Расшифровка моего дневника 1978 года оживила уже опубликованные фотографии - у незнакомых персонажей появились имена. "Обновились" забытые мной подробности и подтвердились запомненные.
Почти сутки в пути на поезде - вечером вышли в Черновцах из мягкого купе фирменного поезда "София" и ночью пересели в жёсткий вагон местного поезда, чтобы доехать до станции Ясиня:
...17 июля...поезд как раз подходил к Яремче. И подходил к ней около часа. Мы разговорились с местной женщиной, и она сказала, что есть путь на Говерлу из Ворохты. Великий Кормчий на всякий случай сверился с картой и убедился, что путь от Ясини и от Ворохты до Говерлы примерно одинаковый, а до Ясини нужно ещё трястись в поезде. Так как в поезде нам уже зверски поднадоело сидеть, то мы дружно выпрыгнули в Ворохте...
В Ворохте мы остановились на турбазе "Говерла" - поставили там свою палатку. ...18 июля Вчера, когда я закончил описание событий минувшего дня, к нам пожаловали харьковчане - ребята из археологической разведки, Гена и Володя (у них в лагере остались ещё Люба и Люда). Они спросили о наших планах и, узнав, что мы 19-го собираемся с «плановиками» идти на Говерлу, предложили сходить туда сегодня, пользуясь знакомством с лесником, который может нас пропустить в заповедник...
ребята обрели имена и род занятий - молодые археологи из Харькова: Гена, Люба и Люда, Володя тогда не пошёл с нами
После долгих переговоров на КПП заповедника, мы его проходим в последние минуты - вход групп строго до 11 утра, и начинаем подъём к вершине. ...Сначала путь шёл без особого подъёма, но через два часа мы уже поднимались круче. Войдя в лес, мы с мамой немного убежали вперёд, забыв, что надо перейти реку. Но девочки нас вернули и мы пошли правильно. Вскоре вышли на первое плечо Говерлы (1325 м). Передохнули и расстались с девчатами (они уже были на вершине года два назад). Те ушли на водопад, но мы договорились встретиться на этой же лужайке в 17 часов.
Гена, папа, мама и я начали подъём на второе плечо Говерлы. Подъём был трудным – хорошая такая крутизна и каменистая тропа с выбоинами. Родители шли немного позади, часто отдыхая. По пути встретили возвращающуюся группу – те вышли, наверное, не позже 9 утра.
"...теперь мы вместе с Геной, он необыкновенный..." Наконец, второе плечо Говерлы покорено. Но тропа уходит в облака, закрывающие вершину. Небольшое совещание – быть или не быть, идти или не идти, и мы всё-таки продолжаем путь. Гена сказал, что остаётся пройти совсем пустяк. Второе плечо Говерлы было трудно одолеть лишь физически, а до вершины путь был трудным ещё и психологически. Одна «вершина» сменяла другую и, казалось, конца этому не будет.
Опять встретили возвращающуюся с вершины группу – они сказали, что до вершины недалеко, и я воспрял духом. Гена шёл хорошо, а маме с папой вершина давалась тяжело. Туман сгустился, видимость метров 20, мы прошли ещё одну «вершину» и вот я выхожу на полянку и вижу в белой завесе обелиск – Говерла, отметка 2061 метр! Следом поднимается Гена, за ним мои родители.
С этой минуты (на часах 15-10) мы стали звать маму «говерлянкой» - она это звание заслужила. Сделали снимки – не знаю, выйдут ли, ведь всё в тумане. Вскоре я услышал голоса – на вершину выходила плановая группа с турбазы «Молдова». В 15-20, прокричав «гип-гип-ура!», мы начали спуск, который был не простым – зазеваешься и можно расшибить себе не только нос, но и что-нибудь ещё. Поднимались с первого плеча 1 час 45 минут, а спускались ровно час. перекусили на лужайке и пошли – домой вернулись в 18-45...
Потом погода сильно ухудшилась - пошёл дождь, речки набухли, палатки у нас и ребят подмокли. Весь следующий день, 19 июля, сушились, а к вечеру вместе доехали до Ворохты и расстались - мы сели на поезд до Ясини, ребята уехали в Коломыю.
