Статьи Андрея Пауля о двойных стандартах современной медиевистики при изучении славянских древностей на Балтике, заслоняемых выдуманным образом бесстрашного викинга-скандинава как руководящей и направляющей силы, напомнили мне о дискуссии, развернувшейся в связи с моей статьей «История опускает шлагбаум на пути драккаров».
 

 
Данная дискуссия являет собой яркий до комичности пример того, как происходят манипуляции археологическими данными в «подтверждение» плавания скандинавов по русским рекам и, соответственно, подтверждения норманистской концепции о вкладе «скандинавов в установление контроля над Балтийско-Волжским торговым путём, открытие и функционирование которого являлось, согласно уверениям норманистов, результатом деятельности скандинавских купцов и воинов. Именно благодаря этому, по мнению норманистов, консолидировалась обширная восточноевропейская территория, на которой в середине IX в. возникло первое раннегосударственное образование» (Мельникова Е.А. Скандинавы на Балтийско-Волжском пути в IX-X веках // Древняя Русь и Скандинавия. Избранные труды. М., 2011. С. 433-442).
 
Согласно данным подводной археологии, исследующей останки судов и реконструирующей технические возможности этих судов в минувшие эпохи, в Швеции не были обнаружены суда, пригодные для дальних заморских экспедиций. Выше, например, фото одного из наиболее сохранившихся экземпляров – шведская ладья из Орби (область Упсалы или Средней Швеции), датируется викингским периодом, т.е. IX – перв. пол. XI вв., хранится в стокгольмском Историческом музее. Cуда же, обнаруженные в Дании и Норвегии, были хороши для морских экспедиций, но не годились для плавания по восточноевропейским рекам с порогами и волоками.
 

После публикации статьи поступил комментарий от одного читателя, призывавшего всех обратить внимание на следующий факт: Останки морского судна были найдены в Ростове (Ярославская обл.). Но по останкам этого судна невозможно определить принадлежало ли оно скандинавам или западным славянам. См.: Леонтьев А.Е. Ладейные шпангоуты Х в. из Ростова. Эта находка доказывает возможность путешествия из Балтики до Каспийского моря на морских судах (конечно, с разрешения русских князей) – так категорично заканчивалось сообщение читателя.
 
Для того чтобы внести ясность в этот комментарий, я обратилась к эксперту по вопросам подводной археологии и судового дела, кандидату технических наук Андрею Васильевичу Лукошкову.
 
А.В. Лукошков подтвердил, что он знаком с публикацией А.Е. Леонтьева, но указал, что была опубликована и его более подробная статья в Трудах ГИМ (выпуск № 111, 1999 г.). В этой статье были приведены также чертежи упомянутых шпангоутов. И вывод А.В. Лукошкова был совершенно однозначным: шпангоуты не скандинавские! Не совпадает ни один из известных конструктивных признаков. Но чьи шпангоуты, пока неизвестно. Да это было и не суть важно! По мнению А.В. Лукошкова, шпангоуты не являлись деталями разобранного судна, приплывшего с Балтики, а наоборот – были неиспользованными заготовками для строительства местного судна.
 
Дело в том, что в них нет ни одного отверстия от гвоздей, нагелей или заклепок, как нет и никаких следов гибких связей, т.е. шпангоуты не были в деле. Непонятно и главное – были ли это незаконченные заготовки или готовые изделия, которые по каким-то причинам не были поставлены на судно? Если второе, то из чертежей следует, что обшивка была внахлест, но не так, как у скандинавов, а наоборот – верхняя доска крепилась изнутри нижней. Такая схема известна в Германии, но в 16-м веке. Поэтому, подвел итог А.В. Лукошков, нужны новые находки для того, чтобы сделать более точные выводы.
 
Ответ Андрея Васильевича ясно продемонстрировал, что решительные заявления читателя типа – Эта находка доказывает возможность путешествия из Балтики до Каспийского моря на морских судах.., – обнаруживали большой запас категоричности, но были напрочь лишены компетентности по обсуждаемому вопросу: названная находка не доказывала решительно ничего!
 
Но поскольку в позиции читателя сквозили легко узнаваемые стереотипы, я провела дополнительное расследование по злосчастным шпангоутам. Для начала представилось необходимым дать иллюстрацию этих шпангоутов, приводимую в числе археологических находок Ростовской земли, с подписью: «Детали варяжской ладьи, начало 11 века». Общеизвестно, что на языке единственно правильного учения, т.е. норманизма, «варяжское» есть синоним «скандинавского». Во всех норманистских текстах их всегда пишут рядышком: варяги (скандинавы). В подписи к приведенной иллюстрации скобочки скромно опущены, но суть от этого не меняется.
 

О каких «варяжских» ладьях может идти речь для древнерусского Ростова в XI в., с X в. бывшего одним из центров Ростово-Суздальской земли, можно догадаться, если посмотреть, что далее пишет Леонтьев (привожу, как это было процитировано читателем): Нет уверенности в том, что ладья была построена именно в Ростове: для озера суда такого класса не нужны, а создание большого корабля для далекого плавания при отсутствии кораблестроительных традиций кажется сомнительным. Более вероятно, что ладья принадлежала иноземным гостям («заморская ладья» «Русской Правды»). Известность Ростова подтверждает его упоминание в числе немногих русских городов в раннесредневековых скандинавских источниках. Широкие торговые связи края, по археологическим данным, сложились еще в IX в., в эпоху мери. Впоследствии попавшее в Ростов судно было разобрано: шпангоуты найдены на территории городской усадьбы в отдалении от озера.
 
Понятно, что д.и.н. А.Е. Леонтьев не является специалистом в области судостроения, что видно и из цитаты. Он строит свои рассуждения не на техническом анализе материала, а на отсылке к неким раннесредневековым (!) скандинавским источникам, в которых упоминается Ростов. Одного этого для него оказалось достаточно, чтобы два шпангоута, вернее, две заготовки для шпангоутов, превратить в «заморскую ладью», зачем-то разобранную в Ростове на части. Очень поучительно проследить «жизнеописание» этих шпангоутов в российской науке. Леонтьев ссылается в своих тезисах на результаты раскопок Н.Н. Воронина, который в 1955 г. раскопал эти шпангоуты и сразу «по физиономии наружности» определил их как скандинавские, что следует из ссылки на него Г.В. Глазыриной и Т.Н. Джаксон в сборнике о древнерусских городах: «…шпангоут судна скандинавского типа,.. найденный в Ростове в слое второй половины X в. (Воронин Н.Н. Отчет… л. 31)» – Древнерусские города в древнескандинавской письменности. М., 1987. С. 121.
 
Рассуждения Леонтьева об этих шпангоутах в тезисах конференции 1993 г. отмечены большей вдумчивостью: в Ростове ничего такого не могли построить «при отсутствии кораблестроительных традиций», в наличии имелись более простые, архаичные конструкции (писал бы уж прямо – «примитивные», зачем стесняться!) и пр. После такой уничижительной характеристики местных судостроительных традиций ничего другого автору не оставалось, как бросить взыскующий взгляд на Балтику, а там, ясно-понятно, только викинги! (А встречался ли Вам норманист, который на Балтике умудрился увидеть кого-либо другого, кроме викингов?!) Правда, хронологию ему пришлось немного подправить: рубеж X-XI вв., но в заголовке статьи остается X в. Вторая половина X в. была и исходной датировкой Воронина. Норманисты бьются за каждое десятилетие для удревнения миражных «походов» скандинавов в Восточную Европу и для удержания своих мифов хотя бы «на плаву».
 
Но главный аргумент Леонтьева, разумеется, «раннесредневековые скандинавские источники». Насколько известно, скандинавскими источниками, где упоминается Ростов, являются:
 
Во-первых, географическое сочинение под условным названием «Какие земли лежат в мире». Этот трактат входит в компиляцию древнеисландских произведений, известную под названием «Книги Хаука» и записанную, по датировке Ф. Йоунссона, в 1323-1329 гг. Однако Е.А. Мельникова полагает, что именно этот текст был записан ранее, во второй половине XIII – начале XIV вв. Как уже сказано, норманисты бьются за каждое десятилетие! Вот отрывок из него: «В том государстве есть та (часть), которая зовется Руссия… Там есть такие главные города: Moramar. Rostofa. Surdalar. Holmgarðr. Syrnes. Gaðar. Palteskia. Kænugarðr».
 
Во-вторых, «Сага об Одде-Стреле», которая относится к сагам о древних временах и была создана в конце XIII – начале XIV вв. Наиболее ранняя датировка: между 1265-1275 гг. Древнейшая рукопись хранится в Королевской библиотеке в Стокгольме – начало XIV в.: «…Радстав звался конунг и там, где он правил, (земля) называлась Радстова..)».
 
Как из этих источников можно извлечь подтверждение «теориям» норманистов о плавании «викингов» по Балтийско-Волжскому пути?! По-моему, ничего подобного «в волнах не видно»! Кто станет утверждать, что географические сочинения должны были обязательно базироваться на опыте собственных путешествий, а не заимствовали материал из других географических источников? Да, к тому же, обратите внимание на хронологию: источники создавались на рубеже XIII-XIV вв. – с какой стати это раннее средневековье?! Шпангоуты же датируются XI в., однако, все вместе это каким-то образом призвано доказать плавания скандинавов по Балтийско-Волжскому пути в X веке.
 
Вот перед нами простенькая технология лепки мифа о скандинавах на Балтийско-Волжском пути буквально из ничего, из любого хлама. То, что за этот миф держатся, подтверждается подписью к приведенной выше иллюстрации, где данные шпангоуты представлены, как «детали варяжской ладьи». А кто у норманистов варяги? Или, может, в Ростове признали варягов с Южной Балтии?
 
Помимо этого, представленные фрагменты дискуссии – наглядный пример того, как норманистские мифы просто-напросто промывают мозги широким читательским слоям. Читатель Переформата привёл статью далеко не первой молодости, выводы которой, тем не менее, он не подвергал сомнению и с размаху выступил с категоричным выводом о том, что описанные в статье шпангоуты доказывают «возможность путешествия из Балтики до Каспийского моря». Я же привела в качестве аргументации выводы специалиста – инженера, из которых ясно, что эти шпангоуты не могут что-либо доказывать, поскольку они не были в деле! Бог весть, зачем их выстругали: может, молодых мастеров поучить, а может, какую-нибудь новую конструкцию обмозговывали, а потом отбросили, как ненужный хлам.
 
Что же касается до плаваний из Балтики до Каспия, то древние русы осуществляли эти плавания со времен седой старины. Как эти плавания проходили, на каких судах, необходимо тщательным и профессиональным образом исследовать. Повторяю, профессиональным, а не норманистским! Но пока держится миф о плавании скандинавов по Балтийско-Волжскому пути, вернуть эту часть древнерусской истории будет нелегко. Норманистский же миф держится за счет манипулирования фактами, в большой степени, за счет манипулирования археологическими данными, и одним из примеров тому является приведенная история с ладейными шпангоутами из Ростова, якобы представлявшими из себя детали разобранной «заморской ладьи» «скандинавского типа».
 
Но несмотря на противодействие норманистов, реальные знания пробивают себе путь в науку. Благодаря, например, выводам специалистов в области подводной археологии теперь известно, что специфика восточноевропейской гидросистемы требовала соответствующих специфических судов, которые могли создавать только жители – насельники тех мест, а ими были древние русы и арии, мигрировавшие на Русскую равнину около 5000 лет тому назад, и соответственно, с III-II тыс. до н.э. осваивавшие восточноевропейские реки. Этот древнейший опыт и сохранялся в русской традиции в течение веков и фактически был одним из стимулов для объединительных политических процессов.
 
Приведу небольшой отрывок из статьи А.В. Лукошкова, который показывает, что судоходство по восточноевропейским рекам и древнерусская государственность, действительно, имеют особую связь, но скандинавы здесь ни при чем.
 

Термин «струг»… речь идет о судах, изготовленных из цельных стволов деревьев методом выстругивания внутренней части древесины. При этом толщина стенок доводилась до 10-20 мм, что позволяло разводить их под воздействием горячей воды и пара в стороны, создавая широкий, плоскодонный и герметичный корпус.
 
В русских источниках и языке доски именовались «нашивами», «ошивами» или «ошивинами»… Низкие борта струга наращивались вверх досками, которые, судя по находкам останков стругов, нашивались к основе с помощью гибких корней. Форма разведенной основы фиксировалась легкими шпангоутами, которые в русском языке именовались «опругами»… [далее проводится отождествление стругов и древних моноксилов из византийских источников]… И струги, и «моноксилы» отличались от других типов судов возможностью их переноса по суше на большие расстояния. Достигалось это малой толщиной днища, бортов и нашивных досок. …достигнув порогов, русы максимально облегчали крупные моноксилы, снимая с них ошивины и «перешвы»… струги имели короткий жизненный цикл. Моноксилы, согласно тексту Порфирогенета, строились на один сезон, а точнее, на один рейс – до Царьграда и обратно.
 
Подобную же практику мы наблюдаем и при организации казачьих походов в XVI-XVII вв. …Причина заключалась все в той же малой толщине струговых труб, которые в ходе плавания и при зимнем хранении на берегу шли трещинами в зонах изгибных напряжений. Если на небольших речных стругах, подобных найденному в Великом Новгороде, этот дефект можно было устранить ремонтом, то морские струги, которые должны были выдерживать плавание и удары в открытом море, без сомнения подлежали утилизации и полной замене… Весь комплекс имеющихся на сегодня материалов позволяет уверенно отождествлять «моноксилы» древних росов именно с нашивными стругами. Но такое отождествление дает возможность сделать один важный вывод, выходящий за рамки вопроса о конструкции древнерусских судов. А именно – использование бескилевых плоскодонных стругов в качестве основного типа кораблей флота древних росов однозначно доказывает, что эти живущие в Киеве росы не были скандинавами… Ведь в VIII-X вв. ни в одном из скандинавских государств …строительство распаренных судов не практиковалось. Нет ни малейшего сомнения в том, что такие суда были чисто славянским изобретением, распространенным на всех, занятых славянскими племенами землях Центральной и Восточной Европы.
 
Отождествление древних «моноксилов» с нашивными стругами… позволяет также получить представление о методах и необходимых сроках подготовки флотилий для похода. …Обработка – выстругивание и распаривание – струговых труб можно вести только весной – в теплое время, поскольку зимой замерзшая внутри ствола влага ведет к порче тонких стенок. …изготовление струга с нашивами требовало наличия не только струговой трубы, длинномерных досок, штевней, перешив, щегол и райн, но и снабжения мастеров другими расходными и комплектующими материалами. В первую очередь, это смола. …Также была необходима пакля для конопатки, кованые гвозди для крепления наиболее важных узлов, скобы и планки для ластовых уплотнений швов, вица для крепления нашивин, канаты и веревки (ужи) для фиксации мачт, управления реями и спуска якоря, а также сами якоря – скорее всего это были четырех- или пятилапые «котвы». Вполне возможно, что в комплектацию древних стругов входил и «луб» – тонкая дранка, которая использовалась для покрытия корпуса сверху от дождя и брызг…
 
В любом случае ясно, что, помимо основных деталей корпуса, оснащение струга-моноксила требовало доставки множества других грузов. Причем, учитывая низкую плотность населения и низкую производительность работ, сбор этих материалов и комплектующих должен был производиться с очень больших территорий и занимал длительное время (подчеркнуто мной – Л.Г.). Кроме того, для строительства судов нужно было иметь довольно большой контингент мастеров разных специальностей. Так, для изготовления 200 стругов в 1656 г. потребовалось привезти на реку Касплю 180 плотников с Оки, 1000 рабочих из Новгородской чети и 50 кузнецов из Москвы.
 
Таким образом, подготовка и торгового каравана на Царьград и, тем более, военного похода были длительным процессом, занимавшим 50-60 дней и требовавшим наличия механизма управления и координации на довольно больших пространствах (подчеркнуто мной – Л.Г.). Очевидно, что каждое плавание и поход планировались и готовились заранее… (Лукошков А.В. Флот Древней Руси в плаваниях на Константинополь: находки и реконструкции // Начала Русского мира. Спб., 2011. С. 208-217).

 
Замечательный анализ, который показывает, что освоение восточноевропейских рек древними русами потребовало развития особого типа флота – судов «односезонного» пользования, которые требовали обновления каждый год. А для организации и координации этими объемными работами требовалось создание особой организации для регулирования социально-политической жизнью древнерусского общества.
 
Таким образом, необходимость эксплуатации восточноевропейской гидросистемы была одним из факторов, стимулировавших создание института верховной власти у русов как координатора работ по созданию типа судов «односезонного» пользования. Но все эти процессы были естественным результатом внутреннего исторического развития восточноевропейских земель после миграций туда носителей рода R1a. И их истоки древнее не только шведской прибрежной полосы Рослагена, но и большей части всего скандинавского полуострова, поскольку в источниках сохранились сведения о том, что система волоков функционировала в Восточной Европе со II тыс. до н.э. Вот еще немного информации к размышлению.
 
Диодор Сицилийский (вторая половина I в. до н.э.) в рассказах о Скифии и Кавказе приводил следующие известия: «Не малое число как древних, так и позднейших писателей (между ними и Тимэй) рассказывают, что когда Аргонавты после похищения руна узнали, что Эит своим кораблями занял устье Понта, то совершили удивительный и достопамятный подвиг: проплывши вверх по реке Танаиду до его истоков и перетащивши в одном месте корабль по суше, они уже по другой реке, впадающей в Океан, спустились к морю и проплыли от севера к западу, имея сушу по левую руку; очутившись недалеко от Гадир, они вступили в наше море…» (Латышев В.В. Известия древних писателей греческих и латинских о скифах и Кавказе. Т.1. Греческие писатели. – СПб., 1890. С. 468-469).
 
Эти известия повторяются в рассказе Антония Диогена (вероятно, I в. н.э.): «В рассказ вводится некто по имени Диний, из любознательности отправившийся путешествовать из отечества вместе с сыном своим Димохаром. Через Понт и затем от Каспийского и Ирканского моря они прибыли к так называемым Рипэйским горам и устью реки Танаида, затем вследствие сильной стужи повернули к Скифскому океану, достигли даже Восточного океана и очутились у восхода солнца, а оттуда объехали кругом внешнее море в течение долгого времени и среди разнообразных приключений… Они прибыли и на остров Фулу и здесь на время остановились в своих странствиях» (Там же, С. 509).
 
По первому фрагменту из рассказа Диодора Сицилийского можно напомнить, что события мифа об аргонавтах происходят за одно поколение до Троянской войны. А Троянская война, согласно Эратосфену, могла датироваться 1193-1183 гг. до н.э. Рассказ Антония Диогена относится к более поздним временам (у меня нет точной датировки). Оба рассказа показывают, что восточноевропейские водные пути, знания о трансгрессиях и регрессиях уровня водоемов, происходившими в различные периоды, переходы и волоки были освоены древними русами по всему восточноевропейскому пространству с юга на север и функционировали с глубокой древности. Контакты греческого мира с Восточной Европой, наверняка, стимулировались торговой активностью восточноевропейского населения, подтверждаемой имеющимися археологическими материалами: памятники греческой культуры периода 800-500 гг. до н.э. найдены в бассейне Камы вплоть до Урала.
 
