Люблю эту уходящую форму и никого не задерживаю. Жизнь соткана из впечатлений и только из них. Люди, которых уже нет, соткали её совместно с моими глупостями. Мой образ меняется, и кто-то видит во мне другого, входящего в его поток впечатлений. Нет своих и чужих: любовь себя показывает каждый раз заново в любых сочетаниях обстоятельств.






Внутренний голос на отдыхе ))

- Это меня, которого нет, не касается. Ненапряжённость – блаженство. Вот оно: красиво-любовно-безответственно-утончённо-потеряно-бездеятельное.





Сансара заканчивается там, где снимаются границы. Вместо того, чтобы стать беспредельной, она становится выражением нирваны.







Обычно под безответственностью понимается неосознанность в мотивации и последствиях поступков. Соответственно, противоположность этому - напряжённая фиксированность на действиях *я". При осознании себя беспредельностью устраняется, как неосознанность, так и фиксированность на "я". Таким образом, тупость и напряжённость становятся проявлениями безграничности. Всё начинает видеться как игра в состоянии лёгкости. В таком состоянии ответственности как напряжения не существует точно.






Любовь - жизнь в чистом виде. Без претензий, выгадываний, мнений, захватничества, ограничений, закрытости. Любовь не повторяется. Она всегда нова. Без повторений не может существовать ничто из перечисленного выше потому, что моменты дробят образ себя, и нечему длиться.
Мы повторяем уже сказанное ещё раз про себя. Знакомо такое? Без повторения личность остаётся без сладкого. Самость - это повторения, но любовь - абсолютная импровизация. Даже повторения не повторяются в новых соотношениях всего со всем. Это режим недвойственности.







Кажется, что есть преграды безграничному осознанию. Но, если увидеть преграды как воплощения безграничности, то они сами станут её выражением.







Тонкая, как волос разница между безразличием и равностью. И тому, и другому чужды достижения. Но в открытой равности есть блаженство отсутствия границ.







Не знаю, как к этому отнесутся просветлённые буддисты, но, мне кажется, постулат «нераздельности сострадания и пустоты» можно заменить нераздельностью любви и бесцентровости. Всё-таки сострадание у нас ассоциируется с жалостью, а пустота – с отсутствием предметов. Но данное состояние-то другое. В нём утончённое обмирание от красоты открытости и полноты, к которой нечего прибавить. В нём отсутствие ответственности, так как каждое мгновение закрывает за собой дверь. А полное отсутствие ответственности – это блаженство в ясности и яркости.







Чем отличается я от не-я? Наличием или отсутствием границ. Оценки – это и есть границы, так как всегда есть что-то не входящее в оценку. «Я – всё» – это состояние настоящего с позиции прошлого, так как узнать можно только прошлое, а «я» - это собирательный образ прошлого, то есть, прошлые оценочные реакции.
Если же границ нет, то личностные связки совсем незачем трогать. Они никому не мешают. Один цвет не лучше и не хуже любого другого цвета. Мы состоим из оценок, но видим, что оценки – динамические формы, ничего не оценивающие и существующие за счёт повторений самих себя. Таким образом, мы есть, и нас нет.
Что даёт такое понимание? Отсутствие насилия над собой. Позвольте быть тому, что есть и не уходите в мечтания.







Когда мы чего-то достигаем, то находимся в состоянии закрытости: мы и цель. То, что хорошо для мира объектов, не работает для раскрытия реальности.
Если внимание выведено из объемов мыслительного процесса, то теряется смысл, который двигал данную цепочку мышления. Но сам смысл является порождением мыслительного процесса. Мир образов создаёт смысл, который проявляет видимость необходимости думать дальше. Это приманка для внимания.
Такое происходит от зауженного восприятия. Когда восприятие шире мыслительных цепочек, то их оправданность смыслами становится частным проявлением беспредельности. Смысл - склееность мыслей, но в беспредельности он просто бессмысленная форма.
Такое понимания облегчает выход из захвата мыслями. Не бойтесь потерять смысл вместе с мышлением: полнота жизненности компенсирует это.







Прошлые фильмы и обложки журналов, наши фотографии, сделанные другими людьми. Это наше прошлое, которое на нас влияет, так же, как и прожитое нами. Прошлое, воспринятое нами ограниченным способом, по сути, те же фильмы. Личность - ограниченный инструмент, поэтому считать произошедшее действительностью - опрометчиво. Неосознанная опора на прошлое является очередной иллюзией.
Границы наших историй держатся только на вере. Их нет. Нет так же, как и в настоящем.