Одна тебе песня дана -
постой же,
помедли немного...
Единственна
эта сосна,
единственна
эта дорога.

Единственна - ветка. И снег.
И эта на проводе птица...
И женщина эта вовек
не сможет ни в ком повториться.

Ни руки,
ни линия плеч,
ни слов предрассветных невнятность...

Нежданность обыденных встреч -
и горькая их безвозвратность...

Я знаю мир — он стар и полон дряни,
Я знаю птиц, летящих на манок,
Я знаю, как звенит деньга в кармане
И как звенит отточенный клинок.
Я знаю, как поют на эшафоте,
Я знаю, как целуют, не любя,
Я знаю тех, кто “за” и тех, кто “против”,
Я знаю все, но только не себя.

Я знаю шлюх — они горды, как дамы,
Я знаю дам — они дешевле шлюх,
Я знаю то, о чем молчат годами,
Я знаю то, что произносят вслух,
Я знаю, как зерно клюют павлины
И как вороны трупы теребят,
Я знаю жизнь — она не будет длинной,
Я знаю все, но только не себя.

Я знаю мир — его судить легко нам,
Ведь всем до совершенства далеко,
Я знаю, как молчат перед законом,
И знаю, как порой молчит закон.
Я знаю, как за хвост ловить удачу,
Всех растолкав и каждому грубя,
Я знаю — только так, а не иначе…
Я знаю все, но только не себя.

Все обойдется в лучшем виде.
Не спорь. Дыши. Прими урок.
Выходит срок любой обиде,
И жизнь - длинней, чем этот срок.

Пообомнется, поостынет
И вдоль пойдет - не поперек...
А там беде или гордыне,
Чему-нибудь да выйдет срок.

И отодвинется. Отыдет.
Отбередит. И, тратясь впрок,
Не снизойдет к былой обиде
Душа... Но дай, но дай ей срок!

Не быть мне уже королевой!
Сгорело моё королевство...
Я слабою стала и нервной -
Коварства мужского наследство!

Не быть мне уже королевой!
Мой трон разобрали на части...
Корону продали налево
И с ней моё женское счастье!

Не быть мне уже королевой!
С другою уехал далёко...
Король мой единственный, первый...
Мне так без него одиноко!

Сдалось мне оно, королевство!
Я стану державной царицей!
Проверено временем средство -
Сжав зубы иду веселиться!

Над головой
созвездия мигают.
И руки сами тянутся
к огню...

Как страшно мне,
что люди привыкают,
открыв глаза,
не удивляться дню.

Существовать.
Не убегать за сказкой.
И уходить,
как в монастырь,
в стихи.

Ловить Жар-птицу
для жаркого
с кашей.
А Золотую рыбку -
для ухи.
Роберт Рождественский

В людском потоке, как в диком поле,
В холодных взглядах, как в злом буране
Она стояла, крича от боли,
Вцепившись в небо двумя руками.

Да так, что небо с ума сходило,
Роняло звезды безумным шквалом,
Молилось, слепло, орало, выло,
Давилось пылью, огнем пылало.

Да так, что люди на всей планете
В немом испуге за руки взялись,
И, просыпаясь, кричали дети,
И звезды, падая вниз, взрывались.

Навзрыд, отчаянно, нежно, слепо,
Давно над сердцем своим не властна
Она кричала, вцепившись в небо:
"Да будь ты проклят! И... будь с ней счастлив..."
В.Хавин

Так ты не понял? Я твоя подкова,
Что, говорят, на счастье. Скакуну –
Она - предмет привычный и не новый –
Необходимость. Руку окуну
Я в кипяток – и он остынет тут же.
Так ты не понял? Я твой кубик льда,
Его кидают в виски – значит, нужен,
Хотя и создан для больного лба,
На лбу – едва заметной прорисовкой –
Узнал меня? - морщинкою твоей,
Что от виска, кокетничаю ловко
С взлетевшей бровью – помогаю ей
Так удивляться. Ты не угадаешь –
Я тень твоя – нужнее вещи нет
Прикрою с тыла, если убегаешь,
И подчеркну - в ответ на рампы свет...

Тебе понять и помнить так немного:
Что хруст бумаги, зимний апельсин
И детский страх, когда ты вдруг один –
Все это я – с доставкою - от Бога...
А ты всему -
Беспечный господин.

Еще он не сшит, твой наряд подвенечный,
и хор в нашу честь не споет...
А время торопит - возница беспечный, -
и просятся кони в полет.

