Хокку заката, хокку рассвета

На краешке сердца
есть место для веры.
Найдешь ли его?

Черный Ягуар замер. Ловушка? Его выманивают? Сейчас он спустится вниз и на него набросятся три здоровых бугая. Он с ними, конечно, справится. Вне всякого сомнения, справится. Только тело все затекло и застыло. Хоть чуток бы вначале размяться.

Он отпустил девочку, осторожно приоткрыл дверцу и вгляделся в полумрак коридора, освещенного теперь только слабым светом, идущим из закрытого занавеской окна кухни.

- Что там? – прошептала девочка.
- Я сейчас слезу. А ты минутку посидишь одна. Я не уйду без тебя. Не бойся. Проверю, точно ли они ушли.
- Я не боюсь.
- Ну и молодец.

Черный Ягуар бесшумно спрыгнул вниз. Всё было спокойно. Метеором он обшарил всю квартиру. Кроме него и девочки, никого не было. Он помог ей спуститься вниз.

- А можно включить свет?
- Нет, свет мы включать не будем. Если б у вас были окна-хамелеоны, а так… Подожди, я должен еще кое-что посмотреть, и мы сразу пойдем.
- К маме?
- Ну да, к маме.
- Я ее никогда не видела, - сказала девочка. – Она не хотела к нам приходить. Только бабушка ей звонила иногда.
- Ну и ничего… Это даже хорошо.
- Что хорошо?

Черный Ягуар слегка спутался.

- Хорошо, что ты теперь увидишь свою маму.
- А вдруг она меня не узнает?
- Узнает, - успокоил он. – Об этом ты можешь не беспокоиться. Подожди, не мешай, - он достал из кармана фон Нургалиевой. Включил повторное прослушивание сегодняшних разговоров.

Сначала старческий голос пытался вызвать «скорую», диспетчер отказывался принять вызов, мотивируя это тем, что лицам старше шестидесяти пяти лет медицинская помощь не полагается. Тогда Нургалиева сказала, что умирает и ей нужен врач для констатации факта смерти. Было слышно, как диспетчер с кем-то советуется на стороне, а потом он ответил, что вызов принят, но если старуха обманывает в надежде получить медицинскую помощь, то зря на это рассчитывает – ее пенсионная страховка уже не действует. А вот штраф за ложный вызов, если что, придется заплатить.

Следующий звонок был внуку Олегу. Нургалиева просила его зайти забрать сестру. Но Олег отказался наотрез - сказал, что он не может это сделать, так как собирается в ближайшее время жениться. Если он возьмет опеку над сестрой, то ему никто не позволит иметь собственных детей. Он очень сочувствует и все такое…

Затем Нургалиева позвонила невестке. «Старый Бог, ты сегодня добр, как никогда, помоги еще раз, - сжав зубы, думал Черный Ягуар, пока муж Анны Ли подзывал ее к телефону. – Пусть она откажется от девочки». И Старый Бог исполнил его просьбу. Анна Ли накричала на старуху в ответ на ее просьбу забрать дочь и отключила линию. «Благодарю Тебя», - прошептал Черный Ягуар, поставил девочку перед собой и сказал, что теперь они могут идти.

Он взял ее на руки и подошел к входной двери. И тут раздался очередной звонок. Девочка вздрогнула. Черный Ягуар шепнул ей, чтоб не волновалась, поставил ее на пол, слегка подтолкнув в угол за дверью, а сам распластался по стене невидимой тенью. Через минуту раздался еще один звонок. Затем началось ковыряние в замке, кто-то неумело пытался использовать отмычку. Наконец дверь открылась, и в освещенном проеме показался давешний сторож. Он закрыл за собой дверь и больше ничего не успел сделать. Черный Ягуар мягко захватил его горло и слегка сжал сонную артерию.

