Вчера, то есть 2 июля, был Международный День собак. Не знаю, что от него получили собаки.
У меня каждый день - это День Моих Собак.
А в 3-е число каждого месяца я вспоминаю о моём таксике Лёве, убежавшем «на радугу» в 2016 году.
Это День Моего Таксика Лёвы.

Лето и осень 2005 года.
Лёве только что в мае исполнился год и он активно общается со всей доступной живностью в деревне.

Тут уже слегка с опаской:

Вот эта фотография мне очень нравится:

Но к другим животинкам у него и отношение было другое:

Например, кабан для такс идеальный партнёр на притравке:

Лёва взрослел, рос и матерел в охотничьем плане, но всю жизнь оставался нежным ребёнком.

Сегодня для меня особенно грустный день воспоминаний о моём таксике Лёве - он «убежал на радугу» девять лет назад 3 июня 2016 года. Я не хочу показывать его последние снимки. Лучше пусть здесь будут забавные кадры его умения балансировать на моих плечах.

Я уже говорил, что этому он выучился сам и делал искусно, чем удивлял незнакомых людей. Часто нас фотографировали - Лёва к своей славе относился спокойно, а мне было приятно.

Но приходилось терпеть его присутствие на плечах, когда я занимался покраской стен дома или чисткой снега на участке в деревне. Он требовал своего «посильного участия» и отказать ему было невозможно.

Этот медведь в Выборге не заинтересовал Лёву, он осматривал площадь поверх него.

А тут мы с ним «быкуем» в шапке викинга для бани. Это сувенирный киоск на входе в дворцовый парк Павловска.


Кстати, о бане - это было единственное место, где Лёва не стремился использовать свой талант!

Впрочем, его не устраивало находиться в предбаннике и он просился в парилку. Термометр на уровне полки показывал 110 градусов жары, но на это он не обращал внимания. Он вообще не думал про термометр. Не зная законов физики, Лёва пользовался тем, что внизу холоднее - скамья отсекала жар и он лежал под ней спокойно. Здесь видно, что ко мне на ручки он идти отказывается.

Сильный стресс Лёва испытал в поездке на буксире по Маркизовой луже Финскому заливу к фортам Кронштадта. Вот тут он вцепился мне в плечи, чтобы не ступать на палубу кораблика, хотя тот уже стоял у причала и мы сходили на берег.


Полезными были его способности при посещении парков. Вот мы на входе в парк на набережной в Кронштадте:


На территорию «Собственного садика Марии Фёдоровны» в дворцовом парке Павловска с собаками не пускали,
но вот так - у меня на плечах, смотрительницы соглашались, делая исключение.

Греческие герои, которые видали всякое, тоже удивлялись.
А это мой любимый кадр на тему мраморных эмоций:

Мраморному мальчику там не на что смотреть, так что он «повернулся» только ради Лёвы...


снимки сделаны в 2009, 2010 и 2013 годах в псковских лесах на даче нашего знакомого, в Выборге, Павловске и Кронштадте
в заголовке - строчка из текста песни В.С.Высоцкого «Канатоходец»

Дождливая погода сподвигла меня проехаться по окрестностям. Надо было найти магазин, чтобы пополнить запасы продуктов. Мне рулить, Буч за штурмана, Лис пассажиром - сели и поехали в деревню Хотошино километрах в восьми от турбазы. Дорога вся в мелких ямах и крупных лужах изрядно нас растрясла. Магазина я не увидел, зато посмотрел ещё один гостевой дом, о котором узнал в интернете.

Я проехал до середины деревни и свернул на боковую дорогу для разворота. А там рядом - воинский мемориал.

Территория вычищена для праздника, так что я ходил там очень осторожно, чтобы не наследить.

Здесь захоронены защитники Селижаровской земли. Есть плиты с фамилиями погибших солдат. Рядом несколько захоронений с прахом безвестных военнослужащих. Они были найдены на месте боёв поисковыми отрядами в разные годы уже этого века.

Одна плита ещё не подписана. Она в том углу, что рядом с нашей машиной.

Сегодня день, когда я вспоминаю своего таксика Лёву.
Он много путешествовал на машине, расположившись у меня на плечах. Или спал на соседнем сиденье, пока машина шла по прямой. Но стоило ей начать поворот, как он тут же поднимал голову - куда это мы едем?

Так было и на повороте у Пскова. Мы свернули с шоссе, чтобы осмотреть монумент в память о битве русской дружины Александра Невского с тевтонскими рыцарями, которое известно нам с детства как «ледовое побоище».

Пришлось долго подниматься на холм, прежде чем мы достигли цели. Памятник огромный.

Масштабы там вот такие:

Спрашивается - зачем надо было возводить эту высоченную скульптурную группу?
А чтобы каждый человек чувствовал себя мелкой тварью ростом не выше каменного сапога новгородского князя.

Лёва не пытаался понять логику этого композиционного решения, главным было забраться мне на плечи.

P.S. сегодня у Лёвы 21-й день рождения, снимки сделаны в августе 2010 года

Мой таксик Лёва - сегодня день его памяти, любил детей и занимался их воспитанием.
Иногда это выражалось в заботливом уходе за нежной детской кожей.

А маленькие девочки понимали такую заботу чисто по-женски и давай целоваться...

Мой таксик Лёва, про которого я пишу тут каждый месяц, бывал со мной в дворцовых парках в окрестностях Питера. Наверняка у него было своё мнение о каждом. Дворцовый парк в Павловске раньше - на мой взгляд, был самым лучшим для прогулок с собаками. Сейчас их туда не пускают, как и в парк Ораниенбаума, который тоже был для нас с Лёвой весьма привлекательным.

В Павловске парк природный, просто облагороженный - с дорожками, мостиками и редкими павильонами. Скульптуры там тоже есть, даже целая аллея, но они стоят в окружении деревьев в лесу. В компанию двенадцати муз затесался Персей, а главный у них - Аполлон, его фигура центральная.

Лёва осмотрел всех муз и пошёл оценить Аполлона:

Тот высокомерно показал таксику рукой на выход из аллеи, но Лёва не заставил себя ждать с ответом:

После чего он удалился с присущим ему достоинством, оставив греческого истукана одиноко стоять посреди поляны:

«В Ораниенбауме бронзовая публика была поприличнее», - вероятно подумал Лёва, вспоминая скульптурную группу мушкетёров стрелковой роты капитана Франса Баннинга Кока и лейтенанта Виллема ван Рёйтенбюрга с картины Рембрандта «Ночной дозор».

«Там даже собачку не поленились сделать!»

с Аполлоном Лёва общался в 2013 году, а мушкетёров видел в 2011-м

Вчера моей первой таксе Лизе исполнилось бы 25 лет.

Мысль завести таксу возникла у меня в начале 2000 года. Пока я думал, коллега раздал всех щенков своей таксы с редким шоколадным окрасом. Тогда я стал мечтать о тёмном кобельке. И в марте - где-то в третьей декаде месяца, на выходных, я отправился на московский Птичий рынок.

Проходя вдоль рядов, я почему-то задержался у столика с коробкой, в которой сидел один щенок. Коричневый. У продавщицы был очень усталый вид и она предлагала забрать этого последнего щенка. Почему-то мне стало жаль её и щенка, который тоже устал, пугаясь бесчисленных людей, шума и незнакомых запахов. Я достал малыша из коробки и он меня описал. Надо брать!

