитаться у казаков особенным, своим праздником. Общим — ведь в этой войне впервые выступили вместе донские, терские, волжские, яицкие казаки. И днепровские тоже, их привлекали на службу в качестве наемников. А значит, эту дату, Покров Пресвятой Богородицы 1552 г., наверное, правомочно рассматривать как некую точку отсчета, как дату рождения российского казачества.

Картина нашего брата казака есаула А.П. Ляха
В. Е. Шамбаров, 2006.
«КАЗАЧЕСТВО Путь воинов Христовых»

О ДРЕВНЕЙШИХ КОРНЯХ.

Доводилось ли вам слышать о том, что герой древнегреческого эпоса Ахилл был… казаком? Впрочем, сразу разочарую. Эту историю придумали в XVII в. киевские бурсаки, изучавшие античную классику. И уж конечно, были сыто кормлены и крепко поены, рассказывая ее запорожцам. Но все же придумана байка не на пустом месте. Дело в том, что у самих греков бытовало несколько версий происхождения Ахилла. У Гомера он представлен царем мирмидонян, погиб и похоронен под Троей. А Ликофрон, Алкей и другие авторы писали, что он привел воинов с севера и «владычествовал над Скифской землей». Могилы, где якобы похоронен Ахилл, показывали и почитали на островах Змеином, в устье Дуная, и Белом, в устье Днепра — сейчас он превратился в Кинбурнскую косу. А Тендровская коса между Днепром и Перекопом носила название «Ахиллов Дром» («дром» — значит «бег», «ристалище для бега»). И археологические раскопки на Кинбурнской косе действительно обнаружили остатки жертвенника, надпись в честь Ахилла, неподалеку найдены три мраморных плиты с посвящениями ему.
Очевидно, в фигуре Ахилла, предания совместили нескольких вождей. А тот из них, который жил в Поднепровье, судя по времени, был киммерийцем. Древнегреческие изображения сохранили облик этого народа, лихих всадников и впрямь похожих на казаков — бородатых, в папахах, одежде наподобие зипунов, подпоясанных кушаками. Только вместо сабель в руках прямые мечи. Но, конечно, отождествлять киммерийцев с казаками нет оснований. Это был кельтский народ, населявший Северное Причерноморье в XIII — VIII вв. до н.э.
Люди в здешних краях жили задолго до киммерийцев — например, самый древний в мире образец лодки найден на Дону и датируется аж VII тысячелетием до н.э. Это типичная долбленка-однодревка, каковые впоследствии использовались и казаками. Жили тут люди и после киммерийцев, в VIII в. до н.э. их частично вытеснили, частично смешались с ними скифы, создавшие многонациональную империю, куда входили и праславяне. А во II в. до н.э. началось расселение из Средней Азии сарматских племен, и Скифию разгромили савроматы. Но и сами были изгнаны языгами. А их, в свою очередь, оттеснили на запад роксоланы, заняв степи между Днепром и Доном. В лесостепях расселялись славянские и угорские народы, севернее, в лесах — финские и балтские.
В Приазовье, на Кубани и на черноморском побережье Кавказа обитал ряд древних племен: зиги (чиги), керкеты, синды, ахеи, гениохи, аспургиане, дандарии, агры и др. Из них чиги славились как мореходы и пираты, выходившие в море на легких ладьях, вмещавших 25 человек. Но с востока двинулась еще одна волна сарматских племен — асседоны, иксаматы, писаматы, аорсы, сираки. За Дон роксоланы их не пропустили и они тоже оседали на Кубани и в нынешнем Ставрополье. А в I в. последовала новая волна переселенцев, аланы (ясы). Они имели обыкновение инкорпорировать побежденные народы в состав своего, и этнонимы множества племен, живших от Тамани до Каспия, из античных источников исчезают, здесь появляется единая Алания…
Спрашивается — как и по каким признакам среди всех этих народов искать предков казаков? В начале ХХ в. возникли две теории их происхождения — «автохтонная» и «миграционная». Сторонником первой являлся историк генерал Н.Ф. Быкадоров. Утверждалось, что казаки всегда являлись коренным населением своих земель (правда, сам Быкадоров позже от своей теории отказался). «Миграционную» версию разрабатывал донской историк Е.П. Савельев. Он считал казаков потомками «гетов-русов», которые якобы сперва жили под Троей, потом в Италии, а потом переселились в Причерноморье.
Обе эти теории неверны. Во времена, когда они создавались, история Древнейшей Руси была исследована очень мало, а такой науки, как этнология, вообще не существовало, и представления об этногенезе бытовали поверхностные и примитивные. Хотя на самом деле эти процессы всегда сложны и неоднозначны. Так, если коснуться «автохтонной» теории, то надо иметь в виду, что ни один народ не может в течение тысячелетий обитать в одних и тех же местах и остаться неизменным. Подобное возможно лишь для небольших «изолятов», отрезанных от мира на отдаленном острове или в высокогорной долине. Но не в столь «бойком районе», как Восточноевропейская равнина, где зафиксирована масса больших и малых переселений, народы неизбежно вступали в контакты, принимали в себя те или иные «добавки».
Ну а относительно «миграционной» теории надо сказать — народ не футбольный мяч, способный кататься туда-сюда по полю земли. Переселения — тяжелый и болезненный процесс, обычно сопровождающийся расколом этноса. Часть уходит, часть остается. Обе части взаимодействуют с разным окружением, развиваются в разных условиях и теряют родство. Конкретный пример: в VII в. под ударами хазар населявшие Причерноморье древние болгары разделились натрое. Одна ветвь ушла в горы Кавказа — это балкарцы. Другая отступила на Балканы, объединила вокруг себя местных славян и создала Болгарское царство. Третья ушла вверх по Волге, в Х в. приняла ислам и снова разделилась — не пожелало менять веру племя чувашей. А сменившие религию стали предками казанских татар. Ну кто скажет, что нынешние болгары, балкарцы, чуваши и казанские татары — это один народ? Или что один народ венгры и башкиры, разделившиеся в IX в.? Причем если уж говорить о родстве, о преемственности, то не лишне вспомнить, что даже у отдельного человека не один, а два предка, отец и мать. А в процессах этногенеза их гораздо больше. Поэтому производить «напрямую» один народ от другого совершенно неправомочно. И, скажем, предками русского народа являются отнюдь не только славянские племена, он имеет многочисленные финно-угорские, тюркские, балтские, германские, сарматские, скифские, кельтские корни.
Впрочем, и в наши дни наука этнологии разработана весьма слабо и представляет собой не единую стройную систему, а расплывчатый набор частных взглядов тех или иных ученых. Самой полной и последовательной теорией представляется к настоящему времени концепции одного из основоположников этой науки Л.Н. Гумилева. Который считал казаков «субэтносом великорусского этноса». А субэтнос, по определению автора — «таксономическая единица внутри этноса как зримого целого, не нарушающая его единства». Т. е. общность, имеющая черты и признаки народа, но при этом прочно связанная с основным этносом.
К данной классификации казачества мы еще будем возвращаться по ходу книги, но пока возьмем его за основу. И отметим еще одно фундаментальное положение учения Гумилева — для любого этноса (и субэтноса) очень важной оказывается связь с родным для него ландшафтом. Именно ландшафт определяет его «лицо», особенности, способы хозяйствования. Так, родным ландшафтом таджиков являются горы, узбеков — орошаемые долины, туркменов — оазисы пустынь. Три народа живут рядом, но существенно отличаются. Для русских это — лесостепь. И при расселении на север они всегда выбирали сходные условия: поляны, опушки, но не глубины лесов. А, скажем, для евреев обязательно нужен искусственный ландшафт — города, местечки, но не деревни.
Какой же ландшафт является родным для казаков? Это долины великих рек степной полосы! Дона, Днепра, Волги, Яика, Терека, Кубани. А чем они были характерны в древности? Тогдашние степные народы являлись скотоводами, но не кочевниками в полном смысле. В Европейской России выпадает много снега, скот не может добывать из-под него корм. И требовались постоянные селения, где заготавливается сено, зимуют стада и люди. Разумеется, строили их не посреди голой степи, а вблизи рек, долины которых были покрыты густыми лесами и кустарниками. Тут имелись дрова, стройматериалы, сенокосы на заливных лугах, водопои. И археология это подтверждает. Города скифов обнаружены на Днепре, их столица располагалась возле Запорожья. А роксоланы зимовали в городках на Нижнем Дону.
Но евразийские степи были и «торной дорогой», по которой, громя друг друга, приходили новые народы. А покрытые зарослями долины рек, острова, плавни, болота являлись естественным укрытием, где имела возможность спастись часть побежденных. Не все. Ведь для этого требовалось сменить образ жизни, добывать пропитание охотой, рыболовством, угонами скота. Выжить в таких условиях могли только самые сильные, выносливые. И вольнолюбивые, не желающие покориться победителям. И из осколочков различных племен произрастают древнейшие корни казачества.
Доказательства есть. На Дону и Донце археология обнаруживает непрерывное существование оседлых поселений примерно со II в. до н.э. Что совпадает с гибелью Скифии и праславянской Милоградской культуры. Археологические данные дополняются письменными. Страбон писал о «смешанном» племени, обитавшем в гирлах Дона. Арриан, посетивший Северное Причерноморье во II в.н.э., сообщал, что некоторые из местных племен «прежде питались хлебом и занимались земледелием», но после вражеских нашествий «поклялись великой клятвой никогда впредь не строить домов, не бороздить землю плугом, не основывать городов… а скота держать не более, чем сколько можно переводить из одной страны в другую». Но этот же закон, категорически запрещавший земледелие, известен у донских казаков, он просуществовал до 1695 г. и был вполне рационален — привязанные к земле хозяйства стали бы легкой добычей степняков.
Еще одним доказательством является резкое изменение стереотипов поведения местных жителей. Если в V—IV вв. до н.э. греки сообщали о мирных «меотах», пассивно переходивших под власть Скифии или Боспора, то римские авторы в I—II вв. н.э. предостерегали, что оседлые жители Приазовья не менее воинственны, чем кочевники. То есть, они вобрали в себя часть скифов, праславян, сарматов. У них существовали и крупные центры вроде г. Танаиса — Азова. Этот город был не греческим — во всех документах его граждане подразделяются на «танаитов» и «эллинов», причем руководство составляли «танаиты». А умение здешних племен воевать римляне испытали на себе, в 47 г. их легионы от Тамани прошли по Приазовью, взяли Азов, но он стал самой северной точкой их завоеваний. Римляне тут крепко получили и дальше не продвинулись ни на шаг.
Позже жителей Нижнего Дона и Приазовья зарубежные авторы стали именовать «герулами». Иордан сообщал, что герулы — племя «скифское», т.е. местное, не германское, что оно «очень подвижно». «Не было тогда ни одного государства, которое не набирало бы из них легковооруженных воинов». Однако карта Причерноморья продолжала меняться. Во II в. сюда с Балтики пришли русы (руги), объединившись в одну державу со славянами и роксоланами. А затем этот союз был побежден германцами-готами. С герулами готы сперва вошли в альянс. С 256 г. совместные эскадры их лодок стали совершать нападения на берега Кавказа, Малой Азии, Босфора. Но в IV в. готский император Германарих решил окончательно поработить окрестные народы. Герулы сопротивлялись дольше других, согласно Иордану, были «в большей части перебиты», и лишь после нескольких поражений вынуждены были покориться.
Торжество германцев было недолгим. Из Поволжья и Приуралья развернули наступление гунны. Разгромили Аланию, а в 371 г. обрушились на готов. И герулы, как и большинство славянских племен, сразу приняли сторону гуннов, помогая им бить общих врагов. Кстати, до нас дошла легенда о том, как гуннские воины, охотясь на Тамани, ранили оленя. Он бросился в воду, переплывая между отмелями и наносами, пересек Керченский пролив — и показал путь войску. Готы сосредоточили силы на Дону, а гунны обошли их через Крым и ударили в тыл. Не этот ли олень, раненный стрелой и помогший герулам освободиться, был изображен на древнем гербе донских казаков?
Но напрямую отождествлять казаков с герулами тоже нельзя. Основная их часть вместе с союзниками-гуннами ушла на запад. В 476 г. герулы, во главе со своим вождем Одоакром (в славянской транскрипции Оттокаром), захватили Италию, где и сгинули в последующих войнах. В Причерноморье после распада империи гуннов возникла Антия. Но в 558 г. из Средней Азии пришли авары, сокрушившие ее. А в 570 г. с востока двинулись враги аваров, тюрки. Возникли Аварский и Тюркский каганаты — граница между ними пролегла по Дону.
В VII в. оба каганата развалились на части. В степях от Дуная до Кубани образовалось Болгарское ханство. А хазары, населявшие берега Каспия и долину Терека, приняли тюркскую военную верхушку и создали свой каганат. В 670 г. в союзе со славянами и аланами они одолели и изгнали болгар. Затем разбили и подчинили Аланию. И вот после этого вдруг распространяется этноним «касаки» (в русских летописях «касоги»). Впервые он зафиксирован еще у Страбона в I в., среди племен, населявших Кубань и Кавказ у него упоминаются «коссахи». Потом это название исчезает. А с VII в. начинает широко применяться по отношению к жителям Западного Кавказа, Кубани и Приазовья. О «стране Касакии» сообщают авторы Х в. Константин Багрянородный, Аль-Масуди, персидский географ XIII в. Гудад ал-Алэм и др. И как раз в этих известиях эмигрантские исследователи склонны были видеть «казачью нацию».
Это не совсем так. Этноним может передаваться от одного народа к другому, как, допустим, от римлян их название перешло к ромеям (византийцам), а потом и к румынам. Но если мы попытаемся понять смысл слова «касаки», то действительно подойдем к разгадке, откуда же происходит имя казаков? Обычно считают, что оно тюркское и употреблялось в значениях «вольный воин», «бродяга», а то и «разбойник». Но Страбон упоминает его задолго до тюркского нашествия. И к тому же в тюркских языках нет близких корней, от которых можно было бы произвести «казак», нет и никаких родственных слов. Следовательно, в лексикон тюркских народов оно попало уже «готовым», откуда-то извне. Откуда?
Происхождение слова «казак» надо искать не в тюркских, а древнеиранских языках, на которых говорили скифы и сарматы. И чтобы увидеть это, предлагаю читателю взглянуть на набор слов (в первой группе древнеиранские, во второй более поздние):
• асии, асы, ясы, аспургиане, каспии, траспии, Асаак, сакасены, массагеты, асседоны, асиаки, языги, азады, хазары, хорасмии, касоги
• казаки, черкасы, казахи, хакасы.
Что общего в этих словах? Корень «ас» (в зависимости от произношения и передачи способный трансформироваться в «яс» или «аз»). Его значение известно — «свободный», «вольный» (например, «азады» — служилое сословие воинов Парфии, это слово как раз и означало «свободные», в Сасанидском Иране то же самое слово произносилось «газа»). Но «асы» было и самоназванием всех сарматских народов! Причем такое обозначение самих себя отнюдь не редкость в мире. «Франки» — тоже означает «свободные», а Чингисхан собирал монгольский этнос из «людей длинной воли» (читай «свободных»).
Корень «ас» входил и в большинство сарматских племенных названий. Почти все слова, представленные в цепочке — этнонимы. Скажем, аланы — это название народа, а самоназванием было — асы, в славянской транскрипции — ясы. А окончание «-ак, -ах» в древнеиранских языках применялось при образовании существительных от прилагательных и глаголов, оно присутствует в этнонимах «языг», «асиак», «касак», в названии первой парфянской столицы Асаак. Таким образом «казак» в буквальном переводе — что-то вроде «вольник», а если перевести не по форме, а по смыслу — «вольный человек». Легко переводится и «черкас». «Чер» — голова, и это слово можно прочитать или как «главные свободные», «главные асы», или «вольные головы». Обратим внимание, что и казахи, хакасы, сохранившие в этнонимах тот же корень, проживают на территориях, некогда заселенных сарматскими племенами. От которых и перешли сквозь века их названия, хотя сами народы успели измениться, сменить языки, и к казакам, естественно, никакого отношения не имеют.
Кстати, от скифо-сарматских народов к нам пришли и многие другие названия: Азовское море, Казбек, Кавказ, Азия (слова имеют тот же корень «аз»), а «дан» в древнеиранских языках означало «вода», «река» — отсюда Дон, Днепр (Данапр), Днестр (Данастр), Дунай (Данувий), да и русское «дно». Что же касается древних касаков, то можно еще раз вспомнить: при образовании Алании в нее вошли многочисленные побежденные племена, как сарматские, так и досарматские (в том числе и «коссахи», упомянутые Страбоном). И логично предположить, что после разгрома аланов хазарами эти племена отделились. Причем теперь уже обобщенно обозначили себя «свободными» — «касаками». Какие-то из них назвались и «черкасами» (но не черкесами — это не самоназвание, а прозвище, данное аланами, означает «головорезы»). Арабский историк Масуди описывал очень красноречиво: «За царством алан находится народ, именуемый касак, живущий между горой Кабх (Казбек) и Румским (Черным) морем. Народ этот исповедует веру магов. Среди племен тех мест нет народа более изысканной наружности, с более чистыми лицами, нет более красивых мужчин и более прекрасных женщин, более стройных, более тонких в поясе, с более выпуклой линией бедер и ягодиц. Наедине их женщины, как описывают, отличаются сладостностью. Аланы более сильны, чем касаки. Причина их слабости по сравнению с аланами в том, что они не позволяют поставить над собой царя, который объединил бы их. В таком случае ни аланы, ни какой другой народ не смогли бы их покорить». Как видим, и Масуди отметил, что это был не один народ, а раздробленные племена.

В. Е. Шамбаров, 2006.
«КАЗАЧЕСТВО Путь воинов Христовых»

…И ВОСКРЕСЕНИЕ
Возрождения казачества не ожидал никто. Да и сами казаки не ожидали! И вдруг оно свершилось… Начало процесса можно датировать 1986—87 гг. Сперва он шел подспудно, малозаметно. К теме казачества вновь стала обращаться творческая интеллигенция. Появляются романы В. Семенихина «Новочеркасск», А. Знаменского «Красные дни», Е. Лосева «Миронов», Ж. Бичевская запела казачьи песни (и Розенбаум тоже — видать, уловив струю). Перемены стали происходить и в сознании людей. В казачьих областях вдруг возрос интерес к своему прошлому. Люди начали разыскивать информацию о предках. Журналисты местных газет — писать первые, еще робкие заметки по истории казачества. Но процесс шел не только в казачьих регионах. Общаясь с людьми, казаки начинали выделять «своих». Обменивались теми же роман-газетами, зачитанными до дыр. Люди «вспоминали», что они — казаки!
Правительство к данным явлениям не имело никакого отношения. Наоборот, оно продолжало политику ассимиляции. В 1989 г. вышло постановление о переселении в русское Нечерноземье жителей «трудоизбыточных регионов» — Средней Азии, Кавказа. Прошла и вторая волна реабилитаций «репрессированных народов». И «трудоизбыточных» реабилитированных месхетинцев, чеченцев и т.п. принялись переселять не в вымершие тверские деревушки, а снова в казачьи области! На Дон, на Кубань… К возрождению казачества не имели отношения и политические движения. В мое распоряжение попала огромная подборка газетных статей 1980-х — начала 1990-х гг., собранная усилиями ветерана казачьего движения полковника В.Х. Казьмина, и вот что любопытно: казаки для всех оказывались «чужими»! «Демократическая пресса» надрывалась, доказывая, что они — детище «партократов». Ну а как же, мол, «реакционеры», «нагаечники». А «партократы» относили казаков к «демократам» — поскольку они заговорили о славном дореволюционном прошлом, о геноциде, о православных ценностях.
Возрождение не инициировалось и не поддерживалось никакими государственными и политическими силами! Но оно шло. Не «сверху», а «снизу», и не из одного или нескольких центров, а всюду. В 1989 г. стали возникать казачьи общины, землячества. В том числе и в «не казачьих» регионах — ведь в ХХ в. казаков размело по всей стране. Появились организации московские, санкт-петербургские, мурманские, тверские, псковские и т.п. И, наконец, 28—30 июня 1990 г. в Москве в клубе завода «Серп и молот» состоялся Учредительный Большой Круг, на который съехалось 263 делегата от разных организаций, представляющих более 80 тыс. казаков, 450 гостей. И это событие можно считать точкой отсчета возрожденного казачества. Прошел Круг с огромным энтузиазмом, был создан Союз Казаков России, атаманом которого стал донской казак А. Г. Мартынов.
Начали воссоздаваться Казачьи Войска. Среди них появились и такие, которые до революции были упразднены — Украинское, Запорожское, Волжское. Возникли и новые Войска – Калмыцкое, Ставропольское, Крымское, Белорусское. Было создано также Центральное Войско, объединившее ряд казачьих структур в Центральной России.
Однако изначальное единство, увы, оказалось непрочным. Традиционный патриотизм казаков отнюдь не устраивал силы, ведущие раскачку страны. В ряды казачества постарались влезть «Демократическая Россия», НТС и прочие радикальные организации. И 20—21 июля 1991 г. прошел еще один Учредительный круг, 65 делегатов от 25 организаций провозгласили создание другой организации — Союза Казачьих Войск России, а Союз Казаков объявили «коммунистическим». И раскололи казачество на «красных» и «белых». Пошло деление и на других уровнях, по разным признакам: по политическим, по месту жительства — на «станичных» и «асфальтовых», по фигурам атаманов, конкурирующих между собой…
В целом же в новейшей истории казачества можно условно выделить три этапа: 1) период эйфории; 2) период надежд на государственную власть; 3) период отрезвения и надежд на собственные силы. Эйфория — это конец 1980-х и начало 1990-х, когда казалось, что самое главное уже осуществилось. Войсковые атаманы исчисляли своих подчиненных не иначе как на миллионы (по крайней мере, на сотни тысяч). Любые дела выглядели по плечу. Разнобой царил полнейший. Уральские, сибирские, семиреченские казаки устраивали акции протеста против намерения Казахстана отделиться. А донские митинговали и добивались провозглашения Донской республики в составе РСФСР. В одном месте требовали официальной реабилитации казачества, в другом — наделить землей, и непременно по 30 десятин, иначе, мол, казак не казак. В третьем зазывали на пустующие земли для организации станиц и хуторов.
Казачество бурлило вольной силушкой. Там-то выпороли мелкого воришку, там-то — приговорили выпороть клеветника-журналиста. Казаки наводили порядок на базарах, боролись со спекуляцией и порнухой. Устанавливали свои таможни, чтобы при перестроечных пустых прилавках продукты и товары не уплывали неведомо куда. Восстанавливали памятники казачьим героям, храмы Божьи. Несли в Дивеево мощи св. Серафима Саровского. Патрулировали улицы, пресекая разгулявшуюся преступность. Возникали первые казачьи заставы в Вооруженных Силах, и туда торжественно отправляли призывников, веря, что это только начало. А на Тереке казакам уже приходилось защищаться. Уже был убит атаман Сунженского отдела А.И. Подколзин, лилась кровь и горели дома в погромленной ингушами Троицкой. Да и в Казахстане националисты сорвали празднование 400-летия Уральского Войска. Но трудности казались преодолимыми. Возродились же, значит — со всем справимся…
Оборвал эйфорию умело разыгранный и внезапный «распад» СССР. В серии войн и конфликтов, сопровождавших эту катастрофу, казаки, как и в далеком прошлом, проявили себя доблестными воинами. Они стояли у Белого Дома в августе 1991 г. Стояли и в октябре 1993 г. Безоружные — разоружали ОМОН. Одна из баррикад называлась Казачьей заставой — руководил ее обороной сотник Морозов. Как раз возле этого места сейчас находится часовня в память 2 тыс. погибших защитников. При штурме Казачьей заставе пал и священник о. Виктор, вышедший с иконой в руках навстречу атакующим, расстрелянный в упор из крупнокалиберного пулемета БТР и раздавленный колесами.
Казаки спасли Приднестровье, ринувшись по зову сердца на выручку русским людям. Участник событий донской казак генерал Альберт Макашов пишет: «Первыми в России на помощь республике приехали казаки, целые ватаги, быстро окрепло и свое Черноморское войско. Воевали крепко, часто бесшабашно… Отсюда потери. Казак — всегда патриот, но не всегда организован». Не молдаване атаковали — кадровые румынские части и спецназ. Но дали им по зубам, остановили и отбросили. Прибывшие из разных концов страны казачьи отряды соединялись с местными добровольцами. Приднестровье ведь тоже казачий край, здесь в разные времена селились некрасовцы, Черноморское Войско — ушедшее на Кубань, части Бугского, Екатеринославского, Дунайского Войск. Вот и вспомнили приднестровцы, что и они казаки. Впрочем, кто там и кого спрашивал о происхождении? Взял оружие, пошел в бой — значит казак. И по памяти прежнего Черноморского Войска было создано новое, которое также назвали Черноморским. Полторы тысячи казаков разных Войск были награждены крестом «За оборону Приднестровья», более 70 — посмертно.
Храбро воевали и в Абхазии. Из воспоминаний сотника Сергея Малькова: «На поминки собираются казаки разных сотен — вот сидят неунывающие кубанцы, там расположились молодцеватые казаки-уральцы, вот волжане и сибиряки. Смерть витает над всеми ними, и не всем суждено вернуться домой… Чеченцы уважают казаков, ибо казаки остаются на позициях даже тогда, когда отходят чеченцы». Изгнали бесчинствующих грузин, помогли отстоять республику. Из местных казаков и тех, кто решил остаться здесь, был образован Сухумский особый отдел Кубанского Войска. Казаки-добровольцы сражались в Боснии, участвовали в обороне Северной Осетии от ингушей, а Южной от грузин.
И все же казачество далеко не везде смогло помочь своим братьям. Заложенные во времена оны «мины замедленного действия» сработали четко. Передо мной две драгоценности. Одна — пожелтевший номер газеты «Казачий вестник», вышедший в мае 1991 г. в Уральске. Фотографии, информация о местных событиях, о ранее «закрытых» страницах прошлого — газета типичная, каких было много в перестройку. А читать горько. Особенно, например, присланную на тогдашний конкурс «Песню о казачьей судьбе» — об исходе в Персию в 1920 г. Читаешь и думаешь, а скольким бравым казакам с газетных фотографий пришлось вскоре повторить эту судьбу? И не только уральцам, а сибирцам, семиреченцам, да и прочим казакам и не казакам, чьи предки поднимали и благоустраивали казахские степи? Сколькие были вынуждены бросать родные города и селения и уезжать, спасаясь от разгула бандитизма и национализма, от незащищенности со стороны властей, от экономической разрухи, голода, безработицы? Хотя, конечно, многие остались. Некоторые вполне нашли общий язык с властями. Или с преступностью. А остальные стараются как-то выжить.
Вторая драгоценность вообще редкостная, «Восточный форпост» — газета общины казаков «Амударьинская линия». Не типографская, а отпечатанная на 4 машинописных страничках. Но ведь тоже старалась выглядеть настоящей газетой! Заметочка по истории, информация о круге, о том, что установили связи с казаками Дона, Оренбурга, Сибири. Что «достигнута договоренность об обучении малолетков в Новосибирском университете». Что создается «предприятие надомного труда по пошиву и вязанию — подспорье казачьим семьям». Одна из заметок так и называется «С надеждой на лучшее в жизни!» А напечатано в апреле 1992 г. в Душанбе. И невольно задумаешься — кто из этих казаков и казачек, надеявшихся на лучшее, успел бежать, а кто погиб в ходе гражданской войны, когда резали не только русских, но и таджиков, симпатизировавших русским? И что сталось с казаками упомянутых в газете станиц в узбекском Ташкенте, туркменском Чарджоу? Российские казаки пытались помочь своим братьям. В 1994 г. круг, созванный в Омске, объявил об объединении казачьих союзов России и Казахстана для защиты прав русскоязычного населения. Но со стороны московских правителей миллионы русских людей, очутившихся в «ближнем зарубежье», ни малейшей поддержки не получили.
Да что уж говорить о «зарубежье», если внутри Российской Федерации стала возможной трагедия на Тереке? Правда, сценарий раскручивался хитро, кого хочешь с толку собьет. Конфликт сперва разгорался с ингушами, а чеченские власти декларировали дружбу. И когда Чечено-Ингушетия стала делиться, казаки заявляли, что желают быть в чеченской половине. Да и в Абхазии были союзниками с чеченцами! А потом все вдруг перевернулось наоборот: враждебная Чечня и дружественная Ингушетия… Хотя на самом-то деле чеченцы и ингуши — это один народ, вайнахи. Впрочем, а как вообще можно было помочь другим и защитить себя с голыми руками? Приднестровье и Абхазия провозгласили независимость, их правительства привечали добровольцев, обеспечивали оружием, снабжением. А Северный Кавказ остался в ведении российского правительства! Казалось просто невероятным, что оно не защитит своих граждан. И не поймет, что казаки — его вернейшая опора.
И в истории возрожденного казачества наступил новый этап, надежд на государственную власть. Которая, вроде бы, с распростертыми объятиями шла навстречу. При Ельцине было издано 76 законов, постановлений правительства и указов президента, касающихся казачества! Казаков в 1991 г. включили в закон «О реабилитации репрессированных народов». В дальнейших постановлениях и указах конкретизировалась «реабилитация» — «возрождение традиционного социально-хозяйственного уклада, культурных традиций», «установление территориального общественного самоуправления в местах компактного проживания», возрождение «традиционных для казачества форм землевладения, землепользования», государственной службы казаков. Так чего ж еще надо? И казалось, все это реализуется. Вышел указ о «государственной поддержке казачества», ряду воинских частей, погранзастав, кораблей присвоили наименования «казачьих», при президенте возник Совет по делам казачества, позже — Главное управление казачьих войск.
Да и на то, что творилось в Чечне власть «реагировала». Когда у казаков вскипало негодование, круги и советы атаманов принимали заявления — если, мол, государство не способно нас защитить, будем защищаться сами, когда на Дону и Кубани начинался набор добровольцев, президент тут же вводил «чрезвычайные положения». На дорогах появлялись войска и милиция, получавшие приказ не допускать конфликтов. И тем самым прикрывавшие боевиков от казачьего вмешательства. Потом «положения» отменялись, и средства массовой информации дружно заверяли народ, что ситуация нормализуется. Словом, разрушители России тоже учли уроки Приднестровья и Абхазии и постарались впредь этого не допускать. А тем временем в городах и станицах Чечни вооруженные банды грабили и убивали русских людей. Умыкали девушек и женщин, обращали в рабов юношей. Врывались в дома и пытали старух, вымогая деньги. И нарастал поток беженцев. Те, кто ушел первыми, могли считать себя счастливыми — устроились в колхозах Ставрополья, Кубани. Следующим было труднее. Многие просто мыкались по вокзалам. И об этих беженцах ни правозащитники, ни телевидение даже не заикнулись, благоустроенных лагерей и гуманитарных раздач для них не было…
Об использовании казачества заговорили, когда началась война. Но был сформирован только один 694-й казачий батальон им. Ермолова. Его короткая история — смесь высочайшего героизма и гнуснейшего предательства. Ведь одно дело — вооружить всех терцев и кубанцев, а другое — единственный батальон. Кинуть затравку для пущей ненависти чеченам. Создавали его как контрактную часть, подразумевалось — для обороны станиц, прикрыть от чеченских банд терское левобережье. Но бросили в самое пекло, в Заводской район Грозного, где батальон сразу попал в засаду. Понес урон, но дрался храбро и бой все же выиграл.
О ряде, мягко говоря, «странных» случаев казаки рассказали в замечательном видеофильме «Живи и веруй». Например, батальон взял Орехово. А «по телевизору объявляют, что поселок взят МВД без потерь, на самом деле мы потеряли 20 человек убитыми и 45 раненых, из них 10 тяжело раненных»… «После этого нас перевели в район Шали, в это осиное гнездо, где находятся крупные бандформирования, где находится большое количество наших пленных, и мы получаем приказ не применять огня, вести себя лояльно, не останавливать проезжающие машины, хотя через действующие блок-посты проезжают и Масхадов, и полевые командиры»… «Когда мы действовали в Заводском районе, и когда на огонь, ведущийся с нефтяного завода, ответили массированным огнем, взвыла администрация, взвыло командование. Как потом выяснилось, акционерами этого завода являются г-н Гайдар, г-н Шумейко, и один из лидеров, фамилии не называли, сегодняшнего чеченского, если можно так выразиться, сопротивления, то есть из главарей бандформирований»… «Мне, как военному профессионалу, как казаку, такой ход боевых действий непонятен»… «Мы попали в этот непонятный водоворот перемещений, передислокаций, указаний»…
800 казаков побеждали там, где не справлялись кадровые части. Дрались за Самашки, Старый Ачхой, Бамут. Десятки казаков отдали свои жизни, 140 получили ранения. Станичники молились на батальон. Старушки просили: «Казаки, только не уходите!» «Не бросайте нас!» «Сынки, не оставляйте нас, чеченцы обещали нашей кровью руки мыть…» А они не могли не уходить — их снова перебрасывали то туда, то сюда. В Терском Войске надеялись, что батальон будет развернут в полк. И знамя изготовили — 1-го Терского Казачьего полка им. Ермолова (до революции его имя носил 1-й Кизляро-Гребенской полк). Но, как говорил терский войсковой атаман Шевцов, «некоторые должностные лица правительства и президента делали все возможное, чтобы знамя это не вручать». Его все же вручили. Однако вскоре ермоловцев вывели из Чечни и расформировали. Без объявлени причин. И атамана Шевцова сместили.
А в это же самое время средства массовой информации целенаправленно охаивали и оплевывали казаков! Выходили передачи, статьи, книги о Кавказской войне, где казаки представлялись хищниками и грабителями, захватившими земли у несчастных мирных горцев. Словом, ату их! Ну а верховная власть организовала Хасавюртовское предательство. И отдала все оставшееся в Чечне русское население на расправу «победителям». 30 тыс. человек было вырезано, 300 тыс. стали беженцами… Генерал Г.Н. Трошев пишет: «Летом 1999 г. зверски замучен последний русский житель станицы Шелковской. 90-летнего старика молодые «дипломированные» специалисты из учебных лагерей после долгих пыток зарезали ножницами для стрижки овец, видно, хотели растянуть удовольствие»…
На Тереке шел этот кошмар — а власть в Москве продолжала «игры» с казаками. И в 1995 г. вышел указ «О государственном реестре казачьих обществ» — пояснялось, что по прошлым законам и указам казакам положены всякие блага. Но мало ли кто к казачеству примазался? Вот и надо выделить «настоящих». И закрутился новый виток. Казачьи организации отрабатывали и утверждали уставы, чтобы попасть в реестр. Казаки заполняли декларации как госслужащие — и уже числили себя на службе. Из общего количества около 5 млн. казаков в реестр попало 647 тыс. (с членами семей). Пошла вторая волна постановлений и указов о целевом земельном фонде, финансировании, о казачьей форме и чинах — но теперь уже только для реестровых. Однако единственным реальным итогом стал еще один раскол казаков: на «реестровых» и «общественных». А из всех правовых актов в отношении казачества не был выполнен ни один! Оно не получило ничегошеньки. За отсутствием «механизма реализации». Ходил анекдот, что Ельцин сказал о казаках: «Все им обещать, но ничего не давать». Так оно было или нет, но вышло именно так.
И службы казаки тоже не получили. О «казачьих» частях много писали, восторгались, что там нет дедовщины и других пороков. Но потом как-то замолчали. И количество таких частей, казачьих по названию и составу части призывников, стало исподволь сокращаться. Очень удачным был и эксперимент по невойсковой охране границы. Например, после отделения Казахстана граница с ним стала «дырой», через которую хлынули наркотики, шайки грабителей, воровавшие все подряд, даже пилившие на металлолом вышки высоковольтных линий. Прикрыть всю степь пограничниками было невозможно. В 1997 г. привлекли казаков, 1780 человек. Предоставили им только «гражданское оружие для самообороны», финансирование копеечное, по 500 р. на человека в год. Но за 5 месяцев эксперимента было задержано 230 нарушителей, изъято контрабанды на 2 млрд. руб., 500 кг наркотиков, предотвращен угон крупных партий скота. Уполномоченный по казачеству правительства Москвы И.В. Ченцов сообщает: «Казаки встали поперек этого грабежа до такой степени, что президент Казахстана Н. Назарбаев при встрече с Б.Ельциным ставит вопрос — отвести казаков от охраны границы… Кончился эксперимент, отчитались, попросили деньги на следующий — говорят: «Да хватит уже. Пусть воруют, лишь бы отношения не портились». Но бесконечно обманывать людей нельзя. Началось отрезвение…

Картина нашего брата казака есаула А.П. Ляха

В. Е. Шамбаров, 2006.
«КАЗАЧЕСТВО Путь воинов Христовых»

