Ушли за дальний поворот
Все наши небыли и были.
Как жаль, что я уже не тот,
Кого Вы преданно любили,
И Вы давно уже не та…
А мне и больно, и обидно,
Что всё - тщета и суета,
И тропки в прошлое не видно.
*****

Не забуду ни в горе, ни в славе,
Эту память в себе берегу,
Как тебя я бездарно оставил
На далеком теперь берегу.
Все казалось, что так будет проще,
Сколько я оставлял позади.
Равнодушный чужой перевозчик
На паром тебя свой посадил.
Нам не встретиться больше, наверно,
Ни в гудящей толпе, ни во сне,
Только память, проклятые нервы,
Да еще соловьи по весне…
*****

По всей Земле носился пьяный ветер
Я звал тебя до полной немоты.
Пришла…
Вот так в пыли тысячелетий
Впервые появились Я и Ты.

Неслись часы, столетия и даты,
Но и поныне верить не готов,
Что день настанет, черный день, когда ты
Не прилетишь на одинокий зов.
*****

Мы у Бога прощенья не просим,
Что расстались, друг друга любя.
Мне б вернуться в ту давнюю осень,
Чтобы снова увидеть тебя.
Ах, года - не богатство, а убыль,
Все безжалостней свет фонарей.
Я забыл, как вкусны твои губы
На холодной осенней заре.
*****

Ты сказала: "Не перечь
Неприглядной участи:
Не сумел меня сберечь,
Вот живи и мучайся".

Мне б в поля иль в темный лес,
Каялся б на сене я…
За тобой на небо лез,
Не нашел спасения.

Только мне сквозь толщу дней
Протянули радугу.
С неба я сбежал по ней.
Вот живу и радуюсь.
*****

А на реке ломало лед,
Манили облака в полет,
Весенняя играла кровь
И день был чист и светел…

Сегодня умерла любовь,
А мир и не заметил…

Я принимаю неизбежность
Потерь, что пережил уже.
Но нерастраченная нежность,
Как море, плещется в душе.
Она останется со мною
Теперь до Страшного суда.
Мне б выплеснуть ее волною…
....Не-ку-да!
И мне теперь нести повсюду
Сквозь суету и маету
Несостоявшееся чудо,
Невоплощенную мечту.
*****
Разлука не была обещана,
В разлуку мы впадаем сами.
И одиноко плачет женщина
С почти прекрасными глазами.
И мне помочь ей чем-то хочется,
Но чем в беде такой поможешь?
Я сам грущу от одиночества,
Два одиночества не сложишь.
*****

Пускай не ищем встречи вновь,
Нас позвала судьба иная -
Не возвращается любовь,
Лишь сердце дрогнет, вспоминая.
Уже ты тёща иль свекровь,
С другой любовью век твой прожит,
Но та прошедшая любовь,
Нет-нет, да по ночам тревожит.
Пусть моралист не хмурит бровь -
Семья, ты любишь и любима.
А та далекая любовь -
Лишь солнца луч, скользнувший мимо.
*****
Жизнь-дорога, дурная странница,
Далью синею манит вновь.
На какой промелькнувшей станции
Ты осталась, моя любовь?
По каким незнакомым улицам
Ты проходишь, других любя?
Кто с тобой улыбается, хмурится?
Как живешь ты там? Без меня?..
*****

По прозрачной плоскости стекла
Капля одинокая стекла.
Так стекает, боль мою слизав,
По щеке у вечности слеза.
И теперь, тобою позабыт,
Я живу без боли, без обид.
Только горечь прошлого уже
Одинокой каплею в душе.
*****

Загадочны порой любви моменты:
Есть женщины - как совершенный стих,
Им, восхищаясь, дарим комплименты,
Но женимся мы чаще на других.

Нам снова женским блеском обольщаться,
И что там спорить - быть или не быть:
Есть женщины, чтоб ими восхищаться,
И есть другие, чтобы с ними жить.
*****

Несу ненужные цветы,
Не надо глупых слез:
Наивной юности мечты
Жестокий век унес.
Что век унес, что век мне дал -
Считать резона нет.
Я на свиданье опоздал
На долгих сорок лет.

