В ее глазах печали свет,
Как лучик солнца сквозь завесу,
Тревожит возраст – 50 лет!
Мою прекрасную принцессу.
И в белой лилии руки
Все чаще зеркало таится,
И хоть движения легки,
Она в душе его боится.
Ведь отражение не лжет,
Оно фиксирует бесстрастно
За часом час… за годом год,
Но только грусть твоя напрасна.
Ты словно майский дождь свежа,
И зелень глаз, и нежность кожи
Бьют в отраженье – хороша!
И вторю зеркалу я тоже.
Ты недоверчиво вздохнешь,
Потом посмотришь благодарно
И улыбнешься – все ты врешь,
А отражение – подавно!

Свет мой зеркальце, молчи!
Ничего не говори!
Я сейчас напудрю носик
И задам тебе вопросик.
Свет мой зеркальце, молчи!
Ничего не говори!
Дай ресницы я накрашу
И тогда я стану краше.
Свет мой зеркальце, молчи!
Ничего не говори!
Губы блеском подведу,
Вечером гулять пойду.
Свет мой...Помолчи сама!
А то я сойду с ума!
Надушись, надень серёжки,
Кольца, брошки и сапожки,
Кофту, брюки, и халатик,
Только бантик лучше сзади,
Юбку, туфли и колготки,
Шевелись же! Идиотка!
Ну-ка ближе подойди...
Хороша!!!!!
Теперь иди...

Хмелеющий от прелести ланит.
Вкушая вина с грешницей в постели:
«Ведь что-то женщин с винами роднит?!» -
Я размышлял и делал параллели.

В семнадцать лет душа ее полна
Кумирами с плакатов и открыток.
В шампанском есть немного от вина,
По сути ж – газированный напиток.

За двадцать лет – прекрасный возраст, но
От женщины в ней только половина.
«Десертное» - хорошее вино,
Но есть еще и марочные вина.

Тридцатилетний возраст славлю я,
Одновременно зрелый он и нежный.
Теряется реальность бытия,
Когда я пью портвейн «Южнобережный».

Сорокалетних женщин совершенство –
Венец любви и божеству под стать.
Мускат «Гран-При», небесное блаженство!
Испить его – и можно умирать.

Но есть коллекционное вино
Как таинство массандровских подвалов.
С годами лучше лишь становится оно,
Да дегустаторов осталось мало...

Мне бы двадцать мои, мне бы двадцать!
Стан точенный, от шеи ноги.
Под нахальной копной рыжеватой,
Так свободного места много!
Карих глаз искромётность и глупость.
Незадумчивость, лоб без морщинки.
И наивная нестыдливость
Под настойчивым взглядом мужчины.

Мне бы тридцать мои, мне бы тридцать!
Стройность та же, но грации больше.
Поступь лёгкая, туфли от CHESTER.
Взгляд умнее, спокойней и строже.
Рыжина изменила яркость,
Ну, а как же, уже не девчонка!
В голове институт, два даже,
Уместились под взбитой чёлкой.

Мне бы сорок мои, мне бы сорок!
Лёгкий шлейф SILENCES от JACOMO
Чуть округлые плечи и бёдра.
И ленивой пантеры походка.
Нет уже для волнений причины,
С философией всё же знакома!
У руки импозантный мужчина,
В голове от Сократа до Фромма.

Мне бы…впрочем, потом всё пресно,
Сотню раз на диету садилась.
В общем, дальше не интересно.
И чего я раздухарилась…?

Мой долгожданный собеседник,
далёкий, близкий, чуткий друг...
Я прячу робость и испуг
за точкой реплики последней.

Не претендуя на влюблённость,
уйдя от флирта и игры,
Вы были так ко мне добры,
приветливы и благосклонны...

Как так случилось, я не знаю -
не прячась за сплетенья фраз,
не слыша Вас, не видя Вас,
но чувствуя, Вам... доверяю.

Мы, пригубив несовпаденья,
слизнув горчинку с губ сухих,
не разделяя на двоих
ни дней потерь, ни дней рожденья,

пересечёмся... В этой жизни,
иль, может статься, в жизни той,
где будет всё смешной игрой,
где нет простых и сложных истин...

Да так ли важно?.. Без печали
я отзываюсь на привет...
Не бойтесь, друг мой, свой секрет
Вы хорошо зашифровали...

Пусть так. И в душный летний вечер
я, загрустив по сентябрю,
благодарю, благодарю,
мой светлый друг, за нашу встречу...