- Просто замечательно, что ты пришел, - прошептал он. – Теперь говори – зачем ты здесь?
- Меня попросили… попросили… - Черный Ягуар слегка ослабил хватку. - Попросили посмотреть, когда в квартиру придет девочка и позвонить по телефону.
- Мужик с санитарами?
- Ну да, - сторож не сопротивлялся, видно было, что не совсем дурак.
- Заплатили?
- Немного. Совсем немного.
- Не бойся, не отыму, - презрительно фыркнул Черный Ягуар. Он слегка нагнул голову сторожа и капнул ему в ухо из капсюли-пипетки мараноксан. Через пару секунд сторож обмяк и заснул, Черный Ягуар перенес его в комнату, положил на кровать, вернулся к девочке, взял ее на руки и вышел на улицу.

Пару кварталов он двигался очень быстро. Похоже, никто не обратил на него особенного внимания – народу на улице было много и даже с внешностью Черного Ягуара было легко затеряться. Он вернулся в тот двор, где жил Сванидзе, сел на ту же скамейку, на которой сидел пару часов назад, девочку оставил у себя на коленях.

- Сейчас, Гуля, я позвоню маме, - сказал он ей. – Надеюсь, она дома.

И он позвонил. Но не Анне Ли. Черный Ягуар позвонил Ирине Севастьяновой. Два месяца назад он получил заказ на клиентку Марию Севастьянову – семилетнюю девочку, больную странной формой нарушения иммунитета – жизнь ее по шкале перспективности представлялась нецелесообразной. Система экологов от рождения приговаривала таких к смерти. Обычно подобные дети не покидали родильные дома – там работали свои экологи. Но Маша Севастьянова нигде формально не числилась, мать родила ее дома, воспитывала самостоятельно, не получала на дочку ни химического минимума, ни энергии… Какая-то бл@дь все-таки стукнула. Да, такая же точно девочка, с такими же точно глазами. Даже платье на ней было такое же… Черт! Как он не подумал. На улице зима, а он не позаботился о том, чтобы одеть ее в верхнюю одежду. К счастью, Гуля пока что не чувствовала холода.

- Ирина, - спросил Черный Ягуар хриплым, взволнованным голосом.
- Да, - ответила женщина на том конце линии. – Кто вы?
- Неважно, кто я, - ответил Черный Ягуар. – Я знаю, что у вас два месяца назад умерла дочь Маша. Это так?
Женщина молчала, но он слышал в трубке ее напряженное дыхание. Наконец она заговорила.
- Кто вы? – еще раз спросила она.
- Я знаю, что после смерти Маши вы хотели удочерить другую девочку, но органы опеки отказали вам. У меня есть девочка, которую вы можете взять себе. У нее никого нет. Сможете ли вы спрятать ее так, чтобы никто не нашел?
- Да, - сказала Ирина Севастьянова совершенно спокойным голосом, - И я надеюсь, вы меня не обманываете.
- Вам придется поверить, - сказал Черный Ягуар.
- Что я должна сделать?
- Мы сейчас недалеко от вас. Вы можете выйти на площадь, к памятнику Оруэллу?
- Разумеется.
- Тогда ждите там. К вам подойдет девочка. Вы узнаете ее. Да, не забудьте с собой какую-нибудь одежду. На ней только платье и тапки.
- Боже мой, - сказала Ирина Севастьянова. – Через минуту я буду там. Я смогу потом с вами связаться?
- Я сам позвоню, - сухо ответил Черный Ягуар и прервал связь.

- Ну вот, мама ждет тебя, - сказал он девочке. – Я должен предупредить тебя. Если ты не хочешь, чтобы тебя нашел плохой человек, ты никогда не должна больше называть себя Гулей. Ты поняла? – девочка кивнула. – Ну, хорошо, - он покрепче прижал ее к себе и понес в сторону площади Оруэлла.