Был он музыкантом.
Нищий и бездомный,
Он владел, как домом,
Всей Землей огромной.
А она – принцесса.
В тишине беззвучной
Во дворцовых залах
Сумрачно и скучно.
Ей хотелось ветра,
Ей хотелось бури,
А вокруг – фрейлины
Да папаша-дурень.
И, закрывшись в спальне
От дворцовой своры,
Слушала принцесса
Нежных листьев шорох.
Тихой летней ночью
Стоя у окна,
Вовсе не по-царски
Плакала она.
И ее увидев,
Мир ведь очень тесен,
Музыкант придумал
Песню о принцессе.
Стоя летней ночью
Под ее окном,
Верил он – принцесса
Плакала о нем.
Человеку надо,
Чтоб в жару и стужу
Знал он, что кому-то
В жизни очень нужен.

Где-то светит город тысячью огней,
Может быть, там кто-то плачет обо мне.
Только все, что было – ты о том жалеешь,
Ты ведь не принцесса – плакать не умеешь.
У дверей закрытых замерзая в стужу,
Буду знать я твердо – я тебе не нужен.
Нам с тобой не встретиться, мир не так уж тесен.
Значит, зря написана песня о принцессе.
*****

Годы, годы – лгуны и обманщики,
В споре с ними ты вечно не прав.
И седеют вчерашние мальчики,
Укрощая неистовый нрав.
Не сбывается то, что обещано.
Но не поздно, не пряча свой пыл,
Полюбить проходящую женщину
Так, как ты никогда не любил.
Чтоб, страдая от сладостной нежности,
След любимой ноги целовать,
И в последний свой миг, в безнадежности,
Как спасенье, ее вспоминать.
*****
Развеян дней прошедших дым.
Что там судьбой обещано?
Я был когда-то дорогим
Для дорогой мне женщины.

Звучал наш смех, звучал наш стих
Над лугом и над рощею.
Мы хлеб делили на двоих
И пели песню общую.

Плывет луны холодный свет
По сонным стенам комнаты...
Той женщины давно уж нет,
Лишь память шепчет: "Помни ты..."

Иду через круженье лет
То на гору, то с горки я,
Но черств мне самый мягкий хлеб,
Вода любая - горькая.

Хоть есть друзья и есть враги,
И не обманут снами я,
От дней, когда был дорогим,
Одни воспоминания.

И все ж, на счастье ли, беду,
Я на судьбу не сетую,
Лишь напеваю, как в бреду,
Ту песню недопетую.
*****
Не сбывается то, что обещано -
Только боль от жестоких утрат.
Но, как прежде, любимая женщина
Улыбается мне по утрам.
Пусть нам мерят неправедной мерою,
Пусть беда подступает к нам вновь,
Но, как прежде, в ту Женщину верую
И в улыбку её, и любовь.

Любил… Но вот он, миг прощанья,
Иду, не плача о судьбе,
Дорогой длинной и печальной
И неразгаданные тайны
Я, как цветы, несу тебе.

Устану я. На склоне дня
Лишь ветер спросит у меня:
«А где ж она, твоя мечта?»
Но, на руки берез склонясь,
Отвечу: «Не люблю… Так что ж,
Ведь это глупо – ревность, страсть…»
А ветер, он простит мне ложь.

*****
Пишу о Женщине!
О той, что изначальна,
что, проводив тебя, рукой
взмахнет печально,
той, что тебя вдали хранит,
назад торопит,
той, что слезами и гранит,
как воск, растопит,
той, с кем тепло и в январе,
что лгать не будет,
что поцелуем на заре
тебя разбудит,
о той, чью сладость пьешь до дна
и - прочь ненастье.
Она на свете лишь одна,
с кем встреча - счастье.
Ее, забыв про шумный свет,
люби до дрожи.

А ты ее не встретил, нет?
Живи, как можешь,
живи, губя или творя,
раз так случилось,
но знай: в итоге -
жизнь твоя не получилась.

О, Женщина!
Тебе одной пишу поэмы.
Пишу о Женщине -
другой не знаю темы.

*****
Влюблены…
ну, а дальше что?
Знать бы…
Суетливые, пьяные свадьбы,
крики: «Горько!»,
и в горечи губы.
Мы спасаем себя или губим?
И живем мы,
судьбой не ранимы,
и ревниво женою хранимы.
Но на страшном краю стыдно плачем:
если б заново все, да иначе…
*****
От боли сердца не завороженный
И обожженный пламенем разлук,
Всем существом, как нервом обнаженным,
Я чувствую тепло далеких рук.

Не понимал я, что такое жалость
Тех рук, что все умели и могли,
Тех рук, что неожиданно разжались,
Не удержали, не уберегли.

