К вам  мой попугай не залетал?

"ТОЛЬКО ОСЛЫ НЕ ОТВЕЧАЮТ НА ПРИВЕТСТВИЯ"

134
Во время войны флорентийцев против папы Григория XI Пичентинская область и почти все владения римской церкви отпали от папы.

Посол от жителей города Реканати, прибыв во Флоренцию, благодарил приоров за то, что усилиями флорентийцев его родине возвращена свобода, и в сильных выражениях поносил папу, его советников и особенно синьоров и тиранов.

Он громил их дурное управление и их преступления, не обращая никакого внимания на Ридольфо, синьора Камерино, который в то время был кондотьером на службе Флоренции, присутствовал поэтому на приемах послов и давно привык к их выходкам. Ридольфо обратился к послу и спросил его, к какому цеху или к какой ученой специальности он принадлежит.

Тот ответил, что он доктор гражданского права. Ридольфо снова спросил, сколько лет обучался он своей науке. Посол сказал, что больше десяти лет. "Мне бы хотелось, - заметил тогда Ридольфо, - чтобы ты хоть один год поучился сдержанности".

Он дал понять, что было глупо в его присутствии поносить так сильно синьоров.{8}
Латин.



135 В одном обществе рассуждали о том, как свалить дурного министра, запятнавшего себя множеством низостей, и один из его отъявленных врагов неожиданно предложил:

"А что, если подбить его на какой-нибудь разумный шаг или честный поступок? Вот уж тогда его наверняка прогонят!"
Австрал.



136 Я спросил г-на Р, человека весьма умного и одаренного, почему он никак не проявил себя в дни революции 1789 года.

Он ответил: "За тридцать лет я столько раз убеждался в порочности людей, взятых поодиночке, что уже не жду от них ничего хорошего и тогда, когда они собираются вместе".
Франц.



137 Влиятельный министр, который, изучив высшее общество, предпочел покинуть его и уединиться, объяснял это тем, что если вдуматься в светские условности и в отношения людей высокопоставленных с людьми незнатного происхождения, то сразу станет ясно: хотя первые дураки, у них всегда преимущество над вторыми.

"Я похож, - добавлял он, - на отличного шахматиста, которому наскучило играть с теми, кому всякий раз приходится давать ферзя вперед.

Что за охота играть безукоризненно и вечно ломать себе голову над каждым ходом, когда больше экю все равно не вы играешь!"
Швейц.


138 Когда Людовик XV был еще совсем ребенком, он повадился рвать кружевные манжеты у придворных. Отучить его от этой привычки взялся г-н де Морепа. В один прекрасный день он является к королю в на редкость красивых манжетах. Людовик XV тут же подходит к нему и разрывает одну из них.

Г-н де Морепа невозмутимо рвет другую и замечает: "Странно! Мне это не доставило никакого удовольствия". Король смешался, покраснел и с тех пор не трогал чужих манжет.
Франц.



139
Как известно, Бомарше не пожелал драться с герцогом де Шоном, когда тот грубо обошелся с ним. Вот почему, получив однажды вызов от г-на де Ла Блаша, он ответил ему "Я и не таким отказывал".
Франц.

140 Пытаясь одной фразой выразить, как редко встречаются в свете порядочные люди, граф N сказал, что порядочный человек - это редчайшая разновидность человеческой породы.
Бельг.

141
Однажды, когда в Академии шел какой-то бурный спор, г-н М предложил: "Господа, а что если мы попробуем говорить не больше четырех человек сразу?"
Кит.

142
М утверждает, что самое избранное общество - точная копия публичного дома, который однажды описала ему некая юная обитательница последнего. Встретив ее в вокзале, он подошел и осведомился, где с нею можно увидеться наедине и потолковать о вещах, касающихся только их двоих.

"Сударь, - ответила она, - я живу у г-жи. Это очень почтенное заведение: там бывают только порядочные люди, и приезжают они почти всегда в каретах. В доме есть ворота и премиленькая гостиная с зеркалами и красивой люстрой.

Посетители порой даже ужинают у нас, и тогда посуду им ставят серебряную".

"Скажите на милость!.. Знаете, мадмуазель, такое я видывал только в самом лучшем обществе". "Я тоже, а я перебывала в разных домах такого сорта".

И тут М, еще раз перебрав все подробности описания, начинает доказывать, что любая из них в равной мере могла бы относиться и к высшему свету.
Франц.

143
Одного иностранного вельможу, когда тот путешествовал по Европе, согласился принять французский король Людовик XV.

