Граф Александр Христофорович Бенкендорф (1783—1844) — российский военачальник, генерал от кавалерии; шеф жандармов и одновременно Главный начальник III отделения Собственной Е. И. В. канцелярии (1826—1844).

В 1798 произведён в прапорщики лейб-гвардии Семёновского полка с назначением флигель-адъютантом к императору Павлу I;

В войне 1806—1807 состоял при дежурном генерале графе Толстом и участвовал во многих сражениях. В 1807—1808 гг. состоял при русском посольстве в Париже.

В 1809 отправился охотником (добровольцем) в армию, действовавшую против турок, и часто находился в авангарде или командовал отдельными отрядами; за выдающиеся отличия в сражении под Рущуком 20 июня 1811 был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени.

Джордж Доу (1781–1829). Александр Христофорович Бенкендорф (1783-1844), (1822, Военная галерея Зимнего Дворца)
 

Во время Отечественной войны 1812 года Бенкендорф сначала был флигель-адъютантом при императоре Александре I и осуществлял связь главного командования с армией Багратиона, затем командовал авангардом отряда барона Винцингероде; 27 июля произвёл атаку в деле при Велиже, а по уходе Наполеона из Москвы и занятии её русскими войсками был назначен комендантом столицы. При преследовании неприятеля он находился в отряде генерал-лейтенанта Кутузова, был в разных делах и взял в плен трёх генералов и более 6000 нижних чинов.

В кампанию 1813 года Бенкендорф начальствовал летучим отрядом, нанёс поражение французам при Темпельберге (за что получил орден Святого Георгия 3-й ст.), принудил неприятеля сдать на капитуляцию г. Фюрстенвальд и вместе с отрядом Чернышёва и Тетенборка вторгся в Берлин. Переправясь через Эльбу, Бенкендорф взял г. Ворбен и, состоя под начальством генерала Дорнберга, способствовал поражению дивизии Морана в Люнебурге.

Затем, состоя с своим отрядом в Северной армии, участвовал в сражениях при Грос-Верене и Денневице. Поступив под начальство гр. Воронцова, он 3 дня сряду с одним своим отрядом прикрывал движение армии к Дессау и Рослау и награждён был за это золотою саблею, украшенною алмазами. В битве под Лейпцигом Бенкендорф командовал левым крылом кавалерии барона Винценгероде, а при движении этого генерала на Кассель был начальником его авангарда.

Затем с отдельным отрядом был отправлен в Голландию и очистил её от неприятеля.

Командир русского отряда нарушает инструкции и самовольно отправляется в «автономный» поход, вернее, в сверхавантюрную, на первый взгляд, экспедицию. Отряд идет в глубь Голландии, ночью (что весьма романтично) проникает в Амстердам и становится опорой патриотов при провозглашении независимости страны. Казаки изолируют французскую эскадру и ее адмирала от происходящих на берегу событий, командир встречает прибывшего из Англии принца Оранского, только что избранного королем Нидерландов, вооружает восставших против оккупантов голландцев, распоряжается маститыми прусскими и английскими генералами как своими подчиненными. Отряд берет с боем и без боя крепости, выходит в Брабант, на рубежи Бельгии, занимает некогда прославленную кистью Веласкеса старинную твердыню — крепость Бреду (картина «Сдача Бреды» на основе эпизода 1628 г.), выдерживает с «горстью» соратников двукратный приступ пришедших из Франции отборных войск (это была наполеоновская гвардия) и возвращается к своему старому командиру и боевому товарищу. Но ревность того к подвигам подчиненного столь сильна, что прежней дружбы не вернуть...

Интерес, конечно, не в том, что перед нами протосюжет приключенческого романа или кинофильма, могущих стать при искусном изготовлении бестселлерами. Великая война 1812-1814 гг. изобилует героико-романтическими сюжетами, хотя этот — просто «из ряда вон». Перед нами документ, повествующий о действительно исключительном событии, об одной из ярчайших страниц русской военной истории. Кроме того, это и одна из ярчайших страниц истории общеевропейской, и, конечно, на века — первая страница истории того королевства Нидерланды, что существует и по сей день. Дело еще и в том, что это событие, как ни удивительно, забыто всеми и везде!

Рассказ о походе в Голландию и о ее освобождении — в «Записках Бенкендорфа». Их внимательное прочтение, дополненное сведениями, сообщаемыми некоторыми иными источниками, дает возможность сделать следующие выводы.

Голландская экспедиция Бенкендорфа — не только блистательно проведенная военная операция, которая по справедливости должна быть причислена к лучшим образцам старого военного искусства, искусства тех времен, когда армии и их начальники еще не были в зависимости от сложных технических средств ведения войны. Поход в Голландию — это столь же совершенное произведение искусства военно-политического, когда минимальными военными средствами достигается необходимый политический результат.

Невероятная сложность операции и искусство ее проведения состояли в том, чтобы так вовлечь в ее осуществление союзников, чтобы каждый из них действовал по воле инициатора и «работал» на необходимый инициатору результат. Операция проводилась не по «жесткому плану», ее большая часть — согласованная импровизация руководителя экспедиции и его ближайших сподвижников. Вся операция заняла ровно пятьдесят дней с 2(14) ноября по 22 декабря 1813 (3 января 1814 г.), а собственно боевые действия заняли сорок дней по 12 декабря.

Попытаемся рассмотреть сугубо военный аспект похода, хотя отделить от «политики» его почти невозможно.