Теперь и помнить даже неуместно.
Любили… Где они теперь – Бог весть.
Что б с нами было, правда, неизвестно,
Но ясно вижу, что со мною есть.

Готов молиться, хоть не верю в Бога,
Но, отданного адовым кругам,
Меня не приведет моя дорога
К твоим всесильным и родным рукам.

И песня жаворонка в небе,
И запах свежескошенной травы,
Ребёнка первый милый лепет,
И ожидание весны!
И глаз красивых откровенье,
И нежность губ в полночный час,
И близость душ, и тел сплетенье,
И свет Любви в сердцах у нас!
Адриан

А кто же знает истинную цену
Мне - как не я ?
Откинув ложный стыд,
Одежды сбросив -
Выхожу на сцену
Невозмутимый сохраняя вид!

Змеиной мудрости
Вкусила плод запретный.
Прекрасна!
Безупречно хороша!
Иду - вперёд!
Звенят как стрелы нервы!
Трепещет драгоценная душа!

Судите, если смеете
И если -
Передо мной
Ещё не пали ниц!
Дорогу - МНЕ !
И лебединой песне
Моей любви,
Не знающей границ!!!

Принцесса Натали

Перо страусиное, шляпка, вуаль –
Вам это пришлось бы к лицу...
Снежинками посеребренная шаль,
Стон скрипок, карета – к крыльцу...
Мазурка, шампанское, свеч чехарда,
Дуэли – и все – из-за Вас!

Сердца разбивали бы Вы тогда,
А ,впрочем,как и сейчас.

Ты создавал меня из шоколада,
Из горечи кофейного зерна.
Ещё сказал" Сюда корицы надо
И капельку десертного вина"
Добавил перца жгучего и соли
Безумства ночи, искру жаркую огня.
Затем смешал любовь, немного боли
И свет звезды. Немного света дня
Ты растворил в надежде и сомненьях.
Развёл всё это дерзостью шальной
И верой. Капелька томленья
Добавлена так вовремя тобой.
Ты создавал меня из тайной страсти
Улыбок, слёз, разлуки и мечты..
Ты смешивал во мне немного власти,
Дождя и радуги. Стремленья высоты..
Твоя фантазия слепила стройность тела,
Грудь щедрую со сладостью колен.
Добавила лукавства мне умело
и неприятия разлуки, ссор, измен...
Ты создавал меня и дерзко и несмело.
С улыбкою, играя и творя.
Вложил ты душу в созданное тело.
И вот я здесь. Я- выдумка твоя!!!

Пока я в силах тебя согреть
Камин горит...
Догорит неспешно...

На стол поставлю вино и снедь
Вот так...Я занят...
Подбрось полешко.

Накрою пледом
Неумных рифм
Про то, что ты - это "нечто - нечто..."

Признайся только...
Я был любим? Молчи.
Не надо твоё "конечно..."

Андрей Пшенко

Дотянуться до твоей руки…
Забежать – легко, как на страницу,
Обласкать дыханием ресницы,
Запятые сбросить со строки,

Отодвинув треск клавиатур
И дыханье виртуальных женщин,
Вдруг побыть – ни больше, и ни меньше –
Самою влюбленною из дур…

Выпить с губ растерянность – до дна –
И предначертания минуя,
Осознать, что не меня-иную,
А меня – единственно – меня,

Начертило Время впопыхах
Росчерком на ласковой ладони…
И устав, как будто от погони,
Заблудиться в сказках и стихах,

В голосе, в притихших зеркалах,
В том, что Было, Есть и даже Будет…
Вытряхнуть безрадостные будни
Прочь из дальних ящиков стола,

И прикрыв – для верности – глаза
Видеть Мир лишь кончиками пальцев…
И дышать тобою, и касаться,
И ни слова больше не сказать…

То уставшая и грустная,
То счастливая и нежная -
Кто ты, Женщина из зеркала,
От дыханья запотевшего?
То строптивая, упорная,
То в бессилии поникшая,
Кто ты, Женщина из зеркала,
Близко так к стеклу приникшая?
Что за взглядом этим прячется?
Что в улыбке этой кроется?
Чем душа томится-мается?
О чем сердце беспокоится?
Обо мне ли ты задумалась?
Я измотана от ревности,
От неверности мне вздумалось
Руку дать другой неверности.
Что мне скажешь, Непонятная?
Осуждаешь, Молчаливая?..
Моя Женщина из зеркала -
Взгляд пронзительно-пытливый.
Заплутала я, запуталась,
Жизнь моя - дорога пыльная.