Восточноевропейским населением этой эпохи, выступавшим торговыми партнерами древнегреческих полисов, могли быть только древние русы и та часть ариев, которая осталась в Восточной Европе после миграций основной массы ариев, начавшейся примерно 4500 лет тому назад. Так легендарные арии ушли на юг, через Кавказ в Месопотамию, на Ближний Восток (митаннийские арии) и Аравийский полуостров; часть ариев ушла на юго-восток, в Среднюю Азию и далее, через 500 лет, то есть примерно 3500 лет назад достигла Иранского плато (авестийские арии) и т.д. (см. авторские колонки специалистов по ДНК-генеалогии А.А. Клёсова и И.Л. Рожанского).
 
Поэтому, как подчеркивает А.А. Клёсов, «славяне», «арии», «скифы» – это, в своей основе, одни и те же люди, но разных исторических эпох. От себя к этому перечню имен добавлю и имя древних русов. Все перечисленные носители имен связаны прямой наследственностью, во всяком случае, в рамках гаплогруппы R1a или в рамках рода R1a. А других ариев или скифов пока не нашли, в том числе и при рассмотрении ископаемых ДНК. У всех мужчин – одна и так же Y-хромосома, один и тот же род, коих в мире насчитывается как минимум несколько десятков.
 
Одним из таких родов является, в частности, гаплогруппа N1c1 – предки финно-угров и балтов, вышедшие из Южной Сибири и по северной географической дуге прошедшие через Северный Урал в Восточную Европу. Они пришли в Восточную Европу примерно 2500 лет тому назад и примерно 2000 лет назад разошлись как две ветви одного рода, т.е. как финно-угры и как южные балты (подробнее см. здесь).
 
Следовательно, когда Прикамье уже во всю торговало с древнегреческими полисами, предки будущих финно-угров и балтов еще не начали проникать из-за Урала в Восточную Европу, уже пару тысячелетий осваиваемую древними русами и ариями. Поэтому знатоками и пользователями восточноевропейских рек могли быть только древние русы и арии, переселившиеся на Русскую равнину около 4900 лет тому назад. Только благодаря контактам с ними выходцы из древнегреческих земель могли осуществлять плавания по древнерусским рекам. Во-первых, для этого и в глубокой древности требовались суда, приспособленные к волокам и порогам, а во-вторых, требовалось элементарное знание транспортных маршрутов, и этим знанием обладали только местные жители.
 
В пояснение сказанного я люблю приводить отрывок из «Уральских сказов» П.П. Бажова («Ермаковы лебеди»), где отразилась приведенная мысль о том, что обладание навыками речного судоходства создается вековым опытом самих приречных жителей.
 

Так, говоришь, из донских казаков Ермак был? Приплыл в наши края и сразу в сибирскую сторону дорогу нашёл? Куда никто из наших не бывал, туда он со всем войском по рекам проплыл?
 
Ловко бы так-то! Сел на Каме, попотел на вёслах, да и выбрался на Туру, а там гуляй по сибирским рекам, куда тебе любо. По Иртышу-то вон, сказывают, до самого Китаю плыви – не тряхнёт!
 
На словах-то вовсе легко, а попробуй на деле – не то запоешь! До первого разводья доплыл, тут тебе и спотычка. Столбов не поставлено и на воде не написано: то ли тут протока, то ли старица подошла, то ли другая река выпала. Вот и гадай, – направо плыть али налево правиться? У куличков береговых небось не спросишь и по солнышку не смекнешь, потому – у всякой реки свои петли да загибы и никак их не угадаешь.
 
Нет, друг, не думай, что по воде дорожка гладкая. На деле по незнакомой реке плыть похитрее будет, чем по самому дикому лесу пробираться. Главная причина – приметок нет, да и не сам идёшь, а река тебя ведёт. Коли ты вперёд её пути не узнал, так только себя и других намаешь, а можешь и вовсе с головами загубить (Бажов П.П. Уральские сказы. М., 1987. С. 240).

 
Но содействие древних русов в пользовании речной и морской гидросистемами выходцам из других стран, наблюдаемое в древности, в эпоху после Р.Х. явно сменилось на более жесткий контроль. Около первой половины I тысячелетия с востока пошли миграции кочевых народов, началась бурная эпоха Великого переселения народов, сопровождаемая возникновением и исчезновением в Поволжье и в Причерноморских степях непрочных политий. Жизнь в Восточной Европе изменилась, изменилось и отношение к пришельцам, и надолго.
 
Небольшой иллюстрацией к высказанной мысли может послужить отрывок из моей статьи «История опускает шлагбаум на пути драккаров» – обсуждение этой статьи как раз и послужило поводом к данной публикации. Там я приводила рассуждения шведского исследователя в области морской археологии Эдберга о том, что скандинавы на Руси доплывали до Старой Ладоги, а потом шли пешком: «Самое вероятное, – рассуждает Эдберг, – было то, что скандинавы, которые продолжали путь от Старой Ладоги или Новгорода, выбирали путь по суше. Они шли пешком, на лошадях или в санях, пока не достигали водных потоков, где можно было идти под парусом. Затем обзаводились судами, которые соответствовали местным рекам и потому, как правило, плоскодонными (как обзаводились, замечу попутно, не поясняется)…». В связи с этим рассуждением я поставила вопрос, как зародилась сама мысль о том, что от Старой Ладоги не плыли, а шли?
 
В качестве разъяснения Эдберг отсылает к саге о Харальде Суровом. Харальд Суровый, – напоминает он, – двигался пешим путем от Киева до Старой Ладоги, и там сел на корабль. События происходили в 1044 и 1045 гг. Прочитав это, я призадумалась, поскольку никогда не обращала внимания на то, как Харальд добирался до Скандинавии. Служба в Константинополе, женитьба на Елизавете Ярославне – это всем известно, а вот каким транспортом он из Киева добирался?..
 
Посмотрела тексты саги. В саге сообщается: Весной Харальд отправился из Хольмгарда в Альдейгьюборг, там обзавелся кораблем и отплыл на всех парусах на запад, в 1044 г. он прибыл в Швецию. Вот в дополнение мой перевод соответствующего отрывка из саги о Харальде Суровом:
 

Когда Харальд прибыл в Хольмгорд, был он дружески принят королем Ярославом. Он оставался там всю зиму. Харальд получил все свое золото и многочисленные сокровища, которые он пересылал из Миклагорда. Богатство его было огромно. Никто в скандинавских странах до этого не видел, чтобы человек владел таким богатством. В бытность свою в Миклагорде Харальд трижды участвовал в «обирании» дворца. Всякий раз, как греческий король умирал, вэринги получали возможность заходить в дворцовые сокровищницы и забирать оттуда так много ценностей, сколько они в состоянии были унести в собственных руках.
 
В эту зиму король Ярослав выдал за Харальда свою дочь. Ее звали Елизавета, а скандинавы называли ее Эллисив. Об этом рассказывал Стюв Слепой. …Весной покинул он Хольмгорд и поехал в Альдейгьюборг, куда и добрался в течение весны. Там он обзавелся кораблем и летом, подняв паруса, взял курс на запад. Прежде всего, он отправился в Свеяланд (Svithiod) и добрался до Сигтуны.

 
Мой перевод сделан с текста саги, опубликованного на шведском языке, самого что ни на есть популярного характера, т.е. это текст, литературно стилизованный в соответствии со всеми стереотипами. Тем ценнее то, что осталось. Из текста, по-моему, даже слепому и напрочь лишенному аналитической способности должно быть понятно, что из Константинополя Харальд прибыл к Ярославу в Киев, поэтому все норманистские переводы исландских саг, где Хольмгорд или Хольмгард выдается исключительно за Новгород, можно ставить под сомнение. Ну, и далее Альдейгьюборг. Еще в упоминаемой здесь моей статье я отметила, что Альдейгьюборг из исландских саг ничего общего со Старой Ладогой не имеет и находится очень далеко от нее, совсем в другой стране. Но для более подробного раскрытия этого высказывания требовалось написать отдельную статью. Сделать мне это пока за занятостью не удалось. Но подумалось, что сейчас все-таки не будет лишним хотя бы пояснить, что я имела в виду.
 
В первых шведских переводах и публикациях текстов исландских саг, осуществлявшихся в XVII-XVIII вв., название Альдейгьюборг передавалось как Aldenoborg (например, в изданной в 1697 г. О. Верелием «Херварар-саге»). Следовательно, за весьма специфической передачей топонима на древнеисландском скрывался Стариград в Вагрии или современный Oldenburg (ранее Aldinborg/Aldinburg). И угадайте, кто первым отождествил Aldenoborg/Стариград со Старой Ладогой? Ну, кто же, как не Рудбек, работая по созданию новейшей версии восточноевропейской истории древнего периода, где русским не находилось места. Как конкретно эта Рудбекова мысль осваивалась норманизмом, необходимо написать подробнее. И это будет обязательно сделано, но позднее. А сейчас могу отослать к сочинению Г.Ф. Миллера «О происхождении имени и народа российского».
 
Кроме того, у В.Н. Татищева в комментариях на статью Байера приведено для «Альдейгьюборга» то же значение: «Алденгабург. Как их в разных и весьма отдаленных местех, так и разных изречений находится, яко Ильдеюбург, Алдеборг, Алдейбург. Имяна сии германского или норманского языков, значит стары град, что ни от сармат, ни о славян дано быть не могло, а старых градов везде много упоминается…» (Татищев В.Н. Собрание сочинений. М., 1994. Т. I. С. 229-230). Интересна в этой связи также и ссылка Татищева на Страленберга: «Страленберг из Гельмольда и Петра Дикмана на стр. 95, 191 и 192 сказует: «Славяня, оставя свою древнюю столицу Старый град, или Альденбург, вместо оного в Руси престол основали и оный Новгород имяновали» …И оные князи славенские, окончав мужское наследство Гостомыслом, варяжских князей Рюрика з братиею избрали, иже також в Ладоге жизнь окончал, которого княжением вторая часть Руской гистории начинается» (Там же. С. 340-341).
 
Я думаю, многим известно, сколько стараний приложили норманисты для того, чтобы вымучить название Ладоги сначала из финского языка, а потом доказать, что скандинавы восприняли его от финнов, а русские уже создали имя Ладога, услышав это исходно финское название в скандинавской интерпретации. Короче, очень похоже на манипуляции с именем Руси, но только наоборот: если название скандинавских гребцов-родсов славяне якобы услышали от финнов, от него и создав имя Русь, то в данном случае утверждается, что финское название реки Ладоги породило скандинавский топоним Aldeigja, а русские услышали это название от скандинавов и сумели переиначить его в Ладогу (Джаксон Т.Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе. М.,1993. С. 244-245).
 
Узнаете тень Рудбека за этим нагромождением нелепостей: сначала на Северо-западе были финны и скандинавы, а русские появились здесь позже всех? Именно Рудбек первым стал отодвигать значение «Старая крепость», которое было понятно еще Татищеву и Страленбергу, но от которого один шаг до южнобалтийского Стариграда. Не котируется это значение и у современных норманистов. Тем забавнее было натолкнуться на него у современной шведской писательницы Катарины Ингельман-Сундберг в ее книге о викингах. Ингельман-Сундберг, не будучи профессиональным историком, явно не владела историографией вопроса относительно норманистских потуг отыскать сначала финское значение для Ладоги и только потом пристроить к нему скандинавское обличье. Поэтому, просматривая тексты исландских саг, она как носительница языка сразу же определила, что древнеисландское «Аldeigjuborg» в переводе на шведский означает «Den gamla borgen», т.е. «Старая крепость» (Ingelman-Sundberg, Catharina. Boken om vikingarna. Stockholm, 1998. S. 98).
 
Надеюсь, теперь понятно, где находился Aldeigjuborg/Aldenoborg исландских саг? Разумеется, более обстоятельная статья на эту тему необходима, и в ближайшем будущем я ее обязательно напишу. А до тех пор предлагаю читателям самим попробовать перечитать известные источники, где упоминается Aldeigjubor, и перенести их события в Стариград/Aldinborg. Содержание, наверняка, станет более логичным.
 
Можно начать прямо здесь. Для этого надо вернуться Харальду Суровому и перечитать сагу, исходя из предложенного прочтения. Уточненный вариант выглядит так: Харальд прибыл к великому князю Ярославу в Киев, перезимовал в Киеве и по весне отправился по суше до Стариграда, где и зафрахтовал судно. Таким образом, в средневековый период контроль русской великокняжеской власти за плаваниями чужеземцев по русским рекам был таковым, что он ограничивал эти плавания южным участком пути от Черного моря до Киева, но не далее.
 
Выводы. Плавания скандинавов по восточноевропейским рекам – рудбекианистский миф, никакого отношения к науке не имеющий. Эксплуатация гидросистемы Восточной Европы осуществлялась русами, начиная с тех древних времен, когда представители рода R1a мигрировали на Русскую равнину.
 
Специфика этой эксплуатации требовала раннего появления института верховной власти для координации работ по регулярному обновлению флота. Данный вывод подводит нас к вопросу о том, где искать древнейшие истоки русской государственности и не пора ли начать рассматривать их аналогично тому, как они рассматриваются в истории Древней Индии или в истории Древней Греции? История этих стран показывает, что длительный путь социально-политического развития не идет только по нарастающей, а имеет свои вершины и цезуры, когда делается шаг назад к более эгалитаризованным социально-политическим организациям (так называемый феномен «вторичной эглитаризации»), но через какое-то время вновь восстанавливается надлокальная централизация, общая идеология и соответствующие этому более сложные формы социополитической организации. В свете такой постановки вопроса летописные варяги выступают не столько создателями, сколько воссоздателями русской государственности – очередным этапом на пути длительной социополитической эволюции, а рудбекианистские мифы об особой роли скандинавов в этих процессах выглядят как полнейшая нелепость.
 
Лидия Грот,
кандидат исторических наук Источник: http://pereformat.ru/2014/08/kak-vikingi-borozdili...BC%D0%B0%D1%82.%D1%80%D1%83%29

Для понимания того, как сложился исторический миф или, как сейчас говорят, «конструктив о викингах», приходится обращаться к истории западноевропейской мысли аж XVI века, в частности, к такому её феномену как готицизм. Представители этого течения стремились реконструировать историю готов, прямыми потомками которых ощущали себя североевропейские народы. Особо авторитетная роль в этом деле выпала представителям шведского готицизма, поскольку юг Швеции – Гёталандия стал с XVI века рассматриваться как прародина готов.
 

 
В рамках готицизма конца XV–XVI вв. имя германцев (которое у Тацита было общим названием группы народов, а не именем носителей отдельной семьи языков), с одной стороны, закрепилось за немецкоязычным населением Священной Римской империи и понятие «Germanus» было приравнено к понятию «deutsch», а с другой, – было отождествлено с древним готским именем, и соответственно, распространено на народы скандинавских стран, претендовавших на прародину готов. Со временем к германо-готскому «симбиозу» было добавлено и название «норманнский», а роль пускового механизма в этом процессе сыграл труд шведского историка и религиозного деятеля Олафа Петри и его слова в «Шведской хронике» о том, что нордмен из средневековых источников – скорее всего, выходцы из Швеции, Дании или Норвегии.
 

Это трансформированное в духе учёности XVI в. понятие «готско-германско-норманнского начала», олицетворявшего идею никогда не существовавшего общегерманского «племени», стало использоваться представителями готицизма для реконструкции древнейших периодов европейской истории, в том числе, – для воссоздания древнерусской истории. В какой-то момент к норманнам из «общегерманского» племени было присоединено ещё одно имя – викинги, обнаруженное в некоторых исландских сагах, а также упомянутое единожды хронистом Адамом Бременским. Так постепенно, из разных кусочков лепилась изложница, которая послужила и для формовки норманистской концепции о «скандинавстве» летописных варягов.
 
Чтобы разобраться, что в этой концепции есть наука, а что – наследие исторических утопий и идейно-политической умозрительности западноевропейской мысли XVI-XVIII вв., я подумала, что следует «разобрать» вышеозначенный симбиоз на исходные части и рассмотреть каждую из его составляющих в отдельности.
 
Это тем более продуктивно, что авторитет готицизма давно померк, в том числе, и в самой Швеции. Многое из его постулатов давно сдано в архив. Современная западноевропейская медиевистика, в том числе и шведская не рассматривает более юг Швеции как прародину древних готов, откуда они переселялись на европейский континент. Пересмотр готицистских концепций начался, собственно, давно. Итог первого этапа был подведён в конце 1980-х годов известным шведским историком Ларсом Гарном:
 

Поскольку у нас нет чётких данных о существовании готского королевства (götarike), то приходилось обращаться к географическим наименованиям и строить выводы на их основе… Поскольку источников мало и они скудны, то и исследовательские работы были невелики числом и скромны по результатам… Общепринятым и распространённым было только предположение о том, что Вэстергётланд была древней областью поселения гётов и что гёты издревле проживали и в Вэстрегётланд, и в Эстергётланд. Однако никакого подтверждения в источниках этому не находилось.¹

 
Прошу обратить внимание: здесь речь идёт лишь о картине расселения гётов на юге Скандинавии в первом тысячелетии н.э., то есть в исторически обозримое время. И то не удаётся определить более или менее чётко основные характеристики по этой проблеме. Что касается древних времен, то современные шведские и другие западноевропейские учёные пришли постепенно к мысли о том, что не юг Скандинавии являлся той прародиной готов, откуда они расселялись по свету. Шведские историки Томас Линдквист и Мария Шёберг пишут о том, что даже имя шведских гётов сложно анализировать:
 

Схожесть его с именем готов породила в XV в. убеждение в том, что готы были выходцами из Гёталандии. Это представление сыграло важную роль в становлении национального самосознания. Однако сам вопрос о происхождении готов из Скандинавии всегда оставался дискуссионным и вызывал сильные сомнения у учёных.²

 
Ещё более определённо высказывается по этому вопросу шведский медиевист Дик Харрисон:
 

Как письменные источники, так и археологический материал дают основание полагать, что древние предки готов – или вернее говоря, те, кто ранее других стал именовать себя готами – в период до Рождества Христова проживали на территории современной Польши. Разумеется, у них были контакты с другими народами в районе Балтийского моря, но определить, какие этнические группы населяли в это время Скандинавию, решительно невозможно.³

 
Ведущий австрийский медиевист Х. Вольфрам считает, что можно насчитать несколько праГотий:
 

…Первая Gutthia-Гоτθια античной этнографии, в любом случае, находится на Чёрном море, будь то в Крыму, на Керченском полуострове или, что наиболее вероятно, в сегодняшней Румынии… и Австрия, как считали в позднем Средневековье, называлась когда-то Готией (Gothia).⁴

 
Как видим, и 500 лет не прошло, а науке уже удалось освободиться от одного из основных заблуждений готицизма. Чтобы несколько ускорить ход развития, я решила, что отказ от первейшей догмы готицизма дает моральное право проверить на прочность сразу две другие догмы, унаследованные наукой от готицизма и пока не покинувшие мир науки. Это привычные нам пары «скандинавы–норманны» и «скандинавы–викинги». Результаты подобной проверки пополнят материал, необходимый для критического рассмотрения современной норманистской концепции. О симбиозе «скандинавы–норманны» предполагаю поговорить в другой статье, а правомерность существующего в науке отождествления викингов и скандинавов проверим здесь.
 

