Заявления президента Украины Петра Порошенко о закрытии границ вызывают недоумение, представителей вооруженных сил России на Украине не было и нет, выводить нечего. Об этом заявил официальный представитель МИД РФ Александр Лукашевич.

"Я видел заявление президента Украины Петра Порошенко о закрытии границы с РФ, — приводит ТАСС слова Лукашевича. — Если честно, вызывают недоумение и конфуз подобные высказывания". "Во-первых, мы уже неоднократно говорили, что представителей вооруженных сил РФ не было и нет на Украине, выводить нечего", — отметил дипломат.

"Что касается границы — с нашей стороны граница абсолютно обеспечена, — подчеркнул Лукашевич. — На двух контрольно-пропускных пунктах по добровольному решению украинской стороны размещены наблюдатели ОБСЕ — это Гуково и Донецк. Проблем с их функционированием не возникает". "Что касается украинского участка границы — здесь надо напрямую договариваться с представителями Донецка и Луганска", — отметил дипломат.

"Вопрос о закрытии границы вообще никогда не ставился в такой плоскости, — заявил Лукашевич. — Для такого шага нужны конкретные меры".

Ранее Порошенко потребовал от России закрыть российско-украинскую границу. Это, по его мнению, приведет к установлению мира в регионе в кратчайшие сроки. "Пожалуйста, выведите войска с моей территории", — сказал он, обращаясь к России на совместной с премьер-министром Австралии Тони Эбботом пресс-конференции в рамках государственного визита в Австралию.

Петр Порошенко продолжил: "Пожалуйста, закройте границу. И я обещаю, что, если вы закроете границу, в течение одной, двух, трех недель на Украине воцарятся мир и стабильность. Все очень просто". "Хочу прояснить, что Украина ведет войну не только за свою независимость, не только за территориальную целостность. Мы ведем войну за свободу, демократию и мир", — подчеркнул украинский президент. По его словам, весь цивилизованный мир, Евросоюз, Австралия, Канада, США, Япония — весь мир выступает совместно с Украиной.

http://www.vesti.ru/doc.html?id=2192134&cid=9

P.S. На территории Украины находятся не только банды сепаратистов, но и техника, и войска РФ. Россия делает удивлённые глаза и заявляет, всему миру, что в Украине НЕТ ни техники, ни войск РФ.  Получается, что Украина врет. Надо доказать! Понимаю, что это жестоко,но другого выхода наказать брехло путина, думаю, нет.
    Я предлагаю ударить по скоплению техники и войск россии ракетами С-300 и посмотреть на реакцию путина. Послать туда международную комиссию, которая на месте удостоверилась бы, что путин - брехло. Потому что увидят разбитую технику РФ и трупы солдат РФ.

Близкий Ближний Восток

Если взять школьную карту Евразии и приложить к ней линейку, можно выяснить неожиданную вещь: от административного центра Дагестана, Махачкалы до точки, в которой сходятся границы Сирии, Ирака и Турции — по крайней мере в тех очертаниях, которые существовали до появления Исламского государства, — примерно 750 километров. Это почти на 200 километров ближе, чем, например, до Майкопа — самой западной из российских северокавказских столиц, пусть и относящейся к Южному, а не к Северо-Кавказскому округу.

Линейка и карта помогают понять, что и традиционные северокавказские общины на Ближнем Востоке, и лавина кавказской молодежи, отправлявшейся с самого начала 1990-х годов за исламским теологическим образованием в университеты арабского мира, и, наконец, связь между так называемым глобальным джихадом и тем, что происходит на Северном Кавказе — отнюдь не абстракции.

Сирийский марш

Портал Statista, специализирующийся в основном на экономической статистике и анализе рынков, незадолго до нападения боевиков на Грозный опубликовал диаграмму, позволяющую оценить количество иностранных джихадистов в Сирии в 2014 году, со ссылкой на данные национальных правительств стран-«доноров», статистику телеканала CNN и анализ американского исследовательского центра Pew Research. Представлены главным образом европейские страны, которые, по-видимому, уступают странам региона и традиционно исламским странам, таким, например, как Египет или Пакистан. Но среди «европейцев» Россия занимает уверенное первое место: при численности мусульманского населения 16 379 800 человек она «экспортировала» в Сирию более 800 боевиков.