Ах, только бы тройка не сбилась бы с круга,
не смолк бубенец под дугой...
Две вечных подруги - любовь и разлука -
не ходят одна без другой.

Мы сами раскрыли ворота, мы сами
счастливую тройку впрягли,
и вот уже что-то сияет пред нами,
но что-то погасло вдали.

Святая наука - расслышать друг друга
сквозь ветер, на все времена...
Две странницы вечных - любовь и разлука -
поделятся с нами сполна.

Чем дальше живем мы, тем годы короче,
тем слаще друзей голоса.
Ах, только б не смолк под дугой колокольчик,
глаза бы глядели в глаза.

То берег - то море, то солнце - то вьюга,
то ангелы - то воронье...
Две вечных дороги - любовь и разлука -
проходят сквозь сердце мое.
Булат Окуджава

Я встретил женщину. Средь уличного гула
В глубоком трауре, прекрасна и бледна,
Придерживая трен, как статуя стройна -
Само изящество, - она в толпе мелькнула.

Я вздрогнул и застыл, увидев скорбный рот,
Таящий бурю взор и гордую небрежность,
Предчувствуя в ней всё: и женственность, и нежность,
И наслаждение, которое убьёт.

Внезапный взблеск - и ночь... Виденье Красоты,
Твои глаза на миг мне призрак жизни дали.
Увижу ль где-нибудь я вновь твои черты?
Здесь или только там, в потусторонней дали?

Не знала ты, кто я, не ведаю, кто ты,
Но я б тебя любил - мы оба это знали.
Шарль Бодлер

Начни с простого – вымой всю посуду -
Уменьши список будущих задач.
Свои носки, лежащие повсюду,
Сложи в мешок, мешок подальше спрячь.

Толпу бумажек возле монитора
Сожги, свалив в большой железный таз.
Всё нужное тебе – в мобильном на повторе,
А остальное гуглится на раз.

В конце концов - повесь на кухне полку,
Пять лампочек сгоревших замени.
И не ворчи, что в этом мало толку,
Особенно в масштабах всей земли.

Да, нелегко идти к великой цели,
Стремясь повсюду причинять добро,
При этом дважды в день, пять дней в неделю
Шагать пингвином в переход метро.

Желанье доказать чего-то свету
С утра пораньше - малость придуши.
Не приводи в порядок всю планету,
Достаточно квартиры и души.

Начни с простого – вымой всю посуду...
Игорь Бурмистров

Грустит дурнушка:
- Мне ль надеяться,
Что я кому-нибудь понравлюсь,-
Но женщины на свете делятся
Не на дурнушек и красавиц.

Другая шутит - я не девица,
Я лето, даже не в июне...-
Но женщины на свете делятся
Не на стареющих и юных.

Вздыхает Золушка - что делается!
Бал в драгоценностях несметных! -
Все женщины на свете делятся
Не на богатых и на бедных.

Любовь? Казалось бы безделица!
Но годы мимо, горе мимо.
Все женщины на свете делятся
На нелюбимых и любимых.

От счастья расцветешь, как деревце
В год засухи от струй дождливых.
Все женщины на свете делятся
На несчастливых и счастливых.
Александр Кронгауз

Все будет хорошо. Поплакали - довольно.
Растаял черный лед. И черный год прошел.
Все кончилось давно. Уже почти не больно.
Все будет хорошо. Все будет хорошо...

Какое дело нам, кто там рукою вертит,
Галактики ли ось, судьбы ли колесо.
Безудержная жизнь не думает о смерти,
И это хорошо. Ведь правда, хорошо?

Но чур, не вспоминать, о том, что было прежде.
Ни словом, ни кивком, что было, то прошло.
Вот вам "любовь-морковь". Не "хочете" - не ешьте.
Все будет хорошо, все будет хорошо!
Р. Абельская

СорвалАсь.. накричала... устала...
Виновата..... бывает... прости....
И опять над платформой вокзала
КрУжит чайка - о ком-то грустит...

Успокоюсь... Вернусь...Всё сначала....
Встреча... Взгляд...Улыбаюсь: "Привет...
У меня? Всё нормально....Скучала..."
Утонул в поцелуе ответ...

Так бывает... мы все не безгрешны...
И хоть скрылся из вида вокзал,
Иногда нам нелишне, конечно,
Оглянуться и... дёрнуть "стоп-кран"....
Одинцова А.