РОДИТЬСЯ, СТАТЬ, БЫТЬ…

Александр III резко вывернул руль накренившегося государственного корабля. Манифест о либеральной конституции, подписанный перед смертью его отцом, царь похерил. Министры-масоны покатились в отставку. Государственными делами Александр взялся заниматься лично, а главным его советником стал обер-прокурор Синода Победоносцев. Революционеры были раздавлены, права распоясавшейся «общественности» урезаны, что на четверть века отсрочило катастрофу страны. Царь вообще пересмотрел государственную политику. Отверг ориентацию на Запад, поставив во главу угла национальные ценности, выдвинул лозунг «Россия — для русских». Менялись даже моды и форма одежды армии — вводились фасоны, близкие народным. И доходило до того, что офицеры подавали в отставку, не желая носить «мужицкое платье». Но казакам новая форма понравилась. Практичная, удобная. Как раз при Александре III она приобрела привычный нам облик: короткие сапоги, шаровары с лампасами (у донцов и сибирцев — алые, у оренбургцев синие, у уральцев и семиреченцев малиновые, у астраханцев, забайкальцев, амурцев, уссурийцев желтые), чекмень, белые рубахи с погонами — их распространили на всю армию и на казаков из Туркестанского корпуса, головной убор — фуражки или папахи. Кавказским войскам была сохранена их традиционная форма: черкеска, кубанка.
При Александре III окончательно оформилась и система казачьих чинов. В армии в 1883 г. было упразднено звание майора и введено новое, подпрапорщика. А в 1884 г. царь упорядочил казачью иерархию. Чины рядовых казаков остались прежние, казак и приказной. В унтер-офицерских чинах к званиям младшего и старшего урядника добавились еще два — вахмистр (соответствовал фельдфебелю) и подхорунжий (соответствовал подпрапорщику). Самым младшим офицерским чином был прапорщик. Но это звание, как и в армии, оставлялось только для офицеров военного времени (для ускоренных выпусков училищ, для выслужившихся из нижних чинов, и реально казачьи прапорщики появились лишь в 1914 г.). Среди других офицерских чинов царь, желая сохранить казачью специфику, упразднил не звание войскового старшины, которое соответствовало майору, а звание подполковника. И войсковой старшина стал соответствовать подполковнику. Добавился и чин подъесаула, соответствующий штабс-капитану. И в целом офицерские чины стали выглядеть так: обер-офицеры — хорунжий, сотник, подъесаул, есаул, штаб-офицеры — войсковой старшина, полковник.
Нововведения Александра III стали не только «декоративными». Еще при его отце по урокам русско-турецкой войны был сделан вывод о наращивании конницы, стали создаваться новые казачьи соединения. Александр III эту линию продолжил, и о том, чтобы казакам служить не всем, а по жребию, речь больше не шла. Однако либералы-реформаторы натворили дел и в других сферах. Так, во всей России поощрялось развитие промышленности, а в это же время казачьи войсковые предприятия были закрыты. Например, Сибирское Войско раньше приписные крестьяне обеспечивали продуктами, денежными податями в войсковую казну, а сукно, кожа и т.п. поступали со своих войсковых фабрик. А в ходе реформ 1860-х гг. институт приписных крестьян упразднили. И фабрики ликвидировали. Войско лишилось источника финансирования, а те же самые сукно для формы, кожу для сапог, седел, аммуниции должно было закупать втридорога у внешних поставщиков.
Особенно плачевное положение сложилось на Кавказе. Если в 1864 г., на момент окончания Кавказской войны, число иногородних на Кубани и Тереке составляло 1—2%, то в 1878 г. — 18%, а в 1880 г. — 44%. В 1882 г. главноначальствующим Кавказа был назначен генерал от кавалерии князь Александр Михайлович Дондуков-Корсаков. Боевой командир, участник Кавказской и двух турецких войн, в период «расказачивания» он был одним из главных противников Милютина. Он вскрыл вопиющие факты. Гражданские власти, в ведение коих попали казаки, всячески притесняли их. На них перелагали земские повинности и подати. Все земельные и прочие споры решались в пользу крестьян — у казаков отбирали то, что они завоевали своей кровью! Дондуков-Корсаков энергично взялся наводить порядок. Представил царю доклад о необходимости введения поста наказного атамана обоих кавказских Казачьих Войск и был назначен на эту должность.
Дондуков-Корсаков разработал «контрреформы», которые были распространены и на другие Войска. Казачьи отделы выводились из подчинения гражданских областных начальников, управлялись своими отдельскими атаманами и стали подконтрольны только войсковым властям. Пресекалось дальнейшее переселение иногородних на казачьи земли. А для тех, кто уже осел в станичных юртах, увеличивалась «посаженная плата». Станичная община становилась не всесословной, а только казачьей, иногородние лишались права участия в сходах. Казачьи офицеры и чиновники, получившие землю в частную собственность, отныне могли продавать ее только внутри Войска. А земли, проданные посторонним лицам раньше, начали выкупать. Срок аренды казачьей и юртовой земли ограничивался 1 годом. Восстанавливалось и поощрялось войсковое предпринимательство.
Казаки, кстати, высоко оценили заступничество Дондукова-Корсакова. В знак признательности присвоили ему на своем сходе звание «почетного старика станицы Баталпашинской» — и князь гордился этим титулом не меньше, чем званием доктора права Петербургского университета. Да и царь благоволил казакам. Увеличил Войско Донское, передал ему для лучшего ведения хозяйства Сальский округ, Ростов и Таганрог с уездами. Кубанскому Войску была возвращена прибрежная Черноморская область от Новороссийска до Сочи. Дондуков-Корсаков хотел вернуться к планам Евдокимова о заселении ее казаками. Но сделать этого не удалось, лучшие земли здесь были уже заняты.
Да и прочие плоды «реформаторства» выправить до конца не получалось. Не будешь же выселять массы иногородних. И куда? При выкупании казачьих земель далеко не все собственники соглашались продавать их. А если иногородних лишили права голоса в станичных общинах, то они пользовались «неофициальными» методами. Ведь станицы разрослись, сходы были весьма многолюдными сборищами. И крестьяне, предприниматели, купцы подпаивали казаков, чтобы принимались выгодные для них решения. Богатые иногородние взятками, подарками, влияли на станичные власти, на выборах проталкивали в станичные атаманы и правления своих ставленников. Тесное общение с иногородними вызывало и снижение казачьей дисциплины — смотрели, как ведут себя соседи, заражались.
Чтобы преодолеть такие явления, тоже предпринимались меры. В 1891 г. было введено «Положение об общественном управлении станиц Казачьих Войск». Отныне в станичных сходах участвовали только выборные, по 1 человеку от 10 дворов. Избранные должностные лица — станичные атаманы, члены станичного правления и суда теперь получали плату за свой труд. Но повышался и контроль. Вводилась строгая отчетность, станичное правление должно было вести книги приговоров станичного сбора, денежных приходов и расходов, сделок и договоров, приказаний станичного атамана, ведомости поземельных угодий и др. Все это периодически подлежало ревизиям. А окружные, отдельские, войсковые атаманы получали право отстранять от должности станичное руководство, отменять решения станичных сходов и властей. Для повышения дисциплины и ответственности была введена особая практика поощрения казаков, находящихся в запасе или отставке — войсковые атаманы могли производить их в унтер-офицерские чины, представлять к повышению в офицерских званиях. Но за нарушения их могли и снижать в званиях или лишать чинов.
Александр III изменил не только внутреннюю, но и внешнюю политику. Втягивать себя в альянсы ради чужих интересов не давал. Когда освобожденные сербы и болгары вздумали возмущаться, что русские недостаточно помогают им, царь вообще от них отвернулся. Заявил: «За все Балканы не дам жизни одного русского солдата!» Но при этом интересы своей страны отстаивал твердо. Афганцы, подстрекаемые Англией, стали совершать нападения, и генерал Комаров с отрядом из 1800 солдат, кубанских и терских казаков при 4 орудиях 18 марта 1885 г. на Кушке дал им урок. Войско из 5 тыс. афганцев с 8 пушками было разгромлено, тысячу положили на месте, отобрали всю артиллерию, потеряв 9 убитых и 45 раненых. Англия подняла шум, грозила войной. Но Александр III все ее домогательства попросту отмел, показав, что не боится. И подействовало! Россию зауважали, начали заискивать перед ней. Кушка стала единственным военным конфликтом за все правление Александра III, в истории его стали звать Миротворцем.
Но казаки несли нелегкую службу и в мирное время. Был установлен такой порядок, что каждый отдел формировал три полка. На действительной службе находились первоочередные — например, 1-й Таманский, 1-й Читинский, на Дону полки №№ 1—17 и т.д. Каждый год они обновлялись на 25 % за счет призыва молодежи и ухода отслуживших на льготу. В случае войны формировались полки второй очереди, из отправленных на льготу. А при общей мобилизации — полки третьей очереди, из находящихся в запасе. Казаки охраняли государственные границы. Служили и за рубежом, при русских посольствах и консульствах в Персии, Китае, Турции, даже в Абиссинии. В Астраханском, Уральском и Уссурийском Войсках несли и морское патрулирование, охраняли рыбные ловы, пресекали браконьерство. Казаки принимали участие в трудных и опасных научных экспедициях Н.М. Пржевальского, И.Н. Семенова Тянь-Шанского, П.К. Козлова, в экспедиции Артамонова по Нилу и др.
Но все же 4 года — это были не прежние времена, когда служили по 30 лет, уходя в дальние края с периодическими возвращениями на год-другой. Появилась возможность заняться своим хозяйством. И не только возможность, но и необходимость. Жалованье платилось лишь на действительной службе и должностным лицам, а расходы были значительными. Снаряжение казака обходилось около 200 руб. Плюс лошадь 35—55 руб. А есди нужно снарядить на службу нескольких сыновей? И казак в этот период стал тружеником. На Тереке еще в середине XIX в. казаки говорили: «Не мужики мы сиволапые, чтобы в земле ковыряться». А уже через несколько десятилетий Терек сам обеспечивал себя хлебом. В Оренбуржье когда-то казаков заставляли заниматься хлебопашеством, а к концу XIX в. этот край стал богатейшей житницей, отсюда хлеб шел в Поволжье на оптовые ярмарки.
Но трудовое начало у казаков вполне органично совместилось с воинским. И именно в последней трети XIX в. родилась формула: «Казаком надо родиться, казаком надо стать, казаком надо быть». Родиться — потому что кончилась эпоха пограничных войн, когда казачеству требовалось подпитка извне, и приписные «оказачивались» в ходе боевых действий. Но завершилось и освоение кавказских, сибирских, семиреченских, дальневосточных территорий. Земельные угодья в Войсках стали фиксированными. И только тот, кто родился в казачьей семье, получал казачий пай. Впрочем, приток извне все равно был — в казачье сословие переходили иногородние женщины, вышедшие замуж за казаков. Принимали и лиц «могущих принести пользу казачьему обществу» — но только в качестве исключения, в индивидуальном порядке.
Казаку полагался пай с 17-летнего возраста, обер-офицерам по 2 пая, штаб-офицерам по 4, генералам по 6. Вдовам давалось полпая, а если имелись дети — полный. Периодически проходили переделы, сроки их в разных Войсках и местностях отличались, и составляли от 1 до 8 лет. В станичной общине считали общее число паев и перераспределяли по жребию паи пахотной земли, под огороды, сенокосы. Размер в 30 десятин не выдерживался никогда, давали по 5—15 десятин, и не в одном месте, а делянками (улешами), разбросанными в разных местах. Потому что была удобная земля, а была неудобная, их требовалось разделить по справедливости. Например, на Кубани, в горах, бывало так, что казак дальние участки сдавал в аренду, а сам арендовал поближе. Не подлежали переделам так называемые «родные» земли — окультуренные, занятые садами, виноградниками. Законы о паевом довольствии нередко дополнялись обычаями. Так, на Тереке пай давали не с 17 лет, а сразу после рождения мальчика. Иногда община выделяла дополнительный пай семьям, имеющим многих дочерей. Получив таким образом несколько делянок, казак сам или по опыту стариков распределял, как их использовать, где сеять пшеницу, овес, рожь, гречиху. Отдыхающее от посева поле (птолока) использовалось под пастбище. Скотоводство всегда дополняло труд земледельца. На Дону усадьба казака включала в себя бычий баз, коровий баз, конский баз. На Урале и в Астраханском Войске разводили и верблюдов, а в Забайкалье скотоводство преобладало над земледелием.
Казачьи семьи были большими, иметь 7—8 детей считалось вполне нормально. И рождение сына праздновалось как рождение воина. Его никогда не называли «мальчиком», а только казаком, казачонком. Но дальше родившемуся предстояло «стать» казаком. И в разных казачьих регионах были свои традиционные этапы, когда сына учили стрелять, фехтовать, джигитовать. Дарили и жеребенка, чтобы он сам вырастил его — и нередко он с этим конем шел на службу. Сторонние наблюдатели отмечали отношение казаков к своим детям как весьма «гуманное» — по сравнению с крестьянскими, мещанскими, даже дворянскими семьями, где лучшим методом воспитания считалась порка. Казаки ребят наказывали крайне редко. Разве уж натворят что-то совсем непотребное. И вырабатывалось чувство собственного достоинства. Лихость и удаль были главным критерием в играх казачат, их проказах. Они стремились отличиться в станичных состязаниях, скачках, кулачных боях, плясках. Поощрялась самостоятельность. Казачата без взрослых пасли лошадей и скот. Подростки организовывали ватаги для рыбалки и охоты, сами запасали для этого все необходимое, уходили в степь, в горы, тайгу — таким образом закреплялось чувство казачьего братства с теми самыми сверстниками, с которыми через несколько лет пойдут в полк.
Рождение девочки не было таким торжеством, как рождение сына. Это событие было тихой домашней радостью. Но и девочка училась «стать» настоящей казачкой. У нее тоже вырабатывалось особое достоинство, гордость, хозяйственность. Она тоже проходила своеобразные обряды посвящения — например, на Тереке родители ставили ее в 12 лет на лавку, и она спрыгивала во «взрослую» одежду: юбку, сарафан или круг, сделанный из пояса. С малолетства дети получали трудовые навыки. Для разных возрастов существовала своя специализация, в каких работах участвуют ребята 6—8 лет, в каких — 10—12 летние. Девочки учились стряпать, печь хлеб, шить, стирать, нянчить младших братьев и сестер.
А после того, как «стал» казаком или казачкой, требовалось ими «быть». Жить по казачьим принципам, не изменять им. Для мужчины «быть» начиналось в 17 лет. Когда он прибывал на смотр для определения годности к службе, получал пай. Для женщины — с выхода замуж. Возможность «быть» казаком определялась не только им самим, но и его семьей. Как будет служить казак, зависело и от того, как казачка «мужнину честь блюдет» и хозяйство ведет. Не зря же говорилось, «хорошей хозяйкой дом держится». «Быть» казаками значило и родить новых казачат. И помочь им стать казаками. Воспитать, поставить на ноги. Вот и трудись, казак с казачкой, чтобы со своих разбросанных делянок поднять 3—4 воинов.
Совершенно особым было и отношение к старикам. У крестьян причисление к старикам было обидным. Это значило — уже нахлебник. А у казаков старик — это всегда было почетно. Это носитель традиций, памяти, ветеран. Неуважение к нему являлось страшным прегрешением. При старших считалось неприличным сидеть (если они не позволят), курить, появляться не вполне одетыми. Промчится молодой казак, не поздоровавшись, старик его остановит: «Чей будешь? Пойди и скажи дома, что стариков не уважаешь, а я к вам вечером зайду». Молодой обязательно доложит. И внушение получит. А старик придет, побеседует о жизни, не вспоминая проступка. Но провинившийся будет жаться в сторонке и от стыда сгорать. И молодой офицер дома, в станице, первым здоровался со стариком-рядовым. А если, допустим, станичный атаман получил от императора полковничьи или генеральские погоны, то старики, урядники или рядовые, запросто могли с него погоны сорвать. Если сочтут, что он сделал нечто недостойное. И наказания не понесут, потому что сам атаман об этом ни за что наверх не доложит, постарается миром замять.
Специфическим было и отношение к форме. С ней сроднились, полюбили ее, и постепенно она стала национальной одеждой казаков. Появиться в станице в «сиповках» - гражданских сюртуках, выглядеть «пиджачниками» было позором, на смех поднимут! Каждый предмет формы, казачьего снаряжения имел свой смысл. Фуражка считалась знаком полноправия казака. Нестроевые носили ее без кокарды. А в доме вдовы фуражка висела под иконой, означая, что семья находится под защитой Бога и общины. Нагайка выполняла не только прямое назначение, подстегивать коня, но считалась как бы «мини-перначом», знаком хозяйской власти. В некоторых станицах ее носили только женатые. Свой смысл имели и серьги. Серьга в правом ухе казака значила, что он единственный сын у матери, серьги в обоих ушах — единственный ребенок в семье. И командир видел, кого надо в бою поберечь.
Одежда казачек тоже, конечно, изменилась с прошлых веков. У них были свои вкусы, моды. Любили платки, шали. Носили кофты с юбкой, с оборками и кружевами, их называли «матаня». Праздничная кофта в талию называлась «баска», нарядные платья — «принцесса» (со множеством оборок), «распашон» (с пелериной). Обувались «на выход» в нарядные кожаные «гусарики» на пуговицах, гетры со шнуровкой. Свадебным платьем на Дону нередко был старинный кубелек. А на Тереке свадебный наряд был не белого, а красного цвета.
Особенным почетом не только у казака, но и у всей его семьи пользовалась шашка. Это был символ воинской чести. Ее любили, лелеяли, в доме она висела на видном месте. Казак старался обзавестись шашкой самого лучшего качества. Особенно ценились шашки кавказского производства — «гурда», «волчок». Но превзошли их шашки Златоустовского завода, изготовленные из «русского булата», изобретенного Павлом Амосовым. Очень хорошими считались и «таннеровки» — в 1850-х гг. генерал Евдокимов заказал большую партию оружия в Германии на заводах Таннера, эти шашки изготовлялись из золингеновской стали и были очень хорошо сбалансированы, говорили, что «таннеровка» при рубке «сама идет». Шашки передавались по наследству, были дедовскими. Не отцовскими, а именно дедовскими — когда сын подрастал, отец еще находился в запасе, должен был иметь все снаряжение. А дед выходил в отставку. Шашка вручалась казаку в 17 лет. А в 21 год, отправляясь в полк, он получал темляк к шашке, погоны и кокарду. Если казак умирал, не имея наследников, шашка ломалась и укладывалась в гроб. А за серьезный проступок человек по решению круга мог быть лишен права ношения шашки на какой-то срок. Это было одним из самых серьезных наказаний, последним предупреждением перед изгнанием из станичной общины.
В общем казачество осталось весьма своеобразным «миром». И в психологическом, и в бытовом плане. Иногда традиции, казалось бы, входили в противоречие с эффективностью хозяйства: при постоянных переделах земли не было возможностей для ее улучшения, мелиорации, урожайность и доходность были ниже, чем в частных хозяйствах. Но жили-то не бедно. На Кубани «средним» считалось хозяйство, имеющее 14—30 коров, 5—113 лошадей, 41—190 овец, 4—8 свиней. А в Забайкалье хозяйство, имеющее 15 голов крупного скота и 30 овец считалось бедняцким. Богатые же казаки владели тысячными стадами и десятитысячными отарами.
Жизнь вокруг менялась, в России бурно развивалась промышленность, предпринимательство. Но и к этому казачество прекрасно сумело приспособиться! Как только ему перестали мешать, оно в короткий срок добилось чрезвычайного экономического подъема. По новым российским законам войсковая земля считалась принадлежащей казне, но данной в вечную аренду казакам за службу. Из нее выделялся войсковой юрт — который находился в распоряжении Войска в целом. Он составлял примерно 30% земли, а остальное делилось на станичные юрты. Войсковой юрт предназначался для конских заводов и для резерва — чтобы с ростом количества казаков пополнять станичные юрты. Но резерв не лежал впусте, его Войско сдавало в аренду, а средства шли в войсковую казну на культурные нужды, на помощь малоимущим казакам. Точно так же и в станичных юртах выделялись участки общего пользования — для выгона скота, табунов, и резерв, сдававшийся в аренду.
К войсковому юрту относились и месторождения полезных ископаемых, и их также сдавались арендаторам. Например, Терское Войско со своих нефтяных месторождений получало до 2 млн. руб. в год. На Кубани сдавались нефтяные участки, были построены нефтеперегонные заводы. Войско Донское имело огромные прибыли от разработок угля в Донецком округе, Оренбургское Войско — от соляных месторождений. Рыболовные промыслы и рыбоперерабатывающие предприятия действовали в Донском, Кубанском, Терском, Уральском, Астраханском Войсках. Казачьи Войска юга давали 40% зернового экспорта России. Процветало виноделие. На Дону изготовлялось знаменитое «Цимлянское», на Тереке — популярная «кизлярка». Кубань давала в год 700 тыс. пудов фруктов, 200 тыс. пудов ягод, 200 тыс. ведер вина. Сибирское Войско занималось пушным промыслом, поставкой ценных сортов древесины, кедрового ореха. Да и свои промышленные предприятия росли, как грибы. На территории одного лишь Кубанского Войска возникло 8 тыс. фабрик и заводов. И Казачьи Войска не требовали вложений, они стали вдобавок ко всему еще и прибыльными. Та же Кубань ежегодно вносила в государственныю казку свыше 100 млн. руб.

Картина нашего брата казака есаула А.П. Ляха

В. Е. Шамбаров, 2006.

«КАЗАЧЕСТВО Путь воинов Христовых»
СОСЛОВИЕ?

Николай I, царь-воин, казаков любил. Уважал их особенности. Впрочем, и эти особенности старался использовать с пользой для государства и династии. И в 1827 г. провозгласил своего 9-летнего наследника Августейшим атаманом Казачьих Войск. Великий князь Александр Николаевич (будущий Александр II), стал первым единым атаманом для всех Казачьих Войск России. При этом донской Атаманский полк был переименован в Лейб-гвардии Наследника Цесаревича Атаманский полк. Всего же в истории казачества было 5 Августейших атаманов: после Александра Николаевича ими становились наследники Николай Александрович (умерший до вступления на престол), Александр Александрович (Александр III), Николай Александрович (Николай II) и Алексей Николаевич. А жены наследников получали титул «атаманши». Это, кстати, единственный случай, когда термин «атаманша» употреблялся вполне официально.
При Николае I была разработана и принята «вторая волна» положений о Казачьих Войсках. История их весьма своеобразна. Первые положения носили самый общий характер. После смерти Платова в 1818 г. наказным атаманом Дона стал Адриан Карпович Денисов. И нашел войсковые дела в страшно запутанном состоянии. Платов не считал нужным заниматься бумажной мелочевкой, поступал так, как считал необходимым, а на приходившие из столицы требования отчетности ему было глубоко начхать. Но то, что прощалось Платову, не прощалось другим. И Денисов, человек обстоятельный, предложил составить новое положение о Войске Донском — такое, чтобы четко регламентировало все стороны жизни. Александр I инициативу одобрил, велел собрать все юридические акты по Войску Донскому и создать комиссию. Однако эти акты противоречили друг другу, как и интересы различных групп казачества. Вокруг положения развернулись такие интриги, что полетел со своего поста Денисов, а потом еще несколько атаманов. Выработать положение удалось лишь в 1825 г. — но умер Александр I, а новому царю доложили, что документ никуда не годится. Возня благополучно продолжилась, и положение было принято лишь в 1835 г.
Оно уточняло порядок управления. Вторым лицом в Войске становился начальник штаба. По гражданской части учреждалось Войсковое правление. Территория Войска делилась на округа, во главе их стояли окружные генералы. В Войске и округах вводились приказы общественного призрения, врачебные управы, почтовые конторы, дворянские собрания. Управление в станицах осуществляли станичный атаман, 2 судьи и 2 писаря. Общий срок службы казаков определялся в 30 лет, 25 полевой и 5 внутренней. Полевая — в строевых частях, внутренняя — в качестве посыльных, сторожей, писарей, в полиции. Начинал ее казак в 17 лет, прибывал на смотр и зачислялся «малолетком». До 19 лет отбывал «сиденочную повинность» — обучался и нес внутреннюю службу, потом шел в полк на 3 года, а на Кавказ — на 4. Потом отпускался на 2 года домой на льготу, и снова шел на службу. И так до 4 раз.
Как и прежде, положение о Войске Донском стало образцом, по нему стали перерабатываться положения о других Войсках. Войска были разделены на «кавказские» — Черноморское и Кавказское Линейное, и «степовые» — все остальные. Были и другие изменения. В 1828 г. Николай I утвердил перечень казачьих чинов: казак, урядник, хорунжий, сотник, есаул, войсковой старшина, подполковник, полковник. Увеличивалась боевая сила полков, они стали не пяти-, а шестисотенными, каждая сотня состояла из 144 казаков. А для упорядочения формирования полков были учреждены «отделы» — каждый отдел выставлял полк. Совершенствовалось вооружение. В 1832 г. было принято казачье ружье «азиатского типа». А в 1838 г. сабли кавалерийского образца официально заменила казачья шашка. Для кавказских Войск были оставлены и кинжалы. В 1840 г. изменилась форма одежды. Для степовых Войск обмундирование осталось по типу донского, но стало более просторным и удобным. А для Черноморского и Кавказского Линейного официально утверждалась черкеска.
Историки механически переписывают друг у друга вывод, что в XIX в. казачество, мол, окончательно превратилось в «служилое сословие». Что ж, в России действительно существовало деление на сословия, и казаков выделяли как одно из них. Но при этом почему-то никто не задумывается: а какие же еще были в нашей стране служилые сословия? Дворянство? Оно имело возможность служить не только по военной, но и по «статской» линии. К тому же при Петре оно массами уклонялось от службы, уже при Анне Иоанновне получило поблажку — освобождение для одного из сыновей, а при Петре III — указ о «вольности дворянской», делавший службу вообще не обязательной. Солдаты сословием не являлись, они набирались из крестьян. И попасть в рекруты почиталось величайшим бедствием.
У казаков — совсем иное. Тут было позором не служить. Того, кто по каким-то причинам уклонился от похода, остался дома, презрительно дразнили «осташкой». И положения о Казачьих Войсках отнюдь не вводили чего-то принципиально нового. Они лишь фиксировали, старались упорядочить и приспособить к нуждам государства те принципы, которые выработались у казаков сами собой, «снизу». Казаки по-прежнему считали себя «воинами Христовыми», хотя в новых условиях это понятие обрело несколько иное содержание. Они становились воинами не по рекрутской разнарядке, а по рождению. То есть призывались самим Господом. И служили, если уж на то пошло, не 30 лет, а всю жизнь. Играет казачонок, скачет на палочке верхом — уже готовится к будущим походам. Потом в строю служит. Состарится (если доживет) — учит казачат, передает им свой опыт, традиции. Получается, тоже служит. А отставку ему дает только Господь, когда к Себе призовет отчет о службе дать…
Причем юридические обязанности государства по отношению к казачеству не выполнялись никогда. На пай полагалось 30 десятин, но земли на Дону не хватало. Умножилось казачье дворянство, создавшее крупные хозяйства с крепостными. Станичные юрты стеснялись помещичьими владениями. Однако и количество казаков росло… Правительство обращало на это внимание при Екатерине, Павле, Александре, Николае. Проводились размежевания, помещикам выделялись в компенсацию другие земли на р. Миус. Но некоторые уклонялись от переселения. А в это же время производились новые офицеры, назначались войсковые чиновники, им полагался больший пай в зависимости от чинов. После ухода в отставку пай за ними сохранялся вместо пенсии. И реальный пай рядового казака составлял 7—10 десятин.
На Урале землю и на паи не делили, она была неплодородной. В низовьях земледелие было невозможно, здесь паем было право участвовать в рыбных ловах и равная доля в уловах. А в верховьях землю обрабатывали вместе, всей общиной, иначе поднять ее было нельзя. На Тереке земли теоретически хватало, но плодородной было мало. Да и на Кубани вроде бы хватало, но попробуй возделай ее под постоянными ударами горцев. Так где уж тут привилегии «служилого сословия»? Нет, действовал иной фактор, не материальный, а психологический — в службе православному Отечеству казаки видели высший смысл своей жизни.
Уже отмечалось, что казачество по-прежнему широко пополнялось извне. Но такие, как Н.П. Слепцов, становились казаками не из-за того, что их назначили в казачью часть, а по своему душевному призванию. А душевное призвание — стало быть, все равно Господь призвал. Все равно воины Христовы. Солдаты, 25 лет прослужившие на Кавказе, сумевшие при этом выжить, а потом, несмотря ни на что, желающие остаться здесь, уже были почти казаками. Как и «оказачиваемые» крестьяне Кавказской губернии, выросшие с оружием, в условиях постоянной опасности. Ну а те, кого переселяли на Кавказскую Линию с Украины и Центральной России, хорошо знали, что тут идет война, что надо будет самому отбивать для себя землю и защищать ее. И ехали отнюдь не все. Обычно это были добровольцы. Нередко дополнительным стимулом перебраться на Кавказ была память о своем происхождении от малороссийских, слободских, служилых казаков. Но даже те, кого направляли сюда в приказном порядке, по жребию, не все становились казаками — они имели возможности откупиться, уклониться, сбежать. Ну а на месте добавлялся «естественный отбор». Одни погибали, другие удирали, третьи и в самом деле «оказачивались».
Конечно, в первом поколении сохранялись различия. «Старолинейцы» свысока смотрели на «новолинейцев», поселившихся на Кавказе позже. А те и другие свысока смотрели на приписных. Но в суровом горниле войны новые компоненты быстро переплавлялись и «приваривались» к каркасу старой основы. И дети, внуки приписных ощущали себя уже потомственными, уже сами скептически косились на новых приписных. То есть, как и в более ранние времена, казачество пополнялось не случайным образом, а вбирало в себя людей определенного склада и энергетики. И если они становились казаками не по рождению, а вытянув переселенческий жребий, вызвавшись добровольцем, попав служить солдатом в кавказский полк, то в целом-то получалось, волею судьбы. Значит, тоже Господь призвал.
Нет, казачество — это было явно нечто большее, чем сословие. Казаки становились чиновниками, священнослужителями, генералы и офицеры получали дворянство, были и торговые казаки. Стало быть, они переходили уже в другие сословия? Но они все равно оставались казаками! Получается, несколько сословий внутри одного сословия? Да и казачьи начальники, каких бы чинов и почестей не достигали, в первую очередь считали себя казаками. Взять хотя бы героя Отечественной, Кавказской и Польской войн Максима Григорьевича Власова 3-го. В 1836 г. царь лично пригласил его к себе, и даже не приказал, а просил послужить еще, невзирая на возраст и раны, назначил войсковым атаманом Дона. Впрочем, доверие не помешало Николаю I на следующий год круто взгреть Власова. Возвращаясь с Кавказа, император устроил в Новочеркасске строевой смотр, и, будучи завзятым «фрунтовиком», был возмущен: «Я ожидал увидеть 22 полка казаков, а увидел 22 полка мужиков! Никто не имеет понятия о фронте. А лошади!.. Это не казачьи лошади, а мужичьи!»
Что ж, атаман критику учел. Для улучшения лошадей было издано положение о войсковых табунах и устроен войсковой племенной завод. А в 1838 г. под руководством Власова были изданы «Правила для состава и построения казачьих полков» — первый казачий строевой устав, где сочетались и традиционные приемы «лавы», и перестроения шеренг и колонн полка, сотен, взводов, правила пешего строя, церемониального марша, выноса и относа знамени. «Регулярство»? Нет, перехода к «регулярству» не произошло. Сохранилось своеобразие, но еще и соединилось со строевой подтянутостью и молодцеватостью, чем казаки тоже стали гордиться. Кстати, при введении этих правил подкорректировались и казачьи звания. Для тех же перестроений сотен, полусотен, взводов существующего младшего комсостава оказалось недостаточно, и было введено звание приказного (соответствующее ефрейтору), а чин урядника разделился на два — старшего и младшего урядника.
Власов всего себя отдавал служению не только Отечеству, но и казачеству. Мог, например, на свадьбе наследника престола в присутствии всего иностранного дипломатического корпуса встать перед царем на колени, испрашивая повысить жалованье подчиненным. Император был этим очень недоволен, шептал: «Встань! Ты меня позоришь!» А атаман потом пояснял генералу Чернышеву: «Да черт бы побрал всех иностранных послов наших, что мне они! Да перед кем стал я на колени, ведь перед самим царем! Да и зачем я стал перед ним на колени! Себе, что ли, милость выпрашивал какую — нет, я просил за его же царских верных слуг, которым есть нечего». В 1848 г., когда на Дону началась эпидемия холеры, 81-летний атаман лично возглавил борьбу с ней, объезжал станицы. И умер, заразившись при посещении больного казака.
А на Кубани таким «батькой» был Николай Степанович Заводовский. Начал службу в 12 лет в боях с горцами, участвовал в Отечественной и турецких войнах. В 1828—1829 гг. во главе казачьих полков брал Карс и Ардаган. Стал не только наказным атаманом Черноморского Войска, но, сохраняя этот пост, был назначен начальником войск всей Кавказской линии, получил чин генерала от кавалерии. Тем не менее продолжал лично водить казаков в походы. А верным помощником, замещавшим Заводовского в Екатеринодаре, был начальник штаба Войска генерал-лейтенант Григорий Антонович Рашпиль. Тоже храбрый воин, организовывавший ежегодные походы на черкесов. Но и весьма талантливый хозяйственник и администратор. Именно при нем (но и благодаря успехам в борьбе с горцами) начался расцвет Кубани, ее хозяйственный подъем. С нерадивостью и нарушениями дисциплины Рашпиль боролся очень просто, нагайкой. Будучи самоучкой, поощрял просвещение. Наряду с военными действиями первым принялся налаживать сосуществование с черкесами, обращал их к мирной деятельности, допустил на ярмарки в Екатеринодар. Увы, в 1852 г. Рашпиль был снят с должности за пристрастие к горячительным напиткам — хотя при этом передал дела преемнику в образцовом порядке. А Заводовский умер в 1853 г. — в возрасте 75 лет, но в боевом походе, за Кубанью.
И все же подобный «казачий патриотизм» государственному руководству не нравился. Поэтому Власов стал последним на Дону, а Заводовский — последним на Кубани дореволюционным атаманом из родовых казаков. После Власова был назначен генерал Михаил Григорьевич Хомутов, после Заводовского — блестящий генштабист Григорий Иванович Филипсон. Никаких эксцессов и конфликтов это не вызвало, казаки их прекрасно знали, и сами они знали казаков. Хомутов перед этим 10 лет являлся начальником штаба Войска Донского, а Филипсон был старым кавказцем, начальником штаба Кавказской линии. И официальных запретов на назначение войсковыми атаманами потомственных казаков не вводилось. Но негласно это превратилось в правило. Казачьих генералов стали назначать на неказачьи военные и административные посты, а во главе Казачьих Войск ставить армейских генералов.

Картина нашего брата казака есаула А.П. Ляха

В. Е. Шамбаров, 2006.
«КАЗАЧЕСТВО Путь воинов Христовых»

КАЗАЧЕСТВО И ПРАВОСЛАВИЕ.

Укрепление позиций государства на казачьих окраинах во многом способствовало и укреплению Церкви. Если в XVII в. храмы имелись только в центрах казачьих областей (в Сибири — в городах и крупных селах), то при Петре I вовсю развернулось строительство станичных храмов. Кстати, только тогда, вместе с постройкой церквей, Петр запретил казакам жениться без священников, на майдане. Возникали новые монастыри. Например, на Дону мужские — Черниев, Кременской, женские — Старочеркасский, Ефремовский. Бекреневский и Усть-Медведицкий сперва были мужскими, потом их преобразовали в женские. Но казачье православие по-прежнему сохраняло некоторую специфику, соединяя христианство и воинские традиции. Основой для такого сочетания служили слова Господа: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя» (Иоанн. 15,13). Поэтому в хате на одной стене висели иконы и оружие. Казачьи монастыри, как и раньше, служили пристанищем увечных воинов. А в женские монастыри уходили вдовы, чьи мужья не вернулись из походов. Кстати, весьма красноречивая деталь — в отличие от Центральной России, казачьи монастыри никогда не пользовались трудом крепостных.
Особым было и положение священников. Они являлись важными фигурами казачьей общины, обязательно присутствовали на станичных кругах, могли даже прервать их, хотя сами права голоса не имели. Следили за нравственностью прихожан, вели учет родившихся, женившихся, умерших. Выполняли и функции медиков, санитарного контроля. Но со священниками, присылаемыми извне и не знающими казачьей среды, возникали трудности. И их старались готовить из своих. Кандидаты обучались при монастырях и посылались для рукоположения в епархию. А в 1757 г. атаман Ефремов добился учреждения в Черкасске семинарии. Однако и человек, рукоположенный в священники, не мог сразу получить приход. Его оценивало начальство и выбирали на станичном кругу. Об избрании составлялась «поручная запись», с которой кандидат отправлялся к архиерею, чтобы получить соответствующее место.
Лишь во второй половине XVIII в. подобное положение было сочтено ненормальным, в 1762 г. Воронежский епископ жаловался, что донские старшины, считая себя «во всем от прочих отменными», «не только в причет церковный аттестуют, но по своему рассмотрению и в причетники сами определяют и прямо в церковные дела вступают и грамоты причетские от себя дают за своими печатями». Но, несмотря на вмешательство Синода, влияние казачьих властей на местную церковь оставалось очень сильным. А как же иначе, если храмы строились и содержались на казачьи средства? Позже была выделена самостоятельная Донская епархия, и противоречия сгладились: епископ контактировал с войсковым атаманом, и таким образом оба могли воздействовать на подчиненных друг друга.
Но значительная часть казаков оставалась старообрядцами — все уральцы, гребенцы, много их было среди оренбуржцев, сибирцев, на Верхнем Дону. Впрочем, делить на старообрядцев и «православных», как делается в некоторых источниках, пожалуй, некорректно. А разве старообрядцы не православные? Правильнее говорить о сторонниках старорусского и грекорусского обрядов. К тому же и само старообрядчество разделилось на ряд направлений — беглопоповцы (принимавшие для служения беглых грекорусских священников), беспоповцы (обходившиеся без священников) и т.д. У казаков и здесь имелась своя специфика. В данном случае характерен пример с гребенцами.
При Анне Иоанновне, когда в России опять взялись за старообрядцев, астраханский епископ послал в Кизляр своего «закащика» Федора Иванова, рьяно принявшегося «искоренять раскол». В 1738 г. гребенцы во главе с атаманом Данилом Аукой обратились к епископу Иллариону, сославшись на разрешение Петра I креститься двумя перстами. И он, вроде, согласился. Поскольку у казаков церкви были только в Кизляре и Курдюковской, а в остальных станицах молитвенные дома (без алтарей), Илларион распорядился построить алтари и совершать литургии. Казаки ответили, что все выполнят, кроме троеперстия. Но последовали новые доносы, что «они состоят в немалом расколе». Синод велел навести порядок. И Илларион указал, что если казаки «в своем двоеперстии в упрямстве будут, то не токмо духовным, но и гражданским наказанием наказаны будут». Ответ гласил: «В нашем Гребенском Войске расколу не имеетца, ибо как отцы наши, деды, прадеды издревле состояли в православной вере христианской и крестились двоеперстным крестом, так же и мы… не убавливаем и не прибавливаем». Указывали, что всем прежним царям присягали двумя перстами, что у них крестились многие выходцы из горцев, а если менять обряд, на них это плохо подействует. Поэтому казаки дали подписку о верности Церкви, но с сохранением двоеперстия — даже если придется «пострадати и умерети» или покинуть Терек.
И Илларион согласился, «понеже у них, кроме креста, иного расколу никакого нет». Но Синод настоял на своем, начались гонения. Составляли списки тех, кто не был на исповеди, взымали штрафы, отбирали иконы старого письма, снимали и отдавали под следствие священников, отправлявших службу по старому обряду. Это вызвало конфликты, побеги казаков. Тут уж подняли голос светские власти, оказавшись уступчивее духовных. Кизлярский комендант заявлял, что насильно искоренять раскол невозможно, лучше прислать ученых проповедников. А если таковых нет, то не надо направлять угрожающие консисторские указы, «чтоб тем наибольше не привесть казаков в развращение». Сенат, учитывая важность охраны границ, распорядился не принуждать гребенцов в вопросах веры.
В 1763 г. Петр III дозволил старообрядчество, и Екатерина подтвердила его решение. Однако послабления запоздали. Гребенцы отшатнулись от официальной Церкви. Наложился еще один фактор. Церковных кадров на здешней окраине крайне не хватало, а из Закавказья эмигрировали православные грузины. И было решено задействовать грузинское духовенство. Оно служило в храмах Кизляра, основало Крестовоздвиженский монастырь, посылалось в станицы. Некоторые священники и служили по-грузински, сопровождали праздники грузинскими песнопениями. Для многонационального Терско-Кизлярского Войска и переселенцев из Терско-Семейного такая церковь подходила, другой-то нет. Но для старожилов-гребенцов выглядела «чужой», не русской.
Когда началось формирование Азово-Моздокской линии, с Дона и Волги на Кавказ переселяли тоже в первую очередь старообрядцев. Поехали сюда и расколоучителя с Иргиза, из-за границы. Но они были различных толков и течений, пошел разброд. Современники писали, что терские казаки «все разных расколов». Впрочем, у казаков и раскольничество трансформировалось. Отпала антигосударственная составляющая. И они оставались верными слугами Бога, царя и Отечества. Только Богу служили по-своему — как привыкли. Поэтому светская власть в обиду их не давала. Всесильный Потемкин добился у Синода разрешения для казаков-старообрядцев строить церкви. Возникали скиты — у Калиновской, Червленной, Новогладковской и др. Однако здешние скиты не стали местами, где укрывались и вели раскольничью пропаганду беглые. Они превратились в подобие традиционных казачьих монастырей. В них поселялись инвалиды, убогие, вдовы. Подрабатывали шитьем, возделывали свои сады и виноградники, помогали и станичники — продукты приносили дети и называли имя того, за кого надо помолиться. И местные власти этих скитов «не замечали».
В 1800 г. по инициативе Павла I было принято положение о единоверческой церкви — подчиняющейся Синоду, но осуществляющей богослужение по старопечатным книгам и старым обрядам. В принципе, это было именно то, чего добивались раньше гребенцы. И единоверчество широко распространилось в Уральском Войске, в него перешло более половины казаков. Но на Дону единоверческий храм возник только в одной станице, Верхне-Каргальской. А на Тереке сказался конфликт с официальной Церковью и ее «грузинский» характер, и нововедение не утвердилось. Лишь под влиянием миссионерской деятельности о. Назария (Пузина) возникла так называемая «назаровская церковь», хотя ее прихожане считали сами себя не единоверами, а теми же старообрядцами, только «с настоящим попом, а не с самоставленником».
В 1846 г. на территории Австро-Венгрии была создана Белокриницкая старообрядческая церковь. Единство структуры, возможность поставления священников позволили ей привлечь в России многих сторонников. Но среди казаков белокриницких староверов (их называли «австрийцами») было немного. В основном религиозная жизнь общин проходила под руководством своих выборных уставщиков. А для таинств крещения, венчания, полного чина отпевания пользовались услугами либо беглых попов, либо раз-два в год представители общины ехали в Россию и за плату привозили священника оттуда. Возникали у казаков и толки, неизвестные у других старообрядцев — никуданцы, неокружники, дырники. В целом же можно согласиться с выводом историка Н.И. Великой, что «казачье старообрядчество невозможно отнести к основным течениям (поповцы, беспоповцы) или толкам (поморцы, нетовцы, федосеевцы)». Потому что оно «имело дораскольнический характер». «При отсутствии священников сложились особые формы религиозной деятельности, осуществлявшиеся под руководством наиболее нравственных и уважаемых казаков».
Проникали в среду казачества и ереси, секты. В 1818 г. на Дону в Верхне-Курмоярской есаул Евлампий Кательников создал секту «духоносцев», его последователи устраивали изнурительные посты и бдения, доходя до экстаза «богоодержимости». Секта была запрещена, Кательникова сослали на Соловки. Распространяли свои учения и баптисты («штунда»), молокане, хлысты, скопцы, адвентисты, представители «Старого Израиля» и «Нового Израиля». Но сама направленность этих сект не соответствовала духу казачества, и они находили очень мало приверженцев.
На Кавказе же удельный вес старообрядчества постепенно снижался. В Черноморском Войске господствовало грекорусское Православие. И когда пошла массовая подпитка казаков отставными солдатами, русскими и украинскими крестьянами, они также были «нововерами». Кстати, и грузинское духовенство после присоединения Грузии схлынуло туда, а на линию стали присылать русских священников. В 1829 г. Северный Кавказ был передан в ведение Донской епархии, а в 1843 г. образована Кавказская, и казачьи станицы были подчинены обер-священнику Кавказского корпуса Лаврентию Михайловскому.
Особенности здесь наблюдались такие же, как на Дону. У черноморцев возникли свои монастыри, Мариинская женская пустынь, мужская Екатерино-Лебяженская пустынь — которая стала и школой для желающих поступить в духовное звание. Казачьи власти постоянно вмешивались в церковные дела. Так, в 1849 г. атаман Черноморского Войска Заводовский велел всем священникам три воскресенья подряд читать в церквях приказ наместника (о запрете казакам обращаться к властям через головы непосредственных начальников). Все выполнили безоговорочно, отказался лишь о. Герасим (Сперанский). Заводовский направил на него рапорт обер-священнику, но неожиданно получил резкий отлуп. Л. Михайловский указал, что «объявление в православной церкви прилично только в делах Церкви или ее догматах или… в происшествиях, касающихся дел государственных или Августейшего Императорского Дома». В прочие же вопросы «духовенство вмешивать вовсе не следует». Только после этого военные и гражданские указания стали зачитывать на сходах или возле церквей.
А отношения между представителями грекорусского и старорусского обрядов в казачестве сложились куда более терпимые, чем в неказачьей среде. Казаки одного исповедания старались жить и держаться вместе, но и антагонизма с другими течениями у них не возникало. Например, в 1801 г., когда донцов на Иргизе догнало известие о смерти Павла и отмене похода в Индию, все Войско встречало Пасху в здешних старообрядческих скитах. Вместе — атаман, офицеры, казаки. И никого это не смущало. Что ж делать, если других храмов и священников поблизости нет?
Николай I развернул новые гонения на старообрядчество, но для казаков и он делал исключение, указом от 1836 г. им разрешалось отправлять богослужение по своим обрядам. И духовенство писало, что на Тереке «раскольники открыто строили молитвенные дома, открыто держали беглых попов, заводили секты, а начальниками станиц назначались явные раскольники, даже между командирами Гребенского и других полков встречались раскольники». Без конфликтов, правда, не обходилось. В 1844 г. казак донского полка, проходившего через Червленную, узнал в станичном уставщике беглого. Епископ Иеремия настоял на аресте. Станичники, связанные воинской дисциплиной, противиться не могли. Но за уставщика вступились казачки. Вооружились мужниными винтовками, палками. Дабы их устрашить, выпалили из пушек холостыми. Но женщины не испугались и бросились на солдат. С трудом «бабий бунт» все же усмирили. Однако светские власти опять приняли сторону казаков. Наместник Воронцов докладывал в Петербург, что трения по вопросам веры мешают им нести службу. И в 1850 г. царь распорядился именовать раскольниками только «вредные секты» — духоборцев, иконоборцев, жидовствующих и т.д., а остальных называть староверами и не преследовать.
Религиозное отчуждение в казачьей среде порой проявлялось, но чаще в тех случаях, когда это относилось к пришлым. И объяснялось оно различиями не столько исповеданий, сколько обычаев, образа поведения, мышления. Но никакого отчуждения не наблюдалось, допустим, между знаменитым командиром полка «нововером» Н.П. Слепцовым и его подчиненными, гребенцами-староверами, сроднившимися с ним в боях. А когда в 1840-х гг. для усиления Гребенского полка в 5 станиц направили переселенцев из Харьковской губернии, принять их отказались только в Червленной, и украинцы, которых хотели в ней поселить, основали новую станицу, Николаевскую. В остальных жили вместе. В разных концах станиц, разных слободах, молились отдельно. Но служили-то и воевали вместе. И постепенно сживались. Бывало, что и меняли исповедание. Иногда девушки из старообрядческих семей старались выйти замуж за казаков грекорусского обряда, поскольку у них отношения в семьях были свободнее. А бывало, что члены одной семьи относились к различным исповеданиям. Но им нечего было делить. Они были казаками, а значит, высшие ценности являлись у них одинаковыми.
Да и что уж говорить об отношениях между разными ветвями Православия, если казаки всегда умели ладить даже с иноверцами и инородцами? На Кавказе в самый разгар войны куначились с горцами. Нередко и принимали инородцев в свою среду. На Урале в XVIII в. если казаками желали стать пленные, они обязаны были креститься, но если татары, башкиры, калмыки переходили к казакам добровольно, они могли оставаться в своей вере. В Забайкальское Войско, как уже отмечалось, вошли целыми полками язычники-эвенки и буддисты-буряты. Были даже ламы-казаки — установился порядок, что на время сборов их отпускали из дацанов, а потом они возвращались к монашеской жизни. На Тереке в Бороздинской были поселены казанские татары и тавлинцы, сохранившие мусульиманскую веру. Мусульмане-башкиры вошли в Оренбургское и Уральское Войска, буддисты-калмыки — в Астраханское, Донское, Уральское.
И казаки-христиане воспринимали их как своих собратьев. В чем, кстати, тоже проявлялась психология «воинов Христовых». Не дело воина обсуждать то, что решено Свыше. Если Господь по своим неисповедимым путям допускает, что кто-то верит иначе, то нужно ли и можно ли спорить с таким положением? Однако при этом не возникало и ничего похожего на экуменизм. Никогда казаки не вели дискуссий о «точках соприкосновения» религий, о возможностях их «сближения». Уважали чужие традиции, но и свои блюли. У них — свое, у нас — свое, а государство-то общее, поэтому и общей службе разница верований не мешает.
Православие было не просто верой, а фундаментом всей казачьей жизни. Как и у каждого на Руси, у казака с Церковью было связано и рождение, и крещение, и венчание, и погребение. И весь хозяйственный год был связан с церковным — после Троицы косить сено, после Рождества Богородицы убирать виноград и т.п. Но были и свои, казачьи традиции, свои почитаемые чудотворные иконы — Аксайской Божьей Матери, избавившей Дон от холеры, Урюпинской Божьей Матери, Ахтырской Божьей Матери, Табынской Божьей Матери и др. Были свои специфические обычаи. Например, церковный обряд проводов на службу. И благодарственный молебен по возвращении со службы. Сохранялся и обычай войсковых кругов. На них уже не выбирали атаманов, не принимали никаких решений, а круги стали просто общими праздниками всего Войска. Выносились все регалии, знамена, наказной атаман и члены правления шествовали к войсковому собору, где служилась торжественная служба. Устраивался парад, угощение…
Существовали праздники, считавшиеся своими, казачьими. Покров Пресвятой Богородицы (в память взятия Казани), день Казанской Божьей Матери — защитницы России (в память освобождения Москвы от поляков), праздновался и День казачки или День матери (он приходился на Введение Богородицы во храм). Были особые дни поминовения предков. Например, на Дону — Войсковая панихида, которая служилась в субботу, предшествующую дню Покрова Пресвятой Богородицы, и сопровождалась выступлениями певческих хоров, воинскими состязаниями, трапезой. А престольный праздник станичной церкви был и праздником станицы. На майдане накрывали столы, прездновали и в домах. Это тоже сопровождалось песнями, плясками, джигитовками. И гуляли по три дня!
Правда, с некоторыми обычаями Церковь пыталась бороться (так же, как и войсковое начальство) — скажем, с кулачными боями, а на Кубани и Тереке — с пальбой в воздух на свадьбах и праздниках, «вследствие чего не проходит года, чтобы не ранили или даже не убили человека». Но такая борьба особых результатов не приносила, своих традиций казаки держались строго. Повсеместно сохранялись и те же кулачные бои, на Масленицу — взятие снежных крепостей, особенно пышно оно разыгрывалось в Оренбуржье, с маскарадными ряжеными, специальными «воеводами». А у гребенских староверов сохранялись и вообще архаичные обряды. Скажем, на Троицу — «пускание кораблей». Такие «корабли» делались сообща, украшались цветами, лентами, на них сажали стилизованные куклы «казака» и «казачки», торжественно, всей станицей несли к Тереку и пускали на воду. После чего «корабль» требовалось потопить выстрелами, и начиналось всеобщее гулянье с плясками, песнями. У гребенцов сохранилась из неведомых глубин времени и особая форма казачьего «причастия» — прикусить кончик собственной бороды. И современники-офицеры с удивлением отмечали, что в любой момент, взяв в рот бороду и считая себя причастившимися, гребенские казаки «на явную смерть идут без размышления».