Помоги мне, моя Женщина,
Помоги мне. Ты же - сильная...

Джон Блэнчард встал со скамейки, поправил свою армейскую форму и стал пристально всматриваться в толпу людей, проходивших через центральную вокзальную площадь. Он ждал девушку, сердце которой он знал, а лица никогда не видел, он ждал девушку с розой.
Всё началось тринадцать месяцев назад в одной из библиотек Флориды. Его сильно заинтересовала одна книга, но не столько тем, что в ней было написано, а больше пометками, сделанными на полях. Неяркий почерк выдавал глубокомыслящий и проницательный ум.
Приложив все усилия, он нашёл адрес бывшей владелицы книги. Мисс Холис Мэйнел жила в Нью-Йорке. Он написал ей о себе и предложил переписываться.
На следующий день его призвали на фронт. Началась Вторая Мировая война. В течение следующего года они хорошо узнали друг друга по письмам. Каждое письмо было семечком, падающим в сердце, как на плодоносную почву. Роман был многообещающим.
Он просил её фотографию, но она отказала. Она считала, что если его намерения серьёзны, то, как она выглядит, не имеет большого значения.
Когда настал день ему вернуться в Европу, они назначили их первую встречу - в семь часов. В центральном вокзале Нью-Йорка.
"Ты узнаешь меня", - писала она - "на моём пиджаке будет приколота красная роза".
Ровно в семь часов он был на вокзале и ждал девушку, сердце которой он любил, а лица никогда не видел.
Вот что он сам пишет о том, что произошло дальше.
"Ко мне навстречу шла молодая девушка - я никогда не видел никого красивее: стройная, изящная фигура, длинные и светлые волосы спускались кудрями на её плечи, большие голубые глаза... В своём бледно-зелёном пиджаке она напоминала только что вернувшуюся весну. Я был так поражён, увидев её, что направился к ней, совершенно забыв посмотреть, есть ли у неё роза. Когда между нами осталось пару шагов, странная усмешка появилась на её лице.
"Вы мешаете мне пройти", - услышал я.
И тут прямо за её спиной я увидел мисс Холис Мейнэл. На пиджаке её пылала ярко-красная роза. Тем временем та девушка в зелёном пиджаке удалялась всё дальше и дальше.
Я смотрел на женщину, которая стояла предо мной. Женщина, которой было уже далеко за сорок. Она была не просто полная, а очень полная. Старая, выцветшая шляпа скрывала тонкие серые волосы. Горькое разочарование наполнило моё сердце. Казалось, я разрывался надвое, так сильно было моё желание повернуться и пойти за той девушкой в зелёном пиджаке, и в то же время настолько глубокой была моя привязанность и благодарность этой женщине, чьи письма давали мне силу и поддержку в самое трудное время моей жизни.
Она стояла там. Её бледное полное лицо выглядело добрым и искренним, её серые глаза светились тёплым огоньком.Я не колебался. В руках я сжимал маленькую синюю книгу, по которой она должна была узнать меня.
"Я лейтенант Джон Блэнчерд, а вы должно быть мисс Мэйнел? Я так рад, что мы смогли наконец-то встретится. Могу я пригласить вас на ужин?"
На лице женщины появилась улыбка.
"Я не знаю о чём ты, сынок", - ответила она - "но та молодая девушка в зелёном пиджаке, которая только что ушла, попросила меня надеть эту розу. Она сказала, что если вы подойдёте и пригласите меня на ужин, то я должна сказать вам, что она ждёт вас в соседнем ресторанчике. Она сказала, что это было своего рода проверкой".
Джон и Холис поженились, но на этом история не заканчивается. Потому что в какой-то мере это история каждого из нас. Все мы в своей жизни встречали таких людей, людей с розами. Непривлекательных и забытых, неприметных и отверженных. Тех, к кому совсем не хочется подходить, кого хочется обойти поскорее. Им нет места в наших сердцах, они где-то далеко на задворках нашей души.
Холис устроила Джону проверку. Тест на измерение глубины его характера. Если бы он отвернулся от непривлекательного, он потерял бы любовь всей своей жизни. Но это именно то, что часто делаем мы - отвергаем и отворачиваемся, тем самым отказываемся от благословений Божиих, скрытых в людских сердцах.
Остановитесь!! Задумайтесь о тех людях, до которых вам нет дела. Выйдите из своей тёплой и благоустроенной квартиры, езжайте в центр города и дайте бутерброд нищему. Идите в дом престарелых, сядьте рядом со старой женщиной и помогите ей донести ложку до рта во время еды. Сходите в больницу и попросите медсестру проводить вас к тому, кого уже давно не посещали. Всмотритесь в непривлекательное и забытое. Пусть это будет вашей проверкой. Помните, что отверженные миром носят розы.
"Люди с розами" (Макс Лукадо)