Итак, в самом начале похода мы уже успели поменять маршрут. Но это ещё не та интрига, что я анонсировал - та ещё будет впереди. И я сам не знаю, что мы придумаем и как родится пройденный нами маршрут, потому что а) не помню и б) дальше не прочитал. Как говорится, не знал, да ещё и забыл...
все заметки моих воспоминаний про этот поход легко найдутся по тегу карпаты
Почерк у меня в школьные годы был красивый, мне нравилась каллиграфия. Меня даже просили выписать дипломы тем, кто после 8-го класса тогдашней десятилетки уходил в техникум или ПТУ. Избыточные завитки, нажим пера - вот это всё. Но дневник нашего похода в Карпаты летом 1978 года я писал "на ходу", на коленке - в буквальном смысле, и сейчас его приходится расшифровывать. Какое-то было у меня, тогдашнего, вдохновение - я подробно излагал самые мелкие события каждого дня, и теперешнему мне приходится сокращать длинноты, не считая разбора собственного почерка.
И это МОЙ дневник, в отличие от маминых записей в другом дневнике - о предыдущем походе в Приэльбрусье 1976 года. Это значит, что он сохранил мои искренние впечатления, которые могут сейчас выглядеть наивными. В этом его ценность, я считаю. Мне тогда было 16 лет.
Один из персонажей в повествовании - Великий Кормчий. Это шутливое прозвище моего отца. Так в то время величали китайского лидера Мао-дзе-дуна. Отец волок на себе самый большой рюкзак и палатку, прокладывал путь, но все решения они с мамой принимали вместе.
На примету тех времён я наткнулся, прочтя про то, что отец проспал в поезде станцию Жмеринка - этот первый день описывала мама, я перехватил у неё перо после. Она назвала Жмеринку "еврейским Парижем". Отец "рвал на себе волосы" от досады, но успокоился, когда почтил своим вниманием станцию Израиловка. Вот такая интеллигентская шутливая реакция на бурные ближневосточные события того времени. А может быть... ну я не знаю - тёща-то у него была еврейской национальности, но мама не обижалась и тоже подтрунивала над извечной темой.
Вот, кстати, тут можно сравнить почерки - мамин и мой. Я сейчас переношу свою рукопись в компьютер. Радует, что я не допустил больших ошибок в своих воспоминаниях - значит, память ещё работает. Но всё же есть интрига - я был изумлён, узнав из дневника, что мы шли не по тому маршруту, который был проложен заранее! Забыл этот важный момент. Впрочем, обо всём по порядку...
Чудесным образом нашлись ещё две семейные туристические реликвии, относящиеся к нашему походу по Карпатам в 1978 году. Ему была посвящена самая первая серия моих воспоминаний, вызванных сканированием старых слайдов. В маминых бумагах нашёлся дневник того похода и альбом с "заставками", которые я тогда нарисовал.
Заставки были сфотографированы и тоже стали слайдами, чтобы наглядно разделять всю серию по этапам при просмотре на большом экране. Часть слайдов-заставок я уже показыввал, остальные потерялись за полвека хранения.
Здесь видно, какой из меня художник. Нет, я посещал какое-то время кружок рисования, но быстро понял, что мне лучше использовать стиль карикатуры. Спасибо Виталию Пескову (1944 - 2002) - его манеру я долгое время копировал. Подходящая манера для стенгазеты, она мне помогала в школе и в институтском стройотряде. Своим детям я тоже рисовал, когда им задавали изобразить лошадь или птичку, просто затрачивал больше времени и сверялся с "оригиналом" в книжке.
Дневник я пока изучаю, пытаясь найти в нём интересные впечатления. Если найду что-то ценное или оригинальное, то непременно опубликую.
Сканируя старые слайды, волей-неволей я начал вспоминать те события, и стало мне ясно, что помню из того очень мало и разрозненно. А в том 1976 году меня отправили в детский туристический лагерь "Юность". Это в селе Тегенекли, сейчас там, судя по карте, находится комплекс "Эльбрус".