Ты теряешь меня. Так легко и почти понарошку,
Как сквозь пальцы - песок, как в отлив исчезает вода...
Это будет легко - мне не нужно остаться хорошей...
Просто пальцы однажды разжав, не найдешь и следа...
Это будет легко. Ты себя убедишь, несомненно,
В том, что просто закончились странные зимние сны...
Я не стану стучать изнутри грозной памятью в вены,
И будить по ночам, отрывая от верной жены...
Я не стану рыдать, бить посуду, делить или множить
Километры на Вечность, досаду - на плач сентября...
Ты теряешь меня так наивно, так зло и безбожно,
Словно это не ты так боялся меня потерять...

Из разных зол, мне, выбирая меньшее,
От главного себя бы оградить.
Под временем нещадным бьется Женщина,
Звенит струной натянутая нить.

Одежда, грим... А годы тем не менее
Все хуже получается скрывать.
Безжалостно общественное мнение –
В толпе уже не «девушка», а «мать».

Но стоит ли стремиться ультрамодною
Стать снова? Только рано – и святой.
Ведь сколько за улыбкою джокондовой
Желания с высокой чистотой.

И мягкости во взгляде, в плавных линиях,
И в поступи неспешной в суете.
У Женщины нет возраста, нет имени,
Есть вечное стремленье к красоте,

К тому, чтоб звезды падали и падали –
Пусть зеркало не слишком нынче врет –
Чтоб «ах, какая женщина, не правда ли?»
А коли так, с улыбкою – вперед!

Переперчить судьбу, переперечить
И выйти в ноль,
поставив на зеро…
Упрямство – в кости вросшее тавро,
Не вылечить ничем, не искалечив, -
в итоге ты ни повар, ни игрок

Всё потерять и всё же не смириться,
Поверить в то, что властен над судьбой,
Придумать цель, превозмогая боль,
В ладонь листа, роняя сквозь ресницы
Земной души поваренную соль.

Варить похлебку из надежд и сказки,
Парить, творить, добавить рифм пучок,
Снять пробу и обжечься (что за чёрт!
А вкус!) и сморщив кислую гримаску,
Судьбу отправить в мусорный бачок.

Зло прищурься, назови стервой,
выпей водки, закури нервно,
хлопни дверью, помолчи сутки,
бей посуду, отбери юбки
те, что "слишком", отвернись ночью,
телефон проверь, порви в клочья
мой дневник, не замечай слёзы,
не звони, приди домой поздно,
перед выбором поставь, мучай
недоверием, не тот случай,
чтоб остаться вот таким добрым,
пригрози, что чемодан собран...
Как ты можешь быть всего выше?!!
Не прощай мне всё подряд, слышишь?...
Елена Ломакина

Душа, тебе давно пора одеться -
негоже в неглиже...
Ведь про тебя и про больное сердце
всё сказано уже...
Метаться от небес до преисподни -
бессмысленная блажь.
Уволена! Последний день сегодня
тебе записан в стаж.
Служила верно... Только слишком много
поставила на кон...
А с проигравших спрашивают строго.
Увы, таков закон...
Заплатим пополам. Не плачь, сестричка!
Не будем горевать.
Уложим все крылатые привычки
в коробку под кровать...
Научимся варить компот, Донцову
читать по вечерам,
полюбим "тоже"... Ничего другого
не нужно будет нам...
....
Уговорила... Всхлипывает реже -
смирилась, может быть...
Осталась малость - погасив надежду,
себя уговорить...

Если что-то не ладится,
И клюют через день,
Ты наряд – тот, что нравится –
Ранним утром надень.

Подмигни себе в зеркале,
Чтоб не горе, не страх –
Смех веселый посверкивал
В этих темных зрачках.

Что еще из оружия?
Открывай арсенал –
Вот сережки, и кружево,
И на губы коралл.

Ну, сама себе нравишься?
Брови кисточкой тронь…
Вот и ладно. И справишься.
Целься… Готовсь… И огонь!

Он знал, что значит быть смешным
И что такое одиночество,
Как трудно быть всегда немым,
И что такое жажда творчества.

Но у него была она -
Богиня - беленькая куколка,
И доводила до пьяна
Ее растегнутая пуговка.

Ее зеленые глаза,
Улыбка, кружево на платьице,
И взгляд немного свысока
У юной маленькой развратницы.

Он замирал у ее ног,
Одной рукой обняв коленочку.
Стеклянный мальчик-пастушок
Любил фарфоровую девочку...