Щенок оказался девочкой. В «щенячке» был день рождения - 8 февраля 2000 года. И значились родители - мать Лаура и отец Зак. Кличку для щенка принято выбирать с первой буквой от имени матери и частью от имени отца.
Лиза, конечно Лиза!

Вот так - ехал на «Птичку» за чёрно-подпалым мальчиком, а вернулся с рыже-подпалой девочкой.

У неё вчера был юбилей.

Пересматривая фотографии из наших с Лёвой путешествий, я нашёл редкое фото 2006 года.
Здесь мы с ним позируем на скульптуре, отдалённо напоминающей льва - его мой Лёва смело попирает своей лапой:

Этот снимок дополняет серию моих фотографий скульптурных львов из Выборга и Павловска, с которыми гордо позировал мой таксик Лёва в разные годы.

Действие происходило в прибрежном парке города Валдай, куда мы заехали однажды по пути в Питер. Скоростную трассу тогда ещё не достроили, мы ехали по М10 и дорога там делала заметный поворот, обходя городок. Да, мне он тогда показался небольшим, так что я сейчас даже засомневался - а город ли он вообще или посёлок городского типа.

Смотреть было особо нечего. Местный собор был в строительных лесах. Мы прошли к берегу озера Валдай, где был небольшой парк. Скульптуры там были довольно странные, их набор напоминал детскую площадку с бетонными фигурами и такой же бетонной горкой. С берега в озеро выступал бетонный причал.

После мы туда не заезжали - для отдыха я всегда еду чуть дальше на Долгие Бороды в живописный закуток на берегу Валдая. Поэтому я назвал это фото "редким" - другие места много раз повторяются на снимках, а это вот такое одно.

Сегодня я опять вспоминаю дружбу моих собачат - таксика Лёвы и дворянки Марты.
Зимние занятия в подмосковной деревне не отличались разнообразием.
Обычно это были совместные прогулки с деревенскими собаками и обход окрестностей.



зимние фото 2010 - 2013 годов
Эти двое всегда держались рядом и оставались друзьями, пока уход Лёвы не разлучил их в 2016 году.
Марта пережила своего друга на четыре года.

По традиции я вспоминаю сегодня своего таксика Лёву.

Ему нравилось играть зимой в снегу, о чём говорит обильная снежная "присыпка" на собачьей дублёнке.

После него остался целый гардероб зимней одежды, которая большевата для Буча. Впрочем, и у него хватает свитеров и попонок.

Здесь видны большие когти на Лёвкиных лапах - зимой они не стачиваются и отрастают.
Подстричь их трудно из-за подвижности таксика - для Буча это тоже актуально, но весной эта проблема решается сама собой.

Мой красавчик Лёвка за двенадцать лет жизни избежал тех проблем с позвоночником, которые мы теперь переживаем с Бучем. Его мама Лиза прожила меньше и тоже этим не болела. Так что мне досталось сейчас проходить этот путь впервые. Надеюсь, что мы с Бучем справимся с этой бедой...

фотографии сделаны зимой в 2006 -2007 годах

Сегодня я опять вспоминаю моего таксика Лёву. Он много путешествовал - мы всегда брали его в поездки, он много раз бывал в Питере, его знаменитых пригородах и доезжал до Выборга. В дворцовых парках Пушкина и Павловска ему часто приходилось встречать скульптурные фигуры львов - фотографий с ними в моём архиве можно найти достаточно. Но из всех этих встреч самая забавная была в Выборге.

Выборгский лев был покалечен - потерял нос, но не потерял своего грозного вида. Наверно, ему было не привыкать терпеть насмешки приезжих, а тут какой-то таксик вообще не проявил к нему интереса.

Лев из Выборга не знал, что Лёва этих львов насмотрелся вдоволь. Часто они стояли высоко и не удостаивались внимания таксика. А для выборгского льва Лёва таки сделал исключение. И удостоил.

Эта была история из 2010 года, больше мы с этим львом не встречались...

Сегодня вместе с Лёвой вспомню и его маму Лизу, погибшую в первую осень жизни Лёвы в начале октября 2004 года. До сих пор мне тяжело вспоминать тот день, лучше отскочить на пять месяцев и вспомнить самое начало истории Лёвы.

Этот снимок сделан 3 мая 2004 года, когда Лиза родила всех своих мальчиков и они уже пару раз попили её молоко. Лиза лежит, уставшая от навалившейся на неё роли матери шестерых щенков. Первый щенок поначалу не включил у неё материнский инстинкт - она залезла под подушку, мол, не трогайте меня. Пришлось её доставать оттуда и прикладывать ей к соску новорождённого щенка. Лишь когда он начал качать молочко Лиза ощутила себя матерью.

Лёва вышел пятым и был слабее всех, не мог присосаться и засыпал, но с третьего раза всё получилось. Оставался ещё один и ожидался совсем слабеньким, но родился гигант, которого потом в шутку звали Бегемотом. Лиза была без сил.

Лёву здесь я найти не смогу. Было два чёрных щенка, два тёмно-коричневых, Лёва был светлее, а самым светлым оказался Бегемот. Коричневая краска как будто постепенно разбавлялась с каждым следующим щенком.

Этот снимок сделан позднее, когда молодняк окреп, превратившись в упитанных коротконосых хулиганов:

Лёва тоже поддрос, почти догнав своих братанов. Продолжал выделяться Бегемот, а Лёва оставался меньше всех размером. Это повлияло на его мозги самым положительным образом, развивая в нём смекалку. В таком окружении ему приходилось бороться за еду и он придумал пробираться под всеми братьями к самым дальним и богатым соскам Лизы. Потом первым научился лакать из блюдца. Вылезал из коробки делать свои «дела» на газетку. Когда начали раздавать щенков, то было единодушное решение оставить его с матерью.

Здесь осталось четверо щенков, мать от них уже устала и убегает без оглядки в поле за мышами:

Потом остались двое - Лёва и Лакмус:

Я всё ещё сомневаюсь кто тут кто:

Но на следующем фото уже смогу узнать Лёвку:

Лёва с косточкой. Его отличием был заметно крутой лоб и голова была крупнее.
Большеголовый мыслитель и всеобщий любимец!

Мой замечательный таксик Лёва успел побывать во многих интересных местах, особенно часто он бывал в Питере. Каждый раз мы с ним гуляли в парке Павловска, потому что туда пускали с собаками. В Царскосельском парке он тоже пару раз оставлял свои "меточки".

И вот тут есть повод рассказать одну петербургскую байку. Во времена перестроечной разрухи у музейных властей возникла проблема - где найти деньги на реставрационные работы. Откуда ни возьмись, появились турки, которые хотели инвестировать в это благое дело, но... с одним условием.

Там, на фото, видны Турецкие Бани и Чесменская колонна. Турецкие Бани стилизованы под мечеть с "минаретом", а на Чесменской колонне сидит орёл. Турки попросили пересадить орла. Орёл, мол, сидит задом к "мечети". Пересадите орла наоборот и мы дадим деньги.

Но тогдашний начальник не согласился пересаживать орла, а турки пожали плечами и денег не дали.

Лёве что до турок с их "мечетью", что до орла с его колонной совершенно было "фиолетово", он к ним обоим не соизволил повернуться.

Итак, летом 1974 года наш маленький отряд - наши родители и мы с сестрой, перейдя Главный Кавказский хребет через перевал Твибер, вышли к селу Жабеши. Так говорит нам Гугл-карта. Моя память не сохранила названия, но почему-то помню про строителей Ингури-ГЭС, которые там жили и дали нам временный приют в своём общежитии.