Хорошо, что остались мамины записи о том семейном походе - мои родители и старшая сестра приехали в тот лагерь за пару дней до закрытия смены и участвовали в культурной жизни лагеря. Короче говоря - болели за команду нашего отряда "Надежда" в соревнованиях. Вот эти заметки:
23 августа
9-55. Уезжаем к Сашке в лагерь «Юность», прибыли в 12-30. Место великолепное, широкое ущелье реки Баксан, везде сосны и живописно разбросанные валуны. Здесь стоят деревянные домики на камнях, как на курьих ножках.
Сашу застали в домике №12.
Гип-гип-ура!
24 августа и 25 августа
Живём в лагере, участвуем в лагерной жизни, болеем за Сашину команду «Надежда», которая принимает участие в туристической эстафете.
1. укладка рюкзака
2. переправа через ручей по канату
3. мышеловка - не знаю, что это было 4. переправа по бревну
5. переправа на верёвке «маятником»
6. установка палатки
7. разжигание костра – даётся 3 спички, и кипячение пол-литра воды на время
8. ориентирование по азимуту
9. вязка узлов
10. дневники
11. стенгазета
12. лагерный костёр – закрытие лагеря.
Сашка занял 1-е места по вязке узлов и ориентированию, газету сделал полностью сам и дневник, получил грамоту за активное участие в лагерной жизни. Отряд «Надежда» занял первое место в соревнованиях – участники получили конфеты.
У Саши два друга – Боря и Виталий Кон, корейцы маленькие, на голову ниже его, но очень приятные и деловые ребята. старший – Боря, собирает и маринует грибы, он же – командир отряда. На лагерном костре отряд «Надежда» выставил самодеятельность – Саша и Боря спели песню Высоцкого «Гимнастика». Всем было весело и им в первую очередь.
После прочтения этих записей, может показаться, что пребывание в том турлагере сделало меня таким активным в плане художественной самодеятельности и прочих художеств вроде выпуска стенгазет и ведения дневника. Нет, там я увлёкся лишь искусством завязывания узлов. В чём и преуспел. Завязывать их у меня получается до сих пор - бывает так завяжешь, что потом много лет развязываешь.
Активным в "общественной жизни" я был и до этого. Учился хорошо, не хулиганил - вот меня и привлекали к общественной работе ещё с 3-го класса. Сначала в пионерах, потом в комсомоле, но меня это стало тяготить и я стал "отползать". А тогда - да, участвовал, дневник вон, говорят, писал. Чем и сейчас занимаюсь, кстати...
После похода к Приюту Одиннадцати, у нас ещё оставался интерес к восхождениям и большой запас сил. Были планы на поход к Чегету и перевалу Бечо. Про Чегет знают многие - там горнолыжные трассы. А перевал Бечо знаменит тем, что имел очень важное значение во время прошлой войны. Героическими усилиями его удерживали советские горные войска и в 1942 году через него удалось вывести полторы тысячи человек мирного населения.
Погода стала портиться, времени переждать её у нас не было - это были последние дни августа 1976 года, скоро должен был начаться учебный год. Я должен был пойти в 8-й класс десятилетки, моя старшая сестра тоже продолжала учёбу после окончания школы. Надо было действовать, поэтому наша вожатая "тётя Лена" решительно повела своих подопечных на Чегет - об этом написала моя мама в своём дневнике: 30 августа
С утра моросит дождь, но бесстрашная Елена ведёт нас на Чегет – поднимаемся на Чегет-I на однокресельной канатной дороге и идём по тропе к перевалу Донгуз-Орун.
Всё в тумане – он то наползает, то рассеивается. Вдали виднеется изумрудное озеро внизу, в ущелье, под вершиной Донгуз-Орун. Правее от него находится пологий склон, где до июня месяца лежит снег и катаются на лыжах.
Дошли до того места, откуда видна седловина перевала и приют перед ним. На пути к перевалу всё время встречались цветики ярко-жёлтого цвета – крокусы, ещё не распустившиеся. На Чегете-I зашли в кафе «Ай», где закусили шашлыками. Затем на такой же однокресельной канатке поднялись на Чегет-II, откуда увидели Приют Одиннадцати. На канатке, когда едешь, поражает картина из вершин и ущелий, тишина вокруг.
Но вскоре всё опять затянуло туманом и мы спускались в сплошном молоке. На обратном пути остановились у ручья с чёрной водой – все камни в том ручье покрыты чёрными водорослями. По народным приметам эта вода полезная.