Бенкендорф движется к границе Голландии с тремя отрядами. Основной, с пехотой и артиллерией, прикрыт с флангов меньшими «летучими корпусами» из одних казачьих полков. Эти «мобильные группы» способны на автономные действия, они же — средства связи, разведки на флангах и впереди по маршруту. Правый и передовой отряд Льва Нарышкина послан Бенкендорфом на опережение прусского авангарда генерала фон Оппена (из корпуса фон Бюлова). Он становится как бы первым авангардом для оказавшихся под углом и сзади пруссаков. Затем уже все три отряда перекрывают корпусу фон Бюлова пути в Голландию и становятся ведущими для союзника. Левофланговый отряд полковника Балабина (графа Чернышева) также держит связь с оставшимся позади корпусом Винценгероде.

Бенкендорф «приглашает» Винценгероде идти в Нидерланды, но тот не готов к этому по двум причинам. Винценгероде необходимо решить все задачи в Ольденбурге, Бремене и т. д. и обеспечить себе замену в линии войск, выходящих к Рейну: если его корпус уйдет в Голландию, то между ним и корпусом Сен-При возникнет значительный интервал, в который может ворваться противник (корпус маршала Макдональда). Вторая причина заключается в недостаточной обеспеченности корпуса. В Голландию нельзя было идти без основательной подготовки, полагаясь на ее скромные ресурсы, это неприемлемо и в военном отношении (тысячи солдат могут оказаться на голодном пайке), и в политическом (реквизиции восстановят население против пришельцев, а потому неуместны). Третья причина — мнимая перспектива общего наступления союзников на Францию через Нидерланды. Превращение Голландии в основной театр военных действий не было предметом серьезного рассмотрения для союзного командования. Для Винценгероде — это, скорее, повод удержать «при себе» Бенкендорфа.

Под командованием Бенкендорфа было три небольших «летучих корпуса», неплохо снаряженных, способных к быстрым передвижениям. И командующий нарушает дисциплину, намереваясь самостоятельно освободить всю Голландию. Его действия только на первый взгляд выглядят авантюрой. На самом деле он сводит риск к минимуму. Фон Бюлов еще перед Мюнстером, а Бенкендорф уже на рубеже Исселя. Он ставит фон Бюлова в известность о переходе за Иссель и заручается его поддержкой. Далее Бенкендорф буквально управляет движением и действиями прусского генерала, фактически превратив его в своего подчиненного. Бенкендорфу необходимо взять хотя бы одну из крепостей на Исселе, чтобы она была его опорой для дальнейших движений и действий. Неудача у Девентера полностью компенсируется эффектным взятием Цволля (совр. Зволле) отрядом Нарышкина. Затем вторжение на территорию Французской империи, в Голландию, получает неожиданное развитие. Бенкендорф в своих действиях опирается на ставший его операционной базой Цволль, а фон Бюлову предлагает поддерживать, его выше по течению Исселя. Малым отрядам Бенкендорфа (все три едва ли достигали общей численности в 7 тыс., к тому же состояли почти из одной кавалерии) взятие больших крепостей «не по зубам», сражение «в поле» с крупными соединениями французов им не выдержать (мало пехоты и артиллерии). Бенкендорф производит демонстрации — его казаки появляются перед крепостями в разных местах, этим достигается иллюзия большей, нежели в действительности, численности русских. Но демонстрации служат не только этой цели, ибо одновременно берутся под контроль самые необходимые магистрали — дороги, мосты, плотины (благодаря этому французам не удалось произвести серьезных разрушений дамб и плотин). Французы дезориентированы, их коммуникации нарушены, сами они изолированы в крепостях, где ожидают скорого прибытия вслед за казаками армейских соединений союзников. Они и предположить не могли, что кто-то осмелится прийти в «страну крепостей» почти с одной кавалерией, да еще в малом числе. Прежде чем совершить решающий маневр-бросок, Бенкендорф обеспечивает себя поддержкой. Фон Бюлов подходит к Исселю намного позже русских и всей массой своего корпуса наваливается на крупный город-крепость Арнгейм. Теперь можно быть уверенным, что французские гарнизоны будут еще крепче привязаны к своим твердыням. Тогда Бенкендорф делает самый красивый ход в своей игре и с противником, и с союзниками. Со времени его прибытия в Цволль, всего за две недели втайне все подготовлено к прибытию русских в главной город страны Амстердам. Сюда неведомыми путями уже прокрался маленький авангард смельчаков, двести казаков майора Марклая, здесь уже началось восстание и патриоты ждут поддержки. Судьба Голландии и их судьба зависит теперь от русских. Риск велик, но «смелость города берет»! Через занятую неприятелем страну, через водное пространство залива Зюдер-Зее протягивается тонкая, как струна, «коммуникационная линия». В густых сумерках зимнего вечера скорым маршем прибывает на берег залива в порт Гардервика русская пехота. Ее уже ждут подготовленные патриотами корабли. На темной воде льдины, где-то поблизости в ночной мгле таятся корабли неприятельской флотилии. Все напряжено. Все устремлены вперед. А восставший Амстердам волнуется и ждет. Моряки и солдаты взывают ,к небесам, моля о ветре... Вот с востока дохнуло холодом и... Бог — за Россию и Голландию! Устанавливается ровный попутный ветер, ночь безлунна, и неприятельская эскадра вблизи не видна. Утром 24 ноября (6 декабря) 1813 г. после девятичасового плавания маленький русский отряд (всего 600-700 человек!) во главе со своим генералом входит в ликующий Амстердам. За несколько часов страна преображается. Нидерланды — снова независимое государство! Те же голландцы, что недавно отказывались проливать свою кровь во славу всеевропейского диктатора, вооружаются против оккупантов. Ошеломленные гарнизоны двух охраняющих Амстердам извне крепостей капитулируют.