- А бабушка потом найдет нас? – спросила Гуля.
- Ты слышала, что сказал плохой человек?
- Он сказал, что бабушка умерла. Что это значит?
- Это значит, что ее больше нет. Хотя… один мудрый человек сказал мне сегодня… он сказал, что когда человек умирает, то умирает не целиком. Главная часть его уходит на небо.
- К Богу? – спросила девочка.
- Откуда ты знаешь про Бога? – спросил Черный Ягуар и поставил ее на землю, потому что как раз подошел к площади Оруэлла.
- Бабушка говорила.
- Странная у тебя была бабушка, - усмехнулся Черный Ягуар. - Может, все старики странные? – он достал из кармана крестик. – Вот, держи, это тебе на память. Только никогда никому не показывай. Хорошо?
- Хорошо, - сказала Гуля. – Иначе придет плохой человек?..
- Ну, в общем да, - он вложил крестик ей в ладонь.
- У меня тоже есть крестик, - сказала она и вдруг сняла с шеи шнурок, к которому и впрямь был прикреплен крест. – Возьми. Это тебе!
- Смотри, вон стоит мама, видишь? – показал он на памятник, около которого, озираясь по сторонам, стояла женщина с большим пакетом в руках. – Беги!

И она побежала. А Черный Ягуар остался. Так и не удалось ему избавиться от креста. Был один, стал другой. Он вздохнул и положил крестик в карман. Было без десяти минут двенадцать. Работа выполнена. Осталось только позвонить диспетчеру и отчитаться. И еще два часа до звонка Лорду. Времени пропасть. Ох, сколько же у него сегодня беспокойства. И сколько всего он должен еще обдумать…

На краешке сердца
есть место для веры.
Найдешь ли его?

Холодом веет
отраженье во льду.
Дыхания нет.

В детстве время мягкое как пластилин. Мнешь его, мнешь, лепишь, что душа пожелает. Маму с распущенными волосами. Завтрак – молоко и оладьи со сметаной. Отца, что на работу уходит. Двор с качелями. Заброшенную стройку по соседству. Саньку Кротова из дома напротив. До вечера столько всего успеешь! А вечером высыпешь из карманов, сомнешь в большой комок и положишь снова в коробку. Пойдешь, руки вымоешь, маму поцелуешь – и под одеяло спать. А коробку под кровать задвинешь. Сколько пластилина с рук водой смыло – совсем чуть-чуть. Только всё легче коробка. Все меньше в ней пластилина. Жалко его тратить на ненужные встречи.

Что ты сказал, Джордж?

«Теперь, когда он понял, что он мертвец, важно прожить как можно дольше»

Я помню эту фразу, спасибо.

Мысль о бегстве - минутная слабость. Если Судьба…если Бог приводит в мой последний день человека, значит, так нужно. Мне, ему, Богу или всем вместе, но кому-то обязательно нужно.

- Впусти нашего гостя.

Глаза у вошедшего неприятные, будто стеклянные. С места не встаю – не по рангу. Небрежно машу рукой, указывая на кресло. Дотрагиваюсь пальцем до желтого конвертика на экране. Читаю сообщение Желтопузого.

«Жду у себя».

Что от ждет? Ах да… Не отвечаю, оборачиваюсь к капитану модеров и…замираю от неожиданности. Мне в лицо смотрит дуло пистолета.

- Руки за голову, - командует капитан. – Встаешь медленно, очень медленно, понял?

Вот тебе и «обязательно нужно», фаталист чёртов. Это не модер. Эколог? Меня осудили за слив информации? Но откуда они узнали так быстро?


- Лицом к стене. Ноги на ширину плеч, руки на стену. Теперь поговорим.