 
Рассмотрение связи между викингами и скандинавами начну с интересного примера, который я нашла у известного ирландского историка Фрэнсиса Бирна – исследователя, в частности, того периода ирландской истории, который традиционно называется «эпоха викингов» (794-836 гг.). Так, Бирн напомнил в одной из своих работ, что этимология слова «viking» – предмет длительных дискуссий. Этот термин, как он отметил, известен только в Западной Европе, и в средневековых хрониках упоминается в связи с описаниями походов northmen или gentiles (т.е. «северян» или «язычников» – определения, над которыми учёным пора начать размышлять заново. – Л.Г.). Однако само слово, напоминает Бирн, старше, чем «эпоха викингов», поскольку оно встречается уже в староанглийском языке в VIII в., где uuicingsceade было обнаружено в значении пират (uitsing в старофризском), а в староверхненемецком того же периода слово Wiching было найдено как имя личное. И явно от этого личного, а не от нарицательного имени, убеждён Бирн, произошло название Wicklow (Vikingal’o или викингская луговина), так же как и ирландское имя Uiginn.
 
Бирн напоминает, что все попытки произвести слово викинг из старонорвежского оказались лингвистически невозможными. Толкование vik-king или король фьорда, по мнению Бирна (как и по мнению многих других учёных), невозможно чисто лингвистически, поскольку в старонорвежском слово «king» существовало в форме konungr, более того, не все викинги были «seakings». Давно отвергнута, напоминает Бирн, как лингвистически невозможная мысль о том, что слово произошло от гидронима Вик (название фьорда Осло на юге Норвегии) как название местных жителей, которые известны в источниках как vikverjar.⁵
 
Аналогичное мнение высказывает и Т.Н. Джаксон. Она, кроме того, напоминает, что была попытка производить термин vikingr от да. wic, восходящего к лат. vicus и обозначающего укреплённый лагерь. Но эта попытка, поясняет, Т. Джаксон, была отвергнута, поскольку маловероятно, чтобы воинственные скандинавы получили имя от обозначения своих или чьих бы то ни было лагерей в Англии. Заметным, пишет Джаксон, стало толкование Ф. Аскеберга, производящего термин vikingr от глагола vikja – «поворачивать, отклоняться» и понимающего викинга как человека, изменившего свой образ жизни, ушедшего из дома, покинувшего родину.
 
Это мнение Джаксон признаёт наиболее авторитетным. Однако уход из дома – не самое главное в характеристике викинга. Поэтому, полагает Джаксон, интересным является мнение Пера Торсона, возводящего др.-исл. vikingr к прагерм. корню *wig со значением «битва, убийство», встречающемуся в существительных – др.-исл. vig, да. wig и в родственных глаголах – др.-исл. vega – «убивать» и wigan – «бороться».⁶
 
Ознакомившись с литературой, посвящённой поискам этимологии слова викинг, начинаешь приходить к мысли, что оно, похоже, является заимствованным в скандинавских языках, т.е. пришло в эти языки с континента, где уже в раннее средневековье было известно как обозначение пирата и имело достаточно прозрачную связь и с кельтской лексической традицией, и с фризской, и с верхненемецкой, что естественно повлияло и на образование прагерм. *wig – «битва, убийство».
 
Далее очень логично предположить, что это слово было перенесено носителями упомянутых языков на Британские острова, откуда оно уже было заимствовано данами, которые как бы завершили историю пиратских набегов на Британские острова, начавшихся ещё в рамках так называемой эпохи Великого переселения народов с нападений саксов, фризов, англов, ютов и др. И явно много позднее слово викинг должно было получить статус «общескандинавского» силой чисто книжной умозрительности. Потому-то, вероятно, и отвергается очень убедительная, на мой взгляд, этимология викинг, восходящая к лат. vicus – «укреплённый лагерь», поскольку она подкладывает динамит под всю привычную конструкцию «викинги-скандинавы».
 
Эти предварительные выводы относительно слова викинг как заимствованного в скандинавских языках из старофризского и староанглийского, к которым я пришла пару лет тому назад, подтверждаются дальнейшими исследованиями. Так, другое более раннее, нежели в Скандинавии, использование слова викинг отыскивается также в англосаксонской языковой традиции – в английском героическом эпосе Видсид (Widsith), сохранившемся в Эксетерской книге – самом большом сборнике англосаксонской поэзии X века. В этом произведении скальд по имени Видсид описывает прославленных правителей, а также страны и народы, которые он будто бы посетил. Слово викинг упоминается дважды: в рассказе о том, как конунги Хродвульф и Хродгар из Лейре на острове Зеландия прогнали викингов (wicinga cynn), а также в перечне тех народов, в чьих землях герой «Видсида» посетил, упоминая при этом свеев, гётов, вендов, вэрингов, викингов и др. В его рассказе отчётливо видно, что викинги и вэринги были известны создателям «Видсида» как различные субъекты.
 

Ic wæs mid Hunum
Ond mid Hreðgotum
Mid Sweom ond mid Geatum
Ond mid Suþdenum
Med Wenlum ic wæs
ond mid Wærnum
ond mid wicingum
 
Я был с гуннами
и с ридготами
со свеями и с гётами
и с южными данами
и с вендами я был
и с вэрингами
и с викингами

 
Заимствованный характер слова викинг в жизни обществ скандинавских стран отразился, на мой взгляд, и в записях на рунных камнях Швеции, что видно из различия в контексте его использования. Рунные камни, которые содержат упоминания о людях, отправлявшихся в викингский поход, находятся на юге современной Швеции, которая в средневековый период подчинялась королям данов. Таковы, в частности, рунные камни Västra Strömmonumentet в Сконе (конец X в.) и «Gårdstångastenen» в районе Лунда. Но есть и рунный камень из Упланд (Brostenen U 617) – сердца будущих шведских земель, где упоминается Ассур, сын ярла Хокана, который был участником обороны против викингов (vikinga vörðr).⁷ Чтобы пояснить, что может скрываться за данными на рунных камнях, проиллюстрирую её дополнительно выдержками из труда Адама Бременского.
 
Адам Бременский упоминает слово викинги (Wichhingos) только один раз и совершенно определённо говорит о них как о некоторой части пиратов, основным театром действия которых в его время были острова в западной части Балтийского моря:
 

От пиратских грабежей там (на островах Зеландия, Фюн и др. – Л.Г.) собралось много золота. Морские разбойники, которых здешние жители называют викингами, а мои соотечественники – аскоманами, платят дань королю данов взамен позволения делать своей добычей диких жителей, населяющих берега этого моря.

 
Слово аскоманны Адам Бременский употребляет и в другом месте, но уже не соединяя со словом викинги:
 

В это время (конец X в. – Л.Г.) морские разбойники, которых мои соотечественники называют аскоманны, прибыли со своим флотом в Саксонию, и разграбили всё побережье Фризии и Хадельн.

 
В немецком издании к этой фразе есть пояснение: Asch gleich Schiff (корабль, судно), т.е. аскоманны – это буквально «корабельщики» или пираты.
 
Что можно увидеть из всех приведённых примеров? Слово викинг выступает в них одним из обозначений пирата. Его наиболее раннее употребление, начиная с VIII в. обнаруживается в старофризском или в староанглийском, явно в связи с пиратством в водах Атлантики, охватившим Британские острова ещё с середины первого тысячелетия н.э. Поэтому оно и прослеживается ранее всего в произведениях англосаксонского эпоса или в топонимике на Британских островах, а также в ирландском именослове.
 
Двести лет спустя это слово начинает обнаруживаться в лексике жителей островного архипелага в западной части Балтийского моря в связи с тем, что там к этому времени сложился свой пиратский угол – как бы местная «Карибия», т.е. некая часть западноевропейского пиратства, известного на Атлантике чуть ли не с эпохи Великого переселения народов, сделала часть островов на западе Балтики своей постоянной базой. Пираты – сообщество международное без конкретной родины, хотя в истории пиратства в отдельные периоды выделялись английские пираты или итальянские и французские, породившие даже соответствующие наименования на своих языках – корсары, флибустьеры, а сегодня, например, говорят о сомалийских пиратах.
 
Тот факт, что старофризское (и староанглийское) слово викинг получило с конца X в. распространение в западной части Балтийского моря, показывает, что исконные носители этого имени пришли туда с Атлантики, с побережья Северного моря, имея за плечами вековые пиратские традиции. Сообщения о том, что они делились добычей с местными королями данов, не может вызывать удивления и знакомо из истории пиратства более поздних времен. И английская, и французская короны были связаны с пиратством, обосновавшимся на какое-то время в водах Атлантики, и использовали его в своих интересах. Но корона всегда оставалась короной, а пиратство – пиратством. Понятно также, что жители Скандинавского полуострова и южно-балтийского побережья при возможности уходили к пиратам, присоединялись к их разношёрстному братству.
 
Но также понятно даже из приведённого здесь краткого обзора, что пираты-викинги не состояли исключительно из скандинавов и вообще не выступали как общескандинавский феномен. Поэтому и рунные камни, и исландские саги – другой источник, где имеются рассказы с упоминанием слова викинг, которые я здесь не привожу, чтобы не перегружать текст, говорили о викингах применительно к истории данов или к истории исландцев. То есть применительно к тем обществам, которые были ближе связаны с атлантическим пиратством благодаря своему географическому положению. Но для средневековой истории Швеции, например, понятие викинг было чужеродно.
 
Это хорошо видно из труда Олафа Магнуса – слово викинг он не использует, довольствуясь латинским словом пират. Но вот в переводах его труда на современный шведский язык слово викинг подставляется совершенно свободно вместо слова пират, написанного в оригинале. Например, в главах 18-27 О. Магнус рассказывает о дочери одного из королей гётов Альвиле, которая, чтобы избежать навязываемого ей брака с сыном короля данов, сбежала из дома и начала пиратствовать. Рассказ озаглавлен «De piratica illustrium virginium» (О пиратских походах высокородной девы), а в переводе на современный шведский язык глава называется «Om högättade ungmörs vikingatåg» (О викингских походах высокородной девы). Аналогично переводится, например, фраза «piraticæ princeps creata» (выбрали предводительницей пиратов), которая в современном шведском варианте выглядит как «valde henne till ledare af vikingafärden» (выбрали её предводительницей в викингском походе) или фраза «cum fratre de regno Noruegie piratica contendentem» (с помощью пиратской флотилии сражался со своим братом за норвежский престол), которая в переводе на шведский читается как «med en vikingaflotta stred med sin broder om Norges rike» (с помощью флотилий викингов сражался со своим братом за норвежский престол).⁸
 
Отождествление викингов с обычными пиратами господствовало в учёных кругах не только Швеции, но и Дании, и Норвегии вплоть до начала XIX века. Романтический патриотизм вдохновлял таких деятелей шведской культуры как Эрик Гейер и Эсайя Тегнер. В своей поэзии они стали формировать тот образ «общескандинавских» викингов, который знаком нам сейчас и который из поэзии проник в исторические произведения, являясь феноменом художественным, а не историческим. То же самое произошло в Дании, а чуть позднее – и в Норвегии.
 
Помимо поэзии распространению и укоренению «оперного» образа викинга-скандинава в шлеме с рогами и под полосатым парусом способствовали представители романтизма в живописи. Датский историк Томас Олдруп и шведский историк Оке Перссон напоминают о том, что те немногие шлемы, которые были обнаружены археологами на территории в Скандинавии, рогов не имеют. Они полагают, что миф о скандинавских викингах компоновался скандинавскими романтиками, с привлечением данных континентальной материальной культуры. Например, рога на шлемах были известны из галльской культуры за несколько столетий до викингского периода в Скандинавии. Причём использовались такие шлемы явно в ритуальных церемониях, а не в походах (неудобно с рогами-то в походах!).
 
Напомнили они также, что древнегреческий историк Плутарх писал о том, что кимры украшали свои шлемы рогами животных. Эти сведения со всем тщанием любителей древности были, наверняка, собраны представителями романтической художественной школы и стали использоваться в произведениях живописи при изображении исполинов – викингов в шлемах с рогами, что сделалось постепенно общим символом для шведов, датчан и норвежцев.
 

 
Такой же художественной находкой, напоминают эти историки, является якобы викингский парус в красную полоску, который, например, украшает этикетку шведской водки «Explorer». Нет сведений – ни археологических, ни из письменных источников – о том, какой окраски или орнаментации были паруса скандинавов в викингский период. Всё это продукт чистейшей фантазии.⁹ Однако именно рогатые шлемы, полосатые паруса и другая развесистая клюква заполняют сегодня страницы не только бульварных изданий, но и работы профессиональных ученых. Вот пример из книги специалиста по Рюриковичам Е.В. Пчелова:
 

Под полосатыми парусами на кораблях, носы которых украшали страшные звериные головы, плавали по европейским морям отважные мореходы и бесстрашные воины – жители Древней Скандинавии.¹⁰

 
Это означает, что добросовестная проверка фактов по источникам не проводится, поскольку нельзя же считать источником этикетку с водочной бутылки. А тщательная перепроверка всех фактов, связанных с викингской тематикой необходима, поскольку длительная традиция готицизма осваивать в свою пользу историческое достояние других народов сыграла большую роль в создании фиктивного образа викинга-скандинава. Как само слово викинг, так и вся привычная «викингская» атрибутика типа шлемов с рогами оказываются пришлыми на Скандинавском полуострове, заимствованными с европейского континента. И теперь перед наукой стоит насущная задача освободить историческую науку от декораций театрализованных представлений, которые заменили реальную историю, и заново пересмотреть, насколько научно обоснованы узы, которыми связали со Скандинавией такие понятия как норманны или как викинги.
 
Однако процесс этот не будет простым. Подтверждение этому находим в статье датского исследователя Дж. Линда «”Vikings” and the Viking Age», опубликованной в юбилейном сборнике статей в честь Т.Н. Джаксон. В этой статье автор справедливо указывает, что слово викинг зафиксировано в источниках лет за 100 до принятого в науке викингского периода, причем в источниках за пределами Скандинавии, и совершенно очевидно использовалось для обозначения пиратов. И только с XIX веке понятие викинг под пером скандинавских писателей–романтиков обретает тот величественный облик, который нам знаком, и получает отождествление с выходцами со Скандинавского полуострова.
 
Как явствует из вышеизложенного, мое понимание проблемы полностью совпадает с данными датского ученого. Но выводы наши диаметрально противоположны. Какое значение имеет – с рогами или без рогов были шлемы у викингов? – этим вопросом озаглавлен последний параграф статьи (Conclusion – horned helmets and Vikings: does it really matter?). На мой взгляд, – большое, если говорить о научном исследовании. Однако в наши дни коммерческий подход ко всему, в том числе, и к истории начинает играть самодовлеющую роль. В завершении статьи читаем:
 

Перед лицом гигантских сил рынка, наводнивших мир своим образом викинга, историки, даже если они попытаются это сделать, не смогут повернуть время вспять, на те исходные позиции, когда викинги ещё не получили свой нынешний образ. Поэтому нам, вероятно, следует принять викинга во всем его нынешнем скандинавском облачении, вместе с рогами на шлемах и бородами лопатой. Мы даже можем порадоваться тому, что индустрия туризма, используя брэнд «Викинг», гарантирует и нам лучшую продажу наших работ.¹¹

 
Закончить это поучительное отступление мне хочется словами из «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» Н.В. Гоголя: «Скучно на этом свете, господа!» И с этим все-таки вернуться в мир науки.
 
Следует напомнить, что в скандинавской традиции, между прочим, прослеживается и безусловно свой термин для обозначений грабительских, т.е. пиратских походов. Г.В. Глазырина в монографии «Исландские викингские саги о Северной Руси» приводит слово hernaðr – «грабительский поход» (обычно в выражениях fara i hernaðr) и поясняет, что этим словом в исландских сагах обычно обозначается кратковременный военный поход, предпринятый с целью быстрой и лёгкой наживы, сопровождавшийся разбойным грабежом и опустошением территории, на которой происходит данная акция. В древнеисландском судебнике Grágás, продолжает Глазырина, слово hernaðr использовано как юридический термин.¹² Сравнительный анализ употребления слов викинг и hernaðr в скандинавских источниках мог бы дать интересный материал для переосмысления ныне существующих концепций о викингах-скандинавах.
 
Но, как было только что отмечено, сделать это будет непросто, поскольку как раз театрализованный образ викингов захватил в последнее время российские и украинские научные круги. Дж. Линд один из параграфов своей статьи с определенной долей иронии озаглавил «Завоевание России ”викингом”» (The ”Viking” conquest of Russia), имея в виду как раз завоевание викингской тематикой ученых мозгов. Отметив, что если до 80-х годов прошлого века слово викинг практически не встречалось в работах советских авторов, то с начала XXI века в России стали выходить работа за работой со словом викинг в названии. Небольшие примеры: Моця О.П. Викинги на юге Руси // Древний мир. 2001. № 1; Коваленко В.П., Моця А.П. Викинг из Шестовицы // Родина. 2006. № 10; Фетисов А.А., Щавелев А.С. Викинги между Скандинавией и Русью. М., 2009.
 
«Красиво жить не запретишь», – говорилось во времена не столь старобытные. Но те, кто любит будоражить свое воображение картинами викингских завоеваний Руси, начиная с севера и до самых южных пределов, обязаны начать посвящать читателя, из каких неведомых стран эти викинги приходили на Русь. Неведомых, ибо на данов тут грешить не приходится, поскольку сведения о походах данов достаточно подробно сообщаются многими источниками, как латиноязычными хрониками, так и Саксоном Грамматиком, но никаких грандиозных походов данов на восток эти источники не упоминают. Природная же геофизическая молодость прибрежной полосы Руден/Рослаген не оставляет никаких надежд отыскать хоть какую-то связь этой области Швеции с именем Руси.
 
Инфантильно и комично выглядит логика, рассуждающая так: даны действовали на западе Европы, а свеев с ними не было, значит свеи… шли на восток Европы! Но свеи никуда не «шли» по той простой причине, что человеческие ресурсы их общества были заняты освоением новых земель, дарованных им природой за счёт поднятия дна Балтийского моря.
 

Карта из труда «История Швеции», где отвественным редактором и автором абсолютного большинства статей является известный шведский медиевист Дик Харрисон (Лундский университет). Под картой подпись: Sverige i slutet av 1200 – talet. Выходные данные: Sveriges historia. 600–1350. Stockholm – Nordstedts. 2009. S. 433.
 
Карта Швеции конца XIII века показывает, что для присоединения к шведской короне юго-западной части Финляндии складывающемуся королевству свеев и гётов потребовалась пара столетий. Утверждать, что из этих же земель, бывших в IX в. ещё разрозненными небольшими вождествами, вышли какие-то потоки, рои или полчища, в несколько десятилетий подчинившие себе восточнославянские княжества на гигантских просторах Восточной Европы, значит сказать разуму «Прости!»
 
Лидия Грот,
кандидат исторических наук http://pereformat.ru/2011/11/vikings/

Вступление Хазарина:

Сейчас многие путают викингов как социальное явление с национальностью, этносом, как например - скандинавы, славяне-поморцы, Русь.