Питер Герардус ван Ос.  Казачий форпост в 1813 (1815, Rijksmuseum, Amsterdam) 

В одной из «полковых историй» написано следующее:

«Когда стало известно о прибытии русского отряда, немедленно столица украсилась флагами, а улицы и набережные покрылись множеством народа в праздничных одеждах. С музыкой и барабанным боем двинулся полк при радостных кликах народа и колокольном звоне к Королевскому дворцу, перед которым построился развернутым фронтом. Сюда собрались представители всех сословий города и им генерал Бенкендорф прочитал прокламацию об освобождении страны от французов и возвращении их владетеля принца Оранского.
После прочтения прокламации полк в сопровождении народной стражи и вооруженного народа двинулся к крепостям Мюйдену и Гальвигу, которые были еще в руках французов. При приближении этих войск гарнизоны сдались. Более 1000 человек пленных и 26 орудий достались в руки победителям».
(«История 72-го пехотного Тульского полка 1769-1901».Составил штабс-капитан Ф. Д. Соседко. Варшава, 1901, с. 192.)

Но этот переворот может закончиться плачевно. Французских войск в Голландии еще достаточно, чтобы их командование попыталось подавить восстание, а русский отряд до неправдоподобия мал (в Амстердам направлялась вся русская пехота, но перед отплытием почти половину ее пришлось отрядить к генералу князю Жевахову, чьи гусары, преследуя бегущего неприятеля, приближались к Утрехту). Но Бенкендорфу уже удалось, не вступая в крупные бои, не тратя сил на осады и штурмы крепостей, одним ударом «выбить стул» из-под французов. Если бы их генералы были более проницательны, они еще раньше могли бы уничтожить все полки Бенкендорфа, выйдя из крепостей только частью своих сил. Генерал Молитор мог противопоставить 7 тысячам русских до 14 тысяч своих солдат, но, утратив представление о происходящем, не зная, что русский отряд столь малочислен, начал «эвакуировать Голландию» и ушел из Амстердама в Утрехт (а затем в Антверпен) перед прибытием русских. Русский командующий не теряет ни часу. Пока колонны прусского корпуса фон Бюлова степенно, останавливаясь перед крепостями, маршируют вслед за его солдатами, лихой авангард майора Марклая уже на морском побережье. Ему удается без боя нейтрализовать крейсирующую вдоль берега неприятельскую океанскую эскадру — то ли ее адмирал-голландец был настолько шокирован появлением казаков в виду его кораблей, то ли не захотел воевать с освободителями своего народа.

Бенкендорф действует благоразумно и точно. Он подтягивает вторым эшелоном части корпуса фон Бюлова, организует вооружение голландских волонтеров. Но еще перед броском в Амстердам им посланы «партии» кавалерии вперед на Амерсфорт и Утрехт, этим он отодвигает угрозу движения французов к Амстердаму, сохраняет инициативу действий. И французы покидают Утрехт, уходя от стремительной русской кавалерии в Брабант.
 

Питер Герардус ван Ос (нидерл. Pieter Gerardus van Os; 8 октября 1776, Гаага — 28 марта 1839, там же)  . Появление казаков в Утрехте в 1813 году..De aankomst van de kozakken in Utrecht in 1813. Het binnentrekken van de stad gebeurt door de Wittevrouwenpoort (1816, Centraal Museum in Utrecht) 
Появление в Утрехте русских казаков было запечатлено на картине, которая в путеводителе по Центральному музею нынешнего Утрехта стоит под первым номером. История этой картины заслуживает упоминания. Она была написана голландцем Питером ван Осом в 1816 году. Сам художник в дни освобождения Голландии оставил занятия живописью, чтобы вступить в Национальную гвардию. С окончанием Наполеоновских войн он вернулся к своим пейзажам, но изобразил и памятные дни освобождения своей страны в серии из десяти картин. Одна из них, «Казаки, входящие в Утрехт в 1813 году», была подарена русскому императору Александру. На ней казаки врываются на Ратушную площадь, из под лошадиных копыт бежит прочь петух, символизирующий французов, восторженные жители приветственно машут руками…
В послании от 18 декабря 1824 года министр иностранных дел Карл Нессельроде написал художнику, что картина царю понравилась. Вместе с письмом в знак благодарности ему был передан перстень с бриллиантом.
В советское время картина в духе «голландцев XVII века» была признана не имеющей особой художественной ценности, и её продали обратно в Голландию. Она попала в Утрехт, где ей предоставили почётное место: на возвышении, в отдельном зале.
 

Русский генерал не покидает Амстердам до прибытия избранного королем Нидерландов Вильгельма-Фридриха Оранского, сына изгнанного некогда штатгальтера, принца. Таким образом, инициатива России Бенкендорфом и здесь не упущена. Страна обретает независимость, а ее будущий король получает власть из рук русского генерала.