Источником осторожного оптимизма может считаться пропорция — 800 боевиков из 16 миллионов мусульман — это гораздо меньше, чем 700 боевиков из 4,7 миллионов во Франции. Но эта статистика едва ли полна. «Мы можем предполагать, что воевать на Ближний Восток уехало 1500–2000 россиян, главным образом с Северного Кавказа», — говорит член научного совета Московского центра Карнеги, один из ведущих российских специалистов по исламу на Северном Кавказе Алексей Малашенко, анализирующий российские и зарубежные открытые источники.

Хиджра

Алексей Малашенко полагает, что такой массовый отъезд на ближневосточную войну «обескровил» диверсионное подполье на российском Северном Кавказе. Вместе с целой серией оперативных мероприятий, которые предшествовали сочинской Олимпиаде в феврале этого года, эта «эмиграция» в целом способствовала снижению уровня активности боевиков.

9 декабря директор ФСБ Александр Бортников подвел своеобразные итоги года: в 2014-м силовикам удалось нейтрализовать 233 участника незаконных вооруженных формирований, в том числе 38 главарей, задержать больше 600 боевиков и их пособников и предотвратить восемь терактов. В целом же количество преступлений террористической направленности снизилось в 2014 году второе по сравнению с 2013-м — 78 против 218.

Отъезд на Ближний Восток действительно играет свою роль, согласен старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Руслан Курбанов. «Территория Сирии, вообще те места, где сейчас идут боевые действия, имеют для мусульман очень большое значение в плане эсхатологии: считается, что война за так называемые земли Шама будет происходить в преддверии Судного дня, — говорит Курбанов. — Многие из тех, кто покидает Россию и стремится на территорию провозглашенного на Ближнем Востоке халифата, рассматривают этот переезд как хиджру (хиджра — переселение пророка Мухаммеда из Мекки в Медину. — «Профиль»), они следуют примеру пророка, отправляются туда с семьями и, насколько можно понять, не собираются возвращаться».

Земля войны

Возвращение боевиков с Ближнего Востока — то, чего очевидно боится федеральная власть. В этом смысле Россия мало чем отличается от Европы, где после видеороликов с обладателями паспортов стран Старого Света в роли палачей задумались, как отделить чужих от своих, если с формальной точки зрения у них одинаковый статус.

Чтобы препятствовать «демобилизации» джихадистов, Россия в прошлом году приняла специальные поправки в Уголовный кодекс, дающие возможность осуществлять уголовное преследование участников незаконных вооруженных формирований на территории зарубежных стран.

«Мы видим сообщения о случаях возвращения, есть даже несколько судебных решений в отношении таких людей, — рассказывает независимый эксперт по Северному Кавказу Варвара Пахоменко. — Но говорить о массовости пока не приходится. Многие эксперты полагают, что уехавшие не заинтересованы в скором возвращении. Все-таки в сравнении с Сирией Северный Кавказ — периферия мирового джихада. Полагают, что и жизненные условия для боевиков там проще. Да и проникновение на территорию России проблематично — контроль со стороны силовых структур достаточно серьезный. Но столь масштабные события, как затянувшаяся война в Сирии и Ираке и провозглашение Исламского государства, не могут не сказаться в долгосрочной перспективе».

«Все будет зависеть от того, как пойдет дело у Исламского государства, — считает Малашенко. — В том числе от того, станет ли оно субъектом мировой политики, к чему пока все довольно быстро идет. Пока проявления жестокости, о которых практически ежедневно узнает весь мир, отталкивают от них большую часть людей на Северном Кавказе. Но при этом распространяется информация, что едва ли не самыми жестокими боевиками в ИГ являются выходцы из России и других постсоветских стран — например, чеченцы и таджики. Восприятие ИГ на Кавказе может и измениться. Пока мы не знаем, будет ли, например, в каких-то общественных группах происходить героизация тех, кто там погиб».

Рейтинг наивысшей жестокости — определенно не то, что может быть подвергнуто эмпирической проверке, согласен Алексей Малашенко. Но имеющиеся данные позволяют сделать вывод о том, что выходцы с Кавказа действительно играют важную роль в структурах ИГ. Русский — lingua franca Северного Кавказа — один из наиболее популярных языков подготовки субтитров в видеороликах халифата, по некоторым данным — второй после английского. Абу Бакр аль-Багдади буквально на второй день после того, как провозгласил себя халифом ИГ, назвал Россию (и Соединенные Штаты) в числе своих главных врагов. Угрозы перенести боевые действия на российскую территорию регулярно распространяются в соответствующих интернет-сообществах, число пользователей которых, к слову, как минимум на порядок больше тех, кто уехал воевать.

