Виктор Кравченко. "Не видать мне снегов родины".





Александр Александрович Бестужев является, бесспорно, самой яркой личностью среди декабристов, отбывавших наказание в Отдельном Кавказском корпусе. Жизнь его полна взлетов и падений, шумного успеха и покорной, унизительной безысходности.

В 1816 году Бестужев вступил юнкером в лейб-гвардии драгунский полк, стоявший под Петергофом, в Марли (откуда и псевдоним – Марлинский). Через год, в двадцать лет, стал офицером. Тогда же занялся переводами, начал печататься – совместно с К. Рылеевым издавал альманах «Полярная звезда».

В 1824 году принят в Северное общество. Принадлежал к активным участникам восстания 14 декабря 1825 года на Сенатской площади.

В материалах следствия указывалось, что штабс-капитан Бестужев «умышлял на царе-убийство и истребление императорской фамилии, возбуждая к тому других, соглашался также и на лишение свободы императорской фамилии… Лично действовал в мятеже и возбуждал к оному нижних чинов». В письме к Николаю I из Алексеевского равелина Петропавловской крепости Бестужев с удивительной смелостью заявлял, что, если бы к декабристам присоединился Измайловский полк, он бы «принял команду и решился на попытку атаки, которой в голове… вертелся уже и план». После приговора Верховного уголовного суда Бестужев год провел в крепости Роченсальм (Финляндия), откуда по особому высочайшему повелению был обращен на поселение в Якутск. Там он писал прошения в Петербург о переводе на Кавказ. Просьбу услышали. Граф Чернышов доносил господину генерал-губернатору Восточной Сибири: «…Его Императорское Величество из уважения к чистосердечному раскаянию сего преступника, снисходя на просьбу его, Всемилостивейше соизволил повелеть определить его рядовым в один из действующих против неприятеля полков Кавказского корпуса».

На Кавказе шла война с турками, и Бестужев рассчитывал, блеснув отвагой, заслужить офицерский чин и выйти в отставку. В бесстрашии своем он не сомневался. Однако, наивный, совсем не знал Николая I. Обгоняя декабриста, в штаб корпуса в Тифлисе поступило секретное предписание о том, «чтобы и за отличие не представлять к повышению, но доносить только – какое именно отличие им сделано».

В июне 1829 года он отправился в тысячеверстный путь из далекой Якутии. От Астрахани свернул на Екатериноград, куда приехал 3 августа – в «…станицу на берегу Терека, коего враждующие берега поят станицы казаков и аулы чеченцев. Здесь ночевали мы четвертую ночь с выезда из Иркутска – так спешили мы с жаркой волей, чтобы застать победителей эрзерумских еще со взмахнутым мечом…», - сообщал Александр Александрович матушке из Тифлиса.

В Эрзеруме Александр нашел младших братьев-декабристов: Павла и раненного в руку Петра. С окончанием турецкой кампании братья вновь встретились в Тифлисе, где на зимних квартирах проживали офицеры, в том числе и декабристы. Чаще всего они собирались в доме тифлисского коменданта полковника Бухарина по приглашению его жены Екатерины Ивановны: Михаил Пущин, Нил Кожевников, Николай Оржицкий, Демьян Искрицкий, двое Мусин-Пушкиных, Александр Гангеблов, братья Бестужевы и другие ссыльные с декабристским прошлым. Общались, вели непринужденные разговоры. Узнав об этом, И. Паскевич поспешил разослать декабристов по полкам. А. Бестужева отправили на Каспий, в Дербентский гарнизонный батальон, где он прослужил четыре года. Ходил в походы, участвовал в сражениях, был представлен к Георгиевскому кресту, но имя рядового Бестужева вычеркнули из наградных списков. Он скучает по друзьям, по матери, сестрам, братьям, его мучит тоска, угнетает неизвестность. «Не только башен Кремля, столь горячо любимых мною – не видать мне и снегов родины, снегов, за горсть коих отдал бы я весь виноград Кавказа, все розы Адербиджана» (так у Бестужева. – В.К.), - с горечью писал Бестужев издателю «Московского телеграфа» Н. А. Полевому.

Время, свободное от службы, он отдавал писательскому труду. В 1830 году журнал «Сын Отечества» напечатал повесть Бестужева «Испытание», затем появились повести «Лейтенант Белозер», «Фрегат «Надежда», «Наезды», «Мореход Никитин», «Аммалат-Бек», рассказы. Под фамилией Бестужев печататься ему было запрещено, российские читатели знали автора под псевдонимом А. Марлинский.

Романтическая проза Бестужева-Марлинского была такая же захватывающая, как и вся жизнь писателя. В его литературном мире, созданном на фоне кавказской природы, среди племен и народов, достаточно романтических образов, навеянных горскими легендами, с любовью и разлукой, ревностью и кровной местью, погоней и стрельбой. Однако большинство героев – люди чести, верности клятве и долгу, способные на отважные поступки. Громкая писательская слава поставила А. Бестужева-Марлинского в первый ряд русской литературы. И. С. Тургенев в 1870 году писал, что в 30-е годы Бестужев «гремел как никто – и Пушкин, по понятию тогдашней молодежи, не мог идти в сравнение с ним. Он не только пользовался славой первого русского писателя: он даже – что гораздо труднее и реже встречается – до некоторой степени наложил свою печать на современное ему поколение».