Это здание, возможно, и было нашим домом на пару дней, поскольку оно несколько раз попало в кадр. Тогда я снимал на цветную обратимую плёнку. Которая потом превращалась в слайды. Которые я сейчас сканирую и пытаюсь восстановить в памяти наш маршрут. Ну, и рассказать то, что пока помню. Плёнка была отечественная, качества соответствующего, сейчас я пытаюсь исправить её косяки в цветопередаче.

Но запечатлённые на плёнке виды стоят того, чтобы потрудиться:

Красота - куда ни посмотри, увидишь снежные вершины:


Следующий кадр - картина маслом, если не по цветам, так по сюжету. Здесь видны в большом количестве родовые башни у домов в Сванетии - вот главное достоинство этого кадра. Это уже столица Сванетии - город Местиа.

До города мы добирались сначала пешком и потом на попутной машине. Впереди нас шла пара - мужчина и женщина, таких же "диких" туристов. Проходя соседнее село, мы увидели толпу радостных людей, которые окружили ту пару и подошли к нам. Нас приглашали на грузинскую свадьбу! Но мама, помня про отцовскую любовь к грузинскому вину, отговорилась от приглашения. А та пара исчезла из нашего вида.

В пути нас догнал небольшой автобус - тогда были такие смешные автобусы мест на десять, и водитель, который жил в приютившей нас общаге, предложил подвезти. Мы погрузились. И водитель, как истинный грузин, тут же стал демонстрировать свою лихость, не сильно тормозя на крутых поворотах. Это, надо заметить, было не шоссе, а горный серпантин. Мама потом говорила, что молилась за наше спасение, хотя до этого была атеисткой.

В столице, которая, как видно на снимке, была тогда похожа на большой посёлок, мы пробыли несколько дней - погода была нелётная, а в планах было лететь в Зугдиди на "кукурузнике". Когда небо прояснилось, то и местных - таких же желающих улететь, накопилось с избытком. Билеты в кассе купить было невозможно. Но спасло извечное грузинское гостеприимство - наш случайный знакомый, который приютил нас на те несколько дней, работал в милиции, и всё устроил "по блату" - вот он, наш благодетель, я тебя не забыл:

Потом мы летели вдоль ущелья в Зугдиди. Кабина пилотов не закрывалась дверью и я, стоя за их спинами, смотрел на горы. Смотреть-то я смотрел, а Эльбрус проглядел, о чём сильно жалел. Зато позже насмотрелся вдоволь, когда наша семейная группа, спустя два года, совершала поход в Приэльбрусье. Тогда мы не только поднимались на Приют Одиннадцати - ещё тот, старый, который потом сгорел, но переночевали там и встретили рассвет. На днях я собираюсь заняться этой серией слайдов.

Но надо ещё закончить эту серию рассказом про Новый Афон, где мы пляжно отдыхали, поставив свою палатку в кемпинге.

Кто не знает - граница между Россией и Грузией проходит по Главному Кавказскому хребту. Перевал Твибер, таким образом, выполняет роль "калитки", которую мы прошли и попали в пограничную Сванетию. Переход был трудный, мы устали и вымокли, поэтому остались на целый день в том же месте в самом конце морены ледника Дзинали, чтобы отдохнуть и высушить вещи.

На другой день наш поход продолжился, мы вскоре вышли в зону альпийских лугов.

Мы двигались вдоль горной реки и пересекли её по навесному мосту после места слияния с другим потоком:

Горы стали округлые, с их склонов стекали речки, образуя небольшие водопады:

Спустя несколько часов впереди показалось горное селение:

Насколько я помню, мы пришли в посёлок, где жили строители Ингури-ГЭС и остановились в их общаге. Грузины нас встретили с радостью и, как полагается, пригласили на совместный ужин. Естественно, они пели песни своим обалденным многоголосьем, поили вином и кормили жареным поросёнком. Я сидел рядом со всеми за столом, а потом глянул вниз - весь пол там был уставлен пустыми бутылками. Мой отец всегда был не против выпить грузинского вина и вечером ему досталось от мамы за потерю контроля.

Ни на что не намекаю, но тот поросёнок, быть может, был один из этих...

Продолжаю серию воспоминаний о походе на Кавказ в далёком 1974 году.

Мы уже поднялись вверх по Чегемскому ущелью и заночевали то ли в кошаре пастухов, то ли в домике для туристов, со всеми мыслимыми в таком походе удобствами и с видом на горный пик Тихтинген.

Утром погода испортилась - вчерашнего солнца не было и в помине, опустился туман, закрыв Тихтинген, но надо было идти дальше. Тогда мы не могли знать, насколько длинным будет переход. С этой стороны Главного Кавказского хребта нам предстояло подняться до ледника и было очевидно, что дальше путь станет труднее. А что нас ждёт там, за перевалом? Нашей задачей было дойти до "травы", где можно будет поставить палатку, а ещё лучше и костёр разжечь. Примус в те времена был мечтой.

Пока мы не вышли на ледник, под ногами ещё было что-то похожее на тропу. Мы шли по нахоженому маршруту, только в том самом году его закрыли и плановых групп туристов не было. У нас было двое взрослых - мои родители, плюс мы с сестрой. Случись что - надеяться оставалось только на самих себя. Мне тогда было всего 12 лет, сестре 16. Горно-спасательная служба о нашем походе не знала, как и о маршрутах других самостоятельных туристов - таких же, как мы "дикарей".

По пути на тропе нам встречались туры - это сложенные из небольших камней пирамидки, которые служили ориентирами. Внутри в них можно было найти консервную банку с запиской от тех, кто прошёл раньше. Такой вот был тогда "интернет". Мобильной связи не было. О рациях можно было мечтать ещё сильнее и безнадёжнее, чем о примусе.

Наша экипировка была самой простой - маршрут не предполагал преодоления скальных стен и ледовых трещин. Тёплая одежда, да ещё ботинки с рифлёной подошвой, "вибрамы" - вот, собственно и всё снаряжение. Ни ледорубов, ни страховочных верёвок, ни касок - это было недоступно обычному туристу.

Профи тоже выкручивались, как могли, в те времена тотального дефицита. У известного альпиниста, покорившего все семитысячники СССР и Эверест - "снежного барса" Владимира Шатаева, я читал в книге байку о том, как какой-то альпинист искал себе в хозяйственном магазине дуршлаг по размеру головы. Продавщица была в шоке. А всё потому, что дуршлаг отлично защищал голову от летящих сверху камней! Альпинисты его надевали - без ручки конечно, под пластиковую каску, которая легко трескалась и защищала плохо.

Тропа закончилась и мы вышли на ледник.

Вопреки названию, льда на леднике в обычном понимании почти нет. В основном, там фирн - крупнозернистый лёд, который не такой скользкий. Он - как плотный подмёрзший снег. Для ходьбы по нему не требуются "кошки" - зубья, надеваемые на ботинки, или "трикони" - небольшие зубчатые пластинки по ранту ботинка. Они помогают при ходьбе по натёчному льду, который скользкий, как на катке. Вдобавок тогда нужен ещё ледоруб в руку, и при себе - ледовый молоток айсбайль в комплекте с ледовыми крючьями, карабинами и страховочными верёвками - репшнурами.