Так вот - викинги, равно как и варяги, как и ушкуйники, казаки-разбойники, скифы (что на греческом означает - бомжи), германцы римских летописей (гер-маны=повелители людей), татары (выходцы из ада - тартара) - это все названия средневековых беспредельщиков и к понятию национальности никакого отношения не имеют.

Желание ограбить ближнего интернационально по определению. Синонимы - пираты (буквально -поджигатели), корсары, буканьеры, флибустьеры, террористы, бандиты... Несть им числа.
Один римский император хвастался, что победил многочисленный народ МАРКОМАНОВ, но и верблюду понятно, что это "маны", то есть люди некоего Марка.
Исследователи долго спорили о том, - кто такие были МУСОКИ? Потому, что один византийский летописец (а Византия - это тоже, как и КИЕВСКАЯ РУСЬ, - придумка кабинетных ученых - не было таких государств - была Великая Римская империя - РОМАНИЯ МАГНА, По восточному - РУМ, сравни современная Романия=Румыния а "византийцы" назывались ромеями. Была Русь - белая, червоная, великая, малая... черная Русь, была и такая! Было княжество Киевское. А термин Киевская Русь - изобретение конкретно одного человека - историка В. Ключевского) написал типа -  "набежали Мусоки, людей поубивали, все разграбили и испоганили". И долго ученые мужи ломали голову - кто же эти мусоки? Потом догадались, шепелявые греки не произносили звуков Ж, Ч, Ш, Щ. А "мусоки" означает - МУЖИКИ.
- Кто вы такие? - спрашивает монах, снимая с себя последние портки.
- А, ну так мы эти, ну... мужики мы!
- Так и запишем - МУСОКИ...
В общем - сплошное КЕНГУРУ, что значит - "моя твоя не понимай"...
Лонгобарды - длиннобородые, берберы - то же, что и наше - немцы (в смысле - плохо говорящие).
Норманны - люди с севера, авары - переселенцы=изгои, "отморозки без определенного места жительства", потому и "сгинули, как обре"; дулебы=дудлейбы - любители дудеть на дудках - трембитах и волынах и т.д.
Большинство из так называемых "народов" - это презрительные клички соседей. Аллеманы - чужие люди, чужаки, того же корня, что и "альенс". В общем - "чужие против хищников".
Готы - они себя так не называли, а были они - "Дойче Готс" = "Славные Люди" - и обозначало это не народ или нацию, а аристократию, правящую военную верхушку. Есть и буквальный перевод этого термина на другой язык - "Люди Словене" = "Славные Люди" А Склвины и Анты - это вообще не народы, а просто разделившиеся по убеждениям вассалы тех же "Дойче Готс".
Дело в том, что на империю "Короля Германа" - Герман рика (Герман=Владимир - точный смысловой перевод), напали гунны. Одна часть вассалов была на стороне гуннов (ну очень уж им готы досадили), и стали надываться - "аньды" - побратимы, а другие продолжали именоваться  - "люди словене". А греки косноязычные все вообще запутали.

Этак, через две тысячи лет будут писать диссертации о великой битве "хохлов" и "москалей" за СЛАВЯНСКую землю!

А гунны сами себя гуннами (по-китайски=варварами, у японцев был даже титул "верховного главнокомандующего" - сёгун = победитель варваров"), а называль себя гурами. "ГУР" - значит - с гор, горцы, (например по-польски Гурарь=горец) так как пришли на Русь с Кавказа.. Как поезд - "Пекин-Минводы-Киев". Как говорится, "нормальные герои всегда идут в обход". А все потому, что в районе Аральского и Каспийского моря сидели предки осетин - Ясы, Черкасы (возможно того же корня черкесы), они же в Азове - асы.
Кстати, Киев в 4-м веке назывался - Гуннавар, буквально - переправа гуннов (или горцев-гуров), догадайтесь, с первого раза, кто там занимался переправой?
В общем, "переправа, переправа, берег левый, берег правый"...
А гунны, как оказалось, были потомками древних ариев, построивших первую Великую Китайскую Стену, но так и не удержавших ее от нашествия Китайских варваров (Китайцев, тоже никогда не существовало и не существует, а есть народ Хань (ханы, то же что дойче готс) и покоренные ими племена.
Конечно гуннам пришлось долго щуриться, потому стали они как наши казахи - то ли европейцы, то ли монголоиды. Но не забыли они о своей исторпической родине - Украине, и как клюнул их жареный петух, так домой и прибежали.
Пришли и видят, над нашим народом немцы издеваются, полный беспредел, на Бусовой горке нашего князя Буса боши проклятые (слово "бош" означает - позор) распяли вместе с другими князьями (это у готов, они же, ссуки, свидетели Иеговы - не по названию, а по сути) такая наглядная евангелизация была.
Ну, как могли, подмогли. Народ, конечно, с ними побратался, (отсюда аньды-анты), а компрадорско-буржуазная верхушка эксплуататоров вместе с готами на запад рванула.
Но Аттила, а его правильное имя, то же, что и Отелло - Эдиль, что значит - благородный, "воспетый в эддах" (наш человек, щирый украинець!) гнал их до самой Франции, до Каталаунских сопок. А что до шекспировского Отелло, то был в действительности такой адмирал-пират, правда не мавр, а турок по имени Эдиль, служивший военспецом - "инструктором" у веницианцев. Но это уже другая история.
Так вот, самоназвание гуннов - гуры, и звались они болгуры=болгары=булгары. И живут сейчас в Болгарии и Венгрии, которая в действительности - Хунгария = гуннская болгария. А другие болгары в Казани, они неправильно именуются казанскими татарами, и хотя тюрки по языку, по крови в действительности - арии, что и доказали исследования ДНК. А еще ГУРЫ были Кутугуры (гуры в куту - углу, то есть смысловой перевод - украинцы!), Утугуры=Уйгуры=Унгары (те самые угры, что прошли на запад мимо Киева, гонимые монгольской ордой), они же Джунгары (это китацами искаженное их продвище). Эти и сейчас живут на просторах Казахстана и Синцзяня (окосели, в смысле - окосоглазились, но все равно по крови наши братья).
Во такой вот Винныгрет!
Ну, это присказка, а сказка впереди.

-----------------------------------------------------------------------------------------

 Из сокровищницы интернета:

Wseslaw

Многие мои увлечения историей носили у меня характер временного помешательства... В возрасте слегка за 30 я тихо спятил на викингах... Даже начальство заметило, что все мои беседы со зрителями (я тогда вёл киноклуб) и со слушателями лекций по психологии (вёл и такое направление) я непременно сворачивал на "Саги Севера"...
В рамках "временного помешательства" я прочёл море произведений о викингах, в том числе и такие, что на русском языке не печатались. Потом я стал учить датский и шведский... потом норвежский. Начал сцены ставить "на языке"... Даже разок "Ёль" отпраздновали в костюмах и образах...
Я порой стихи пишу на скандинавских языках... Звучит парадоксально, но в том числе и на "древненорвежском" - сохранились тесты, можно брать целые фразы из вис и драп и комбинировать... Тетрадку с "планом работы" у меня наполняют руны и банд-руны...
Короче, викинги - моя любовь и ныне. Однако с прискорбием узнал, что не с них - викингов - началась эпоха викингов. Точнее, викинги были не первыми, кто занялся нападением на прибрежные города и селения. И не единственными...Особенно вызвало мою досаду, что в Балтийском море ранее викингов "классических", то есть всяких там норманов и свеев, господствовали в морях и реках финны... Я привык считать, что финны - это тихие такие рыболовы и на скудной земле землепашцы, которых все грабили сколько хотели и когда хотели. "Приют убого чухонца"...

В саге «Об Олаве сыне Трюгги» говорится «.. Когда они выехали на восток в море, на них напали викинги. Это были эсты ..»

Впрочем, странно это только поначалу. Это последнюю тысячу лет Тибет - страна мирная и спошь монастыри-ашрамы. А в ранее - во второй половине VIII в. Тибетское государство распространяло свою власть на прилегавшие к Тибету области Средней Азии и Восточного Туркестана. На севере к Тибету отошла вся территория, заселённая тангутами и тогонцами (тугухунь), на востоке — часть китайской провинции Сычуань. На западе тибетцы владели четырьмя округами, входившими в среднеазиатскую провинцию Танской империи... Но потом под влиянием буддизма они "сменили тему" и до того успешно прониклись миролюбием, что в 1949 году были завоёвываны за пару месяцев "коммунистическим Китаем"...

Так примеро случилось и с эстами. Кстати эсты (ныне известные как эстонцы) - народ на редкость крупный, средний рост у мужчин 185 см, у женщин 175 и они ещё и крепкого сложения. О них есть сведения такого рода: "Отличительные черты характера — упрямство и злопамятность, несмотря на терпеливость и общую душевную мягкость; выведенный из себя, эст становится жестоким и мстительным...
Некогда эсты занимали всю Лифляндскую и Курляндскую губернии, на что указывают названия местностей с окончанием на küll (деревня) и jerw (озеро), но уже в историческое время были оттеснены латышами и славянами в занимаемые ныне пределы; еще в 1111 и 1178 г. новгородская летопись упоминает об "Очеле" (Adselle, на северо-запад от Мариенбурга), как о стране, занятой эстами. С этого времени они подвергались постоянным нападениям скандинавских князей, славян и, наконец, немцев (меченосцев), которые, с помощью Дании, покорили эстов. и обратили их в христианство около 1227 г. Эта борьба была тем более упорна, что, чуждые института рабства, эсты всеми силами отстаивали свою исконную свободу "(словарь Брокгауза и Эвфрона).
Я был в Эстонии 4 раза и навсегда душой запал на эти берега и этот народ... продолжая любить викингов.

С 5 по 8 век была "эпоха финских викингов", а позднее и венедов. Конечно, викингами их называть - анахронизм. Правильнее "морские разбойники". Финнские племена заняли север Европы ещё 6 тысяч лет назад, на 1-1,5 тысячи лет раньше, чем туда добрались индоевропейцы. Так что корабли сначала были у финнов, индоевропейцы прибыли со скотом из глубин Степи Степей...

А германцы для начала занялись разбоем на кораблях на Чёрном море. К средине третьего века готы контролировали все северное побережье Черного моря. Они построили корабли и начали совершать набеги на бывшую Элладу - Грецию. Захватывая города, готы грабили их, а жителей брали в плен. Следует отметить, что инициатива в серии морских экспедиций третьего столетия на Черном море принадлежала не готам, а боранам.
Бораны (также ворады) — народ, проживающий в III веке в Приазовьи и на северных берегах Чёрного моря. Получили известность в связи с морскими набегами на римские владения в годы Скифской войны. Этническая принадлежность боранов точно не установлена, но скорее всего это "сарматы".


Готы против сарматов

Именно инициатива боранов побудила готов и герулов к строительству их "черноморского флота", организацией своей армии готы были обязаны сарматам, с которыми они были в тесной связи. Хотя готы вытолкнули основное количество роксоланов и некоторые другие сарматские племена из западной части черноморских степей, часть этих сарматских племен осталась на месте и признала сюзеренитет готов, как сделали и восточнославянские племена. Первоначально готы воевали пешими, но после своей миграции в будущую Южную Русь они должны были приучиться к верховой езде.

От этого эпизода напрашивается вывод, что "днепровские русы", создавшие "Киевский каганат" могли быть из числа потомков этого готско-сарматского союза.

Другая разновидность "морских разбойников" - это упомянутые выше венеды и славяне "лехиты" ("западные лехиты") - вагры, ободриты, лютичи, руяне и пр. Некогда они жили не только на территории Германии (включая о. Рюген), но и на побережье нынешней Дании и Швеции. Господство венедов-славян было с 9 по 12 век и закончилось с падением Арконы... Одно время они "делили сферы влияния" с собственно викингами (скандинавами).

Теперь о том, являются ли синонимами понятия "викинги" и "варяги".

В «Саге о Хаконе Добром» написано «Затем Хакон конунг поплыл на восток вдоль берегов Сканей и разорял страну, брал выкупы и подати и убивал викингов, где он их только находил, как датчан, так и вендов.»

Таким образом, слово "викинг" употреблено в значении "профессиональном", а не этническом. Значит, викингами в "широком смысле" могли быть эсты, венеды, славяне и / или "смешанные экипажи".
На Руси слова "викинг" не использовалось, выходцев из стран Балтики называли "варяги". Но это только слова...

Варяги упоминаются в "Повести временных лет". В IX - XI вв. у русских князей служило немало варяжских воинов - дружинников, которые выступали в качестве наемников и использовались как в междоусобных войнах, так и с соседними странами и народами.
Варягами называли ещё и скандинавских "гостей" - "чисто купцов", занимавшихся торговлей на пути "из варяг в греки", т.е. между Скандинавией и Византией. В XII - XIII вв. варяжские воины и купцы ославянились, а народы Скандинавии получили другие названия. Так, шведы стали именоваться свеями, норвежцы - мурманами; иногда их называли общим для всех западных народов термином - "немцы".


Свои люди - сочтёмся...

Впервые понятие варяги зафиксировано в сочинении арабского ученого Аль-Бируни (1029 г.): "От [океана] отделяется большой залив на севере у саклабов [славян] и простирается близко к земле булгар, страны мусульман; они знают его как море варанков, а это народ на его берегу."
Аль-Бируни узнал о варягах скорее всего через волжских болгар от славян, так как только последние называли Балтику Варяжским морем. Также одно из первых синхронных упоминаний варягов относится ко времени правления князя Ярослава Мудрого (1019—1054) в «Русской Правде», где выделялся их правовой статус на Руси.
Летописцы конца XI века относили варягов к середине IX века («призвание варягов»). В исландских сагах варяги - vaeringjar- упоминаются при описании службы скандинавских воинов в Византии в начале XI века. Византийский хронист 2-й половины XI века Скилица впервые сообщает о варягах (варангах) при описании событий 1034 года, когда варяжский отряд находился в Малой Азии.
Специалист по Византии В.Г. Васильевский высказал предположение: «Тогда нужно будет принять, что имя варангов образовалось в Греции совершенно независимо от русского «варяги» и перешло не из Руси в Византию, а наоборот, и что наша первоначальная летопись современную ей терминологию XI и XII веков перенесла неправильным образом в предыдущие столетия.»
Переводчик саг с древнеисландского О.И. Сенковский считает, что «варяги» означали искажённое в славянском самоназвании дружины викингов — félag.
Возникшая позднее в Византии лексема «веринги»- væringjar- могла быть заимствованием от русов, то есть искажённые «варяги». В сагах викинги называли себя норманнами, употребляя термин «веринги» («варяги») только по отношению к скандинавским наёмникам в Византии.
Сенковский также обратил внимание на то, что в договоре викинга Эймунда с князем Ярославом (Эймундова Сага) первый обращается к князю с выражением: «Мы просимся быть защитниками этого владения...» Защитники на языке саги — varnarmenn. В Византии или на Руси слово защитники могло превратиться в верингиар (væringjar) по предположению историка XVIIII века В.Н. Татищева.
С.А. Гедеонов нашёл ещё одно близкое значение в балтийско-славянском словаре древанского наречия, опубликованном И.Потоцким в 1795 г. в Гамбурге: warang (меч, мечник, защитник).
Другая распространённая версия — «варяги» произошло от др.-герм. wara (присяга, клятва), то есть варягами были воины, давшие клятву (надо полагать в верности византийскому императору).
По мнению А.Г. Кузьмина слово происходит от кельтского var (вода), то есть под варягами понимали жителей (по версии Кузьмина: ославяненных кельтов) побережья вообще (аналог этимологии в русском: поморы).
Австриец Герберштейн советник посла в Московском государстве в 1-й половине XVI века, одним из первых европейцев ознакомился с русскими летописями и высказал своё мнение о происхождении варягов. Связывая название варягов со славянским прибалтийским народом вагров, Герберштейн приходит к выводу, что : «русские вызвали своих князей скорее от вагров, или варягов, чем вручили власть иностранцам, разнящимся с ними верою, обычаями и языком».
Таким образом по предположению Герберштейна варяги есть искажённое на Руси именование славян-вагров.

Короче говоря, "викинги" и "варяги" - это скорее "гипероним" и "гипоним" - воины на кораблях - "викинги", нанявшиеся на службу на Руси или в Византию становятся "варягами".

По мере укрепления Руси как государства появилось "новое поколение викингов" - их называли "ушкуйники"...
Ушкуйник - буквально тот, кто на ушкуе плавает с целью примерно той же, что и викинги и варяги: нападение на прибрежные поселения, торговля награбленным или - если не удалось награбить - торговля "транзитная" (там купил, а тут продал дороже) и" по типу используемых кораблей. Подробнее у меня тут http://pagan.ru/foru...ba%d0%be%d0%b2/

Вот карта набегов под названием "Скифская война"



Скифская война III века (также Готская война, ок. 238—271гг.) — войны Римской империи во 2-й половине III века с коалицией варварских племён, совершавших набеги на Малую Азию, Грецию, Фракию и Мезию из регионов Северного Причерноморья и Прикарпатья.
Война получила название Скифской из-за греков, которые традиционно именовали скифами всех варваров, населявших северные берега Чёрного моря. Римские историки использовали название Готская война по имени наиболее сильного племени в варварской коалиции. Кроме готов^] в набегах в том регионе упоминаются также германцы герулы (элуры), гепиды, вандалы (астринги) и тайфалы, дакийцы карпы и племена неясной этнической принадлежности: певки (бастарны), бораны^] и уругунды^[. Встречается также такое собирательное название варваров как меотийцы.
Характерной особенностью этой войны стали морские походы германцев по Чёрному и Средиземному морям, опередившие почти на 200 лет набеги вандалов из Африки и более чем на 500 лет эпоху викингов.
Скифская или Готская война длилась примерно 30 лет и закончилась в 271 году разгромом готов в их землях императором Аврелианом. Последний набег «скифов» отмечен в 276 году при императоре Таците.

Источник:http://pagan.ru/forum/index.php?/topic/1015-%D1%80...0%BC%D0%BE%D1%80%D0%B5-%D0%B3/

Меня часто спрашивают, кто такие норманисты. Можно ли им дать какое-то определение? А то ведь, действительно, интересный вопрос. Стоит заговорить о начальной истории России, о древней Руси – и тут как тут эти самые норманисты. Это не ругательство, хотя имидж, конечно, откладывает на термине отпечаток. Давать определение в сугубо научном ключе тоже было бы неверно, потому что «норманизм» давно вышел за рамки науки (если когда-то в них был), став неким вариантом восприятия истории. Древнерусской, прежде всего. Приплыли, мол, заморские искатели приключений с мечами наперевес, захватили власть, договорились с местными… и началась новая династия, государственность и тысячелетняя история.
 

 
Но, удивительная вещь! Наверное, ни в одной стране мира так примитивно не представляют себе начало собственного государства. И не поливают грязью выдающихся деятелей собственной науки и культуры. То есть норманизм – это, во многом, российский феномен, отражение низкого интереса к научному знанию, отсутствия консолидирующих общественных идей, когда по любому мало-мальски значимому вопросу – раскол, разброд и шатания.
 