Показания арестованного

В конце ноября в интернете появился короткий видеоролик. В кадре бородатый молодой человек без маски на фоне нескольких вооруженных и, что не типично, одетых в униформу мужчин произносит текст присяги (байата) халифу Абу Бакру аль-Багдади. Говорящий идентифицируется как Сулейман Зайналабидов, «амир ауховского джамаата», то есть группы боевиков, действующей в Новолакском и частично Хасавюртовском районе Дагестана на границе с Чечней.

Новолак — арена кровопролитных столкновений в сентябре 1999 года, один из трех дагестанских театров военных действий, с которых началась уже вторая война в Чечне. Столь недавняя и столь драматичная история делает тем более тревожным ощущение от ролика с присягой: неужели покрытые садами холмы Новолака, где 15 лет назад дорогой ценой удалось отстоять мир, все же станут ареной полномасштабной войны, в которой «воины джихада» под зловещими черными знаменами халифата будут рубить головы заложникам и расстреливать неверных в промежутках между авиаударами?

Впрочем, некоторые «киноляпы» затрудняют как утвердительный, так и отрицательный ответ. Дело в том, что ровно за месяц до появления ролика, в 20-х числах октября, в нескольких СМИ со ссылкой на агентство «Интерфакс-Казахстан» появилось сообщение о задержании гражданина России Сулеймана Зайналабидова в Алма-Ате.

Сообщение содержало ряд подробностей, которыми такие новости сопровождаются нечасто. Зайналабидов, по данным собеседников агентства, дал обширные показания, из которых следовало, что он воевал в Донбассе на стороне украинских соединений, принимающих участие в антитеррористической операции. Это, по всей видимости, и было основанием для его объявления в федеральный розыск. Природа появления боевика, арестованного в Казахстане, на видео, датированном концом ноября, делает ролик сомнительным документом — по крайней мере в части подлинности присяги. Очевидно, что осенний лес для фона при желании можно было найти не только в окрестностях Хасавюрта.

При этом октябрьское сообщение о задержании Зайналабидова в Казахстане, как и ноябрьский ролик с присягой, содержало ссылку на Исламское государство. Задержанный якобы рассказал, что многие из выходцев с Северного Кавказа, воюющих на юго-востоке Украины с украинской стороны, уезжают оттуда в Сирию и Ирак, поскольку идущая там война явно имеет большее значение для ислама.

Многослойная трагедия

Местность, где действует группа, которая, если верить ролику, теперь считает себя частью халифата аль-Багдади, — нынешний Новолакский район Дагестана. До депортации чеченцев в 1944 году назывался Ауховским и был населен преимущественно аккинцами — так называют дагестанских чеченцев, восточную ветвь вайнахского этноса.

В 1944 году депортация чеченцев оказалась не единственной: на нее наложилось фактически насильственное переселение лакцев, другой коренной этнической группы Дагестана, из горных сел в окрестностях Кумуха в «освободившиеся» села Ауха — теперь Новолакского района.

После того как чеченцам в 1957 году было позволено возвращаться из ссылки домой, они стали приезжать и в Новолак. В 1991 году третий съезд народных депутатов Дагестана принял беспрецедентное решение: отныне было принято считать, что лакцы согласны вернуть дома и земли Новолака чеченцам-аккинцам. Власти же предоставляли лакцам новые участки на берегу Каспийского моря, к северу от Махачкалы. Как только Россия немного оправилась от крушения СССР, под очередное, на этот раз добровольное, переселение была принята соответствующая федеральная целевая программа.

Спустя 23 года все выглядит так, словно эта ФЦП и была главной целью инициаторов политического жеста. На деле выяснилось, что засоленные и сухие земли нового Новолакского района — того, что на морском берегу, — не только значительно хуже цветущих предгорий дагестано-чеченского пограничья в сельскохозяйственном отношении. Оказалось, что они представляют собой материальную и символическую ценность для кумыков — большого равнинного этноса Дагестана, к которому когда-то относились шамхалы Тарковские, наиболее влиятельные и владетельные из дагестанских феодалов.

Жест лакцев с возвращением аккинцам того, что им принадлежало до депортации, «завис» словно в стоп-кадре. Этому особенно способствовала ситуация 1999 года, когда вошедшие из Чечни боевики, например, сразу получили данные о местных милиционерах из числа лакцев и аварцев.