Прусский майор Коломб из солидарности с русскими догоняет их и становится во главе одной из «партий» отряда Бенкендорфа. Бенкендорф координирует свои действия с фон Бюловым, и надо отдать должное этому пожилому многоопытному генералу: он не возмутился тем, что в нарушение военной субординации всем распоряжается молодой русский генерал ниже его чином. Энергия Бенкендорфа и его людей поразительна. Без устали, нигде не задерживаясь, «партии» его отряда стремятся вперед, идут к городам и крепостям южнее Амстердама. Французы частью «эвакуируются», частью заперты в своих цитаделях. Утрехт, Гаага, Роттердам с триумфом встречают русских, несколько крепостей сдаются или берутся вооруженной рукой.

Бенкендорф не позволяет снизиться энергии движения. Последний стратегически важный рывок — на Бреду, крепость на рубеже Бельгии и Голландии, а два фланговых отряда — еще дальше на юго-запад, на Вествезель и Турнгут, и впереди уже недалек один из главных городов Бельгии — Антверпен. Вся Голландия освобождена, русские опередили на ее рубежах пруссаков, англичане тоже опоздали, и правый фланг Бенкендорфа за Вествезелем любезно оказывает британцам помощь, охраняет их десантирование с кораблей. В невероятной спешке генерал сэр Томас Грэхем прибыл из Испании с пехотой и кавалерией, даже один гвардейский полк был в составе его восьмитысячного корпуса.

Но неприятель уже стянул в Бельгию дополнительные силы. Высадка англичан затягивается из-за непогоды, а на Бреду из Брюсселя и из Антверпена идут «в изрядном числе» французы. Наполеон прислал дивизию Молодой гвардии (6 000 пехоты) генерала Роге, усиленную кавалерией генерала Лефевр-Денуэтта (около 1 000 клинков) при 30 орудиях. Поддержанная другими войсками, гвардия должна была непосредственно заняться Бредой. Еще тысячи французов двигались к рубежам Голландии на флангах группировки Роге. Общее командование в Бельгии было поручено Наполеоном генералу Мэзону, сменившему и не удержавшего Амстердам и Голландию Молитора, и поставленного взамен ему генерала Декана, который, в свою очередь, не удержал Бреду, занимаясь подготовкой обороны Антверпена.

Бельгийской группировке французов должен был содействовать маршал Макдональд, войска которого располагались южнее. Он должен был действовать во фланг союзникам, против фон Бюлова. Через десять дней после взятия русскими Бреды войска Роге и Лефевр-Денуэтта подошли к ее стенам. Всего четыре легкие пушки против 30 орудий французской гвардии. В крепости, кроме русских, — голландские волонтеры, немногочисленные пруссаки майора Петера фон Коломба, освобожденные из французского плена безоружные англичане. Первый приступ чудом отбит, ночью также чудом, чудом мужества и отваги, в крепость доставляют трофейные тяжелые орудия и боеприпасы, взятые в Вильгельмштадте генералом Сталем. Утром отпор неприятелю принимает подобие правильной обороны, хотя у пушек импровизированная прислуга — настоящих канониров мало. Силы Бенкендорфа настолько уступают французам — сотни против тысяч, что гибель смельчаков кажется неминуемой. Защитники крепости — русские, голландцы, пруссаки и англичане — объясняются между собой при помощи фантастической смеси языков, междометий и жестов. «Защита Бреды напоминала вавилонское столпотворение», — писал М. И. Богданович. Лефевр-Денуэтт был бравым кавалерийским генералом, но крепости никогда сам не брал; тем не менее он командовал у французов колоннами, пошедшими на штурм крепостных ворот. Бенкендорф и его офицеры принимают единственно верное решение: не погибать красиво на стенах, а идти на вылазку, во встречную атаку. Мужество русских солдат, хладнокровие и искусство их командиров организуют и голландских волонтеров, и недавних пленников-англичан. Неприятель уже готов штурмовать крепостные ворота, но все они неожиданно открываются.

Питер Герардус ван Ос. Казаки на проселочной дороге близ Бергена в Северной Голландии, 1813 (1815, Rijksmuseum, Amsterdam)

Контратака внезапна и яростна. Французская гвардия отбита и с позором бежит к своим пушкам. А на третий день французы вынуждены уходить — на их правом, южном фланге показались колонны пруссаков. Это фон Бюлов, заранее извещенный Бенкендорфом о действиях русского отряда, ускоренным маршем бросил ему на помощь бригаду генерала фон Крафта. И против северного фланга французов стали выдвигаться первые части наконец-то десантировавшихся англичан сэра Томаса Грэхема. Наступление французов из Бельгии провалилось, и Макдональду также пришлось отказаться от наступления. Голландия — свободна. Оставшиеся еще в руках французов крепости и их изолированные гарнизоны поручены заботам пруссаков и англичан. Русский отряд не только принес Нидерландам независимость, войдя в Амстердам, но и отстоял ее на стенах и у крепостных ворот Бреды. Через десять дней Бенкендорф и его герои покинули крепость. Небывалый поход окончен.

«Амстредам и Бреда» — такая надпись была выбита на «золотой шпаге», врученной позже Бенкендорфу первым королем Нидерландов. «За подвиги в 1813 году», — написали на подобном же оружии в свойственной англичанам туманной форме неудачливые конкуренты русского генерала.

.......

В нидерландской операции нельзя не обратить внимание на истинный шедевр, каковым по замыслу и исполнению представляется марш-бросок из Цволля в Амстердам. В нем отразилась лучшая черта русского военного искусства — смелым и простым ходом решать судьбу сложной военной операции, а то и всей кампании. Вспоминаются суворовские марши к Рымнику в 1789 г.{*86} и к Треббии 1799 г.{*87} — самый близкий образец; Гельсингфорсский маневр Ласси в 1742 г.{*88}, Рущук 1811 г.{*89} и Тарутинский маневр 1812 г.{*90} Кутузова. Это качество русского военного искусства неожиданно проявилось недавно, в 1999 г., в марш-броске российского батальона из Боснии в Косово, в Приштину.