В назначенное время вельможа явился ко дворцу, но король, спешивший на кабанью охоту, забыл свое обещание и, когда ему назвали имя гостя, ограничился ничего не значащим: "А!"

- Король принимает меня, вероятно, за кабана, - сказал оскорбленный вельможа сконфуженному герцогу Шуазелю.
Франц.

144
Одному умному человеку дали понять, что он плохо знает придворную жизнь.
"Можно быть отличным географом, не выходя из своей комнаты", - ответил он.
Япон.



145 Ужинали несколько молодых придворных. Вскоре они затянули песню - вольную, но не слишком непристойную.

Не успели они ее кончить, как г-н де Фронсак запел куплеты настолько мерзкие, что смутились даже эти кутилы.

Произошло всеобщее замешательство, которое прервал де Конфлан: "Ты что, Фронсак, спятил? Чтобы такое и петь, и слушать, нужно по крайней мере еще десять бутылок шампанского".
Бельг.

146
М говаривал, что быть ниже принцев - прискорбно, зато быть вдали от них - приятно. Второе с лихвой искупает первое.
Франц.


147
Однажды вечером падишах и Бирбал вели веселую беседу. Падишах и говорит:

- Бирбал! Чудной сон привиделся мне вчера ночью. Будто бы мы с тобой летаем в поднебесье да вдруг падаем. Я свалился в яму с медом, а ты в выгребную яму. И тут я проснулся.

- Владыка мира! - тотчас отозвался Бирбал. - Вот чудеса! И я видел вчера ночью такой же сон. Только мой-то сон на том не кончился. Когда мы выбрались из ям, то я стал облизывать вас, а вы - меня.

Акбар не нашелся, что ответить, и, пристыженный, промолчал.
Инд.


148
Некий подеста[34], посланный во Флоренцию, в день своего приезда собрал почетных людей города в соборе и произнес для них обычную речь, длинную и скучную. Чтобы поднять свое значение, он начал с того, что был сенатором в Риме.

Все, что он там делал, все, что другие делали и говорили для его прославления, было очень пространно изложено. После этого он подробно рассказал о своем отъезде из Рима и о своей свите, о пути; что в первый день он доехал до Сутри, причем было передано очень подробно, что он там делал.

Дальше следовало повествование, день за днем, куда он приезжал, где его принимали, что им было совершено. Говорил он несколько часов и еще не добрался до Сиены. Все были в полном изнеможении от этого бесконечного и невыносимого перечисления.

Конца не было видно, и казалось, что весь день пройдет в этих россказнях. Приближалась ночь. Тогда один из присутствующих, наклонившись к уху подесты, сказал ему шутки ради: "Господин, час поздний, ускорьте ваше путешествие.

Ибо если сегодня вы не вступите во Флоренцию, вы потеряете должность, потому что вы должны приступить к исполнению ваших обязанностей сегодня".

Услышав это, подеста, глупый и многоречивый, сказал наконец, что он прибыл во Флоренцию.{9}
Латин.

149
Однажды падишах Акбар сказал.

- Бирбал! Как хорошо было бы, если бы падишах, раз севши на трон, навсегда оставался бы на нем.
- Шахиншах! - отозвался Бирбал учтиво, - Истинны ваши слова, но тогда как стали бы вы падишахом?

Падишах понял насмешку и промолчал. Инд.


150
Был в Тоскане[35] деревенский священник, очень богатый. Когда у него умерла любимая собачка, он похоронил ее на кладбище.

Об этом услышал епископ и, покушаясь на деньги священника, вызвал его к себе, чтобы наказать его, как если бы он совершил большое преступление. Священник, который хорошо знал характер своего епископа, отправился к нему, захватив с собою пятьдесят золотых дукатов.

Епископ, сурово упрекая его за то, что он похоронил собаку, приказал вести его в тюрьму.

Но хитрый священник сказал епископу: "Отец, если бы вы знали, какая умная была моя собачка, вы бы не удивлялись, что она заслужила погребение среди людей. Ибо она обладала умом более чем человеческим как при жизни, так и в момент смерти".

"Что это значит?" - спросил епископ.

"Под конец жизни, - сказал священник, - она составила завещание и, зная вашу нужду, отказала вам, согласно этому завещанию, пятьдесят золотых дукатов. Я их привез с собою".

Тогда епископ, одобрив и завещание, и погребение, принял деньги и отпустил священника.{10}
Латин.