Аварцы — это самая влиятельная и крупная этническая группа Дагестана. Хасавюртовскую равнину делят между собой, собственно, три этноса — аварцы, кумыки и чеченцы. Аварцы политически ориентируются на мэра Хасавюрта Сайгидпашу Умаханова, а чеченцы, бесспорно, чувствуют за спиной поддержку Рамзана Кадырова.

Глава Чечни когда-то был близким другом Умаханова, но кошка пробежала между ними несколько лет назад из-за совокупности проблем — например, таких, как право вооруженных чеченцев свободно въезжать на дагестанскую территорию, контроль над хасавюртовскими оптовыми рынками, наряду с Пятигорском снабжающими весь Северный Кавказ ширпотребом, и охрана участка трубопровода Баку — Новороссийск.

Как правило, не сам Кадыров, но некоторые вполне официальные лица Чечни не раз высказывались в пользу воссоздания Ауха. И хотя речь идет, по сути, о переименовании района в составе Дагестана, некоторые дагестанские наблюдатели усматривают в этом своего рода «переиздание» чеченского экспансионизма. Алексей Малашенко не склонен преувеличивать значение подчас резких заявлений некоторых северокавказских руководителей в адрес соседей: «Попробуйте, поставьте себя на их место. Только представьте себе паутину эмоций, внутри которой они постоянно находятся».

Контурные карты

В самом Новолаке есть села с существенной долей аварского населения, такие, как Ленинаул и Калининаул. Аварцы в отличие от лакцев не собираются уступать дома и земли чеченцам, и хотя открытых конфликтов нет, нервное напряжение в аварской среде по поводу возможного воссоздания специфически аккинского Ауховского района довольно ощутимо.

«В районе есть и радикалы, это не секрет, — говорит старший научный сотрудник Института экономической политики имени Гайдара Константин Казенин, много лет отдавший полевым исследованиям именно в Новолаке. — Но я не думаю, что ролик с присягой имеет какое-то отношение к повестке дня по поводу Ауховского района. Больше всего это похоже на провокацию, направленную на обострение ситуации, на вброс, который может привести к реальному росту конфликтности. Очевидно, есть люди, которые рассчитывают извлечь значительные бонусы, предложив свои миротворческие услуги в ситуации, обострению которой сами же и способствуют».

Интересно, что ролик с «байатом» ауховской группы боевиков — как предполагается, преимущественно чеченской по составу — наиболее активно распространяли именно аварские активисты. Их тревожит, например, что само видео с присягой предваряется картой, на которой сложно узнать нынешние очертания центральной и восточной части Северного Кавказа. Дагестан поделен на три части: собственно за Дагестаном остаются только горы и приморская равнина к югу от Сулака.

Севернее Терека обозначен «Ногайстан» — видимо, как знак внимания ногайцам, крупному тюркскому этносу, разделенному между несколькими регионами России — включая, кстати, и Крым, — и много лет добивающемуся выделения территории, на которой ногайцы считались бы «титульной национальностью». Ногайский административный район Дагестана с такой задачей с их точки зрения не справляется: миграция аварцев и даргинцев на равнину лишает ногайцев традиционных пастбищ, ногайские села почти постоянно становятся местом проведения акций протеста, а уровень проникновения радикального ислама в этом полупустынном захолустье — один из самых высоких на Северном Кавказе.

Третий «кусок» Дагестана называется «Аух» — это слово крупно набрано поверх равнинного участка между Хасавюртом и Каспием от Терека до Сулака. «Аух» залит зеленым цветом, как и остальная «Страна вайнахов».

Новая волна

Кроме Ауха и «канонической» территории нынешней Чечни, «Страна вайнахов» включает в себя Ингушетию и большую часть Северной Осетии. Запад Северной Осетии «передан» Кабардино-Балкарии — это название советского происхождения почему-то сохранено, что снова наводит на мысли о «киноляпах», допущенных неизвестными режиссерами. Зато южная граница «Страны вайнахов» скромно выдвинута на территорию Грузии и включает в себя Казбеги.