В истории похода в Нидерланды много неясного, на некоторые вопросы ответить было бы невозможно, если бы не «Записки Бенкендорфа», пожалуй, единственный столь информативный источник об этом событии.

Вопросы возникают следующие:

Бенкендорф привык к строгой военной дисциплине и субординации. Почему он ослушался своего старого боевого командира генерала Винценгероде?

Почему Бенкендорф выбрал маршрут в глубь Голландии не напрямую от своего изначального расположения, а пошел по правому берегу Исселя поперек маршрута пруссаков, закрывая импуть, и только когда занял позицию их авангарда, информировал фон Бюлова о своих действиях?

Откуда у командира авангарда армейского корпуса взялась»своя» агентура в Амстердаме, центре политической жизни тогдашней Голландии, где уже был подготовлен акт о независимости? Тем более, что его агент весьма значительная фигура, общается с влиятельными национальными лидерами Голландии, способствует их контактам с русским генералом?

Откуда у амстердамских патриотов в гавани залива, на котором крейсирует флотилия оккупантов, в одночасье взялись корабли для ночной переброски через залив русской пехоты?

Каким образом соотносятся отправление с бискайского побережья Испании британских кораблей с корпусом сэра Томаса Грэхема и экспедиция Бенкендорфа? Англичане отправились, узнав о русском «вторжении», или Бенкендорф пошел в Голландию, когда англичане уже плыли к ее побережью? Десантировались же англичане, когда русский отряд уже занял Бреду, свою последнюю крепость в Голландии. Возможны обе версии.

Каким образом в Амстердам пришло подтверждение тому,что дипломатическая работа Бенкендорфа соответствует курсу политики российского Императора?

Почему Бенкендорф получил от Александра I за голландский поход не боевой военный орден — Св. Георгия 3-й степени, а орден Св. Владимира 2-й степени? Эта награда тоже высокая, ею награждали и на войне, и за заслуги на мирном поприще, за крупные дипломатические успехи. Почему награда была, а порицания нарушителю не было? И может ли подобная акция совершаться «в порядке» нарушения воинской дисциплины?

Каковы военные и политические последствия этой благополучно завершившейся операции? Какой смысл в пролитии русской крови за свободу Нидерландов?

В «Записках Бенкендорфа» есть ряд косвенных свидетельств в пользу предположения, что поход в Нидерланды и их освобождение не были случайной импровизацией молодого генерала, не были авантюрой, а были согласованной с голландскими патриотами акцией, в которой командир отряда имел весьма широкие полномочия, и ему была предоставлена весьма большая свобода действий.

В пользу этого предположения и заблаговременная подготовка флотилии для русского отряда, и обращение русского генерала, как власть имущего, с почтенным прусским генералом, с патриотами в Амстердаме, с британским генералом, вторым по старшинству после Веллингтона. Наконец, и та легкость, с какой Бенкендорф берет на себя ответственность за такие деяния, как приглашение принца Оранского на трон короля Нидерландов, за формирование и вооружение новой голландской армии и другие дипломатические шаги и их последствия для России, не может иметь в основе легкомыслие военного, даже если он числится по кавалерии.

Прибытие короля Нидерландов Вильгельма I в Амстердам. (Book "Panorama van Nederlands verleden" by P.J. Andriessen and W.J. Hofdijk, Deventer, the Netherlands, 1880)
"Торжественная, под плеск оранжевых знамён, высадка будущего монарха произошла 30 ноября в Схевенингене. 1 декабря состоялся его официальный въезд в Амстердам – с казачьим эскортом. Бенкендорф выстроил пехоту в качестве почётного караула у дверей дворца, а сам первым встретил принца у кареты, подал ему руку и провёл через ликующую толпу к резиденции." (из книги Дм. Олейникова "Бенкендорф") 

Можно предположить, что Бенкендорф был наделен некими особыми полномочиями. Наделить его ими мог либо сам Император Александр, либо кто-то из близких Императору доверенных лиц. Это мог быть все тот же князь Петр Михайлович Волконский, состоявший тогда в должности начальника Главного штаба. В 1812 г. князю Волконскому подчинялась Свита Его Императорского Величества по квартирмейстерской части, в которой состояли и видные офицеры-разведчики (Чуйкевич, Гавердовский, Траскин). Несомненно, что начальник Главного штаба и в 1813 г. имел под своим началом необходимую разведывательную структуру и владел всей необходимой развединформацией.

Голландия была весьма важна для России. Переход Голландии под контроль союзников был необходим, чтобы сделать возможным проведение боевых операций на левом берегу Рейна, не опасаясь за свой правый фланг. Когда был освобожден Амстердам, активизировались на левом фланге и австрийцы (в декабре 1813 г. вдруг начали наступление через Швейцарию на юг Франции). Приобретение нового союзника, для которого отношения с Россией стали приоритетными, усиливало русские позиции в самой коалиции, особенно по отношению к Англии. Влияние России среди союзников возросло, она подтвердила свое безусловное лидерство в коалиции. Война с Францией на ее территории пойдет скорее, с меньшими потерями и до победного окончания. Усиление влияния России перед окончанием войны с Францией было важно и для положения в будущей послевоенной Европе, для обеспечения безопасности России, для европейского мира.