В этот же день мы собрались и уехали: Елена в Нальчик, а мы – в Сашин лагерь «Юность». Пришли в лагерь и договорились о ночлеге - утром мы собирались налегке выйти к мосту и встретить там туристов с турбазы Минобороны «Терскол», присоединиться к ним и идти на перевал Бечо. Но с вечера пошёл дождь и утром 31 августа стало ясно, что похода не будет. Закусили холодными консервами и двинулись на Шхельду.
Повёл нас Саша. Ущелье очень живописное, но сильно мешали дождь и туман. Встретили отряд немецких туристов. По пути, на огромном валуне прикреплена стальная доска с портретом альпиниста Михаила Хергиани. Вернулись совершенно мокрые, попросили ключи от кухни и включили электроплиту. Приготовили обед, обсушились, и к 3-м часам вышли на остановку. В Нальчике были в 8 часов вечера. Кончились наши странствия, а жаль!..
В этой серии будет ещё один рассказ из маминых записей про окончание смены в моём туристическом лагере "Юность" - сам я очень смутно помню эти события...
С воспоминаниями про наш с родителями поход 1976 года на Эльбрус к Приюту Одиннадцати у меня дело плохо - моих впечатлений хватит предложений на пять. И - что самое обидное, нет фотографий. Ну, почти нет, есть вот эта:
Этот слайд подписан "Лене", может быть те слайды были посланы той самой "тёте Лене", что стоит с левого края рядом с моим отцом. Она была маминой подругой, работала инструктором по туризму и руководила нашим восхождением.
Вот ещё фотография, где с правого края довольно чётко видна строящаяся станция "Мир":
Возможно также, что у нас просто закончилась цветная обратимая фотоплёнка - вот и вторая причина отсутствия фотографий столь важного этапа похода. Иначе трудно понять, как мы с отцом могли сделать вот эту чёрно-белую панораму вершин Главного Кавказского хребта.
Она с тех пор висит в маминой квартире - я печатал, мы с отцом тщательно состыковали отпечатки, склеили их и отец сделал для панорамы нестандартную рамку.
Могли те кадры и потеряться - по нумерации не хватает больше десяти слайдов, или они попали не в тот отсек коробки, смешавшись с другими. Поэтому здесь будет, в основном, текст. Мне удалось найти записную книжку с мамиными записями - дневник того похода, так что я буду её цитировать курсивом и делать вставки своих примечаний.
27 августа
Приготовили завтрак на нашем новом очаге за лагерем и, нагрузившись рюкзаками, потопали пешком в Терскол. По дороге зашли на Поляну Нарзанов, нарзанные источники – съели по шашлыку и огромной пышке с мясом внутри (называется «хитчин»), и к 5-ти часам вечера притопали в Терскол. Палатку поставили на берегу Баксана и готовили пищу в укромном местечке на самом берегу, т.к. там не разрешают разводить костры. Ложимся спать рано - завтра утром штурм Приюта Одиннадцати.
Каков фонтанчик! - вот вам и нарзанчик: 28 августа
Встали в 7 утра, приготовили пищу, собрали палатку, всё лишнее отнесли в корпус турбазы, в куртки сложили тёплые вещи и повесили куртки себе на зад – как курдючные овцы. В 10 часов утра мы поднялись на Азау и в вагончике на Кругозор, оттуда выстроились - Лена впереди. Порядок железный, строй ломать "генерал" Лена не разрешает, и без разговоров медленно поднимаемся. Слева минуем ледник и по дороге топаем наверх – начинается самый длинный и нудный подъём. Я выдерживаю его до станции "Мир" канатки (она ещё не запущена), здесь меня прихватывает горная болезнь – дышать нечем, немного мутит, но после отдыха всё проходит, и мы топаем дальше. Возле родников, текущих с ледника, несколько раз останавливаемся, перекусываем апельсинами и часам к 4-м подходим к леднику. Он весь, как ледовое месиво, ноги проваливаются в ледяную воду, их ломит от холода, но стоять нельзя. Приют Одиннадцати уже виден, рукой подать. Проходим поле ледника и перед самым приютом начинается крутой снежный склон – рубим ногами ступени. И вот – мы наверху. Ура!