Не эколог. Экологи никогда не разговаривают со своими жертвами.
- Слушаю вас.
- Полтора часа назад, - а голос почти истеричный, такой в любую секунду сорваться может. – Сюда зашел человек. В этот кабинет. Ты понял? В твой кабинет зашел человек! Зашел и сгинул.
- Что вы от меня хотите? Чтобы я подтвердил…
- Да пошел ты со своим подтверждением! Это мой брат, ты понял, что это мой брат? Куда он ушел? Где мой брат?!
- Послушайте, мне очень неудобно так стоять…
- Где мой брат?!
- Я…
- Где мой брат, сволочь?!
Дуло пистолета воткнулось в шею и тут же резко отпрянуло. Отчего он так нервничает? Ведь застрелит сдуру. Или он под кайфом? Наркотики – обратная сторона свободы…
- С вашим братом всё в порядке, – стараюсь говорить как можно спокойнее. – Только не нужно нервничать. Я все сейчас расскажу.
- Я спокоен! Где мой брат?!
- Вы умеете пользоваться Электронной картой? Метка восемь-десять–ку-тысяча–сорок семь. Задайте поиск на десять минут назад и увидите, где он недавно был.
Громкое сопение за спиной. Нервная ругань. Что-то упало со стола и разбилось – наверное, чашка. Опять ругань, дикий порезал руку. Видимо, это стало последней каплей. Он вновь подскочил ко мне, приставил пистолет к затылку и заорал:
- Он в здании! Я знаю, что он в здании. Или ты его кокнул? Ну-ка признайся, ты его убил? Убил, гад?!
Дикий уже ничего не соображал. Сильный удар по почкам развернул меня боком к нему, защищаясь, я успел поднять руку, но это не спасло меня. Удар в печень, в бок, в лицо. Я согнулся пополам, последовал сильный толчок, и мое тело рухнуло на пол. И тут же на меня рухнул дикий. Я закрыл лицо, ожидая новых ударов, но ему было не до того. Он просто сидел на мне, и его рвало. Весь в крови и блевотине, я столкнул его в сторону, поднялся на ноги и на несколько секунд застыл, соображая, что делать дальше. Направился в маленькую туалетную комнату за кабинетом, открыл аптечку, разорвал упаковку одноразовых шприцов, набрал двойную дозу – ничего, не умрет, даже в таком состоянии – и, подойдя, к дикому, ввел снотворное. Он не сопротивлялся.

Вернулся в ванную, умылся… Из рассеченной губы шла кровь. Приложил вату со спиртом, оглядел себя в зеркало. Хорош, нечего сказать. Фиг с ней, с одеждой – здесь есть запасной костюм, но вид… А ведь уже начало первого, Желтопузый ждет меня в своем кабинете. Но что делать с диким? Он уже уснул – прямо на полу. Откуда у него пистолет? Зря я связался с ними, чем эта мразь лучше экологов? Только тем, что одни убивают за идею, а другие за дозу?

Дикие вовсе не все наркоманы.

Спасибо, Джордж, а то я не знал!

Ты знал. Но ты не хочешь признать, что те, кто тебе омерзителен тоже имеют право на жизнь.

Я не ответил - ни ему, ни себе. Выключил стаци. Забрал камеру, ком, пластиковые карты и деньги. Кажется, ничего не забыл? Взглянул на спящего дикого. На секунду задумался. Затем решительно направился к двери.


- Я на совещание к Желтопу… к заместителю директора. Не знаю, когда вернусь, ты. никуда не отлучайся - будет еще несколько важных распоряжений.

Я шагнул к двери и остановился. Обернулся к секретарше.

- Да… - сказал я. – Там этот …в моем кабинете…. В общем, вызови кого-нибудь, чтобы наши ребята его незаметно вынесли из здания и отвезли за город. Не бить, никакого вреда не причинять. Просто вывезти за город и отпустить!

Холодом веет
отраженье во льду.
Дыхания нет.

Почему его вновь тянет в этот двор? Что для Черного Ягуара – старик Сванидзе? Один из многих клиентов, не более того. Может, дело все в том, что впервые ему довелось разговаривать с клиентом во время исполнения заказа? В третий раз за сегодняшний день уселся Черный Ягуар на скамью против окон Сванидзе, достал из кармана ком, набрал код диспетчера. С отчетом произошла некоторая заминка. Не умел Черный Ягуар врать. А тут пришлось долго и нудно объяснять, что пришел в квартиру, увидел постороннего, допросил, выяснил, что это местный сторож, что старуха к приходу Черного Ягуара уже умерла, сама, своей смертью, что была еще какая-то девочка, о которой в заказе не говорилось ни слова, он вообще не понял, что там такое с этой девочкой – сторож ждал ее почему-то в квартире. Он усыпил сторожа мараноксаном и ушел. Всё. Больше он ничего не знает.