В. Е. Шамбаров, 2006.
«КАЗАЧЕСТВО Путь воинов Христовых»

КАЗАКИ НАДЕВАЮТ ФОРМУ

До начала XIX в. единую форму носил только Лейб-гвардии казачий полк — алые куртки, узкие брюки и высокие шапки, стилизованные под казачьи. Подобие формы существовало и у других казаков — жалованье от казны выдавалось не только деньгами, но и сукном. И выработался порядок, чтобы оно было одного цвета и казаки выглядели однообразно. Например, на Дону во времена Екатерины носили голубые кафтаны. Они дополнялись бараньей папахой с алым верхом и широкими шароварами, которые носились с напуском на сапоги. Но покрой кафтанов отличался — их шили жены, станичные портные, уж как кто умеет. К тому же их приберегали для торжественных случаев, а в поход надевали что похуже. У Александра I форма была страстью. Он лично рассматривал эскизы, регламентировал каждую мелочь. И в начале его правления была изменена форма для всей армии, наконец-то канули в небытие косы, букли, штиблеты. В ходе этой кампании было обращено внимание и на казаков. И донской атаман Платов 18 августа 1801 г. получил указ о форме и ее образцы. Она состояла из темно-синих куртки, чекменя, шаровар с алыми лампасами и кивера.
Казакам она очень не понравилась. Куртки и шаровары были узкими, по типу армейских, от чекменя осталось лишь название — это был просто мундир. Высоченные кивера прозвали «ведрами». С царем, конечно, спорить не приходилось, но окончательно эта форма так и не прижилась. В отличие от солдат, казаки должны были шить ее сами, на свой счет. Вот и проявляли «самодеятельность». Одни шили пошире, чем требовалось, поудобнее. Другие ссылались на дороговизну и ограничивались отдельными предметами обмундирования. Кивера возили с собой для смотров и парадов, предпочитая папахи. А начальство было свое, казачье, вполне понимало подчиненных и на такие вольности смотрело сквозь пальцы. В итоге прочно внедрились лишь лампасы (отличавшие казаков от неказаков) и погоны. Они, кстати, впервые вводились во всей русской армии. Тогда же было установлено отдание чести (но изначально козыряли левой рукой). А вторым Войском получившим форму, стало Бугское — ему царь задал образцы одновременно с указом о возрождении Войска: серые куртки и штаны с белым лампасом и смушковые шапки, стилизованные под украинские.
Внешним видом войск реформы Александра не ограничились. Коллегии были в 1802 г. преобразованы в министерства — и Казачьи Войска стали подчиняться Военному министерству. В управлении самих Казачьих Войск сохранялся разнобой. И был отмечен крупный юридический непорядок. Формирование частей оставалось произвольным. Войсковая канцелярия и назначенные ею полковники сами комплектовали полки, определяли командный состав и давали ему соответствующие звания. Но ведь казачьи чины приравнялись к армейским! Получалось, что казачьи начальники по собственному усмотрению производят подчиненных в офицерские чины! Которые, по российским законам, автоматически давали дворянство — в зависимости от ранга личное или потомственное. Да и сам принцип произвольного комплектования давал почву для жалоб, злоупотреблений. Полки формировались без определенной очередности, кто-то только вернулся со службы, и снова попал.
Для выработки общего эталона были взяты два не похожих друг на друга Войска — Донское и Черноморское. В 1802 г. царь утвердил положения об обоих Войсках. Для управления сохранялись Войсковые канцелярии, действующие под председательством наказных атаманов. Но уточнялся их состав — в канцелярию входило 2 «непременных члена» и 4 «асессора». Выбирать их сроком на 3 года должно было «дворянство». То есть казачьи офицеры и чиновники. В канцелярии учреждались экспедиции — военная, гражданская, экономическая, полицейская. Вводились должности войскового землемера и войскового архитектора. Они назначались от соответствующих министерств, как и войсковые прокуроры. В Черноморском Войске еще при его основании были введены полиция и градоначальства, теперь они появились и на Дону.
Территория Войск делилась на «сыскные начальства». Некоторые исследователи соотносят их с полицией, но на самом деле их функции были гораздо шире и соответствовали волостным управам — они осуществляли суд по мелким делам, розыск преступников, сбор статистических сведений о населении, состоянии хозяйства и т.д. На Дону было учреждено 7 сыскных начальств, на Кубани — 4. В ходе реформ унифицировалась и терминология. Раньше для казачьих населенных пунктов употреблялись слова «городок», «станица», «слобода», «селение» — из них был оставлен один термин, «станица». А из казачьих деревень и хуторов оставлен термин «хутор». В Черномории был ликвидирован и последний рудимент Сечи. Изначально здесь, как в Запорожье, куренные атаманы должны были все время пребывать в войсковом центре, Екатеринодаре, при построенных в городе 40 куренях. А на местах, в куренных селениях, руководили подчиненные им сельские атаманы и смотрители. Но ситуация-то отличалась. В Запорожье основное ядро сиромы жило в Сечи, а на Кубани казаки женились, заводили хозяйства по селениям. И 40 куренных атаманов по сути без дела околачивались при Войсковой канцелярии, будучи лишь передаточным звеном между ней и селениями. В 1802 г. их отправили по станицам.
Упорядочивалась и служба. Производить казаков в офицеры самостоятельно, по Войску, отныне запрещалось. Прохождение офицерских чинов устанавливалось на общих основаниях с армейскими. Войсковые атаманы и командиры полков могли присваивать лишь звания урядников. Правда, в Казачьих Войсках нередко возникала потребность назначить человека на офицерский пост, а офицеров для этого не хватало. Но выработался порядок присвоения приказом по Войску временных чинов, в этом случае добавлялась приставка «зауряд» - «зауряд-хорунжий», «зауряд-сотник». Такое звание присваивалось только на время нахождения в должности, обеспечивало лишь ограниченные офицерские права — по отношению к прямым подчиненным, и дворянства не давало.
А что касается казачьих частей, то вместо временных было велено сформировать постоянный «комплект полков» утвержденного штата — в каждом 501 казак, из них 1 полковник, 5 есаулов, 5 сотников, 5 хорунжих. Для Дона требовалось создать комплект из 60 конных полков, для Черномории — 10 конных и 10 пеших. С этого времени казачьи полки стали именоваться не только по командирам, но и по номерам. Получала более правильное устройство артиллерия. На Дону формировались 3 конных роты по 12 орудий. На Кубани для обслуживания войсковой артиллерии (20 разнокалиберных пушек) выделялся один из пеших полков. Еще один нес службу на береговой флотилии из 10 канонерских лодок. Общий срок службы казакам устанавливался в 30 лет, из них 25 лет — «внешней», и 5 — «внутренней», на территории Войска. Донцов посылали на западные границы на 3 года, на Кавказ — на 2 года. Потом они сменялись и на 2 года отпускались на льготу (т.е. домой для ведения хозяйства). В Черноморском Войске установился другой порядок — 1 год на границе, 2 на льготе. Но тут сама льгота была понятием условным, поскольку требовалось охранять и защищать от набегов собственные станицы. Позже, в 1811 г. царь уравнял черноморцев с донцами и в придворной службе, повелел сформировать Лейб-гвардии Черноморскую сотню (от которой берут начало Кубанские сотни Собственного Его Императорского Величества Конвоя).
Положение о Войске Донском император приказал считать образцом, по нему стали разрабатываться положения для других Войск: Оренбургского, Уральского, Сибирского. Реформы проводились не только по инициативе царя и правительства. Активным преобразователем казачества стал и донской атаман М.И. Платов. Впрочем, он и раньше проявлял не только воинские, но и административные таланты, учился этому при Потемкине. И Платов был первым, кто занялся унификацией вооружения. Ружья, сабли, пики, пистолеты казаки приобретали самостоятельно. У кого деньги водились — старались купить получше, бедные — подешевле. Пользовались и трофейным или дедовским снаряжением. Платов испросил разрешения у императора централизованно закупить одинаковые ружья на тульских заводах. Их выдавали казакам, вычитая стоимость из жалованья в рассрочку.
Платов очень заботился о благосостоянии родного края, развитии образования, здравоохранения, промыслов. Дон в ту пору достиг расцвета. Некоторые казаки разбогатели, вели крупные дела. И отрываться от хозяйства для службы им становилось слишком накладно, нанимали вместо себя других. Это допускалось во всех Казачьих Войсках, но наемничество имело различную степень распространения. В Уральском и Черноморском оно использовалось весьма широко, даже князь Потемкин, формально числясь казаком Кущевского куреня, следовал обычаю и для участия в боях выставлял вместо себя наемника. На Дону наемка применялась гораздо реже. И результаты она давала негативные — запутывалась очередность, снижался престиж службы, да и каждый, конечно, стремился найти наемника подешевле. А дешево нанимались пьяницы, гультяи. Платов решил вообще избавиться от такого явления, но учесть и интересы богатых хозяев. В 1804 г. он добился у царя выделения категории «торговых казаков». Их было 300 человек, от военной службы они освобождались, а за каждый год, когда находились на службе их сверстники, платили в войсковую казну по 100 руб. Что было выгодно и им, и Войску.
Главным же преобразованием Платова стал перенос столицы Войска Донского. Место расположения Черкасска было удобным для рыбной ловли, плаваний по Дону, держания перевозов. Но оно каждый год затоплялось. Наводнения в густонаселенном городе создавали антисанитарные условия, вызывали болезни. Нельзя было и расширить город — вокруг лежали заливные луга. И в 1804 г. Платов испросил разрешения царя на строительство новой столицы. Вместе с инженерами и 12 делегатами от Войска атаман объехал разные места. Лучшим было признано расположение станицы Аксайской. Но по каким-то причинам (которые у разных авторов отличаются) выбрали другое место — у слияния речушек Тузлова и Аксая.
18 мая 1805 г. здесь был торжественно заложен Новочеркасск. Многие жители Черкасска были недовольны, не хотели менять место жительства. Платов употребил власть, воздействовал суровыми приказами. И 9 мая 1806 г. состоялся массовый переезд. От Черкасска отчалила флотилия судов и лодок с войсковыми регалиями, учреждениями, духовенством, переселяющимися казаками и казачками. На новоселье атаман устроил великий праздник, куда велел прислать от каждой станицы по 3 старика и 3 выростка от 13 до 16 лет — чтобы запомнили торжество и передали память потомкам. Но развернуть задуманное строительство Платову удалось лишь значительно позже. После нескольких жестоких войн.

Картина нашего брата казака есаула А.П. Ляха

В. Е. Шамбаров, 2006.
«КАЗАЧЕСТВО Путь воинов Христовых»

КОГДА КАЗАКИ СТАЛИ ПОГРАНИЧНИКАМИ?

Ответить на этот вопрос трудно. Взять в качестве точки отсчета «Приговор о станичной и сторожевой службе» 1571 г.? Но и до него казаки жили по границам, охраняя их. А дальше пошло строительство засечных черт и линий, прикрывавших рубежи государства, и службу на них несли казаки. Шли века, а эти линии по-прежнему играли важнейшую роль. Удавалось преодолеть одни угрозы — нарастали другие. Как уже отмечалось, в 1771 г. хан Убуша увел 170 тыс. калмыков на восток, в Джунгарию. Его решение обернулось для подданных бедой. 100 тыс. погибло в пустынях от голода, жажды, в схватках с врагами. Оставшихся встретили китайские войска, измученным калмыкам пришлось принять китайское подданство, и их расселили небольшими партиями в разных местах. А исчезновение многочисленного и могущественного народа сразу нарушило баланс сил в степях. Усилились казахи, каракалпаки, совершли налеты на русские окраины. Возникла и новая опасность. Если раньше Россия была для Хивы и Бухары важным торговым партнером, и ханы заключали договоры с московскими царями об охране караванных путей, то теперь Средняя Азия пришла в упадок. И Хива превратилась в гнездо хищников, охотников за невольниками — после падения Крыма это оказывалось очень выгодно. Как сообщают хроники, со стороны степняков «воровство и предерзости встречались на каждом шагу», от набегов с похищениями людей особенно страдала дистанция от Оренбурга до Верхнеуральска.
Россия принимала ответные меры, укрепляя границы. В 1775 г. Оренбургский казачий корпус был преобразован в Оренбургское Войско. Достраивалась Самарско-Оренбургская линия, протянувшаяся на 1780 верст. В 1784 г. в Оренбурге была учреждена пограничная экспедиция (с 1799 г. — пограничная комиссия). Совершенствовалась и Сибирская линия. Для ее прикрытия людей не хватало, и сюда направили донских казаков, башкир, мещеряков. В 1780 г., когда окончился срок их дежурства, многие подали прошение, желая остаться в Сибири навсегда. Их зачислили казаками крепостей, предоставив право проводить круги и выбирать атаманов. А 19 сентября 1783 г. здешние казачьи общины были объединены в Сибирскую линию казаков [19]. Для дополнительного усиления сибирского казачества по указу Павла I к казакам на правах малолеток были приписаны 2 тыс. сыновей отставных солдат Тобольской губернии. Появлялись новые формирования, в 1790 г. был создан пятисотенный Иркутский казачий полк. Продолжали строиться новые оборонительные системы. В 1791 г. на р. Бухтарме заложили Бухтарминскую крепость, к ней протянулась цепь постов и укреплений — которая стала частью Сибирской линии.
А для прикрытия от казахов Поволжья был образован Заволжский кордон. От г. Гурьева до Малой и Большой Узени устанавливалась цепь казачьих постов. Дополнялся кордон Саратовской линией протяженностью 428 верст. В 1796 г. был оборудован и поперечный кордон через степь до р. Ахтубы. Часть постов обслуживалась уральскими казаками. А для службы на Саратовской и Ахтубинской частях кордона привлекалось Астраханское Войско. Когда Потемкин расформировал и переселял на Кавказ Волжское Войско, на прежних местах остались казачьи гарнизоны в Саратове, Камышине, Царицыне, остались и енотаевские казаки, которые обеспечивали речные почтовые перевозки и переправы. И при реформах Павла, отделившего от Астраханского Войска кавказских линейцев, новое Астраханское Войско составилось из этих команд и Астраханского полка.
В подданстве России еще оставались кочевые калмыки, Дербетовская орда, но прежней силой они не обладали — их было 10 тыс. «душ мужского пола». Они терпели немало неприятностей от казахских нападений. И в 1798 г. правительство предложило им перейти на казачью службу. Их направили на Дон, но порядки, принятые у казачества, калмыкам не понравились. И в составе Войска Донского остались только 2262 «души мужского пола», они были приписаны к казакам, составив особый юрт. А остальные откочевали обратно в астраханские степи. Однако здесь сохранялась прежняя опасность. Волей-неволей требовалось налаживать взаимодействие с гарнизонами, с казаками. Да и для Астраханского Войска помощь в обороне границ была не лишней. Быстро пошло сближение. И большинство калмыков постепенно влилось в состав астраханского казачества.
Пограничной по своей сути была и служба терских, линейных, черноморских казаков, донских полков, посменно высылаемых на Кавказ. В грамоте Екатерины о даровании Черноморскому Войску земель на Кубани указывалось главная обязанность — что ему «принадлежит бдение и стража пограничная от набегов народов закубанских». И кошевой Чепига, прибыв в новые края, первым делом, еще до основания Екатеринодара, до размещения и обустройства черноморцев, предписал полковнику Кузьме Белому расставить по Кубани пограничные кордоны.
Сами же принципы и приемы пограничной службы вырабатывались в течение веков, на основе опыта — оборудование между крепостями более мелких опорных пунктов, патрулирование, «залоги» (секреты). Казаки издревле учились вести разведку на сопредельной территории, собирать и анализировать информацию — что-то услышали от людей, что-то заметили неординарное. Знали, прозеваешь — пропадешь. Издревле устраивали наблюдательные посты на возвышенных местах: на курганах, деревьях. С незапамятных времен известны и казачьи системы сигнализации — запорожские «фигуры» (они же сибирские «маяки») из бочек, подготовленных к быстрому зажиганию. А на Кубани черноморцы и линейцы стали строить искусственные наблюдательные вышки — «голубятни». И если прежние системы оповещения предназначались для предупреждения о набегах крупных степных отрядов, то на Кавказе шайки горцев лезли беспрерывно, тут «фигур» не настроишься. Поэтому устанавливались просто высокие шесты с пучками просмоленной соломы. Черноморцы стали и первыми в России морскими пограничниками, в 1799 г. указом Павла I в Войске была учреждена береговая флотилия.
Как же случилось, что казаки стали служить и на границах, далеких от казачьих областей? Сперва это сложилось самопроизвольно. Ведь казаки в армии играли роль авангардов, разведки, обеспечивали сторожевое охранение войск. При расположении армии в лагерях выставлялась аванпостная цепь. Она состояла из «бекетов» по 6 казаков — 2 несли дозорную службу, 4 отдыхали. В версте позади «бекетов» располагались заставы по 8 — 15 человек. Когда Россия присоединяла ту или иную область, это происходило в ходе войн. На новые земли вводились воинские части, размешаясь гарнизонами. А казачье охранение армии, соответственно, превращалось в пограничное.
Упорядочилась данная система при Павле I, а непосредственно этим занимался Михаил Илларионович Кутузов. В 1798 г. царь поручил ему «раз навсегда» составить расписание казачьих постов на финской границе. 11 мая Кутузов представил проекты расписаний на летнее и зимнее время, предусматривалось держать на постах 378—414 донских казаков с 12 офицерами. Павел утвердил проекты без замечаний. А в 1799 г. Кутузов был назначен Литовским генерал-губернатором, получив при этом инструкцию о налаживании пограничной службы — поскольку через границу шла контрабанда, между русскими и прусскими подданными возникали недоразумения по поводу покосов, пастбищ, распашки земель, рубки леса. Кутузов составил «расписание кордонным постам» из донских полков, расположив их от Паланги до Влодавы. Командирам полков было приказано занять «без изъятия все означенные в расписании селения», а если между ними найдутся пропущенные важные пункты, занять и их «по собственному рассмотрению».
Правда, в декабре 1800 г. казаков на западной границе заменили егерскими и гусарскими полками — поскольку от донцов требовалось идти в Индию. Но вскоре на престоле оказался Александр I. И охране русских рубежей он также придавал важное значение. При нем началась разработка положений о Казачьих Войсках, в которых четко отражалась эта задача. В 1802 г. были приняты Положения о Донском и Черноморском Войсках. В 1803 г. — об Оренбургском и Уральском. В 1803 г. была проведена реорганизация Заволжского кордона. Строились новые посты, на которых жили казаки. Четыре раза в сутки их разъезды должны были проверять промежутки между постами.
При воцарении Александра к нему обратились и казаки расформированных Войск, Бугского и Екатеринославского. Бугцы получили статус государственных поселян, что в общем-то давало возможность безбедно вести хозяйство. Но среди них было много природных казаков, добровольцев-арнаутов из балканских народов, и такое положение их не устраивало, просили восстановить их в казачьем звании. Среди екатеринославцев природных казаков было меньше, но тоже хватало таких, кто предпочитал служить. По этим ходатайствам Бугское Войско в 1803 г. было восстановлено. К нему приписали 27 станиц и хуторов с центром в г. Вознесенске. Общее их население составляло 12 тыс. человек. Войско формировало 3 полка, которые несли пограничную службу на Днестровской линии. А вот земли Екатеринославского Войска оказались уже «внутренними». И уже перешли в собственность к помещикам и вельможам. Поэтому было решено Войско не возрождать, а желающих вернуться в казачье состояние переселить на Кавказ. Хочешь снова стать казаком — бросай родные края и езжай драться с горцами. Но даже при таком выборе набралось 3227 человек! В 1803 г. они были переведены на Кубань и составили Кавказский полк, вошедший в число линейцев и занявший участок границы между Кубанским полком и Черноморским Войском.
В 1808 г. было принято положение о Сибирском линейном Войске. Этот документ впервые придал сибирским казакам единую войсковую организацию. В военное время Войско выставляло 10 полков, а в мирное на него возлагалась кордонная служба, содержание и ремонт укрепленных линий. Кроме того, на Востоке процветала контрабанда — китайские, монгольские, среднеазиатские торговцы проторили дороги в Сибирь, чтобы подешевке скупать пушнину. И на казаков была возложена обязанность таможенной стражи. Расстояния тут были огромные, и граница была поделена на дистанции. Два раза в месяц казаки соседних дистанций встречались на стыке участков, чтобы поддерживать взаимодействие и делиться информацией. А для контроля, что встреча действительно произошла, обменивались особыми ярлыками.
Ну а на западных границах контрабанда превратилась в сущее бедствие. На главных дорогах имелись таможни, но их слишком легко было объехать. Контрабанда стала главным промыслом жителей еврейских местечек — по другую сторону границы были такие же местечки, где обитали родственники и знакомые. Трудно ли перевезти свои или чужие товары, если знаешь все дорожки, тропинки, речные броды? Гусары и егеря с задачей прикрытия границы не справлялись. В те времена в армии попросту не учили быть наблюдательными, уметь присматриваться, прислушиваться, замечать следы, изучать местность, находить нужные контакты с местным населением. А казаки премудростям следопытов и разведчиков учились с детства. И в 1811 г., в перерыве между наполеоновскими войнами, Александр I решил вернуться к первоначальной идее своего отца и организовать охрану границы с Пруссией и Австрией с помощью казаков. Протяженность кордонов составляла 1500 верст, для несения службы выделялось 10 полков донцов, по 150 верст на полк. Развертывалась цепь постов. Между соседними участками патрулировали конные разъезды, которые должны были два раза в день передавать от поста к посту сведения о «благополучии на границе». В короткое время на пути контрабанды встал довольно прочный заслон. А вот представители «народа избранного» стали с той поры относиться к казакам особенно неприязненно.

В. Е. Шамбаров, 2006.
«КАЗАЧЕСТВО Путь воинов Христовых»

О СЛАВНЫХ КАЗАЧКАХ.

В экстремальных условиях приграничной жизни выковался не только характер воина-казака, но и совершенно особый тип женщины — казачки. Когда мы говорим, что казаки освоили и возделали огромные пространства Дона, Кубани, Терека, Приуралья, надо помнить, что в значительной мере это было сделано женскими руками. Мужчины-то постоянно были в походах, на кордонах. А дома оставались старики, дети — и казачки. Они и возделывали поля, огороды, бахчи, виноградники, ходили за скотиной, они вырастили пышные сады, в которых утопали станицы. Они собирали урожай, пекли хлеб, делали заготовки на зиму, стряпали, обшивали всю семью, растили детей, ткали, вязали, могли и хворобы лечить, и хату подправить. Казачка была не только неутомимой труженицей, но и организатором. Номинально руководил большим семейным коллективом старик-дед, но далеко не все казаки доживали до седин. Дед мог быть уже и недееспособным, инвалидом. И работу по хозяйству организовывали бабки, матери, жены казаков. Распределяли домашних, кому чем заниматься, если нужно, нанимали работников и руководили ими. Казачки умели и торговать, чтобы часть продукции обратить в деньги и приобрести необходимое. Подобной инициативы и самостоятельности русские крестьянки не знали. У них-то всегда муж был рядом.
Но казачка умела не только это. При нападении врагов она снимала со стены мужнину саблю и ружье и дралась насмерть, защищая детей или давая им возможность убежать. Как уже отмечалось, 800 казачек участвовали в обороне Азова в 1641 г. А сколько в XVI—XVIII вв. встречается упоминаний о нападениях степняков на донские, терские, кубанские, волжские, уральские, сибирские городки? Если мужчины были дома, казачки укрывали детей и скот, выступали «вспомогательной силой», заряжая ружья, помогая ремонтировать укрепления, тушить огонь, перевязывая раненых. А коли главный защитник семьи отсутствует или уже пал, сама казачка становилась защитницей. Рынки Крыма и Тамани были переполнены русскими и украинскими полонянками, но из казачьих городков хищники угоняли только детей и совсем юных девушек. Казачки в плен не сдавались, сражались до конца.
И мужей ждать умели как никто другой. В походы казаки уходили на годы, часто с одной войны на другую, вернутся ли — неизвестно. А казачки ждали. В Сибири бывало и того круче. Семен Дежнев отсутствовал дома 19 лет! Пока странствовал, сын вырос. Кто его на ноги поднял? Жена. Сама так и не дождалась мужа, умерла, а ребенка вырастила, воспитала, и он казаком стал, как отец. А на Дону, например, когда муж из похода возвращался, казачка, встречая его, первым делом кланялась в ноги коню. Благодарила, что не подвел в боях ее супруга, целым и невредимым доставил домой.
Был и случай, правда, единственный, когда женщина стала войсковым атаманом. В XVIII в. выходец из ханского калмыцкого рода Петр Тайшин принял крещение со своим улусом. А потом калмыцкая орда распалась, начались свары. Князь умер, но его вдова княгиня Тайшина с 2400 подданными в 1739 г. попросила выделить ей землю для оседлого поселения и принять на службу. Подходящее место нашли на Волге, где была построена крепость Ставрополь (ныне Тольятти). Эти калмыки составили Ставропольское Казачье Войско. А княгине были даны полномочия войскового атамана, положено жалованье в 500 руб. Остальным старшинам также было назначено жалованье — по уровню офицеров Войска Донского. А рядовые казаки несли службу с земельных наделов. К Войску приписали тысячу отставных солдат и 2,5 тыс. крестьян. Солдаты должны были обучить калмыков гарнизонной и сторожевой службе, крестьяне — земледелию. Постепенно они смешивались, главной обязанностью ставропольцев являлась охрана Самарско-Уфимской линии — ответвления Самарско-Оренбургской. По призыву царя Войско выставляло 1 полк на войну. А княгиня Тайшина руководила ставропольцами до конца жизни.
Известны и случаи, когда казачки прославились в качестве воинов. Ранее говорилось, что в 1770—1771 гг. на Кавказ были переведены 517 семей из Волжского Войска, основав 5 станиц, по 100 семей на каждую. Драки тут шли постоянно, а вдобавок началась война с турками, которые подбили горцев к массированным нападениям. В июне 1774 г. 9-тысячное войско татар и чеченцев обрушилось на Наурскую. Станица еще и не была отстроена, из оборонительных сооружений был насыпан земляной вал с несколькими пушками. А все строевые казаки ушли в поход — разведка у горцев работала хорошо, и они рассчитывали на легкую добычу. Но за оружие взялись казачки! И отметим, это были не гребенские казачки, привычные к здешнему военному быту, а приехавшие с относительно спокойной Волги. Но полторы-две сотни женщин со стариками и малолетками храбро встретили полчище врага. Били из ружей, рубили и кололи лезущих на валы, перетаскивали с место на место тяжелые пушки, встречая атаки картечью. Осада длилась 2 дня, и противник, оставив сотни трупов, ушел ни с чем. В память этой победы 10—11 июня в Наурской отмечался «бабий праздник».
Задолго до девицы-улана Дуровой прославилась и донская казачка Прасковья Куркина. По преданиям, зафиксированным в дореволюционных источниках, она была молодой симпатичной вдовушкой из станицы Нагавской и вела не очень строгий образ жизни. Однажды, в 1792 г., учинила пожар, за что, по казачьим законам, следовало крепко вздуть. Но Прасковья скрылась. Переоделась в мужскую одежду, взяла оружие — вероятно, оставшееся от супруга, оседлала лошадь и направилась на польскую войну. Выдала себя за мужчину и вступила в казачий полк Балабина. Участвовала в боях, была ранена, за неоднократные отличия получила чин урядника. Хотя остается сомнительным, как же казаки ее не раскусили. В отличие от офицерши Дуровой, казачка крепостных денщиков не имела, и при первом же купании коней правда должна была открыться. Скорее, все же знали, да помалкивали. И, наверное, не случайно полковник Балабин взял «казака Куркина» к себе ординарцем. Но воевала Прасковья храбро, была произведена в хорунжие, а потом и в сотники. После войны в 1794 г. вернулась в станицу, и о прежних прегрешениях больше не вспоминали, весь Дон признал ее героиней. Однако дальнейшие похождения Куркиной — например, как казаки посылали ее с ходатайством к императрице, очевидно, относятся к области легенд, и оставляю этот вопрос тем, кто сумеет исследовать его более детально.
Кстати, жизнь казачек в XVII—XVIII вв. (а отчасти и в XIX) вообще исследована очень слабо. Конечно, их быт во многом отличался от картин «Тихого Дона», от того, что нам известно по предреволюционным воспоминаниям. Точно так же, как и казаки Первой Мировой во многом отличались от своих предков времен Суворова. Так, примеры с обороной Наурской и Куркиной показывают, что казачки хорошо умели стрелять (в том числе из пушек), владели холодным оружием. Когда они этому учились? Где? Допускали ли их в юности к тренировкам наряду с казачатами? Или учили матери, отцы, мужья — на всякий случай? Ответа мне ни в одном источнике найти не удалось. Но известно, допустим, что на Тереке казачки еще и в ХХ в. были отличными наездницами, умели стрелять. Вообще либеральные авторы склонны были описывать жизнь казачек в самых черных тонах. Дескать, несчастные женщины — вся жизнь только до свадьбы, а дальше «домострой», забитое «закрепощенное» существование. Вот уж нет! Тут все зависит от точки зрения. Ведь с либеральных позиций и судьба казаков выглядела ох какой безрадостной — надо ж, обязательная служебная лямка, и на всю жизнь! Но казакам такая жизнь нравилась, и другой они не желали. Так же и казачки гордились своей участью.
Внешне отношение казака к женщине и впрямь могло показаться грубоватым, с демонстрацией собственного превосходства, но на самом деле оно было рыцарским. Атаман Платов в 1816 г. в приказе по Войску Донскому писал о казачках: «Пускай верность и усердие их, а наша за то к ним признательность, взаимное уважение и любовь, послужат в позднейшем потомстве правилом для поведения жен донских». По обычаям, казачка пользовалась таким уважением и почтением, что в наделении ее дополнительно еще и мужскими правами не нуждалась. И наоборот, казак и даже станичный атаман не имел права вмешиваться в женские дела. Казачка не участвовала в кругах, не имела голоса на сходах, ее интересы представляли отец, муж, брат. Но одинокая женщина могла выбрать себе любого ходатая из числа станичников. А вдова или сирота находилась под личной защитой атамана и совета стариков, а если этого недостаточно, могла и сама обратиться к сходу. Разговаривая с женщиной на кругу или сходе, казак обязан был встать, а если она пожилых лет — снять шапку.
На станичных праздниках казачка, пусть и замужняя, могла плясать с любым казаком. С любым могла чесать языки на улице, невинно пококетничать. И чтобы опровергнуть мифы о «домострое», достаточно открыть повесть Л.Н. Толстого «Казаки». Описывается не какая-нибудь станица, а старообрядческая. Но поведение казачек очень даже свободное (уж по крайней мере по сравнению с Центральной Россией). Девушки, вводя в немалый соблазн офицеров, крутятся по двору в одних рубашках на голое тело. И от вина не отказываются, вечеринки устраивают с мужчинами и поцелуями. Словом, ведут себя «на грани». Но вот чтобы перейти эту грань — тут уж ни-ни! Тут вступало в силу понятие чести. А свою честь казачки ставили очень высоко.
Какими-либо комплексами в сфере взаимоотношения полов казачки не страдали, никаких «секретов» для них эта сфера не представляла. Да и как иначе, если занимались скотоводством, с детских лет видели, что как происходит? Во многих местностях и в баню ходили целыми семьями. В Сибири и Забайкалье баня часто вообще строилась одна на станицу, совместное мытье мужчин и женщин считалось делом вполне естественным. Но это, опять же, совершенно не подразумевало чего-то большего. Одно дело — знать. А другое — понимать, что допустимо, а что нет. Степень того, что может себе позволить казачка, зависела от ее семейного положения. Вольность в общении с мужчинами, откровенность разговоров, шуток, допустимый флирт были разными для девиц, замужних, вдов. Но и для казака было позором преступить дозволенное. И чтобы не ошибиться, существовала система «опознания» по женским кольцам. Серебряное на левой руке — девушка на выданье, на правой — уже просватана. Кольцо с бирюзой — жених служит. Золотое на правой руке — замужняя. На левой — разведенная или вдова.
Впрочем, при общей высокой нравственности казачек допускались и некоторые отклонения. Так, если вдова строго соблюдала себя, это ценилось. Но и в тех случаях, если она, особенно бездетная, привечала мужчин, это общественной моралью не осуждалось. И когда в станице жили одна-две «веселых вдовушки», на такое смотрели сквозь пальцы (примеры можно также найти у Толстого). А Пушкин записал разговор казаков, возвращавшихся с кавказской службы — стало известно, что у одного из них женушка погуливала, и обсуждалось, как лучше поступить, проучить ее или простить? И казаки пришли к выводу: лучше простить. И часто прощали, даже прижитых «нахалят» своими признавали — тут уж речь шла о сохранении чести семьи, благополучии хозяйства. Но у казаков существовал и развод, даже когда его юридически в России не было. Для этого, например, старообрядцы переходили в официальное православие или наоборот — и брак, заключенный в «другой вере» считался недействительным. Тем не менее, к разводу казачья мораль относилась весьма отрицательно.
Казачками становились не только от рождения. Когда казак женился на крестьянке, отбитой полонянке, захваченной черкеске или турчанке, она автоматически приобретала статус полноправной казачки. Станичницы, как правило, относились к такой женщине доброжелательно (если она сама не вела себя вызывающе). Ей прощали незнание обычаев, не характерные для казачки поступки. Женская община негласно брала ее под свое покровительмство и учила, «вживала» в свою среду. Ну а если еще раз вернуться к утверждениям о «закрепощении» казачек, то не лишне задаться вопросом, а кто же их «закрепощал»? Мужчины? Но как же они могли «закрепостить», если годами отсутствовали? И их собственное благосостояние зависело от жены? Нет, быт и труды казачки определяло осознание ею самой своего особого долга. Точно так же, как казак считал своим долгом службу, так и казачка видела высший долг в том, чтобы обеспечить службу мужа, братьев, сыновей. Кстати, а ведь деятельность армейских органов тыла и снабжения тоже всегда считалась воинской службой, пусть и не боевой. Поэтому, если уж разобраться, то и труды казачек являлись некой разновидностью казачьей службы. Не строевой, не полковой, но в понимании службы воинов Христовых.

Картина нашего брата казака есаула А.П. Ляха

В. Е. Шамбаров, 2006.
«КАЗАЧЕСТВО Путь воинов Христовых»

КАЗАЧЬИ ЭКСПЕРИМЕНТЫ.