«Я видел миллион таких карт, — говорит грузинский политолог Мамука Арешидзе. — В данном случае меня удивляет, что Моздок (ныне Северная Осетия. — «Профиль») оставили за Ставропольем. Наличие там российской военной базы едва ли что-то объясняет — базы есть и в чеченской Ханкале, и в дагестанском Каспийске. Что касается Грузии, то территория, которую они «присоединили», — это в плане физической географии Северный Кавказ. Они имеют в виду Панкисское ущелье и часть Хевсуретии. Это еще раз говорит о том, что у России и Грузии есть общие угрозы, которым мы должны сообща противостоять. И нам и вам есть чего бояться».

Грузинский эксперт, который с конца 1980-х годов следит за развитием ситуации на Северном Кавказе, полагает, что нынешняя угроза со стороны исламских фундаменталистов не является прямым следствием двух войн в Чечне и скорее всего сформировалась бы, даже если бы их удалось избежать. «Арабские организации на Северном Кавказе появились еще до войны, в 1992–1993 годах, — вспоминает Арешидзе. — В 1998 году у меня была возможность побывать в Автурах (территория Чечни, в тот период де-факто независимой. — «Профиль») в учебном лагере (боевиков. — «Профиль»). Прокуратура Грузии вела расследование неудачного покушения на Шеварднадзе (тогда президент Грузии. — «Профиль»), и следователям предоставили возможность побеседовать с несколькими людьми в этом лагере. Уже тогда я видел там религиозно мотивированных ребят из разных стран — человек пять уйгуров, парочку пакистанцев».

По мнению Арешидзе, последние события в Чечне, в том числе самоподрыв смертника у входа в концертный зал в Грозном 5 октября и налет на грозненский Дом печати 4 декабря, говорят о появлении «новых людей», готовых к активным действиям, в том числе в относительно спокойной Чечне. Не исключено, что их появление напрямую связано с Исламским государством.

Фитна

Карта в ролике с присягой аль-Багдади неожиданна еще и тем, что на ней нет «Имарата Кавказ» — «субъекта», фигурировавшего практически на всех подобного рода картах с 2007 года — момента, когда тогдашний лидер чеченского подполья Доку Умаров официально отказался от «поста президента Ичкерии» и провозгласил «Имарат».

«Имарат» провозглашался как квазигосударство, состоящее из территориальных «вилайятов» и открыто солидаризирующееся с «Аль-Каидой». Если бы последняя не выступила против аль-Багдади, можно было бы сказать, что Умаров создал прообраз Исламского государства на российском Северном Кавказе. Но ему, к счастью, не хватило ресурсов, чтобы реализовать все то, что делают теперь в Сирии и Ираке последователи аль-Багдади.

Преемник умершего в 2013 году Умарова Алиасхаб Кебеков, похоже, придерживается позиций «Аль-Каиды», вернее, ее сирийского «филиала» «Джабхат-ан-Нусра», выступившего против Исламского государства. Но многие из тех, кто уехал с Северного Кавказа в Сирию в последние несколько лет, сделали свой выбор в пользу Исламского государства, как только оно было провозглашено.

Это создает внутри северокавказского подполья ситуацию раскола, «фитну», вероятно, более серьезную, чем та, которая имела место в 2010 году, когда часть полевых командиров, преимущественно чеченских, временно вышла из подчинения Умарову.

«Говорить о массовом присягании аль-Багдади пока явно рано, — говорит Варвара Пахоменко. — Хотя мы, конечно, видим, что война в Сирии привела к серьезным идеологическим разногласиям в рядах северокавказского подполья. Но пока это скорее разделение на тех, кто уезжает воевать туда и остается здесь. Сторонники присоединения к войне в Шаме ссылаются на слова пророка Мухаммада о необходимости делать это. А противники говорят, что Аллах призывал мусульман бороться с несправедливостью прежде всего рядом с собой. Этим летом ситуацию прокомментировал лидер «Имарата Кавказ» Алиасхаб Кебеков: он сказал, что не может ни запрещать отъезд в Сирию, ни поощрять его, но призвал не вносить смуту в ряды мусульман. Говоря о расколе среди кавказцев, воюющих в Сирии, он осудил действия наиболее радикальных из них, поддержавших аль-Багдади. Из некоторых выступлений Кебекова вытекает, что сам он скорее ориентируется на Аймана аз-Завахири, нынешнего лидера «Аль-Каиды», также осуждающего аль-Багдади».

