Она обожала скакать на постели. Она скакала столько лет, что однажды на моих глазах на матрасе разошлись швы. Небольшая комната заполнилась перьями. Наш смех не давал им осесть. Я подумала про птиц. Смогли бы они летать, если бы никто нигде не смеялся?

Мне не хватает тех, кто рядом, а рядом со мной лишь те, кого больше нет.

...мы поселимся в доме без стен, чтобы всюду, куда бы мы не пошли, был наш дом.

Я встал во весь рост, указал пальцами на фальшивые звёзды и крикнул: "Я изменил ход истории человечества!" - "Вот именно". - "Я изменил Вселенную!" - "Точно". - "Я Бог!" - "Ты атеист". - "Меня не существует!"

"Будет обидно умереть, не прокатившись на "Циклоне"", - сказал он. "Будет обидно умереть", - сказал я. "Ага, - сказал он, - но после "Циклона" всё-таки не так обидно".

...если прятать от мира лицо, мира не увидеть...

Я впервые задумался, стоит ли жизнь всех тех усилий, которые требуются, чтобы её прожить. В чём именно состоит её ценность? Почему так ужасно стать навсегда мёртвым, и ничего не чувствовать, и даже не видеть снов?

Даже когда ты атеист, это ещё не значит, что тебе не может хотеться, чтобы у вещей была цель.

Она попросила отца, моего прадеда, твоего прапрапрадеда, купить ей голубку. А он купил ей косынку. Тогда она представила, что косынка - это голубка. Она даже убедила себя, что косынка умеет летать, но не летает, чтобы никто не узнал, кто она на самом деле. Вот как она любила своего отца.