Зачем слова..., когда они безлики?
Зачем душа...,когда в ней только боль?
Молю глазами я святые лики -
О жизни с верою в любовь...

Я соткана из разных измерений:
Из прошлого...сейчас...и в никуда!
Какую карму выбрал мне злой гений,
Что я мечусь опять внутри себя?

СквОзь испытанья- жизнь приговорила...
Испить из чаши разные потери...
В сознанье счастью не закрыла двери...
И все еще Надеюсь...Жду...и Верю...

Иду вперед. Наощупь, в полумраке,
От окружающих пытаясь слезы скрыть,
Уже готова я сцепиться в драке
С невзгодами, что мне мешают жить…
Иду вперед. Дождь исхлестал до ссадин,
И ветер рвет одежду на куски…
Я столько натерпелась за день…
И ночью нет спасенья от тоски…
Иду вперед. Иду и точно знаю:
Дороги дальше нет, но я найду…
И трудному пути я все прощаю…
И силы больше нет. Но я иду…
Иду вперед. Неважно – поздно, рано,
Неважно, что осталось позади…
Как дикий зверь, зализываю раны,
Вполголоса шепчу себе: " Иди…"

Очень слабая стала, ранимая,
Ни себе, ни кому не нужна.
Отреклась я от прежнего имени,
Отказалась от тела душа.
Озираюсь на путь непройденый
Пустотою бесцветных глаз -
Не привыкла я быть непонятой,
Не хочу быть такой сейчас.
И за то, что живу неистово,
И за веру в Любви слова
Мне судьей стали взгляды искоса
И по-зверски людская молва.
И могла бы, как раньше, озлобиться,
Развернуться и гордо идти!
Только дикою злобою горбятся,
И ослиным упрямством гробятся
Не по-детски седые шаги...

Очень слабая стала, ранимая...
Отреклась...
Отделилась...
Ушла.

Вывожу свою жизнь на исходную...
Начинать надо тоже уметь.
За фальшивой звездой путеводною
Не шагаю безропотно впредь.

И пароли меняю решительно,
Ставя новые коды на «ввод».
Сердце снова в рубахе смирительной...
Оно сильное – переживёт.

И душа вся канатами связана...
Перетерпит – ей не привыкать…
Я могу… Я должна… Я обязана…
Без ошибок сначала начать.

Своих утрат перебирая даты
И вспоминая лиц забытых имена,
Мне странно осознать своё «когда-то»,
И свыкнуть с неизбежным «никогда».
И что казалось вечным- стало тленным,
Когда весь мир стал тесным для двоих,
Мне каждый взгляд твой виделся последним,
Прощальным становился каждый стих.
Теперь я принимаю то, что раньше
Меня рвало на самые куски.
Я стала вдруг терпимее и... старше
На горечь с трона свергнутой любви.
Одна...
Как прежде...
Это постоянство
Вдруг стало предсказуемо-родным,
Заполнило собой моё пространство,
И отозвалось привкусом стальным.
Мой Соломон погиб... Всё остается.
Не-свое-вре-ме-нность- моя сестра-
Под левой грудью болью отзовется,
И канет в безмятежные лета.
Теперь мне в этом мире мало места,
Сама перед собою в неглиже

Желаешь ты, чтоб я скорей исчезла?
Да ты не беспокойся,
Я уже...

Я такая, как все. Точно так же, как все, притворяюсь,
До небес вознося гениальность лжецов и невежд....
Улыбаясь себе в зеркала, никому не признаюсь,
Что дороги судьбы замело листопадом надежд...
Полусветская мисс. Или - миссис? А, к черту! Неважно...
Прикоснувшись губами к руке, кто-то дарит цветы,
Даже не попытавшись узнать, как ночами мне страшно
Просыпаться и видеть, как медленно гаснут мечты...
Так, как к горлу комок, поднимается мгла сновидений.
Вскинусь в крике немом, и, в кровати испуганно сев,
Точно прячась в себя, я сожмусь, обнимая колени,
И шепчу: ”Ну, не плачь. Перестань. Ты - такая, как все...”
Утро высветлит ночь. Молча выйду из дома - ДРУГАЯ.
Кто-то вслед поязвит, маскируя то зависть, то грусть,
Кто - осыплет хвалой, мол, вы - чудо... А я отвечаю:
“Нет; такая, как все!” - и, о чем-то вздохнув, улыбнусь.

https://youtu.be/sUUix8pPiDs
Надежда - это горечь и беда,
Не отступает, сколько ни гони...
И пропадая, падают в года
Слепые, ей подаренные дни.
Надежда... догоревшая свеча,
Когда всем срокам долгим вышел срок...
И вот уже готовится печаль
Вонзиться болью в сердце и висок...
Надежда... та связующая нить
Между вчера и завтра в темноте,
Чтобы с ума, наверное, не сойти
И не разбиться в гулкой пустоте...
Когда всем долгим срокам вышел срок
и я сама стою на рубеже...
Надежда, словно маленький цветок,
В усталой распускается душе...