Имарат

По мнению Арешидзе, популярность «Имарата» падает. «С «Имаратом» больше никто не хочет связываться, потому что считается, что в нем все набито российской агентурой», — говорит политолог. С этим, по его мнению, может быть связано и отсутствие сотрудничества между Исламским государством и Алиасхабом Кебековым. Исламское государство со своей стороны в глазах джихадистов обладает более «крепкой» репутацией — особенно после нескольких случаев расправ с предполагаемыми сотрудниками российских спецслужб на территории Сирии и Ирака.

В то же время фигура Кебекова сама по себе неплохо вписывается в сетевую структуру глобального джихада. «В отличие от Доку Умарова, у Кебекова нет опыта чеченских войн — к подполью он присоединился только в 2009 году, — напоминает Варвара Пахоменко. — Но зато у него в отличие от Умарова есть исламские знания, полученные во время обучения в Сирии, и свободное владение арабским».

Боевики, которые напали на Дом печати в Грозном 4 декабря, в ролике, который был выложен в сеть перед атакой, объявили себя бойцами «Имарата Кавказ», подчиняющимися Алиасхабу Кебекову. Но часть экспертов полагает, что это тоже не свидетельствует о силе «Имарата» и его готовности к новому «туру» активных действий: скорее, наоборот, могло понадобиться наглядное доказательство военной активности, способное мотивировать спонсоров, как финансовых, так и идейных. «Раскол, видимо, есть, но его, как и в 2010 году, стараются не «засвечивать», чтобы не дискредитировать движение», — считает Арешидзе.

Победа

Налет на Грозный, где за последние несколько лет действительно успели отвыкнуть от большой стрельбы, напомнил о том, что конфликт, в декабре 1994 года разросшийся до масштабов настоящей локальной войны, все еще продолжается. Через несколько дней после того, как отзвучали последние выстрелы, чеченское телевидение показало родственников боевиков, убитых во время операции в Доме печати и 20-й грозненской школе. Родственники публично каялись.

Это покаяние, похоже, не остановило уже традиционной для Чечни машины неформального возмездия: к 9 декабря правозащитники сообщили о нескольких сожженных домах в разных районах республики. При этом часть погорельцев утверждает, со слов правозащитников, что их родственники не принимали участия в налете на столицу 4 декабря. Их самих, по их словам, вынуждают покинуть пределы Чечни и даже России — а при условии неизбежных проблем с загранпаспортами для мужской части семейств это, в общем, означает почти безальтернативный путь «в лес».

Тем не менее война если и не окончена, то близка к завершению. «Победителем формально можно считать федеральный центр, — говорит Руслан Курбанов. — Сепаратистского движения, с которого все и началось, больше нет. Если вспомнить, что в 1994 году ставилась задача восстановления конституционного порядка, то он восстановлен — в Чечне действует российская Конституция».

Курбанов считает, что очередная попытка воссоздать кавказский имамат, сопоставимая с имаматом Шамиля и последующими политическими проектами (во время Русско-турецкой войны 1877–1878 годов и позднее во время Гражданской войны), если не ушла в историю, то близка к этому. В то же время конфликт, который начинался как чеченское движение за независимость, существенно видоизменился: в него явно вовлеклись новые акторы, в том числе располагающиеся на Ближнем Востоке. О том, насколько это важно, свидетельствует, по мнению Курбанова, работа Рамзана Кадырова в качестве «целого приложения к МИД России, специализирующегося на Ближнем Востоке». Как скоро Кавказ вернется к идее имамата, зависит от развития ситуации в самой России и на Ближнем Востоке, считает Курбанов. Не исключено, что на этот раз у России не окажется передышки в несколько десятилетий.

«Хотя значительного по объему притока иностранных боевиков на Северный Кавказ не было даже во время первой чеченской войны, роль таких командиров, как Хаттаб (Самер Салех ас-Сувейлем, более известный как амир Хаттаб, 1969–2002 годы, саудовский полевой командир, игравший существенную роль в обеих чеченских кампаниях. — «Профиль»), имевших опыт афганской войны, была очень велика в плане организации, мотивации и обучения боевиков, — напоминает Варвара Пахоменко.— Так и в случае с Сирией: даже несколько человек с серьезным боевым опытом и связями теоретически смогут в какой-то момент повлиять на ситуацию в подполье на Кавказе».