фото с туристического сайта
Это тот, "старый" Приют, похожий на ходившие тогда автобусы, со скруглёнными углами. Он сгорел в конце прошлого века. Википедия говорит, что в названии приюта сохранилась память о восхождении на Эльбрус группы Кавказского горного общества из 11 человек в 1909 году - они пометили место установки своего промежуточного лагеря на склоне краской на камне - "приют 11". Краску экономили - хотели на вершине побольше написать. Через 20 лет на этом месте появилась деревянная хибара на 40 человек. В 1938 году построили этот "дирижабль" уже на 100 человек. Название так и осталось на века.
Дальше из маминого дневника:
Земля, дом, тепло. Снимаем обувь на улице – там постелена дорожка, надеваем тёплые сухие носки и входим в дом. Начальник приюта Лене знакомый и нам "по блату" выделяют тёплую комнату наверху. Делать резких движений нельзя – болит сердечко и слегка покачивает – высота 4200 метров (в других местах я видел 4050, но мне больше нравится эта цифра и она у меня в названии). Вид на оставшиеся позади хребты изумительный, они рядом с нами: Ушба, Донгуз-Орун, Накра, Хотю-Тау. А двуглавый Эльбрус рядом, такой близкий, белый, сахарный, а не укусишь!
Приют Пастухова на высоте 4700. Восточная вершина Эльбруса более пологая, но внушительная – 5595, а западная в основании меньше, высота 5633 метра. Хоть мы их и не покорим, но удовлетворение большое, что забрались на такую высоту и увидели все вершины так, как их не увидишь снизу.
Едой нас угостила группа, которая пришла раньше нас и мы, выпив по таблетке аспирина, улеглись в свои кровати. Все оделись в тёплое – думали замёрзнем, но – несмотря на то, что на улице выл сильный ветер и шёл снежок, в нашем кубрике было тепло... (насчёт кроватей - не помню, я спал, как и все, как мне кажется, на полу, потолок был низким или мне это показалось, поскольку окна были на уровне пола). Саша заснул сразу, но через некоторое время стал метаться от жары и разделся. У Оли (моя старшая сестра) начался насморк и немного пошла носом кровь от резкого сморкания. У меня колотилось и болело сердце. Лена чувствовала себя хорошо, но почти не спала. Рассвет посмотрели из окошка – серые вершины, их окаймляла красная полоска зари.
29 августа
Покушали – опять нас угостили туристы, и в 9 утра двинулись в обратный путь. Это уже было удовольствие, так как спускались на "пятой точке" со свистом – снег ещё не растаял. Потом ледник кончился и мы побежали вниз, как кони. Ботинки все были в белой каменной пыли. Опять попили ледниковой водички и через 2,5 часа были в Азау и разбили лагерь на прежнем месте.
От себя хочу добавить, что, несмотря на кажущуюся простоту покорения Эльбруса - ведь он, вроде, такой гладкий, без скал, восходители гибли и продолжают гибнуть, проваливаясь в ледовые трещины в условиях плохой видимости при резкой смене погоды. Горная болезнь тоже коварная штука - она провоцирует кризисы хронических заболеваний и они протекают гораздо быстрее и острее, чем внизу. Наш выход к Приюту не был сложным, но горная болезнь проявлялась в неприятных ощущениях слабости и недостатка воздуха. И это при том, что все мы прошли акклиматизацию в высокогорье. Вот и спасибо "тёте Лене", что наш поход к Приюту прошёл без приключений. Поэтому у меня, в то время мальчика 14 лет, так мало осталось воспоминаний и все они хорошие.
Через сорок пять лет мне уже трудно вспомнить в подробностях события августа 1976 года, но сейчас мне в этом помогают мамины записи и редкие подписи на рамках слайдов, которые все эти годы пролежали в кладовке в большой коробке. К сожалению, некоторые из них потерялись или перемешались с другими. Слайды я недавно отсканировал, в меру сил почистил и улучшил в фоторедакторе, чтобы использовать тут.
В том году я весь август провёл в Баксанском ущелье. Мне было тогда 14 лет и нас, мальчиков и девочек, собравшихся в детском туристическом лагере "Юность", опытные инструкторы-воспитатели учили "азам", тренировали и водили в походы по ущельям к ледникам и перевалам. Я уже писал про ледник Шхельды, а здесь будет рассказ про поход на поляну Азау и к эльбрусскому леднику.