Отношение государственной власти к казакам не всегда было одинаковым. И периодически в «верхах» возникала идея: а нельзя ли кем-нибудь заменить казаков? Чтобы так же хорошо службу несли, но при этом не претендовали на особый статус, специфические традиции. Или, наконец, нельзя ли просто дополнить Казачьи Войска искусственными формированиями? Первый такой эксперимент задумал Петр I, когда разгромил Сечь, урезал права малороссийских казаков, да и над другими Войсками висела угроза упразднения. Но в это же время правительство укрепляло связи с балканскими славянами. И родился проект использовать «сербских граничар». Сербы (точнее, хорваты) жившие в приграничных районах Австрийской империи, были отличными воинами, имели оружие, пользовались различными льготами, получали плату от казны, а за это несли охрану рубежей. Вот и решили — пригласить их к нам, создать из них гусарские полки, поселить по границам, и пусть охраняют. Возглавил предприятие Иван Албанез, успевший послужить и в русской, и в австрийской армиях.
В 1723 г. он выехал на Балканы вербовать граничар, вез с собой указ и полномочия набрать несколько тысяч. Но сагитировал лишь 177 сербов, валахов, болгар, венгров. Пришлось ограничиться одним Сербским полком, да и до того не дотягивало. Поселили его в местечке Тор под Бахмутом, иностранцев назначили офицерами и унтер-офицерами, а 200 рядовых добавили из слободских казаков. Они не хотели служить в такой части, разбегались. И до 1730 г. полк все еще формировался. Потом его пополнили еще 200 слободскими казаками, доведя численность до 459 гусар, и послали в Закавказье в Низовой корпус. До первого сборного пункта дезертировало 179 человек. На Каспии многие умерли от болезней, в 1732 г. полк вернулся в Тор в составе 180 бойцов. Добавили еще 200 малороссийских казаков…
Словом, эксперимент провалился. Но мертворожденная идея всплывала еще не раз. В 1751 г. в Россию явилась группа сербов во главе с Иваном Хорватом-от-Куртичем. Он тоже взялся сформировать несколько гусарских полков, получил для поселения область на Правобережье Днепра, ее назвали Новосербией. А другая группа эмигрантов во главе с Иваном Шевичем и Райко Депрерадовичем получила район на Левобережье, названный Славяносербией. Результат был таким же. При Екатерине Новосербию и Славяносербию переименовали в Новороссию, а пограничные гусарские полки, как уже отмечалось, переформировали в регулярную кавалерию за счет малороссийских и слободских казаков.
Другим экспериментом стало Албанское (оно же Греческое) Казачье Войско. В войну 1768—1774 гг. русская эскадра действовала в Адриатическом и Эгейском морях. Ее поддержали греческие повстанцы, волонтеры, моряки. А после войны, опасаясь репрессий турок, многие перебрались в Россию. И при дворе сочли: греки и албанцы тоже ведь прекрасные воины, вон как за свою свободу дрались! Да еще и мореходы! Вот и пусть прикрывают морскую границу. Казачье Войско из них было создано в 1775 г. Оно насчитывало 1263 человека. Им предоставили казачьи права, выделили земли вокруг Таганрога, часть поместили в Керчи и Еникале. Назначили жалованье, освободили от налогов, от торговых пошлин, выделили средства для обзаведения хозяйством, строительства домов, учреждений, больниц. Войско должно было выставлять 10 рот. Но… в 1778 г. из списочного состава 1003 человека налицо оказалось 500, а 503 «в отсутствии». Дальше пошло по ниспадающей, генералу Борзову для экспедиции в крымские горы было велено взять 800 греков — он собрал лишь 200.
Когда стали разбираться, выяснилось, что Албанское Войско уже расползлось кто куда. Те, кто действительно желал служить, поступили на Черноморский флот. Те, кого сперва направили в Крым, не захотели перебираться в Таганрог, обосновались в Балаклаве, Алуште, успешно перехватив промыслы греков, выселенных в Приазовье. А чтобы их не вернули в Войско, называли себя «ханскими подданными». Ну а те, кто остался в Войске, ударились в торговлю, используя дарованное им освобождение от пошлин. Причем при проверках 1784—1785 гг. в составе Войска обнаружились уже и украинцы, армяне, татары, грузины, даже итальянцы, желающие пользоваться теми же льготами. Служба по сути ограничилась несением караулов в Таганроге. А при путешествии Екатерины в Тавриду в 1787 г. Албанское Войско выставило «Амазонскую роту» из дочерей служащих под командованием О. Сирандаки (Шидлянской) — девицы погарцевали на лошадях в почетном карауле. В 1797 г. Войско расформировали. На его базе был создан Греческий пехотный батальон, переведенный под Одессу.
Еще один «эксперимент» осуществлялся после присоединения Крыма — Крымско-татарское Казачье Войско. По указу 1784 г. для охраны Крыма и Таврии из татар создавалось 5 конных дивизионов общей численностью 1035 «казаков». Но сформировали только 3 дивизиона, в 1787 г., они торжественно встречали императрицу у Перекопа и Бахчисарая. А с началом следующей турецкой войны обнаружилось, что крымцы тайно собирают вооруженные отряды и ждут высадки вражеского десанта. В связи с этим было проведено разоружение татар, отселение из прибрежной зоны. И один дивизион «казаков» распустили. Два оставшихся распределили отдельными командами по крупным русским группировкам. Использовали на тыловой службе — для доставки эстафет, сопровождения почты, охраны соляных промыслов, поручили им вылавливать дезертиров и разбойников. Весной 1790 г. сформировали еще 4 дивизиона. И все 6 под командованием полковника Мехмедша-бея отправили на польскую границу. То есть и к службе привлекли, и от турок подальше. По окончании войны 4 «новых» дивизиона расформировали. А в 1796 г. ликвидировали и 2 «старых». Попытку реанимации Крымского Войска предпринял Александр I, издав в 1806 г. указ о формировании из татар 4 казачьих полков. Но из-за низкой боеспособности и ненадежности они просуществовали недолго.
Был и эксперимент с Ногайским Казачьим Войском. В 1783 г. во время бунта ногайцев мурза Баязет-бей с 900 семьями сохранил верность России. Потемкин выделил им земли в Таврии на р. Молочной. Сюда начали приглашать и других ногайцев из-за рубежа. Турки этому не препятствовали. Для них ногайские свары принесли столько хлопот, что анапский паша писал: он не только не возражает против их переселения в Россию, но и сам бы не против их выселить. На Молочной собралось до 10 тыс. человек, поставили ряд аулов, кочевали, некоторые начали заниматься земледелием. Но при Павле I власть спохватилась — а на каком положении они живут? Присвоила им статус государственных поселян, обложив податью 2 руб. 33 коп. с души. Вводились волостные правления, а Баязета обязали платить за крепостных. Ему такое дело не понравилось, он стал доказывать, что Екатерина поставила его «начальником ногайских орд». Ездил в Петербург «для испрошения милостей и привилегий» ногайцам (точнее, себе), каждый раз собирая для этого с подчиненных крупные суммы. И выдвинул предложение — создать Казачье Войско во главе с ним самим, и вместо податей ногайцы будут выставлять тысячу всадников — два полка, вооруженных по типу донских казаков. При Павле проект не прошел, но Александр I в 1801 г. согласился.
Однако Баязет вооружил лишь 200 всадников, личную дружину. И принялся выколачивать из ногайцев деньги якобы на коней и оружие «для Войска». Посыпались жалобы, ногайцы стали разбегаться. Царь распорядился вызвать Баязета в Херсон «под благовидным предлогом» и без него учинить проверку. Она выявила, что «атаман» попросту обирал народ. Для маскировки заключил контракт с оружейником Вешниковым на 3 тыс. руб., но вместо оружия поставлялся дешевый ржавый лом. Собрано же было не 3 тыс. руб., а в 5-6 раз больше. Многих соплеменников Баязет закрепостил, дома завел гарем из крепостных русских девок и одной дворянки, обратив их в ислам. Когда комиссия по повелению Александра опросила ногайцев, желают ли они дальше оставаться «казаками» или вернуться в сословие казенных поселян, все единогласно в ужасе возопили — ни в коем случае не казаками! В 1804 г. Ногайское Войско прекратило существование.
Как видим, «эксперименты» провалились все, да еще и с треском. Что касается сербов и греков, то власть не учла: одно дело — доблестно сражаться за свою родину, другое — за чужую. Эмигрируют часто далеко не лучшие. Ну а относительно татар и ногайцев историк А. Скальковский писал: «Воинское звание», к которому их предназначили, «вовсе не было свойственно этим ордам, умевшим действовать дикими толпами в наездах и грабежах, а не в трудной и постоянной казачьей службе». Впрочем, требуется и уточнение. Ведь уже отмечалось, что многие Казачьи Войска создавались искусственно, но проявляли себя прекрасно. Да и подпитка казачества извне отнюдь не прекратилась. Например, в 1747 г., когда зашла речь об усилении Гребенского Войска, казаки сообщили, что при необходимости могут включить в свой состав 2 тыс. пришлых «гулебщиков». Этого не разрешили, но многие добивались своего, «оказачивались». А Яицкому Войску официально было запрещено принимать пришлых только в 1751 г. Ранее приводились примеры, что в ряды казаков вливались не только русские, но и калмыки, башкиры, татары, буряты, осетины, грузины, кабардинцы и т.д. Так почему же в одних случаях люди становились казаками, а в других нет?
Здесь стоит обратить внимание, что «искусственные» Войска становились полноценными, когда они создавались либо из добровольцев, как Сибирское, Бугское, либо из казаков других Войск — как было на Тереке, в Оренбуржье. Во всех случаях они имели больший или меньший процент природных казаков, перенимали исконные казачьи традиции. Да и приток извне имел совсем не случайный характер. Ведь далеко не каждый беглый устремлялся на казачьи окраины. В России можно было пристроиться куда спокойнее и безопаснее. И из тех, кто попадал к казакам, не каждый стремился стать таковым. И не каждый этого удостаивался, многие оставались просто крестьянами. Точно так же было и с «инородцами». Разве можно сопоставить фигуры Баязет-бея и, допустим, калмыка Даши Булатова, бросившего 200 кибиток и стада только из-за того, что ему захотелось стать яицким казаком? И далеко не любой грузин и армянин, бежавший из Закавказья, поступал на Тереке на службу — в тех же краях можно было заняться иными, более выгодными делами. То есть приток шел за счет людей, внутренне близких казачеству, чувствующих к этому душевное призвание. А попытки скопом превратить в казаков произвольно назначенную массу заведомо оказывались нежизнеспособными.

Картина нашего брата казака есаула А.П. Ляха

В. Е. Шамбаров, 2006.
«КАЗАЧЕСТВО Путь воинов Христовых»

КАЗАКИ В СРАЖЕНИЯХ.

В 1738 г. последний раз упоминается об эскадре донских казаков — по условиям Белградского мира мореплавание на Черном и Азовском морях России было запрещено. И донцы стали исключительно кавалерией, чему способствовали традиции взаимопомощи: бедные казаки не оставались безлошадными. Еще одним новшеством у донцов стало вооружение пиками. Раньше казаки применяли короткие дротики (у запорожцев — «списы»), с ними ходили в рукопашную. А длинные пики использовались в русской и европейской пехоте — мушкетеры вели огонь, а пикинеры, выставив оружие, защищали их от конницы. Но в 1705 г. был изобретен штык-багинет, а пики Петр I отдал «иррегулярным» ополченцам. Казаки не преминули ими разжиться. Усовершенствовали, подогнав по руке. И соединили качества легкой конницы с возможностями тяжелой — таранного сметающего удара. Кроме пики и сабли, каждый имел ружье, 2—4 пистолета. Но в данный период на вооружение вернулся и лук. Потому что огнестрельное оружие было однозарядным. Одно дело — в лодке или в укреплении, когда часть стреляет, часть заряжает. А в конной схватке попробуй-ка заряди.
Словом, казаки, еще не регулируемые никакими наставлениями «сверху», сами вырабатывали эффективное сняряжение. И тактику тоже. Главными боевыми приемами были «лава» и «вентерь». Лава — это не вид строя, это способ ведения боя, доступный только прирожденным воинам и наездникам, постигающим это искусство с детства. Писали, что казаки воюют «кучами». Но каждый в «куче» мгновенно ориентировался, повинуясь команде, жестам, свисту командиров, лава могла из редкой, разомкнутой, в считаные минуты сомкнуться, изменить направление, разделиться на отряды. Ну а вентерь применялся издревле — заманивание врага в ловушку. Были и другие приемы, например, «помаячить» в разведке. Разъезд движется к предполагаемой засаде, вдруг останавливается, вглядывается и скачет назад. Противник считает, что его заметили, стреляет вслед — и выдает себя.
Запорожцы же по старинке разделялись на конницу и пехоту. В отличие от Дона, обычая помогать друг другу снаряжением здесь не было. Не имеет казак коня или потерял его — переходит в пехоту. Разжился конем — переходит в конницу. Причем табуны имелись, запорожские лошади славились, их покупали для ремонта русской кавалерии. Но они принадлежали Кошу или старшине. И деньги за продажу шли в общую казну или частные карманы. Терские казаки издревле были конными, а воевали по обычаям горцев — шашкой, винтовкой, кинжалом. Уральцы и оренбургцы перенимали обычаи донцов.
В 1756 г. грянула Семилетняя война против прусского короля Фридриха II Великого, считавшегося лучшим полководцем в Европе и имевшим лучшую армию. Главной его ударной силой была конница. Его тяжелые кирасиры, прославившиеся «черные гусары» вовсю громили австрийскую и французскую кавалерию, страшными атаками в сомкнутом строю сминали линии пехоты. Общее руководство казачьими частями было возложено на походного атамана Данилу Евремова. Немецкий пастор Теге описал их вступление в Пруссию: «Несколько тысяч казаков и калмыков с длинными бородами и суровым взглядом, с невиданным вооружением — луками, стрелами и пиками — проходили по улице. Вид их был страшен и вместе с тем величествен. Они тихо и в порядке прошли город и разместились по деревням, где были им отведены квартиры…»
И оказалось вдруг, что с «непобедимой» конницей Фридриха казаки вполне справляются. В первом крупном сражении, у Гросс-Егерсдорфа, донской полк Сидора Себрякова атаковал немецких драгун, изобразил отступление и вдруг рассеялся в стороны, подведя неприятелей под залпы пехоты и батареи. После чего казаки ударили с флангов и довершили разгром. Из черных прусских орлов, нашитых на чепраки, потом сделали покров на аналой Черкасского собора. В 1758 г., в кровопролитной битве у Цорндорфа, полк бригадира Федора Красношекова (сына героя и мученика Ивана Матвеевича) предпринял рейд во вражеский тыл, захватив обозы. А после сражения, в арьергардных боях, заманил в вентерь, под русские пушки, лучшую германскую конницу Зейдлица. В 1759 г. еще одна отборная часть Фридриха, «бессмертные» черные гусары Циттена, под Гранау и Гуре потерпели поражение от донского полка Амвросия Луковкина. А в победоносной битве при Кунерсдорфе храбро сражались полки Краснощекова, Луковкина, Андрея Дячкина, Афанасия Попова, 500 чугуевцев.
Немецкие всадники столкновений с казаками не выдерживали. Пики поражали их прежде, чем они могли достать донцов своими палашами, рушился строй — а потом уже в дело вступали казачьи сабли. (И по опыту этой войны в европейских армиях также стали создаваться легкоконные части, вооруженные пиками — уланы, пикинеры). В сентябре 1760 г. в составе отрядов Чернышева и Тотлебена казаки Краснощекова, Дячкина и Туроверова участвовали в первом взятии русской армией Берлина. Да, еще не было песни «едут-едут по Берлину наши казаки» — а они уже ехали. Захватили в качестве трофеев мундир и ордена самого Фридриха. И, кстати, отметились еще одним важным делом — выпороли берлинских газетчиков, которые в своей прессе поливали Россию беспардонной грязью и клеветой. (Может, как раз с этого момента казаков так не любят средства массовой информации?)
В 1761 г. полки П.А. Румянцева осадили Кольберг в Померании. Два корпуса, направленных Фридрихом на выручку крепости, были разбиты казаками и русской регулярной кавалерией, командир одного из корпусов, генерал Вернер, попал в плен к донцам Краснощекова. Кольберг пал. Однако война оборвалась внезапно. Умерла Елизавета, и корону получил Петр III (Карл-Петр-Ульрих Голштейн-Готторпский), ярый поклонник Фридриха. Немедленно вернул своему кумиру все завоевания и в мае 1762 г. заключил с ним не только мир, но и союз против прежних союзников австрийцев. Такое пренебрежение к пролитой русской крови и плодам одержанных побед стоило Петру III трона и жизни. 28 июня 1762 г. гвардия свергла его, возведя на престол нелюбимую супругу Петра Екатерину II (Софью-Фредерику-Августу Ангальт-Цербст-Бернбургскую). В Петербурге в этот момент находилась донская легкая станица во главе с войсковым атаманом Степаном Ефремовым и приняла активное участие в перевороте. За это Ефремову была пожалована именная сабля, а войсковой старшина Поздеев, войсковой дьяк Янов, есаулы Сулин и Ребриков были награждены медалями.
Что ж, после бироновщины, бестолкового правления Елизаветы и уж тем более Петра III, Россия получила действительно умную и деятельную императрицу. Даже будучи чистокровной немкой, она направила политику в национальное русло. Проявляла весьма широкую веротерпимость, но вместе с тем всячески подчеркивала ценности Православия. Стала первой правительницей, запретившей в России масонские организации. Обратила внимание и на казаков. В 1767 г., когда развернулась работа по выработке нового законодательного Уложения, Екатерина велела избрать депутатов и от Казачьих Войск, выработать казачьи наказы. Впрочем, кампания не дала практических результатов — наказы от разных сословий и групп населения слишком противоречили друг другу. А потом стало вообще не до того.
На границах снова сгущались тучи. И толчком к очередной полосе жестоких войн стали события в Польше. На ее престол усилиями Петербурга был возведен Станислав Понятовский. И Екатерина, добившись этого успеха, в 1768 г. потребовала от поляков прекратить преследования Православной Церкви, издевательства над православным населением и уравнять его в правах с католиками. Сейм отказал. Тогда русский посол в Варшаве Репнин, недолго думая, арестовал четверых главных оппозиционеров и выслал в Россию. Перепуганный сейм согласился на все требования. Но радикально настроенные паны собрались в г. Бар и создали конфедерацию, объявив короля и сейм низложенными. Екатерина двинула против них войска. Поляков активно поддержал папа римский, Франция слала им деньги, оружие, направила своих генералов и волонтеров. И подстрекала к войне Турцию.
Отношения между Петербургом и Стамбулом оставались не лучшими. Россия готовилась продолжить борьбу за выход к Черному морю. И для этого, поскольку Азов считался демилитаризованным, в 1761 г. была заложена крепость Св. Дмитрия Ростовского (ныне Ростов) — как опорный пункт и перевалочная базы для войск. Готовилась к схватке и Турция. Теперь она сочла момент подходящим, получила от Франции 3 млн. ливров субсидий. И когда русский отряд Вейсмана, преследуя разбитых поляков, укрывшихся в турецкой части г. Балты, ворвался туда, для султана это стало предлогом объявить войну. Но Россия оказалась достаточно сильной, чтобы сражаться с несколькими противниками.
Барская конфедерация была чисто панской, на ее стороне дрались отряды шляхты и французских наемников. Народной поддержки, а уж тем более со стороны белорусов и украинцев, она не получила. Мало того, на Правобережье началось восстание казаков и крестьян против помещиков, возглавили его Максим Железняк и Гонта. Но король Станислав был как бы русским союзником. Взмолился к императрице, и ее войска помогли полякам, разгромив повстанцев под Уманью. Однако судьбы разных частей мятежников оказались очень различными. Железняк и 167 его соратников остались в русском плену, они были сосланы в Сибирь и приняты на службу в Забайкальское Войско. А 400 человек, выданных полякам, были казнены, с Гонты заживо содрали кожу.
Война же против конфедератов носила «партизанский» характер. Небольшие отряды гонялись по лесам за скопищами шляхты и достаточно легко громили их. Но возникали другие скопища, и их тоже приходилось перехватывать. Казаки (а сюда было направлено 9 тыс. донцов) оказались для такой войны как нельзя кстати. Особенно отличился в этих схватках отряд бригадира Александра Васильевича Суворова. Он познакомился с казаками еще в прусскую войну в боях под Кольбергом, вполне оценил их боевые качества. Именно с казаками он впервые прославился как решительный и талантливый командир. И не кто иной, как Суворов стал первым военачальником, сумевшим грамотно использовать особенности казаков и их приемы. Родились-то эти приемы сами по себе, и казачьи командиры их применяли сами по себе. Но Суворов сделал казачью тактику частью общеармейской, включил во взаимодействие с другими войсками. Так, в битве у Ландскроны 4 тыс. поляков и французов генерала Дюмурье заняли очень выгодную позицию на гребне холма, прикрытые пушками крепости. Суворов, имея 3,5 тыс. пехоты и конницы, принял неожиданное решение атаковать казачьей лавой. Когда редкая цепочка из двух сотен казаков с пиками поскакала вперед, Дюмурье глазам своим не поверил. И боялся лишь одного, как бы Суворов не отменил атаку. Даже запретил стрелять и объявил панам, что победа у них в руках: едва казаки появятся на гребне, их сметут прежде, чем они перестроятся. Но они перестроились во мгновение ока, вынеслись на холм уже сомкнутым кулаком и врезались в правый фланг врага, сломав его строй. А тем временем подоспела русская тяжелая конница, ударив по левому… Разгром был полный.
Не менее доблестно дрались казаки на турецком фронте. В январе 1769 г. крымский хан с 70 тыс. конницы вторгся на Украину. Погромил окрестности Елисаветполя, Запорожья, Бахмута, но был отбит регулярными частями и казаками. И это было последнее из крымских нападений, допекавших Россию более 200 лет… Возникали и новые казачьи формирования. В составе турецких войск был полк, сформированный из некрасовцев, валахов, сербов, болгар. Когда его направили против русских, он не стал сражаться и перешел на нашу сторону. А в российской армии сущуствовал «Нововербованный» полк из правобережных (польских) украинских казаков. Эти два полка были объединены и составили Бугское Казачье Войско. С началом войны, отменившей условия прежних договоров, Екатерина велела укреплять Азов, заново строить Таганрог. В качестве гарнизонов были сформированы Азовский и Таганрогский казачьи полки. Они создавались на базе Войска Донского, но в Азов и Таганрог переселяли бежавших на Дон крестьян и провинившихся, штрафованных казаков. Они выбывали из Войска, полками командовали русские офицеры.
Прекрасно воевало Запорожское Войско, выставившее 7,5 тыс. конницы. Отряды, возглавляемые кошевым Петром Калнышевским, войсковым судьей Павлом Головатым, полковниками Чепигой, Ковпаком, Носом фактически выиграли борьбу за степь, совершали поиски под Гаджибей, Очаков, Кинбурн, Перекоп, разгромив татарские орды и заставив их прятаться по крепостям. Но особенно прославилась запорожская флотилия. Она состояла всего из 38 «дубов» (или «байдаков»), на каждом — 1 легкая пушечка-фальконет. А команды насчитывали 2 тыс. казаков. В первые годы войны другого флота на юге у России еще не было, его только начали строить. И запорожцы творили чудеса. В мае 1769 г. турецкая эскадра Хасана-Кызыл-Исарли из 20 больших кораблей с десантом из 12 тыс. воинов двинулась вверх по Днепру. Запорожские лодки под командой Филиппа Стягайло устроили засаду в плавнях. Подпустив врага в упор, первым же выстрелом отбили руль у флагманского корабля, и он сел на мель. В ходе сражения турки потеряли еще 3 судна и повернули назад.
В кампанию 1770 г. запорожская флотилия под руководством Данилы Третьяка выиграла морской бой у Кинбурна против эскадры из 11 кораблей. А донские казаки в составе армии Румянцева 7 июля 1770 г. громили крымского хана при Ларге. Вскоре подошла 150-тысячная турецкая армия Халил-паши. С русскими она встретилась на р. Кагул. В это время с Дона прибыл полк Дмитрия Иловайского, укомплектованный молодежью. И когда Халил с большой свитой выехал на рекогносцировку, полк Иловайского, стоявший на передовых постах, напал на него. Рассеяли конвой, один из казаков даже ухватил за бороду самого пашу, но он вырвался и ускакал. При возвращении полка в лагерь вся армия по приказу Румянцева встретила его музыкой, барабанным боем и криками «ура». В битве 18 июля турок разбили вдребезги. Иловайский геройски проявил себя и под Бендерами. Когда войска штурмовали крепость, турки скрытно вывели 2 тыс. воинов и предприняли опасную вылазку с целью ударить по обозу, внести панику и заставить атакующих отступить. Казаки в штурме не участвовали, их оставили на наблюдательных постах. И Иловайский, быстро собрав их, обогнал врагов, настиг возле самого обоза и отбросил.
После таких поражений в подданство России запросились перейти ногайские орды. В Бахчисарае тоже возникла партия, предлагавшая последовать их примеру. И чтобы подтолкнуть подобные настроения, в 1771 г. на Крым двинулась армия В.М. Долгорукова, в составе которой был отряд запорожцев и 7 тыс. донцов. Штурмом взяли Перекоп, разгромили выдвинувшуюся сюда ханскую армию и в одну кампанию овладели городами и крепостями полуострова. Тут отличился донской есаул Василий Андронов. В начале войны он попал в плен, перенес пытки, издевательства. Сумел бежать, вернулся в строй и при штурме крепости Еникале проявил чудеса храбрости, рассчитавшись с врагами сполна.
А запорожцам императрица приказала перебазировать половину флотилии на Дунай. Плаванию придавалась огромное значение. Екатерина назначила особые награды — 1 тыс. руб. тем, кто пойдет на первой лодке, 500 руб. экипажу второй, по 300 на остальные. На каждую лодку требовалось взять по одному писарю, чтобы составить описание берегов, глубин, селений. На 19 челнах отправились 988 казаков во главе с полковником Яковом Седловским. По дороге у о. Березань захватили вражеский корабль, а у устья Дуная победили и взяли на абордаж 8 галер с 26 пушками. Отряд стал ядром формирующейся Дунайской флотилии капитана I ранга И.И. Нагаткина. Турки чувствовали себя на Дунае хозяевами, плавали спокойно. Теперь этому пришел конец. Запорожцы захватывали и топили их суда. 11 июля 300 казаков на 6 лодках под командованием секунд-майора Белича, сделав засаду в камышах, разгромили у горы Буджак целую эскадру из 4 галер и многих мелких судов. Не потеряли ни одного человека, уничтожив свыше тысячи врагов. Такие операции перерезали речные коммуникации турок, их крепости были изолированы друг от друга. И отряд генерала Вейсмана одним рейдом взял Тульчу, Исакчу, Бабадаг, Мачин, запорожский десант овладел городом Гирсово. Отважный командир сечевиков Седловский в этих боях был ранен и вскоре скончался.
В 1772 г. завершилась война с поляками. Россия договорилась с Австрией и Пруссией, они тоже ввели войска в Речь Посполитую, сопротивление было окончательно подавлено и состоялся первый раздел Польши. К России отошли православная Белоруссия, Подолье, Волынь. Да и Турция была совершенно измочалена, согласилась на переговоры. Однако в Стамбуле породило новые надежды восстание Пугачева, османы стали упорствовать, отвергать русские требования. И пришлось их склонять к миру новыми ударами.
С войсками, переброшенными из Польши, прибыл и Суворов. Он и на Дунае умело использовал казаков. Например, посылал их выманить вентерем турок с укрепленных позиций. Но однажды донцы его подвели. Впрочем, и выручили. На день св. Георгия-Победоносца они крепко выпили, и утром 400 спагов ворвались вдруг в русский лагерь, 30 из них поскакали к палатке Суворова. Но рядом на копне сена спал есаул Захарий Сенюткин, бросился с несколькими казаками на помощь генералу и отбил турок. Суворов потом обнял Сенюткина перед строем: «Спасибо, чудо-богатырь! Ты спас меня от верной гибели!» А во время рейда на Туртукай выручать Суворова довелось запорожцам. Когда он переправился за Дунай, турки прислали флотилию, блокировавшую его с тыла. Но своевременно подоспели 20 лодок полковника Ивана Дуплича и заставили неприятельские суда убраться. Через две недели Дуплич погиб в бою под Силистрией.
В этой войне ярко взошла звезда Федора Петровича Денисова. Он был простым казаком, вырос на службе до есаула. Отличился в битве при Ларге, лично изрубив 7 татар, вскоре получил под команду полк. За одержанные победы был пожалован чином армейского подполковника, а турки его прозвали «Денис-паша». Одно его имя наводило ужас на неприятелей, в ходе войны его полк захватил 68 пушек, 108 знамен, 3 тыс. пленных, а уж скольких врагов положили в степях, вряд ли можно было сосчитать. Сражения завершились в 1774 г. подписанием Кучук-Кайнарджийского мира, по которому Россия получала земли между Днепром и Бугом, Кинбурн, ряд крепостей в Крыму, право черноморского плавания. Турция признала независимость Крыма и Грузии.

В. Е. Шамбаров, 2006.
«КАЗАЧЕСТВО Путь воинов Христовых»
О традициях
Факты свидетельствуют: на историческую арену казачество вышло весомой силой, в значительной мере сложившейся общностью, с уже сформировавшимися традициями — братства, самоуправления, самоорганизации, казачьего обычного права. Такой комплекс традиций никак не мог возникнуть сразу, случайным образом. И можно показать, что он вырабатывался в течение долгого времени, веками. Например, обычаи воинского круга были присущи многим древним народам — германским, славянским, есть версия, что и у скифов цари выбирались на кругу. Но от древнерусского веча и земских сходов Средневековой Руси казачий круг значительно отличался как по ритуалу, так и по функциям. Он был не только избирательным, но и высшим законодательным, административным и судебным органом с огромными полномочиями.
Как уже отмечалось, слово «казак» сарматское. И атаманская булава тоже пришла к казакам от сарматских народов. У них она являлась символом власти князей и военачальников, «булавы вождей» считаются у археологов характерной особенностью сарматских погребений. А само слово «атаман» северное, оно встречается в новгородских документах. И пришло от варягов, т.е. балтийских русов. В их языке было много германизмов, и «ватт-ман», «атта-ман» называли предводителей варяжских дружин, что означало «отец-витязь», «отец-муж». Отсюда и казачье «батька-атаман». От этого же народа перешел обычай запорожцев брить голову, оставляя оселедец — у русов оселедец считался признаком знатного рода. Лев Диакон, описывая князя Святослава, упоминает и одну серьгу в ухе. У казаков она означала единственного сына у матери — каковым и являлся Святослав.
Слово «есаул» — тюркское, «хорунжий» — польское, «писарь», «сотник», «судья» — русские. А среди казачьих законов, как уже отмечалось, встречаются и такие, которые действовали еще в начале нашей эры. То есть обычаи, терминология формировались постепенно, заимствуясь от разных народов. Но они отнюдь не случайны. Казаки и их предки почти всегда жили в экстремальных условиях. Для которых такие традиции оказывались оптимальными. Без братства, взаимопомощи было нельзя. Оптимальным являлся и обычай самоорганизации. Ведь любой народ можно покорить или рассеять, если разбить его войско, убить или пленить князя, хана — и обезглавленная, беззащитная общность капитулирует или развалится. Но казаки сами по себе в своей совокупности были войском! И даже если в столкновении с врагом большинство погибнет, но уцелеет хотя бы трое, то они и будут войском. Могут составить круг, выбрать нового атамана и станут костяком для восстановления своей общности. Откуда и пословица «казачьему роду нет переводу».
В дореволюционной и советской историографии была внедрена теория, будто казачество составилось из беглых крепостных и староверов. Но почему-то никто из авторов таких утверждений не счел нужным задуматься, что до 1593 г. крепостного права на Руси не существовало, любой крестьянин имел право легально уйти от помещика на Юрьев день. Церковный же раскол случился в середине XVII в. Казачество сформировалось задолго до этих дат. Да и куда стал бы бежать крестьянин? В татарский плен? Дикое Поле потому и значилось «диким», что без умения владеть оружием, без организации и навыков выжить здесь было невозможно. И привычного хозяйства крестьянин тут никак не смог бы вести.
Существуют и гипотезы, что казаки составились из тех, кто удрал от царских репрессий, из беглых преступников, из шаек разбойников, выходивших в степь пограбить. Эти версии также не выдерживают критики. Разве правдоподобно, чтобы пострадавшие и обиженные в России проявляли такую верность ей, отдавали за нее жизни? Скорее, сомкнулись бы с ее врагами, как и поступали эмигранты в эпоху Ивана Грозного, некрасовцы и т.п. Наконец, попробуйте представить, возможно ли братство и общая спайка между разномастными разбойничьими бандами? А ведь у казаков это было объединяющим началом — братьями считали друг друга казаки Дона, Днепра, Яика, Терека.
Да, казачество интенсивно пополнялось извне. Но за счет кого? В основном — жителей приграничья, привычных к условиям военного быта. Примыкали и просто удальцы, «руку правую потешить», удачи поискать. Давали приток постоянные татарские набеги. Если степняки сожгли деревню, перебили и угнали близких, уцелевший мужик уходил в казаки. У него с татарами были теперь свои счеты. Как и у тех, кто бежал из плена. Впрочем, присутствовал и «разбойный элемент». Например, новгородские ушкуйники. Когда Иван III присоединил Новгород, переселив в другие земли часть его жителей, взял под контроль Верхнюю Волгу и Север, прежний промысел ушкуйников стал невозможен. И они подались в казачью среду. Видный исследователь истории Терека, Н.Н. Великая, приводит многочисленные доказательства присутствия в казачьей культуре новгородских элементов.
Но, повторюсь, разрозненные группы и одиночки сплотиться в единое явление под названием «казачество» никак не могли бы. А традиции казаков, хоть и имели местные отличия, но их главная основа является общей для всех рек и Войск! И как раз эти традиции становились индикатором принадлежности к казачеству, базой для его формирования. Значит, были и носители традиций. Ими являлись остатки «изначального», древнего казачества. Они и стали костяком, обраставшим новыми людьми, но обеспечивавшим общность и духовное единение. Как и адаптацию к специфическим условиям существования. В XVI—XVII вв. любой пришлый сперва становился «товарищем» старого казака. Который выступал его наставником, опекуном. И лишь прижившись, зарекомендовав себя, человек признавался полноправным казаком.
Еще раз коснемся и сказок о том, будто казаки в ту пору не женились. Разумеется, летописи и переписка царей их жен не упоминают, в документах подобного уровня такие вещи никогда не фиксировались. Но никаких законов о безбрачии у казаков не существовало, они не были ни аскетами, ни извращенцами. Запрет на связь с женщинами действовал только в походах, как и «сухой закон» — вполне здравые требования для поддержания дисциплины. На Дону в XVI в. неоднократно упоминаются сыновья казаков, потомственные казаки — а дети без жен, как известно, не получаются. В царской грамоте 1624 г. упоминается, что еще раньше, в XVI в., многие донцы имели семьи в российских окраинных городах. Польские источники сообщают о женах днепровских казаков, живших в Черкассах, Каневе, Киеве. Ян Сеннинский писал о казаках: «Женщины у них наравне с мужчинами участвуют в военных действиях». Предания гребенцов говорят, что они издревле жили семьями, часто умыкали на женитьбу девушек у горцев. О семьях сообщают и предания уральцев. А Назаров, сопоставивший прозвища яицких казаков, встречающиеся в документах XVI в., с данными переписей 1632, 1723 гг., метрическими книгами XIX в., выявил четкую преемственность — некоторые прозвища продолжали существовать, превращаясь в фамилии. Кстати, среди прозвищ XVI в. нередко встречается «болдыря» — а по казачьей терминологии так называли сына не-казака и казачки.
Другой вопрос, что многие казаки и впрямь оставались холостыми, не успевая обзавестись семьей из-за бурной и непоседливой жизни. Или становились вдовцами. Смертность была высокой, а опасность подстерегала каждый час. Один удачный налет на городок, когда казаки в походе — и они остались без жен и детей. Иностранцы посещали Дон уже позже, в начале XVII в. И в своих описаниях отмечали очень большую свободу казачек, их красоту, силу, выносливость, чистоту и опрятность жилищ. Рассказывали и о брачных обычаях. Церквей и священников тут еще не было, и жених приводил невесту на майдан. Атаман перед лицом всех казаков спрашивал молодых, любы ли они друг дружке, и объявлял мужем и женой. Легким был и развод — казак и его супруга снова приходили на майдан, муж свидетельствовал, что она была хорошей женой, но любви больше нет. И слегка отталкивал ее от себя. После чего другой холостяк был вправе накрыть ее полой зипуна, предлагая себя в мужья.
Обычаи, кстати, весьма архаичные и не славянские. На Руси развод был возможен только при уходе одного из супругов в монастырь. Впрочем, и в других вопросах отношение казаков к религии имело свою специфику. В России той эпохи чрезвычайное внимание уделялось внешним атрибутам: постам, регулярному посещению храмов, ритуалам праздников и т.п. Казаки были очень набожны, но выполнять эти требования попросту не могли. Как соблюдать посты, если хлеб покупной и не всегда есть, а основу питания составляют мясо и рыба? Священнослужители иногда имелись, но были и из расстриг, беглых монахов. Это считалось нормальным, где других взять? Иногда навещали священники, командированные Крутицкой епархией. Но часто их обязанности выполняли «уставщики», избранные из своей среды — те, кто лучше знает молитвы. Исповедовались им же или друг другу. А перед боем прикусывали кончик собственной бороды — полагали, что это в какой-то мере заменяет причастие.
Была распространенной и такая форма покаяния, как обеты. Искупаться на Крещение, сделать вклад в монастырь. По обетам казаки периодически отправлялись на богомолье в монастыри — то в близлежащие, а то и в далекие, например, на Поморский Север. «Отмаливали грехи», после чего возвращались к привычному образу жизни. Но если, скажем, купец Афанасий Никитин, будучи за границей, не имел возможности соблюдать посты и службы, сбился с календаря церковных праздников и был от этого в ужасе — писал, что теперь его душа наверняка погибла, то казаки так не считали. Они пребывали в уверенности, что служат Богу по-своему, защищая православных людей от басурман. И Господь это учтет. Таким образом, вырабатывалось осознание себя воинами Христовыми. Не в качестве гордыни или претензий на исключительность, а как констатация факта. Воины Христовы, а уж Он разберет, кто достойно послужил Ему, а кто оказался нерадивым.
Вера стала и одним из краеугольных камней традиций. А вторым была воля. Но здесь надо обратить внимание, что в XIX в. либералы произвели подмену понятий, внедрив вместо «воля» — «свобода». Идеализировалась «борьба за свободу», этот термин стал подразумеваться заведомым благом и противопоставлялся «рабству». А в таком контексте как же не согласиться? Однако в XVI—XVII вв. на Руси слово «свобода» применялось очень редко. В ходу был термин «воля». Который совпадает со «свободой» лишь в одном из значений, а в других расходится. Понятие «свобода» чисто механическое. Так, в физике говорят о «степенях свободы». Одна степень — способность частицы телепаться вдоль одной оси, две степени — по двум осям, три — по всем направлениям, четыре — тело вдобавок может вращаться вокруг одной оси, пять — вокруг двух осей, шесть — если способно перемещаться в пространстве и кувыркаться как угодно… Термин «воля», в отличие от «свободы», включает в себя целенаправленное, осмысленное начало. Говорят — «моя воля». (В том числе, если сочтено нужным, и воля на то, чтобы ограничить свою свободу). Данное понятие включает и усилие по достижению цели — «волевое усилие», «силу воли». Наконец, оно имеет много уровней. Есть воля одного человека, воля коллектива — которая выше воли индивидуума, есть и Божья Воля…
«Свобода», доведенная до абсолюта, дает анархию, хаос. То бишь, царство лукавого. Воля — нет. Для нее идеалом будет случай, когда воля отдельного человека совпадает по направлению с волей коллектива и с Божьей Волей. И слово «рабство», на самом-то деле, антоним не для «свободы», а для «воли». Невольник — человек, не способный действовать по своей воле. В наше время можно привести массу примеров, когда люди, юридически вполне свободные, утрачивают собственную волю и живут по манипуляциям пропаганды, бездумно следуют в русле навязанных им стандартов и ценностей. И вот эту разницу важно учитывать для правильного понимания психологии казачества и его истории.
Последующие исследователи внесли и искажение другого порядка — отождествление казаков с легкой конницей. То есть с родом войск. И в итоге ряд современных ученых договаривается до вывода: дескать, в современной войне легкая конница не нужна, поэтому и казачество не имеет будущего. Однако в действительности казаки были конницей далеко не всегда. Изначально они были пехотой и десантниками. Для табунов нужны пастбища, а степь еще принадлежала татарам. В кавалерийских боях с крупными отрядами степняков шансов на победу у казаков было мало. Как и на то, чтобы уйти на конях от татарской погони. Лошади имелись у служилых казаков — для разъездов, сторожевой службы. Вольные казаки тоже умели ездить верхом (как и все тогдашние русские), но использовали коней ограниченно — находясь на службе, для отдельных рейдов и дальних переездов (для чего их угоняли у татар). А главным транспортным средством являлась лодка. И операции чаще всего осуществлялись на лодках. Скрытно подплыть, внезапно высадиться, ударить, а потом отчалили — и попробуй достань на воде. И исчезли в сплетениях рек и проток.
Основной тактикой была стрелковая. Казаки учились владеть оружием с детства и славились исключительной меткостью. Что и не удивительно, ведь пропитание добывали охотой. Причем в середине XVI в. огнестрельное вооружение применялось еще не слишком широко, но казаки всеми силами стремились обзавестись им — захватить, купить, выменять. И выделялись именно как мастера «огненного боя», оснащенность им была в среднем выше, чем в российской или европейских армиях. В морских столкновениях или при десантировании один борт лодки стрелял, другой перезаряжал ружья. Сметали врага огнем, а потом бросались в сабли.
А на суше казаки проявляли себя отличными фортификаторами. Первым делом старались огородиться, очень быстро возводили «острожки» (иностранцы называют их «фортами»). Или «засекались» завалом срубленных деревьев, делали кольцо из телег. Провоцировали противника на атаку, из-за укрытий косили пулями и стрелами, а потом довершали дело решительной контратакой. Подобную роль играли и укрепления казачьих городков. Преодолеть их вражеская конница не могла. А спешившись, татары в значительной мере теряли боевые качества. Казаки отстреливались, наносили им урон. А вести планомерную осаду, глядишь, и не станут — добыча небольшая, а серьезные потери гарантированы. Своя «табель о рангах» — атаманы, есаулы, старшины, формировалась у казаков независимо от государственной службы. Она тоже диктовалась жизнью: чтобы при необходимости быстро сорганизоваться, определить, кто из наличных казаков возглавит отряд.
Ну и в заключение коснемся еще одного вопроса. Древние касоги были отдельным неславянским народом (точнее, группой племен). Но они смешались с бродниками, приняли Православие, пошла широкая подпитка за счет русских, украинцев. Что же получилось? Этнос? Субэтнос? Впрочем, тут встает еще одна проблема… Выясняется, что до сих пор не существует однозначной формулировки, а что же это такое? Все определения этноса и субэтноса, сделанные различными учеными авторами, опровергнуты другими авторами, не менее учеными! Как ни парадоксально, современная наука не установила даже четких признаков, по которым выделяется этнос. Государственность? Нет. Существует множество народов, никогда не имевших своей государственности. Происхождение от общих предков? Опять нет. Оно никогда не может быть полностью общим. И наоборот, общие предки могут оказаться у разных этносов. Потому что любой народ формируется из множества компонентов, да и продолжает вбирать в себя те или иные «добавки» все время своего существования. Это характерно и для русских, и для французов, немцев, турок, американцев…
Казалось бы, однозначный признак — язык… И снова нет! По данному признаку мы должны были бы признать одним народом португальцев и бразильцев. Или испанцев, мексиканцев, кубинцев, филиппинцев. По этому признаку нам пришлось бы признать народом воров, «ботающих» по-фени. Вместе с тем нам пришлось бы считать, что нет немецкого народа, поскольку наречия разных германских земель очень сильно отличаются. Что нет грузинского этноса — там тоже диалекты настолько разнятся, что жители соседних долин могут друг друга не понимать. И что нет еврейского народа — у него много языков: иврит, идиш, английский, русский и др. Так по каким же все-таки признакам выделять народ? Единственный непротиворечивый ответ пока что дал Л.Н. Гумилев — по стереотипам мышления и поведения, по своей традиционной психологии. И это действительно так. В одной и той же жизненной ситуации представители различных этносов поступят по-разному. На один и тот же внешний фактор отреагируют не одинаково. Допустим, похвала телесных прелестей жены, высказанная французу, будет воспринята как комплимент, а высказанная грузину — как оскорбление. Над шуткой, смешной для русских, не засмеется американец, он ее просто не поймет. А то, над чем будет ржать американец, покажется русскому пошлым и плоским.
При этом происхождение не всегда играет определяющую роль. Человек вполне может переходить из «системы координат» одного народа в систему другого. Так, о семье одного знакомого, переехавшего в США, мне довелось услышать любопытное высказывание: «У его старшей дочки наша, русская улыбка, а у младшей уже типично американская». Важную роль в таких случаях играет самоосознание человеком принадлежности к той или иной общности: кто для него «свои», а кто «чужие». Младшей девочке оказалось легче осознать себя «настоящей американкой», и она быстрее переняла иноземные стереотипы поведения. Точно так же «обрусевали» немцы, шотландцы, татары, когда порывали с прежней родиной и переходили на службу в Россию, навсегда связав себя с ее обычаями и системами ценностей.
И вот если руководствоваться критериями Л.Н. Гумилева, то казачество, выработавшее свою особую психологию, традиции, поведенческие стереотипы, действительно приобрело признаки народа. Однако и отдельным этносом не стало. С русскими казаков связывало Православие. А по понятиям той эпохи «православный» было тождественно слову «русский». Православные украинцы тогда называли себя «русскими». И человек любой нации, принимая православное крещение, становился «русским», с ним обращались как с полноправным русским. То есть казачество стало субэтносом, «народом внутри народа». Впрочем, ведь и сам по себе великорусский этнос, в XV—XVI вв. только еще формировался, объединяя в одно целое значительно отличавшиеся общности московитян, новгородцев, рязанцев, смолян, севрюков, финские племена мерян, муромы, чуди, служилых татар, «литву» и т.д.
Но при слиянии особенности всех этих компонентов стирались, а у казаков, наоборот, утверждались и укреплялись. Почему? Тут надо учитывать, что образование любого нового народа — процесс не только благотворный, но и отнюдь не безболезненный. Самые активные, энергичные люди могут противиться «унификации». Они становятся тормозом на пути объективного процесса и, как правило, погибают — это происходило в феодальных и религиозных междоусобицах Западной Европы, Арабского халифата, Индии, Балканских стран. Однако в условиях России нашлась готовая древняя структура — казачество, которая нуждалась именно в таких людях! Вбирала их в себя. И им она вполне подходила, они дали старой форме новое наполнение. Таким образом формирование великорусского этноса и казачества шло одновременно, было «двуединым» процессом. Случай в мировой истории уникальный, оттого и не удается втиснуть казаков в какую бы то ни было «стандартную» классификацию. Особенностью «двуединого» процесса стало и то, что казаки не отделяли себя от Российского государства (как следовало бы по версии о «беглых» — из самой психологии эмигрантов), а, напротив, крепили связи с ним. И еще одним краеугольным камнем казачьих традиций стал российский патриотизм.

В. Е. Шамбаров, 2006.
«КАЗАЧЕСТВО Путь воинов Христовых»


КАЗАКИ БЕРУТ ПЕКИН.

