«Я ем пепел, как хлеб, и питие мое растворяю слезами» (Пс. СI,1,10)
Кто-то мудрый однажды сказал, что у пепла не бывает запаха. И эта мысль разнеслась по свету.
А ей всегда казалось, что пепел - это память. И у неё есть свой - цвет, вкус и запах.
Его привезли в цинковом гробу. Вернее то, что от него осталось. А осталось – буквально ничего. Только горстка пепла, который не видим был даже в крохотное окошечко цинкового гроба. Панихида была грандиозной. Как ни как - два владыки и большее да малое священство. И множество людей, что стояли с двух сторон улиц – от вокзала до соборной площади, образуя многоликий и пестрый - живой коридор. Люди отдавали дань уважения её мальчику, хотя многие даже и не знавали его прижизненно.
Поминальные речи, призывы вечной памяти. И что-то там еще. Она плохо понимала и почти ничего этого не слышала. Мысль вертелась вокруг одного. Молодой, красивый, умный, добрый, веселый. Как же он любил жить! И как любили его. А теперь? Теперь даже тела, холодного и безжизненного, даже такого - нет. Будто и не было его на свете. И в этом большом и нелепом цинковом ящике – только малая горстка пепла. И память. Память. Со своим голосом, цветом, запахом и вкусом, но теперь уже с примесью горечи. Бессильно-злой да полынной. Когда даже христианское смирение отказывается принимать эту данность.
А потом был поминальный зал в ресторане. Господа чиновники, святое воинство – кто с крестом, кто в погонах, местная и заезжая власть, и все они – кто знал или вовсе не знал… пили и ели за его упокой. Да за него ли? Смачно, жадно, шумно. И было душно – от вкуса, цвета и запаха – пепла былого семейного счастья. И разум ускользал в недавнее ощущение его. Пепел ложился неровным слоем её воспоминаний. Вот он подходит сзади и ласково берет за плечи, поворачивает к себе: «Как дела, сестренка?» И улыбается по-доброму и широко…
Что она знала о нем? Как, где, с кем и о чем – были его последние мысли?
Все сгорело в единый миг. И лишь горстка пепла… Да его ли?! Этого она не узнает уже никогда. И всю последующую жизнь, будет истово молиться - со слезами – за упокой его души. Молиться. И не верить, что Здесь его - уже нет. Как и не знать - Там ли он. Ведь тела-то не было. Только крохотная горстка пепла. Может даже и не его вовсе. О, как горька эта мысль, этот
вкус - осознания - горя!
<aвгуст 2009>