Успех похода отряда Бенкендорфа удовлетворял всем этим требованиям. Он опередил пруссаков и англичан. Голландия получила независимость из рук России, ценой крови ее людей, пролитой прежде всего за прочный европейский мир и за спокойствие России. И поныне здравствующая в Нидерландах династия утвердилась почти два столетия назад благодаря русской военной поддержке национального движения против французской оккупации.

Почему вездесущие англичане опоздали? Вероятно, на решение Бенкендорфа ринуться в Голландию повлияли пришедшие сообщения не только о начавшемся восстании, но и о скорой высадке англичан. Если принца Оранского (он живет в Англии, и его сын служит в британской армии) посадят на трон англичане, если Нидерланды примут независимость при их поддержке, тогда влияние Великобритании в коалиции возрастет, России будет труднее проводить «свою политику», она может натолкнуться и на непреодолимые препятствия.

Версия о том, что англичане, узнав о русской экспедиции, успели в столь малый срок подготовить флот и доставить восьмитысячный корпус, полностью снаряженный и обеспеченный всем для немедленного вступления в боевые действия, представляется маловероятной. Вскоре англичане доставили голландцам экипировку и снаряжение на тридцатитысячную армию, следовательно, и их десант готовился планомерно. И генерал во главе экспедиционного корпуса был высокого ранга, достаточного для несения высоких полномочий, что тоже не случайно.

Англичане прибыли в Голландию через две с лишним недели после вступления в Амстердам русских. Дальнейшие события в Голландии показали, что «русский вариант» освобождения для нее был лучше, чем «британский». Сэр Томас Грэхем был вторым генералом Великобритании, но, вероятно, не самым лучшим. При нем освобождение крепостей в Голландии затянулось, так же, как и наступление на Антверпен. Его попытки взять крепость Берген-оп-Цоом (Берген-оп-Зоом), куда сбежались от русских гарнизоны нескольких крепостей, были не талантливы, обошлись дорого обеим сторонам. Его закаленные в испанской войне, поддержанные местным населением солдаты не смогли справиться с новобранцами, которым помогала сотня таможенников. Яростное сопротивление обороняющихся возможно объяснить так: крепость Берген-оп-Цоом была твердыней, где накапливались конфискованные праведным и неправедным путем контрабандные товары, и таможенники вкупе с охраной стояли насмерть не только за «императора французов», но и за собственное имущество. И было это уже в марте 1814 г., спустя три месяца после прибытия в Голландию англичан и ухода русских, когда судьба Франции фактически была решена и все можно было закончить без кровопролития. Не случайно голландская экспедиция была последней в биографии сэра Томаса Грэхема, его отозвали, дали отставку и с почетом отправили заседать в парламенте.

Закономерен вопрос, а так ли все это было необходимо России, зачем русским понадобилось ходить воевать за тысячи верст?

Весьма распространено, почти узаконено представление о том, что война 1813-1814 гг. за пределами России была ей не нужна, что это антинациональное деяние Александра I вызвано его личными амбициями и тщеславием, что Кутузов не намеревался переходить границу России, что война эта была чужда русским солдатам и т. п.

Все это не соответствует истине. Кутузов был столь же крупным димломатом и политиком, сколь и военным деятелем. Как и Император Александр I, он понимал, что войну необходимо продолжать потому, что победа в 1812 г. не была еще гарантией безопасности России на будущее, что если не вывести Европу из-под власти Наполеона, то останутся и угроза прямого нападения, и угроза изоляции, и пр. Не за «английские» интересы сражались в Европе русские солдаты. И сражались так хорошо не из приписываемой им слепой покорности и раболепия, а потому, что хорошо знали ту народную мудрость, что сложилась у Суворова в поговорку: «Недорубленный лес опять вырастает». России нужны были новые прочные отношения с теми странами, что недавно считались вынужденными союзниками Франции. Поход через Европу в Париж был прежде всего войной за интересы безопасности России, точно так же нельзя упрекнуть и Англию за войну в Испании и высадку в той же Голландии. Освобождение Европы было прежде всего восстановлением в ней законности. Ибо узурпация власти над ней была делом не только беззаконным, но и для России вредным. В результате победы в 1814 г. и успехов русской дипломатии на последовавшем всеевропейском конгрессе в Вене удалось создать «систему европейской безопасности», основанную на тройственном союзе России, Пруссии и Австрийской империи. Благодаря России Швейцария и Швеция приобрели тот, статус «вечного нейтралитета», который они имеют и в наши дни. Ряд германских государств, как и Нидерланды, впрямую были тогда обязаны России обретением независимости. Освобождая их, Россия не стремилась подчинить их себе в политическом или экономическом отношении или оккупировать. (Пример Польши не характерен: поляки сохранили национальную армию, национальную администрацию и пр., у них ввели конституцию.) Освобождение Нидерландов свидетельствует о том, что влияние России строилось исключительно на ее авторитете, бескорыстно, что в те времена действовало иногда лучше всякой иной «политики» (если правители были такие, как первые короли Нидерландов). Русские войска и их командиры проявили себя в отношениях с Голландией и с голландцами лучше, чем их лукавые союзники. Благодарная память нации и ее правителей в те времена значили весьма много. «Записки Бенкендорфа» свидетельствуют об этом, а потому их следует признать документом, имеющим значение и для истории русской внешней политики начала XIX века.