В полутёмном зале ресторана
Танго для гостей скрипач играл,
И тебе, единственной желанной,
В танце я слова любви шептал.
Брал маэстро ноты виртуозно,
Лёгкое боа скользило с плеч…
И казалось, что ещё не поздно
Вспыхнувшие чувства уберечь…

Играй же «Бесаме», седой скрипач,
И таинство над душами верши,
Пусть сердца моего негромкий плач
Мелодией на струнах зазвучит.
Я знаю, ты всегда меня ждала,
Храня воспоминанья и мечты,
Так хочется обоим нам тепла,
И мне нужна сегодня только ты.

В полутёмном зале ресторана
Нас с тобою музыка свела,
Закружила в танце и внезапно
Страстью позабытой обожгла…
Сердце встрепенулось и забилось,
И душа лететь готова вновь…
Столько лет мне встреча наша снилась,
Столько лет я ждал тебя, любовь!
Ирина Полонина

Столик на двоих. Бокал вина.
Сыр французский. Красный виноград.
Я сижу за столиком одна.
Ретро-блюз и ваш скользящий взгляд.

В нём самоуверенности гель,
А за ним бесчувствия стена.
- Вам не скучно ли, мад'муазель? -
И в глазах стоит моя цена.

- Рядышком позволите присесть? -
Всё до боли знаю наизусть:
Комплимент - заведомая лесть,
А потом… ну, что-нибудь про грусть.

Прикурю. Кафешка - старый тир.
Слов дробинки - эхом в пустоту.
Я мишень с душою, полной дыр,
Он охотник, бьющий за версту.

Только не поймать меня на блеф.
Блюз "Good-bye my Love", полутемно.
Столик. Сигареты дымный шлейф.
Сыр французский, красное вино.
И.Полонина

Одиночества стынь пробирает, и мёрзнут ладони.
Где же ты, мой огонь и смешинок хрустальный бокал?
Почему в тишине все слова запоздалые тонут,
И глядят чернотой отражения светлых зеркал

Как потерянный пёс, ветер тычется в ворот и спину,
Дышит холодом лес, значит, скоро нагрянет зима,
И карманник-сквозняк отберёт у души половину.
Только пусть не спешит, расплачусь я сама и сполна.

Я раскрою ему потаённые окна и двери,
Лихорадочный пульс будет эхом звучать в пустоте.
Сосчитает ли кто капли боли бесценной потери,
Что оставит перо многоточьем на белом листе...
И.Полонина

Изысканна и холодна,
и взгляд сквозь вас, и губ изломы
в капризе львицы (столь знакомом),
и льдинки - искрами из глаз.
Богатство, роскошь, званый ужин,
"Шато", белужии хребты…
Здесь каждый смокинг отутюжен
И с восковой улыбкой рты.
Снуют лакеи в белых фраках,
шампанское и бланманже…
Взгляд мужа...
– Только б не заплакать!
Скорей бы кончились уже
чужие сплетни, разговоры
о том, нужна ли нам война…
и эти вечные укоры:
- Ты что-то, милочка, бледна!-
Ни слов любви, ни ласк безумных,
ни поцелуев, что пьянят,
лишь ворох наставлений умных
и ревностно-холодный взгляд.
Кивок в ответ... и снова маска
презренья, скуки на лице…

О, сколько скрыто жажды ласки
в ней – окольцованном птенце…
И.Полонина

винсент ван гог
Настроение - цвета абсент,
И причин нет особенных вроде,
Понимающе смотрит Винсент*,
Уплативший уже дань свободе.

На портрете его голубом
В обострённой экспрессии цвета
Столько скрыто печали за лбом!
И мне близко отчаянье это.

Может просто душевная лень
C alter ego мириться не хочет?
Оттого и вся жизнь набекрень,
И чем дальше, тем путь мой короче…

Два бокала поставлю на стол,
Разолью пополам боль и радость,
А из маленькой рюмки потом
Выпью лишнее - то, что осталось.

