"Низшие чины полицейской стражи в столичных, губернских и уездных городах" - так говорится о городовых в словаре Брокгауза и Эфрона.

"В столице Лифляндии городовые появились в начале 80-х годов XIX столетия. С неизменной шашкой на боку денно и нощно они несли постовую службу на оживленных перекрестках, у гостиниц, рынков, вокзалов. Первое время, их набирали из немцев — полицейское делопроизводство велось на немецком. Но какой прок на Маскачке или на рынке от блюстителя порядка, который двух слов не мог связать по-русски? (А именно такими, судя по старым газетам, были тогда городовые). Драк и краж меньше не становилось, и отцы города "открыли шлюзы". В городовые пошли русские — из отставных солдат.

В конце19 столетия одним из самых популярных рижских "будочников", как нередко называли городовых, был страж порядка по имени Андрей. Это был великан с пудовыми кулачищами, который надзирал за порядком в Московском квартале — от сегодняшней Пушкинской до железнодорожного моста. (Рынок тогда находился на набережной — в сторону Ратуши, на его же месте располагалась гигантская толкучка.)

В отличие от центральных кварталов города на Маскачке авторитет городового опирался прежде всего на силу. Вот что писал современник: "…сила же на Московской улице была всё. Населенная мастеровыми и подмастерьями, обладая множеством кабаков, субботами и воскресеньями часы досуга улица посвящала гомерической драке, в которой принимали непосредственное участие жены, растрепанные, простоволосые, растаскивавшие мужей, и маленькие ребятишки, с восторгом взиравшие на отвагу тятек. Вся эта буйная волна пьяных, как о каменный оплот, разбивалась о непоколебимого Андрея, забиравшего методически в свои мощные длани пару наиболее отчаянных крикунов и самолично доставлявшего их за "клин"…"

Самое удивительное, что если на той же толкучке пьяные попадались на глаза частному приставу, он ничего не мог с ними сделать. "Проснувшийся пьяный на приказание пристава уходить, в свою очередь делал ему возражения, доказывая, что, мол, это не его дело, ведь он не Андрей…"

Комплекция Андрея была геркулесовская, поэтому для него соорудили специальную скамейку — на углу Пушкинской и Большой Московской. Оттуда, не торопясь, он шествовал к "месту преступления".

В обязанности городовых входило и выселение заимодавцев — по– сегодняшнему должников по квартплате. Андрей был избавлен от такой необходимости. На Московской нравы были проще, чем в других районах, и домовладельцы рассчитывались с должниками сами: у одних выставляли оконные рамы или конфисковывали печные вьюшки, у других — отбирали шапки. С точки зрения буквы закона, Андрею было далеко до идеальных немецких службистов. Более того, он сквозь пальцы смотрел на то, что на его участке скрываются "беглые". Зато если нужно было помочь раскрыть преступление, Андрей был незаменим — информаторов хватало. Современник вспоминал, как в трактире на "территории Андрея" у него свистнули новенькое пальто. Вместе с потерпевшим городовой отправился к "своим" людям, а оттуда к скупщику краденого. В считанные часы пальто, "целое и невредимое", было возвращено.

Правда, ночью, если вас на Маскачке раздели и вы начинали стучать в "постовую будку", Андрей не открывал. Если и удавалось достучаться, то городовой мог… и добавить. Нечего, мол, нарушать неписаный закон: шляться по ночам на Московскую. Когда один из сыщиков — чинов сыскной полиции — поинтересовался у Андрея, как же удается долгие годы выходить сухим из воды — ни царапины (а, к примеру, следователя Говорухина зарезали на том же форштадте — улице Витебской), он ответил: "Оттого и жив, что свою линию веду".



История умалчивает о том, когда Андрей вышел в отставку. Возможно, после Февральской революции — полицию тогда расформировали и на ее месте создали милицию. О рижской же милиции лета 1917-го современник писал: "…Подбор милиции был случайным и не вызывал доверия. Это была толпа недисциплинированных лиц, разношерстно одетых в частную одежду. Смешно было смотреть на милиционера, стоящего с зонтиком или с тросточкою "на посту".

Какими только эпитетами ни награждали в свое время городовых: крючки, архаровцы, держиморды. Но заменить этих "держиморд", самым эффективным оружием которых считался свисток, до сих пор не могут.

Литература:

Илья ДИМЕНШТЕЙН, Вечерняя Рига 28 марта 2003

Сайт

Серия сообщений "Рижский патруль":
Часть 1 - С газировкой связано тёмное пятно в моей биографии
Часть 2 - ГОРОДОВЫЕ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РИГЕ
Часть 3 - Инцидент с генералами,чуть не спровоцировавший вооруженный конфликт между Россией и Латвией
Часть 4 - Автоматный рожок в центре Риги