Но я всё же осмелюсь дать для начала самое общее определение. Норманист – это тот, кто не различает варягов и скандинавов. Интеллектуально близорукий человек или эдакий кот Базилио, преследующий свои собственные цели (о типах норманистов мы ещё поговорим). Поэтому когда я читаю проектные документы нового учебника истории – «В течение IX-X столетий все восточные славяне, а также ряд финноязычных народов, обитавших на Восточноевропейской равнине, были объединены под единой княжеской властью, под главенством одной династии, варяжской (скандинавской) по происхождению (династия Рюриковичей)» – я понимаю, что новый учебник будут писать и уже пишут норманисты. И никто иной. Значит, ничего не изменится, а хотелось бы.
 

Уже после Гедеонова спорить с норманистами стало совершенно бессмысленно. В лучшем случае, чего вы от них добьётесь, так это наигранного, скептического недоумения: да какая вообще разница, кем были варяги и существовал ли Рюрик?! Это будто бы ничего не решает. Но нет уж, ещё как решает! Либо у нас есть начальная русская история, либо её нет. Поэтому разобраться с тем, как и почему норманизм в России из околонаучного течения перерос в специфическое социальное явление – стоило бы.
 
Норманизм проявлялся в русской интеллектуальной жизни в самых разных формах. Это явление оказывается шире, чем незатейливое утверждение «варяги равно скандинавы». Оно отражало и отражает многие актуальные реалии, от попытки обосновать территориальные претензии к России, когда норманизм только появился на свет, до обоснования господства «немецкой партии» в российских верхах, когда этому противостоял М.В. Ломоносов и первые русские учёные. От идеологической истории советской эпохи, когда норманизм уцелел, прикрываясь марксизмом, до сегодняшнего упадка российской исторической науки, когда норманизм стал претендовать на роль единственно верного учения. А заодно это явление предоставляет нам увлекательную возможность понаблюдать за различными типажами – за теми, кого принято называть норманистами. Итак, классификация современных норманистов – начнём.
 
Норманисты как таковые не представляют собой какого-то общего тренда. Среди них есть и довольно скучные субъекты, и романтики, и искренние искатели, и вполне сознательные жулики от истории. Но всех их объединяет общий посыл. Для них древнерусские варяги – это викинги и норманны, под которыми понимаются скандинавы. От этой первой заповеди идёт всё остальное: и чудесное превращение Рюрика в Хрорика и наоборот, и неявные фальсификации вроде гребцов-руотси, и явные фальсификации вроде расшифровки надписей на «пирейском льве», и многое-многое другое. Нет смысла здесь останавливаться на деталях, важно понять суть тенденции.
 
Норманисты-по-привычке. К сожалению, во многих научно-образовательных учреждениях (не говоря про школу) проблему варягов и начала Руси зачастую обходят стороной, не стремясь разобраться в существующих противоречиях. Скупые строки учебников повествуют о ранней русской истории настолько пространно, что из них однозначно можно понять лишь то, что речь идёт о неких легендарных событиях, покрытых мраком времён. Но ведь с вопроса о начале Руси начинается не только сама русская история, но и формируется исторический взгляд на все последующие события.
 
Один исследователь справедливо заметил, что «норманизм, давно прописавшись в школьных и вузовских программах, формирует сознание будущих учёных, в силу чего они в своём выборе руководствуются именно силой предубеждённости и силой инерционности, нежели глубоким знанием и сравнением доказательной базы норманистов и их оппонентов».
 
Многие из тех, кто настаивает на «скандинавском происхождении» варягов и первых русских князей, усвоили этот постулат как бы автоматически, на подсознательном уровне, в процессе получения школьного и вузовского образования. Увы, так сложилась картина историографии. Как известно, официальный советский «антинорманизм» сделал для норманнской теории не меньше, чем господа Байер или Шлёцер.
 
Поэтому в начале 90-х мы увидели всплеск «норманистской реакции» в науке. В итоге многие восприняли этот «обновлённый» норманизм, будто бы вооружённый некими новыми подходами и методологией (на деле ничего этого нет и близко – только риторика). Однако потом одни стали понимать свои заблуждения (в первую очередь те, кто серьёзно увлечён темой и анализирует), другие под давлением аргументов (которые никто не списывает со счетов!) начали путаться и почти разочаровались, стали говорить, что спор зашёл слишком далеко и «варяжский вопрос» неразрешим.
 
В общем-то, почти с детства такое вдалбливалось. Вот, например, в «Ералаше» (не знаю уж, случайно или нет) зафиксирован процесс превращения ребёнка, извините, в норманиста:
 

В то время викинги точно были! Всех уже убедил. Во-первых, потому что были печенеги. Во-вторых, слова князя Милославского и берестяные грамоты. В-третьих, кто же бил хазар, если не викинги? Поэтому викинги точно были!
 
Совершенно точно представлен каламбур норманистского мышления. Логика норманистов-по-привычке показана в этом выпуске «Ералаша» гениально: первым делом – постулат, а потом к нему и «доказательства» подберутся в виде увесистых томов, которые можно и не открывать. Кто не согласен, тот простофиля или «фрик-антинорманист»! Вот она, оказывается, откуда – стилистика, манеры и, главное, логика… С детских лет. За что купили, за то и продают. Незатейливо, и думать не нужно. «В то время викинги точно были»!
 
Один никому неизвестный археолог, имеющий весьма смутное представление о письменных источниках, как-то написал в Живом журнале: «Мне лично – с точки зрения эмоций – все равно, кем был Рюрик. Но в летописи ведь значится, что скандинав». Увы, не значится. Но ведь и читать же не станет, потому как и раньше не читал. Что, кажется, не мешает ему преподавать в каком-то вузе.
 
Норманисты-романтики. Со времён шведского исторического романтизма, который очень точно анализирует в своих работах Л.П. Грот, норманизм российского разлива приобрел форму некоей «северной романтики». Понятное дело – викинги, полосатые паруса, вожди и персонажи скандинавских саг, коварство и геройство. Тут и домыслить историю, как говорится, не грех, чтобы выглядела красивее. Не стану утомлять общими словами, а сразу приведу типичный пример.
 
Конечно, уничтожение викингами Трусо не вывело пруссов из балтийской торговли. Уже в начале IX века новым её центром стало протогородское поселение Кауп («Торг»)… К этому времени прусские дружинники перенесли своё местопребывание к северу от Каупа и основали на морском берегу поселение Варгенава (у посёлка Малиновка). Это было связано с выгодами контроля над проливом, пересекавшим Куршскую косу в окрестностях нынешнего г. Зеленоградска… Были проложены довольно прочные торговые пути на Русь, откуда в обмен на янтарь поступали товары, например, ткацкие пряслица из знаменитого овручского шифера. Вообще прусская торговля янтарём достигла такого размаха, что сведения о её центре – Каупе – попали в сочинения знаменитого арабского географа XII в. Идриси. Автор именует Кауп как «Гинтийар» (от прусского «гинтарс» – янтарь) и обозначает как «большой, цветущий город, находящийся на вершине неприступной горы, где жители укрепились от нападений Руссов (в данном случае имеются в виду скандинавские викинги). Город стоит вне королевской власти».
 
Это пишет известный и неплохой в целом археолог В.И. Кулаков в своей статье «Что мы знаем о древних пруссах» (Сб.: Восточная Пруссия с древнейших времен до конца Второй Мировой войны. Калининград, 1996. С. 50, 51, 53). Цитату из ал-Идриси он использует по: Mühlen B. Die Kultur der Wikinger in Ostpreußen // Bonner Hefte zur Vorgeschichte. 1975. Nr. 9. S. 5. Жирным выделено мною.
 

Археолог В.И. Кулаков

Но поскольку сам ал-Идриси, в действительности, пишет: Это большой, цветущий город, [расположенный] на высокой горе, на которую невозможно подняться. Его жители укрываются на ней от приходящих по ночам русов (Коновалова И.Г. Восточная Европа в сочинении ал-Идриси. М., 1999. С. 142.), не делая глубокомысленных уточнений в скобках, то остаётся два варианта. Кто приписал русов к «скандинавским викингам»?
 
Либо так указано у Бернта Мюлена, либо так указал сам В.И. Кулаков. Я склоняюсь к последнему, ибо в современной российской науке такое не редкость. Так «красивше» история разворачивается. А ведь именитый археолог, руководитель Балтийской Археологической экспедиции Института Археологии РАН. Работает на таком важном археологическом участке, в Оксфорде издаётся, а допускает столь безответственные моменты… Как-то нехорошо.
 
А между тем, как говорится, понеслось: Арабский географ Идриси описывал это поселение как большой и цветущий город, где жители строили неприступные сооружения, обороняясь от викингов (Вокруг Света, 2001, № 06 / 2729). От русов из арабского первоисточника, как видите, и следа не осталось. С викингами в рогатых шлемах и под полосатыми парусами – красивее. Да здравствует романтика вместо скучной истории!
 
Профессиональные норманисты. Это отдельная категория. В ней немало тех, кто преследуют прямо-таки идеологические цели, не стесняясь любых методов. Варяжский вопрос в научной постановке им неинтересен. Это околонаучная и одновременно околополитическая тусовка, в которой одним из критериев «своего» (впрочем, далеко не основным) является тезис о том, что русские не могли самостоятельно создать государственность. В общем, то ли деградированный «западнический» либерализм, то ли что-то фашистское или сепаратистское. Приглядевшись к основным персоналиям, видно – здесь и либералы, и «несогласные», и активисты ЛГБТ, т.е. полный срез определённой части общества.
 
Такие особенно упорны и агрессивны в нападках на «не своих»: ученых обвиняют в ненаучности, простых людей – в отсталости, власть – в деспотичности и т.д. В принципе, знакомая песня. Однако с кафедр такие профессиональные норманисты постоянно настаивают на том, будто они никакие не «норманисты», а просто добропорядочные учёные. Впрочем, таким «ученым» ничто не мешает блокировать участие неугодных историков в научных мероприятиях, да и вообще приватизировать и использовать науку в своих целях.
 
Лев Самуилович Клейн, род. 1 июля 1927 г. Доктор исторических наук, археолог, ведущий научный сотрудник Института истории материальной культуры (Санкт-Петербург), числится профессором в нескольких европейских университетах. Будучи сторонником «норманнской теории», активно способствовал популяризации мифов о ведущей роли скандинавов в становлении Руси и о скандинавском происхождении Рюриковичей. С разоблачением Клейна выступал, в частности, академик Б.А. Рыбаков. В 1981 году Клейн, преподававший тогда в Ленинградском государственном университете, был арестован по обвинению в мужеложстве, лишён всех учёных степеней и званий. В настоящее время выступает за «декриминализацию» гомосексуальности, является автором нескольких книг по этой теме. Среди научных «нововведений» Клейна – работа, посвящённая «гомосексуальности» в биографиях известных деятелей русской истории, начиная с Ивана Грозного. Позиционирует себя как убеждённый демократ, гуманист, сторонник либеральных ценностей, противник смертной казни, ксенофобии и национализма. В статье «Диагноз» Клейн обращает внимание на происходящий, по его мнению, процесс «фашизации России», как со стороны общества, так и со стороны власти.
 

 
Л.С. Клейн и его произведение
Это типичный пример профессионального норманиста: какая-то «другая любовь» к викингам. Или вот ещё один пример, о котором недавно писал профессор А.А. Клёсов. Впрочем, таких не так уж много. Больше тех, которые «тихо сидят, примус починяют». То есть просто хотят сытой и спокойной жизни в науке, и чтобы чего не вышло из-за какой-нибудь статьи. Позиция для ученого – ненормальная, но факт остается фактом. Такие научные сотрудники – социальная опора современного норманизма в науке. Ведь общенаучный пересмотр отношения к норманизму заставит их снова доказывать свою профпригодность, конкурировать за гранты и статусные места в вузах и НИИ. Этого не хотят очень многие, т.к. система сложилась, и тёплые места в ней уже давно наследуется.
 
Но постепенно ситуация меняется. Это видно. Это чувствуется. И это радует. Медленно, но меняется. А быстро, наверное, и не бывает.
 
Всеволод Меркулов,
кандидат исторических наук
  Источник: http://pereformat.ru/2014/03/normannskaya-teoriya/

Викинги — это не Скандинавия

Многие обыватели уверены, что «викингство» — обычный образ жизни скандинавов Раннего средневековья. И что по образу их жизни можно изучать культуру Скандинавии. Антон Платов объясняет, что это также неверно, как считать, что, изучив быт гопников из спальных районов, вы познакомились с культурой России.

На днях меня спровоцировали — и довольно жестко — на то, чтобы высказать свое мнение о реконструкторах-«викингах», вернее — о самом движении «викинговской» реконструкции. Пришлось-таки ответить на вопрос. Тоже довольно жестко.

Думаю, небесполезно этот ответ зафиксировать: меня часто об этом спрашивают, а повторять много раз подряд одно и то же... лень, честно говоря. Да и незачем.

Прежде всего — любой реконструктор абсолютно свободен в своем выборе — время, страна, социальный статус. Это — хобби и, отчасти, образ жизни; кто-то коллекционирует бабочек, кто-то занимается китайской каллиграфией... Вольному — воля.
Более того, историческая реконструкция — любая — безусловно полезное занятие, требующее обретения исторических знаний, практических навыков и т.д.

Проблемы начинаются, когда я слышу заявления типа «Я занимаюсь этим, чтобы лучше понять скандинавскую культуру». А я слышу их постоянно.
И заявления эти вызывают во мне, как минимум, недоумение, а как максимум — желание найти где-нибудь ведро помоев и вылить его на голову говорящего.

Итак.

Первое (культурологическое)

Как прекрасно всем известно, викинг — не национальность, а «профессия». Викинг — это в первую очередь бандит, во вторую — торговец. Обе эти «профессии» интернациональны. Да, большинство «личного состава» викингских банд говорило на скандинавских языках. И что?
Вы можете реконструировать карибских пиратов — кто же вам будет мешать? Но вот утверждать, что вы делаете это, дабы лучше понять традиционную культуру Испании и Португалии... Извините, нонсенс. Да, конкретно эти пираты в большинстве своем были испаноязычны. И что? По ним можно судить об истории и культуре Испании?
Хотите реконструировать одесских бандитов и гопников конца XIX — начала XX веков? Сколько угодно. Но — не утверждайте, что таким путем вы стремитесь познать культуру Российской Империи. Это невозможно.
Точно так же невозможно понять культуру и жизнь скандинавских народов, «реконструируя викингов».

Второе (историческое)

Продвинутые «викинг-реконструкторы» — это еще куда ни шло. Они хотя бы понимают, что именно они реконструируют. Но это — 5-10% движения. Остальная «молодая шпана» — т.е. 90-95% — глубоко убеждены, что «быть викингом» — это скандинавский национальный промысел (ну, примерно как виноделие и производство оливкового масла в Средиземноморье).
Подумайте, дорогие мальчики в дешевых кольчугах с дешевыми клинками — а что будет делать викинг, вернувшийся на зиму в реальную (а не обобщенную, условную, игровую) Скандинавию с мешком золота? Жрать это золото всю зиму? Или — он все-таки будет покупать хлеб, пиво, постельные принадлежности?..
А их ведь кто-то должен производить...
Извините меня те, кто знает, за констатацию очевидного факта, но — пацанью эта констатация необходима. Викинги — исчезающее малая часть скандинавских этносов; это — исключение, а не правило; причем — исключение криминальное (как одесские гопники — у них ведь тоже была и своя иерархия, и свои сакральные нормы — почти религия).
Историографический термин «Эпоха викингов», отмечающий малый промежуток времени между концом эпохи Железа и началом Средневековья, назван так отнюдь не потому, что тогда в Скандинавии «жили одни викинги». Он так назван потому, что это было время, когда европейские государи еще не смогли обустроить управу на безумствующих морских бандитов.

Третье (психологическое)

Вот ты, малец, «реконструирующий викинга», тебе понравится, если в твою квартиру вломится толпа камуфлированных молодцов, которые оглушат тебя дубинкой, при тебе изнасилуют твою мать, жену, дочь, потом снимут с тебя все, включая ботинки, трусы и кредитную карту, и уберутся прочь?
Нет?
Или — ты мнишь себя как раз среди камуфлированных? То есть — твое призвание: убивать, насиловать, грабить? Так хрен ли тогда ты — студент какого-нибудь зачуханного института или клерк в офисе? Иди — убивай, грабь!
Ах, проблема в том, что «Эпоха викингов» прошла, и у нас уже неплохо работает полиция? Можно ведь и на зону загреметь...
Да?

Четвертое (самое главное)

Коллеги,
если вы действительно хотите понять что-то о Скандинавии и скандинавах, выбросьте из головы викингов — это дерьмо было недолго и скоро прошло.
Читайте, например, скандинавских писателей XIX-XX веков, пишущих о том, как оно было, и как оно есть на самом деле. Читайте, например, Халлдоура Лакснесса — вы увидите совсем другую Исландию — тяжелую, страшную порой, но — настоящую Исландию, Исландию скальдов, а не гопников.
...Когда я говорю о современной — и старой — скандинавской прозе, мне каждый раз вспоминается один рассказ норвежского писателя первой половины XX века — увы, не вспомню навскидку имя. Сюжет прост — у мальчика умирает отец, оставляя в наследство кусок земли — фактически, скалы над морем. Это — Север, а не Средиземноморье; даже вдвоем они с трудом обрабатывали этот кусочек земли. Все вокруг понимают, что мальчик не выживет один и предлагают взять его батраком, жалея его. Но он говорит: «Я — свободный бонд и сын свободного бонда. Я не уйду со своей земли».
И умирает с голода. Но — на СВОЕЙ земле.

Вот это — Скандинавия.
Это — настоящее.

А те, кто «реконструирует викингов», в большинстве своем просто не понимают: да сними ты на хрен шлем, возьми в руки бейсбольную биту или китайский ножик-бабочку, выйди на темную улицу мегаполиса... вот ты и викинг.
Не в игре.
В «натуре».

Примет ли тебя Один?..

А вот это — уже другой вопрос.

Источник: http://www.livejournal.com/magazine/196838.html

(продолжение)

В этом плане находку ральсвикского клада можно назвать самым показательным подтверждением функционирования южно-балтийского пути, как пути, соединявшего, в первую очередь, славян юга Балтики с Хазарией, арабскими купцами и северной Русью. Находку ещё одного «пермского» браслета в Шверинсбурге, немного южнее устья реки Пены, также можно связать с деятельностью рюгенских славян – в 11 веке, которым датируется второе украшение, Адам Бременский упоминал их как население расположенного на Пене города Деммина, бывшего, в свою очередь, одним из звеньев южно-балтийского пути.
 