Мы ещё и не живём
И не начали.
Только контуры углём
Обозначили.
Мы как будто бы во сне
Тихо кружимся
И никак проснуться не
Удосужимся.
Нам отпущен воздух весь,
Дни отмерены,
Но как будто кем-то здесь
Мы потеряны.
Нас забыли под дождём -
Мы не пикнули,
Но как будто вечно ждём,
Чтоб окликнули.
Л. Миллер

Я не помню стихов. Я забыл шелест книг.
Я листаю оконные стёкла*,
Мониторы, витрины, бутылки, огни
Фонарей разноглазых и блёклых;
Пьяно щурясь, пытаюсь поймать миражи
В пестроте бриллиантовых граней –
Но их нет… Только пятнышко солнечной лжи
Моет лапы в щербатом стакане...
Книга жизни горит – по листку, по строке
Растворяется дымной молитвой,
Время-киллер смывает следы на песке,
Из которого стёкла отлиты.
Расписанья пусты, проводник заплутал,
Поезд жизни бежит – не догонишь.
Всё течёт… Человек человеку – вокзал
За стеклом в уходящем вагоне…
Алекс Фо

Сквозь сон неразличимая,
влекущая, влекомая,
реальная и мнимая,
родная, незнакомая,
попутная, прохожая
и по волнам бегущая,
тождественно несхожая,
отцветшая, цветущая
от алого до бледного,
до отреченья верная,
застенчивая первая,
заснежено последняя,
осенняя и вешняя,
в свой срок недолюбившая,
невинная и грешная,
прощеная, простившая,
открытая, запретная,
интим-конспиративная,
взаимно безответная,
законная, фиктивная,
прилежно хаотичная,
упрекам неподвластная,
цинично безразличная,
счастливая, несчастная,
нездешняя, волшебная,
былинно-настоящая,
целительно целебная,
ранимая, ранящая,
на чувства осторожная,
холодная, но страстная,
безумно невозможная,
безумствами прекрасная,
гонимая, гонящая,
как крепость непреступная,
зовущая, манящая,
лишь для тебя доступная,
запретно горделивая,
до ужаса красивая,
скандальная, учтивая,
и вся противоречивая,
влюбленная, любимая,
коварно непонятная,
в веках неповторимая,
вовек невероятная...

Третья чашка чая…
Плавится тишина…
Больше не отвечаю…
Маленькая вина
Может быть за собою
Тянет всю жизнь на дно…
А говорить с тобою
Смысла нет все равно…
Тот, у кого все складно,
Нищего не поймет…
Больно сейчас…да ладно, -
Пусть поболит - пройдет!
Время меня лечило
От всевозможных бед,
Только не научило
Сопротивляться…нет…

Третья чашка чая
И травяной бальзам…
Больше не отвечаю,
Да и нет смысла...Нам
Выпала эта встреча,
Видимо, не с руки…
Больно…но делать нечего –
Ладно хоть не враги…
Ты извини за глупости,
Что с горяча порой
Я говорила…В сущности,
Это характер мой…
И ничего не хочется…
Думаю и молчу…
Мне ведь и одиночество,
Кажется...по плечу...

Счастье, здравствуй, прекрасно выглядишь!
Ты мне даже кого-то напоминаешь...
Заходи, мне минуточку выделишь?
Я раньше ждала тебя долго, знаешь?

Ну что ж, познакомимся? Я одна.
У тебя холодные руки, странно.
Присаживайся, чаю/кофе/вина?
Знакомство с тобой было очень желанным.

Рассказывай, где пропадаешь так долго?
Ты знаешь, тебя я уже обыскалась.
Пыталась найти сама, но без толку...
А надежда все же жила, оставалась...

Садись поудобней, стесняться не надо.
Надеюсь, со мной никогда не расстанешься...
Ты рядом, и знаешь, я так тебя рада!
Возьми одеяло... Надолго останешься?

Не собираюсь бить на жалость
И выглядеть смешным боюсь...
Тебе легко - ты уезжаешь,
Мне тяжело - я остаюсь.
Какая сумрачная сила
У этих побелевших губ!
Тебе легко - ты разлюбила,
Мне тяжело - я все люблю…
До нас кому какое дело?
У всех своих довольно дел.
Тебе легко - ты повзрослела,
Мне тяжело - я постарел...
Уже никто помочь не властен!
Спустилась ночь, как серый флаг…
Тебе легко - какое счастье...
Мне тяжело - какой пустяк...
Е.Долматовский

Господи, только бы не разреветься на улице!
Ну же, терпеть, ну еще, ну хотя бы до лестницы!
Шаг от бедра, поворот головы, не сутулиться.
Губы дрожат отраженным в воде полумесяцем.