Знаешь, роптать на судьбу нелепо
Словом горчит послевкусие истин ...
Тот, кто придумал Седьмое небо -
Правит нами и ныне и присно...

Долготерпением не обольщайся...
И... да «Воздастся» за помыслы наши...
Тот, кто владеет ключами счастья -
Светоч в проеме замочных скважин...

Нет, не умеем играть безупречно
Жизни спектакль мы, лицедеи...
Кто там из бездны суфлерской шепчет?..
Божий угодник? Адепт ЛаВея?...

Пялится свечкой небесное дуло,
Жизнь под прицелом в театре "Виварий"...
Тот, кто тебя и меня придумал,-
Еще не закончил писать сценарий...

Бывают дни, что круги ада, —
в них дух разлада и распада,
и очевидно лишь одно:
как много, Господи, нам надо,
как мало, в сущности, дано.

Тогда, отчаяньем ведома,
бегу из сутолоки дней,
и лес, что в двух шагах от дома,
дает приют душе моей.

И в миг, когда на сердце камень
житейских распрей и обид,
дано мне ствол обнять руками
и одиночество избыть.

И, прислонясь щекой к берёзе,
я не пытаюсь отличить,
её ль, мои ли это слёзы
стекают землю окропить...

И лишь пройдя сквозь все печали,
в конце пути, а не в начале,

пройдя сквозь годы и преграды,
понять мне было суждено:
как мало, в сущности, нам надо,
как много, Господи, дано.

Если ты, как затравленный зверь,
Лижешь раны в холодном снегу,
Отыщи мою дверь и поверь -
Я тебе чем смогу - помогу.
Если вдруг взбеленилась судьба
И тебя завернула в дугу,
Постучи в мою дверь и поверь -
Я тебе чем смогу - помогу.
Помогу тебе в засуху, в дождь,
В жаркий полдень, в холодной ночи,
Если только меня ты найдёшь -
Постучи в мою дверь, постучи.
Ну, а если когда-нибудь я
Окажусь в лапах лютой пурги,
Пусть откроется дверь и твоя,
Помоги мне тогда, помоги...
и.тальков

Благодарю за всё. За тишину.
За свет звезды, что спорит с темнотою.
Благодарю за сына, за жену.
За музыку блатную за стеною.
За то благодарю, что скверный гость,
я всё-таки довольно сносно встречен —
и для плаща в прихожей вбили гвоздь,
и целый мир взвалили мне на плечи.
Благодарю за детские стихи.
Не за вниманье вовсе, за терпенье.
За осень. За ненастье. За грехи.
За неземное это сожаленье.
За бога и за ангелов его.
За то, что сердце верит, разум знает.
Благодарю за то, что ничего
подобного на свете не бывает.
За всё, за всё. За то, что не могу,
чужое горе помня, жить красиво.
Я перед жизнью в тягостном долгу,
и только смерть щедра и молчалива.
За всё, за всё. За мутную зарю.
За хлеб. За соль. Тепло родного крова.
За то, что я вас всех благодарю,
за то, что вы не слышите ни слова.
Борис Рыжий

Встречаются, чтоб расставаться,
Влюбляются, чтоб разлюбить.
Мне хочется расхохотаться
И разрыдаться, и не жить!
Клянутся, чтоб нарушить клятвы,
Мечтают, чтоб клянуть мечты...
О, горе тем, кому понятны
Все наслаждения тщеты.
В деревне хочется столицы...
В столице хочется души...
И всюду человечьи лица
Бесчеловеческой души...
Как часто красота уродна
И есть в уродстве красота...
Как часто низость благородна
И злы невинные уста.
Так как же не расхохотаться,
Не разрыдаться, как же жить,
Когда возможно расставаться,
Когда возможно разлюбить?

За тобой не закрывая дверь,
Я живу уже который год.
И с тех пор отсчет моих нечаянных потерь
Остановлен и кого-то ждет.