Алексей Малашенко тоже считает, что уровень стабильности на Северном Кавказе через 20 лет после начала войны в Чечне во многом зависит от того, вернутся ли боевики с Ближнего Востока. Как и Мамука Арешидзе, Малашенко допускает, что проблема радикального ислама и участия жителей Северного Кавказа в глобальном джихаде скорее всего возникла бы и без конфликта в Чечне. «Тем не менее война стала одним из факторов, пробудивших ислам», — говорит Малашенко. Он вспоминает: «Дудаев (президент де-факто независимой Чечни в 1991–1996 годах. — «Профиль») ведь ничего и знать не хотел об исламе».

О победителях и проигравших Малашенко судит очень сдержанно: «Россия сохранила территориальную целостность, но создала в Чечне исключительную базу для появления «внутреннего зарубежья». С точки зрения Малашенко ситуация, когда практически вся система управления Чечней держится на личных отношениях главы республики и главы российского государства, не выглядит надежной. «Россия и победила, и проиграла, — говорит эксперт. — Если вы даже победили сепаратизм, вы в любом случае положили сами под себя раскаленный утюг».

В последние несколько месяцев в разговорах о России в Вашингтоне и европейских столицах основное внимание уделялось непрекращающейся неоимпериалистической агрессии Кремля в отношении Украины. Однако теракт в Грозном, столице Чечни, в результате которого 20 человек погибл,и и множество получили ранения, должен переключить внимание мировой общественности на проблему, с которой России в последнее время приходится сталкиваться все чаще: речь идет о мощной волне радикального исламизма. 

За последний год Кавказский эмират, печально известная террористическая группировка, которая имеет тесные связи с «Аль-Каидой» и несет ответственность за декабрьское дерзкое нападение в Грозном, совершил серию терактов, включая взрыв в здании вокзала Волгограда накануне Олимпийских игр в Сочи. Хотя президент России Владимир Путин заявляет, что его страна добилась серьезных успехов в борьбе с терроризмом, эти теракты – и в целом ситуация с безопасностью на территории Северного Кавказа – рисуют перед нами совершенно иную картину.

Теперь проблемы России, связанные с подъемом радикального исламизма, в существенной мере усугубятся, и на то есть по крайней мере три веские причины.

Во-первых, ситуация в Сирии. За последние три с половиной года конфликт между режимом Башара аль-Асада и разнообразными оппозиционными силами постепенно перерос из гражданской войны в международный джихад. Сирия сейчас с каждым днем все больше напоминает прежний Афганистан, поскольку туда хлынул поток исламистских боевиков и будущие джихадисты из Северной Африки, Ближнего Востока и Европы. 

В России также наблюдаются подобные тенденции. Согласно оценкам российских экспертов по борьбе с терроризмом, в настоящий момент на территории Северного Кавказа находится около 1000 действующих боевиков, и около 400 боевиков уже покинули границы Российской Федерации, чтобы сражаться в Сирии. По их словам, в число этих 400 боевиков в основном вошли новобранцы, то есть люди, которые прежде не держали в руках оружия. Чиновники в Москве обеспокоены тем, что, когда огонь священной войны в Сирии угаснет, все эти боевики вернутся домой и примкнут к рядам исламистов на Кавказе, увеличив их численность на треть (этот страх во многом объясняет то, почему Россия поддерживает жестокий режим Асада. Все просто: Москва предпочитает, чтобы Дамаск сделал всю грязную работу, вместо того чтобы бороться с подъемом исламизма у себя на родине).

Во-вторых, Россия очень скоро вполне может стать театром действий нового образцового представителя радикального исламизма – Исламского государства Ирака и  Леванта. С момента своего стремительного подъема в Ираке и Сирии ранее в этом году эта группировка превратилась в поистине глобальную угрозу и путеводную звезду всех недовольных радикалов в мире. Исламское государство уже получило довольно ощутимую поддержку от боевиков Северного Кавказа и вскоре может получить еще больше, учитывая решение этой террористической группировки сосредоточиться на «постсоветском пространстве». Осенью этого года Абу Омар аль-Шишани (Abu Omar al-Shishani), главный военный командир Исламского государства, уже предупредил, что его группировка скоро оставит свой след в России и на Кавказе. Возможно, она уже это сделала: некоторые российские аналитики считают, что теракт в Грозном каким-то образом связан с деятельностью Исламского государства.