Неизвестность кладов арабского серебра этого периода в более западных регионах может иметь то объяснение, что большинство из них было утеряно ещё до инвентаризации. К примеру, из 13 известных на 1972 год кладов Вагрии славянского периода, 5 было утеряно.⁸
 

Карта захоронений и кладов славянского периода в Вагрии

Серебряники Владимира по M. Müller-Wille, 2011

Клад монет 921/922 гг. из Гикау в Вагрии: 1. место находки клада; 2. места чеканок монет, представленных в кладе большими долями; 3. места чеканок

Клад монет Ватерневерсторфа в Вагрии: 1. место находки клада; 2. места чеканок монет, представленных в кладе большими долями; 3. места чеканок

Находки монет из крепости Старигард, по M. Müller-Wille, 2011

Монеты Генриха Любекского, по M. Müller-Wille, 2011

Нижнеэльбские агриппины, по M. Müller-Wille, 2011

Находки «киевских писанок», по I. Gabriel, 1992, с дополнениями автора (красным)

Находки овручского шифера, по I.Garbiel, 1992

Находки карнеоловых бусин, по I. Gabriel, 1992

Влияние славянского юга Балтики на окружающие датские острова

Источник: http://pereformat.ru/2014/06/ostseeweg-2/?utm_sour...BC%D0%B0%D1%82.%D1%80%D1%83%29

Славяно-датские войны в раннем Средневековье (VII-VIII вв)

На севере и северо-западе славянские племена, принадлежавшие к лехитской ветви, в VI – VII вв. придвинулись к Балтийскому морю, заняв прибрежные земли в Нижнем течении Вислы, Одера и Эльбы. Германские поселения на Эльбе еще в V в. были полностью покинуты их жителями, ушедшими на запад, поэтому славяно-германского слияния в этом районе не произошло. Но двигаясь вниз по Эльбе, славянские переселенцы густо заселили южно-датские (шлезвиг-гольштейнские) земли, оставив следы в тамошней топонимике и антропологическом облике местного населения. На этих территориях возникло несколько славянских племенных объединений. Наиболее мощными среди них были союзы ободритов и вильцев (лютичей), каждый из которых, согласно Баварскому географу (середина IX в.), состоял из четырех племен. Союз вильцев-лютичей образовали кессины, жиржипане, толленсы (от озера Толлен) и редарии; в ободритский племенной союз входили вагры, полабы, собственно ободриты и варны (по названию реки Варнов). Каждое из этих племен управлялось своими вождями, имело своих богов и городища. В середине IX в. у вильцев насчитывалось 100 городищ, столько же имелось у ободритов. Скандинавы восхищенно называли славянское Поморье «Гарды», «Гардарики», то есть «страна городов». Так, «Сага об Инглингах» повествует о поездке бога Одина из легендарного Асгарда «сначала на запад в Гардарики, а затем на юг в Страну Саксов» (современная Саксония). Позднее название «Гарды» будет перенесено на Русскую землю. Приблизительно на рубеже VI – VII вв. поморские славяне, которых окрестные народы по старинке именовали «вендами» (от «венеды»), включились в освоение бассейна Балтийского моря, начатое задолго до них венетами и фризами, которые, собственно, и заложили основы балтийского мореходства (фризы, в частности, первыми на Балтике стали применять мачту с парусом). Славяне оказались неплохими моряками. Особых успехов в этом деле достигли вагры, которые, по сообщению Прокопия Кесарийского, уже в VI в. тревожили морскими набегами поселения франков и островных бриттов. Позднее Гельмольд назовет их земли «морской областью славян», полагая, что в мореходстве вагры были «впереди всех славянских народов». Поначалу основными противниками поморских славян были даны, первое упоминание о которых восходит к VI в. Датские саги, собранные Саксоном Грамматиком (1140 – ок. 1208 г.) в книге «Деяния данов», сохранили память о беспрерывных столкновениях с вендами, берущих начало в незапамятных временах. К сожалению, эти поэтические предания по большей части утратили черты исторической были. Однако примечательно, что славяне предстают в них поистине титаническим врагом, одолеть которых под силу лишь героям. Так, знаменитый богатырь Старкатер победил в единоборстве славянского борца Валце — видимо, в такой сказочной форме датчане запомнили какую-то свою победу над вильцами-лютичами. Один из легендарных датских конунгов, Фротон III (чье правление приурочено к эпохе гуннов), отправляясь войной на славянского князя Струнико, должен был снарядить неисчислимое войско: его флот не умещался в гаванях, а войско было так велико, что без труда срывало горы и засыпало болота на своем пути. Фротоновой армии будто бы удалось истребить большую часть славянского народа. Оставшиеся в живых покорились данам. Несмотря на эту победную реляцию, последующим датским конунгам почему-то приходится вновь и вновь «покорять» славян. Харальд Хильдетанд (середина – вторая половина VII в.), который первым из датских конунгов распространил свою власть с Датских островов на материк (Ютландский полуостров), в очередной раз победил вендов, но из уважения к храбрости вендских вождей Дука и Даля принял их в свою дружину. Славяне-венды действительно приняли участие на стороне данов в знаменитой битве при Бравалле, которая по справедливости считается важнейшим событием в истории Северной Европы в довикингскую эпоху. Это сражение завершило войну между датским королем Харальдом Хильдетандом, к тому времени уже состарившимся и ослепшим, и его племянником, правившим в Швеции, Сигурдом Рингом. Оно во всех подробностях описано Саксоном Грамматиком, чей рассказ в данном случае отличается исторической достоверностью. В его «Деяниях данов» приведены десятки географических названий и более полутораста имен выдающихся участников сражения (на стороне Сигурда выступило 94 героя, у Харальда их было 60; в так называемом «Фрагменте саги» приводятся несколько иные цифры именитых героев: 40 у Харальда и 60 у Сигурда). Шведские археологи полагают, что сражение разыгралось на южном побережье Швеции, недалеко от Векшё. Сложнее определить его дату. Скорее всего, оно произошло где-то во второй половине VIII столетия. Войска обоих конунгов представляли собой конгломерат зависимых и союзных племен и народов. В центре армии Сигурда стояли шведы и норвежцы. Фланговые колонны были составлены из куршей и эстов. Этнический состав армии Харальда был еще более пестрым. Даны едва ли не составляли в ней меньшинство. Ударной силой датского войска были фризы, возглавляемые «презревшим смерть» Юббе, который был женат на сестре Харальда, и славяно-фризские отряды трех воительниц-девственниц – Хете, Висне (Висме) и Вебьорг. Первым двум из них Саксон приписывает герцогское достоинство: они правили двумя областями в Шлезвиге. Особенно много славян было в отряде Висны. Эта женщина, говорит Саксон, «исполненная мужества и в высшей степени сведущая в военном деле, собрала славянскую силу». Для возглявляемых «девственницами» славян с южного побережья Балтики Саксон употребляет термин sclavi, а «Фрагмент» — Vindr, то есть «винды». Славяне эти отличались от прочего войска своим вооружением. У них были маленькие щиты медного цвета, которые в бою славянские воины перебрасывали на спину, и чрезвычайно длинные мечи. Помимо славян и фризов в армии Харальда находилось 7000 саксов с южного берега Эльбы, британские кельты, юты, а также эсты, курши, ливы и некоторые другие народы Восточной Прибалтики. Таким образом, при Бравалле относительно монолитной шведско-норвежской армии противостояла коалиция народов и племен Северной Европы, стержнем которой были фризо-славянские воинские контингенты. Все три воительницы и возглавляемые ими славяно-фризские дружины покрыли себя славой в этой битве. Хета шла впереди всего войска, неся в руках знамя Харальда. Яростно бившуюся Висну удалось одолеть только лучшему воину Сигурда, который отрубил ей руку. Воинская доблесть Вебьорг была не меньшей, чем у двух «герцогинь»; вместе с ней в числе лучших воинов бился Дюк Славянин. Тем не менее победа осталась на стороне войск Сигурда, что помогло шведам покончить с гегемонией данов. Битва при Бравалле в том виде, в каком она рисуется Саксоном, выглядит второй, после сражения на Каталаунских полях, «битвой народов». Конечно, в действительности масштабы ее были намного скромнее. Значение этого сражения для народов Европейского Севера состояло в том, что оно продемонстрировало возросшую мощь скандинавов и явилось как бы прелюдией к эпохе викингов. Сила данов была надолго сломлена, и славяне из их союзников сразу превратились во врагов. Саксон повествует, что Ютландия и Шлезвиг были наводнены славянскими войсками, которые всюду одерживали победы. За датским конунгом Сивардом осталась одна Зеландия; его сын и две дочери попали к славянам в плен, а владения были обложены данью. Память о торжестве славян над данами сохранилась и в ляшских преданиях. По словам польского летописца Винцентия Кадлубека (ок. 1160 – 1223), славяне «дали датчанам на выбор или платить дань, или одеться в женское платье и зачесывать волосы по-женски, в знак «бабьего» бессилия. Но пока те спорили о выборе, их заставили принять и то и другое». Впрочем, согласно Саксону, Сивардов сын Ярмерик бежал из плена и вернул Дании независимость. -------------------------------------------------------------------------------------------- Источник: Цветков С. Э. Начало русской истории. С древних времен до Олега. М.: Центрполиграф, 2011. С. 151-158.

http://oldrus.livejournal.com/

Серия сообщений "Средние века":

Средние века были средними между паршивыми и очень паршивыми.

Часть 1 - "А иди ты в баню", - говорила вельможам Анна Ярославна
Часть 2 - Мойдодыр средневековья
Часть 3 - Бодритесь ободриты!-3 или варяги против викингов
Часть 4 - Восток или Запад - время выбора. Крестовый поход против Руси-1
Часть 5 - Восток или Запад - время выбора. Крестовый поход против Руси-2
...
Часть 27 - Что естественно, то не безобразно... (афоризм-вонизм)
Часть 28 - Женщина, она и в средние века женщина...
Часть 29 - Ромейская цивилизация

27 июн, 2014 @ 00:17 Поморские славяне в «эпоху викингов»

Tags: викинги , прародина Первыми о наступлении этой эпохи узнали монахи из обители Святого Кутберта на острове Линдисфарн, близ нортумбрийского побережья (Северо-Восточная Англия). В один из июньский дней 793 г. к острову пристало несколько ладей, на носу которых устрашающе скалились драконьи морды. Высадившиеся с них светловолосые голубоглазые люди, вооруженные секирами и мечами, действовали быстро и слаженно. Прежде чем смиренные отцы успели сообразить, за какие грехи наказует их Господь, монастырь подвергся полному разгрому: церковь была осквернена и разграблена, погреба и подвалы, где хранились съестные припасы и ценные вещи, старательно вычищены, братия большей частью перебита; немногие монахи, чудом уцелевшие в этой резне, были захвачены и обращены в рабов. К утру на месте монастыря остались одни дымящиеся развалины. Н.Рерих. Варяжское море В следующем году зловещие огни занялись над монастырями в Ярроу и Вермуте. После монахов пришел черед их паствы, ставшей легкой добычей заморских хищников. Прибрежные районы Англии, Шотландии, Ирландии один за другим превращались в безлюдную пустыню: люди гибли под ударами смертоносных секир или уводились в рабство; все, что не могло уместиться на палубах дракаров, безжалостно уничтожалось — скот забивали, дома сжигали. Власти не могли организовать отпор вездесущим грабителям, а ученые мужи не знали, чем объяснить такую напасть. Оставалось цитировать пророка Иеремию: «От севера откроется бедствие на всех обитателей сей земли» (Иер.,1: 14). Долгое время жестокие морские дружинники оставались для людей Западной Европы просто «норманнами» — «северными людьми». Вопреки устоявшемуся мнению, норманны не были исключительно скандинавами. С IX в. появляются многочисленные упоминания о нападениях балтийских славян-вендов на побережье Северной Европы. По известию Адама Бременского, Руян (Рюген) и прилегающие к нему острова были «полны пиратами и кровожадными разбойниками, которые не щадят никого из проплывающих мимо». Гельмольд пишет о балтийских славянах и руянах, что «весь этот народ, преданный идолопоклонству, всегда странствующий и подвижный, промышляющий разбоем, постоянно беспокоит, с одной стороны, данов, с другой — саксов». В англосаксонских хрониках встречаются сообщения, вроде следующего: «Послал Всемогущий Бог толпы жестоких языческих народов, датчан и норвежцев, готов и шведов, вендов и фризов, опустошавших около 200 лет грешную Англию...». О массовом присутствии на английской земле славян свидетельствуют топонимы — город Вильтон, графство Вильтшир и др., образованные от племенного названия велетов-вильцев. Н.Рерих. Строят ладьи Славянские суда были не менее прочны и подвижны, чем драккары викингов. В деле кораблестроения и мореходства балтийские славяне составляли настолько сильную конкуренцию скандинавам, что последние заимствовали у них ряд морских терминов, в том числе lodhia (ладья)*. Известно, что славяне почти на четверть века раньше датчан научились строить военные суда, поднимавшие на свой борт лошадей. *Вилинбахов В. Б. Несколько замечаний о теории А. Стендер-Петерсена // Скандинавский сборник VI. — Таллин: Эстонское государственное издательство, 1963. Поэтому славянский берег Балтики был единственным местом в Европе, где не возносили молитвы Господу об избавлении от неистовства норманнов. Напротив, венды сами атаковали побережье Скандинавии. Шведы, норвежцы и датчане часто искали союза со славянами. Скальд Галфред пел о вендах, участвовавших в битве ярла Эрика с Олавом Трюгвассоном, первым норвежским королем, который в молодости успел послужить поморскому князю Бориславу и жениться на его дочери Гейре. Сага о Йомских викингах рассказывает, что в городе Йомне (славянском Волине) на службе у славянского князя находилась разноплеменная дружина воинов. Из Йомны-Волина происходил родом последний витязь языческой Дании — Пална Токе, славянин по рождению. Н.Рерих. Ладьи Самый чувствительный удар по землям поморских славян в эпоху викингов нанесли даны. В 808 г. датский конунг Годфред из рода Скьолдунгов, вступив в союз с вильцами, напал на владения ободритов и разорил их столицу Рарог (Рерик). Ободритский князь Дражко успел спастись, но его младший брат Годлав (или Готлейб) попал в плен и был повешен. В следующем году Годфред предательски умертвил и Дражко. Лишенные своих предводителей ободриты, однако, отчаянно сопротивлялись: в борьбе с ними Годфред потерял своих лучших воинов, включая своего племянника Регивальда, и значительную часть войска. Наконец, сила ободритов была сломлена, и, как сообщают немецкие хронисты, большая часть ободритской земли обязалась платить дань датскому государю. Но уже в 810 г. ободриты восстали и собрались воевать Данию. Поход не состоялся из-за внезапной смерти Годфреда, убитого одним из его слуг. Это событие освободило ободритов от датской дани.

Источник:

http://oldrus.livejournal.com/

Как ни удивительно, впервые слово «казаки» - в еврейском произношении – «хазаким», употреблено в Библии:

«По смерти Моисея, раба Господня, Господь сказал Иисусу, сыну Навину, служителю Моисееву: Моисей, раб Мой, умер; итак встань, перейди через Иордан сей, ты и весь народ сей, в землю, которую Я даю им, сынам Израилевым.  Всякое место, на которое ступят стопы ног ваших, Я даю вам, как Я сказал Моисею: от пустыни и Ливана сего до реки великой, реки Евфрата, всю землю Хеттеев; и до великого моря к западу солнца будут пределы ваши. Никто не устоит пред тобою во все дни жизни твоей; и как Я был с Моисеем, так буду и с тобою: не отступлю от тебя и не оставлю тебя.  Будь тверд и мужествен; ибо ты народу сему передашь во владение землю, которую Я клялся отцам их дать им; только будь тверд и очень мужествен, и тщательно храни и исполняй весь закон, который завещал тебе Моисей, раб Мой; не уклоняйся от него ни направо ни налево, дабы поступать благоразумно во всех предприятиях твоих. (Иис.Нав.1:1-7)

Здесь дважды употребляется – «будь тверд и мужествен», на иврите – «хазак вэ эмец»! будь тверд = будь казаком. Ибо слово хазак означает -  1 . быть сильным, усиливаться, укрепляться, мужаться; 2 . пересиливать, одолевать, усиливать, укреплять, утверждать. 3. брать силой, захватывать, показывать себя сильным или крепким.

Так что первым казаком был Иисус Навин. Казаком в этом понимании слова был и Самсон и «сильные» царя Давида.  Они владели и теми боевыми искусствами, которые позднее назовут восточными.

Вот подвиги первых казаков:

Самсон нунчаками из ослиной челюсти крушил филистимлян (кстати, в освободительных войнах 17-го века украинские казаки использовали в качестве оружия лошадиную челюсть - сколотая определенным образом она превращается в страшное оружие), а "сильные" Давида в одиночку или вдвоем, спина к спине - отбивались от целого войска.

"После него был Самегар, сын Анафов, который шестьсот человек Филистимлян побил воловьим рожном; и он также спас Израиля." (Суд.3:31) Воловье рожно - это длинная палка - "дрын" (заостренная с одного конца, которой погоняют волов, кстати, у греков такая палка называлась - стимул, отсюда и понятие стимулировать), весьма похож на боевой посох монахов Шаолиня.

"Вот имена храбрых у Давида: Исбосеф Ахаманитянин, главный из трех; он поднял копье свое на восемьсот человек и поразил их в один раз. (Один против восьмиста! - если этот человек не был мастером боевых искусств, киньте в меня "оружие пролетариата"!)

По нем Елеазар, сын Додо, сына Ахохи, из трех храбрых, бывших с Давидом, когда они порицанием вызывали Филистимлян, собравшихся на войну; израильтяне вышли против них, и он стал и поражал Филистимлян до того, что рука его утомилась и прилипла к мечу. И даровал Господь в тот день великую победу, и народ последовал за ним для того только, чтоб обирать [убитых]. За ним Шамма, сын Аге, Гараритянин. Когда Филистимляне собрались в Фирию, где было поле, засеянное чечевицею, и народ побежал от Филистимлян, то он стал среди поля и сберег его и поразил Филистимлян. И даровал тогда Господь великую побед"у.(2Цар.23:8-12) Один человек против филистимской армии! А еще говорят - "один в поле не воин". Это для гоев верно, а в израильской армии как по Суворову (о Суворове поговорим отдельно") - "каждый солдат знает свой маневр".

" И Авесса, брат Иоава, сын Саруин, был главным из трех; он убил копьем своим триста человек и был в славе у тех троих. Из трех он был знатнейшим и был начальником, но с теми тремя не равнялся. Ванея, сын Иодая, мужа храброго, великий по делам, из Кавцеила; он поразил двух сыновей Ариила Моавитского; он же сошел и убил льва во рве в снежное время;(имеется в виду евразийский лев - разновидность пумы. Последних львов этого вида истреблял князь Владимир Мономах в русских/украинских степях) он же убил одного Египтянина человека видного; в руке Египтянина было копье, а он пошел к нему с палкою и отнял копье из руки Египтянина, и убил его собственным его копьем: вот что сделал Ванея, сын Иодаев, и он был в славе у трех храбрых; он был знатнее тридцати, но с теми тремя не равнялся. И поставил его Давид ближайшим исполнителем своих приказаний." (2Цар.23:18-23)

33 богатыря в поэме Пушкина - это "сильные", гвардия Давида оз Библии. А сам дядька - на иврите ДОД - и означает - Давид. Это произошло потому, что Пушкин пересказывал сказки караимов -крымчаков и крымских евреев - Это "сказка о царе Салтане", ";Золотой петушок", Руслан и Людмила"…

Подробнее об этом:

http://www.liveinternet.ru/users/5421357/post296525756/

и

http://www.liveinternet.ru/users/5421357/post297170081/

Есть даже целая нация, именующая себя казаками казахи. В Кахахском языке есть буква – кх, именно она употреблена в этом слове, то есть казак=хазак=казах. Это одно и то же слово. Произносимое по-разному в разных диалектах. Казак по-казахски означает – вольный человек.