Мы старались идти по краю ледника, чтобы избежать встречи с трещинами, но перед перевалом пришлось всё же пройти по леднику. И перед нами возникла эпическая картина - грандиозный цирк, ледовая воронка, окружённая горами.

Сам перевал ничего особенного из себя не представлял, но виды с него были обалденные, несмотря на низкую облачность.

Какая заметная двузубая вершина, похожая на двуглавую Ушбу. Она вполне могла выполнять роль ориентира. Я уже говорил, что у нас не было хорошей карты, а только "кроки" - скопированный с реальной карты рисунок на кальке. Но я думаю, что мамина подруга и туристический инструктор, которая водила там группы - для меня тогда тётя Лена, должна была дать моим родителям надёжные визуальные ориентиры.

С другой стороны перевала нам пришлось спускаться спиной вперёд, крепко держась за привязанный там трос, это я хорошо запомнил. А потом начался унылый путь сначала по леднику, а потом по его морене.

Морена - это камни разного размера, которые ледник тащит перед собой, собирая их со склонов гор. Идти по ним было ужасно тяжело - ступни ставились криво, попадая в зазоры между камнями, и с рюкзаком не попрыгать с камня на камень. Да к тому же не радовал окружающий пейзаж. Ещё и погода была под стать, периодически с неба сыпалась "крупа" - мелкая ледовая крошка, и был туман этот противный.

Морена казалась бесконечной, впереди у неё не было видно края. Поставить палатку было невозможно. Но мы упорно шли. Отдыхали и снова шли. Потом посчитали - этот переход длился четырнадцать часов.

Дальше будет история, которую потом ещё долго рассказывали с укором мне, когда за столом собиралась компания.

День уже клонился к вечеру и мы все ужасно устали, как вдруг ущелье сделало поворот и пейзаж заметно изменился. Сбоку из под морены вытекал ручей, и на другом его берегу мы увидели несколько палаток и группу молодых ребят - по виду и возрасту то были студенты. Нас тоже заметили. Увидели, что мы идём еле живые. От группы отделился парень и решительно направился к нам. Он вызвался проводить нас до места, где можно остановиться и поставить палатку.

Среди камней уже появилась тропа и мы пошли веселее. У меня так вообще открылось "второе дыхание" и с этим парнем мы ушли вперёд, оторвавшись от остальных. Тропа петляла и мы не всегда видели отставших. На одном из поворотов мы остановились и я, увидев бредущих родителей и сестру, помахал им рукой. Я был уверен, что кто-то из них помахал мне в ответ!

Мы с парнем умчались вперёд и вышли на небольшую полянку - там уже можно было поставить палатку. Стали ждать, а никто не подходил. Потом выяснилось, что на одной из развилок наша отставшая группа свернула не туда и бродила, не видя нас. Мама волновалась, что отпустила ребёнка с незнакомым мужчиной. Всё закончилось благополучно, но я получил выговор.

Палатку поставили, что-то покушали и отец налил всем понемногу коньяка, чтобы быстро согреться - замёрзли мы конкретно. Я лизнул свой коньяк и тут же "отрубился"...

Продолжаю рассказывать про поход 1974 года через Главный Кавказский хребет в Сванетию с показом старых слайдов. Вот село Верхний Чегем, с которого мы с родителями начали своё пешее путешествие. Сейчас, как я понял по картам Гугла и Яндекса, оно называется Булунгу.

Нам предстояло подняться выше по ущелью реки Чегем. Это название можно вспомнить по известным чегемским водопадам, так вот они остались позади. Кажется, мы там побывали, но фотографий не осталось или утеряны (есть пробелы в маркировке слайдов). Осталось смутное воспоминание, что мы стояли как бы на дне огромного скального колодца, по стенам которого струилась вода.

Впереди мощным ориентиром нам был огромный пик Тихтинген и к вечеру мы подошли к нему поближе. Там мы встретили пару таких же "диких" туристов, но им предстояло идти другим маршрутом. Пообщались, сделали фотографии и вместе поужинали.

На этом снимке парень из той пары туристов, мои родители и сестра.
Ей было в то время 16, а мне - 12 лет.
Моим родителям было чуть больше сорока.

Это была вполне себе приличная туристическая стоянка с домиком из камней, в котором - пусть и в тесноте, могла разместиться небольшая туристическая группа. Удобства были на улице, зато какие - там была настоящая чугунная ванна! Под ванной было кострище и воду из реки можно было подогреть.

Погода была замечательная и Тихтинген был прекрасен.

Тихтинген. Я до сих пор помню это имя, потому что гора вызывала у меня какое-то глубинное религиозное восхищение - рядом были скалы, трава и небольшие языки ледников чуть выше на склонах, а Тихтинген возвышался снежной стеной и занимал собой всё пространство впереди до самого неба. Пик его выпирал из огромного массива скально-ледового хребта кавказских гор.

это не мой снимок и с другого ракурса, зато он хорошо иллюстрирует мой рассказ, фото взял отсюда: https://mg5642.livejournal.com/59766.html

На следующий день нам предстояло подойти к нему ещё ближе, забирая правее к перевалу Твибер.
Примерно так, как показано пунктиром на карте:

Об этом дне вскоре будет отдельный рассказ.

Поход по Кавказу летом 1974 года начался в Нальчике, откуда мы добирались автомобильным транспортом до точки старта - селения Верхний Чегем. Конечным пунктом пешего участка нашего путешествия должна была стать столица грузинской Сванетии город (ну, как город - скорее, большой посёлок) Местиа.

Не знаю, сколько это в километрах - измерять лучше в днях пути. У нас вышло четыре или пять дней, точнее не помню. Первый день мы шли вверх по Чегемскому ущелью и заночевали в какой-то кошаре, которую совместно использовали туристы и пастухи. Потом целый день ушёл на путь через перевал Твибер. Ещё день мы отдыхали от трудного перехода, потом спустились в долину к городку строителей Ингурской ГЭС. Не помню - остались ли мы там подольше, но на переход до Местиа ушёл ещё один полный день.

В Местиа мы пробыли несколько дней - ждали, когда наладится погода, чтобы лететь на "кукурузнике" в Зугдиди. В конце концов, мы добрались до Нового Афона, где ещё какое-то время радовались пляжному отдыху.

Первый этап мы преодолели на бидонах в кузове грузовика - сестра, мама и отец позируют во время остановки в пути:

Здесь-то был затор из-за встречного разъезда,
А дальше была пробка и причина у неё посерьёзнее. Впрочем, это был оползень, обычное дело:

Погода радовала, Верхний Чегем встретил нас ярким солнцем:

Самого селения я не вижу на этом снимке. Вдали маячит снежная вершина пика Тихтинген, высотой 4617 метров. Ниже в кадре едва видна речка Чегем и на другом берегу на склоне горы стоят какие-то одинокие домики. Это местный "город мёртвых" - горное кладбище. Хоронить в каменистой почве трудно и у горцев сохранилась традиция помещать умерших в склепах, продуваемых всеми ветрами. Там они и лежат, завёрнутые в саваны. Мы там не были, конечно, описываю то, что запомнил ребёнком из рассказов местных жителей. Мне тогда было двенадцать лет, сестра на четыре года меня старше.

Пока всё хорошо, настроение боевое и мама проводит рекогносцировку...