Вот, говорят - королева. О, да! Королева я!
Пальцев марать о чужие грехи не придется мне.
Только ведь руки мои - одинаково левые,
Обе они не в ладах с обручальными кольцами.

Быть бы мне маленькой, слабой, - о, как бы любила я!
Всё отдала б, по частицам – берите задешево!
Ну же, скажите хоть кто-нибудь: «девочка, милая»,
Вместо громоздких речей. Лифт, этаж, ключ, прихожая.

Пить в темноте – света нет. Телефон не работает.
Или не пить, а реветь до истомы в конечностях,
Новопассита и кофе набраться до рвоты бы,
И, зеркала обходя, замечтаться о вечности.

Выйти на улицу – ну помогите хоть кто-нибудь!
Гордость заснула – и черт с ней, сведенной зевотою.
Сударь! Постойте! Желаете странствие по небу?
Ах, вы спешите… Нет-нет, телефон не работает…

Ровно в шесть ты встаешь со стула,
Чтобы выйти с работы в осень.
Прячешь в плащ силуэт сутулый,
Из метро выползаешь в восемь
И бредешь в магазин за хлебом,
Молоком и… бутылкой водки.
И дырявят собой высотки
Над твоей головою небо.
Предподъезность. Окурок – в лужу.
Грязный лифт и седые стены.
Если б не был тогда простужен,
Ты бы точно порезал вены.
Дверь закрыв и задернув шторы,
По привычке: «Малыш, я дома…»
Чудом спасшийся из Содома,
Получивший билет в Гоморру –
В темноту, в пустоту… в бездвижье,
В «здесь-ее-больше-нет» пространство,
Ты живешь, не желая выжить,
Вечера погружая в пьянство.
Выжигая дешевым пойлом,
Мысли, память и даже… душу
Ты стакан за стаканом глушишь,
Признавая что ты не стоил
Ни движенья ее, ни взгляда,
Ни ее «я скучаю. Очень».
Ей хотелось с тобой быть рядом…
В неизбежности вязнут ночи,

И у каждой – ее глаза…

Разрешите зайти, разделить одиночество с Вами,
В Ваших грустных глазах виден отсвет потухшей зари.
Может, будет светлей одинокими нам вечерами,
Вы позвольте зайти и тепло Вам своё подарить.

Разожгите камин, вместо дров подложите печали,
Разделите со мной на двоих тишину и рассвет.
И вздохнут с облегчением ангелы за плечами,
Там, где двое умеют молчать, одиночества нет.

Вы не думайте, я не лукавлю и Вас не обижу,
Не предам, как другие меня предавали не раз.
Перекрёстки дорог нашей жизни становятся ближе,
Разрешите взглянуть в глубину Ваших искренних глаз.

Я тебе никогда не снилась,
Не стучалась в окно рассветом.
По щеке
слезой не катилась,
Не звучала в душе сонетом.

На следы твои не
ложилась
Снегом белым, морозом хрупким.
И порою ночной не билась
Телефонным молчаньем в трубке.

На ладони к тебе синицей
Безбоязненно не садилась.
Разгорающейся жар-птицей
Я в объятьях
твоих не билась…

Ну и что, разве дело в этом?
Что не держишь, то не
обронишь...
Мне достаточно знать что где-то
Обо мне ТЫ, все таки,
помнишь...

я умираю всякий раз,
когда молчишь... я умираю
от осознания тоски,
от одиночества-костра...
но не могу тебя винить —
ты сам моим молчаньем ранен,
и мы когда-нибудь сравним:
чей дольше — стон,
чей тоньше — шрам...
..я умираю всякий раз,
но смерть безрадостна, поверь мне,
и синтезировать стихи из этой боли —
тоже боль,
нет сокровенней ничего,
чем робкой мысли откровенье:
хотя б на час вернуть вчера,
чтоб только миг побыть с тобой...

Возвращаюсь в любовь - из коротких и длинных отлучек,
Философских эссе, силлогизмов, подернутых льдом.
Пусть опять непокой, и над крышей - лиловая туча,
Все равно - это дом. Нерушимый единственный дом.