Казак также означает – молодец; «добрый молодец»=«хороший казак». Отсюда и страна казаков=молодцов – Молдавия!

Казаком в этом смысле слова был и Евпатий Коловрат – великий русский воин, которого не могли убить враги, пока не применили «тяжелую артиллерию»

Родился он, по преданию, в селе Фролово Шиловской волости. Находясь в Чернигове (согласно «Повести о разорении Рязани Батыем» с рязанским князем Ингварем Ингваревичем), по одной из версий, с посольством с просьбой о помощи Рязанскому княжеству против монголов и узнав об их вторжении в Рязанское княжество, Евпатий Коловрат с «малою дружиною» спешно двинулся в Рязань. Но застал город уже разорённым «…государей убитых и множество народу полёгшего: одни убиты и посечены, другие сожжены, а иные потоплены» . Тут к нему присоединились уцелевшие «…коих Бог сохранил вне города», и с отрядом в 1700 человек Евпатий пустился в погоню за монголами. Настигнув их в Суздальских землях, внезапной атакой полностью истребил их арьергард. «И бил их Евпатий так нещадно, что и мечи притуплялись, и брал он мечи татарские и сёк ими». Изумлённый Батый послал против Евпатия богатыря Хостоврула, «…а с ним сильные полки татарские». Хостоврул обещал Батыю привести Евпатия Коловрата живым, но погиб в поединке с ним. Несмотря на огромный численный перевес татар, в ходе ожесточённой битвы Евпатий Коловрат «…стал сечь силу татарскую, и многих тут знаменитых богатырей Батыевых побил…».

Есть предание, что посланец Батыя, отправленный на переговоры, спросил у Евпатия — «Что вы хотите?» И получил ответ — «Умереть!». Согласно некоторым преданиям, монголам удалось уничтожить отряд Евпатия только с помощью камнемётных орудий, предназначенных для разрушения укреплений: И навадиша на него множество пороков, и нача бити по нем ис тмочисленых пороков, и едва убиша его. Поражённый отчаянной смелостью, мужеством и воинским искусством рязанского богатыря, Батый, сказав О, Евпатий! Если б ты у меня служил, я держал тебя у самого сердца!, отдал тело убитого Евпатия Коловрата оставшимся в живых русским воинам и, в знак уважения к их мужеству, повелел отпустить их, не причиняя им никакого вреда.

В некоторых древних источниках Евпатий Коловрат именуется Евпатий Неистовый.

В некоторых редакциях «Повести» указывается отчество Евпатия — Львович

Владели казаки и экстрасенсорными особенностями. Память  сохранила для нас волшебные старинные сказания про загадочных характерников, этих умудренных ратной жизнью чудесников и лукавых лыцарей-чародеев, коих ни пуля не брала, ни сабля не рубила. Говаривали старые сечевые деды, будто эти бессмертники могут на людей туман насылать и сон навевать, в хортов оборачиваться, в речки переливаться, на двенадцати языках сердито разговаривать, из воды сухими, а из огня мокрыми выходить и заранее ведать тайные вражьи замыслы. А потому и стояли веками на страже мира православного эти воины-знахари, защищали грудью своей от всякой напасти чужедальней и нечисти басурманской святые днепровские берега.

Большинство преданий и легенд про характерников были записаны на Украине только в XIX веке, однако первые упоминания о них уже встречаются в летописях, относящихся ко второй половине XVI века. Польский историк Папроцкий, описывая неудачный поход гетмана Самуила Зборовского в Молдавию в 1583 году, приводит следующие сведения. Возле турецкой крепости Аслам-города в понизовье Днепра во время переговоров с высланной делегацией один из казаков не удержался и выстрелил в татарина. Зборовский так был возмущен этим, что хотел было казнить виновного, но этому воспротивилось все войско, защищая своего товарища, который дорог ему был тем, что считался "характерником", умевшим заговаривать вражеские пули и делать их безвредными как для себя лично, так и для отряда, в котором он находился. Однако еще раньше Мартин Бельский, описывая в своей "Хронике" битву Ивана Подковы с молдавским господарем Петром под Яссами в 1577 году упоминает, что будто бы среди запорожцев был казак, который заговаривал ружейные пули. Остается лишь гадать, был ли это один и тот же человек, или же исторические сообщения относятся к разным лицам, но достоверно известно одно - традиция характерничества проявляет себя уже на самом раннем этапе запорожской истории и корнями своими уходит в седую древность.

Само это слово "характерник" (от греческого character - отличительная черта) обозначает человека, наделенного необычными, сверхъестественными способностями, и в силу этого уже резко выделяющегося в казачьей среде. Хотя часто бывало и наоборот - народная молва считала характерником личность сильную, неординарную, и приписывала ей чудесные качества. Так произошло со знаменитым кошевым Иваном Сирком, полковником Семёном Палием, сотником, а позднее наказным атаманом черноморцев Захарием Чепигой. В то же время предания донесли до нас имена характерников, совсем не упоминавшихся в исторических документах, но имевших, видимо, вполне реальных живых прототипов. Таких казаков-чародеев нередко именовали также "галдовниками" (от украинского "галдовать" - колдовать) и "заморочниками", потому как умели они напускать "морок" (туман, сон), а иногда просто называли знахарями и колдунами.

Самой яркой и необычной чертой характерников была их неуязвимость для пуль и сабель - именно благодаря этому волшебному свойству запорожские чародеи и попали в поле зрения упоминавшихся уже польских историков. Верования эти были настолько крепки, что даже спустя три столетия всё ещё ходили среди украинских поселян и были записаны многими исследователями. Д.И. Яворницкий в своём сборнике "Запорожье в остатках старины и преданиях народа" (1888г.) пишет из народных уст про запорожцев: "А як вийдуть на вiйну, то iх б`ють кулями, а вони собi й байдуже: пазухи порозставляють i збирають туди кулi. "Та ну бий!" - кричить кошовий хлопцевi, а сам i без пiстоля i без рушницi стоiть. "Пiдожди, батьку, наберу куль та тодi i пострiляю." В другой легенде про кошевого Сирка говорится: "Сiрко - це кошовий такий. Вiн такий був, що дещо знав. Оце бувало вийде iз куреня та й гука на свого хлопця: "Ану, хлопче, вiзьми пiстоль, стань там та стрiляй менi в руку!" Той хлопець вiзьме пiстоль та тiльки - бух! - йому в руку. А вiн вiзьме в руку кулю, здаве ii та назад i кине. Вони, тi запорожцi, всi були знайовитi..."

В народе издревле бытовала вера в то, что заговорным молитвенным словом можно отвадить любую беду, в том числе и ратную. К сожалению, текстов исконно запорожских "характерств" , или "замолвлений", до нас не дошло, но представление о них можно получить из книги И.Сахарова "Сказания русского народа" (1849г.). Во многих воинских заговорах обращаются к мужу каменному или девице красной, что ратным делом красуются и заповедывают, чтобы пули были не в пули, стрелы не в стрелы, и шли бы они во чисто поле, в мать-сыру землю, и чтобы ножи булатные, сабли вострые, пищали, топоры и бердыши были смирными и вреда бы не причиняли. Выказывались пожелания, чтобы тело было крепче белого камня, а платье крепче панциря и кольчуги, и чтоб от каменной одежды той и пуля, и сабля отскакивали бы, как молот от наковальни, чтоб железо и сталь вертелись бы кругом, как у мельницы жернова, но тела не трогали. Эти и подобные тексты словесной магии были хорошо известны именно в казачьей среде с её воинским укладом жизни и ещё довольно часто встречались в XX веке у донских и кубанских казаков.

Характерникам же приписывалось умение наводить "морок", или "омману" на врага колдовскими чарами. В своей книге "Народная память о Запорожье. Предания и рассказы, собранные в Екатеринославщине в 1875-1905 гг." Я.П.Новицкий приводит легенду про битву турков с русским войском, на помощь которому приходит запорожский галдовник: "Запорожець пiдняв руки i пiймав ядро. "Ось бач, каже, який гостинець! Ну тепер, каже, глянь на острiв: шо там?" Глянув царь, аж турок сам себе руба, сам на себе пiдняв руку i пiшов потоптом. Пiднялась велика курява, а потiм стихло. "Дивись тепер" - каже запорожець. Глянув царь, аж нема нi одного живого турка, порубали самi себе..."

Однако согласно многочисленным преданиям характерники могли навевать и различные видения: "Там запорожцi бились з татарами... Як iх сила, то вони покладуть усiх до одного, нi одного не випустять. А як несила, то вони зроблять або рiчку, або лiс, такий лiс, що його нi пройти, нi проiхати. Та тодi тi - татарва, то що наткнуться, подивляться, а воно рiчка або лiс, та й назад. А пiсля як роздивляться, а воно того нема нiчого. Отакi були тi запорожцi." Такие совсем уж сказочные предания тем не менее были очень популярны в народной среде, особенно часто встречающийся мотив о том, как хитрый запорожец отводит врагам очи и они не могут его ни связать, ни заковать в цепи. Подобный сюжет появляется и на страницах романа "Чорна рада" Пантелеймона Кулиша, известного писателя и этнографа: "Да й згадав, як у старого Хмельницького сидiв у глибцi такий, що ману напускав. "Що ви, - каже, - що мене стережете? Як схочу, то лиха встережете мене! Ось зав`яжiть мене в мiшок." Зав`язали його да й притягли за трямки, аж вiн йде з-за дверей: "А що, вражi дiти! Встерегли?"

Следующей удивительной особенностью характерников была их способность к оборотничеству. Вообще же "ликантропия" (превращение людей в волков) в славянских землях имеет корни глубокие. Самые ранние сведения о ней сохранились у Геродота ( V в. до н.э. ) в его знаменитой "Истории", где в книге четвертой "Мельпомена" описываются нравы скифского народа НЕВРОВ, могущих оборачиваться в волков. Рассказ Геродота более чем через два тысячелетия смыкается с многочисленными этнографическими данными о волколаках, верования в которых были живы на Украине до самого недавнего времени. Вообще же культ волка у индоевропейских народов очень древний и сложный, и напрямую связан с воинскими функциями. Покровителем волков у славян считался святой Егорий (Георгий, Григорий), заменивший собою в пантеоне Перуна. В языческие времена образ громовержца представляли в сопровождении двух волков, считавшихся его хортами (псами). И ведь именно о превращении в хорта свидетельствуют легенды про кошевого Сирка: " Тодi зiскочив з коня, дав його другому козаковi, а сам кувирдь - та й зробився хортом i побiг до татар... Як стали тi татари вiдпочивати, то той хорт поробив iм так, що вони всi поснули. Тодi вiн назад до козакiв та знову кувирдь - i зробився чоловiком!".

Интересно, что от слова "хорт" происходит и название запорожской колыбели - острова Хортицы, который ещё в более древние времена назывался островом святого Георгия. Именно к этому острову, по сообщению "Повести временных лет" прибило идол Перуна после его низвержения в Киеве, а византийский император Константин Багрянородный отмечал, что в этом месте русы, отправляясь в поход, совершают жертвоприношения огромному дубу. Помимо этого, украинские слова "сiрко" и "сiрома" (так называлось рядовое казачество) являются одними из эпитетов волка, извечного спутника Перуна. В волка же умели превращаться, как говорит "Слово о полку Игореве", и некоторые древнерусские князья - и не только Всеслав Полоцкий, который "... въ ночь влъкомъ рыскаше...", но и сам князь Игорь при бегстве из половецкого плена: "Въвръжеся на бръзъ комонь и скочи съ него бусымъ влъкомъ". Так что совсем не случайно запорожское казачество появилось именно на Хортице, этой издревней языческой святыни, дающей нам ключ к разгадке многих тайн характерников.

С культом волка, по всей видимости, связано и умение галдовников с помощью особых "верцадел" (зеркал) видеть за несколько верст вокруг себя и знать вражьи замыслы. В украинском языке бирюка, волка-одиночку, того самого "сiроманця", называют еще "вовкун" или "вiщун", приписывая ему ведовские свойства. А от ведуна до знахаря, как говорится, один шаг. И действительно, в образе характерников мы найдем немало черт, роднящих их со знахарями-шептунами, и прежде всего это касается различных "замолвлений" не только от пули и сабли, но и от опоя коня, укушения змеи, кровотечения из раны. И если воинские заговоры довольно широко бытовали среди казачества, особенно в кругу пластунов, то лечебные молитвы были уделом немногих. Такими казачьими медиками у запорожцев и черноморцев большею частью были кашевары. Вот что пишет про них С.Н.Сергеев-Ценский: "Это были вообще серьезного склада люди, дававшие обет безбрачия и строго державшие этот обет, почитавшие свое кашеварство настолько святым занятием, что не давали казакам даже уголька из костра запалить люльку, когда варился борщ. Костру, впрочем, они придавали и лекарственное значение и неизменно зажигали его тогда, когда оказывался среди казаков раненный черкесской пулей или шашкой". Процесс приготовления пищи в украинских верованиях всегда считался занятием мистическим, сопровождаемым заговорами - его предваряло разжигание "ватры" (живого огня) и взятие из колодца "непочатой" воды, да и сама каша часто была пищей ритуальной, стоит вспомнить хотя бы рождественское сочиво или поминальную кутью. Так что знахарство и кашеварство часто переплетались между собою в народном представлении.

Со знахарями роднит характерников и знание всевозможного чародейного зелья - разрыв-травы для снятия цепей и отпирания замков, нечуй-травы для нахождения кладов, чаклун-травы (т.е. колдовской травы) для неуязвимости в бою. Также как и знахари, галдовники были непримиримы в борьбе со всякой нечистью и чертовщиной, и даже изгнали своим характерством всех ведьм с запорожских земель. Эти общие волшебные свойства, в конце концов, переплелись между собою и нередко на Слобожанщине обыкновенного знахаря называли "характерником", а бабку-шептуху "характерницей". Но при всей общности черт разница между характерниками и знахарями-кашеварами довольно велика и не стоит эти понятия смешивать, впрочем, как не следует смешивать характерников и с пластунами.

Среди многочисленных преданий о галдовниках особо выделяются сказания про кошевого Ивана Сирка, личность действительно колоссальную в истории XVII века. И друзья, и недруги одинаково отзывались о нем как о человеке замечательных военных дарований, и именно при нем Запорожская Сечь достигла апогея своего могущества. Однако в народных легендах образ знаменитого кошевого приобрел черты совсем уж сказочные. Предание говорит, что Сирко родился на свет с зубами, и как только баба-повитуха поднесла его к столу, то он тотчас схватил со стола пирог и съел его - это было знамение того, что он весь век свой будет грызть врагов. Сирко умел наводить на татарских табунщиков сон, часто при этом оборачиваясь белым хортом. А однажды у безымянного острова подстрелил из своего пистоля купающегося в Днепре черта. Остров этот, на котором впоследствии основали одну из Сечей, назвали Чертомлык, поскольку черт "млыкнул" (булькнул) ногами, когда упал в воду. Сами запорожцы говорили, что равного Сирку не было, не будет и никогда не может быть, и на то есть заклятие самого Сирка : "Хто ляже рядом зi мною, то ще брат, а хто вище мене - той проклят". Рассказывали, будто Сирка сабля не могла взять и он бывало подставлял своему "джуре" (слуге) под удар руку, но на ней оставался лишь синий след. Сказания о магической силе Сирковой руки были очень популярны и в одном предании он назван даже Сирентием Праворучником. Говорили, что будто после смерти своего кошевого запорожцы отрезали правую руку его и с ней везде ходили на войну, а в случае беды выставляли ее вперед, говоря: "Стой, душа и рука Сирка с нами!" Лишь после разрушения Запорожья казаки схоронили руку его, но не схоронили они с ней души его: он вовсе не умер, он жив до сих пор, он и теперь воюет где-то с врагами Христовой веры и казачьей вольности.

Известны в преданиях и другие исторические личности, такие как Семен Палий, Григорий Сагайдачный, батько Харко (Захарий Чепига), казак Кравчина - все они также считались характерниками. Однако легенды донесли до нас и весьма колоритные образы последних запорожских галдовников, доживавших свой век уже после разрушения Сечи на хуторах и пасеках, где они "плодили пчелу". Среди них казак Джереливский, который сам ковал и заговаривал ружья, запорожцы Канциберы, заколдовавшие свои деньги и спрятавшие их в земле, старые сечевые деды Пластун, Усатый и Довгый. По смерти этих казацких чародеев люди долго не осмеливались селиться в тех урочищах, поскольку верили, будто нечистый там выл, кричал и хохотал на всю плавню.

Вообще же чего только не рассказывали в народе про запорожских галдовников! Говорили, что они могут нарисовать на стене лодку и уплыть на ней, нырнуть в кухоль воды и вынырнуть где-нибудь в море, бросить бурку на воду и на ней переправиться через реку, словно на плоту. Все эти сказочные свойства, в конце концов, и вовсе заслонили собою настоящий облик запорожского казака и он в глазах простого обывателя приобрел ореол таинственности и загадочности. Однако истинной подоплекой всех этих суеверий, игравших только на руку хитроумным сечевикам, была недюжинная казацкая смекалка и неподдельная любовь к родной земле. Очень точно это подметил украинский писатель Андриан Кащенко, словами которого и завершим, сей сказ: "Как человек с разумом и необычным везением, то люди и считают его характерником... Умные были запорожцы, умудренные во всем, духом и волей сильные, вот и достигали того, что нам заказано».

Генезис

Изучая следы Хазарского каганата, Л. Гумилев поведал о том, что остатки хазар, бежавших от иудейского владычества, смешались со славянским населением Белой Вежи, т. е. Саркела, поселившихся после большой войны Святослава Игоревича. И вот, этот образовавшийся народ и стал началом для бродников, вовсе не кочевников, но близких к ним по духу.

Интересной группой, видимо связанной с первыми казаками, были дербентские хазары. Дело в том, что в 8-м веке н.э. ислам резко активизировался, мусульмане захватили даже Испанию и Юг Франции, откуда потом были выбиты Карлом Мартелом (мажордомом французского короля, а внук его стал Карлом Великим, откуда и пошло слово король), в Среднюю Азию и на Кавказ. 30 лет шла великая битва за Дербент – первую столицу Хазарии, и хотя хазары вынуждены были отступить на просторы нынешнего Краснодарского края, и далее на Волгу и Дон и на территорию современной Украины, ислам был остановлен. В этом и заслуга хазарских казаков. Кстати 3000 хазаким были уничтожены в битве за место, на котором стоит современный Грозный. Они повторили подвиг спартанцев и честно могли сказать – «умираю, но не сдаюсь». Они погибли, защитив Хазарию и Русь от ислама.  Вечная им память! Так вот 12 веке дербентские хазары упоминаются грузинской летописью. Плано Карпини, который побывал на Северном Кавказе, упоминает хазар-иудеев в 1245 году. Несомненна связь с хазарами так называемых бродников, которые с 12 в. разместились в низовьях Дона. Это был народ со смешанным тюрко-семитским типом лица, исповедовавший, православие и говоривший по-русски. Любопытно, однако, что современники никогда не смешивали их с русскими. Видимо, отсюда и произошли донские, терские и кубанские казаки.