Давным-давно, когда я ещё учился в школе, то увлёкся фотографией и со временем мы с отцом решили попробовать начать снимать в цвете. Печатать с цветных негативов было в то время нереально трудно - надо было иметь дома настоящую фотолабораторию. Отсняв несколько кассет - из-за одной затевать дело было чрезвычайно невыгодно, следовало проявить те плёнки последовательно в пяти-шести химических растворах, а потом при печати подбирать светофильтры и снова обрабатывать отпечатки в нескольких растворах. Требовалось много времени и места. Оборудование, принадлежности, плёнку и фотобумагу в то время было не просто купить и стоило это всё недёшево.

Тогда мы занялись слайдами - решили снимать на цветную обратимую плёнку и потом смотреть её по кадрам при помощи проектора. Да, проявка была муторной, но отпадала необходимость печати. Отечественную цветную обратимую фотоплёнку вполне реально можно было купить, реактивы для её проявки тоже были доступны, мы стали пробовать. Во время нашего кавказского похода 1974 года, про который я начинаю тут вспоминать, мы отсняли и потом проявили несколько цветных плёнок.

Отечественная цветная фотоплёнка оказалась отвратительной. Мало того, что у неё была низкая светочувствительность - и у зарубежной те значения не были высоки, так она не отличалась стабильными параметрами. Цвета на плёнке были неестественными, иногда все кадры на ней получались с преобладанием какого-нибудь противного оттенка.

Сейчас, когда я сканирую те старые слайды, то сталкиваюсь с необходимостью цветокоррекции полученных файлов - это в добавок к работе по удалению с кадра пылинок и дефектов на плёнке. Чтобы было понятно, насколько сложная требуется коррекция снимков, я дам здесь несколько примеров "было-стало" из той кавказской серии.

Здесь кадр сам по себе загублен неправильной экспозицией, я же обращу внимание на этот гадкий сиреневый оттенок - он такой у всех кадров плёнки:

Вытянуть этот снимок мне не удалось, проще было бы сделать его чёрно-белым. И это при том, что сканер уже пытался немного обработать выходной файл "было", который слева, а потом уже я в силу своего умения обрабатывал его в правый вариант "стало" в фоторедакторе. А ведь мы на экране через проектор смотрели совершенно необработанные снимки прямо с плёнки! Спасало только то, что и в таком виде они будили воспоминания от нашего путешествия.

Следующий кадр, пусть и нерезкий, удалось отредактировать получше:

Здесь я позади всех, в середине мама, а спереди моя сестра.

Вот ещё напоследок - мои отец, мама и сестра где-то на дороге по пути в Чегемское ущелье в начале нашего похода:

Это я к тому, чтобы меня здесь сильно не ругали за снимки не очень высокого качества в дальнейших заметках о том походе.

Снимки карпатского похода 1978 года, снятые на немецкую плёнку ORWOCHROM, которые здесь были ранее, по цветопередаче явно отличаются в лучшую сторону. Достать её в то время было непросто и стоила она заметно дороже, но мы с отцом решительно отказались от отечественного продукта после первого опыта его использования в походе по Кавказу.

И если сейчас страна опять станет выпускать всё "отечественное", то хорошего от этого ждать не стоит. Пусть те вещи будут хоть "первого сорта", как в прошлом нашем "совке" - все эти сапоги, утюги или автомобили вряд ли кому-то будут по вкусу.

Перед рассказом про наш с родителями поход по Кавказу в 1974 году, я хочу кратко упомянуть крымскую "кампанию" 1972 года. Тогда мы в полном составе - родители и мы с сестрой, преодолели Ангарский перевал и вышли к берегу моря. В пути снимали фотографии, которые потом заняли целый альбом, слайдами мы с отцом увлеклись позже.

Несмотря на трудности, которые пришлось преодолевать нашим родителям с нами - мне было тогда 10 лет, сестра старше меня на четыре года, тот поход был признан успешным. Какая ни была "жуткая ночь" в долине Привидений (см. пометку на фото) - реально ужасная, это я помню, но мы справились. И родители с воодушевлением замахнулись на преодоление Главного Кавказского хребта. А я вам скажу, что кавказский горный хребет не идёт ни в какое сравнение с Крымскими "горками".

Но у мамы была хорошая подруга, которая работала инструктором - она водила плановые туристические группы по Домбаю. С её подачи маршрут был выбран такой - из Чегемского ущелья в Кабардино-Балкарии через перевал Твибер в грузинскую Сванетию. А оттуда уже выбираться к морю каким-нибудь транспортом.

Не знаю, какой сложности по классификации был этот маршрут, но по нему ходили плановые тургруппы с инструкторами. Однако, в том году он был закрыт. Это значило, что ни впереди, ни позади нас никто не будет идти. Хотя потом мы встречали до перевала небольшие группы "диких" туристов на привалах и ночёвках, но их путь лежал в другие ущелья и через другие перевалы.

Карта. Видел я эту карту. Такие карты называются "кроки" - это просто рисунок небольшого участка местности. Кусочек кальки размером примерно с лист формата А4, на который была на просвет скопирована ручкой или химическим карандашом реальная карта по маршруту. Там минимум отметок для ориентирования. И, уж если ушёл в сторону, то нет у тебя никакой карты вообще.

Но наших родителей эти "мелочи" не могли остановить. Они были из того безбашенного поколения "шестидесятников", что успело глотнуть хрущёвского воздуха свободы. Будучи студентами, они помогали осваивать целинные земли, а потом работали по своим специальностям в атомной энергетике и в нефтедобыче. Моя сестра родилась чуть ли не при запуске первого искусственного спутника Земли, а я - в том же году, когда в космос полетел Гагарин. О чём вы говорите - рюкзак на плечи и вперёд!

Сейчас я завершаю серию заметок о событии далёкого 1978 года - семейном походе по Карпатам. Кроме ярких эпизодов самого похода, в моей детской памяти остались и наблюдения окружающей жизни, иногда довольно забавные. Например, я несколько раз ездил на "дизеле" - электричке на дизельной тяге. Для меня тогда было в диковинку, что в отдалённых от столицы местах железнодорожная сеть не электрифицирована. Я с некоторым удивлением заметил, что в карпатских сёлах колодцы "журавли", а не "домики", как в наших краях. И стоят они во дворах, а не посреди улицы. И рассмешило меня модное тогда название магазинов, в которых продавались разные бытовые товары. У нас оно было "1000 мелочей", а там - "1001 мелочь".

В том походе я снимал на цветную обратимую плёнку, с которой фотографии не печатались, а их смотрели на просвет или с помощью проектора на большом экране. Слайды. Недавно я начал большую работу по сканированию наших старых слайдов и втянулся в воспоминания. Мне пришлось постараться, чтобы вспомнить наш маршрут, но в этом мне помогли карты Яндекса и Гугла, а также те несколько слайдов, которые я сам сделал в то время в качестве закладок. Первая закладка обозначает ночь на 16 июля 1978 года как начало нашего путешествия, а последняя даёт 14 августа как дату его окончания. Несколько слайдов-закладок потерялись, часть я уже публиковал, вот две последние оставшиеся:


Слайды - это кадры фотоплёнки, они вставляются в небольшие картонные или пластмассовые рамки. А на той рамке много не напишешь. Вот это - гора Стог по пути на Близницу. Откуда я это знаю? Просто кто-то написал карандашом на картонной рамке слайда, а снег в июле выпал как раз в день нашего восхождения на вершину горы Близница:

И осталось несколько неплохих снимков, которые сняты где-то по маршруту, но не подписаны.
Вот, например:

Или вот этот:

А здесь получился прекрасный вид сельской местности в карпатских горах с домиком, стожком сена и лесистыми горными склонами. Только не знаю, где я сфотографировал этот вид:

И где сняты эти домики на берегу быстрой речки?