Итак, России удалось переиграть союзников, победить неприятеля, и в историю Европы освободителями Нидерландов вошли не англичане, а русские. Но вошли более чем скромно. Об освобождении Голландии нет серьезных исследований ни в российской, ни тем более в зарубежной историографии. За рубежом пишут о войне 1813-1814 гг. едва ли не как о русской агрессии, а о походе и об освобождении Нидерландов издавна упоминают вскользь, нехотя, крайне скупо, со значительными искажениями. И российская историография проигнорировала и сами события невероятного похода, и их единственного русского мемуариста.  

Русские казаки за границей в 1813-1814 гг. Неизвестный художник. 1813 г

О зарубежной историографии. Единственный комментарий к ней заключается в том, что все (!) доступные в России западные исследования умалчивают о событиях ноября-декабря 1813 г. в Голландии. Характерный пример — «The Low Countries 1780-1840» by Ernst H. Kossmann. Oxford, 1978 (английский перевод первого нидерландского издания 1976 г.). Это оксфордское издание лучшей нидерландской книги по «сравнительной истории» Нидерландов и Бельгии посвящает только одну страницу 103 (первая страница главы III «Великие Нидерланды») «уходу» французов и «прибытию» принца Оранского. О русских ни слова. Почти все сто предыдущих страниц посвящены нашествию французов, Батавской республике и пр.

В таком же духе дано представление о начале нового государства, нынешнего королевства Нидерланды, и в соответствующем разделе — Low Counties — последнего издания знаменитой Encyclopaedia Britannica. «Пока империя Наполеона казалась прочной и постоянной, голландцы служили новому монарху, как служили они и королю Людовику, тем более что принц Оранский не возражал против такого сотрудничества. Голландские контингенты продолжали сражаться в кампаниях Наполеона, неся тяжелые потери во время вторжения в Россию. Но как только стало очевидным (после провала русской и испанской кампаний), что наполеоновская империя разваливается, влиятельные голландцы начали готовиться к установлению нового и независимого режима. Считалось само собою разумеющимся, что главой этого режима должен стать принц Оранский, сын Вильгельма V, умершего в 1806 году, и что желательно, чтобы этот режим был установлен голландским народом, а не случайными иностранными победителями. Движение за установление нового режима возглавил замечательный деятель Гизберт Карел ван Хагендорп, человек твердых принципов, который не признавал все правительства Голландии после 1795 года, однако счел необходимым правление принца Оранского в качестве конституционно ограниченного монарха» (Encyclopaedia Britannica 1978, Macropaedia, vol. 11, p. 152). К этому следует добавить, что в действительности у голландцев не было свободы выбора: англичане торопились их освобождать. Что это освобождение будет небескорыстным, «оранжисты» знали наверняка. Поэтому их выбор был в пользу России, и неожиданное появление отрядов Бенкендорфа в Голландии было скорее всего акцией, втайне согласованной между освободителями и освобождаемыми. Их ничем не замутненный альянс в Амстердаме, вероятно, также был следствием заранее согласованной политики. Умолчание авторитетного британского издания вполне объяснимо, ведь англичане «проиграли» русским Голландию и в военном, и в дипломатическом соперничестве.

О современной отечественной историографии. Ее крупнейшее издание — «Поход русской армии против Наполеона в 1813 г. и освобождение Германии. Сборник документов.» (М., «Наука», 1964) — не содержит ни одного документа по освобождению Голландии. Только в документе № 335 (Журнал военных действий за ноябрь — декабрь 1813 г.) имеются два упоминания. Первый пас саж: «Наследный принц шведский продолжал завоевания свои в Голландии, которая вызвала уже из Англии в Амстердам Принца Оранского» (№ 421). Второй пассаж в № 423: «Неприятельский гарнизон в Бреде (что в Голландии) по приближении к нему двух казачьих полков из отряда генерал-майора Бенкендорфа выступил к Анверу, и Бреда занята союзными войсками со взятием там в плен до 600 чел. Таким образом, союзная Северная армия 4 декабря занимала уже линию от Бреды до Дуссельдорфа». Это все, что было издано про голландский поход за последние 85 лет в благодарном Отечестве.

* * *
«Записки Бенкендорфа» об освобождении Голландии — источник не только по теме войны 1813 года. Без них, как и без их сюжета, невозможны цельные представления о российской (и европейской) военной и политической истории. И вот эта ее блистательная страница предана забвению, как малоинтересная старая кинолента.

Походу в Голландию и его героям не повезло ранее, не везет и поныне. О нем нет ни строчки на досках Храма Христа Спасителя (тексты для них готовила высокая комиссия в Петербурге в те времена, когда либеральный стиль был в России признаком хорошего тона, а упоминание имени шефа жандармов — моветоном). Боевая биография Бенкендорфа излагается и сейчас без какого-либо упоминания о походе в Голландию (и о бое при Звенигороде) даже в специальном издании.