Диспетчер начала бубнить, что если старуха умерла сама, то, вроде, как и заказ не выполнен. Надо бы еще один взять. Но Черный Ягуар твердо сказал, что в конечном итоге против фамилии Нургалиевой можно ставить галочку, так какой еще с него спрос? Диспетчер попросила не отключать до обеда служебную линию – ей надо обсудить эту ситуацию с Отморозком. Он вообще велел Черного Ягуара не отпускать сегодня, почему - она не знает. Ей лично – так все равно, пусть хоть в отпуск Черный Ягуар идет. Сколько лет уже, между прочим, не отдыхал. Возможно, не положены Черному Ягуару начисления за Нургалиеву. Разобраться надо. Нестандарт, сам понимать должен. Хотя кто знает: может, еще и прокатит? В общем, не подводи, дорогой, останься, будь добр, на линии, пока начальство не отпустит.

Раздражением наполнился Черный Ягуар, успел ведь уже настроиться на то, что свободен до завтрашнего утра. А тут – подвешенное состояние. Хуже ничего не бывает. Дали бы сразу еще один заказ – мигом бы слетал. А теперь - жди еще неизвестно сколько. И если в обед поступит новый вызов – значит, день полетел на х@й. И уж только бы, Земля и Небо, дали ему спокойно с Лордом пообщаться. Да не светит, похоже. Сумасшедший выдался день. Как завертелся колесом, так и не остановится никак.

Неподалеку раздался дикий визг. Черный Ягуар оглянулся. Метрах в тридцати от него отец тащил за руку упирающегося мальчишку. Тот визжал, как недорезанный поросенок.
- Купи! Ну, купи автомат!

Отец, близорукий очкарик, не спорил, просто волок мальчишку за собой. Видно было: это дается ему с трудом. Хлипкий у пацана папаша. Непонятно, как ему вообще позволили иметь детей.

- Я тебя ненавижу! – орал мальчишка. – Вот вырасту! Стану экологом! Будешь знать! – и опять истошный визг.

Весь подобрался Черный Ягуар, рука сама положила ком в карман, он не заметил, как это случилось, а ноги несли его уже наперерез папаше с сыночком.

- Кем ты, говоришь, станешь? – ласково спросил Черный Ягуар и хищно улыбнулся мальчишке. Тот резко замолчал. – Экологом?

Черный Ягуар взял мужчину за шиворот куртки, сбил с ног, ткнул лицом в поребрик. Очки с того упали и разбились. Мальчишка застыл, как парализованный, лицо его сковал страх.

- Смотри, как ты будешь обращаться со своим отцом, когда вырастешь, - и носом того в асфальт, еще, еще и еще. Нос хрустнул, кровь хлынула на мостовую, на руку Черного Ягуара с содранными ногтями. – Так кем, ты говоришь, хочешь стать? – Черный Ягуар отпустил мужчину и, взяв мальчишку за шиворот, поднял его – так что глаза его были на уровне его собственных глаз. – и жестким холодным хищным взглядом полоснул пацана по испуганному лицу. Мужчина, схватившись одной рукой за разбитое лицо, другой шарил вокруг себя – искал очки. Он явно при этом старался что-то выговорить – только не мог: нос и рот были разбиты. Не найдя очков, он попытался встать – кажется, хотел защитить сыночка. Черный Ягуар оттолкнул его ногой и равнодушно изрек: - Успокойся, папаша, ты мне еще благодарен будешь за это. – и мальчишке, висящему в воздухе. – Смотри, как бы за тобой самим не пришел эколог… - отпустил его и пошел.

Сзади раздались судорожные всхлипывания:
- Папочка… папочка…

Не выдержал, оглянулся Черный Ягуар. Ухмыльнулся презрительно: отец с сыном, измазанные кровью, сидели на асфальте, обнимая друг друга, и плакали.

Кровь на губах
от израненных слов
вылечит боль.