Вот ведь как интересно - с тех детских лет я так и не полюбил делать фотографии с людьми в стиле "мы были тут". Снимаю архитектуру, пейзажи или жанровые сценки в тех местах, куда меня заносит туристом или по работе. Но самыми ценными в карпатских слайдах сейчас оказались именно те снимки, где я могу увидеть себя и моих родителей.

Не знаю я, где был сделан этот кадр. Там вдали то ли мост, то ли акведук - по нему место определить можно, но это не было целью моих воспоминаний. Этими заметками я хотел отдать дань памяти и уважения моим родителям, которые провели несколько серьёзных походов, подобных этому последнему, карпатскому. В тот момент мне было 16 лет. Потом, когда было у меня уже двое детей, я осознал, что никогда бы не повёл их в такие рискованные походы. А мои родители не боялись идти с детьми через малонаселённые места и горные перевалы, вынуждать их носить тяжёлый рюкзак, жить с ними в палатке и кормить консервами.

это когда я поставил фотоаппарат на штатив, включил автоспуск, но не успел вовремя вернуться в кадр и принять подобающую позу

В следующей серии записей я намереваюсь рассказать про один из наших походов по горам Кавказа. Сначала про тот, в 1974 году, когда мы совершили переход через перевал Твибер, и после про тот, что был в 1976 году в Приэльбрусье. Это важно для меня в первую очередь. Но я постараюсь рассказать так, чтобы и случайным читателям тоже было не скучно.

Я уже говорил, что мы закончили пеший этап путешествия по Карпатам в посёлке Воловец. Оттуда добирались уже по железной дороге до города Мукачево. О нём помню совсем мало - был уже вечер, когда мы пришли к мукачевскому замку. Сторож любезно пустил нас во двор, но ни о какой съёмке речь идти не могла - слишком низкая светочувствительность обратимой плёнки сделать это не позволяла. Этот единственный кадр, как выстрел в воздух, но - что есть, то есть.

Потом мы добрались до Ужгорода, где очень повезло с билетами на львовский поезд - у него были прицепные вагоны до Одессы, так мы ускорили дорогу к морю. Во Львове пробыли совсем недолго, но походили по нему, и я помню очарование от старого города. Никаких подробностей - это как вспоминать сон. Снимки Львова может и есть, но я не могу точно сказать, что снято именно там. Во Львове я впоследствии не был. Как и в Одессе, но на фотографиях легко узнаётся памятник Дюку, знаменитая лестница, порт и оперный театр. Ценности в этих снимках мало, но они хотя бы подтверждают тот факт, что мы с родителями там были. Тому, кто не читал мои предыдущие заметки, я объясню, что речь идёт о нашем большом карпатском походе летом 1978 года, когда мне было 16 лет, а моим родителям чуть больше 40.

Мы были в Одессе рано утром, поэтому на улице мало людей и такое мякгое освещение.

Вид Дюка с ядром в постаменте наводит на грустные мысли про нынешние варварские обстрелы украинских городов не англо-французскими, а русскими боеприпасами...

Знаменитый одесский порт, про который так красочно рассказывал Жванецкий:

Походив по городу, мы электричкой доехали до местечка Солнечное, где поставили свою палатку прямо на "диком" пляже. В советское время "диким" в отдыхе было всё то, что не по путёвке. Этот способ давал ощущение свободы и позволял экономить деньги. И такие туристы или отдыхающие назывались "дикарями". Мои родители успели сделать глоток свободы во времена хрущёвской "оттепели", были поклонниками тогда ещё молодого КВН и любили разыгрывать разные сценки. Здесь они, как индейцы в резервации, "рвутся на волю":

На этом фото отец отдыхает, как какой-нибудь раджа, попивая вино. Вдали стоят палатки других "дикарей". А слева вверху можно увидеть наш пропеллер. Здесь он не очень заметен, но стал известным на берегу в среде отдыхающих:

Вот тут он виден лучше. Это наш нехитрый завтрак с кабачковой икрой:

Ну и надо рассказать про тот пропеллер. Его отец сделал из двух каких-то пластин и укрепил на палке крутиться от ветра. Не проходило и дня, да что там дня - каждые два-три часа кто-нибудь проходил мимо и, заметив пропеллер, подходил к нашей палатке и заводил разговор. Мол, как вы удачно используете ветер для выработки электричества! Мы поначалу говорили, что никакого электричества наш пропеллер не вырабатывает, но потом устали убеждать в очевидном и прекратили разочаровывать публику - кивали и улыбались.

Вот наши утренние лица после ночёвки у водопада Шипот - его название похоже на "шёпот", но шептал он довольно громко:

Напоминаю - здесь сейчас лето 1978 года, когда я с родителями - мне тогда было 16 лет, ходил по карпатским горам. Было уже несколько серий перед этой, вот их краткое содержание - покорив вершины Близница и Говерла, мы из соседней долины - от посёлка Межгорье посетили озеро Синевир, после чего от села Верхний Быстрый начали свой пеший поход, пройдя по горам к селу Новоселица, далее через село Рекиты и перевал с тем же названием вышли через село Пилипец к водопаду Шипот.

К карте следующего этапа похода прилагается мой собственноручно нарисованный слайд-заставка с датой 1 августа.

Железнодорожная станция Воловец - конечная точка на нашем пешем маршруте, дальше мы двигались по рельсам до Мукачево, потом в Ужгород, оттуда через Львов в Одессу, откуда электричкой добрались до дикого пляжа на берегу моря.

А пока нам надо было собрать свои рюкзаки, свернуть палатку, чтобы двигаться вперёд и вверх к высоте 1212 метров на гору Ряпушка.

Ряпушка - добрая душа с милым названием, не возражала против своего покорения и мы с мамой отметили вершину:

И потом спускаемся в долину, направляясь к посёлку Воловец:

Вижу, что мама помогает отцу нести палатку.

Дошли до Воловца, перекус. Огромный рюкзак отца на переднем плане:

Пешая часть путешествия закончилась. Вечерним поездом мы добрались до города Мукачево. После нескольких дней скитания в одиночестве, мы вернулись в цивилизацию. Вопрос - кто нас в этот период снимал всех вместе? Просто фотоаппарат ставился на штатив и запускался автоспуском с задержкой времени - я успевал вернуться в кадр.

Фотографии здесь - это сканы слайдов. Плёнка - цветная обратимая, гэ-дэ-эровская "ORWOCHROM". В те времена она была в дефиците, её приходилось "доставать", поэтому снимали экономно, только интересные виды или важные события. Кадров немного, часть вышли не очень хорошо. Это сейчас в "цифре" результат виден сразу, а тогда надо было вернуться домой, проявить плёнки - всё делали мы сами с отцом, уходило день или два. Потом ещё надо было те плёнки разрезать на кадры, их вставлять в рамки, которые надо было склеивать из двух половин. Трудоёмко, конечно. Потом - уже готовыми слайдами, набивались кассеты проектора.

И только потом, спустя пару недель или месяц после возвращения из похода, на стену вешался экран, все рассаживались - часто на этот сеанс приходили в гости наши знакомые. В комнате тушили свет и начиналось "кино". Показ был настоящим событием. Все тягости и проблемы путешествия вспоминались с юмором. Сейчас про то время вспоминаю с лёгкой грустью.