Есть такие упоминания: «Казачьи части во главе с Бенкендорфом в 1813 г. проделали не менее славный путь по военным дорогам Германии, Голландии и Бельгии: Темпельсберг, Фюрстенвальд, Люнебург, Гросберен (т. е. Гросс-Беерен), Лейпциг, Утрехт, Амстердам, Гавель, Мюнден, Роттердам, Дортрехт, Госувот, Гертрюденберг, Бреда, Вильгельмштадт, Лювен (т. е. Лувен), Мехельн, Дюссельдорф. Бои под перечисленными пунктами неизменно приносили очередную награду будущему шефу жандармов»

Уточним: под Амстердамом боя не было, под Дюссельдорфом Бенкендорф не сражался, в других местах казаки сражались вместе с регулярными частями, а защита Бреды — вообще было дело «интернациональное». Награды, которые Бенкендорф и другие командиры «добывали» казачьей и солдатской кровью, скорее свидетельствуют о том, что «нижние чины» сражались под их командованием не за страх, а за совесть. Если «за страх», то можно добиться победы в одном, двух, трех боях, но победить в стольких битвах двухлетней войны можно лишь, когда — «за совесть». К тому же за поход в Голландию более щедро были награждены «нижние чины» (в 1-м батальоне 2-го егерского — 25 «солдатских Георгиев» и ни одного «офицерского»){*100}. То же было и у казаков. Бенкендорф был награжден за весь поход и не получал награды под каждым из перечисленных пунктов.

Несмотря на все пренебрежение, исчезнуть из истории Нидерландский поход не может, как не может потерять и в наше время своего значения его итог. Он запечатлен в монументе, что стоит в столице Нидерландов Гааге, — это памятник независимости Нидерландов. Этот монумент, безусловно, и памятник ее, Голландии, освободителям — русским солдатам и казакам, их командирам во главе с Александром Христофоровичем Бенкендорфом.

П.Н. Грюнберг

Ворвашись в города Лювен и Малин передовые войска Бенкендорфа отбили у неприятеля 24 орудия и более 600 английских пленных

Вскоре Бенкендорф держал в руках новый пакет от Винцингероде с приказом сдать «участок фронта» англичанам, пруссакам и голландцам и идти на соединение с главными силами. Готовилась переправа через Рейн для общего вступления союзных войск во Францию – начала завершающей военной кампании. В двадцатых числах декабря Бенкендорф передал Бреду на попечение союзников, а сам, изобразив активность на подступах к Брабанту, ушёл назад, на соединение с главными силами. «Весьма он тогда рассердил индейского петуха Винцингероде», – вспоминал год спустя М. С. Воронцов47. Винцингероде был очень недоволен чрезмерной предприимчивостью Бенкендорфа вопреки начальственным распоряжениям. Может быть, он даже ревновал, однако строго наказать победителя не мог – слишком очевидным и громким был успех подчинённого. Бенкендорфу стали одна за другой приходить награды за Голландию. Прусский король по представлению Бюлова прислал орден Красного орла высшей степени; командующий армией, шведский наследный принц Бернадот, – орден Меча высшей степени, а Вильгельм Оранский – шпагу с надписью «За Амстердам и Бреду». Наконец, лично император Александр отправил ему орден Святого Владимира 2 й степени.
Скрижали храма Христа Спасителя не запечатлели этот подвиг Бенкендорфа, но в знаменитой серии медалей, подготовленных Федором Толстым в честь наиболее знаменательных событий 1812–1814 годов, есть и барельеф «Освобождение Голландии»: победоносный воин замахивается мечом на уже упавшего противника, одновременно помогает встать женщине, символизирующей Голландию, и прикрывает её щитом. Потомки Бенкендорфа утверждали, что Толстой намеренно придал воину на медали портретное сходство с Александром Христофоровичем.
В Дюссельдорфе Бенкендорф был совершенно ошеломлён приказом сдать командование отрядом. Он был уверен, что это проявление обиды Винцингероде.
Однако всё было проще. Армия собиралась в единый кулак и поэтому переформировывалась. Вместо «летучего корпуса» Бенкендорф вскоре получил под командование строевые части.

(из книги Дм. Олейникова "Бенкендорф")
.

Ссылки:

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%B5%D0%BD%D0%BA%D0%B5%D0%BD%D0%B4%D0%BE%D1%80%D1%84,_%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80_%D0%A5%D1%80%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%84%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87

 

Серия сообщений "Бенкендорфы":
Часть 1 - Бенкендорфы. Часть 1. История рода
Часть 2 - Бенкендорфы. Часть 2. Человек, который знал и хранил все тайны России
Часть 3 - Бенкендорфы. Часть 2. Продолжение. Граф Александр Христофорович - освободитель Голландии
Часть 4 - Бенкендорфы. Часть 3. Доротея Ливен - тайный агент Его Величества
Часть 5 - Бенкендорфы. Часть 4. Потомки Александра Христофоровича Бенкендорфа
...
Часть 12 - В дивнoм Фaллe пoд Рeвeлeм.
Часть 13 - Римская вилла Боргезе и подмосковная "Отрада"
Часть 14 - В гостях у Бенкендорфа

Серия сообщений "российско-голландские связи ":
Часть 1 - Пётр I в Голландии
Часть 2 - Виллем Баренц и географические открытия голландцев в русской Арктике
Часть 3 - Великая княгиня Анна Павловна - Королева Нидерландов
Часть 4 - Бенкендорфы. Часть 2. Продолжение. Граф Александр Христофорович - освободитель Голландии
Часть 5 - Корнелис де Брейн (де Бруин, нидерл. Cornelis de Bruijn 1652, Гаага — 1727, Утрехт) — голландский художник, путешественник и писатель
Часть 6 - Граф Андрей Артамонович Матвеев
...
Часть 16 - "Приключения голландцев в России". Барон Луи Геккерн.
Часть 17 - Домик Петра I в голландском Заандаме
Часть 18 - РУССКАЯ КОРОЛЕВА НИДЕРЛАНДОВ КНЯГИНЯ АННА ПАВЛОВНА, К КОТОРОЙ СВАТАЛСЯ САМ НАПОЛЕОН