Николай II, вступивший на престол в 1896 г., не обладал твердостью и решительностью отца. Старался действовать помягче, без конфликтов. И… пошел на поводу «общественности». Снова осмелела либеральная пресса, из всех щелей полезли наверх масоны. Нет, сам царь либералом не был, но под нажимом окружения шел им на уступки. Частные, вроде по мелочам. И характерно, что уже в 1896 г. был восстановлен милютинский закон, разрешавший иногородним селиться в Казачьих Войсках. И снова хлынули. Нанимались батраками к помещикам, богатым казакам, устраивались ремесленниками в городах и станицах, рабочими на шахтах, заводах. Арендовали войсковые и станичные земли. Да и среди казачьих офицеров большинство были бедны, получали значительные паи или наделы в частную собственность, а поднять эту землю не могли, поэтому сдавали в аренду.
И если, например, в Кубанском Войске с 1880 по 1890 г. в связи с «контрреформами» Дондукова-Корсакова доля иногородних снизилась с 43,8 до 38,7 %, то к 1900 г. она подскочила до 56,8 % [118]. Число иногородних превысило количество казаков. Результаты были негативными. С одной стороны, поток извне ухудшал положение казаков. Снижалось паевое довольствие. Уже не хватало земли для выпаса станичных табунов. А цены росли, и с 1900 г. для казаков, призываемых на службу, царь был вынужден ввести пособия в 100 руб. на покупку коня. Но, с другой стороны, и положение иногородних было тяжелым, они завидовали казакам, относились к ним неприязненно. Таким образом в Войсках возникли «мины замедленного действия».
А либеральная и масонская агитация, заражая умы, закладывала другие «мины» по всей стране. Но этому пока не придавалось должного значения. Россия выглядела несокрушимой. Она находилась на пике могущества. Покрывалась сетью заводов, фабрик, железных дорог. Занимала первое место в мире по производству хлеба, но вошла и в число ведущих промышленных держав. Строила мощный флот, перевооружала армию. В частности, казаки получили лучшие в мире на то время трехлинейные винтовки Мосина, револьверы Нагана, появились первые пулеметы Максима. Казачья артиллерия переходила на скорострельные орудия. И вооружаться было действительно не лишне. Заносчиво вела себя Англия. Все более откровенно бряцала оружием Германия — и удержать ее от войны временно удалось лишь заключением союза России и Франции. Николай II попытался решить проблему более основательно. Именно он был первым, кто предложил создать систему коллективной безопасности, механизмы мирного урегулирования конфликтов. По его инициативе в Гааге были созваны мирные конференции, учрежден международный арбитражный суд. Но… тогдашний Запад подобные шаги саботировал. Счел признаком слабости России. Над царем смеялись.
С Востока угроз, вроде бы, не предвиделось. У сибирского казачества после присоединения Средней Азии служба стала вообще спокойной. Отбивать наскоки кочевников уже не приходилось. А везти сибиряков служить в другие края считалось далеко и дорого. Да и не требовалась в армии дополнительная конница. И сибирских казаков использовали для гарнизонной, полицейской службы, в качестве сельской стражи, для этапирования ссыльных, охраны приисков, мест заключения. Но в Забайкалье и на Дальнем Востоке обстановка была иной. Внедрение западных держав и распространение наркотиков в Китайской империи привели ее в упадок. Государственная власть ослабела, в провинциях верховодили преступные группировки. Местная администрация сладить с ними не могла, а чаще контролировалась ими. Расплодились шайки хунхузов, которые стали совершать нападения и на русскую территорию. Да и контрабандисты теперь примыкали к мафиям, были отлично организованными, вооруженными. И у казаков-забайкальцев, амурцев, уссурийцев, солдат пограничной стражи (они вооружались и организовывались по образцу казаков) служба была действительно боевой. С постоянными стычками, перестрелками, погонями, выслеживаниями.
В 1895 г., пользуясь слабостью Китая, на него напала Япония. Разгромила армию, захватывала территории. Но вступились Россия и Франция. Под их давлением японцам пришлось вывести войска. А Россия за покровительство получила от китайцев в долгосрочную аренду Ляодунский полуостров, где начала строить Порт-Артур. Получила и разрешение на строительство через Маньчжурию экстерриториальной Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), значительно сокращавшей путь между Забайкальем и Приморьем. Однако эти приобретения вызвали и пагубные последствия. Япония затаила камень за пазухой. А для китайцев русские стали такими же «белыми» врагами, как англичане и французы.
В 1899 г. тайная организация «Большой кулак» подняла восстание ихэтуаней. Европейцы называли их «боксерами», поскольку ядро повстанцев составили школы боевых искусств. Выдвигался лозунг: «Уничтожим иностранцев!» Правительство императрицы Цы Си даже не пыталось бороться с мятежом, а неофициально поддержало его. Примкнули отряды хунхузов. Восстание быстро охватило страну, в июне 1900 г. ихэтуани вступили в Пекин и осадили международный квартал, где сосредоточились иностранные посольства. Вот тут-то западные державы предпочли «забыть» все противоречия и обратились за помощью к русским. А интересы России и без того были задеты. Китайцы напали на строящуюся КВЖД, зверски убивали служащих. Охрану дороги несли сотни стражников, сформированные из донских казаков. Они приняли бой, прикрывая русское население и позволяя ему уйти. И сами, неся потери, отступили в Харбин, который очутился в осаде. На Амуре хунхузы нападали на казачьи станицы. Большие силы китайцев собрались в Айгуне, бомбардировали из пушек Благовещенск. И царь дал согласие на участие в международной интервенции для наведения порядка.
Операцию предполагалось провести быстро, поэтому привлекались только войска, уже имеющиеся в Забайкалье и Приморье. В приказах частям писалось, что они направлены «для усмирения мятежников» в помощь «законному китайскому правительству». Но… императрица Цы Си в ответ на вмешательство иностранных держав объявила им войну. И против наших войск оказалась вся китайская регулярная армия, плохо обученная, но многочисленная и отлично вооруженная немецкими орудиями и винтовками. Тем не менее, с ней успешно справлялись. Отряд полковника Орлова из 5 тыс. забайкальских казаков вступил в Западную Маньчжурию, занял Хайлар. Харбин был деблокирован стрелками, прорвавшимися на пароходах по Сунгари. А начальник штаба Забайкальского Войска полковник Павел Карлович Ренненкампф двинулся на судах с казаками из Сретенска, по дороге усиливал отряд, собирая амурских станичников, прибыл в Благовещенск, соединился с его защитниками и 2 августа разгромил 9-тысячное китайское войско под Айгунем. И никакие боевые искусства не помогли. Ренненкампф с отрядом в 600 шашек пустился в преследование и велел так гнать противника, чтобы казаки «летели одновременно с вестью об Айгуньском побоище». И гнали до гор Хингана.
У англичан аналогичная попытка наступления кончилась плачевно. Командующий объединенной эскадрой Сеймур высадил 2 тыс. десантников, но они попали в окружение китайцев. Спас союзников присланный из Порт-Артура русский полк, прорвал кольцо и позволил отступить в Тяньцзинь, где русские и британцы были осаждены вместе. Но перебрасывались дополнительные силы, в том числе 1-й Верхнеудинский и 1-й Читинский казачьи полки. Заставили неприятеля снять осаду. Общее командование принял адмирал Алексеев. Когда у него собралось 8 тыс. бойцов, он перешел в наступление и наголову разбил 30-тысячную китайскую армию, она потеряла 3 тыс. человек и 46 орудий. Урон союзников составил 600 убитых и раненых, из них 168 русских.
На отвоеванный плацдарм стали высаживаться англичане, французы, американцы, японцы, итальянцы, немцы, австрийцы. Международная армия составила 35 тыс., главнокомандующим был определен германский фельдмаршал Вальдерзее. Но до его прибытия командование принял генерал-лейтенант Н.П. Линевич. И ждать немца не стал. 7 августа корпусом в 15 тыс. (из них 7 тыс. русских) выступил на Пекин. Еще раз разгромил китайскую армию на р. Пейхо. И 13 августа с ходу пошел на штурм китайской столицы. Одними из первых ворвались в Пекин казаки Верхнеудинского и Читинского полков. Город был взят, посольский квартал освобожден из осады. Потери при штурме составили 128 человек.
Но бои в Маньчжурии продолжались. Ренненкампф с 1-м Нерчинским, Амурским казачьими полками и пешими казачьими батальонами прорвал китайские укрепления на перевалах Хингана и устремился вглубь страны. С боями прошел 400 верст. Все решала быстрота. В одной из деревень китайская рота расположилась на обед, и вдруг во двор влетел разъезд казаков и отсек солдат от их винтовок, приставленных к стене. А в Цицикаре сотня забайкальцев захватила в плен 2 тыс. солдат. Русских служащих КВЖД и членов их семей, захваченных во время восстания, китайцы подвергали пыткам и умерщвляли. Но многим молниеносный рейд спас жизнь. Так, под Цицикаром китайский офицер привез 14 рабочих-строителей. «Один из них, Иванов, великан по росту, которому медленное движение арбы показалось недостаточным, выбежал при виде отряда вперед, бросил соломенную шляпу и начал передовых казаков целовать». Оказалось, что из этой партии несколько дней назад казнили троих, а накануне еще троих повели на казнь, но получили письмо Ренненкампфа с угрозой, что за все злодеяния последует расплата.
Другой казачий отряд, Орлова, шел с запада, форсировал Большой Хинган и в Цицикаре соединился с Ренненкампфом. КВЖД была очищена. Китайцы стягивали силы к Гирину. И адмирал Алексеев предписал всем русским отрядам в Маньчжурии (15 тыс. шашек и штыков с 64 орудиями) объединиться под началом генерала Каульбарса и наступать на Гирин. Но Ренненкампф выполнил это сам с 1 тыс. казаков и 6 пушками. 5 сентября выступил из Цицикара, а через 17 дней ворвался в Гирин, взяв 2 тыс. китайцев в плен и разогнав остальных. Навстречу ему из Южной Маньчжурии двигался с 9 тыс. солдат и уссурийских казаков генерал Субботич. Противостояли ему 22 тыс. китайцев. Наступая по страшной жаре, наши войска выбили врага с сильно укрепленных позиций у Айсянцзяна. Потом одним артиллерийским огнем заставили оставить Ляоян. А 29 сентября заняли Мукден, завершив усмирение Маньчжурии. По итогам войны Китай подтвердил права России и других стран на арендованные территории. Впервые были удостоены коллективных наград, георгиевских труб и знаков на шапки, дальневосточные казаки — 5 забайкальских и 1 амурский полки, 2 пеших забайкальских батальона и 1 забайкальская батарея.

В. Е. Шамбаров, 2006.
КАЗАЧЕСТВО Путь воинов Христовых


О КАЗАЧЬЕЙ КУЛЬТУРЕ.

Нередко утверждается, будто казаки были ретроградами, отсталой «темнотой». Это, разумеется, не так. Просто они сумели сохранить принцип, характерный для допетровской России — принимать лучшее чужое, но при этом не забывать и не перечеркивать лучшее свое. Причем свое должно оставаться основой. А просвещение и культурное развитие отнюдь не противоречили фундаменту казачьих традиций и шли на том же уровне, что в остальной России. Так, еще в 1722 г. донской атаман Максим Фролов послал в Москву сына и племянника «ради изучения в школе книг латинского и немецкого писания и других политических наук» — примерно в это же время и российские дворяне стяли посылать детей на учебу. И если в начале XVIII в. порой еще попадались неграмотные атаманы, то это явление наблюдалось и среди дворян, даже высшей знати (князь Меншиков). Но постепенно оно было изжито.
Украинская старшина еще в XVII в. старалась дать своим детям хорошее образование, эта традиция сохранилась и в XVIII в. Казаки определяли сыновей в Киевскую академию, старшина нередко посылала за границу. На Дону со строительством станичных церквей возникли частные школы, которые открывали приходские священники. Детей отдавали на обучение в Мигулинский, Кременской, Усть-Медведицкий монастыри. А казачьи дворяне (как и российские) получали домашнее образование. Известно, например, что Адриан Карпович Денисов во время походов в Польшу и Италию свободно объяснялся по-французски и по-немецки. Частные и монастырские школы были и в Оренбуржье, Сибири. Характеристика на сибирского сотника Иртышской линии Анцифирова в 1760 г. сообщает: «Грамоте читать и писать достаточно умеет». Существовали школы в запорожских паланках. От них традиция перешла к черноморцам. Черноморское Войско только-только возникло, базировалось еще в Приднестровье, но при нем уже действовала школа. И после переезда на Кубань там тоже стали создаваться учебные заведения.
Государственная программа просвещения в России была принята при Екатерине II. В 1786 г. она повелела создавать Малые и Главные народные училища. В Черкасске Малое училище открылось в 1791 г., Главное, дающее более полное образование по самым различным дисциплинам — в 1793 г. Главные училища были созданы и в центрах других Войск — Екатеринодаре, Оренбурге, Астрахани. А Малые стали организовываться в крупных станицах.
В 1803 г. Александр I издал указ «О заведении училищ», где учебные заведения подразделялись на 4 типа — приходские, уездные, губернские и университеты. Приходские были общедоступными, они существовали при всех церквях. Содержались они за счет казачьей общины, обучали детей 7—12 лет, были одноклассными (3 года учебы) и двухклассными (5 лет). Преподавали священники, дьяконы, причетники. Изучались Закон Божий, чтение, письмо, арифметика. Во второй половине XIX в. дополнительно к приходским училищам и церковно-приходским школам по ведомству Синода стали создаваться школы грамотности — в них вели уроки не только служители церкви, но и профессиональные учителя. К уездным училищам в Казачьих Войсках приравняли окружные. В них с 1805 г. были преобразованы Малые народные училища в окружных станицах. Они были трехклассными, и у казаков назывались также «начальственными» — поскольку давали образовательный ценз, необходимый для первого офицерского чина хорунжего. А в губернские училища, гимназии, были преобразованы Главные народные училища.
Огромный вклад в казачью культуру внес Алексей Григорьевич Попов. Уроженец Дона, он окончил Московский университет, в 1782 г. вернулся в Черкасск и был назначен войсковым землемером. Во время боевых действий на Кавказе выполнял и обязанности инженера, проектировал мосты, переправы, командовал артиллерией. В 1801 г. стал начальником учебных заведений в Войске Донском, а в 1805 г. директором Черкасской гимназии. Его называли «почтенным сеятелем просвещения на Дону». Первые исторические сочинения о казаках создавались в XVIII в. людьми посторонними. Историю Уральского Войска написал П.И. Рычков — секретарь Оренбургской экспедиции Кириллова, историю запорожцев — С.И. Мышецкий, военный инженер, посланный Минихом для укрепления Сечи. Историей казаков заинтересовался и Ригельман, строивший крепость Св. Дмитрия Ростовского. Они пользовались устными сведениями, преданиями, но собирали их случайным образом и, не будучи казаками, не могли в полной мере оценить и систематизировать своих данных. А.Г. Попов стал первым исследователем-казаком, в 1814—1816 гг. вышли в свет две части его «Истории о Войске Донском».
Для многих молодых казаков гимназического образования оказывалось недостаточно, ехали поступать в университеты — Московский, Петербургский, Харьковский, Воронежский. Казачьи Войска предоставляли студентам льготу от воинской службы. Обращалось внимание на талантливых юношей из бедняков, выплачивались войсковые стипендии. И таким образом Войско готовило для себя кадры чиновников, учителей, врачей. Яркий пример — 1836 г., вовсю идет тяжелейшая Кавказская война, а Черноморское Войско направляет в Петербург в Академию художеств выпускников уездного училища Елисея Черника и Павла Шамрая (Шамрай, казак из бедной семьи, состоял в уездном училище на общественный счет). Войсковая канцелярия и атаман не забывали о своих воспитанниках, регулярно интересовались, как они живут, чему обучаются. Опекать их и присматривать поручалось офицерам-черноморцам столичной лейб-гвардии, они помогали ученикам и отписывали в Екатеринодар об их успехах, бытовых условиях. Выплачивались очень солидные стипендии, сперва по 750 руб. в год, потом по 1270. По окончании Академии обоим был присвоен чин хорунжего. Черник стал замечательным архитектором, а Шамрай — прекрасным художником, и их искусство послужило на благо родной Кубани.
Казалось бы, распространение образования должно было обойти стороной консервативные старообрядческие общины… Ничуть нет! Выясняется, что среди казаков-старообрядцев была всеобщая грамотность! Учителями выступали родители, уставщики, дети обучались в скитах. Да и войсковых учебных заведений казаки-старообрядцы отнюдь не чурались. Если помните, в повести Л.Н. Толстого «Казаки» хорунжий из старообрядческой станицы служит преподавателем в гимназии.
Впрочем, еще раз подчеркнем, что казачью культуру совершенно не правомочно ограничивать внешней, привнесенной. По-прежнему жила ее внутренняя, народная основа. Если мы, допустим, восхищаемся стихотворением Лермонтова «Спи, младенец мой прекрасный…», то не мешает вспомнить, что записал он «Казачью колыбельную» в станице Червленной, услышав от местной красавицы Дуни Догадихи. И, по воспоминаниям очевидцев, еще долго гребенские казачки пели эту колыбельную. А разве мало других казачьих песен представляют собой настоящие поэтические шедевры? И ведь создавались эти шедевры не одним, а многими безымянными авторами на протяжении всей истории казачества. Это нетрудно проследить по самому содержанию: есть песни, отразившие реалии XVI, XVII, XVIII вв. А, например, «Скакал казак через долину, через Маньчжурские края» могла появиться только в начале ХХ в.
Но, сохраняя внутреннюю живую основу, казачья культура и от «внешней» не отставала. Первая типография на Дону была устроена в 1817 г. А с 1839 г. стала выходить газета «Донские войсковые ведомости». В период реформ Александра II по расширению «устности и гласности» казачья пресса вышла на новый уровень. На одном только Дону выходили «Донской вестник», «Донская газета», «Донские областные ведомости», «Донская речь», «Приазовский край», «Таганрогские ведомости», журнал «Дон», сборник «Часовой». Свои газеты были и в других Казачьих Войсках. Например, в Оренбуржье с 1839 г. издавались «Оренбургские губернские ведомости», потом добавились «Оренбургские епархиальные ведомости», «Оренбургские известия», «Оренбургский листок», «Тургайские областные ведомости», «Оренбургский край», «Тургайская газета», «Оренбургская газета», «Наш край», «Степь», «Голос Оренбурга», «Вечерняя почта», юмористические журналы «Кобылка», «Саранча», «Скворец».
В 1850-х гг. в Казачьих Войсках появились публичные библиотеки. Они организовывались по военному ведомству и считались «полковыми». Но в армии такие библиотеки создавались в основном для офицеров, которым в захолустных гарнизонах было нечем занять досуг. В казачьих областях они возникли в окружных и отдельских станицах и стали важными центрами просвещения. На комплектование библиотек вычитался 1% офицерского жалованья. Рядовые казаки могли пользоваться книгами бесплатно, жители невойскового звания за небольшую плату. Библиотеки формировались по разделам: богословие, учебники, языкознание, история, география и путешествия, правоведение и политические сочинения, технология и сельское хозяйство, математика и механика, медицина, естествознание, смесь, словесность. И дошедшие до нас списки показывают весьма широкий ассортимент литературы от военных наставлений и уставов до приключенческих романов и столичных литературных журналов. С 1866 г. при храмах были учреждены церковные библиотеки. А в 1872 г. возникла первая в Казачьих Войсках частная публичная библиотека — ее организовала в Екатеринодаре дочь полковника Мария Белая.
Совершенствовалась и система образования. Гимназии из четырехклассных стали восьмиклассными, уездные (окружные) училища — шестиклассными. С 1839 г. при учебных заведениях были открыты реальные классы, делавшие упор «на приобретение технических знаний», в 1864 г. появились реальные училища. Церковно-приходские школы либералы-реформаторы прижали, в царствование Александра II их число сократилось в 5 раз. Лишь Александр III выправил положение, увеличилось государственное финансирование, и к 1900 г. количестве церковных школ сравнялось со светскими. Часто казаки отдавали детей сперва в церковно-приходскую школу, чтобы они получили устои православного воспитания, а потом переводили в светскую. Внедрялось и ремесленное образование, организовавались сельскохозяйственные, лесные, военно-ремесленные школы, технические, железнодорожные училища.
Особое внимание обращалось на военное образование. В 1839 г. в Новочеркасске был создан учебный полк — фактически школа младшего командного состава. В Войсках организовывались кадетские корпуса: в 1825 г. Оренбургский, в 1826 г. Сибирский, в 1858 г. 2-й Оренбургский и 2-й Сибирский, в 1883 г. Донской, в 1900 г. Владикавказский, Екатеринодарский, Хабаровский, в 1913 г. Иркутский. В 1868 г. было учреждено Оренбургское казачье юнкерское училище, в 1869 г. — Новочеркасское, за ним Ставропольское, в 1877 г. — Новочеркасский класс казачьих артиллеристов, в 1890 г. в столичном Николаевском кавалерийском училище была создана казачья сотня юнкеров. Действовали и морские классы: на Дону в Аксайской, на Урале в Гурьеве, в Астрахани. Казаки поступали не только в специализированные казачьи, а в общеармейские училища, Академию Генштаба.
Что касается женских учебных заведений, то при Екатерине II Малые и Главные народные училища были общими, для мальчиков и девочек. При Александре I окружные училища и гимназии стали чисто мужскими. Но потом женские казачьи учреждения стали создаваться по… военному ведомству. Так, в Оренбурге в 1832 г. открылось Отделение Неплюевского военного училища (кадетского корпуса) для воспитания девиц. Только в 1855 г. оно было передано на попечение гражданских властей и преобразовано в Оренбургский Николаевский институт. В 1861 г. правительство приняло положение о женских училищах. Они создавались нескольких типов — гимназии и прогимназии, Мариинские институты, епархиальные училища и начальные училища трех разрядов. С 1862 г. в большинстве станиц стали возникать женские училища низшего, 3-го разряда. Обучались в них 1—2 года, преподавали русский язык, арифметику, рукоделие, женские ремесла. Казачки, желающие и имеющие возможность продолжать образование поступали в епархиальные училища, институты, гимназии.
Вторая половина XIX в. характеризовалась и взлетом казачьей архитектуры. Служить стали меньше, жить богаче. Храмы стали возводиться не только в станицах, но и в больших хуторах. Это поощрялось, на строительство каждой церкви из войсковых сумм отпускалось 10 тыс. руб. Лишь с 1869 г. усилиями либералов это было запрещено, строительство пошло только на средства прихожан и сбор пожертвований. На Кубани и Тереке возведение церквей развернулось с окончанием Кавказской войны — прежде они слишком часто разрушались, и их делали деревянными, на время. Теперь пошло строительство каменных. В Екатеринодаре в 1872 г. был закончен и освящен великолепный войсковой собор св. Александра Невского. В Оренбурге в 1895 г. — прекрасный Казанско-Богородский кафедральный собор. А вот Дону в данном отношении не везло. В Новочеркасске войсковой собор был заложен еще Платовым в 1805 г. Но в 1846 г., когда начали сводить главный купол, он рухнул. Постройку возобновили, однако в 1863 г. история повторилась. И лишь в 1905 г. огромный и красивый Новочеркасский собор был построен.
Во второй половине XIX — начале ХХ вв. очень возрос интерес к казачьей истории. Способствовали этому несколько факторов. И развитие просвещения, и ответная реакция на идеи «расказачивания», а позже, наоборот — возвращение России к народным традициям. Появляется целая плеяда замечательных казачьих историков, выходят работы «кубанского летописца» Ивана Диомидовича Попко «Черноморские казаки в их гражданском и военном быту», «Терские казаки со стародавних времен», «дида кубанской истории» профессора Федора Андреевича Щербины — «История Кубанского Казачьего Войска», Василия Дмитриевича Сухорукова — «Историческое описание Земли Войска Донского». Издаются книги М.Х. Сенюткина «Донцы», В.А. Потто «Два века терского казачества», И.И. Железнова «Уральцы», Н.В. Леденева «История Семиреченского Казачьего Войска», П.П. Короленко «Черноморцы», «Двухсотлетие Кубанского Казачьего Войска», «Предки черноморцев на Днепре и Днестре» и др.
Исследованиями истории Запорожской Сечи занялся И.Д. Яворницкий, написавший целый ряд работ на эту тему и создавший в Екатеринославе краеведческий музей. А устроителем музея донского казачества стал археолог и этнограф Х.И. Попов. Историко-археологический музей возник и в Оренбурге. Интерес казаков к своей истории, гордость ею поддерживались и государством. В 1901—1904 гг. ряду полков были присвоены имена «вечных шефов». В Донском Войске — Суворова, Платова, Бакланова и др., в Кубанском — Екатерины Великой, Потемкина, Чепиги, Головатого, Бескровного, Засса и др., в Терском — Ермолова и т.д.
Среди казаков появились не только историки, но и видные ученые других специальностей — геолог И.В. Мушкетов, географ А.Н. Краснов, металлург Н.П. Асеев, медик В.В. Пашутин, профессора Г.Н. Потапин, Н.А Бородин. Сибирский казак Лавр Георгиевич Корнилов сперва прославился не в качестве военачальника, а ученого-путешественника. Выходец из очень бедной семьи, он с отличием закончил Сибирский кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище, Академию Генштаба и был направлен в Туркестан. Совершил научные экспедиции в Синцзян, Персию, Индию, Монголию. Опубликовал ряд статей, книгу «Кашгария или Восточный Туркестан».
Казачество внесло огромный вклад в российскую культуру. Оно дало стране выдающихся богословов свт. Дмитрия Ростовского, свт. Иоасафа Белгородского, великого философа А.Ф. Лосева, паремиолога (исследователя пословиц и поговорок) с мировым именем С.Д. Мастепанова, писателей А.А. Карасева, Ф.Д. Крюкова, Р.П. Кумова, Н.И. и П.Н. Красновых, В.А. Гиляровского, И.А. Родионова, А.С. Серафимовича (Попова), И.С. Лукаша, Ф.И. Елисеева, поэтов А.А. Леонова, Н.Н. Туроверова, художников И.Е. Репина, В.И. Сурикова, Н.Н. Дубовского, И.И. Крылова, В.Г. Лазарева, С.Г. Королькова, композитора и фольклориста Г.М. Концевича, композитора С. Таилина и многих, многих других.
Если же оценить в целом образовательный и культурный уровень, то в казачьих областях он был очень высоким. В одном лишь Кубанском Войске перед революцией действовали политехнический и учительский институты, духовная и учительская семинарии, 2 консерватории, около 200 гимназий, 200 реальных и городских средних училищ, 2200 низших народных школ. Или взять, скажем одну терскую станицу Наурскую — казалось бы, в казказском «захолустье». Но на начало ХХ в. в ней было 200 подписчиков газет и журналов, 300 детей посещали станичное училище, действовали библиотека, драматический кружок, были скрипичный ансамбль и духовой оркестр …
И все же процессы культурного развития при всей их благотворности и объективности имели и обратную сторону. Сформировавшаяся казачья интеллигенция перенимала в качестве «прогрессивных» либеральные и революционные идеи. Преподаватель гимназии или училища оказывался более знающим, более эрудированным, чем отец и дед. И расшатывался авторитет старших. А эти преподаватели тоже в большинстве своем ориентировались на «прогрессивные» теории. Правда патриотическое и православное начало в казачестве было покрепче, чем в других слоях населения, и последствия еще не сказывались. До поры до времени…

В. Е. Шамбаров, 2006.
КАЗАЧЕСТВО Путь воинов Христовых

СЕМИРЕЧЕНСКОЕ ВОЙСКО.

В Средней Азии существовали три государства, Хива, Бухара и Коканд, под властью которых группировались кочевые племена. Большинство казахов считалось поддаными России. Но часть казахов и киргизы (в XIX в. их считали одним народом и именовали киргизами или киргиз-кайсаками) подчинялись Хивинскому и Кокандскому ханствам. Нападали на русские владения, похищали людей, угоняли скот. Хивинцы чувствовали себя неуязвимыми за безводными пустынями и терроризировали Урал и Оренбуржье, многие казаки и крестьяне попадали на азиатские рынки, женщины пополняли гаремы, мальчиков скопили, превращая в евнухов. Захватывали и подвластных царю казахов, но и разлагали их, инициировали бунты, и порой шайки российских казахов тоже подключались к набегам.
Чтобы эффективно противостоять им и взять кочевников под контроль, в 1820—1830-х гг. посты Оренбургской и Сибирской линий стали выноситься вперед, в степи. В 1834 г. оренбургский генерал-губернатор Василий Алексеевич Перовский основал на Каспийском море Ново-Александровский форт, затем Ново-Петровский на Мангышлаке. С 1835 г. начала строиться Новая линия между Орской и Троицкой — «старая» шла по правому, европейскому берегу Урала, Новая — по левому. Но «разбои» не прекращались. Документы того времени переполнены известиями о них: разгромлен казачий пост в 15 верстах от Оренбурга…ограблен купеческий караван… угнано 25 тыс. овец… пленена команда военного бота во главе с лейтенантом Гусевым… на Иргизе захвачен караван, похищены сопровождающие… На берегу Каспия похищено 200 рыбаков…
В 1837 г. Перовский выслал в степь 550 уральских казаков, в наказание за набеги они захватили скот, пленных, которых обменяли на русских. Было издано постановление о предании военному суду кочевников, уличенных в убийстве, измене, грабежах, неповиновении властям. К Хиве было предъявлено требование вернуть русских невольников. Но она его проигнорировала. И по приказу Николая I был организован поход на нее. Летом 1839 г. оренбуржцы построили промежуточные базы, укрепления Эмбинское и Ак-Булак на Аральском море. А в ноябре Перовский с 5 тыс. казаков и солдат, 2 тыс. казахов (250 вооруженных) выступил в степь. Но начались сильные метели, ударили 40-градусные морозы. С неимоверными трудностями и лишениями отряд добрался до Ак-Булака. Люди замерзали, обмораживались, их начал косить тиф. От холодов и бескормицы пали все верблюды. За неимением топлива жгли ящики, канаты, пожгли деревянные детали укрепления. И 1 февраля Перовский приказал повернуть назад. Отряд потерял 11 офицеров, 3 тыс. нижних чинов и 1 тыс. казахов. Но и хивинский хан оценил угрозу, вернул до тысячи пленных.
К середине XIX в. положение стало осложняться вмешательством англичан. Создав огромную колониальную империю, они считали себя хозяевами мира. Утвердились в Индии, Иране, и их агенты появились в Средней Азии. Соблазняли местных монархов покровительством, настраивали против русских, обещая помощь. Однако и Россия сделала должные выводы из катастрофического похода — и перешла к планомерному наступлению на степь. С 1845 г. далеко впереди Оренбургской линии стала строиться еще одна — по рекам Ирзиз и Тургай — крепости Оренбургская (Тургай), Уральская (Иргиз), Карабутак. В 1847 г. на берегу Аральского моря возникло Раимское укрепление (Аральск) Службу тут несли оренбургские, уральские казаки и солдаты Оренбургских линейных батальонов. В связи с этим продвижением места в Поволжье наконец-то стали безопасным тылом, Самарско-Уфимская линия утратила свое значение, и Ставропольское Казачье Войско, которое ее обслуживало, в 1842 г. было упразднено, казаков переселили на новые рубежи, и они вошли в Оренбургское Войско.
Преобразования происходили и в Сибирском Войске. В 1846 г. оно было реорганизовано по типу Донского, получило своего наказного атамана, было учреждено Войсковое правление, размещенное в Омске. В 1848 г. было принято новое положение о Сибирском Войске, оно выставляло 9 конных полков и 3 батареи. Была создана гвардейская сибирская команда. Для усиления Войска к нему причислили 10 тыс. государственных крестьян. Но большинство из них в казачество не вошло, осталось приписными крестьянами. Да и казаки здесь подразделялись на строевых и резервных. Сибирское Войско привыкло обеспечивать себя само, имело суконную фабрику, кирпичный, кожевенный заводы. И резервные казаки (9 команд) охраняли эти предприятия, заготовляли и сплавляли лес, содержали почту. Строевые же казаки обслуживали Сибирскую линию. И одновременно с Оренбургской линией она тоже двинулась вперед. На юг от Иртыша сибирскими казаками и солдатами Сибирских линейных батальонов была построена крепость Аягуз, а в 1847 г., еще южнее, Копал. Новые крепости позволяли замирять и контролировать окрестных киргиз-кайсаков. Впрочем, и сами они, принося присягу, получали защиту от набегов хивинцев и кокандцев.
В 1851 г. генерал-губернатором Оренбурга и наказным атаманом Уральского Войска вторично был назначен Перовский. Он теперь был более опытным, получил огромные полномочия и значительные средства. Укрепил оборону на линиях, создал флотилию на Аральским море. А в июне 1853 г., тщательно подготовившись, предпринял поход на кокандскую крепость Ак-Мечеть, запиравшую пути в Среднюю Азию и считавшуюся неприступной. Корпус из 5 тыс. человек с 36 орудиями за 24 дня преодолел по жаре 900 верст и пошел на штурм. Бой длился 5 суток, защитники сопротивлялись до последнего и пали почти все. Русские потеряли 175 человек и Ак-Мечеть взяли. Она была переименована в форт Перовский. Дважды кокандский хан посылал войска, чтобы вернуть крепость, но оба раза русский гарнизон крепко побил их, и хану пришлось смириться с потерей. И от форта Перовский стала строиться Сырдарьинская линия. На запад от Аральского моря протянулась цепь казачьих кордонов до нижнего течения Урала.
А на восточном фланге Средней Азии сибирские казаки, сделали еще шаг на юг, в 1853 г. основали крепость Верную (Алма-Ата). Чтобы закрепиться в Семиречье, весной 1854 г. сюда по жребию переселились казаки с Колывано-Кузнецкой и Бикатунской линий (9-й и 10-й полковые округа), к ним добавили 500 крестьянских семей, также включенных в казачье сословие. Появились станицы Алматинская, Надеждинская, Лепсинская и др. Кокандскому хану это очень не понравилось и в 1860 г. его армия и ополчение киргизов вторглись в Семиречье. Навстречу выступил комендант Верной подполковник Герасим Алексеевич Колпаковский. Собрав 2 тыс. казаков и солдат с 8 пушками, он совершил стремительный марш до р. Узун-Агач, и в трехдневных боях разгромил 20-тысячное вражеское войско. После этого силы Колпаковского соединились с отрядом полковника Циммермана и взяли штурмами кокандские крепости Токмак, Пишкек (Бишкек) и Мерке.
Но между крайними укреплениями Сырдарьинской линии и Семиречьем оставался разрыв в 900 верст. Враждебные племена, опираясь на крепости Азрек, Аулие-Ата, Чимкент, Туркестан, проникали в русские тылы. И было решено эти «ворота» закрыть. Войск в Средней Азии было очень мало — 11 оренбургских и 12 сибирских линейных батальонов, казаки трех Войск, весьма немногочисленных. И все эти силы были разбросаны на огромном пространстве в 3500 верст. Но народ был боевой. В мае 1864 г. навстречу друг другу выступили два отряда. От Перовска — полковник Николай Александрович Веревкин с 1200 солдат и уральских казаков при 10 пушках, от Верного — генерал Михаил Григорьевич Черняев с 1500 солдат и сибирских казаков при 4 пушках. Веревкин взял крепость Туркестан. Черняев — Аулие-Ата (Джамбул) и соединился с Веревкиным, приняв общее командование. После оставления гарнизонов в крепостях и потерь общие силы составляли 1 тыс. человек и 9 орудий, но они храбро атаковали Чимкент, где насчитывалось 10 тыс. защитников и 47 пушек. И победили, потеряв при штурме 47 бойцов. Была образована новая область, центром ее стал г. Туркестан.
Кокандский хан решил нанести удар, пока русские не усилились и не укрепились. Собрал 14 тыс. отборной конницы и поставил задачу скрытно, изгоном выйти к Туркестану, внезапно напасть и уничтожить пришельцев. Но неожиданности не получилось… Вероятно, читатели слышали казачью песню:
«В степи широкой под Иканом нас окружил коканец злой,
Три дня, три ночи с басурманом мы там вели неравный бой…»
Она посвящена как раз этому событию. Но в песне есть неточность — «мы шли, полки у нас редели, отважно умирал казак». Там не было полков. У селения Икан 4 декабря 1864 г. неприятельское войско встретила одна сотня 2-го Уральского полка, 110 казаков с 1 легкой пушкой, а командовал ими есаул Серов. Больше чем сто на одного… Подробностей боя потом не помнил никто. Вокруг неслась круговерть вражеских всадников, нападала то с одной стороны, то с другой. А сотня отбивалась — не за укреплениями, а в голой степи. Отстреливалась, отражая атаки. И сама кидалась в шашки, раскидывая неприятелей и упрямо продвигаясь к своим. Это длилось трое суток, без перерывов, днем и ночью. 6 декабря в крепости услышали выстрелы. И выслали несколько рот пехоты узнать, что творится. Но оказалось, что казаки так измотали и потрепали кокандцев, что те боя не приняли. И увидев, что подходят еще русские, повернули прочь. Из 110 героев погибли 52. Не раненными остались 11. Все казаки были награждены Георгиевскими крестами.
В следующем году Черняев с отрядом из 1800 человек выступил на Ташкент. Разбил кокандцев в полевом сражении у стен города, ночью отряд казаков вскарабкался на стены, снял часовых и открыл ворота. Уличный бой продолжался два дня. После чего горожане прислали делегацию объявить о сдаче. Черняев всего с 5 казаками проехал через весь Ташкент к базарной площади и принял капитуляцию — тронуть их уже никто не посмел. Но еще перед приходом русских город обратился к эмиру Бухарскому, отдаваясь под его защиту. Это обстоятельство и происки англичан привели к вступлению в войну Бухары. Но и ее 40-тысячная армия была разгромлена при Ирджаре, в 1866 г. русские взяли Ходжент, Ура-Тюбе и Джизак.
В 1867 г. на завоеванных землях было образовано Туркестанское генерал-губернсторство из двух областей, Сырдарьинской и Семиреченской. И возникло новое, Семиреченское Казачье Войско — сибирские полки № 9 и № 10 были преобразованы в семиреченские полки № 1 и № 2. Наказным атаманом и начальником области царь назначил отстоявшего Семиречье от кокандцев Колпаковского, произведенного в генерал-майоры. Кстати, у казаков, обосновавшихся в Семиречье, возникла проблема с женщинами. Ведь перебиралась в новые места большей частью молодежь. А семейные, если на них падал жребий, старались откупиться, нанимая за себя холостяков. И указом Сената от 11.02.1865 г. здешним казакам было разрешено покупать и выменивать девочек у кочевников. Их крестили, размещали в русских семьях, до 15-летнего возраста на них выделялось хлебное и денежное жалованье. А женихов они выбирали по своей воле, но только из казаков.
Туркестанский корпус, как раньше Кавказский, представлял собой «особый мир», здесь была введена и особая форма одежды. Белые рубахи, которые в русской армии предназначались для занятий гимнастикой (отсюда и слово «гимнастерка») стали строевыми. Солдат переодели в казачьи штаны-«чембары», а к армейским кепи приделывались белые чехлы с назатыльниками, предохраняющие от солнца. Позже такая форма была распространена и на Оренбургский военный округ. А боевые качества противника были очень низкими. Бухарский эмир и кокандский хан стремились собрать массовые ополчения, но получались толпы, растворявшие в себе хороших наемников-профессионалов. Они были плохо вооружены, необучены, имели низкий боевой дух. В сражениях все решали стойкость и напор, а этого Туркестанскому корпусу было не занимать. Нормальным считалось соотношение рота на тысячу. В 1868 г. генерал-губернатор Кауфман выступил на Самарканд с отрядом в 4 тыс. Их ждало 60-тысячное бухарское войско. Казаки и солдаты вброд ринулись через р. Зеравшан. Перейдя ее, становились на руки, чтобы не тратить времени на переобувание и вылить воду из сапог. Ударили в штыки и опрокинули противника. Но бухарцы сочли, что раскусили магический секрет русских. Через месяц, при Зарабулаке, наши воины вдруг увидели, как враги становятся на голову, а соратники трясут их за ноги. И понеслись в атаку. Их даже не допустили до рукопашной, положили 10 тыс. человек из скорострельных винтовок Карле. Бухара запросила мира.
В 1869 г. англичане инспирировали и вооружили восстание в китайском Кашгаре, банды оттуда принялись нападать на Семиречье. И атаман Колпаковский ввел казаков и отряды солдат в Китай, занял г. Кульджу. Впрочем, вернул эти районы Пекину, когда китайское правительство справилось с мятежом. В 1860-х гг. русские продолжили и освоение восточного берега Каспия. Была построена крепость Красноводск, возникла Закаспийская область. Она поддерживали связь с Россией через море, поэтому была подчинена Кавказскому генерал-губернаторству, и служили здесь кубанские и терские казаки.
А в 1873 г. наши войска четырьмя отрядами двинулись на гнездо разбойников, Хиву. Отряд, шедший из Красноводска, не выдержал тяжелейшего пути через пустыни и повернул назад. Отряды, выступившие с Эмбы и Мангышлака, вместе 6,5 тыс. человек и 16 пушек, встретились у Мангыта и под общим командованием наказного атамана Уральского Войска генерала Н.А. Веревкина отбили нападения хивинцев. В этих боях отличился полковник Михаил Дмитриевич Скобелев. Он командовал авангардом из казаков 1-го Кизляро-Гребенского и 1-го Сунженско-Владикавказского полков, в схватках получил 7 ран. Четвертый отряд, Кауфмана, в 6 тыс. при 18 орудиях шел из Туркестана, едва не погиб в песках — спаслись чудом, случайно обнаружив колодцы. Соединились у Хивы с Веревкиным и 28 мая пошли на штурм. Противник встретил жестоким огнем батарей новеньких английских орудий, контратаками. Кауфман приказал: «Ракетами — по коннице, артиллерия — по воротам». Первым в пролом ворвался 29 мая Скобелев с терцами. Хива пала.
Хан сперва сбежал, но вернулся, при встрече с Кауфманом подполз к нему на животе, просил вернуть ему владения, обещая принести присягу. Было освобождено 10 тыс. русских и казахских невольников. Происходили душераздирающие сцены — многие русские, похищенные в детстве, успели состариться в рабстве. Кидались на шею нашим воинам, рыдали, пытались распрашивать о родных местах. Но еще больше хивинцы «щипали» Иран, не имевший таких систем обороны. В плену оказалось 40 тыс. персов. Когда их отправляли домой, они плакали от счастья, падали на колени перед казаками: «Дозвольте, и мы оближем пыль с ваших божественных сапог». В результате этих побед Хива, Бухара и Коканд сохранили свою государственность, но их монархи признали себя вассалами царя, запретили работорговлю, уступили часть территорий. Граница прошла по Амударье, где был построен форт Петропавловск, устроена линия казачьих кордонов. Службу тут несли уральцы, некоторые поселялись насовсем. Здесь возникли и поселения беглых сектантов-молокан, часть их тоже «оказачилась». Так возникло Амударьинское казачество. Генерал-губернатор Кауфман развивал торговлю, налаживал гражданскую жизнь, открыв в крае 60 школ и первую библиотеку.
Но многие местные феодалы не смирились с ограничениями своего произвола. В 1875 г. кокандского хана Худояра сверг и изгнал восставший бек Пулат. Был провозглашен ханом — с принесением человеческой жертвы, зарезали юношу, окропив кровью кошму, на которой подняли Путата, и он объявил «газават» русским. Англичане прислали деньги, оружие, отряды сипаев. Пошла резня тех, кого сочли сторонниками России. Кокандцы напали на Ходжент, но были отбиты. И Кауфман с 4 тыс. бойцов сам перешел в наступление. Конницей отряда (а она в Средней Азии состояла только из казаков) командовал Скобелев. Под Махрамом 24 августа встретили 60-тысячную армию Пулата. Пехота атаковала в лоб, Скобелев со 2-м Уральским полком и семиреченцами зашел в тыл. Перебили 3 тыс. врагов, остальных рассеяли. Наши потери составили 5 погибших и 8 раненых.
Но едва наши войска, посадив на престол законного хана, ушли, вернулся Пулат, и Коканд опять восстал. На усмирение отправился отряд генерала Троцкого. 1 октября взял Андижан, разгромив 70 тыс. повстанцев. Скобелев снова отличился, был произведен в генерал-майоры. И придумал для себя особую форму — белую. И коня всегда выбирал белого, отчего и получил прозвище «Ак-паша» — «белый генерал». Вскоре ему довелось возглавить первую самостоятельную операцию. В декабре, как только русские, замирив Коканд, покинули его, Пулат поднял третий за полгода мятеж. Скобелев выступил немедленно, однако вынужден был вернуться, в тылу у него восстан Наманган. «Белый генерал» миндальничать не стал, сжег город, пресекая бунт в зародыше. Потом продолжил экспедицию, 31 декабря разгромил 20 тыс. кокандцев на Балыкчанских завалах, 4 января вторично взял Андижан. Пулат был пойман и за свои зверства без долгих разговоров повешен. А поскольку стало ясно, что ханы Коканда не могут держать подданных под контролем, это государство было ликвидировано и преобразовано в Ферганскую область. Ее начальником стал Скобелев. В июле 1876 г. он совершил трудный поход по горной Киргизии, замирив местные племена и приведя в подданство России. Границы нашей страны продвинулись до Памира.