Возвращаюсь в любовь - вне времен и пространственных рамок.
Два окна, да крыльцо, да узорный наличник резной...
На сегодня - изба. Завтра - стрельчатый рыцарский замок.
Послезавтра - урочище в лиственной неге лесной.

Переливом обличий, богатством неслышных аккордов
Мне земля - лабиринт, где сплетаются в узел пути.
Гнев и боль растеряв, позабыв про обиду и гордость,
Возвращаюсь в любовь. Просто некуда больше идти.
Надежда Шляхова

А всё-таки надо... пусть даже однажды...
достигнув вершины, догнав горизонт,
споткнуться... и падая... клеточкой каждой,
почувствовать пропасти гибельный зов.
И, силы теряя - в ущелье срываться,
кровавыми пальцами камни крошить...
И, вдруг, умирая... в живых оставаться...
... у самого края - в живых оставаться!...
Присесть... Помолчать... Закурить... Рассмеяться...
и думать:
- Как всё-таки здорово жить!
::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::

Как много нужно, исподволь старея,
Ещё успеть бы - понимаешь вдруг, -
Пока не села сердца батарея,
Пока исправны инструменты рук!
ххххххххххххххххххххххххххххххх

Вот эта женщина чужая
чем взгляд остановила мой?
Она парила над толпой
людей вокруг не замечая.
Я по делам куда-то шел...
А ты летела,
ты летела,
раскинув крыльев тонкий шелк,
и сердцем и лицом светлела.
И грустно сердцу отвечая,
ответил я, взгрустнув слегка,
что эта женщина чужая -
чужая мне,
но так близка...

Колпов
Продавалась душа -
за неё попросили немного.
Продавалась любовь -
прикупили за ломанный грош.
Продавалась мечта -
ценник резали снова и снова...
Нарасхват уходила
только милая сладкая ложь

И её не хватало!
Ломились прилавки от давки.
Цены резко взвинтили,
а за счастье купить - и не стой!
Но Господь положил
на сей торг очень крупные ставки:
Каждый должен отдать
за иллюзию - Вечный Покой.
Продавалась душа...

Продавалась душа...И хорошего качества, вроде...
Там, со скидкой цена получалась нелепо смешной
Только вот не нашлось покупателя,-души не в моде.
Их, бывает используют...редко..И только весной...

И валялась она на прилавке ненужным товаром,
Но какой-то чудак продавца равнодушно спросил:
-Как насчёт пол-цены? Тот ответил, разя перегаром:
-Приходите весной. Души нынче заразно больны.

Вторoпях человек отошёл от лихого прилавка
И уняв, ниоткуда возникшую странную дрожь,
Он рванул в тот отдел, где царили веселье и давка
покупать, как и все внесезонную чистую ложь.

В лабиринтах памяти и грез,
Где блуждают феи из пластмассы,
Где разводят краски солью слез
И за все ошибки платят в кассу...
Где любовь не делится на ДО,
А тем более не делится на ПОСЛЕ…
Жмется ревность в стареньком пальто
На судьбой оплеванном погосте.
Где слова звенят сильней стекла,
Разбиваясь в пустоте на мысли…
Где летят неслышно поезда
Все назад, в начало старой жизни.
Там встречаются с любимыми, но жаль,
Что итог у этой встречи знают…
Сероокая наивная печаль
В лабиринтах памяти блуждает…
В этом мире скованных теней,
Что по-своему прекрасен, но не боле
Время движется немножечко быстрей
По чужой, незримой людям, воле...
В лабиринтах памяти, как лед
Чувства - лишь проплешенны проталин…
Там тебя уже давно никто не ждет,
Там ты гость, пусть РАНЬШЕ был - хозяин…

Олег ГОРШКОВ
На полувздохе прерванный ноктюрн:
Как будто ноты, выдранные с мясом,
Упали прахом в глотки темных урн -
Кремация крещендо контрабаса.
Кренелевидно выгнуты кресты
В излете скорбном дымных поперечий,
И ярче спирта, легче бересты
Сгорает звук и строгий, и беспечный.
Немой закат в погибельной тоске.
Монета солнца скрылась в красной щели.
Остывшие, всё тянутся к руке
Древко смычка и гриф виолончели.
И на душе лежит печать вины
За этот мир бесчувственно-помпезный.
И вновь в провал оборванной струны
Срывается душа, как в вечность бездны...