Поляна Азау расположена у подножия южного склона Эльбруса. В то время начиналось строительство канатной дороги, работал только первый её отрезок Азау - Кругозор. Два вагончика - каждый вмещал пару десятков пассажиров, курсировали там. Канатка облегчила путь до края ледника Азау и народу понаехало много.
Лёд не казался скользким. Наши ребята с радостью полезли на ледник, как на горку. Но всем быстро стало ясно, что "горка" крутая и двигаться там лучше цепью, схватившись за руки.
Где-то там наверху, спрятавшись за краем ледника, высились две вершины Эльбруса - западная, высотой 5642 метра, и восточная - 5621 метра, с седловиной между ними на высоте 5416 метра.
С другой стороны открывался потрясающий вид на окружающие скалы и стены Главного Кавказского хребта. Мощными монолитами возвышались две вершины Донгуз-оруна:
Пара небольших пирамидок слева - Кагитан-баши и пик Чегет справа:
Неделю спустя мы пройдём этот путь с моими родителями и старшей сестрой под руководством маминой подруги "тёти Лены". Но от Кругозора пойдём пешком дальше, вверх, к Приюту Одиннадцати. Это сейчас есть канатная станция "Мир", которую открыли как раз в том же 1976 году, а тогда опыт нашего инструктора позволит нам подняться туда безопасно. Благодаря её знакомствам среди туристической братии, нас там встретят как дорогих гостей. Ночевать мы будем на самом верхнем этаже - в "люксе" и увидим рассвет...
Как я упоминал в начале, в августе 1976 года, мне тогда было 14 лет, меня отправили в Кабардино-Балкарию в детский туристический лагерь "Юность". Подробностей в памяти осталось немного, но что-то помню. В конце смены туда приехали мои родители и старшая сестра. То, что было после окончания смены, мне теперь известно по маминым записям в её дневнике, который отыскался в её бумагах. Лагерь стал местом сбора всех участников похода, предполагалось подняться по склону Эльбруса к Приюту Одиннадцати.
Это сейчас до места, где был тот приют (тот старый приют сгорел) можно запросто доехать по канатной дороге. А тогда она ещё только строилась.
После сбора, когда подъехала мамина подруга - вот она стоит первая на фото, тогда она была для меня "тётя Лена", и работала инструктором у взрослых групп, мы выдвинулись к Терсколу, потом поднялись до Приюта, а впоследствии ещё сходили с ней на Чегет. Подруга мамы уехала к себе в Нальчик, а в наших планах ещё был подъём на перевал Бечо в составе плановой группы. Но погода не позволила им осуществиться и мы все вернулись в лагерь "Юность", а потом и домой.
На Шхельду я ходил два раза - в прямом смысле, а не в шуточном. Первый раз нас с ребятами из туристического лагеря вела наш инструктор по ущелью до края ледника Шхельды.
Второй раз уже я повёл на Шхельду моих родителей и сестру в самом конце нашего похода, но тогда погода была намного хуже, поэтому фотографии будут из первого. Это самое начало пути к Шхельде, она видна издалека:
По пути на скале установлена памятная доска - там располагался альплагерь "Шхельда", где работал прославленный Михаил Хергиани. Погиб в Италии при восхождении, похоронен в грузинской Сванетии в его родном городе Местиа.
Подходим ближе к леднику, он грязный и почти сливается с почвой:
Вот такой ледник вблизи - просто огромный и толстый язык льда, лежащий на каменном склоне:
А внутри-то лёд остался чистым, но ребята из нашего детского отряда полезли, чтобы его немного попачкать своими подошвами:
Кстати, о ребятах. Мы вот с этими братанами крепко сдружились:
Из маминых записей: "...у Саши два друга - братья Боря и Виталий Кон, корейцы, маленькие, на голову меньше его, но очень приятные и деловые ребята. Старший - Боря, собирает и маринует грибы, он же командир их отряда "Надежда"..." Мне так кажется, что старший Боря на фото от меня по правую руку, и он не мариновал, а сушил грибы - верёвочки с ними были натянуты в нашем домике.