Но это ещё не всё в карпатской серии воспоминаний, будет окончание.

Когда мы с родителями путешествовали в Карпатах в 1978 году мне было всего 16 лет. Конечно, это они придумали тот поход и проложили маршрут. Тогда я не задумывался, а сейчас понимаю, что кто-то им посоветовал идти через карпатские горы именно там. Никто из них раньше в тех местах не был. Это сейчас в интернете можно прочитать и посмотреть заранее, планируя маршрут. А тогда информации было не густо, но в том путешествии мы смогли увидеть много красивых мест, про которые даже сейчас не услышишь. И ещё один важный момент любого похода - это карта. В то время найти крупномасштабную карту конкретного района страны было почти нереально - именно, что "почти", поскольку доставать умудрялись.

Вот эту карту и держит в руках мой отец на снимке - это уже где-то после Новоселицы. Но этой карты я впоследствии не видел - её наверное пришлось вернуть.

Здесь я смонтировал две другие карты. Правда, в левом углу не карта, а слайд-заставка, которую я сделал после похода, чтобы было удобно смотреть всю серию на экране. На ней я показал часть нашего маршрута после остановки возле Новоселицы. И реальная карта, но направление движения противоположное - из крайней справа Новоселицы через село Лесковец, потом чуть ниже село Рекиты и там рядом перевал Рекиты, через село Изки (на реальной карте его не видно) и посёлок Пилипец к водопаду Шипот.

Переход был не такой утомительный и можно было радоваться открывающимся видам карпатских гор:

Они там такие все округлые и бархатно-пушистые:

На покорённом перевале - была там мною отмечена высота 1152 метра, наша группа "продемонстрировала флаг":

И тут я хочу обратить внимание на размер наших рюкзаков. Как в той сказке о трёх медведях - самый большой был у отца, поменьше у мамы и чуть поменьше у меня. Отец ещё нёс палатку - чаще один или с нашей с мамой помощью.

Так - потихонечку, к вечеру мы дошли до водопада Шипот. На его фоне снялась мама и потом я встал наверху для масштаба:

Недалеко от водопада мы стали лагерем и вечером у костра отметили прохождение очередного этапа нашего карпатского маршрута:

Когда я вспоминаю наш с родителями карпатский поход 1978 года, то Новоселицу помню особенно ярко. Это для меня не населённый пункт, а что-то вроде библейского Эдема. Скорее всего, яркость впечатлений объясняется трудностью перехода через горы.
В само село мы не заходили, устроили свой бивуак поблизости на склоне горы.

Помню, что мы долго шли по безлюдной и безводной местности, было жарко и очень хотелось пить, а ручьёв там не было. Поэтому нет и снимков этого дня - было не этого, шли почти без сил в тупом исступлении, стараясь не думать о воде. Когда дошли до первого ручья, то сразу стало легче, а там и Новоселица вскоре показалась.

Это, конечно, не тот ручей - мне кажется, так выглядел маленький ручеёк рядом с каким-то нашим лагерем после небольшого дождя. Но картинка сойдёт для иллюстрации и хороша присутствием на ней моих родителей. Ведь в память о них я и затеял этот сериал воспоминаний.

Вот она, Новоселица, я помню эту пару пирамидальных гор:

Вот опять эти пирамиды:

Пока мы весь следующий день отдыхали от трудного перехода недалеко от села, появились местные ребятишки, которые пасли коров неподалёку. Я помню, что они, как туземцы Полинезии, с удивлением разглядывали привычные для нас вещи - типа массажной расчёски или маминых маникюрных ножниц. Вообще, мне казалось, что мы были для них пришельцами с другой планеты. Это и понятно - Новоселица стоит среди гор далеко от дорог в большие города и приезжих там нет.
Фотографироваться "туземцы" согласились с радостью. И да - сейчас всем этим ребятам чуть меньше-чуть больше пятидесяти лет уже.

А потом они показали нам местную корриду:

Интернета тогда не было, а у "юных техников" была мода собирать миниатюрные радиоприёмнички - вот тут я со своим таким приёмником уселся слушать эфир:

Отдохнув, на следующее утро мы снялись с этого места и двинулись дальше - где-то впереди нас ждал водопад Шипот...

На слайдах, снятых нами в походе по карпатским горам в июле 1978 года, можно увидеть сцены нашего быта.
Вот, например, мы с отцом завтракаем:

Хорошие туристические товары, как и всё остальное, в то время трудно было найти в магазинах. Палатки тогда были брезентовые - тяжёлые и промокаемые. Примусы тоже были в дефиците - готовить приходилось на костре. На ногах у меня туристические ботинки - вибрамы, жёсткие и тяжёлые, но с хорошими зацепами на подошве, у моих родителей были такие же.

А здесь мама, похоже, нашла у отца спрятанную в его рюкзаке "чекушку":

На берегу горной речки:

На первое - суп из пакетика или каша с тушёнкой, на второе - какао:

Все были довольны такими условиями - привычные мы, никто не жаловался.

Вскоре будут фотографии нашего пешего перехода через карпатские горы от села Верхний Быстрый до посёлка Воловец.

Мы посетили озеро Синевир в июле 1978 года во время похода по Карпатам. Фотографировали на цветную обратимую плёнку, потом вставили кадрики в рамки и получили слайды. Слайды я сейчас сканирую, убираю пылинки и царапины в фоторедакторе, чтобы посмотреть на своих родителей и себя молодого через сорок четыре года после того похода.

Вот мы с мамой на мостике:

Родители мои:

Озеро как озеро - вроде бы, ничего особенного...

...но эти ёлочки просто прелесть:

Пробыли мы там недолго - озеро-то небольшое, и немного в стороне от нашего маршрута. Надо было ещё решить вопрос с ночлегом, приходилось учитывать время, которое потребуется на установку палатки и приготовление ужина. В следующий раз я подберу кадры нашего туристического быта в походе.

Продолжаю отбирать сканы слайдов нашего карпатского похода - он состоялся в июле 1978 года.
Планировалось совершить пеший переход через карпатский "хребет" от посёлка Ясиня в сторону Мукачево, а дальше транспортом добираться до моря. Рядом с посёлком были две заметные вершины - Близницы, 1883 метра, и Говерла - наивысшая точка Карпат, высотой 2061м. Покорение первой я уже описывал, а на Говерлу мы пошли вместе с молодыми ребятами, которые, как и мы, отдыхали там таким же нетривиальным способом. Кроме того, ходить в горы - какими бы "смешными" по высоте они не были, всегда лучше группой.

Вот наша компания, не считая меня, я фотографировал:

Карпатские горы очень симпатичные и с виду совсем не страшные. У них округлые формы, нет ледников и снежных пиков, а растущий по склонам лес придаёт их виду приятную пушистость.

Кое-где склон как будто выбрит гигантской бритвой:

Говерла точно такая же, но идти на вершину всё равно надо вверх. Мне как раз и запомнился этот, казавшийся бесконечным, подъём. Вершина не была видна из-за низкой облачности и мы видели впереди постоянную "обманку" - как бы вершину, на поверку оказывающуюся седлом. Оттуда тропа опять уходила вверх, мы шли и выходили к очередной "вершине", и снова тропа уходила куда-то вверх.