Гражданская война в Семиреченском казачьем войске до сих пор является одной из малоизученных страниц отечественной истории ХХ в. В этой связи, большое значение имеет введение в научный оборот новых документов и материалов. Публикуемая статья видного казачьего публициста и общественного деятеля И.Н. Шендрикова является, на наш взгляд, ценным источником в рамках данной темы. Автор ярко отобразил сложившуюся к концу 1918 г. политическую и экономическую ситуацию на территории войска, что дает исследователям представление о масштабах разорения, которое претерпело войско в период гражданского противостояния. Определенный интерес представляют и предложения автора по восстановлению войска — ведь это, в какой-то степени, политическая и экономическая программа самих казаков. По мнению автора статьи, первой задачей по возрождению войска должно было стать освобождение всей его территории от красных, а затем уже решение административных и социально-экономических вопросов.

Автор статьи, Илья Никифорович Шендриков (18.07.1878 — 09.07.1957), родился в станице Талгарской Семиреченского казачьего войска, в казачьей семье. В молодости принимал участие в политических демонстрациях, за что в 1901 г. был исключен из Санкт-Петербургского университета и выслан в Туркестан. Некоторое время состоял в партии меньшевиков, откуда вышел в 1907 г. Несмотря на исключение из университета, Шендрикову все же удалось закончить это учебное заведение спустя восемь лет после исключения.

По окончании университета Шендриков работал присяжным поверенным. В 1917 г. был назначен членом Туркестанского комитета Временного правительства князя Г.Е. Львова. После переворота в Петрограде выступил против большевиков. Активно публиковал статьи по казачьей тематике на страницах периодической печати востока России. В 1918 г. — член совещания представителей казачьих войск при помощнике Военного и Морского министра по делам казачьих войск, юрисконсульт при Главном Управлении по делам казачьих войск и представитель Семиреченского казачьего войска при адмирале А.В. Колчаке. Эмигрировал в Шанхай в 1920 г. Работал редактором шанхайской антибольшевицкой газеты «Русское эхо» (1920-1922). Являлся секретарем шанхайского комитета по оказанию помощи сиротам Великой войны. В 1925 г. являлся одним из организаторов создания и председателем правления Казачьего Союза в Шанхае. Позднее эмигрировал в Сан-Франциско, где и скончался.

Статья «Нужды Семиреченского казачьего войска» была опубликована на страницах официоза правительства адмирала А.В. Колчака — газеты «Русская армия», издававшейся в Омске. И.Н. Шендриков являлся постоянным автором газеты, а его статьи по злободневным казачьим вопросам появлялись тогда практически в каждом номере.

Текст статьи публикуется в соответствии с современными правилами орфографии и пунктуации. Явные опечатки исправлены без оговорок.

Вступительная статья, публикация и примечания А.В. Ганина


Многострадальное Семиречье в большей своей части все еще находится под властью большевистско-немецких банд.

Северная часть Семиреченской области освобождена — из цепких лап большевиков выхвачены Урджар, Сергиополь, Лепсинск, а южная часть с г. Верным1 до сих пор под пятой жестокого врага.

Невероятные зверства творят большевики над беззащитным, мирным населением.

Начав с зверского убийства члена Туркестанского Комитета Временного Правительства О. Ав. Шкапского2, большевики в дальнейшем вырезали всех сколько-нибудь видных общественных деятелей, всю и без того немногочисленную интеллигенцию в Верном, Копале и в других городах.

И еще совсем недавно по приказу советских властей был убит Епископ Пимен.3

По указке Германского Генерального Штаба, они уничтожили целый ряд казачьих станиц, служивших опорой российской государственности на окраине, сопредельной с Китаем.

Терроризованы киргизы, оставшиеся в целом верными русской ориентации. Аулы и стада киргиз подвергаются грабежам, а население — уничтожению. Киргизы боятся, что с уходом русских, с торжеством большевиков придут в Семиречье китайцы, которых они боятся хуже огня, ибо в китайских пределах все еще господствует средневековье с пытками, казнями и проч.

Цветущий край разорен, подорвана его сельскохозяйственная жизнь.

Первейшей задачей Семиречья является освобождение его южной части и далее Туркестана от большевиков.

Вокруг этой основной цели должны группироваться и все остальные вопросы административного и общественно-экономического характера.

Для более успешной борьбы с большевистско-немецкими бандами прежде всего необходимо построить железную дорогу Семипалатинск — Сергиополь для правильного и планомерного снабжения действующих в Семиречьи (так в тексте — А.Г.) отрядов снаряжением и продовольствием.

Далее, в освобождаемых частях Семиречья надлежит восстанавливать органы административно-хозяйственного управления. Ни от станичных волостных управлений, ни от городских и земских самоуправлений, большевики не оставили ничего, да и должностные лица и делопроизводства уничтожены.

По докладу войскового атамана генерала Ионова4 на возобновленные органы и механизм одного казачьего управления, разоренного большевиками, потребуется до 2 миллионов рублей.

«Механизм 37 станичных правлений уничтожен до основания, здания подожжены, и станичные суммы израсходованы на отряды, сражавшиеся против большевиков».

Испрашиваемая на восстановление станичных правлений ссуда в размере 1 миллиона и ста тысяч рублей, далеко не покрывает всех убытков, понесенных казачьими правлениями. По приблизительно- му подсчету, ныне действующего войскового правления, убытки, причиненные большевиками станичным правлениям, выражаются в сумме 2.601.600 руб.

Освобожденная часть Семиречья нуждается в оказании существенной поддержки в области сельского хозяйства.

Необходимо не только сохранить общую площадь запашки, но и расширить ее, а между тем у казачьего и старожильческого населения нет ни сельскохозяйственных машин, ни даже необходимого в сельскохозяйственном быту железа для элементарных поделок.

В Семиреченском войске до 13 тысяч хозяйств с населением до 50 тысяч и по смете войскового правления для приведения сельского хозяйства хотя бы сколько-нибудь в нормальное положение, после разгрома края большевиками, необходима на первых порах широкая помощь предметами сельскохозяйственного обихода.

По смете Войскового Правления только для одного казачества необходимо заготовить до 1000 плугов, сельскохозяйственные орудия, плуги-сеялки, косилки и проч. Необходимы также железо сортовое, полосовое, мануфактура, медикаменты и проч. всего на сумму до 6 миллионов рублей.

Войсковое Правительство гарантирует возврат этой ссуды полностью при условии доставления войску просимых товаров, машин и проч.

Общая сумма испрашиваемой ссуды для одного казачества измеряется в сумме до 10 миллионов рублей.

Таковы нужды Семиреченского казачества, но не одно только казачество нуждается в оказании ближайшей помощи. Основным населением Семиречья являются киргизы, которых насчитывается до 800 тысяч, из них киргиз-кайсаков 720 тысяч и 80 тысяч каракиргиз.

Таранчей до большеви[с]тского переворота было 42 тысячи, ныне осталось 38 тысяч. Четыре тысячи погибло от рук мадьяро-большевистских банд.

Крестьян всего 270 тысяч, из них около 120 тысяч старожилов области, а остальные 150 тысяч — переселенцы—новоселы, из которых ныне, главным образом, вербуются большевистские банды.

В сельскохозяйственной помощи, в товарах до чая, сахара и спичек включительно нуждается и все остальное население Семиречья. И мы, нисколько не преувеличивая, скажем, что для восстановления общественно-экономической жизни населения Семиречья нужна ссуда в 15-20 миллионов рублей. Эта сумма с лихвой может быть восстановлена казне через два, три года вставшим на ноги и освобожденным от большевиков населением.

В Семиречье в настоящее время имеются источники для покрытия казной данной ссуды. В Верном сосредоточено было до 300 пудов опия, который расценивается на аптекарском рынке на вес золота.

В Верном были плантации министерства земледелия, на них и выращивался и заготовлялся опий для медицинских целей.

Недра земли, ископаемые богатства Семиречья ждут своей эксплуатации и предприимчивости.

Богатое всевозможным сырьем, кожами и шерстью, фруктами, скотом и проч. — Семиречье является золотым дном для добросовестного предпринимательства.

В г. Верном выстроена первая в Туркестане шерстяная фабрика местными купцами Шахворостовыми. На этой фабрике, оборудованной немецкими машинами, изготовлялись высокосортные бобрик, солдатское сукно ежедневно до 1000—1500 аршин. Местное население и войска Туркестанского военного округа одевались в Шахворостовское сукно.

С февраля 1918 года фабрика эта стоит ввиду полной невозможности работать вследствие созданных большевиками препятствий.

По реке Или и около озера Балхаш, раскинуты на сотни верст, прорастающие диким льном (кендером) поля, а по произведенным исследованиям из этого кендера могут вырабатываться крепчайшего свойства канаты, мешки и проч.

Производительные силы Семиречья еще спят и с водворением правового строя в России, с проведением железной дороги Семипалатинск — Верный — Ташкент, наш богатейший край воспрянет к новой интересной жизни.

И. Шендриков.
Русская армия (Омск).
24. 12. 1918 г. №28. С. 2.


1 г. Верный — ныне г. Алма-Аты (Казахстан).

2 Шкапский Орест Авенирович (1865, Ташент — апрель 1918, Верный) — из дворян Уфимской губ. В 1887-1895 гг. — находился в заключении и ссылке за принадлежность к «Народной воле». Действительный член Туркестанского отдела Русского Географического общества (1899). Член партии народных социалистов (с 1906 г.). Служил в областных управлениях и переселенческих органах Верного, Ташкента, Петрограда. Член Туркестанского комитета Временного правительства (1917). Занимался ликвидацией последствий киргизского восстания 1916 года. Во время выступления ташкентских большевиков в сентябре 1917 г. призвал власти Семиречья к неподчинению и объявил себя единственным представителем Временного правительства в Туркестане, в октябре 1917 г. ввел военное положение в Верном и Пишпеке. В начале ноября 1917 г. заявил о решительной борьбе с большевиками, поддержал выступление А.М. Каледина. Тесно сотрудничал с Войсковым правительством Семиреченского казачьего войска. В связи с неудачей антибольшевицкого выступления в феврале 1918 г. сложил свои полномочия и попытался бежать в Китай, был задержан и помещен в тюрьму в г. Верном. В апреле 1918 г. - расстрелян.

3 Пимен (Белоликов) (1880, Новгородская епархия — 1918) — епископ Семиреченский и Верненский (1917-18). Окончил Кирилловское духовное училище, Новгородскую духовную семинарию, Киевскую духовную академию (1904). Ректор Александровской духовной семинарии (с 1911). Начальник Урмийской миссии (1912). Ректор Пермской духовной семинарии (с 1914). В 1916-17 гг. — епископ Салмасский. Расстрелян. Похоронен возле г. Верный.

4 Ионов Александр Михайлович (02.02.1880 — 18.07.1950) — Генерального штаба генерал-майор (26.02.1918). Из семьи атамана Семиреченского казачьего войска. Окончил 2-й Оренбургский казачий корпус, Константиновское артиллерийское училище и Императорскую Николаевскую Военную Академию (1908). Участник Первой мировой войны. Награжден орденом Св. Георгия 4-й степени и Георгиевским оружием. Полковник (1916). Командир 2-го Семиреченского казачьего полка (1917). Войсковой атаман Семиреченского казачьего войска (с 26.02.1918). Командир отдельной Семиреченской казачьей бригады (с мая 1919). Начальник штаба при Инспекторе формирований стратегического резерва во Владивостоке (с октября 1919). В эмиграции — в Канаде, США. Начальник Северо-Американского отдела РОВС. Умер в Нью-Йорке.


И. Н. Шендриков
(Альманах «Белая гвардия», №8. Казачество России в Белом движении. М., «Посев», стр. 240-241)

Вместе с начавшейся в 1917 г. новой Великой Смутой в Русской державе берет свое начало и геноцид казачества, который с разной интенсивностью продолжался все 74 года существования тоталитарного режима. В ходе осуществления его выделяются два периода, во время которых уничтожение казачества происходило наиболее активно. Первый и самый страшный период казачьего геноцида пришелся на время братоубийственной Гражданской войны, когда из 4 млн. казачьего населения России, свыше 2 млн. было уничтожено физически. Многие тысячи, спасаясь от верной гибели, были вынуждены покинуть Родину и навсегда уйти в эмиграцию. Второй период геноцида казачества пришелся на годы проведения всеобщей коллективизации 1929-1933 гг. от которой из всех сельских жителей страны, более всего пострадали казаки. Духовное же уничтожение казачества проводилось в течении всего времени существования антинародного режима, вплоть до начавшегося в 1989 г. возрождения казачества. Частью геноцида российского казачества явилось систематическое и планомерное уничтожение семиреченского казачества. Все те ужасы, что обрушились на казачество, в полной мере пришлось пережить и семиреченских казакам — физическое истребление, расказачивание, насильственные мобилизации, уничтожение самобытного казачьего уклада жизни, самоуправления, раскулачивание, насильственное переселение с земель предков.

Начало той страшной трагедии было положено событиями весны 1918 г. Но предпосылки ее сложились еще раньше, со времени уничтожения в феврале 1917 г. русской исторической государственности. Февральский переворот логически завершился переворотом октябрьским, в результате которого к власти в стране пришло большевицкое руководство. Если февральский переворот, спустя некоторое время большинство семиреченских казаков все же признало, то октябрьский переворот, за исключением небольшой кучки отщепенцев, признан не был. После октябрьского переворота, на территории Семиреченской области власть в свои руки взяло семиреченское казачество в лице созданного им 1 ноября 1917 г. Войскового правительства, встав на пути распространения в Семиреченском крае большевизма1. Однако в деле борьбы с врагами законной власти Войсковое правительство руководствовалось больше выжидательной политикой и половинчатыми мерами. Этим воспользовались большевицкие элементы развернувшие против власти Семиреченского казачьего войска усиливавшуюся с каждым днем деятельность. Печальным итогом всего этого явилась трагическая развязка, потянувшая за собой цепь кровавых событий. В конце января 1918 г. в город Верный, столицу Семиреченского казачьего войска (ныне г. Алма-Ата) из Ирана прибыл 2 Семиреченский казачий полк, распропагандированный еще на фронте. Будучи уже в областном городе казаки второго полка, окончательно подпали под влияние большевиков. Молодые казаки, не имевшие еще достаточного жизненного опыта, легко поверили щедрым посулам большевиков, обещавших неприкосновенность казачьих земель, сохранение казачьего уклада жизни, представительство в новых органах, власти и т.д. 2 марта 1918 г. казаки 2 полка под руководством большевиков подняв мятеж, совершили в городе Верном переворот, свергнув власть Войскового правительства2. В результате этого, в Семиреченской области, как и по всей России, установилась власть большевиков. Казаки, сами еще того не понимая, привели к власти своих будущих палачей. Основные бедствия разразившейся вскоре после переворота Гражданской войны в Семиречье, обрушились на расположенные в Северном Семиречье Лепсинский и Копальский уезды, где в течении двух лет происходили главные боевые действия. В станицах этих двух уездов и располагался 2 Семиреченский казачий полк, казаки которого большей частью погибли в огне, гражданской войны, заплатив своей кровью за совершенную в марте 1918 г. роковую ошибку. Захватив власть, большевики сразу же заявили, что за совершенное в прошлом в отношении них противостояние они никого не будут преследовать. Но это был всего лишь обычный для новой власти подлый обман, которым она повсеместно и постоянно пользовалась. Красные кому угодно давали любые обещания и шли на любые уступки, о которых они забывали сразу же как только в них отпадала необходимость. Это громкое заявление было сделано только с одной целью, выиграть время и укрепив свою власть в Семиречье, разгромить казачество. В свою очередь, большая часть казаков не имела никаких иллюзий в отношении ближайших намерений власти, и готовилась к отпору. Война в крае началась со вспыхнувшего 16 апреля в Верненском уезде восстания Семиреченского казачества. Толчком к той страшной трагедии послужили следующие события. В Верном в это время ощущалась нехватка хлеба, вызванная произошедшим в Семиречье в 1917 г. неурожаем. Большевицкая власть решила выйти из положения, отобрав хлеб у тех, кто его производил. После мартовского переворота власть в Семиреченской области в связи с отсутствием в ней рабочих перешла в руки крестьян. Грабить самих себя крестьяне естественно не собирались. Поэтому выход из продовольственного кризиса был найден простой (по их мнению) — отобрать хлеб у казаков. Для выполнения этого решения в Верном был сформирован продотряд и направлен в станицу Софийскую, от казаков которой грабители потребовали сдать 1000 пудов хлеба и всё имеющееся у них оружие. После этого, для устрашения они обстреляли станицу из двух пушек. Попытка реквизиций вызвала среди казаков станицы взрыв возмущения, переросшего затем в восстание. К повстанцам присоединились казаки ближайших пяти станиц. Совместными действиями они разгромили продотряд и осадили г. Верный, что послужило началом апрельского восстания3.

Против повстанцев из Ташкента, был послан хорошо вооружённый Ташкентский экспедиционный карательный отряд, под А. Мураева. Несмотря на героическое, упорное сопротивление, восставшие казаки не смогли противостоять более сильному противнику, и были вынуждены уйти в Китай и Северное Семиречье4. Взяв верх, карательный отряд стал чинить в станицах Верненского уезда неслыханные зверства. Казачье население было подвергнуто повальным грабежам, насилию и убийствам. Дома многих казаков-повстанцев бандиты отряда Мураева сожгли. Казакам запретили даже называть себя казаками. Отныне они должны были зваться только гражданами. Тех же, кто осмеливался назвать себя казаками, расстреливали на месте. Расстрелу подлежали также и все казаки, у которых каратели находили оружие. Захватив после упорного боя Мало-Алматинскую станицу, отряд Мураева взял в плен более сотни казаков, которые затем все были расстреляны. Затем каратели выгнали всё оставшееся после ухода казаков население на её окраину в район Развилки (ныне — район Алма-Аты), после чего их поставили на колени и навели пулемёты, продержав их, таким образом, несколько часов. Разъезжая на лошади вокруг них, Мураев, осыпая грязной бранью, угрожал всех их расстрелять, если казаки-повстанцы, избежавшие захвата в плен, не явятся к нему и не сдадутся. Однако осуществить это злодеяние ему помешал уполномоченный, посланный новой областной властью, после беседы с которым Мураев отменил планируемый кровавый акт.

В честь взятия» Мало-Алматинской станицы Мураев устроил для отряда грандиозное застолье, в ходе которого станица подверглась повальному грабежу, насилию и убийствам. Несколько казаков станицы, поддержавших большевицкую власть, Мураев, дабы избежать их гибели в ходе погрома, посадил на сутки на гауптвахту. Каратели убивали казаков, несмотря на их принадлежность к большевикам, только за то, что они по происхождению казаки5.

В станице Надеждинской мураевцы на глазах у жителей на центральной площади казнили несколько десятков захваченных в плен казаков. Их поставили на колени, после чего отрубили шашкой головы. Исполнять казнь поставили подростка, который из-за своей физической слабости отрубал головы только после нескольких ударов, подвергая обречённых казаков страшным мучениям. Просьбы приговоренных казаков назначить для казни взрослого палача были проигнорированы. Жён и детей казаков, участвовавших в восстании, мураевцы сажали в каменные подвалы домов, заколачивая выход гвоздями и обрекая людей на долгую и мучительную смерть от жажды и голода. В результате пострадали, в основном, женщины, старики и дети, ибо сами казаки ушли за пределы уезда. Многие казаки, предвидя, что ждёт их семьи, уходя в Китай, забирали их с собой. Количество казаков, погибших от рук мураевских изуверов, до сих пор остаётся неизвестным. Составить представление об этом можно по одному достоверно известному факту. Такие же насилия, как и в станицах, банда Мураева творила в уйгурских селениях, мстя их жителям за поддержку апрельского восстания казаков. По оценкам уйгурских историков, карателями было убито около семи тысяч уйгуров. Количество же погибшего казачьего населения никто не считал.

Апрельское восстание потерпело поражение, но в деле борьбы семиреченского казачества с большевизмом оно имело огромное значение. Главным его результатом явилось прекращение раскола семиреченских казаков на белых и красных. Казаки, которые после октябрьского переворота стали на путь поддержки большевицкого режима, или проявляли колебание после жестокого подавления апрельского восстания, увидев истинную сущность новой власти, встали в ряды белых. Апрельское восстание послужило началом второго этапа Белого движения в Семиречье. Если первый его этап в Семиреченском крае был пассивно-оборонительным, явившимся реакцией на насильственный захват большевиками власти в центре страны, желанием сохранить, что возможно от прежней России, то второй этап Белого движения стал активным, повстанческим, явившимся ответом на проводимую большевиками антинародную политику.

Устроив кровавый погром южных станиц, большевики перешла к планомерному проведению политики геноцида семиреченского казачества. Следующим актом геноцида явилось начало проведения расказачивания. В июне 1918 г. было принято два соответствующих этой политике решения. 3 июня командующим войсками красных Семиреченской области был издан приказ о ликвидации Семиреченского казачьего войска: «Войсковое правление и все станичные правления Семиреченского казачьего войска упраздняются. Приказываю всё имущество, дела и денежные суммы бывшего Войскового правления, немедленно сдать в распоряжение моё с военной коллегией. Для расформирования и ликвидации всего казачьего управления учреждаю при штабе войск особое отделение»6. 6 июня Семиреченским облисполкомом было вынесено постановление о конфискации у казачьих офицеров земли и сельхозинвентаря, а также о реквизиции у казаков хлеба и скота7. Вскоре после этого стали проводиться переименования станиц, выселков и превращения их в волости и села. Начавшись в Верненском уезде, Гражданская война вскоре перекинулась в расположенные в Северном Семиречье Копальский и Лепсинский уезды, где она затянулась на целых два года. Главной причиной войны явилось острое неприятие казаками установившейся на их земле власти, несшей людям одни только страдания и смерть. В этом кровавом противостоянии семиреченские казаки боролись за право устраивать свою жизнь по обычаям своих предков, за свою свободу, против жестокого насилия, за порядок, против произвола и анархии. Началом Гражданской войны на севере области стало резкое обострение весной 1918 г. земельных конфликтов казаков с недавно переселившимися туда крестьянами. Возмущение казаков вызывали претензии крестьян на их земли, в отношении которых они хотели совершить передел в свою пользу. Не добившись от казаков согласия на такой передел, крестьяне стали насильно захватывать их земельные наделы8. Крестьяне Лепсинского и Копальского уездов (ныне территория Талды-Курганской области Казахстана), пользуясь поддержкой уездных советов, где власть целиком и полностью принадлежала им, стали устраивать в отношении казаков массовые насилия, выражавшиеся кроме захвата их земель, в потравах их посевов, скашивании казачьих лугов, угоне коней, нападениях на казаков и т.д., что вынуждало казаков принимать ответные действия9. Результатом произвола явились начавшиеся кровавые столкновения между казаками и крестьянами, переросшие затем в гражданское противостояние. В июне 1918 г., сразу же после подавления апрельского восстания для разгрома восставших станиц теперь уже на севере Семиречья из Верного был выслан крупный карательный отряд И. Мамонтова. По прибытии на место к верненским карателям, присоединилось большое количество местных крестьян. Вскоре из города Верного в Северное Семиречье красными было выслано ещё два крупных карательных отряда. Плохо вооружённые казаки, чьи станицы находились на большом расстоянии друг от друга, не сумев противостоять более многочисленным и хорошо вооружённым отрядам красных, были вынуждены прекратить сопротивление. Активные участники восстания были вынуждены укрыться в горах Джунгарского Алатау или уйти на территорию Китая. Только крепкие духом и сильные единством казаки станицы Саркандской сумели дать достойный отпор многократно превосходящим их по численности красным. После подавления восстаний, по северным станицам Семиречья прокатилась волна репрессий. Из трёх действовавших на севере Семиречья красных отрядов особенно отличился в насилиях над мирным казачьим населением отряд И. Мамонтова. Кроме этого, мамонтовцы повсеместно проводили поголовное уничтожение станичных священников за то, что те благословляли казаков на подвиг и жертву во имя победы над сатанинской властью. Ими же 16 сентября 1918 г. за городом Верным в роще Баума за проповеди, направленные против новой власти, без суда и следствия был зверски убит священномученник епископ Верненский и Семиреченский Пимен, ныне причисленный к лику местночтимых святых.

29 июля 1918 г. большевиками было издано постановление о конфискации у семей казаков-повстанцев сельскохозяйственного инвентаря, что обрекало их на нищету и голод10. В ноябре 1919 г. новой властью была проведена первая насильственная мобилизация семиреченских казаков. Причиной этого явилось катастрофическое положение большевиков в Семиречье в связи с разгромом мятежа крестьянских деревень с центром в селении Черкасском, а также прибытием в Семиречье 33-тысячной Отдельной Оренбургской армии А.И. Дутова. Возникла реальная возможность освобождения белыми всего Семиречья от большевиков. В сложившейся ситуации красные, опасаясь восстания семиреченских казаков у себя в тылу, срочно провели на территории Верненского уезда массовую мобилизацию казачества. Мобилизованных сразу же отправили подальше от Семиречья в г. Черняев (ныне — Чимкент), где из них был сформирован 1 Семиреченский казачий полк, направленный ещё дальше от родных краев, в Ферганскую долину на борьбу с басмачами. В Семиречье из Ташкента срочно были переброшены подкрепления. Все красные части Семиречья были сведены в 3-ю Туркестанскую стрелковую дивизию. В этой ситуации Советская власть решила временно изменить проводимую ею по отношению к семиреченскому казачеству политику геноцида. В течение двух лет, пока шла развязанная большевиками Гражданская война в Северном Семиречье, основными занятиями находившихся там красных частей были не столько военные действия, сколько повальное пьянство, грабежи и убийства безоружных жителей станиц. Факты мародерства, пьянства и жестокого обращения с мирным казачьим населением были настолько вопиющими и массовыми, что их в своих воспоминаниях были вынуждены признать даже те, кто воевал в Семиречье в рядах красных. Ярким потверждением этого факта, является характеристика красных войск Семиречья данная весной 1920 г. уполномоченным фронта Туркестана Д. Фурмановым. В своём докладе РВС Туркфронта Фурманов сообщал следующее: «Войска Семиречья состоя из местных жителей середняков и отчасти из казаков, представляют собой весьма трусливую банду, зарекомендовавшую себя в боях чрезвычайно гнусно. Красная армия Семиречья представляет собой не защитницу Советской власти, а угрозу мусульманству и казачеству»11. Тут необходимо учесть, что эта характеристика была дана в 1920 году, когда отряды красных в Северном Семиречье уже были сведены в единое воинское формирование — 3-ю стрелковую дивизию, с некоторой дисциплиной. Теперь исходя из всего вышеприведенного нетрудно составить картину, что из себя представляли красные шайки в 1918-19 году, когда в их рядах отсутствовали даже слабые намеки на дисциплину. Отход от политики геноцида семиреченских казаков начался со времени принятия в декабре 1919 г. командования 3-й Туркестанской стрелковой дивизии прибывшим из Ташкента Беловым, бывшим до этого главкомом войск Туркестана. Он категорически запретил проводить расстрелы взятых в плен семиреченских казаков. Вслед за этим Беловым был издан еще один приказ, запрещавший насилия, грабежи и убийства в станицах: «...Все зависит от вас или поможете прикончить фронт или подтолкнете казаков на дальнейшую борьбу... Не насилуйте, не издевайтесь, не глумитесь...»12. Вскоре после этого, 4 марта 1920 г., командующим Туркфронтом Фрунзе было издано воззвание «К Семиреченскому казачеству и таранчинскому народу», в котором отмечалось, что всем участвовавшим в боевых действиях против Советской власти в Семиречье, если они добровольно сложат оружие, объявляется полная амнистия: «Уже два года длится ожесточённая гражданская война на территории Семиречья. Сожженные сёла, станицы и аулы, разорение и обнищание населения, превращённый в кладбище, прежде цветущий край — всё это явилось его результатом. Ныне настал момент положить конец этой бессмысленной войне. В интересах скорейшего безболезненного решения кровавого спора на полях Семиречья, в интересах полного примирения всех трудящихся края без различия веры, языка и национальности, Реввоенсовет постановил: всем казакам, таранчам, киргизам и прочим, сражающимся ныне против Красной Армии, гарантируется полная личная безопасность, забвение всех преступлений, совершённых против рабоче-крестьянской России, при условии немедленного изъявления покорности Советской власти, безоговорочного признания, сдачи всех запасов оружия и военного снаряжения»13. Кроме этого, большевицкая власть давала обещание, что бывшие ранее нормой, насилия проводимые в отношении семиреченских казаков, теперь уже больше никогда не повторятся. Поверив обещаниям Фрунзе, а также понимая, что одним им после поражения основной части армии адмирала А.В. Колчака не выстоять, части Отдельной Семиреченской армии Б.В. Анненкова в конце марта 1920 г. сложили оружие. Часть южной группировки этой армии, состоявшей, в основном, из семиреченских казаков под командованием войскового старшины Бойко оказалась окружённой в станице Копальской, превосходящей её по численности группировкой красных. Семиреченские казаки, имея продовольствия лишь на несколько дней, а боеприпасов только на один бой, в виду безвыходности ситуации 29 марта 1920 г. сложили оружие. После этого, сдавшиеся в плен казаки были заключены в расположенный в городе Верном лагерь. Уже в лагере часть казаков была подвергнута арестам ЧК, имели место случаи грабежа казаков лагерной охраной14.

Первая фаза Гражданской войны в Семиречье, отличавшаяся широким масштабом военных действий, закончилась. Печальным итогом ее явились опустевшие, разоренные и сожженные станицы. Тысячи семиреченских казаков полегли на полях братоубийственной войны или стали калеками. Многие, бросив имущество, были вынуждены эмигрировать в Китай, где им пришлось остаться на долгие десятилетия. Часть казаков так и не вернулась из эмиграции. Тысячи были подвергнуты массовым насильственным мобилизациям и отправлены проливать свою кровь за чуждое им дело ненавистного режима. С поражением Отдельной Семиреченской армии Анненкова, гражданское противостояние в крае не закончилось. С лета 1920 г. по конец 1922 г. в Семиречье прошел второй этап Гражданской войны. В отличие от первого он не сопровождался столь масштабными боевыми операциями, но был не менее кровопролитным и ожесточенным. По характеру военных действий, второй этап Гражданской войны в Семиреченском крае напоминал прошедший в первой половине 1918 г. ее начальный повстанческий период. Результатом трагических событий весны 1920 г. в Семиречье явился полный и окончательный захват края большевиками.

Несмотря на сложившуюся здесь для сопротивления крайне неблагоприятную ситуацию, далеко не все белые сложили оружие. Часть семиреченского казачества во главе с исполняющим обязанности Войскового атамана, генерал-майором Щербаковым, полная решимости продолжить борьбу с большевицким режимом, ушла в западно-китайскую провинцию Синьцзян и расположилась в находящемся неподалеку от границы городе Кульджа. В Синьцзян со своими отрядами ушли атаманы Анненков и Дутов. Всего в Западном Китае оказалось около 10 тысяч бывших белых, преимущественно казаков. Оказавшись в эмиграции, семиреченские казаки сразу же возобновили активную вооруженную борьбу с властью большевиков. Казаки совершали стремительные рейды на территорию Советской России, громя органы власти и уничтожая отряды красных. После чего также неожиданно исчезали, как и появлялись. В этой рейдовой войне особенно отличился отряд под командованием полковника Сидорова, активно использовавший эту тактику еще в 1918-1920 гг. Граница между Семиреченской областью и Западным Китаем в то время напоминала линию фронта. В свою очередь, красные, стремясь предотвратить нависшую со стороны ушедших за кордон казаков угрозу своему господству, использовали в борьбе с ними все доступные средства. ЧК широко развернула среди казаков агентурную сеть, значительно затруднившую их борьбу с большевицким режимом. Кроме того, среди эмигрировавших казаков активно проводилась пропагандистская кампания за возвращение. Казаков всячески уговаривали вернуться домой, обещая забыть их участие в белом сопротивлении и не допускать проведения произвола и насилия в отношении казачества15. Кампания эта имела лишь частный успех, да и то, только лишь весной-летом 1920 г. Часть ушедших казаков, не выдержав обрушившихся на чужбине на них многочисленных лишений, голода, тоскуя по родине и своим близким, а также, поверив обещаниям, вернулась в Семиречье. Но все заверения и в этот раз оказались обманом — большинство вернувшихся казаков, спустя некоторое время, было расстреляно. Из эмиграции тогда вернулась только небольшая часть семиреков. Когда до казаков в Синьцзяне дошли известия о репрессиях в отношении казаков-репатриантов, поток возвращающихся быстро иссяк. В противостоянии с укрывшимися в Синьцзяне казаками новый режим широко использовал власти этой китайской провинции. Большевики использовали подкуп продажных властей Синьцзяна, а в случае несговорчивости, предъявляли им ультимативные требования, подкрепленные угрозами военного вторжения на территорию этой провинции16. Используя подобные методы воздействия большевики неоднократно добивались разрешения на ввод в эту провинцию крупных карательных отрядов, совершивших в период с 1921 по 1924 гг. несколько рейдов по расположенным там казачьим поселениям17.

После того как весной 1920 г. на всей территории Семиреченской области был установлен тоталитарный режим, начались волнения крестьян-переселенцев, вызванные распространением продразверстки на переселенческие села Семиречья. Недовольство усилил изданный командующим Туркфронта приказ об отправке на войну с басмачами в Ферганскую долину не желавшей уходить из Семиречья 3-й Туркестанской стрелковой дивизии, состоявшей преимущественно из этих же крестьян-переселенцев. Недовольство вылилось в произошедшее в июне 1920 г. восстание пятитысячного гарнизона Верного18. Незадолго до восстания большевицкие власти области, видя, что контроль за ситуацией в городе уходит из их рук и, опасаясь возможного участия пленных казаков в назревавшем вооружённом выступлении, в начале мая выпустили их из верненского лагеря.

Из освобожденных семиреченских казаков, возраст которых был не старше 30 лет, были сформированы и отправлены на борьбу с басмачеством в Ферганскую долину кавалерийские части. Казаки, возраст которых был старше 30 лет, распускались по станицам. Однако в формируемые кавалерийские части в качестве добровольцев записывались и многие казаки старших возрастов из опасения перед расправой со стороны большевицкого режима. Отправка семиреченских казаков на Ферганский фронт была сделана с целью ослабить их, отослав возможно большее количество казаков самых боеспособных возрастов подальше от родных мест. Насильственные мобилизации и посылка семиреченских казаков в Фергану проводились и впоследствии в течение всего периода активной войны с басмачами в Средней Азии, вплоть до ликвидации Ферганского фронта летом 1926 г. Стремясь забрать на фронт как можно больше семиреков, власть отправила воевать даже 16-летних казачат.

Весной 1920 г. многим семирекам казалось, что новая власть наконец-то оставит казаков в покое. Однако с окончанием братоубийственной войны на казаков обрушились новые беды. Проводимый в их отношении геноцид не только не прекратился, но даже усилился. Разоружив Семиреченских казаков и ослабив их массовыми мобилизациями, новая власть провела следующий этап расказачивания семиреков.

Из-за того, что в Северном Семиречье сломить казачье сопротивление красным удалось лишь в конце марта 1920 г., в апреле того же года было издано еще одно постановление о ликвидации Семиреченского казачьего войска, идентичное приказу об уничтожении войска от 2 июня 1918 г.19 Были продолжены переименования станиц и выселков, повсеместно уничтожались памятники, связанные с историей и культурой семиреченского казачества.


1 Центральный Государственный Архив Республики Казахстан (ЦГА РК). Ф. Р-9. Оп. 1. Д. 5. Л. 78.

2 ЦГА РК. Ф. 1363. Оп. 1. Д. 32. Л. 8-10.

3 ЦГА РК. Ф. 1363. Оп. 1. Д. 11. Л. 50-52.

4 Казахстан в огне гражданской войны. Алма-Ата, 1960. С. 206.

5 ЦГА РК. Ф. 1363. Оп. 1. Д. 41. Л.5.

6 ЦГА РК. Ф. 180. Оп. 1. Д. 4. Л. 1.

7 Государственный архив Алма-Атинской области. Ф. 489. Оп. 1. Д. 40. Л. 23-24.

8 ЦГА РК. Ф. 1363. Оп. 1. Д. 20. Л. 8.

9 Харченко Г.Т. 399 дней и ночей в огненном кольце. Алма-Ата, 1984. С. 23.

10 Вестник Семиреченского трудового народа. 1918. 09.08.

11 Шамбаров В. Белогвардейщина. М., 1999. С. 136.

12 Фурманов Д.А. Мятеж. Алма-Ата, 1982. С. 250.

13 Правда (Верный). 1920. 09.03.

14 Фурманов Д.А. Указ. соч. С. 275. 15. Там же. С. 275-276.

15 И я ему не могу не верить. М., 1987. С. 200.

16 Мы из ЧК. Алма-Ата, 1974. С. 5.

17 Гражданская война в Казахстане. Алма-Ата, 1974. С. 323-326.

18 Алма-Ата. Энциклопедия. Алма-Ата, 1983. С. 477.

Ю. Шустов
(Альманах «Белая гвардия», №8. Казачество России в Белом движении. М., «Посев», стр. 236-240)

Гнеденко А. М, Гнеденко В. М. «За други своя или все о казачестве».