Татищев пишет, что бродники были русским племенем, которое не нашло общего языка с княжествами и решило жить обособленно. Карамзин вообще считает, что бродниками (бродягами) назывался не народ, а обычное скопище бандитов, состоящих и из русских, и венгров, и угров, короче говоря из всех, кому надоело сидеть дома, и заниматься земледелием. Но скопище бандитов не могло существовать столетия. Все равно, рано или поздно, такая группа превратилась бы в этнос, то есть народ.

Очень похожее высказывание у Соловьева. Он тоже считал бродников бандитской шайкой. Правда Соловьев, уже поинтереснее развил сию тему. Он рассказал об участии бродников в междоусобицах русских князей, а также внешних войнах с кочевниками. Упоминается, что один из черниговских князей заручился поддержкой половцев и бродников.

Бродники издревле были врагами половецких ханов, и война между ними была куда более жестокая, чем половцев с русскими. И вот когда к Руси подходили монгольские нойоны, бродники сразу же выбрали сторону монголов, дабы хорошенько побить половцев. Интересно, что выбор на монголов пал мгновенно, добровольно, без принуждения.

Остались сведения о бродниках у фламандского францисканца Гильома де Рубрука, совершившего путешествие по Евразии в ставку хана Батыя в середине XIII века. Он писал, что бродники были сбродом воинственных людей, служивших тому, кто больше кинет монет.

Также слова о таинственном народе можно найти в тексте письма венгерского короля Белы IV папе римскому, где среди подданных татарам, назывались те самые бродники (1254 г.).

Еще перед битвой на Калке, они приняли монголо-татар, количество которых составляло 20 тыс. по сравнению с объединенным войском русских и половцев в 80 тыс. воинов.

В Ипатьевской летописи времен прихода монголов называется вождь бродников — Плоскиня. Он-то бился вместе с татарами полководца Субэдэя против князей до последнего, когда шло сражение на Калке. Историки обвиняют Плоскиню в подлости по отношению к русичам. Плоскиня выманил русских из укрепленного частоколом лагеря, поцеловав крест Мстиславу, тем самым дав слово, что сдавшиеся русские не прольют ни капли крови. Позже, как известно, татары связали русских и сдавили досками, сев пировать победу. Нам, правда может показаться это подлостью, но ведь действительно, русские были убиты, не потеряв ни капли крови. Это не мелочь. Для татар и бродников это не было мелочью. Напротив, смерть без крови полагалась только достойным воинам. Трусов же рубили. Поэтому Плоскиня не нарушал слова. А если посмотреть на князей, то они и вовсе совершили настоящую подлость – убиение татарских послов и глашатых. За вождя бродников заступается и писатель Евграф Петрович Савельев.

Однако союз с монголами был ошибкой – Монгольские завоеватели не могли терпеть вольницу в своих землях.    Как известно, у евреев национальность определяется по матери, которая дает иудейское воспитание детям, Поэтому монголы истребляли хазар поголовно, включая женщин и детей.

     Сильные (на иврите "хазаким"), которые выжили, спаслись от преследователей в непроходимых топях и зарослях "за бродами". Среди них были не только евреи. Но предводителями, как и в былые времена, являлись люди хазарской элиты. Происхождение этого слова со временем постарались забыть беглые люди, нашедшие пристанище у "хазаким", которые срали называться "бродниками" - чтобы не звучало "по-жидовски". Когда слово "бродники" стало звучать нехорошо (бродячие, чумазые, разбойные – так переводили слово «казаки» их враги – литовская знать), тогда вспомнили старинное название "хазаки" или "казаки". О том, что слово-то само еврейское не вспоминают.

Так спустя два-три столетия, образовываются те самые казаки, коих мы знаем. Те самые, встречавшие войска Ивана Грозного, после похода на Казань. Те самые, наводившие ужас на татар, турок, ногаев и др. Те самые, покорившие Сибирь. Те, которые участвовали в «Азовском сидении», имея только 4 тысячи донских и запорожских храбрецов против 200 тысяч османских янычар.

Ибн-Фадлан, арабский путешественник 10-го века называет руссов Хазарии красивейшими из людей (а он, работорговец хренов, знал в этом толк).

Он сказал: .«Я видел русов, когда они прибыли по своим торговым делам  и расположились у реки Атыл  . Я не видал [людей] с более совершенными телами, чем они. Они подобны пальмам, белокуры, красны лицом, белы телом. Они не носят ни курток, ни хафтанов, но у них мужчина носит кису , которой он охватьшает один бок, причем одна из рук выходит из нее наружу. И при каждом из них имеется топор, меч и нож , [причём] со всем этим он [никогда] не расстаётся. Мечи их плоские, бороздчатые, франкские. И от края ногтей  иного из них [русов] до его шеи [имеется] собрание деревьев, изображений [картинок] и тому подобного (то есть татуировка!).

А что касается их женщин, то на [каждой] их груди прикреплена коробочка, или из железа, или из серебра, или из меди, или из золота, или из дерева ["Под "коробочкой" имеется ввиду бюстгальтер, в то время не используемый ни у кого, кроме русов". Проф. Т.В. Волокитина, Институт славяноведения РАН] в соответствии с размерами [денежных] средств их мужей. И у каждой коробочки — кольцо, у которого нож, также прикреплённый. на груди. На шеях у них - мониста  из золота и серебра, так что если человек владеет десятью тысячами дирхемов, то он справляет своей жене один [ряд] мониста, а если владеет двадцатью тысячами, то справляет ей два [ряда] мониста, и таким образом каждые десять тысяч, которые он прибавляет к ним [дирхемам], прибавляют [ряд] мониста его жене, так что на шее иной из них бывает много [рядов] монист.

Вот откуда, оказывается, обычай носить мониста у украинских казачек.

Тогда же появились и знаменитые шаровары. Арабский историк середины IX века Ибн Русте описывал русов, которые <носят широкие шаровары, на каждые из которых идет сто локтей материи. Надевая такие шаровары, собирают их в сборку у колен, к которым затем и подвязывают>. Арабский путешественник Ибн Фадлан, бывший свидетелем похорон знатного руса, также упоминает, что умерший был одет в шаровары.

Интересно, что подобные шаровары носили и викинги. Есть и еще многое, сближающее казаков и викингов.

Согласно теории Тура Хейердала первые скандинавы пришли туда из района Азова, не случайно –Тор и Один были предводителями асов. То есть викинги=казаки_скандинавы были потомками казаков Приазовья. А даны не датчане-германцы, а «люди с Дона»!

Так называемая Норманская теория, развила концепцию того, что народ-племя русь происходит из Скандинавии периода экспансии викингов, которых в Западной Европе называли норманнами.

Такая теория не случайно отвергалась всеми здравомыслящими историками времен возрождения русского национального самосознания, так как ставит русских на колени перед германскими варварами.

Характерные выдержки из публичной лекции доктора исторических наук Мавродина, прочитанной в 1949 году, отражают состояние дел в советской историографии периода после победы над германскими фашистами:

«Естественно, что «учёные» прислужники мирового капитала стремятся во что бы то ни стало опорочить, очернить историческое прошлое русского народа, принизить значение русской культуры на всех этапах её развития. Они же «отказывают» русскому народу в инициативе создания своего государства.[…]

Этих примеров вполне достаточно, чтобы прийти к выводу о том, что тысячелетней давности предание о «призвании варягов» Рюрика, Синеуса и Трувора «из-за моря», которое давным давно следовало сдать в архив вместе с преданием об Адаме, Еве и змие-искусителе, всемирном потопе, Ное и его сыновьях, возрождается зарубежными буржуазными историками для того, чтобы послужить орудием в борьбе реакционных кругов с нашим мировоззрением, нашей идеологией.[…]

Советская историческая наука, следуя указаниям Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, положив в основу замечания товарищей Сталина, Кирова и Жданова на «Конспект учебника по Истории СССР», разработала теорию о дофеодальном периоде, как периоде зарождения феодализма, и о варварском государстве, возникаюшем в это время, и приложила эту теорию к конкретным материалам истории русского государства. Таким образом уже в теоретических построениях основоположников марксизма-ленинизма нет и не может быть места норманнам как создателям государства среди «диких» восточно-славянских племён».

В 1960-е годы «норманисты» вернули позиции, признавая существования славянского протогосударства во главе с русью до прихода Рюрика. И. Л. Тихонов называет одну из причин, почему в 1960-е годы многие становились норманистами:

«…отход от научного официоза воспринимался и как своего рода «научное диссидентство», фронда, а это не могло не привлекать молодых людей, политическое диссидентство которых ограничивалось чтением Гумилева и Бродского, распеванием песен Галича, да анекдотами про Брежнева […] Некоторая оппозиционность вполне устраивала нас и создавала некий ореол вокруг участников «Варяжского семинара». Предметом дискуссии стала локализация объединения русов с каганом во главе, получившего условное название Русский каганат. Востоковед А. П. Новосельцев склонялся к северному расположению Русского каганата, в то время как археологи (М. И. Артамонов, В. В. Седов) помещали каганат на юге, в районе от Среднего Поднепровья до Дона.

Что каасется меня (Хазарин), то  я принимаю норманнскую теорию наоборот – Русы – это военное сословие – казацкая старшина славянских жителей Таврии=Хазарии, жителей Приазовья и Тамани (Тмутаракани), которая не только стала основателями Киевского русского государства, но и покорила германцев-скандинавов (русские князья Один и Тор), и стала Скандинавской Русью.

И тогда все становится с головы на ноги!

Русы=Азовские казаки! Русские – славянские племена, объединенные военной старшиной азовских казаков! Вот так!

По одежке встречают или одежда казаков

По описаниям и старинным зарисовкам главными частями мужской одежды казаков служили:

·         широкие шаровары на учкуре (учкур - "ремешок, шнурок, поддерживающий штаны", диал. очку́р (Гоголь), Заимств. из крым.-тат., тур. učkur – то же, чагат.)

·         бешмет до колен или короче с закрытой грудью, с цельными передними полами, правая поверх левой, с мягким воротником и с застежками на крючках посредине груди, при спине по талии-обрезной и с двумя-тремя парами складок от пояса вниз, со свободными рукавами (БЕШМЕТ, бешмета, муж. (тат. besmet). Стеганый полукафтан. Толковый словарь Ушакова. Прообраз всеми известного ватника) В 1864 г. русский академик Стефани приметил, что казачьи бешметы во всем подобны скифским кафтанам. Одежду подобного типа, длинные чекмени, с названием «казак» Иосафат Барбаро видел в Азове и в Персии (XV в. Путешествие в Тану и Персию);

·         суконный верхний кафтан, по названию «чекмень» — на Дону, «керея» — у запорожцев, шитый так же как бешмет, но с открытой грудью, при узком шалевом вороте или вороте обшитом широкой тесьмой. Рукава широкие схваченные манжетами, часто откидные с задним локтевым прорезом; запорожская керея имела такие же широкие, но короткие рукава, выше локтя, то есть подобные тем, какие по Константину Багрянородному в Х в. были у торков-узов;

·         на голове казаки и их предки всегда носили цилиндрические меховые шапки различной высоты и формы, в старое время с клиновидным тумаком.

Форменная одежда имела некоторые особенности и отличалась у разных этнических групп казаков.

1.       Китель

2.       Бекеши

3.       Черкеска

4.       Башлык — капюшон с длинными концами. «По тому, как завязывался башлык, можно было узнать возраст казака: завязанный на груди он означал, что казак отслужил военную службу, перекрещенный на груди говорил что он состоит на службе, а если концы были заброшены за спину — казак на отдыхе».

5.       Бурка

6.       Брюки, шаровары

7.       Гимнастерка

8.       Рубашка

9.       Косоворотка

10.   Бешмет

11.   Рубаха

12.   Папаха

13.   Кубанка

14.   Фуражка

15-30 - Одежда казаков.

31-32 Викинги - потомки русов.

Знаки отличия:

Лампас — цветная нашивка на боковом шве брюк (шаровар), обозначает принадлежность к войсковому казачьему сословию, а цвет указывает на принадлежность к конкретному войску, обычно совпадая по цвету с околышем фуражки и верхом папахи. Казачий лампас, в отличие от других (регулярных) частей русской, а также иностранных армий, прежде всего является символом вольности, сословной принадлежности; лампасы — неотъемлемая часть формы казака, даже в мирное время.

Офицерские погоны, галуны и шевроны разрешалось носить пожизненно.

Серьги — означали место в роду. «Например, единственный сын у матери носил одну серьгу в левом ухе; последний в роду носил серьгу в правом ухе. Две серьги означали единственного ре­бенка у родителей».

Донские казаки

Для XVIII в. одежду донцов А. И. Ригельман описывает так: «Платье носят совсем татарское, парчевое, штофное или суконное, кафтан и полукафтанье или бешмет и штаны широкие, сапоги и шапка черкесские, опоясываются кушаком». По его рисункам, кроме сапог, казаки носили и легкую обувь — чирики. О донских казачках Ригельман писал: «На голове носят с висящими по щекам чикиликами, то есть лопастьми жемчужными и поверх оных высокие кички с сороками, на подобие большой треугольной лопаты, вышитой спереди золотом, серебром и шелками в узор, а иные; унизаны дорогими каменьями и жемчугом с накрытием белым тонким шальником, то есть кисейною или флеровою фатою с распущенными сзади концами». «Нынешние же, по большей части старшинские и богатых казаков, носят с черкесского обычая собольи круглые шапки с унизанными каменьем и жемчугом, а у маломощных в узор золотом и серебром расшитым или из какой парчи, материи или бархата, плоские верхом; вдовы же носят без всякого украшения, только черные;» «у простых и небогатых в верхних станицах жены носят с двумя рожнами посредственные и малые кички с сороками ж, шитые шелками и красной бумажной пряжей». Верхнее платье казачек состояло, прежде всего, из длинного цветного капота тонкой материи, застегнутого под шею, с очень широкими у кисти рукавами. «Поверх этого они носят зажиточные каврак или саяв и кубелеки парчевые. штофные и прочей материи, то есть кафтан долгой и полукафтанье, который только ниже колен длиною, из под коего видна шелковая цветная рубашка, также и рукава оной — по нынешнему обычно с обшивкой, как у мужчин, а по старому висят высокие; и опоясываются по кубелеку поясами и чепраками, то есть с золотым, серебряным, а иные и с дорогими каменьями и медными по ремню бляшками, разными узорами сделанными, а на переди с замошною пряжкой».

Девушки «платье носят все такое ж, как и женщины, притом все без изъятия ходят в портках, а по ихнему — в штанах, зимою в тулупах, крытых разными материями». «На ногах носят чулочки . или ичеги кожаные желтые и туфли или башмаки красные, золотом шитые, а вдовы — черные». Головные уборы казачек, по зарисовкам Ригельмана, напоминают по форме лодочки с двумя рожками, монашеские клобуки, тиары и митры; в иных случаях это меховые шапки с двумя и четырьмя симметричными рогами.

Некрасовцы

Некра́совцы (некрасовские казаки, казаки-некрасовцы, игнат-казаки) — потомки донских казаков, которые после подавления Булавинского восстания ушли с Дона на Кубань в сентябре 1708 года. Названы в честь предводителя, Игната Некрасова. Более 240 лет казаки-некрасовцы жили вне России отдельной общиной по «заветам Игната», определяющим устои жизни общины.

Советник Константинопольского посольства Я. И. Смирнов в 1895 г. описал одежду некрасовских женщин. Они носили высокие кички о двух рогах из золотой парчи под желтым шелковым покрывалом, ватные кофты-бешметы с большими дутыми пуговками, обшитые но бортам мелкими серебряными монетами, при коротких рукавах, из которых выпускались рукава платья, падавшие вниз широкими углами. Наряд дополняли красные сапоги и пояса с серебряным набором. Кавказские казаки всегда носили тот же костюм, что и горские племена, то есть бешмет, черкеску — особый род чекменя, широкие шаровары, наговицы — ичеги и чувяки, а на бритую голову — папаха. Черкеска, хотя и отличается от чекменя отсутствием манжет на широких рукавах. нашитыми на груди патронташами и другими мелкими частностями, но в основе крой ее подобен крою чекменя и, безусловно в какой то мере связан со скифскими образцами.

Терские

Казачье женское платье на Тереке сохраняется от прежних времен еще и теперь в некоторых деталях: бешмет одетый на цветной капот, шитая золотом шапочка под шелковым платком и т. п.

Запорожцы

Одежда запорожцев была наиболее разнообразной, включая народные русские, польские и татарские элементы. Это объяснялось просто. Запорожцы сами одежду не шили, носили то, что добыли или купили. Простые казаки носили турецкое, чуть по главнее и богаче одевали польское.

Иллюстрации

1. Первые казаки времен Хазарии

2. Так выглядели русские женщины во времена Ибн-Фадлана

3. Евпатий Коловрат

4. Викинги тоже носили такие штаны

5. Польский шляхтич и панцирный казак

6. Запорожцы.

7. Некрасовские казаки 1895 г.

8. Донские казаки во время гражданской войны.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.


10.


11.


12.


13.


14.


15.


16.


17.


18.


19.


20.


21.


22.


23.


24.


25.


26.


27.


28.




30. Казацкие погоны:

1.


2.

Серия сообщений "Хазары и караимы":

Да, скифы мы! Да азиаты мы с раскосыми и жадными глазами!

Часть 1 - Караимы! Ау!
Часть 2 - Караимы-крымчаки
...
Часть 14 - Некоторые факты о караимах
Часть 15 - Пушкин - караим?
Часть 16 - Казаки - наследники Великой Хазарии
Часть 17 - Пушкин в Одессе
Часть 18 - Магид Шурик Пушкин часть 1
...
Часть 39 - НАРОДЫ СИМБИОНТЫ: РУССКИЕ И ЕВРЕИ - БРАТЬЯ ВОВЕК. ЧАСТЬ 32 О(2). КАК ЕВРЕИ ХРИСТА ДО ЯПОНИИ ДОНЕСЛИ
Часть 40 - НАРОДЫ СИМБИОНТЫ. ЧАСТЬ 33 з (1). БУМЕРАНГ ВОЗВРАЩАЕТСЯ
Часть 41 - Великая караимка Aннa Павлова

Серия сообщений "Казаки - наследники Великой Хазарии":
Часть 1 - Магендавид у запорожцев
Часть 2 - Как украиский гетьман и его брат сибирь умиротворяли
...
Часть 4 - Казаки
Часть 5 - Еще о казаках
Часть 6 - Казаки - наследники Великой Хазарии
Часть 7 - Казаки на хуторе
Часть 8 - Казаки - наследники Великой Хазарии - 2. Платов
...
Часть 41 - Народы-симбионты: Мамай - казак и беглербек. Неужто тот самый?..
Часть 42 - НАРОДЫ СИМБИОНТЫ. ЧАСТЬ 33 Ж (10). БУМЕРАНГ ВОЗВРАЩАЕТСЯ: Мамай - казак и беглербек. Неужто тот самый?..(1)
Часть 43 - НАРОДЫ СИМБИОНТЫ. ЧАСТЬ 33 з (3`). БУМЕРАНГ ВОЗВРАЩАЕТСЯ