Третья причина, которая лежит в основе первых двух, имеет отношение к демографической ситуации в России. Хотя в России в целом уже давно наблюдается сокращение численности населения, в ее мусульманском сообществе ситуация обратная. По оценкам экспертов, сравнительно высокий уровень рождаемости среди мусульман России приведет к тому, что к концу текущего десятилетия они будут составлять 20% численности населения всей страны – а к середине столетия их станет гораздо больше. Между тем, ультранационалистическая идентичность, которой правительство Путина придерживается в последние несколько лет, не предусматривает серьезной роли для этой стремительно растущей когорты, что сделает российских мусульман чрезвычайно восприимчивыми к соблазнам радикальных идеологий.

Реакция Москвы оказалась предсказуемой. Даже тогда, когда Кремль обращал внимание на эту проблему, он, как правило, предпочитал силу и репрессии дипломатии и инклюзивности. Две кровавые и тяжелые войны на Северном Кавказе, в которых российским вооруженным силам довелось поучаствовать с начала 1990-х годов, являются наглядным свидетельством того, как именно Москва предпочитает бороться с терроризмом.

На сегодняшний день ситуация практически не изменилась. К примеру, за последние несколько недель власти Татарстана отреагировали на признаки возобновления деятельности исламистов запретом на перевод отдельных трудов влиятельного ученого Мухаммада аль-Бухари (Muhammad al-Bukhari). Этот шаг вызвал массу опасений, что Кремль готовится запретить всю исламскую литературу, и, по мнению наблюдателей, он уже сделал многое для того, чтобы досадить мусульманской религиозной общине и спровоцировать рост оппозиции российскому правительству. Это в свою очередь приведет к дальнейшим репрессиям со стороны правительства и соответственно к росту внутренней нестабильности.

Западные политики, в настоящий момент сосредоточившиеся на действиях России на Украине и ее планах на другие части постсоветского пространства, как правило, не обращают внимания на террористическую угрозу, с которой сталкивается это государство. Между тем, она является крайне важным кусочком мозаики, поскольку внешняя политика Москвы – в том числе ее попытки вернуть себе славянские территории – по крайней мере отчасти – представляет собой  реакцию на растущую религиозную угрозу, с которой Кремль пока не может справиться.

Журналист Мустафа Найем, чей призыв выходить на Майдан минувшей осенью положил начало революции, обвинил украинцев в тупости.

Об этом Найем заявил в эфире телеканала ICTV, комментируя высокий рейтинг скандального депутата Олега Ляшко, которому социологи прочат ошеломительный успех на предстоящих выборах.

Найем заявил, что Ляшко является марионеткой экс-главы президентской администрации Сергея Левочкина, однако население об этом не хочет знать.

«Многие люди в нашей политике вас держат за быдло... Из вас делают идиотов, вы этому улыбаетесь, вам нравится быть идиотами. Вы многого не знаете — вы не читаете Интернет, не читаете политические статьи... Это проект — Левочкина. Я знаю, где готовится реклама этого человека, кто платит ему деньги. Мы знаем, кто по его спискам будет проходить», — сказал Найем

Источник: news.qs.kiev.ua

Минобороны РФ отчиталось о потерях в аэропорту Донецк - Васильева

07.12.2014 13:22

По данным правозащитников, всего в Донбассе погибли 4672 российских военных, ранения получили 970

В отчете Минобороны России за 30 ноября говорится, что российские военнослужащие в районе Донецкого аэропорта потеряли убитыми 299 человек, ранеными - 190. Об этом на своей странице в Facebookсообщила российская правозащитница Елена Васильева.

"Район Донецкого аэропорта. Боевые действия прекращены. Части отведены из зоны прямого боеконтакта. Общие потери состоянием на 6:00 мск частей, задействованных в боестолкновениях: частей 16-й бригады специального назначения ГРУ ГенШ РФ, частей 200-й бригады особого назначения ЮВО (Ростов), мотострелкового батальона и танковой роты 4-й отдельной гвардейской кантемировской танковой бригады, батальона 22-й отдельной бригады ГРУ ГенШ РФ, штурмовой роты 106-й гвардейской дивизии ВДВ - двухсотых - 299, трехсотых - 190 (из них 96 - тяжело). ТМН - 171", - процитировала отчет Васильева.

Напомним, ранее правозащитная организация "Груз -200 из Украины в Россию"сообщала, что при попытке штурма аэропорта Донецк 1 и 2 декабря погибли как минимум 300 российских военнослужащих.

Также, по данным организации, 30 ноября в боях за аэропорт погибли около 200 российских военных. Всего за время конфликта в Донбассе, по данным правозащитников, погибли 4672 российских военных, ранения получили 970. Еще 2560 человек числятся пропавшими без вести.