К-дуизляро-Гребенский, Горско-сский, Волгский и Сунженско-Владикавказский - вот имена полков, поселенных в Терской области и известных нынче под общим названием Терцев. Эти имена напоминают трехвековую историю Терцев, их первоначальное водворение, переселения с места на место, боевые труды, пережитую славу. Уже, судя по двойному названию полков, можно заключить, что прежде их было гараздо больше. Эти старые полки служили как бы звеньями той цепи, которая была растянута от моря Азовского до моря Каспийского. Черноморская Кордонная Линия оканчивалась урочичищем "Изрядный Источник", что на Кубани; весь остальной промежуок - по верхам Кубани, по Тереку, по Сунже примерно на700 верст, замкнула Кавказская Линия. Оплотом и грозой ее стали линейные казаки, подвиги которых прогремели по всему всему Свету. Кавказская Линия много лет служила приманкой для тех, кто жаждал славы или отличий.
На равнинах, в бурных волнах рек, в скалах Кабарды и в лесах "Чечни - везде воин встречал смерть: на каждом шагу она ждала свою жертву. На смену павших бойцов являлись другие; и так из годa в год, десятки лет, пока не замирился Кавказ.
Длинная Кавказская Линия замкнулась не сразу, а по частям. По мере того, как разгоралась борьба, выдвигалось то или другое звено этой цепи постов, кордонов и станиц. На защиту Линии шли казаки разных наименований: с Дона - донские, с Волги - волжские, С Яика - яицкие, с Хопра - хоперские, из Украины - украинские; шли сюда и мирные поселяне и селились под ружейным огнем горцев; наконец, среди защитников Линии встречались кабардинцы, черкесы, татары, частью крещеные, частью некрещеные.
Находили приют кабардинцы, чеченцы, черкесы, ногаи - народ такой же "отпетый", на все готовый. Когда воеводы прибыли из Астрахани, чтобы ставить тут городок, вольница явилась к ним с повинной и оказала на первых порах большую помощь. Таким поведением она выслужила свои вины, получила царское прощение. Узнавши про то, часть яицких казаков также явилась с повинной. Войско еще умножилось тем, что соседний кабардинский князь, родич Темрюка, по имени Джанклиш, бил от себя челом Царю Ивану Васильевичу, да с Сунжи, как уже сказано, прибыл с дружиной вольницы Мамсрюк. Из таких-то сходцев, русских и нерусских, по¬велось другое войско, Терское, которое отличалось от Гребенского своим разноязычием и наклонностью к морскому промыслу. Разноплеменность Терского войска еще более увеличилась, когда с ливонских и литовских городов стали посылать сюда в большом числе пленников, что, конечно, также умножило войско. Терцы жили и управляли по старым казацким обычаям, но наряд на службу зависел от царских воевод. Новокрещеные и вообще все казаки нерусского происхождение подчинялись роду князей Джанклиша: его сыну Сунчалею, внуку Муцалу и правнуку Каспулату.
Русский городок под охраной казаков разросся в большой многолюдный город, украсился садами и многими общественными зданиями, как, например: караван-сараи, бани, таможенные дворы, приходские церкви, монастырь, где крестились иноверцы, гостиные дворы. В Терках торговали шибко: сюда съезжались купцы из Кафы, что в Крыму, из персидских городов, из Астрахани. Один верблюжий караван сменялся другим; персидские "бусы-кораблики" сегодня разгружались, завтра снова нагружались. Кроме сторожи и разведок, казаки отбывали государеву службу в дальних походах. Соединенные дружины гребенцов и терцев чаще всего водили потомки князя Джанклиша. Они любили казачью удаль и прославили ее в горах Кавказа. Но хорошее для терцев старое время продолжалось недолго; вскоре начались беды.
Кахетинский царь Александр просил у государя помощи против их старого и общего недруга шамкала Тарковского, владения кото¬рого примыкали одним боком к Тереку. Вскоре после смерти Ивана Васильевича Грозного, воевода Хворостинин получил повеленье выступить из Астрахани с ратными людьми на Терек к старому городку, откуда вместе с гребенцами наступать на владения шамкала. По весне 1594 года воевода с пятитысячной ратью был уже на Те¬реке, где к нему присоединилось Еребенское войско. Хитрый шам-хал очистил перед русскими не только переправу на Сунже, но даже уступил без боя Тарки, свою столицу. Засели в нем русские, стали его укреплять. Работали в знойное лето, на самом солнцепеке, что с непривычки породило болезни: особенно изводила злая лихорадка; кроме того, оказался недочет в припасах.
Между тем полчища шамхала облегали город все теснее и теснее, а обещанная царем Кахетии помощь не являлась. Чаще и чаще улучались схватки, и как ни храбр был воевода Хворостинин, однако видел, что дело может кончиться худо. Составили совет, на котором долго не спорили. В темную ночь, побросав все лишние тяжести, русские тайком покинули город. Шли, шли и вдруг заметили, чтo сбились с дороги. Пока разыскали пастушка, пока с его по¬мощью выбрались на дорогу, наступил день. Тут налетела конница щамхала; вдали, в облаках пыли, настигали пешие. Отбиваясь от конницы, Хворостинин приказал бросить тяжелый наряд (артиллерию), повозки даже с ранеными и больными воинами, лишь бы поскорее отойти. Как голодные волки бросились татары на добычу; слышались вопли замученных. В полдень надвинулась уже вся сила басурманская. Впереди толпы шли муллы, держа над головами священные свитки, и пронзительно завывали стихами корана. Русская рать то останавливалась, строясь "в кольцо" и отбивалась всеми силами, то продолжала движение, теснимая спереди и сзади, сдавленная с боков. Только на закате солнца она добралась до Сулака, где битва сама собой стихла. Хворостинин привел на Терек едва четвертую часть; из тысячи гребенцев, вернулось 3 сотни.
Через 10 лет поход повторился. На этот раз подступила к Таркам десятитысячная рать, в которой находились оба казачьи войска - Гребенское и Терское. Воеводы напомнили русским воинам о ги¬бели братьев в этой предательской земле и так успели их воодушевить, что те поклялись перед распятием сложить свои головы. Бутурлин повел стрельцов с одной стороны, Плещеев - боярских детей и казаков с другой. Хотя город оказался уже укрепленным, но войска сразу им овладели; улицы и площади были завалены множеством убитых. Шамкал бежал в горы к аварскому хану, поручив оборону страны своему сыну Муту. Воеводы принялись вторично за городские стены; прежде всего они заложили на верхнем уступе, где стояли две высоких башни, каменную крепость. Работы шли успешно, пока не настала зима, и повторилась та же беда - припасы были на исходе. Воеводы были вынуждены отпустить половину стрелецких полков в Астрахань.
А тем временем Султан Мут не дремал. Он успел поднять на ноги весь Дагестан, собрал кумыков, пригласил ногайцев, так что в короткое время собралось под его начальством до 20-ти тысяч. С этим скопищем Мут подступил к Таркам. В ту пору защитники питались уже остатками толокна и вяленой говядины; даже казаки не В могли нигде ничего промыслить. Истощенные голодом, изнуренные трудами, русские люди все-таки оборонялись; особенно вредили не-приятелю высокие башни, с которых отборные пищальники стреляли без промаха. Вдруг одна из башен взлетела на воздух, даже горы вздрогнули, и в ту же минуту все скопище ринулось на штурм. Русские не испугались, отбили приступ. Однако лучшие стрелки и казаки погибли под развалинами башни, уничтоженной подкопом. Султан Мут также потерпел немалый урон. Зашла речь о мире. После недолгих переговоров, согласились на том, что русские отойдут беспрепятственно на Терек, больных же и раненых оставят до выздоровления в городе, на попечении шамхала; порукой в том, что их доставят в Терки, будет служить сын Мута, взятый в заложники. Шамхал утвердил договор шертью на коране, сам клялся и 10 сановников; сына отдал в аманаты.
С песнями, под грохот бубен выступила рать, направляя путь к тому же Сулаку. И в стане татарском шло ликованье: то был праздник Байрама. Муллы завыли молитвенные азамы и, войдя в азарт, объявили всенародно отпущение клятвы, данной "гяурам". На радостях Мут приказал отдать сотни тузлуков, припасенных по случаю его свадьбы с дочерью аварского хана, на угощение своих полчищ. Скрытно, как волки, стаями, двинулись татары по следам русских. Они настигли их на первом же ночлеге за рекой Озень, где ратники беспечно варили кашу. Неожиданно наездники врезались в. середину стана, так что русские не успели зарядить пищалей. За конными нахлынули пешие толпы, вооруженные длинные кинжалами. Ратные люди, стиснутые в кучи, отбивались стойко, мужественно, в плен не сдавались. Воевода Бутурлин, богатырь с длинной седой бородой, собственноручно изрубил в куски аманата, но тот был не сын Мута, а подставной татарин, приговоренный к виселице. Прошло несколько часов страшной рукопашной, обагрившей речку кровью. Пали оба воеводы; полегла вся русская рать. Но и татарам недешево обошлось их вероломство: сам султан был убит одним из первых. Раненые, покинутые в Тарках, погибли самою мучительною смертью: их таскали по улицам, над ними издевались женщины, ругались мальчишки.
Два таких похода сильно поубавили боевую силу казаков. Бы¬ли и другие беды, изводившие казаков, особенно терских. Они обитали, как уже сказано, около Нового Терка, в местах низменных, болотистых, а следовательно, лихорадочных, к тому же подверженных частым наводнениям. Терпя нужду в хлебе и питаясь одной "рыбешкой" терцы год от году хирели, вымирали целыми семьями.
Многие погибали на морском промысле. Не только голытьба, но люди семейные, жившие в пригородных слободах, даже гребенцы, более домовитые, соблазнялись приманкой богатой поживы. После удачного морского набега, казаки переряжались из своих сермяг и
лаптей в бархатные кафтаны, в сафьяновые сапожки; щеголяли в атласных рубахах, обшитых золотым галуном, и шапках, унизанных жемчугом. Только эти богатства приходили недаром. Сердитое мope много поглотило казачьих тел, да и схватки с караванами обходились недешево, тем более, что казаки набегали на "бусы-кораблики" на своих дощаниках или в утлых челнах.
Ко всем испытаниям терцев надо еще прибавить два нашествия
кубанского сераскира Казы-Гирея, погромившего их юрты; городок едва отбился. Одним словом, ко времени воцарения Петра Великого, осталось терских казаков едва ли третья часть, не больше тысячи. Чтобы прикрыть несчастный городок от татарских нападений, астраханский губернатор Петр Матвеевич Апраксин уговорил гребенских казаков переселиться из-за Сунжи на левый берег Терека, чтo они охотно исполнили. Повыше Сунженского устья гребенцы поставили Червленый городок, а остальные четыре по Тереку вниз, на расстоянии 80-ти верст. Таким образом, 1712-й год нужно считать началом заселения Кавказской Линии, о которой было говорено раньше.
Спустя 10 лет, устья Терека навестил сам Царь. Осмотрев Терки, он увидел его малолюдство, бедность казачью и приказал перенести остатки Терского войска на Аграхань. К малолюдному Терскому войску была выселена тысяча семейных донцов. Тут, на болотистой Астрахани, зарывшись в землянки, те и другие промаялись еще 12 лет, пока все завоевания великого Царя не отошли опять же персиянам. Терское войско водворили тогда на Тереке, при вновь построенной крепости Кизляре. Оно осело здесь таким малолюдством, что едва могло выставить на службу 600 казаков: старых терцев 200, да переселенцев, или "семейных", как их долго называли, 400 чел. Последние поставили свои три городка особо, между гребенцами и крепостью Кизляром. При окончательном устройстве Кавказской Линии, что было в 1836 году, Терско-Кизлярское войско переименовано в Кизлярский полк. Таким образом, оно составило второе звено Кавказской Линии; первым же ее звеном были и остались гребенцы.
Несмотря на то, что гребенцы были искони русские люди по плоти и духу, они, войдя в соседство и дружбу с горскими народами, позаимствовали у них многие обычаи, особенно пригодные в воинском быту. Кабардинцы задавали тогда моду в горах: им подражали черкесы, старались подражать грубые и бедные чеченцы. Одежда кабардинца состояла из верхнего зипуна с открытой грудиной и бешмета, обшитого галунами; деревянные патронташи, или хазыри, обделанные в кость, иногда в серебро, смотря по достаткам, носились прежде на поясе, потом уж перешли на грудь. Праздничная шапка была круглая, с узким меховым околышком и суконным верхом, также обшитым галунами; будничная же шапка - высокая из черного бараньего меха. Защитой от дождя и снега служил башлык-бурка заменяла кабардинцам плащ, служила постелью, одеялом и шатром. Как плащ, она прикрывает все снаряжение всадника и в то же время предохраняет его от сабельных ударов; при горячем отступлении, когда нужно спрыгнуть с кручи, ее набрасывают на глаза коню. "Седелечко черкасское" тоже упоминается в казацких песнях, как самая желанная и ценная добыча. Богатые князья и уорки покрывали себя доспехами московского изделия; кольчуги, шишаки, стальные поручни - все это было не по карману казакам, но одежду и все прочее снаряжение, равно выправку, ухватки лихо¬го наездничества они скоро переняли от рыцарей Кабарды. В свою очередь, гребенцы стали примером подражания и зависти для других позднейших поселенцев Кавказской Линии. Как черноморцы прославились своим пластунством, в такую же славу вошла лихость и удаль линейцев. На них приезжали взглянуть лучшие наездники из англичан и венгерцев. Они переносились с быстротою молнии, летали со стремнин и переплывали бешеные потоки, крались как кошки в глубоких ущельях или дремучих лесах, исчезали в траве или под бугром, лежа неподвижно со своим верным конем.
Что касается жилья, гребенцы ставили свои дома по-русски, прочно, окружая их общей оградой или городком с вышками. Зато внутреннее убранство во многом было сходно с кабардинским: в одном углу висело на стене оружие, разные доспехи; в другом стояла постель, а на самом видном месте, на полочках, блестела нарядно расставленная посуда; в красном углу как водится, висел киот с образами. Если случались в гостях у казака кабардинцы иди кумыки, образная пелена поднималась вверх, скрывая таким образом святыню. Вместо телеги гребенцы стали употреблять двухколесную арбу и ездили на быках; конь же остался для седла. Легкий кабардинский плуг и самый способ обработки земли, где пашут мелко, также целиком перешел к казакам.
Трудолюбивые гребенцы издавна занимаются разведением винограда, шелковичных червей и марены, что идет на краску. "Где виноградная лоза, - говорят на Тереке, - там и женская краса, там и мужская храбрость и веселая беседушка за чапурой родительска вина". Гребенцы сбывали свое вино в Терки, а марену продавали наезжим персидским купцам. И рыбкой они пользовались: в Тереке водился лосось.
В домашнем быту терских и гребенских казаков все работы исполняла женщина, с придачей в помощь ей работника, ногайца или чеченца. Казак же знал только служебные наряды да походы, знал одни побежки, то на тревогу около своих городков, то на подмогу Какому-нибудь кабардинскому князю, затевавшему усобицу; еще Дао душе ему были ночные наезды под ногайские табуны, а в ину пору молодецкие поиски на Синее море. Тут уж терцы давали уряд.
Во времена затишья казаки ходили в "гульбу", т.е. травить зверя или стрелять птиц. Около гребенских городков, в лесах, водились дикие кабаны, козы, кошки; там перелетали с ветки на ветку терские фазаны, плодились журавли с двумя хохликами и разная другая мелкая птица. С особенной охотой казаки ходили по наряду кабардинские горы бить оленей и горных козлов, которых доставляли к царскому столу. Оставаясь дома, казак в досужее время ладил плетень, чистил ружье, вязал уздечку. Всем остальным делом, заключая и заботу о коне, заправляла казачка. Она седлала коня, подводила его мужу, по возвращении с похода она же первая с низким поклоном его встречала, водила коня по двору и снимала седло; горе казаку, если его саквы оказывались пусты.
Как повелось у других казаков, войсковой круг решал все дела, касающиеся войска. Он же судил виновных. В этом случае казаки следовали мудрому правилу черноморцев, которые говорили про виноватого: "Берите его, да бийте швидче (скорее), а то вiд-брешется (отоврется)!" Однажды посадили в воду московского воеводу Карамышева за то, что он не скинул шапку при чтении царской грамоты, а стоял "закуся бороду". Ежегодно войско избирало вольными голосами свою старшину, или начальство: войскового атамана, которому вручалась насека, или палица, оправленная в серебро; воискового есаула, наблюдавшего за порядком в войске, за исполнением постановлений войскового круга; войского хорунжего, который хранил знамя и выносил его в круг пред лицом атамана, или же брал на свое попечение во время походов. Войсковой писарь, или впоследствии дьяк, в ту давнюю пору, когда мало занимались отпиской, был невеликий человек. Гораздо больше значил, чем все упомянутые лица, совет почтенных казаков( В постановлении командира Гребенского войска читаем: "Почетные старики должны особо наблюдать за продажей жителями (станичниками. - Авт.) садов армянам. Всякая продажа такого рода должна быть записана в журнал, так как случалось нередко, что через неимение документов ни свидетелей казачество теряло напрасно свою собственность. При выкурке виноградной водки, не дозволять армянам вывозить ее из станицы, пока они не рассчитаются окончательно с хозяевами садов")., отличенных по своему уму, заслугам войску или сабельным рубцам. Совершенно такое же устройство имел каждый отдельный городок, и станичный круг судил своего казака тем же завещанным от отцов обычаем. "Так установили отцы", - говаривали старые казаки, против чего никто не мог прекословить.
Воинский уряд терцев или гребенцов ни в чем не отличался от порядков в остальных казачьих дружинах. Походные казаки, прежде чем сесть на-конь или в струги, рассчитывались на десятки, полусотни и сотни; тут же выбиралось вольными голосами походное начальство, начиная с десятника и кончая походным атаманом. Если последний приходился по душе казакам, они творили с ним чудеса храбрости. Власти такого атамана не было предела: жизнь и смерть ослушника зависели от единого его слова или единого знака. Службу казаки начинали в то время рано, по 15-му году; освобождались от нее лишь люди престарелые да калеки безногие, но бывало, что и старец древний карабкается на вышку, чтобы постеречь станицу, пока вернутся походные казаки. Малолетки, становясь в ряды, поступали как бы под опеку своих сродников. Их оберегали в походе, прикрывали своею грудью в кровавой свалке. Зато на привалах или ночлегах, когда старые казаки отдыхали, малолетки приучались к сторожевой службе; как это водилось у горцев, они оберегали коней, обходили дозором, окликали встречных.
По Руси прошла молва об испытанной верности и воинской доблести казаков, сидевших на Тереке. Про них говорили, что они не знают заячьего отступления: при встрече с врагом многочисленным скатываются с коней и бьются на месте. Так у них повелось исстари и так осталось навсегда. В совместных и дальних походах с ратными людьми, казаки, в малом числе, сумели отличить себя, подать пример неслыханной в ту пору отваги. В украинских походах времен Царя Алексея Михайловича, они были под Чигирином, в нынешней Киевской области, где с царскими ратными людьми "людей турских и крымских побили, с чигиринских гор окопы их, городки, обозы, наметы, пушки и знамена сбили, многие языки поймали, отчего визирь турского султана и крымский хан, видя над собой такие промыслы поиски, от обозов отступили и пошли в свои земли". Так было сказано в царской грамоте, данной Каспулату Черкасскому, водившему казаков.
В малолетство Петра Великого гребенцы и терцы ходили добывать Крым; когда же Царь двинул свою рать под Азов, казаки вышли навстречу передовому корпусу Гордона к царицынской переволоке; потом вместе с прочими войсками, разделяли труды и славу успеха.
Сильно закручинился Царь, когда пришлось снова вернуть Азов в руки неверных. Он добывал море, искал выгодных путей русской торговле, а море не давалось. Тут-то он надумался двинуть в Хиву воинский отряд, чтобы завязать с ней торговлю, а потом со временем пройти кратчайшим путем в Индию, которая сулила еще раньше выгод. В 1717 году у Гурьева городка собралось 6000 войска, том числе Гребенский полк и часть терцев. В памяти гребенцов остался рассказ казака Ивана Демушкина, участника несчастного похода. Иван Демушкин ушел в поход молодым, а вернулся седым, как лунь, старцем, глухим, подслеповатым. Не знал он даже, что городок Червленый перенесен на другое место. Ползает днями ветхий старик по городищу, ищет ворот, разыскивает плетни, свою улицу и домишко, где он возрос, где он игрывал еще малым ребенком - чего не находит, кроме заросших бурьяном покинутых ям; ни людей, ни следов людских - все сгинуло, пропало навеки! Удрученый горем старик повернулся к реке и надрывающимся от слез голосом воскликнул:
"Скажи мне, Терек Горыныч, батюшка ты наш родимый, что сталось с нашим городком Червленым?" - Тронулся Горыныч вопрем старца, поднес ему сулук чистой как слеза водицы и утешил его весточкой, что городок здравствует поныне; потом, полюбопытствовал, стал расспрашивать: "Откуда странник ты бредешь и сам ты pro таков?" - Тут Иван Демушкин присел на камешек и поведал скорбную повесть о хивинском походе.
"Ведомо тебе, Терек Горыныч, как мы взяли от отцов и матери родительское благословение, как распрощались с женами, с детьми, с братьями да сестрами и отправились к Гурьеву городку, где стоял князь Бекович-Черкасский. С того сборного места начался наш поход бесталанный, через неделю или две после Красной горки. Потянулась перед нами степь безлюдная, жары наступили нестерпимые. Идем мы песками сыпучими, воду пьем соленую и горькую, кормимся казенным сухариком, а домашние кокурки давно уже поистратили. Где трафится бурьян, колючка какая, сварим кашкy, а посчастливится, подстрелим сайгака, поедим печеного мяса. Недели через три кони у нас крепко исхудали, а еще через недельку стали падать, и казенные верблюды почали валиться. На седьмой или восьмой неделе мы дошли до больших озер: сказывали яицкие казаки, река там перепружена. До этого места киргизы и трухмены два раза нападали, - мы их оба раза как мякину во степи развеяли. Яицкие казаки дивовались, как мы супротив Длинных киргизских пик в шашки ходили, а мы как понажмем халатников да погоним по-кабардинскому, так они и пики свои по полю побросают; подберем мы эти шесты, да после на дрова порубим и каши наварим. Так-то.
У озер князь Бекович приказал делать окоп: прошел, виш, слух, что идет на наш отряд сам хан хивинский с силой великой, басурманской. И точно, подошла орда несметная. Билась она три дня, не смогла нас одолеть, на четвертый - и след ее простыл. Мы тронулись к Хиве. Тут было нам небесное видение. Солнышко пекло, пекло, да вдруг стало примеркать; дошло до того, что остался от не¬го один краешек. Сделались среди бела дня сумерки. В отряде все притихло, на всех нашел страх. Лошади и верблюды ежатся, как бы чуют зверя. Мы крестимся, говорим про себя: "Господи Иисусе!", а какие были в отряде татары, те раскинули по песку свои епанчи и стали делать поклонение явленному в денную пору молодому месяцу. Прошло полчаса, коли не больше, потом, солнце начало мало-по-малу открываться, прогонять бесовский мрак и опять засветило во всю силу. Пошел по отряду говор, только невеселый говор. Все старые люди, казаки, драгуны, астраханские купцы - в один голос сказали: "Сие знамение на радость магометан, а нам не к добру".
Так оно и вышло. За один переход до Хивы хан замирился, прислал князю Бековичу подарки, просил остановить войско, а самого князя звал в гости в свой хивинский дворец. Бекович взял с собою наших гребенских казаков, 300 человек, под коими еще держа¬лись кони; и я с дядей Новом попал в эту честь. Убрались мы в новые чекмени, надели бешметы с галуном; коней поседлали наборной сбруей, и в таком наряде въехали в Хиву. У ворот нас встретили знатные ханские вельможи, низко кланялись они князю, а нам с усмешкой говорили: "Черкес-казак якши, рака будет кушай!" - Уж и дали они нам рака, изменники треклятые! - Повели через город, а там были заранее положены две засады. Идем мы это уличкой, по 2, по 3 рядом больше никак нельзя, потому уличка узенькая, изгиба¬ется как змея, и задним не видать передних. Как только миновали мы первую засаду, она поднялась, запрудила уличку и бросилась на наших задних, а вторая загородила дорогу передним. Не знают наши, вперед ли действовать или назад. А в это время показалась орда с обоих боков и давай жарить с заборов, с крыш, с деревьев. Вот в какую западню мы втюрились! И не приведи Господи, какое началось там побоище: пули и камни сыпались на нас со всех сторон, даже пиками трехсаженными донимали нас сверху, знаешь, как рыбу багрят зимой на реке. Старшины с самого начала крикнули: "С конь долой, ружье в руки!"', а потом подают голос: "В кучу, молодцы, в кучу!" - Куда-ж там в кучу, коли двум человекам обернуться негде! - Бились в растяжку, бились не на живот, а на смерть, поколь ни одного человека не осталось на ногах. Раненые и те отбивались лежачие, не хотели отдаваться в полон. Под конец дела, наших раненых топтали в переполохе свои же лошади, а хивинцы их дорезали. Ни один человек не вышел из треклятой трущобы, все полегли. Не пощадили изверги и казачьих трупов: у них отрезывали головы, вздевали на пики и носили по базарам. Бековича схватили раненого, как видно, не тяжело, поволокли во дворец и там вымучили у него приказ, чтобы отрад расходился малыми частями по аулам, на фатеры; а когда разошлись таким глупым порядком, в те поры одних побили, других разобрали по рукам и повернули в ясыри. После того как Бекович подписал такой приказ, с него еще живого сдирали кожу, приговаривая: "Не ходи, Давлет, в нашу землю, не отнимай у нас Амударьи-реки, не ищи золотых песков".
Я безотлучно находился с боку дяди Иова. Когда спешились, он велел мне держать коней, а сам все отстреливался. "Держи, держи, говорил: даст Бог отмахаемся, да опять на-конь и погоним их поганцев!" Тут покойник неладно изругался, а меня вдруг трахнуло по голове, и я повалился без чувств лошадям под ноги. Очнулся не на радость себе во дворе одного знатного хивинца; двор большой, вокруг меня народ, а дядина голова, смотрю, торчит на пике. На меня надели цепь как на собаку, и с того страшного дня началась моя долгая, горькая неволя. Нет злее каторги на свете, как жить в ясырях у бусурман!" - Хивинский пленник кончил свой рассказ. Когда он поднял глаза, то увидел, что по лицу Горыныча катится дробные слезы. - "По ком ты плачешь, Терек Горыныч?" - "По гребенским моим, по казаченькам. Как-то я буду ответ держать перед грозным Царем Иваном Васильевичем?" - печально промолвил Горыныч.
Кроме Ивана Демушкина вернулся еще Шадринского городка казак Петр Стрелков. Последнего до самой смерти звали "хивином", и это прозвище унаследовали его дети.
Впрочем, казаки в свою очередь тоже не брезговали использо¬вать пленных или купленных у горцев иноплеменников на своих домашних работах. Полбненики обыкновенно крестились в православную веру и делались временно обязанными работниками. Был такой случай: крестьянин Илья Афанасьев был взят чеченцами в плен, там он женился на чеченке и прижил с ней двух сыновей, а потом бежал к своим. По избавлении из плена вступил он добровольцем в полк. Однажды в станице Новогладовской встречает он свою жену и узнает, что она продана была после его побега вместе с сыновьями гребенскому казаку Осипову, что тот их покрестил и держит как работников. Афанасьев кинулся к наместнику Ермолову, мол, прикажите вернуть мне жену и детей. Но генерал рассудил, что прежде следует уплатить отданные за них Осиповым деньги, при условии, что год работы в казачьем хозяйстве стоит 100 руб.

Гнеденко А. М, Гнеденко В. М. «За други своя или все о казачестве»

Или о том, как возникла Черноморская кордонная линия;
как строились кордоны, батареи и "бикеты"; о коварстве и свирепости горцев;
как 10 казаков отбили несколько сотен шапсугов;
как началась, длившаяся более полувека, кровавая Кавказская война.
О том, как казачий атаман Бурсак отомстил за гибель товарищей.
Как дюк де Ришелье чуть не попал в плен к черкесам.


По излучинам Кубани от Воронежского редута вниз почти на 300 верст Чепега поставил ряд кардонов, которые все вместе составили Черноморскую кордонную линию. Кордоны строились основательно: они окапывались глубоким рвом, обсаживались колючим терновником, укреплялись бастионами. Между кордонами в самых опасных местах ставились батареи и пикеты (или как их казаки называли промеж собой - "бикеты").
Батареи были те же кордоны, только вооруженные пушками, пикеты же были кордонами в миниатюре. Если кордон обслуживало от 30 до 60 казаков - в зависимости от местоположения, то пикет имел всего лишь 8-10 защитников.
Над каждым из этих укреплений возвышалась "вышка". Посередине ее конусовидной камышевой крыши торчал шпиль с перекладиной. На перекладине качались плетеные шары. Когда сторожевой на вышке замечал противника, он кричал: "Черкесы! Бог с вами!" - "Маячь же, небоже!" - отвечали ему снизу. И тогда шары поднимались вверх, объявляя тревогу. Кроме маяка - вышки, черноморцы на Кубани для сигналов об опасности использовали стародавнюю запорожскую "фигуру". Правда, они существенно ее видоизменили: вместо пирамиды просмоленных бочек теперь они врывали в землю высокую жердь, обмотанную пенькой и сеном. Когда ночью враги прорывали где-либо линию, повсюду вспыхивали "фигуры", освещавшие пламенем берег Кубани. Нередко на зеленом холме возле "фигуры" стоял покачнувшийся деревянный крест, знак того, что здесь погиб в неравном бою постовой казак.
Немало черноморцев пало от малярии и лихорадки - плавни и болота, раскинувшиеся по обоим берегам Кубани с мириадами комаров и мошек, были рассадниками этих неизлечимых в то время болезней. Нередко погибали казаки и от острых клыков огромных кабанов, шнырявших в непроглядном камышевом лесу и от укусов ядовитых змей.
Но больше всего пало казацких голов от черкеской шашки и кинжала.
По левому берегу Кубани, поднимаясь все выше и выше в горы, жили народы, которые по разному назывались, но были однако одной крови - шапсуги, бжедухи, абазинцы, адыги и другие. Казаки их называли одним именем - черкесы. Все они, хотя и были довольно безразличны к религиозным обрядам, однако своим повелителем признавали турецкого султана. Анапскому паше было поручено наблюдать и управлять черкесскими племенами. Однако горцы были послушны ему только тогда, когда паша поощрял вражду к русским. До переселения черноморского войска закубанские черкесы пользовались лугами и пашнями правобережной Кубани. Хотя, если вы вспомните первую главу книги, земля эта испокон веков принадлежала славянам. Славное княжение в Тьмутаракани (современной Тамани) Мстислава Удалого лишний раз подтверждает это.
Вот почему с прибытием русских черкесы собрали свой хлеб, забрали скот и ушли с правобережья Кубани без всякой вражды, помятуя о том, что земля эта им никогда не принадлежала.(Замечательно, что даже английский писатель Морис Хиндус, которого трудно заподозрить в великодержавном шовинизме, в монографии "Казаки" (Лондон, 1946), вынужден был признать права русских на Кавказ. Вот, что он пишет; "В 1778 г. ген. А.Суворов прибыл на Кубань, которая вместе с Крымом была присоединена к России за 4 года до этого. Горцы в большинстве своем отказывались признавать право России на них, считая себя подданными Турции. Фанатичные и агрессивные эти поклонники Магомета не желали видеть христиан на земле, которая не принадлежала русским, начиная с XII в., в то время, когда Черное море было известно миру как Русское море".
М. Хиндус в своей книге приводит такой замечательный факт из жизни Суворова на Кавказе: "Суворов был не только великим воином, но и выдающимся дипломатом. Пока строились укреплениями Кубани он завел дружбу с горцами и покорил их своей искренностью и откровенностью. Однажды он устроив обед, для которого потребовалась тысяча быков, 8 тыс.овец, 500 ящиков водки. Обед имел большой успех у горцев. Они пели и плясали и растрогали Суворова своей ловкостью и грациозностью. Казалось, они примирились с присутствием русских на их родине. Но только казалось, вскоре после обеда с новой силой начались жестокие набеги горцев, вспыхнули кровавые схватки с казаками. Кубань надолго стала сценой, жестокой борьбы »)
Действительно, первое время соседи жили в ладу: черкесы частенько наезжали в Екатеринадар, ГДЕ их радушно встречали по славянскому обычаю хлебом-солью. Они толковали с казаками о том, как лучше сохранить мир, кунакались, пили, ели и довольные собой и приемом возвращались к себе в горы. Многие черкесские князья напрашивались в русское подданство, клялись соблюдать верность царю и даже переселялись в связи с этим поближе к русским вместе со всем племенем.
Подстрекательства турок в конце концов возобладали над Здравым смыслом. Начались кровавые набеги на поселения черноморцев. В темные ненастные ночи, пробираясь между казацкими секретами, черкесы воровали скот, уводили пленных, увечили, мучили несчастные жертвы. Были примеры, когда подрезав Пленным жилы, они бросали их в плавнях на съедение комарам, а кого уводили с собой - тех ожидало жестокое рабство. Кордонная служба с каждым годом становилась все труднее и труднее. Наиболее опасные кордоны пришлось усилить, доведя число их защитников до двух сотен. Увеличивалось число пикетов, насыщались новые батареи.
С выходом солнца сторожевой казак уже был на вышке, откуда до темноты следил за тем берегом Кубани. В сумерки же казаки по 2-3 человека залегали в засаде в особо опасных местах. Это называлось у черноморцев - "делать залогу". Остальные держали лошадей в седле, чтобы по первому выстрелу скакать туда, откуда призывает опасность. Кроме того вдоль линии по узким прибрежным стeжкaм - тропинкам то и дело сновали конные разъезды. Они то сменяли один другого из-за опасности нападения горцев. Те мели обыкновение перекидывать через стежку аркан и таким образом сбрасывать всадника на землю. В конце концов, чтобы пресечь такие неожиданные нападения на разъезды, казаки стали ездить гуськом на значительном расстоянии друг от друга. Последний разъезд уже при утреннем свете снимал залогу. В туманы же залоги не снимались вовсе, а разъезды ходили до полудня. Зимой, когда Кубань сковывало льдом и опасность нападения горцев усиливалась, залоги заменялись усиленными разъездами.
Ни темень, ни дождь, ни вьюга не могли помешать казакам нести кордонную службу. Конечно, тяжко было, особенно в пикетах. На кордоне хоть человеческое жилье - можно отогреться у печки и i» беседе отвести душу. Но не всем так везло. Бывало, вернется в пикет из ночного поиска казак, голодный, продрогший, мокрый от Дождя. Разведет костерок, чтоб приготовить что-нибудь поесть, в своем насквозь продуваемом шалашике и нахмурится под тяжестью 1 своей мрачной думки. Одна отрада у него осталась как воспоминание о тепле родной хаты - кот-мурлыка, который повсюду со своим , хозяином. Вот и сейчас трется он о колени своей шерсткой, ласкается к хозяину и казак невольно расправляет морщины на лбу, светло улыбается...
Впрочем, несмотря ни на какие невзгоды и тяжести, черноморцы никогда не падали духом, и, если приступал враг во много раз превосходящий их числом, стояли до конца. Так казак Сура с десятью своими товарищами из "бикета" отбил целое скопище шапсугов, пробиравшихся к родному их Полтавскому куреню. Казака, заняв круговую оборону в своей плетеной "корзине", меткими выстрелами сначала осадили не в меру "горячих" горцев, а затем и заставили их отступить с потерей около сотни убитых.
Надо сказать, что на первых порах черноморцы имели право только защищаться от набегов горцев, ходить же в аулы, наказывать хищников за разбой и возвращать свое добро им строго настрого воспрещалось. Екатерина II, а затем и ее преемники Павел I и Александр I полагали, что для поддержания тишины прежде всего необходимы кротость и уступчивость со стороны русских. Однако такая политика ни к чему не привела. Дерзость горцев стала еще больше. Еще при жизни Александра I в Петербурге сделали вывод, что эти люди повинуются лишь страху, уважают только силу и император снял запрещение наносить ответный удар. Так началась беспощадная Кавказская война, длившаяся более полувека ( Чтобы предотвратить кровопролитие было предложено черкесам на выбор или добровольно признать власть российского царя и стать равноправными гражданами России или вместе со всем имуществом в течение 2-х месяцев пересилиться в Турцию к своим единоверцам, в чем при желании им будет оказана помощь. Третьего было не дано. Горцам же понадобилось полвека, чтобы, наконец, уразуметь это).
Как только было снято известное запрещение казакам переходить Кубань и мстить за разбой врагу, черноморцы начали регулярно "посещать" горные аулы. На короткое время во всем крае водворялась тишина, однако вскоре закубанцы, собравшись с силами, снова делали кровавый рейд по казачьим кордонам и куреням. Однажды вышковый Новогригорьевского кордона заметил, будто в плавне что-то зашумело, о чем он Фут же дал знать сотнику Похитонову.
Черкесов переправилось около 2 тысяч, а казаков и солдат было всего сто. Однако несмотря на такое соотношение сил, казаки столь лихо начали поливать врагов картечью, что те отступили, потеряв около сотни раненых и несколько десятков убитых. Похитонов решил им не дать уйти и с горяча ринулся преследовать врага. Сначала горцы отступили, но, получив подкрепление из-за Кубани, пере¬шли в контратаку, дружно бросившись в шашки. После чего Похитонов был ранен, артиллерийская прислуга перебита. Лишь только артиллерия замолчала горцы смело врубились в ряды казаков. Око¬ло двух сотен их оказалось на казацких штыках и пиках, но наших-то уцелело всего 25 человек. Они едва успели добежать до кордона.
Казачий сотник Похитонов погиб, и команду принял штабс-капитан Фетисов. Все, кто уцелел после жестокой сечи, заняли опасные места на укреплениях кордона и приготовились к бою. Они еще надеялись отстоять свое последнее убежище с помощью прицельного огня. Черкесы, сообразив это, стали перебрасывать в кордрн куски зажженного навоза. От него загорелись деревянные постройки и пожар стал распространяться по всему кордону. Тогда Фетисов собрал всю оставшуюся команду и объявил: "Братцы! Теперь все равно погибать - от огня ли, от неприятеля. Спасайтесь, кого куда потрафит!". Растворили калитки, бросились в разные стороны, но лишь трем казакам, да двум солдатам удалось проскочить в дыму к обрыву и прыгнуть в Кубань. Остальные попали в неволю. Новогригорьевский пост был разграблен и сожжен дотла.
Черкесы разнесли по горам весть о взятии кордона, с пушкой и артиллерийскими запасами. И вознамерились уже разорить всю Черноморскую кордонную линию. Однако преемник Чепеги славный казачий атаман Бурсак вместе с 5-тысячным отрядом поспешил упредить их замыслы.
На пути к речке Шедохе атаман сжег несколько аулов изменника Баты, много раз клявшегося в верности России. Когда отряд уперся в дремучие леса, атаман приказал располагаться на ночлег. Горцы собрались вокруг в числе 2-х тысяч, но подойти боялись - б орудий черноморцев отбили у них охоту подходить ближе чем на растояние пушечного выстрела.
Утром Бурсак продолжил свое шествие по черкесским землям. 18 горных аулов, множество хуторов, пасек, запасы хлеба, сена - все было истреблено. Черкесы потеряли в схватках более 500 убитых и до 300 раненых. Такова была их "плата" за гибель Новогригорьевского поста.
Устроитель Одессы, новороссийский губернатор Дюк Эммануил де Ришелье, прибыв в том же году в Екатерииодар решил установить с горцами мир. Он пригласил в казачью столицу всех знатныx закубанских князей, угостил их на славу, задарил дорогими подарками и призвал жить в мире. Князья, сидя за столом, все обещали и клялись генералу в верности. - Вернувшись же домой они собрали 3 сотни самых отчаянных головорезов и сделали засаду в топких болотах возле Петровского поста. Стали ждать проезда Дюка в надежде получить богатый выкуп за столь важного вельможу. Только казаки во главе с есаулом Иваненко выследили их, приволокли к месту засады пушку и после залпа бросились на "ура!". В итоге прогнали хищников, рассеяв их совершенно. В память об этом событии в том самом месте была насыпана батарея, названная по имени Дюка Эммануиловской.
Но, несмотря на такие уроки, черкесы и не думали успокаиваться. Спустя некоторое время 4 тысячи горцев снова вторглись в пределы Черномории и начали грабить станицы. Полковник Тиховский находившийся в то время на линии, узнав об этом, тут же разослал во все концы гонцов, дабы предупредить об опасности. Однако они были перехвачены врагами, предусмотрительно перекрывшими заранее все пути.
В соседней станице майор Бахманов успел собрать жителей и свою небольшую команду. Горцы бросились поджигать дома; Бахманов дружным ударом в штыки заставил их ретироваться и даже преследовал огнем. Между тем, Тиховский поспешно выступил против хищников, дабы задержать до прихода атамана разграбление края. К нему присоединился есаул Гаджаиов с Ново-Екатерининского поста. Черкесы, заметившие этот небольшой отряд смельчаков всего из 200 всадников, ринулись на него с шашками наголо.
Тиховский же, не в первый раз смотревший смерти в глаза, приказал казакам спешиться, сделать кольцо и начал наносить по врагу удары картечью. Черкесы, встретив такой отпор, поостыли и уже стали подбирать убитых, чтобы отходить, как из-за Кубани на подмогу им подошли свежие силы горцев. Бой возобновился с новой силой. Черкесы то изводили огнем, то кидались в шашки, силясь раздавить кучку казаков. Но ничего не помогало: черноморцы меткими выстрелами, чередуясь, на глазах сокращали число врагов. Картечь рвала толпу на куски. Так прошел час, второй, третий, на исходе четвертого часа черкесы устали и начали терять надежду на успех. Они вторично приступили к уборке тел, как вдруг прискакала к ним на помощь конная партия, отбитая майором Бахмановым.
К этому часу у черноморцев артиллерийские снаряды все вышли, патроны были на исходе, половина казаков лежала неподвижно, другая, истекая кровью, напрягала последние силы. Тогда полковник Тиховский с трудам поднявшись на ноги, своим примером одушевил казаков, ударив с ними в "ратища" - запорожские пики. Черкесы приняли их в шашки. Разрубленный на части Тиховский пал на поле боя. Уцелел только есаул Гаджанов с 16 казаками, которые, пользуясь наступившей темнотою, сумели просочиться сквозь ряды горцев. Впрочем, большинство из них впоследствии скончалось от ран.
Россиян тогда погибло 140 человек, в горы было уведено 50 пленных, захвачено 2 тысячи рогатого скота, полторы тысячи овец, сотня лошадей. Черкесы заплатили за это 500 убитыми, которых они покинули на месте боя, примерно столько же трупов увезли собою.
Через час после окончания битвы на место побоища прискакал есаул Голубь, но все уже было кончено: лунный свет освещал изрубленные тела, по талому льду струилась кровь, смешиваясь с конским пометом и грязью, а на той стороне реки слышался рев упрямых быков, подгоняемых ударами шашек. До революции это ме¬сто вблизи Ольгина поста было украшено памятником.
Атаман Бурсак, узнав о злодеянии горцев, решил заплатить черкесам долг за павших товарищей с лихвой. Заняв оба берега реки Сун, что протекает по земле черченейцев и абадзехов, он отправил отсюда одну колонну вправо, другую сам повел влево. В 6 часов утра колонны одновременно вступили в дело. Казаки рубили врагов без разбора. Атаман с большим трудом сумел спасти в пылавших аулах 14 мужчин и 24 женщины.
16 лет атаманствовал Федор Яковлевич Бурсак. Много добра он сделал родному краю, благоустраивал и укреплял его, как мог. Своими решительными походами за Кубань он принудил горцев просить мира. И хотя мир этот был недолог и вскоре был вероломно нарушен, все-таки он позволил казакам хоть немного передохнуть, набраться сил, заняться устройством своих станиц. Богатырского роста, величавый, степенный Бурсак легко гнул подковы и свалил однажды разъяренного быка. Атаман всегда жил в простоте, соблюдая старинные обычаи казацкого быта, особенно по части гостеприимства.
Все свое время атаман отдавал войску. Однажды за обедом герцог де Ришелье спросил: "Атаман, сколько у вас детей?" . Бурсак в свою очередь невозмутимо спросил у стоявшего рядом черноморца: "Трофим, сколько у меня детей?"
- Одиннадцать деток, пане атамане.
Свое прозвище атаман получил еще в молодости, так как с детства обучался в Киевской бурсе. Во время атаманства Бурсака в помощь черноморцам на Кубань пришло 25 тысяч малороссийских казаков.
Они в большинстве своем пришли с пустыми руками, голодные и заморенные. Черноморцы приняли их по-братски, собрав в их пользу большой по-тогдашнему времени капитал (это при их собственной стесненности в средствах!), поделились хлебом, скотом, лошадьми, всем, что сами имели. Словом, поступили как истинные православные. Часть переселенцев осела на Кордонной
Линии, которая по приказу Ермолова стала заселяться казаками. Чтобы обезопаситься от набегов, поселенцам разрешили рубить на той стороне Кубани лес для станичных укреплений и построек.
Однако жизнь на Линии была, мягко говоря, беспокойной - горцы все время держали казаков в изматывающем напряжении. Дела заметно улучшились с назначением начальником Линии генерала Войска Донского Власова. Бдительный, неутомимый, отважный, он напоминал черноморцам времена Чепеги и Бурсака, когда враг чуял казацкую силу и с трепетом ждал расправы за каждую учиненную им пакость.
Дошло до сведения Власова, что турецкий султан прислал в Анапу судно с товарами и деньгами. Горские князья тут же разгласили, что в Анапу назначен новый паша и война гяурам уже объявлена. Огромное скопище черкесов тут же придвинулось к Куба¬ни. Передовые прискакали на Петровский пост и доложили, что неприятель близко.
Генерал Власов бывший в то время на Петровском посту, тут же собрал всех боеспособных казаков. Среди них было 600 конных и 65 пеших. Когда стемнело, выл ветер и поливал дождь, Власов выступил. Вскоре он выследил переправу и пропустил молча первую партию черкесов. Горцы пошли на хутора, стоявшие от переправы за 15-20 верст. Как только направление движения неприятеля обозначилось, он послал вслед ему сначала одну команду, потом другую. Завязалась перестрелка.
Тут подоспела еще одна сотня с орудием со Славянского поста. Власов послал и ее вслед черкесам. Только что грянула пушка, как в ту же минуту запылали на Линии маяки, раздались перекатом выстрелы, означавшие тревогу. Горцы, не понимая в чем дело, оторопели. Впереди них и за спиной пылали огни, палили пушки, трещали ружья.
Потоптавшись в нерешительности, они в конце концов струси¬ли и повернули назад к, Кубани. Но тут ждала их облава: прямо в лицо выпалила им картечью пушка, поставленная на самой дороге. Они отхлынули влево, но тут с двумя орудиями поджидал их сам Власов. Раздалась его команда: "Пли!" И заряд картечи уложил на месте многих из них. Потеряв надежду пробиться, горцы бросились врассыпную. Генерал с конницей несся им наперерез, так что черкесам ничего не оставалось делать, как лезть в болотистый Калауский лиман. Сколько было можно казаки рубили их шашками, кололи пиками, а те, кому удалось избегнуть этой участи большей частью погибли в болоте вместе с лошадьми. По собственному признанию шапсугов они потеряли более 1000 простых воинов и 20 знатных князей. Казакам же досталось 500 лошадей и множество прекрасного оружия.
Надо сказать, что черкесы ради доброго оружия не жалели ни золота, ни серебра, ни любимой дочери. Чтобы добыть булатный

... ВПРОЧЕМ, НЕСМОТРЯ НИ НА КАКИЕ НЕВЗГОДЫ И ТЯЖЕСТИ, ЧЕРНОМОРЦЫ НИКОГДА НЕ ПАДАЛИ ДУХОМ, И, ЕСЛИ ПРИСТУПАЛ ВРАГ ВО МНОГО РАЗ ПРЕВОСХОДЯЩИЙ ИХ ЧИСЛОМ, СТОЯЛИ ДО КОНЦА...

