Владисла́в Фелициа́нович Ходасе́вич (польск.Władysław Chodasiewicz; 16(28) мая1886, Москва — 14 июня1939, Париж) — русский поэт. Выступал также как критик, мемуарист и историк литературы (пушкинист).

При жизни Ходасевича было издано 5 поэтических сборников.

В последние годы публиковал в газетах и журналах рецензии, статьи, очерки о выдающихся современниках - Горьком, Блоке, Белом и многих других. Переводил поэзию и прозу польских, французских, армянских и др. писателей.

Ласточки

Имей глаза - сквозь день увидишь ночь,
Не озаренную тем воспаленным диском.
Две ласточки напрасно рвутся прочь,
Перед окном шныряя с тонким писком.

Вон ту прозрачную, но прочную плеву
Не прободать крылом остроугольным,
Не выпорхнуть туда, за синеву,
Ни птичьим крылышком, ни сердцем подневольным.

Пока вся кровь не выступит из пор,
Пока не выплачешь земные очи -
Не станешь духом. Жди, смотря в упор,
Как брызжет свет, не застилая ночи.

Люблю говорить слова,
Не совсем подходящие.
Оплети меня, синева,
Нитями, тонко звенящими!

Из всех цепей и неволь
Вырывают строки неверные,
Где каждое слово - пароль
Проникнуть в тайны вечерние.

Мучительны ваши слова,
Словно к кресту пригвожденные.
Мне вечером шепчет трава
Речи ласково-сонные.

Очищают от всех неволь
Рифмы однообразные.
Утихает ветхая боль
Под напевы грустно-бесстрастные.

Вольно поет синева
Песни, неясно звенящие.
Рождают тайну слова -
Не совсем подходящие.

Хорошие стихи меня томят,
Плохие же так милы почему-то:
Они души не жалят, не язвят,
В них теплота домашнего уюта.
Вот - истинно приятный лимонад.
Они легки, как шелковый халат.
Для гениев всего одна минута
Есть у меня. Зато бездарность...- о,
Я вечер целый трачу на нее.

Ищи меня

Ищи меня в сквозном весеннем свете.
Я весь - как взмах неощутимых крыл,
Я звук, я вздох, я зайчик на паркете,
Я легче зайчика: он - вот, он есть, я был.

Но, вечный друг, меж нами нет разлуки!
Услышь, я здесь. Касаются меня
Твои живые, трепетные руки,
Простёртые в текучий пламень дня.

Помедли так. Закрой, как бы случайно,
Глаза. Ещё одно усилье для меня -
И на концах дрожащих пальцев, тайно,
Быть может, вспыхну кисточкой огня.

Милому другу

Ну, поскрипи, сверчок! Ну, спой, дружок запечный!
Дружок сердечный, спой! Послушаю тебя -
               И, может быть, с улыбкою беспечной
               Припомню всё: и то, как жил любя,

И то, как жил потом, счастливые волненья
В душе измученной похоронив навек,-
               А там, глядишь, усну под это пенье.
               Ну, поскрипи! Сверчок да человек -

Друзья заветные: у печки, где потеплей,
Живем себе, живем, скрипим себе, скрипим,
               И стынет сердце (уголь в сизом пепле),
               И всё былое - призрак, отзвук, дым!

Для жизни медленной, безропотной, запечной
Судьба заботливо соединила нас.
               Так пой, скрипи, шурши, дружок сердечный
               Пока огонь последний не погас!

Я не знаю худшего мучения -
Как не знать мученья никогда.
Только в злейших муках - обновленье,
Лишь за мглой губительной - звезда.

Если бы всегда - одни приятности,
Если б каждый день нам нес цветы,-
Мы б не знали вовсе о превратности,
Мы б не знали сладости мечты.

Мы не поняли бы радости хотения,
Если бы всегда нам отвечали: "Да".
Я не знаю худшего мученья -
Как не знать мученья никогда.

                                                           
Памятник

Во мне конец, во мне начало.
Мной совершённое так мало!
Но всё ж я прочное звено:
Мне это счастие дано.

В России новой, но великой,
Поставят идол мой двуликий
На перекрестке двух дорог,
Где время, ветер и песок...