Сканируя старые слайды, относящиеся к летнему походу 1976 года, я понял, что не помню про него ни дат, ни подробностей. И тут, как по волшебству, разбирая мамины бумаги, я нахожу её записную книжку с дневниковыми записями об этом путешествии!
Но начну я с того, что в детстве я ненавидел пионерские лагеря.
Каждое лето, хоть на одну смену, я попадал в какой-нибудь из тех лагерей, куда моим родителям давали путёвку по профсоюзной линии. Те их оба НИИ, где они работали в конструкторских бюро, были небольшие и "молодые", у них ещё не было своего пионерского лагеря. И в тех лагерях все ребята были из одного района и друг друга знали, а я никого из них не знал и мне приходилось вживаться.
В тот 1976 год, когда планировалось совершить поход в Приэльбрусье, я в начале года "загремел" на всю третью четверть в Евпаторию. Там мы учились и оздоравливались - по половине группы из Москвы и из Шевченко, один я был из Подмосковья. А летом, перед самым походом, меня отправили на одну смену в детский туристический лагерь "Юность" в Кабардино-Балкарии. В обоих случаях я приобрёл полезный опыт, так что их можно считать исключением.
Поход был спланирован так, что меня первого "забрасывали" в Баксанское ущелье, в тот лагерь. Потом туда должны были приехать мои родители и сестра. Потом родители планировали встретить там мамину подругу - ту самую "тётю Лену", которая проложила нам предыдущий маршрут через перевал Твибер. И уже с ней и под её руководством мы собирались идти на Эльбрус - не на вершину, конечно, а до Приюта Одиннадцати.
Вот лагерные домики, плац для утреннего построения и перед выходом в поход, и привал нашего детского отряда в одном из походов.
На утреннем построении - я третий справа:
Вот наша команда, разные были по возрасту, но мы сдружились. С теми двумя братьями, корейцами, особенно.
У нас был свой инструктор - вот эта женщина, с ней мы ходили в небольшие походы по горам и ущельям.
Всех ребят почему-то особенно веселило название Шхельда - это горный массив с несколькими вершинами и его ледник. Ситуация, когда "девочки налево, мальчики направо", коротко называлась "пойти-на-шхельду".
Вот она, мы доходили по ущелью реки Адыл-су до её ледника:
"...Кончилось лето жаркое, Шхельда белым-бела.
Осень, дождями шаркая, в гости ко мне пришла..."
События, о которых пойдёт речь в дальнейшем, происходили в августе 1976 года, вот я и приплёл сюда стихи Юрия Визбора.
Заключительную часть нашего путешествия через кавказские горы мы провели в Новом Афоне. И вот сейчас, сканируя слайды полувековой давности, мне грустно и обидно, что по количеству кадров эта история равняется всему горному переходу. При том, что вот они - тогдашние фотографии моих близких, а неинтересно. Драйва нет, как скажут бы сейчас. А там, в горах, фотоаппарат был в рюкзаке, доставали мы его на привалах, поэтому теперь каждый кадр на вес золота. Каждый пиксель, как скажут сейчас.
Но и здесь есть что показать. Сейчас 1974 год. Вот палаточная стоянка "дикарей" в Новом Афоне, в районе станции Псырцха. Напоминает известный фильм "Три плюс два", только здесь все без машин и народу побольше. Тогда многие ехали "на юг" с палаткой - путёвку в санаторий или пансионат "достать" было трудно, в гостинице постоянное "мест нет", а тут ты сам себе хозяин. И вот моя мама позирует среди палаток в накидке из плёнки - по всему видно, что прошёл сильный дождь. У нашей палатки задрано промокшее дно с одной стороны для просушки. Остальные промокшие вещи развешаны на верёвках. И никакого уныния - всем было весело, где наша не пропадала!
Постоянно лежать на песочке нам было скучно, да и погода иногда портилась - тогда бродили по городу и один раз съездили в Сухуми, в его ботанический сад. В самом Новом Афоне тоже было на что взглянуть. Знаменитые пещеры тогда были закрыты - их только готовили к открытию.
Но мы нашли там какие-то другие и повыше, судя по этому фото.
Понимаю, что качество ужасное, но я стараюсь, как могу, лишь бы сделать снимки смотрибельными.