Опять метель и мается былое в темноте.
Опять метель - две вечности сошлись в один короткий день.
Короткий день...

Ты, меня не ведая, прости,
На пороге долго не томись,
Ведь теперь у нашей повторившейся любви
Станет сроком давности вся жизнь.

Опять метель и мается былое в темноте.
Опять метель - две вечности сошлись в один короткий день.
Опять метель и мается былое в темноте.
Опять метель - две вечности сошлись в один короткий день..

Я знаю, что время лечит,
А от чего – не знаю…
От боли, что нас взрастила? –
Она в нас вросла и стала
Той странной жизненной силой,
Что на плаву держала.
-
Здесь рвётся не там, где тонко.
Здесь тонут не там, где топко.
На сердце, порванном в гонке,
Узор материнской штопки.
Нам в жизни немного надо –
Пройти по самому краю,
По самому краю ада,
По самому краю рая.
И нам от себя не деться,
И мы всегда виноваты,
Прилежно неся из детства
Спасающие утраты.
-
И время нас не излечит –
Мы в жизни так мало знаем…
И любим смешные вещи.
И иногда летаем…

Ну что тебе надо еще от меня?
Чугунна ограда. Улыбка темна.
Я музыка горя, ты музыка лада,
ты яблоко ада, да не про меня!

На всех континентах твои имена
прославил. Такие отгрохал лампады!
Ты музыка счастья, я нота разлада.
Ну что тебе надо еще от меня?

Смеялась: "Ты ангел?" - я лгал, как змея.
Сказала: "Будь смел" - не вылазил из спален.
Сказала: "Будь первым" - я стал гениален,
ну что тебе надо еще от меня?

Исчерпана плата до смертного дня.
Последний горит под твоим снегопадом.
Был музыкой чуда, стал музыкой яда,
ну что тебе надо еще от меня?

Но и под лопатой спою, не виня:
"Пусть я удобренье для божьего сада,
ты - музыка чуда, но больше не надо!
Ты случай досады. Играй без меня".

И вздрогнули складни, как створки окна.
И вышла усталая и без наряда.
Сказала: "Люблю тебя. Больше нет сладу.
Ну что тебе надо еще от меня?"
Андрей Вознесенский

Путь к мудрости прост
(говорю без улыбки) —
он мной до конца досконально прослежен:
Сначала — ошибки.
И после —
ошибки.
И снова —
ошибки,
ошибки,
ошибки...
Но —
реже,
и реже,
и реже...

Ах, если б жизнь по-новому начать -
Каких ошибок мы б не совершили,
И с тем бы, с кем не надо, не дружили,
Молчали бы, где нужно промолчать.

Учились бы не там, и вышли б в знать.
С другими бы, наверно, изменяли,
Мужей и жен бы на иных сменяли…
Ах, если б всё могли заране знать.

Не так бы воспитали б мы детей,
Которые не с нами бы зачались.
А может быть, куда-нибудь умчались,
Или прожили просто, без затей.

И наша жизнь бы не была пуста,
Не преступили б, где не надо, кромку,
А может, подстелили бы соломку,
И на другие падали б места.

Совсем не там бы проявляли прыть,
Но четко уяснив себе однажды,
Что в ту же воду не вступить нам дважды,
Мы продолжаем по теченью плыть.

И нас несет неспешная вода,
Несет туда, куда ведет теченье,
И создается даже впечатленье,
Что мы хотели именно туда…

Да, мир иллюзий нам необходим.
Плывем красиво кролем или брассом…
Каким бы ни был в плаваньи ты ассом -
Мы тонем стилем все-таки одним.

Я прошла не одну - много разных дорог...
Я над пропастью шла, забывая о риске...
Я узнала, что мир и красив, и жесток...
А у счастья не взять гарантийной расписки.
Я сгорала в пожарах бессонных ночей...
Замерзала я в глыбах сомнений и боли...
Запирала себя на сто тысяч ключей...
И опять отпускала с рассветом на волю.
Я твердила себе, что душа умерла...
Что во мне не осталось ни искры желаний...
Что построю я замок себе из стекла...
Из осколков разбитых своих ожиданий.
И вокруг его стен посажу я цветы...
Пусть врачуют мою беспокойную душу...
А мятежные сны и безумство мечты...
Мой хрустальный покой никогда не нарушат.
Научившись едва жить с собою в ладу...
Одиночества шалью укутавши плечи...
В мир разбитых иллюзий неспешно иду
Проверять может, время действительно лечит.