Летом 1834 года Бестужева снова перевели в Грузию, в первый линейный батальон, расположенный на западе, в Ахалцыхе. В Ахалцых к нему пришло приглашение из Ставрополя от Петра Коханова, адъютанта генерала А. Вельяминова, принять участие в закубанской экспедиции. В июле декабрист впервые приехал в Ставрополь, откуда отправился на правый фланг Кавказской линии, где его ждали отчаянные схватки с горцами. Из письма Борису Шереметьеву:

«…Ставрополь – хороший городок… Зимой, вероятно, вернусь сюда и постараюсь побывать у вас – но от меня ли это зависит? Вельяминов имел два дельца и уже он 100 потерял из фронту. Перестрелка с утра до ночи – у Шапсугов есть четыре пушки. Завтра еду – что будет впереди – известно Богу… Я твой неизменный Александр Бестужев».

За осеннюю кампанию декабриста представили к награде, снова безрезультатно. Наконец, летом 1835 года его произвели в унтер-офицеры. Милость царская снизошла через шесть лет, но это не избавило Бестужева от дальнейших тягот бесконечной службы. Сырые холодные ночевки, нерегулярное питание, примитивное лечение, разные недомогания и тропические заболевания постепенно разрушали его здоровье. Летом он выпросился в Пятигорск для лечения. Александр пишет брату Павлу: «…мы здесь уже месяц знаем, что я произведен в унтер-офицеры. Я еще не был на кислых, но дней на пять необходимо съездить. Теперь принимаю первый нумер Александровских и уже сварился вкрутую…

Напиши матушке, что мне получше и что с 1 сентября три месяца не будет из отряда голубя даже и потому не ждите ранее вестей, как к Новому году и не беспокойтесь…».

Курс лечения Бестужев не закончил, пришел приказ о переходе колонны на Кубань, пришлось оставить Пятигорск и мчаться в Екатеринодар. В прапорщики Александра Александровича произвели на следующий год и перевели в Гагры, в то время самое губительное место на всем Черноморском побережье. Он обращается за помощью к командующему Кавказским корпусом барону Г. Розену: «…Вашему Высокопревосходительству известно лично и чрез последнее свидетельство медиков болезненное мое состояние, известен также истребительный климат Гагр, куда по производстве (в офицеры. – В. К.) назначен я на службу, климат который, без малейшего сомнения, убьет меня в короткое время…».

На время осенних военных действий Бестужева прикомандировали к Тенгинскому пехотному полку, а потом… опять Грузия. Он пишет брату Павлу: «Мы кончили экспедицию, любезный Поль, и, заслышав чуму, держим двухнедельный карантин на Кубани. Скучна была война, но это испытание еще несноснее. Холод, снег, слякоть, а мы в летнем платье и в летучих палатках, да к довершению благополучия, почти без дров. Раз пяток в течение последних двух месяцев были в горячих схватках, а жив, не знаю, но сомневаюсь, чтоб остался здоров. Мне пишут, будто я переведен в 10-й Черноморский батальон в Кутаис. Это мало отрады…».

1837 год, последний в своей жизни, Бестужев встретил в Екатеринодаре, в январе проехал через Ставрополь, а в Тифлисе узнал о кончине А. С. Пушкина. Потрясенный, он пишет брату: «Я чувствую, что моя смерть будет так же насильственной, необычайной и уже недалекой».

Александр Александрович успевает посвататься к княжне Ухтомской: «очень умная, бойкая, светская девушка. Мила, но не хороша, sera bien lotee. Не знаю, удастся ли; но если и нет, то не с ее стороны будет отказ». (Дарья Андреевна - Долли – станет женой декабриста Валериана Михайловича Голицына в январе 1843 года). 7 июня 1837 года, участвуя в десантной операции у мыса Адлер, в рукопашной схватке прапорщик Бестужев был буквально растерзан горцами.

Павел Бестужев, служивший в то время в штабе военно-учебных заведений, первый получил горестную весть. Ему же и выпала тяжелая обязанность известить всех членов большой семьи Бестужевых о кончине дорогого человека: «Судьба, которая так заботливо берегла его в стольких опасностях, вдруг так неожиданно и безвременно, среди его заветных дум, у мечты его надежд возвратиться на родину, похоронила его на чужбине».

Николай Александрович Бестужев, овеянный гениальностью...Часть 1.
 

Николай Бестужев, овеянный гениальностью...Часть 1.

Николай Александрович Бестужев, овеянный гениальностью...Часть 2.
 

Николай Александрович Бестужев, овеянный гениальностью...Часть 2.

Читинская тюрьма не была предназначена для большого числа узников, поэтому в 1828 году император Николай I приказал начать строительство новой тюрьмы для участников декабрьского восстания при Петровском железоделательном заводе, что в 634 верстах от Читы. Несмотря на то, что к концу лета 1830 года отделка каземата ещё не была завершена, декабристы, разделённые на две партии, одна 7 августа, вторая – 9 августа, покинули Читинский острог. Переход длился 48 суток с 15 днёвками. 

***

Николай Александрович Бестужев, овеянный гениальностью..., часть 3.
 

Николай Александрович Бестужев, овеянный гениальностью..., часть 3.

Последняя часть рассказа о художнике-декабристе Николае Александровиче Бестужеве посвящена его пребыванию на поселении, куда он с братом Михаилом прибыл в сентябре 1839 года. Ещё в острогах они мечтали попасть в Селенгинск, заштатный городок в Забайкалье, куда их влекла жажда активной трудовой жизни. Бестужевы считали, что именно здесь они смогут найти применение своему трудолюбию и изобретательности. Кроме того, из Селенгинска было рукой подать до городов Верхнеудинска, Нерчинска, Кяхты и Иркутска. Сверх того для удобств самой жизни этот город хорош тем, что пользуется прекрасным климатом на берегу величественной реки, изобилующей рыбой (Михаил Бестужев) 

***