Часть 1,Часть 2

Федор Сологуб
1863–1927
Всех писателей делил на графо­манов и дилетантов; себя относил к первым.
Написал учебник по геометрии.
Его считали колдуном: Вячеслав Иванов, например, был уверен, что однажды Сологуб наколдовал плохую погоду, чтобы Иванов не мог от него уйти.
Псевдоним Сологубу придумали в редакции, куда он принес свои первые произведения.
Поздние повести Сологуба, написанные якобы в соавторстве с женой Анастасией Чеботаревской, на самом деле писала она одна.
Использовал уравнения, чтобы показать, что доводы собеседника несостоятельны.
В старости был одержим итальянской певицей Патти, постоянно говорил только о ней, сводя к этой теме любой разговор.


Василий Гроссман
1905–1964




Однажды известный атлет подрался с посетителем, который оскорблял Гроссмана в ресторане «Метрополь».
К нему ушла жена Николая Заболоцкого.
У Гроссмана был один из первых телевизоров в Москве.
Отказался ехать в Кремль для получения ордена, потому что встречался с фронтовыми друзьями.
Был невоеннообязанным из-за туберкулеза.
Про него говорили, что последний раз он улыбнулся перед Второй мировой войной.




Василий Аксенов
1932–2009



Поступил в медицинский по совету родителей, считавших, что при аресте с профессией медика больше шансов выжить.
В баскетболе мог с центра площадки забросить из-за головы от трех до семи мячей из десяти.
С окна московской квартиры у него украли мокрые плавки.
Очень любил Лермонтова и считал, что, не погибни тот на дуэли, он стал бы писателем масштаба Толстого.
Накануне отъезда в эмиграцию на Аксенова было совершено покушение.
Его собаку звали Пушкин.




Юрий Трифонов
1925–1981

Мог писать по 15 страниц в день.
Пожимал руку со всей силы.
Заигрывался с другом в маджонг, из-за чего жена в конце концов выбросила игру в окно.
Выдвигался на Нобелевскую премию.
Вслед за Чеховым считал многописание спасением, от себя добавляя: «Особенно бурнописание и страстнописание».
Эренбург сказал о его повести «Студенты»: «Автор весьма талантлив, но я хотел бы надеяться, что он когда-нибудь пожалеет о том, что написал эту книгу».
Поступал в Литинститут как поэт: принес две тетради стихотворений и в довесок — один рассказ, «Смерть героя». Рассказ понравился писателю Константину Федину, и Трифонова взяли в семинар прозы. Больше стихотворений он не писал.

Виктор Шкловский
1893–1984




Получил от Юрия Олеши прозвище «бритый Сократ».
Не знал иностранных языков.
Написал открытое письмо Чарли Чаплину.
Стал свояком Юрию Олеше и Эдуарду Багрицкому, когда они женились на его родных сестрах.
Пережил землетрясение в Ашхабаде.
Подарил Горькому фарфоровый сервиз с браком.
Считал себя родственником Иоанна Кронштадтского по материнской линии.



Юрий Домбровский
1909–1978


Ему приписывали хвалебную песнь водке — на самом деле ее написал Виктор Некрасов.
Пришел на обсуждение своего романа в Дом литераторов с бутылкой кефира и выглядел так несолидно, что его чуть не выгнали зрители, не знавшие, как он выглядит.
Все время повторял: «Понимаешь ты…»
Чтобы написать цикл рассказов о Шекспире, изучил шекспироведческую литературу на пяти языках.
Называл свою жену «детеныш» из-за разницы в возрасте в 31 год.



Илья Эренбург
1891–1967

Ленин называл Эренбурга «Илья лохматый» из-за его вечно растрепанных кудрявых волос.
Про него ходило множество слухов: например, что во время испанской войны он организовал мировой конгресс писателей в осажденном Мадриде, а в Барселоне центурия (рота) отправлялась на фронт под зна­менем с надписью «Илья Эренбург».
Почти всегда курил трубку.
Любил собак и шутил, что мог бы дополнить свои воспоминания «Люди, годы, жизнь» томом «Собаки, годы, жизнь».
Его рисовали Матисс и Пикассо.
Рабочие подарили ему мраморную византийскую скульптуру.
Был страстным садоводом и привозил отовсюду цветы и саженцы.


Андрей Битов
р. 1937

Читал «Войну и мир» в шахте с фонариком на каске.
Установил памятник зайцу, который перебежал дорогу Пушкину в декабре 1825 года.
Молился строками из Гоголя и Пастернака.
Во время хирургического вмешательства на мозге потребовал зеркало заднего вида, чтобы видеть, как делают операцию.
Его часто задерживала милиция, принимая за бездомного.
По примеру древних греков считает, что после 70 лет человек может делать все что хочет.
Настольной книгой у Набокова в последний год его жизни была книга Битова.




Виктор Некрасов
1911–1987
Сам нарисовал себе герб, на котором был девиз «Мы ***** [имели] всё на свете, кроме шила и гвоздя!».
На полочке дивана у Некрасова стояла фарфоровая чернильница, которая, по семейному преданию, принадлежала Ленину.
Говорил, что запой — это его «Пегас, муза, ясная нимфа и тайный советник».
Любил повторять, что все христианские мученики были холостяками.
Почти всегда спал после обеда и в восемь часов вечера слушал передачи Би-би-си.
Очень любил журнал «Корея» и рассматривать там портреты корейского вождя.
В доме у Некрасова было две заначки с чекушкой: одна за шкафом в кабинете, а другая под умывальником в ванной.