Опьянею несбывшимся днём,
И событием, что не случится,
Провалюсь и забудусь тем сном,
Где живёт моя синяя птица.
И.Полонина

Когда зима пришла за ней,
Была ли женщина готова?
Естественная синь теней
Легла на лик её покровом.
Хрип в лёгких, кашель и озноб
Так долго ждали разрешенья,
Что Бог, наверное, не смог…
Вернее, дал ей утешенье.

Так вянут хрупкие цветы,
Так гаснет взгляд, не встретив отклик.
Так рушатся в любовь мосты,
И в прошлом тает чей-то облик.
Так суждено нам сожалеть
О шаге, сделанном далёком,
И, кроме счастья, всё иметь -
И в этом всём не видеть прока.

Чадили свечи. Пустота
С небес наваливалась бездной,
Казалась лишней суета
Людей, доселе неизвестных.
Она не ощущала страх,
Ей было холодно и только…
Живое обращалось в прах,
И плакал детский голос тонкий…
И.Полонина

Угодно было Богу наградить
Меня - о, да святится Ваше имя! -
Громадным счастьем – просто полюбить,
Увидев Вас единожды, княгиня.

Я следовал за Вами восемь лет,
Боготворя, "безмолвно, безнадёжно",
Туда, где оставляли Вы свой след,
Порой забыв предмет неосторожно.

Перчатка… Ваша нежная ладонь
Её касалась в театральной ложе…
Записка и платок… Сожги, огонь,
Реликвии, что мне всего дороже.

Я кланяюсь всему, что служит Вам
Свидетелем обыденных событий:
Расстеленным у Ваших ног коврам
И зеркалу, в которое глядите,

Деревьям, Вы божественной рукой
Их трогали... и клавишам рояля…
О, да святится имя той одной,
Что, как молитву, всюду повторяю.

Дай, Бог, Вам счастья. Суетность и быт
Пусть Вас не ранят. Слышите? Соната!
Прощайте же… Как реквием звучит
Beethoven. Largo Appassionato.
И.Полонина

Он ждал в кафе… в волнении курил…
в осях координат крутился образ -
расплывчатый, как краешек Курил…
- Какая же она? не помню голос…
хотя общались - письма и звонки…
а вдруг войдёт, и сразу не узнаю? -
чуть дрогнули мужские две руки…
- Как у юнца! – на первой парте с краю.
На фото, помню, девичий овал -
ей может быть и тридцать, и полтинник…
стихира, чёрт возьми! наш виртуал…
но ход её… она теперь – Ботвинник…

Народу в якитории – не сесть!
экзотика – кальмары, суши, пиво,
и нет уже вокруг свободных мест,
лишь столик на двоих.
- Она красива?
Умна, пожалуй... дерзостна… - вина
простительна… Который час? Терпенье!
Вот женщина в дверях… нет – не она!
Уймись же ты, моё сердцебиенье!
- Официант! Мне б воду для цветка…
и пить – со льдом, во рту чертовски пресно…

- Привет!
- П р и ш л а...

походка так легка…
и сердце ухнуло… - она была прелестна…
И.Полонина

– Исповедайте, прошу Вас, Бога ради!
Батюшка,
С грехом так трудно жить.
Отпущенье милостиво дайте
Или епитимью наложите.
Я люблю!

– Какой же в этом грех?
Это Богородицы знаменье!
Он, чай, тоже?

– Множество помех.
Плотская любовь ведь прегрешенье?
Мой любимый статен и красив,
Мудр не по годам и Бога любит.
Если бы он только попросил,
Отдалась бы, нечто Бог осудит?
Но не замечает мил меня…
Батюшка, что делать? Сердце ноет…

– Ты же так прелестна, дочь моя!
Пусть ему Господь глаза откроет.
Помолюсь…. Да, прИдет благодать
Помыслами чистыми вам в души.
Грех – любовь вовеки не познать,
Бог велит сердца людские слушать.
Ну, не плачь и слёзоньки утри
С глаз своих - небесной синевы.
Имя-то его проговори...

