Кот болел давно. Год она тянула его. Почечная недостаточность. Такие дела. В последнюю неделю стало совсем плохо. Он практически перестал есть, а пил только через пипетку. Я был у неё в друзьях и знал давно об их мучениях. Поэтому придя в гости спросил, что теперь она собирается делать. Дарси, так её звали очень долго колебалась а советовать я не мог.
В таком случае каждый сам принимает решение. И оно было принято. Дарси попросила меня сопровождать её. Так ей было легче. Я пришел с утра и взяв в руки ставшее совсем легким тельце Бурсика сел в машину и мы поехали к ветеринару. Длинная очередь была для неё как манна небесная. Она целовала его и гладила, а бедный кот стонал и плакал от боли. Он практически не реагировал на её ласки, да и не узнавал её.
Когда пришло время и назвали нас, мы зашли в кабинет и она осторожно положила умирающего кота на операционный стол или как он там называется. Доктор стал объяснять ей всю процедуру. Он сказал, что кот ничего не почувствует, потому что сперва он сделает ему укол снотворного и тот просто уснет. Потом спросил не хочет ли она остаться с Бурсиком до самого конца и держать его голову в своих руках? Дарси заметалась по комнате и заламывая руки стала причитать:
- “Я не знаю, что мне делать, я не знаю! Нет, я не смогу смотреть на это”, вдруг она сказала мне и взяв меня под руку и поцеловав в последний раз Бурсика вышла со мной из кабинета. В приёмной её била крупная дрожь и минут через десять она вдруг вскрикнула и сказав мне что передумала и хочет быть рядом бросилась в приёмную.
Бурсик лежал уже с закрытыми глазами и не дышал. Доктор повернулся к нам и сказал:
- “Всё уже кончено. Он не мучился”, и добавил отворачивая глаза в сторону. А знаете, он в последнюю минуту пришел в себя и искал Вас. Я зашипел на него как рассерженная гадюка и он замолчал, а я вдруг заметив движение справа и обернувшись успел подхватить Дарси сползающую на пол.
Доктор бросился к ней с какими-то пузырьками, а я схватив телефон начал вызывать скорую. Но Дарси вскоре сама пришла в себя и я поддерживая её под руку и неся в переноске всё еще теплое тело Бурсика довёз их домой. Хоронить его она захотела сама и мы попрощались.
Я не видел её больше десяти лет и столкнулись мы совершенно случайно. На улице в центре города. Опустив глаза и стараясь обойти стороной мысль крутящуюся у меня в голове я стал расспрашивать её о здоровье, а потом стал вспоминать о Бурсике и убеждать её что всё было правильно. Дарси совсем не слушала меня и ничего не отвечала, так что я говорил в пустоту. Потом вдруг заглянула мне в глаза и сказала:
- “Не могу простить себе что тогда не осталась до самого конца с моим лапочкой. Не держала его лапку в своих руках. Не могу.”
Потом она повернулась ко мне спиной и ни слова не говоря пошла. Я смотрел ей вслед. Мне нечего было ей сказать. Она была права. Но ничего уже нельзя было изменить. Больше мы с ней не встречались. Вот так.