Это ещё не вершина:

По пути попадались большие камушки, привал:

Но всё когда-то заканчивается, вот и этот изнурительный подъём тоже вдруг прекратился и мы вышли к обелиску, обозначавшему самую высокую точку Карпат:

И здесь, как и на вершине Близницы, был покорёженный могучим ветром триангуляционный знак.
На стелле памятная плита, которая подтверждает, что мы-таки на вершине Говерлы:

Выяснилось, что тут были шахтёры из Кадиевки и юные радиолюбители-коротковолновики из Херсона:

На спуске с вершины мама на всякий случай прикормила пасущуюся на склоне лошадь:

Ну вот, теперь мне надо отобрать слайды, чтобы продолжить рассказ о нашем пути через карпатские горы сорок четыре года тому назад.

Память меня подвела, в результате чего произошёл небольшой конфуз, который я постарался быстро замять, изменив название предыдущего поста, поправив текст и убрав пару лишних фотографий. Фотографии в предыдущий текст я обрабатывал и вставлял в эти праздничные дни и поторопился его опубликовать. Там описывалось наше путешествие на вершину горы Говерлы. Но потом я полез изучать карту местности и с ужасом обнаружил что приют "Драгобрат" ближе к другой горной вершине - Близнице (ударение на второй слог). А Говерла находится с другой стороны от посёлка Ясиня:

На вершине Говерлы тогда тоже был сильный туман (или же мы вошли в низкую облачность), поэтому я ошибся, решив, что вся история с неожиданно выпавшим снегом была при восхождении на Говерлу. Ещё я припомнил, что на Говерлу мы тогда шли не с группой туристов, а с молодой семейной парой - познакомились с ними на месте и договорились о совместном восхождении.

Вот как бывает, когда слайды лежат не по порядку, потом их сканируешь не всегда по порядку, так что потом нумерация кадров в папке приводит к досадным ошибкам. Рассказ про поход к вершине Говерлы будет следовать за этим.

Слайды хорошо смотреть с помощью проектора на большом экране, поэтому для "карпатской" серии я специально сделал несколько заставок. Нарисовал на альбомных листах картинки, поставил даты и написал названия населённых пунктов и горных вершин, через которые проходил маршрут нашего похода. Потом снял на ту же плёнку и вставил эти кадры в рамки. Теперь эти заставки позволили мне вспомнить подробности нашего путешествия в Карпаты летом 1978 года.

Вторая заставка потерялась, но помню, что я, тогда ещё школьник, закончивший 9-й класс, с родителями - мы добрались до небольшого города Рахова, а оттуда до посёлка Ясиня. Там мы поселились на местной турбазе и удачно присоединились к плановой тургруппе, которая шла на покорение вершины горы Близницы (ударение на второй слог). Вышли в погожий день, чтобы дойти до промежуточного пункта - турбазы "Драгобрат", к базовому лагерю - как у альпинистов при покорении высоких горных вершин.

Погода в горах меняется быстро и часто - на следующее утро выпал снег. В июле месяце!

Но снег не стал препятствием для подъёма на гору и мы в составе тургруппы вышли на покорение высоты 1883 метра.

Помню, что дорога была довольно длинной.

По пути нам встречались вот такие "небольшие" лужицы:

Ближе к вершине начал сгущаться туман, а возможно, что мы просто поднялись до облаков и вошли в них.
Вот мы на вершине и фото нашей группы:

Позади виден покорёженный остов триангуляционного знака - такие там ветры дуют. Слева стоят мои родители.
Вот мы все крупнее:

Цель достигнута и мы начинаем спуск с вершины обратно в долину.

Вот этот крутой утёс впереди тогда "прославился" тем, что с него вечером того же дня сорвался местный житель - молодой парень, решивший сорвать для своей девушки редкие горные цветы - эдельвейсы, считающиеся символом любви и верности.

Снег уже начал таять и местные речки взбухли, затопив несколько мостов. Машина "скорой помощи" проехать ближе туда не смогла и тогда были мобилизованы все мужчины нашей тургруппы для того, чтобы выйти к месту трагедии и оттуда нести покалеченного юношу до неё несколько километров.

На подходе к турбазе "Драгобрат". На снимке на переднем плане виден наш инструктор лихого цыганского вида в коричневом свитере, а за ним видна моя мама в красной майке.

После восхождения был устроен большой пир с шашлыком из свежего барашка. Вечером, ближе к ночи, как я уже говорил, мужчины ушли на спасательную операцию. А на следующий день вся группа вернулась в посёлок Ясиня:

Это был лишь важный эпизод нашего путешествия по Карпатам - основной поход ещё даже не начинался...

Желание сохранить в цифровом виде старые слайды привело меня к их сканированию. Но в процессе - и к восстановлению в памяти подробностей наших путешествий, которые были в моём детстве и юности. Мои родители были из поколения "шестидесятников", мы с сестрой с раннего детства участвовали с ними в походах разной продолжительности и протяжённости. Короткие были в пределах выходных дней, а длинные планировались на месяц, не меньше.

Первый большой поход мы совершили в Крыму в 1972 году, пройдя через Ангарский перевал к урочью Димерджи и водопаду Джуг-Джур и дальше к берегу моря в Рыбачье, Морское и Судак. Я тогда уже крепко увлёкся фотографией. Чёрно-белые снимки из этого путешествия занимают целый альбом и снабжены подробными комментариями.

Позже был ещё поход в Приэльбрусье с подъёмом к Приюту Одиннадцати на склоне Эльбруса и ночёвкой там, а канатная дорога тогда имела только нижнюю станцию у его подножья. Поднимались несколько часов пешком по леднику.

А потом мы прошли не самым простым маршрутом, перемахнув Главный Кавказский хребет из Чегемского ущелья через перевал Твибер в Сванетию. Надо заметить, что в то время этот маршрут был закрыт для регулярных туристических групп, но мамина подруга, работавшая инструктором, помогла советами и картой (а карт масштаба 2 км было не достать в советское время). Конечно, и в этом путешествии мы снимали, но уже на цветную обратимую фотоплёнку, и потом делали слайды - каждый кадрик вставляли в рамку.

В 1978 году мы путешествовали в Карпатах, начав в Черновцах и Рахове, перешли через горы в Мукачево, поднимались на вершины Близницы и Говерлы (наивысшую в Карпатах), потом уже по железной дороге добрались до Ужгорода, Львова и Одессы. От Одессы доехали до станции Солнечное, где и "зависли" на десять дней в "диком" палаточном лагере на берегу моря.

Коллекция слайдов тогда сильно пополнилась, мы уже полностью перешли с советской плёнки на немецкую, ГДР-овскую ORWOCHROM - цвета у неё были хорошими, но чувствительность небольшая - всего 18 единиц DIN, это порядка 65 по ГОСТу. Динамичных сюжетов там нет, но посмотреть на себя молодого и лица родителей мне доставило удовольствия. Слайды те я уже отсканировал, сейчас обрабатываю, скоро занесу сюда. Тогда и расскажу, что помню.

С самого детства мой таксик Лёва, которого я вспоминаю каждый месяц в этот день, отличался сообразительностью. А также имел, в каком-то смысле, философский склад ума. Как-то раз мама Лиза вывела его в поле ловить мышей, но в процессе охоты так увлеклась, что забыла про учёбу сыночка и прогнала его от нор. Тогда Лёва сел неподалёку и стал задумчиво смотреть на пасущуюся лошадь.

Ему в это время было всего четыре месяца. Может быть, он подумал, что это такая большая собака.

Вот так это выглядело - Лёва и три лошадки, сентябрь 2004-го года.