– Батюшка, любимый – это… Вы…
И.Полонина

Техасский захудалый городишко…
В салуне - спор и в мутных взорах - цель:
Не женщина, а девушка-мальчишка
В ковбойской шляпе, прозвище - Мишель.
В штаны из кожи вправлена рубаха,
Холодный блеск свинца – вот это взгляд!
Лассо, седло да конь по кличке Птаха
И кудрей россыпь брошена назад.
Ей покер по душе - как чёрт, азартна,
Смит-Вессон на ремне – ты посмотри!
Без промаха в туза, в серёдку карты
Она с бедра стреляет. Раз-два-три!
Три выстрела – и свечи погасила!
Красавчик местный – бармену: - Налей!
Я чувствую в ней девственницы силу
И сладость губ…. А ну-ка, кто смелей?
Сто двадцать унций золота поставлю
На спор, что завалю её в кровать!
Влюблю в себя, возьму, затем ославлю,
Ковбоем бабе в жизни не бывать!

Прошла неделя в тягостном томленье.
Салун ухмылок полон. Дверь с петель!!!
- Ковбои! Я спала с ним! - в изумленье
Народ оторопел, узрев Мишель.
- Вы так хотели? Да, я проиграла.
Влюбилась до беспамятства! Без сил
Ему я отдавалась и сгорала,
И умоляла, чтоб не уходил.

Он скалился и нарочито грубо
Над женщиной вершил мужскую "месть".
Я выбила ему мозги и зубы
Калибром тридцать восемь, Ваша честь.
Ир.Полонина

- Сколько лет, сколько зим! Ты проездом? Ну, здравствуй!
И предательски дрожь затаилась в руках…
И над чувствами разум, как раньше, не властен…
- Проходи… всё такой же… седой на висках…

Улыбнулся мужчина: - И ты всё такая.
А вот в доме, как вижу, полно перемен,
Хотя столик журнальный со сколотым краем
Сохранился… и фото, что смотрят со стен.

Оба как-то смущённо на миг замолчали…
Каждый вспомнил своё… Как могло бы всё быть,
И то время, когда они просто устали,
Или чувства их съел незатейливый быт.

- Руки можно помыть? - вновь три шага до ванной,
Так как раньше… На зеркале бритва не та…
- Дежавю… Видно, гость я в квартире незваный, -
И морщинка: - Увы… - залегла возле рта.

Ни о чём не спросил, а она не сказала
Ничего о себе, доставая сервиз,
Только ей показалось, что воздуха мало,
И вопрос: - Ты женат? – без ответа повис.

Чашек тонкий фарфор, чай зелёный с жасмином.
Сахар тёмный вприкуску... кладу на язык...
И как в мае, тогда, пахнет булочка тмином,
И ты прежний, который ко мне не привык.
И.Полонина

Завтра встанем "во фрунт", ну а нынче всем - "вольно"!
Приласкает меня завтра чья-то шрапнель,
Не смотрите, мадам, на меня с Вашей болью,
Я сегодня меняю войну на панель.
Всё равно моя жизнь под откос покатилась,
Но пока я не пал в том последнем бою,
Не торгуйтесь, мадам, окажите мне милость,
Между делом промолвив ненароком: - Люблю.

Нам не страшно погибнуть,
Нам не страшно уйти,
Не поймав поцелуй,
Не сказав до свиданья!
Все страданья,
Мадам,
У меня впереди,
А сегодня любовь...
Пусть она и случайна!

Я не ангел, мадам, да и Вы не святая!
Ваши губы умеют и плевать, и ласкать,
Так позвольте утешиться купленным раем,
А с утра, попрощавшись, идти умирать.
Ведь в последнем бою наша участь известна,
Бросят мясо в огонь, как в бордель юных шлюх.
Не грустите, мадам, Вы ещё так прелестны,
Поцелуйте меня и скажите: - Люблю!
И.Полонина

Сколько ни ходил я по дорогам,
От себя уйти так и не смог.
Сколько ни просил любви у Бога,
Но к тебе вернулся на порог…
Жизнь меня порою больно била,
Начиналась заново не раз,
Ты же за меня всегда молилась,
Молишься, наверно, и сейчас….

Просто назову тебя по имени,
И в глазах твоих найду ответ.
Дорогая женщина любимая,
Ты одна такая – лучше нет!