Над этим слайдом тоже долго бился - местная плотина и водопад:
А здесь отец снят на фоне новоафонского монастыря - при обработке пришлось искать компромисс:
А вот каким был "оригинал" - файл отсканированного слайда, отца не "вернуть" ни со слайда, ни уже теперь с того света:
Это ещё сканер "старался", в реальности слайд выглядит несколько хуже - отечественная плёнка и полвека хранения, получите и распишитесь.
Сам монастырь, судя по туристическим сайтам, сейчас выглядит заметно иначе.
Вот ещё кадры с моим отцом из той реальности - отец с арбузом в нашем стойбище "дикарей" и у кромки прибоя:
Он же не был, как сейчас бы сказали, "мачо". Как же он таскал свой огромный рюкзак?
А вот он среди лотосов в Сухумском ботаническом саду:
Вот и все остальные члены команды в Сухумском ботаническом саду:
Серию воспоминаний о походе 1974 года я завершаю, следом будет про поход в Приэльбрусье в 1976 году.
Здесь Лёва у берега Финского залива на пляже в Зеленогорске. В 2015 году была наша с ним последняя поездка, когда мы побывали в окрестностях Питера, в Выборге, Кронштадте и участвовали в зеленогорской "таксовке".
Прошёл ещё один месяц - я опять вспоминаю Лёву и наши с ним путешествия.
Каждый раз, приезжая в окрестности Гдова погостить у нашего хорошего знакомого, мы приходили в то место, где речка Черма впадает в Чудское озеро. Песчаный пляж, пологий берег и неглубокая речка - Лёве нравилось там носиться по дюнам в любую погоду.
Это фото снято в августе 2008 года, Лёве здесь всего четыре года.
Наступило очередное третье число, чтобы вспомнить моего таксика Лёву.
Ему нравилось ездить в машине и в дальней дороге, когда я рулил, он мог подолгу лежать у меня на плечах и смотреть в окно, потом перемещался на пассажирское сиденье, где всегда лежала его любимая подушка, и спал. Иногда уходил назад, а бывало, что лез ко мне на колени - тогда приходилось сбавлять скорость или останавливаться на обочине. Вот как на этом снимке:
Да, ровно три года, как убежал на радугу мой дружочек Лёва, а чувство вины, что я не смог ему помочь не отпускает.
Попытался, но медицина оказалась бессильна и я попросил её прекратить его мучить...
Да, прошло уже пятнадцать лет с того дня, когда наша такса Лиза родила шестерых щенят. "Королевский" помёт - все кобельки. Лёва родился пятым и был самым слабеньким. Последним родился самый крупный - Бегемот. Как говорят про таких - завалился, он должен был быть первым. Двое щенков были чёрные, а у коричневых как будто разбавлялась краска - от первых, почти шоколадных, до песочного Бегемота.
Вот они все на кормёжке:
Бегемот у мамы Лизы под шеей - уже наелся, а Лёва - крайний справа, он у самых "богатых" дальних сосков, куда умудрялся проползать под тушками своих братанов. Ему приходилось соперничать с ними, более крупными, и применять смекалку, за что его полюбили и оставили с матерью в семье.
Не знаю - остался ли ещё кто-то живой из Лизиных детей, чтобы отметить их общий день рождения...
По грустной традиции опять пишу про моего Лёву - теперь будет фото из лета 2007 года, когда мы с ним снова приехали в глухие места Псковской области - гуляли по берегам речки Плюссы, ходили по лесам и полям, вдыхая пряные запахи трав. Для меня это был хороший отдых, а для Лёвы настоящий праздник.
Этому оленёнку тем летом исполнилось всего-то три года, а выглядел он уже солидно...
Воскресенье, 03 Февраля 2019 г. 08:01
+ в цитатник
С высокого холма, на котором стоит деревня, видно далеко и Лёва смотрит туда, где за полем и деревьями течёт речка Пахра, а дальше, на горизонте, можно разглядеть городскую застройку Подольска...
март 2011 года
Лёвке тут три года и он выглядит слегка растерянным...
Ещё бы - вперые встретив и одолев в битве крупную крысу, не сразу осознал, что совершил.
снято в июле 2007 года