Марк Алданов
1886–1957
13 раз номинировался на Нобелевскую премию и ни разу не получил ее.
Алданов — псевдоним-анаграмма его настоящей фамилии Ландау.
Домашняя кличка — Макс.
Писал труды по химии, например «Законы распределения вещества между двумя растворителями».
Во время Первой мировой войны работал на заводе по изготовлению удушливых газов.
Был масоном.
Чтобы не ошибиться в фактах, рассказывая историю любви к цирковой наезднице в романе «Истоки», несколько месяцев кочевал вместе с американским цирком.
Считал, что о нем как о писателе забудут через три недели после похорон, а помнить будут только его труды по химии.
Единственным просторечным словом в безупречной речи Алданова было «кондрашка».
Произведения Алданова были при его жизни переведены на 24 языка, в том числе на бенгальский.


Алексей Ремизов
1877–1957
Виктор Шкловский называл его «весело огорченный человек».
На стене у Ремизова висел его рисунок головы карлика Ивашки, жившего при дворе царя Алексея Михайловича.
Посетителям его дома нельзя было вести перекрестный разговор на несколько тем сразу и приходить в гости «стаями».
Не любил обезьян, одновременно считая их символом свободы и неподчинения человеческим правилам.
Любимой фразой Ремизова было «для безобразия». Это означало «просто так».
Ремизов с женой не любили упоминать о том, что у них есть дочь.
Под потолком в его комнате были протянуты три бечевки, на которых висели игрушки. Они сходились в углу, где якобы сидел паук, который ел игрушечных зверей и человечков.
Ремизов боялся ходить один по государственным учреждениям и просил, чтобы его сопровождали.



Борис Пильняк
1894–1938



По имени Пильняка образовали ругательное слово для критики писателей — пильняковщина.
Ухаживая за женщиной, подарил ей секиру XVI века.
Пробовал стреляться из-за несчастной любви.
По воспоминаниям Корнея Чуковского, мог среди разговора (в трактире, в гостях) удалиться к телефону и там устраивать какие-то дела.
После возвращения из Японии носил куртку фасона кимоно.
Пригласил японскую исполнительницу на кото Ёнэкаву Фумико устроить несколько концертов в Советском Союзе, откуда она, влюбившись в Пильняка, не хотела уезжать и угрожала покончить с собой.



Леонид Леонов
1899–1994
Ходил со своими произведениями к Брюсову.
Горький не стал писать предисловие к его пятитомному собранию сочинений, мотивируя отказ тем, что у него нет времени всё читать.
Серьезно увлекался фотографией, подолгу усаживая и снимая гостей, а потом делая при них отпечатки.
Есенин, послушав, как Леонов исполняет песни под гитару, подошел, чтобы обнять его, но неожиданно оттолкнул — Леонов не удержался на ногах, упал и сломал гитару.
После того как Леонов закончил писать роман «Барсуки», у него на несколько дней отнялись кисти рук.
Умел резать по дереву, увлекался лепкой, свои первые рассказы украшал своими рисунками.
Для статей брал псевдонимы Лаптев или Лапоть.


Владимир Маканин
1937–2017





Не стал профессиональным шахматистом из-за проблем со зрением.
Был уверен, что станет хорошим математиком.
Был страстным рыбаком. Перестал заниматься рыбалкой, когда купил дачу, комментируя: «Крестьянин победил рыбака».
Свой роман «Андеграунд» называл реквиемом андеграунду.
Девять месяцев пролежал в больнице после автокатастрофы. Когда он выздоровел, в медицинском журнале появилось его фото с голым торсом и подписью «больной М.».

Смотрите также лекцию Александра Архангельского «Маканин. „Кавказский пленный“»


Павел Улитин
1918–1986
Первое детское впечатление: плачущая мать с головой отца в руках. Отца Улитина убили белые, и, чтобы его похоронить, матери пришлось пришивать голову мужа к туловищу.
В юности, подражая Андрею Белому, писал его почерком — большими, почти печатными буквами.
На втором курсе университета с товарищами создал Ленинскую народную партию.
Часто проговаривал вслух отрывки текстов. Получались длинные монологи, обращенные к условному собеседнику (писатель Асаркан рассказывал о монологе, который длился двое суток, без пауз).
Читал Джойса в оригинале.
Знание наизусть «Фауста» Гете спасло ему жизнь в оккупации.
Во время обыска у Улитина забрали все его законченные произведения и обещали позвонить. С тех пор Улитин никогда сам не подходил к телефону.
Ставил на стол лишний бокал — для вечно отсутствующего «главного» собеседника.
Cвои инициалы — ППУ (Павел Павлович Улитин) — расшифро­вывал как «По Прочтении Уничтожить».
Перед смертью читал «Занима­тельную приматологию».


Георгий Владимов
1931–2003
Плавал на рыболовецком траулере инкогнито простым матросом три месяца, чтобы найти новый сюжет.
Делил людей на лодочников и корабельщиков — в зависимости от поведения в опасности: лодочники спасаются сами, а корабельщики борются за спасение судна; себя считал корабельщиком.
Его повесть «Верный Руслан» приписывали дюжине разных авторов, в том числе Солженицыну.
После публикации «Верного Руслана» на Западе Владимова не только не выслали, как он ожидал, но и предложили тут же издать повесть в СССР.
Считал себя самым юным диссидентом в СССР: 15-летним он пришел поддержать Зощенко, когда в 1946 году того осудили как «подонка литературы».
После развода с первой женой 10 лет жил с ней в одном доме, а их дочь не знала, что Владимов — ее отец.

arzamas.academy