«Нужно мое отречение… Я согласился… Кругом измена, и трусость, и обман».
Государь предвидел катастрофу и отметил текст в своем экземпляре Святого Писания, чудесным образом обретенном в церкви Святого Благоверного князя Александра Невского, что во Пскове, вещие слова о грядущем наказании России:
( Лев. 26, 14-36 )
« 14 Если же не послушаете Меня и не будете исполнять всех заповедей сих,
15 и если презрите Мои постановления, и если душа ваша возгнушается Моими законами, так что вы не будете исполнять всех заповедей Моих, нарушив завет Мой, --
16 то и Я поступлю с вами так: пошлю на вас ужас, чахлость и горячку, от которых истомятся глаза и измучится душа, и будете сеять семена ваши напрасно, и враги ваши съедят их;
17 обращу лице Мое на вас, и падете пред врагами вашими, и будут господствовать над вами неприятели ваши, и побежите, когда никто не гонится за вами.
18 Если и при всем том не послушаете Меня, то Я всемеро увеличу наказание за грехи ваши,
19 и сломлю гордое упорство ваше, и небо ваше сделаю, как железо, и землю вашу, как медь;
20 и напрасно будет истощаться сила ваша, и земля ваша не даст произрастений своих, и дерева земли [вашей] не дадут плодов своих.
21 Если же [после сего] пойдете против Меня и не захотите слушать Меня, то Я прибавлю вам ударов всемеро за грехи ваши:
22 пошлю на вас зверей полевых, которые лишат вас детей, истребят скот ваш и вас уменьшат, так что опустеют дороги ваши.
23 Если и после сего не исправитесь и пойдете против Меня,
24 то и Я [в ярости] пойду против вас и поражу вас всемеро за грехи ваши,
25 и наведу на вас мстительный меч в отмщение за завет; если же вы укроетесь в города ваши, то пошлю на вас язву, и преданы будете в руки врага;
26 хлеб, подкрепляющий человека, истреблю у вас; десять женщин будут печь хлеб ваш в одной печи и будут отдавать хлеб ваш весом; вы будете есть и не будете сыты.
27 Если же и после сего не послушаете Меня и пойдете против Меня,
28 то и Я в ярости пойду против вас и накажу вас всемеро за грехи ваши,
29 и будете есть плоть сынов ваших, и плоть дочерей ваших будете есть;
30 разорю высоты ваши и разрушу столбы ваши, и повергну трупы ваши на обломки идолов ваших, и возгнушается душа Моя вами;
31 города ваши сделаю пустынею, и опустошу святилища ваши, и не буду обонять приятного благоухания [жертв] ваших;
32 опустошу землю [вашу], так что изумятся о ней враги ваши, поселившиеся на ней;
33 а вас рассею между народами и обнажу вслед вас меч, и будет земля ваша пуста и города ваши разрушены.
34 Тогда удовлетворит себя земля за субботы свои во все дни запустения [своего]; когда вы будете в земле врагов ваших, тогда будет покоиться земля и удовлетворит себя за субботы свои;
35 во все дни запустения [своего] будет она покоиться, сколько ни покоилась в субботы ваши, когда вы жили на ней.
36 Оставшимся из вас пошлю в сердца робость в земле врагов их, и шум колеблющегося листа погонит их, и побегут, как от меча, и падут, когда никто не преследует»
(Исход 34, 10 ) « …ибо страшно будет то, что Я сделаю для тебя»
Все предреченное исполнилось вскоре.



По докладу Татьяны Мироновой на Международной историко-богословской конференции «Проблемы прославления Царственных мучеников». Царское Село, 16-17 июля 1999 года

Гнеденко А. М, Гнеденко В. М. «За други своя или все о казачестве».

Вместе с защитой своей новой родины, черноморцы дрались и а рубежах Руси и за границей с ее общими врагами. Об участии их в штурме Очакова и Измаила уже рассказывалось. Затем под начальством великого Суворова они участвовали в общем штурме Праги. Кстати, за успех этого последнего дела Чепега получил генеральский чин и орден святого Владимира 2-й степени. Всем офицерам войска Екатерина II пожаловала золотые знаки, а казакам Серебряные медали с надписью "За труд и храбрость". В декабре 1795 года, убедившись, что мятежная Польша окончательно утихомирилась, они вернулись к себе домой, в Черноморию.
Тут вскорости была объявлена война персиянам. Граф Зубов писал кошевому, чтобы казаки были снаряжены в поход. Примем преимущество отдавалось тем, кто был способен не только нести пешую или конную службу, но и отлично чувствовал себя на мope. 26 февраля следующего года, Головатый, отслужив напутственный молебен, выступил в поход с отборной тысячей молодцов. Тогдашний таврический губернатор прислал своим любимым черноморцам икону Спаса нерукотворного и 200 рублей на горилку, чтоб они выпили за здоровье "милостивого батька кошевого и его". В Астрахани Головатый сел на суда и отплыл в Баку, а оттуда на остров Сару против Талышинского берега. Часть казаков начала ходить на лодках по Куре, доставляя в армию провиант. Остальные забирали во владение России персидские острова, рыбьи и тюленьи промыслы и в то же время оберегали Талышинское ханство от набегов татар.
Однажды казаки отбили на морском поиске несколько персидских киржим с товарами. Сильным порывом ветра одну киржиму под командой лейтенанта Епанчина, отбило от прочих и понесло к неприятельскому берегу. На судне находилось 10 черноморцев (из них двое больных) и армянские купцы. С берега их заметили; около 150 персиян выехало навстречу на верную добычу. Черноморцы не испугались при виде приближения врага и изготовились к бою. Лейтенант же Епанчин пересел с двумя матросами в лодку, посадив еще четырех купцов и отплыл с ними к стоявшему невдалеке русскому боту. Таким образом казаки были оставлены на произвол судьбы; в то время как оставшиеся в киржиме армяне залезали в страхе под палубу, казаки выбрали старшего. Им стал Игнат Сова. Коща персияне выкинули на своих лодках красный флаг в надежде, что казаки выбросят белый. Сова приказал распоясать одного армянина и поднять его пояс тоже красного цвета.
Персияне ответили градом пуль; казаки со своей стороны тоже начали стрельбу "с уговором: без промаху". При этом они уложили всех персидских старшин, потом стали выбивать "пiдстарших панкiв". Персияне сразу притихли, многие попрятались за борта. Так, не солоно похлебав, повернули они обратно к берегу.
Еще казацкая слава не сгинула, - писал Головатый, - если 8 человек могли дать почувствовать персиянам, що в черноморщв за сила!"
Вскоре однако казаки потеряли своего любимого вождя, печальника о их нуждах: Антон Андреевич Головатый умер в начале 1797 г. Могила его как и многих других черноморцев находится в нынешнем Ленкоранском районе Азербайджана. Причем местные жители не только не следят за тамошним казацким кладбищем, но и при всяком удобном и неудобном случае растаскивают мраморные и гранитные надгробные плиты для своих хозяйственных нужд. К примеру, они делают из них ступени и дорожки в садах, а на территории кладбища в ближайшем будущем собираются разместить виноградник. Нам кажется, что современное казачество должно воспрепятствовать этому оскорблению праха славных предков и остановить святотатство.
Вскоре после Головатого сошел в могилу и Захар Алексеевич Чепега. Несмотря на генеральский чин, он до конца дней своих оставался верен старинным запорожским обычаям. После Чепеги атаманы назначались не по выбору войска, а императором. Тогда же вместо прежнего войскового управления была учреждена Войсковая канцелярия, должностные лица которой также назначались государем.
В то время, когда пехота генерала де Во преодолевала реку Неман, бывшую в те времена границей империи, первыми, кто встретил его огнем, были кубанские и бугские казаки. И затем в течение боев казаки находились в самом жарком месте, в арьегарде, отступавшей к Москве, русской армии. Под Можайском кубанцы сдерживали движение Великой французской армии в течение 4-х часов, дав время главным силам выбрать позицию и подготовиться к грядущей битве. В Бородинском сражении они находились на правом фланге русской армии и снискали себе славу непобедимых; под Витебском лейб-казаки, черноморцы и часть Сумского Гусарского полка уничтожили 16 конно-егерский полк французов и взяли батарею, около которой находился сам Наполеон. Буквально на глазах у императора в один миг все артиллеристы были переколоты, а пушки сброшены в овраг. Атака казаков вы¬звала смятение среди французов. Бонапарт вынужден был остановить наступление.
Один из очевидцев похода пишет: "Казаки истребляли все по проходу наших войск, дабы неприятели всюду находили одно опустошение". Под Тарутином кубанцы под командованием гр. В.В. Орлова-Денисова "презрев свою опасность и ужас смерти окружили кирасир и обратили их в бегство - после чего "имя казака гремело ужасом" по всей Европе - особо отличился сотенный есаул И. К. Перекрест, хорунжий Н.С .Завадовскнй и А.А.Бурсак. Михаил Илларионович после битвы отмечал: "Казаки делают чудеса: истребляют не только пехотные колонны, но нападают быстро и на артиллерию".
В годы Отечественной войны 1812 года черноморцы не отстали от других областей государства. Войсковая казна отправила в Петербург 100 тысяч рублей серебром (это гораздо больше чем миллиард нынешних рублей) да более 14 тысяч было собрано добровольных даяний. Тогда же выступила в поход особая гвардейская сотня, состоявшая при особе императора Александра I в заграничном походе наших войск. Она участвовала в отражении знаменитой атаки французской конницы Латур-Мобура, причем справились с этим казаки блестяще.
4-й конный полк черноморцев участвовал в партизанских действиях под началом генерала Платова и князя Кудашева. Когда под городком Цейсом французы укрепили высоты своими батарейки, наши, открыв беглый пушечный огонь, заставили их сняться с позиции. Едва французы тронулись, конница помчалась в атаку, впереди ее неслись черноморцы. Они первые ворвались в городок, решились и пошли штурмовать фабричные постройки, откуда французы вели ружейный огонь. Казаки вместе с гусарами выбили неприятеля, при этом они взяли в плен 1400 солдат и 36 офицеров, забрали с собой пять пушек и несколько знамен. (Подробнее о действиях казаков в войне 1812 года см. книгу В. Левченко "Атаман Платов")
Император Николай I поставил во главе всех казачьих войск (в то время это было 200 тысяч всадников) своего старшего сыра, ставшего впоследствии царем-освободителем Александром II. Наказному атаману черноморцев Бескровному удалось отнять под Анапой в числе прочего оружия богатейшую турецкую саблю, которая была отдана Его Императорскому Высочеству Александру Николаевичу. Многие из участников взятия Анапы в 1828 году, уже с седыми усами через 26 лет явились вновь на защиту Севастополя в рядах пластунских батальонов. В том же 1828 году, с открытием военных действий на берегах Дуная откликнулись братья черноморцев, тоже выходцы из Запорожской Сечи - задунайцы.
Вспомним, что после разгрома Сечи часть запорожцев ушла под покровительство Порты и поселилась на турецком берету Дуная, основав так называемую Задунайскую Сечь. Хотя жили они безбедно, пользовались хорошими угодьями и большими рыбными ловлями, тоска по родине и измена христианскому знамени, грызла сердце казацкое, смущала душу христанскую. Однако число запорожцев не уменьшилась, т.к. их курени быстро пополнялись бежавшими с Руси, чаще всего "крепаками". Вся "запорожская регула", полузабытая на берегах Кубани, на Дунае соблюдалась по всей строгости: женатый никак не мог попасть в войско - разве обманом, как это сделал Осип Михайлов Гладкий. Покинув на родине в Золотоношском уезде жену и 4 детей он явился в Задунайскую сечь и сказался холостым. В числе прочих запорожцев он усмирял греков, восставших против турок, а за год до объявления войны русским турками был избран кошевым задунайцев. По обычаю, султан утвердил это избрание особым фирманом.
Как только стало ясно, что султан готовится к войне с Россией, кошевой распустил слух, что запорожцев не оставят на месте военных действий, а выселят в Египет. Потом, в тайне, стал склонять к переходу на сторону России сначала куренных атаманов, а с их помощью и все остальное товариство. Большинство было со¬гласно, но люди, на совести которых оставался какой-нибудь грех, а также беглые помещичьи крестьяне наотрез отказались. Тогда на сходке кошевой смело объявил, что все вины им будут отпущены. В этом он был обнадежен письмом измаильского градоначальника генерала Тучкова.
Прежде всего запорожцы разобрали свою походную церковь, уложили ее в лодки и, оставив за неимением места большую часть своего имущества, вышли Дунайцем в море. Затем через Килийское гирло поднялись к Измаилу. Государь Николай I бывший в то время в войсках, приняв от кошевого грамоты и регалии, жалованные турецкими султанами и сказал следующие слова: "Бог вас простит, отчизна прощает, и я прощаю. Я знаю, что вы за люди!". На вопрос императора о семье кошевой ответил, что он холост.
В это время главная штаб-квартира русской армии была сильно озабочена переправой. Неприятельский берег был так укреплен, что не знали, где сделать высадку. Государь обратился за советом к Гладкому. А так как запорожцы, кроме рыбной ловли, промышляли охотой, то они тотчас припомнили, что на том берегу есть место верст на 20, поросшее камышом, где турки никак не ждут высадки. Поперек этой плавни, по их словам, тянулся земляной вал, который в одном месте настолько расширялся, что на той площадке можно было высадить целую дивизию. Кошевой просил разрешения съездить на тот берег и разыскать этот вал. Ему было это позволено. Гладкий с одним из куренных атаманов побывал ночью на плавне, сделал заметки на камышах и доложил обо всем царю.
Тогда войска перенесли на руках 42 запорожских лодки, как раз против указанного места и в ту же ночь началась переправа дивизии Рудзевича. Часть запорожцев подвозила солдат, а остальные были расставлены вдоль вала для указания дороги. Дивизия Рудзевича двинулась с музыкой и барабанным боем в тыл турецкой крепости Исакчи, в то же время Дунайская флотилия под начальством Гамалея ударила противнику во фланг. Турки, пораженные ужасом, покинули крепость, которую Рудзевич ( Генерал Рудзевич был родом из крымских татар. Дед его, знатный мурза приехал как-то на прием к Екатерине с сыном-подростком. Мальчик понравился императрице и она уговорила отца отдать его учиться в кадетский корпус и стала ему крестной матерью. Впоследствии он дослужился до генерала.) сейчас же занял. Он объявил кошевому, что если он не будет сегодня полковником, то он, Рудзевич, не хочет быть генералом и отдаст свои эполеты Императору. Тут приезжает флигель-адъютант с прика¬занием, чтобы кошевой на своей лодке прибыл к Государю. Гладкий сел за рулевого, 12 куренных атаманов взялись за весла, и когда переехали в Измаил, Государь, оставив свою свиту, один вошел в запорожскую лодку и приказал снова грести в Исакчу. Здесь паша поднес ему ключи крепости и здесь же Государь, вынув из пакета полковничьи эполеты и Георгиевский крест собственноручно навесил их Гладкому, а куренным пожаловал военные ордена. 1 На той же лодке Государь проехал к своей флотилии поблагодарить моряков за молодецкое дело. Из запорожцев был составлен пятисотенный полк под названием "Пешего дунайского казачьего полка". Гладкий был назначен командиром его, куренные офицерами.
По окончании войны Гладкий, по приказанию Государя, отправился на Кавказ выбрать удобные места для поселения своего войска. Пока он ездил, в столицу пришло донесение, что кошевой имеет в Полтавской губернии жену и четырех детей. Государь, хотя и был обманут, не только не разгневался, но и приказал до¬ставить двух старших сынов Гладкого в Петербург для обучения за счет казны. Кошевого он встретил ласково и, выслушав доклад об осмотре землицы, в упор спросил, отчего он скрыл от него правду о жене и детях. Осип Михайлович прямо ответил, что в присутствии всех запорожцев ему иначе нельзя было поступить - товарищи перестали бы ему верить и во всем остальном. Государь его понял и позволил забрать жену и детей из помещичьего села.
Бывшие "неверные" запорожцы были поселены на берегу Азовского моря, между Мариуполем и Бердянском в районе Гуляй поле, под именем Азовского казачьего войска. Наказным атаманом азовцев стал Осип Михайлович Гладкий.
Много лет спустя, когда Николай I следовал на Кавказ через Керчь, Гладкий встречал его в числе прочих начальствующих лиц. Государь, минуя других, подошел прямо к нему и приветливо сказал: "Здравствуй мой вождь и витязь Осип Михайлович!" Так хорошо запомнил он услугу кошевого, снявшего грех со своих братьев запорожцев!
Вообще Николай I при всяком удобном случае выражал свою любовь к черноморцам. Так, когда исполнилось полвека со времени водворения казаков на Кубани, он послал им большое белое знамя святого Победоносца Георгия. Для торжественного приема знамени в Екатеринодар собрались атаманы всех черноморских куреней. Каждого из них сопровождали малолетки и старые казаки, помнившие еще "славное войско Низовое Запорожское". На войсковой праздник получили приглашение мирные черкесы и даже немирные шапсуги. Стечение народа по случаю троицкой ярмарки было необычайное. Среди воинского стана, у порога атаманской ставки, вкопали старый чугунный единорог, дулом вверх.
По обе стороны приготовили из зеленого дерна длинные столы. Охотники набили к этому дню множество фазанов, уток, зайцев, кабанов, оленей, коз; рыбаки наловили разной дорогой рыбы, которой в те времена было еще очень много. Посуду приготовили старую казацкую, деревянную. Лагерь стал наполняться народом, валили конные и пешие, скрипели черкесские арбы. Ровно в полдень зазвонили во все колокола что означало приезд в город владыки.
К вечеру войска выстроились перед лагерем. К атаманской ставке собрались все чины войскового укрепления, позади которого встали в ряд 59 станичных атаманов. Между ними вперемежку разместились старики с подростками. Снова зазвонили колокола, то выехал из города преосвященный Иеремия, проследовавший прямо в атаманскую ставку. Здесь, против дверей, помещался во весь рост портрет государя; у его подножья лежали серебряные литавры, трубы, атаманские булавы, перначи, старинное казацкое оружие, фальконеты. На большом столе распростерто новое знамя.
Преосвященный благословил знамя, после чего наказной атаман Завадовский вбил первый гвоздь. Потом по старшинству молоток переходил из рук в руки, начиная с владыки и кончая присутствующими казаками. В лагере царствовала тишина: пешие батальоны держали на караул, конные полки - сабли наголо, стояла устремив взоры в атаманскую ставку, откуда доносился мерный стук молотка. Прибивкой знамени закончилось торжество первого дня.
А утром в 8 часов из крепости раздались три выстрела. Это был призыв к литургии. Когда началось чтение Евангелия, пошла пальба из всех пушек - так праздновали в былые дни запорожцы в Сечи, каков был обычай и на Кубани. Словам любви и мира вторил гром
оружия: "Во всю землю изыде вещание их".
По прибытии в лагерь преосвященного и высшего казачьего начальства знамя вынесли к войскам. Гром барабанов приветствовал его появление. После "многая лета!" войсковой атаман прочел Высочайшую грамоту, по которой пожаловано знамя. Музыка заиграла "Боже царя храни", раздались пушечные выстрелы, загремело громовое "ура".
Даже горские дружины гикнули в честь русского царя. На том берегу Кубани, у аула Бжегокой, стояли немирные черкесы. Но и они не удержались к присоединились на своих борзых конях к ликующему войску. Утихли бурные выражения восторга, наступила тишина: архипастырь с крестом в руках передал после благословения знамя, как завет чести наказному атаману. Тот принял войсковую святыню, опустившись на колени. Затем началась присяга на верность новому знамени; после чего его обнесли по рядам и водрузили в жерло старого турецкого единорога.
После чего начался обед. За дерновыми столами черноморцы времен Очакова угощались родными запорожскими блюдами. Круговой "михалик" переходил из рук в руки между седыми сподвижниками Потемкина, Суворова, Белого, Чепеги, Головатого и Власо¬ва. Один столетний чубатый черноморец, украшенный очаковским крестом, рассказывал, как они во тьме карабкались на неприступную Березань, как сняли часовых, сами переоделись турками и у врасплох накрыли гарнизон. Другой вспомнил "батька" Чепегу, как тот подплывал в челнах к стенам Хаджибея (что теперь зовется Одессой) и поджигал под носом у янычар турецкие магазины; третий указывал на берегу Кубани место, где 50 лет тому назад, он у вбил первый кол кордонного оплота.
На правом фланге лагеря роскошествовали по своим обычаям до 500 горцев, ненадежных друзей и заклятых врагов. Они были приглашены, по широте казацкой натуры, разделить радость черноморцев, повеселиться, позабыв на время кровавые встречи с оружием в руках. Везде и в атаманской ставке, и за дерновыми столами, в лагере и среди горцев было обычное радушие, изобилие во всем - везде ели, пили, славили царя и матушку Русь.
Угостившись два седых запорожца с роскошными усами и чупринами, бойко и плавно отбивали "казака" под войсковую музыку; выпивши еще по ковшу горилки, они садились и пели старинные казачьи песни. Потом опять подкрепившись, лихо отбивали "гайдука". Земля дрожала, у людей дух захватывало. А знамя тихо развевалось. Молоденький казаченок смотрел на него и ему чудилось, что двуглавый орел расправляет свои крылья, силится подняться на Кавказские горы. Но до окончания кровопролитнейшей Кавказской войны было еще далеко, казачеству всей России еще предстояло испить горькую чашу Крымской кампании 1853-1855 годов.

Скобелев Михаил Дмитриевич (1843–1882) – генерал русской армии, получивший известность во время похода русских войск в Хиву (1873), против кокандцев (1875–1876) и особенно в русско-турецкую войну (1877–1878) в сражении в Ловичи и Плевне (1877). В 1880–1881 гг. был руководителем Ахалтекинской экспедиции.

+ + +

Скобелев Михаил Дмитриевич (1843, Петербург - 1882, Москва) - военный деятель. Род. в семье генерал-лейтенанта. Образование получил дома и в пансионе Жирарде в Париже, прекрасно изучив несколько европейских языков, проявив недюжинные способности. В 1861 сдал экзамены в Петербург, ун-т, но его закрытие в связи со студенческими волнениями заставило Скобелева пойти на военную службу в Кавалергардский полк. Отправившись в отпуск к отцу, жившему в Польше, Скобелев по собственной воле участвовал в подавлении восстания 1863. В 1864 был, по его просьбе, переведен в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк и участвовал в экспедициях против оставшихся мятежников. В 1868 окончил Академию Генштаба и был направлен в Туркестанский военный округ. Участвовал в Хивинском походе 1873 и в подавлении Кокандского восстания 1873 - 1876, направленного против хана и рус. войск, проявив храбрость, организаторский талант, блестящее знание края. Кокандское ханство было присоединено к России и образована Ферганская область, где Скобелев был назначен военным губернатором и командующим войсками. Проводил русификаторскую политику, где силой, а где "твердо, но с сердцем". За 8 лет службы Скобелев сделал блестящую карьеру, став генерал-майором, получив в награду золотое оружие, ордена св. Георгия 4-й и 3-й степени. Добровольцем отправился на рус.-турецкую войну 1877 - 1878. Солдаты называли Скобелева "белым генералом" за то, что он выезжал на белом коне, в белом кителе и белой фуражке, представляя отличную цель для противника. Действовал так не из бахвальства, а приучая войска к храбрости и по необходимости лично производя рекогносцировку местности. Под его командованием была одержана блестящая победа под Ловчей, осуществлены два штурма Плевны, зимний переход через Балканский хребет, бой под Шейновом и занятие Сан-Стефано под Стамбулом, поставившее победную точку в военных действиях. Скобелев получил чин генерал-лейтенанта и приобрел громкую военную славу. Талантливый военачальник, противник телесных наказаний, заботившийся об обучении и достойном быте армии, продолжатель суворовских традиций, Скобелев пользовался огромной популярностью. В 1880 - 1881 командовал 2-й Ахалтекинской экспедицией, во время к-рой была завоевана Туркмения. За эту победу Скобелев был произведен в генералы от инфантерии и получил орден св. Георгия 2-й степени. Разделял славянофильские взгляды, мечтая об объединении славянских гос-в, видя в России лидера славянского мира. Публично выступал против Австро-Венгрии и Германии, как врагов славянства, что вызвало международные осложнения и вынудило Александра III отозвать Скобелевева из Европы. Скоропостижно скончался от паралича сердца. В 1912 в Москве на Тверской площади был установлен памятник Скобелеву, но в 1918 по сов. декрету "О снятии Памятников царей и их слуг..." был снесен.

Использованы материалы кн.: Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997 г.

Генерал от инфантерии


Михаил Дмитриевич Скобелев 1843-1882. Будущий герой России и любимец армии Михаил Скобелев родился 17 сентября 1843 г. в военной семье: он был первенцем у поручика Кавалергардского полка, впоследствии участника Крымской войны, кавалера почетной золотой шпаги. Дедушка Михаила, Иван Никитич, в Отечественную войну 1812 г. состоял адъютантом у самого Кутузова, дослужился до чина генерала от инфантерии, был комендантом Петропавловской крепости и одновременно оригинальным военным писателем и драматургом. Дед был главной фигурой в домашнем воспитании внука. После его смерти мать юного Скобелева решила направить сына во Францию, где он обучался в пансионе, овладел большим объемом знаний и несколькими языками. Вернувшись на родину, Михаил в 1861 г. поступил в Петербургский университет, но вскоре семейные традиции взяли верх, и он подал прошение царю о зачислении его юнкером в Кавалергардский полк. Так началась его военная служба.

22 ноября 1861 г. 18-летний Скобелева строю кавалергардов принес присягу на верность государю и Отечеству и с рвением начал постигать азы военного дела. В марте 1863 г. он стал офицером, в следующем году перевелся в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк, носивший имя героя Отечественной войны 1812 г. Я.Кульнева, произведен в поручики. В воспоминаниях офицеров Гродненского полка он остался "истым джентльменом и лихим кавалерийским офицером".

В 1866 г. Скобелев, блестяще сдав вступительные экзамены, поступил в Академию генерального штаба. Это была эпоха расцвета академии, в которой преподавали такие видные военные ученые, как Г.Леер, М-Драгомиров, А.Пузыревский. Но темпераментному офицеру учеба давалась нелегко, он то упорно занимался, восхищая преподавателей своими знаниями, то бросал ходить на лекции, предаваясь холостяцким пирушкам. Вероятно, ему не удалось бы окончить курс академии, если бы не профессор Леер, который своим верным чутьем угадал в нем исключительные военные дарования и опекал его. По ходатайству Леера штабс-ротмистр Скобелев по выпуску из академии был зачислен в штат офицеров генерального штаба.

В последующие четыре года Михаил Дмитриевич в качестве представителя генерального штаба побывал на границе с Бухарским ханством, выезжал на Кавказ, под руководством Н.Столетова участвовал в экспедиции на юго-восточные берега Каспийского моря. В 1872 г. Скобелев стал подполковником. В 1873 г. он участвовал в Хивинском походе русских войск под командованием генерала К.Кауфмана, имевшем целью принудить хивинского хана к мирным отношениям с Россией.

Скобелев возглавлял авангард Мангышлакского отряда, в стычках с противником получил несколько легких шашечных ранений, но оставался в строю, принял участие во взятии Хивы. Его мужество и храбрость были замечены всеми. Отважный офицер получил свою первую боевую награду - орден святого Георгия 4-й степени.

В 1874 г. Михаил Дмитриевич был произведен в полковники и флигель-адъютанты, женился на фрейлине императрицы княжне М.Гагариной, но уютная семейная жизнь была не для него. В следующем году он вновь добивается направления его в Туркестан, где вспыхнуло Кокандское восстание (в 1876 г. его брак был расторгнут). В составе отряда Кауфмана Скобелев командовал казачьей конницей, и его решительные действия способствовали поражению противника под Махрамом. Затем ему было поручено во главе отдельного отряда действовать против участвовавших в восстании кара-киргизов; победы Скобелева под Андижаном и Асаке положили конец восстанию. Одетый в белый мундир, на белой лошади Скобелев оставался целым и невредимым после самых жарких схваток с противником (сам он, отдавая дань суеверию, внушал себе и другим, что в белой одежде никогда не будет убит). Уже в то время сложилась легенда, что он заговорен от пуль. За свои подвиги в Кокандском походе Скобелев был награжден чином генерал-майора, орденами святого Георгия 3-й степени и святого Владимира 3-й степени, а также золотой саблей с надписью: "За храбрость". К нему пришла первая слава.

В апреле 1877 г. началась русско-турецкая война, в которой Россия пришла на помощь братским славянским народам, и Скобелев решил непременно в ней участвовать. Но в Петербурге о молодом генерале к тому времени сложилось недоброжелательное мнение: завистники обвиняли его в чрезмерном честолюбии, "невоздержанном" образе жизни и даже в присвоении казенных денег. С трудом Скобелев добился назначения в Дунайскую армию на пост начальника штаба казачьей дивизии (ею командовал его отец), но вскоре его направили состоять при штабе главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича. Когда наступили дни подготовки русской армии к форсированию Дуная, Михаил Дмитриевич добился прикомандирования его помощником к начальнику 14-й дивизии М.Драгомирову. Дивизии было поручено первой форсировать Дунай, и приезд Скобелева оказался как нельзя кстати. Драгомиров и солдаты встретили его как "своего", и он активно включился в работу по подготовке переправы у Зимницы. Умело организованная, 15 июня она прошла успешно, несмотря на сильное сопротивление турок.

После форсирования армией Дуная вперед, к Балканам, двинулся Передовой отряд генерала И.Гурко, и по поручению главнокомандующего Скобелев помог отряду в овладении Шипкинским перевалом. К этому времени крупные турецкие силы под командованием Осман-паши перешли в контрнаступление против главных сил русской армии и организовали прочную защиту Плевны - стратегически важной крепости и города. Михаилу Дмитриевичу довелось стать одним из активных участников эпопеи борьбы за Плевну. Первые два штурма города (8 и 18 июля), окончившиеся для русских войск неудачей, вскрыли серьезные изъяны в организации их действий. Слабое утешение Скобелеву доставило то, что при штурме 18 июля сводная казачья дивизия, которой он командовал, продвинулась вперед дальше соседей, а при общем отступлении отошла назад в полном порядке. В промежутке между вторым и третьим штурмами он предложил захватить Ловчу - важный узел дорог, ведущих к Плевне. "Белый генерал" фактически руководил действиями русского отряда, взявшего Ловчу, поскольку начальник отряда, князь Имеретинский, полностью доверил ему проведение атаки.

Перед третьим штурмом Плевны в конце августа Скобелеву были поручены в командование части 2-й пехотной дивизии и 3-й стрелковой бригады. Проявляя огромную энергию и поставив всех на ноги, он и его начальник штаба А.Куропаткин привели свои войска в максимально боеготовое состояние. В день штурма Скобелев, как всегда на белом коне и в белой одежде, возглавил действия своего отряда на левом фланге наступавших войск. Его отряд шел в бой с музыкой и барабанным боем. После жестоких схваток с противником он овладел двумя турецкими редутами и прорвался к Плевне. Но в центре и на правом фланге неприятеля сломить не удалось, и русские войска получили команду на отход. Эта неудача под Плевной принесла Скобелеву больше славы и сделала его имя более известным всей России, чем все предыдущие его успехи. Александр II, находившийся под Плевной, наградил 34-летнего военачальника чином генерал-лейтенанта и орденом святого Станислава 1-й степени.

Резкий рост популярности Скобелева во многом объяснялся неординарностью его личности и умением завоевать сердца солдат. Своим святым долгом он считал заботу о подчиненных, которых он обеспечивал горячей пищей в любых условиях боевой обстановки. Искренними и эмоциональными патриотическими лозунгами и живым обращением к войскам бесстрашный генерал воздействовал на них, как никто другой. Его сподвижник и бессменный начальник штаба Куропаткин вспоминал: «В день боя Скобелев каждый раз представлялся войскам особенно радостным, веселым, симпатичным... Солдаты и офицеры с доверием смотрели на его воинственную красивую фигуру, любовались им, радостно приветствовали его и от всего сердца отвечали ему "рады стараться" на его пожелания, чтобы они были молодцами в предстоящем деле».

В октябре 1877 г. Михаил Дмитриевич принял под Плевной в командование 16-ю пехотную дивизию. Три полка этой дивизии уже находились под его началом: Казанский - под Ловчей, Владимирский и Суздальский - при штурмах Плевны. В период полного окружения и блокады города он привел в порядок свою дивизию, расстроенную большими потерями в предыдущих боях. После капитуляции Плевны, не выдержавшей блокады, Скобелев принял участие в зимнем переходе русских войск через Балканы. В его приказе перед выступлением в горы говорилось: "Нам предстоит трудный подвиг, достойный испытанной славы русских знамен: сегодня мы начинаем переходить через Балканы с артиллерией, без дорог, пробивая себе путь, в виду неприятеля, через глубокие снеговые сугробы. Не забывайте, братцы, что нам вверена честь Отечества. Дело наше святое!"

В составе Центрального отряда генерала Ф.Радецкого Скобелев со своей дивизией и присоединенными к ней сидами преодолел Иметлийский перевал, справа от Шипки, и утром 28 декабря пришел на помощь колонне Н.Святополк-Мирского, обошедшей Шипку слева и вступившей в сражение с турками у Шейново. Атака колонны Скобелева, произведенная почти с ходу, без подготовки, но по всем правилам военного искусства, закончилась окружением турецкого корпуса Вессель-паши. Турецкий военачальник сдал русскому генералу свою саблю. За эту победу Скобелев был награжден второй золотой шпагой с надписью: "За храбрость", хотя, по мнению многих, заслуживал большего.

В начале 1878 г. Михаил Дмитриевич был подчинен начальнику Западного отряда генералу И.Гурко и, возглавив авангардный корпус, обеспечил занятие Адрианополя (Эдирне). После непродолжительного отдыха его корпус выступил на Стамбул (Константинополь), 17 января ворвался в Чорлу, что в 80 километрах от турецкой столицы. Обессилевшая Турция запросила мир. Подписанный в Сан-Стефано мирный договор был вполне выгоден для России и балканских народов, но через полгода под давлением европейских держав он был пересмотрен в Берлине, что вызвало резко отрицательную реакцию Скобелева.

К концу 70-х гг. обострилась борьба России и Англии за влияние в Средней Азии, и в 1880 г. Александр II поручил Скобелеву возглавить экспедицию русских войск в ахалтекинский оазис Туркменистана. Главной целью похода стало овладение крепостью Геок-Тепе (в 45 километрах северо-западнее Асхабада) - основной опорной базой текинцев. После пятимесячной борьбы с песками и мужественными текинцами 13-тысячный отряд Скобелева подошел к Геок-Тепе, и 12 января после штурма крепость пала. Затем был занят Асхабад, к России были присоединены и другие районы Туркмении. По случаю успешного завершения экспедиции Александр II произвел Скобелева в генералы от инфантерии и наградил орденом святого Георгия 2-й степени.

Вступивший в марте 1881 г. на престол Александр III настороженно отнесся к громкой славе "белого генерала". В свою очередь, Скобелев не стремился завоевать доверие нового царя и позволял себе говорить все, что он думал о царствующем доме, о политике России и ее взаимоотношениях с западными державами. Увлеченный идеями славянизма, православия и подъема национального самосознания, он неоднократно и публично заявлял об опасности, грозящей России с запада, чем вызвал переполох в Европе. Особенно резко генерал высказывался о Германии, "тевтонах". В марте и апреле 1882 г. Скобелев имел две аудиенции у царя, и хотя содержание их бесед оставалось неизвестным, по свидетельству очевидцев, Александр III стал относиться к генералу терпимее. Скобелев писал своему другу генералу Куропаткину: "Если будут ругать, не очень верьте, стою за правду и за Армию и никого не боюсь".

22 июня 1882 г. Михаил Дмитриевич выехал из Минска, где он командовал корпусом, в Москву, 25-го ужинал в гостинице "Англия" (на углу Столешникова переулка и Петровки), затем спустился в гости к некоей девице Альтенроэ, а ночью она прибежала к дворнику и сказала, что в ее номере умер офицер. Прибывший медик констатировал смерть Скобелева от паралича сердца и легких. Подозрения в том, что он пал жертвой политического убийства, так и остались подозрениями.

Панихида 26 июня собрала огромное количество военных и народа, люди шли прощаться со Скобелевым весь день, церковь утопала в цветах, венках и траурных лентах. На венке от Академии генерального штаба серебрилась надпись: "Герою Скобелеву, Суворову равному". Крестьяне на руках 20 верст несли гроб Михаила Дмитриевича до Спасского, родового имения Скобелевых. Там он был похоронен в церкви рядом с отцом и матерью. В 1912 г. в Москве на Тверской площади на народные средства Скобелеву был воздвигнут красивый памятник, но в 1918 г. он был снесен согласно декрету "О снятии памятников царей и их слуг и выработке проектов памятников Российской социалистической революции".

Использованы материалы кн.: Ковалевский Н.Ф. История государства Российского. Жизнеописания знаменитых военных деятелей XVIII - начала XX века. М. 1997 г.
Сочинения:

Мнение командира 4-го армейского корпуса генерал-адъютанта Скобелева об организации местного военного управления и о корпусах. [Б. м ], 1881;

Осада и штурм крепости Денгиль-Тепе. Спб., 1881.
Литература:

Белый генерал / Редкол. М.Н. Николаев, Д.М. Балашов и др.-М.: Патриот, 1992.-539 с.

Генерал М.Д. Скобелев: "Мы не хозяева в своем собственном доме": [Фрагменты из воспом. худож. В.В. Верещагина. Письма М.Д. Скобелева] / Публ. Л. Рябченко // Источник. - 1993. -№ 5__6__ с. 38 - 59.

Гродеков Н.И. Война в Туркмении. Поход Скобелева в 1880 - 1881 ГГ.Т.1-4.- СПб., 1883 - 1884.

Даврон X. Завоеватель не может быть героем // Звезда Востока. 1990. N 9;

Дукмасов П.А. Воспоминания о русско-турецкой войне 1877 - 1878 гг. и о М.Д. Скобелеве ординарца его Петра Дукмасова. - СПб.: тип. и лит. В.В. Комарова, 1889. - 465 с.: ил., карт.

Кашкаров Д.Д. Взгляды на политику, войну, военное дело и военных Михаила Дмитриевича Скобелева. Спб., 1893.

Костин Б. Скобелев. - М.: Патриот, 1990. - 172 с.: ил.

Куропаткин А.Н. Действия отрядов генерала Скобелева в русско-турецкую войну 1877- 78 гг. Ловча и Плевна. Ч. 1 - 2. -СПб.: Воен. тип., 1885.

Немирович-Данченко В.И. Скобелев, - М.: Воениздат, 1993. - 287 с.

Оболенский Д.Д. Воспоминания Д.Д. Оболенского о М.Д. Скобелеве / Публ. подг. Я.М. Златкис // Отеч. архивы. - 1995. -№ 5.- С.56-67.

Приказы генерала М.Д. Скобелева. (1876 - 1882). - 2-е изд. - СПб., 1913.-172 с.

Тарапыгин Ф.А. Известные русские военные деятели. Краткое их жизнеописание.-СПб.:тип.И.В.Леонтьева, 1911. -С. 126- 139.

Чанцев И.А. Скобелев как полководец. 1880 - 1881: Ист. очерк. - СПб., 1883.-171 с.: ил.

Шолохов А.Б. Загадка смерти генерала Скобелева. -М.: Знание, 1992. -59 с.: ил. - (Под знаком Марса; подпис. науч.-худож. серия; 3(1992)).

Шолохов А. Генерал от инфантерии Скобелев // Герои и антигерои Отечества / Сост. В.М. Забродин. - М.: "Информэкспресс" - "Рос. газета" - "Практика", 1992. -С. 148-216

Наш Скобелев – генярал -
Победитель всем врагам.

Ой, побядитель всем врагам,
Слава данским казакам.*

Ой мы совьём ему венец
Из своих чистых сердец.

Ой, на головушку наденем,
Громко песню запоём.

Ой, мы поём, поём, поём,
В кавалериях живём.

Ой, в кавалериях живали,
Никакой нужды не знали.

Ой, никакой нужды не знали,
Провьянтушки получали.

Ой, получали пуль-картечь,
Нам их нечего жалеть.

Ой, то не пыль-кура курится,
Не дубровушка шумит,

Ой, не дубровушка шумит, -
Турок с армией валит

Ой, он валит, валит, валит,
Генералам всем грозит.

Ой, московские генералы,
Я в ногах вас столочу.

Ой, я в ногах вас столочу,
В кремляну Москву зайду.

Ой, наш Скобелев-генерал
Сам заплакал, зарыдал.

Ой, он заплакал, зарыдал,
Вынул шашку – помахал.

Ой вынул шашку, помахал,
На ответ турку сказал:

Ой, да не быть тебе, собака,
В кремляной нашей Москве.

Ой, не видать тебе, собака,
Золотых наших церквей.

Ой, не сымать тебе, собака,
Золотых наших крестов, ой,
Не сымать тебе, собака, ой,
Золотых наших крестов!


* Каждые 2 строфы пропеваются дважды