Знаю, что разлука скоро кончится,
Вижу дом у моря вдалеке,
Платье на ветру твоё полощется,
И слезинка тает на щеке.
Крепко обниму, и всё забудется,
Утону в озёрах глаз твоих,
Всё, о чём с тобой мечтали, сбудется
В домике у моря на двоих…
И.Полонина

Объявляю рассвет! Запрещается ночь
На те дни, что зовутся Весною.
Это значит, тоску и уныние прочь!
Улетаю в Любовь! Кто со мною?
По глазам всё пойму, собирая вокруг
Тех, кто хочет летать, но не может.
Нету крыльев пока? Не волнуйся, мой друг.
Разбегаемся вместе! Дай, Боже!
Ещё чуть и отрыв… не касайся земли
И дыши полной грудью, я рядом…
Только чувствам всей кожей и сердцу внемли,
Не лови окружающих взгляды.
Шире, шире - душой обнимай небеса!
Да, Бог с ними, с земными делами.
Отчего же ты плачешь? То Божья роса
Окропила тебя. - Ты с крылами!
Стал такой же, как я! Ну, и как? – хохочу…
Привыкай расправлять их, летая.
Пусть не все понимают (о том умолчу),
Нас, летающих, целые стаи!
И.Полонина

Неужели придётся стать бабушкой?
Водружать в переносье очки,
Шаркать по полу в стареньких тапочках,
И вздыхать, пришивая крючки.
Свой халат подпоясывать фартуком,
Чтоб оладьев внучатам испечь,
За сметану ругаться на Барсика
И кряхтеть, залезая на печь.
Улыбаться беззубо и ласково,
Пахнуть сдобой, парным молоком.
Не опишешь пером и ни сказками,
Что грядёт в очень скором "потом".

- Дорогой, не боишься спать с бабушкой?
Муж смеётся: - Ну, что ж... се ля ви!
Хоть с прабабушкой… главное - рядышком!
Разве возраст – предел для любви?
И.Полонина

Когда печальная душа непониманием томится,
И нет в кармане ни гроша, и равнодушны близких лица,
Когда гитарная струна фальшивит в песне своевольно,
И кажется, что ты одна, а мир вокруг смертельно болен,

Выводит острое перо витиеватой вязью слово.
Мы ставим души на зеро и за любовь отдать готовы
Всё, чем владеем, что храним, отринув доводы и разум,
И только чувством – им одним – торопимся наполнить фразу.

И в многоточьях видим смысл, и в тайных знаках междустрочий
Завуалирована мысль, а боль оттачивает почерк,
Пронзает, ширится... скребёт пером по душам и бумаге…
Мы ставим души на зеро, творя в смятении и благе.

Вот так рождаются стихи… и замирает мир на вдохе,
И отпускает Бог грехи, вселяя свет поэтам в строки
И в строфы - чистым серебром, оставив тени Абадонне.
Мы ставим души на зеро и... ловим бабочек в ладони…
И.Полонина

Ах, эти жёлтые цветы
На фоне осени багряной…
Тепла последнего черты
И яркий цвет, и терпкий, пряный
Сентябрьский поздний аромат…
Им внемлет полный страсти взгляд,
Не замечающий изъянов.
Одно желание сквозит
Коснуться хризантем точёных,
И те, от нежных рук вблизи,
Приемлют участь обречённо,
Предчувствуя любви итог…
Ласкают пальчики цветок,
А взгляд всё жёстче, отрешённей…
Мгновенье кратко… и рука
Одним движением неловким
Сминает хрупкий стан цветка,
И без того, как грифель, ломкий…

…Ложится каждый лепесток
Осколком прошлого у ног,
Судить не смея незнакомку…
Ир.Полонина

Она любила осень…
ей ветра
несли с листвой прощенье и прощанье,
холодное обидное "вчера"
растаяло,
сменившись с о з е р ц а н ь е м…
Но о себе напомнившая боль,
на слоги разбивая мысль и фразу,
казалось, прошептала: - Боже мой! -
глаза слезой наполнив…
Взгляд на вазе
тоскливо замер…
Тонкая рука
задела роз увядшие бутоны,
вернулась... и погладила слегка
движением замедленным и томным.
Никак не отпускавшая печаль
сквозила в каждом жесте тонких пальцев,
ласкающих букет…
ей было жаль
запутавшийся луч
в засохших пяльцах
когда-то изумительных цветов,
напомнивших болезненно о лете
мозаикой из пыльных лепестков,
рассыпавшихся прямо на паркете.
- Вас надо было выбросить давно! -
помедлила… решив: - Оставлю этот…
Затем вздохнула:
- Жаль, что не дано вернуть им жизни...
Впрочем... как и лето…
И.Полонина