В прямом эфире «Пятого телеканала», в программе «Открытая студия» состоялась дискуссия на тему «Нужна ли России монархия». Гостями передачи Ники Стрижак стали в студии в Санкт-Петербурге представитель «Объединения членов рода Романовых» в России Иван Арцишевский и историк Игорь Фроянов, в студии в Москве находились адвокат Главы Российского Императорского Дома Государыни Великой Княгини Марии Владимировны Герман Лукьянов, депутат Государственной Думы во фракции «Единая Россия» Владимир Мединский, председатель партии «Великая Россия» и член Российского Имперского Союза-Ордена Андрей Савельев и политолог Алексей Мухин.

Первым вопросом, который обсудили гости, стало отношение к т.наз. «екатеринбургским останкам». Господин Арцишевский заявил, что т.наз. «Романовы» из «Объединения членов рода Романовых» признают эти останки. В ответ адвокат Государыни Герман Лукьянов парировал, что эти останки, выдаваемые за останки Царя Николая II и Членов Его Семьи не признают ни Русская Православная Церковь, ни Российский Императорский Дом, поскольку Государыня является верной Дочерью Церкви. При этом утверждения о том, что экспертизы якобы подтвердили достоверность останков безосновательны, поскольку результаты экспертизы представлены не были. Государыня добивается предоставления ей для ознакомления копии постановления Следственного комитета о прекращении уголовного дела об убийстве Царя Николая II и Членов Его Семьи, однако Ей в этом пока отказывают. Увы, на обоснованные и мотивированные утверждения г-на Лукьянова г-н Арцишевский смог ответить только ложью и грубыми фальсификациями фактов, пытаясь ввести неосведомлённых о деталях дела телезрителей в заблуждение.

Ника Стрижак привела статистику о том, что 40% жителей России, по данным опроса, проведённого на неназванном Интернет-сайте, поддерживают идею восстановления в России конституционной монархии. Эти цифры прокомментировал г-н Мединский, заявивший, что люди, по его мнению, при этом совершенно не связывают монархию с той или иной личностью в Династии Романовых, а главенство в Династии не имеет для них значения. По мнению г-на Мединского, спор между Российским Императорским Домом и «Объединением членов рода Романовых» дискредитирует монархическую идею. Историк Игорь Фроянов в ответ предложил отделить идею русской монархии с её спецификой от абстрактной «монархии вообще», поскольку вопрос о монархии – это не вопрос правовых частностей, а, прежде всего, вопрос нравственный.

По мнению г-на Фроянова, конституционная монархия западного типа – это детище либерализма, не подходящее России, которой нужно думать не о либерализме, а о спасении страны и народа. Отличительная черта русской монархии – гармоническое соединение Православной Церкви и светской власти.

Демагогию на морально-нравственные отвлечённые темы прервал Андрей Савельев: «Монархия – это прежде всего институты и принципы. Если вести речь всерьёз о восстановлении монархии, а не просто рассуждать о морально-нравственных аспектах, то тогда надо говорить об институтах и принципах, которые меняют в целом жизнь страны. Второй момент, который также мне кажется спорным: когда мы говорим, зачем нам вообще эта тема, давайте мы её отложим – нужно страну спасать. Может быть, монархия и есть как раз такое средство спасения страны? Если мы видим, что форма правления, которая на сегодняшний день установлена, не соответствует тем задачам, которые стоят перед страной, давайте подумаем о том историческом опыте, который у нас есть. Страна в состоянии катастрофы находится. Просто в состоянии катастрофы. Если говорить о монархии всерьёз, то нужно говорить, что из исторического опыта, который проверен веками, можно взять в современную, сегодняшнюю жизнь».

Господин Фроянов в ответ заявил, что сегодняшний строй России и есть модифицированная монархия. С этим г-н Савельев категорически не согласился: монархия предполагает преемственность государственных форм, а современная российская власть от наследия Российской Империи отреклась.

Представляющий «Единую Россию» г-н Мединский возмутился тем, что прозвучало утверждение о том, что Россия «на дне пропасти». По мнению г-на Мединского, Россия успешного с этого дня выкарабкивается. Затем г-н Мединский призвал к восстановлению исторической топонимики и избавлению России от имён палачей и убийц в названиях городов и улиц. В частности, к изменению названий пяти улиц, городского района и станции метро в Москве, названных в честь руководителя убийства Царской Семьи Петра Войкова. Соответствующее обращение Государственная Дума направила мэру Москвы Сергею Собянину. На это Андрей Савельев заметил, что ещё ранее многочисленные обращения на этот счёт игнорировал прежний мэр Москвы и один из руководителей «Единой России» в то время Юрий Лужков.

Господин Мухин высказался за сохранение топонимики в честь преступников, за возвращение памятника Дзержинскому на Лубянскую площадь столицы и уподобил монархию антисемитизму.

Выслушал пассаж г-на Мухина, ведущая Ника Стрижак обратилась к Андрею Савельеву, кого он имеет в виду как претендента на Престол, поскольку Андрей Николаевич прямо заявил в эфире, что допускает возможность и вероятность восстановления монархии в России: «Дом Романовых. Дом Романовых существует, в этом нет никаких сомнений. Возьмите азбучные примеры – историю Римской империи, где монархия возникла после республики. У нас что, история прекратилась, или какие-то ходя исторические навсегда закрыты? Пожалуйста, республика сменилась монархией».

Разговор продолжил адвокат Герман Лукьянов, процитировавший известного петербуржца Владимира Путина, ныне возглавляющего Правительство Российской Федерации, книгу «От первого лица»:

Путин: «Россия с самого начала создавалась как суперцентрализованное государство. Это заложено в ее генетическом коде, в традициях, в менталитете людей».

Журналист: «Если уж вы так исторически подходите к вопросам, то в традициях России заложена и монархия. Что же теперь, восстанавливать?»

Путин: «Я думаю, что маловероятно. Но в целом... в определённые периоды времени... в определённом месте... при определённых условиях... монархия играла и играет до сих пор положительную роль. В Испании, допустим. Я думаю, что монархия сыграла там решающую роль в отходе страны от деспотии, от тоталитаризма. Монархия была очевидно стабилизирующим фактором. Монарху не нужно думать, изберут его или нет, мелко конъюнктурить, как-то воздействовать на электорат. Он может думать о судьбах своего народа и не отвлекаться на мелочи».

Журналист: «А обо всём остальном подумает премьер-министр».

Путин: «Да, правительство».

Журналист: «Но в России это невозможно».

Путин «Вы знаете, нам многое кажется невозможным и неосуществимым, а потом – бах! Как с Советским Союзом было. Кто мог представить, что он сам по себе возьмет и рухнет? Да в страшном сне такое не могло привидеться».

После рекламной паузы г-н Лукьянов привёл слова Главы Российского Императорского Дома Государыни Великой Княгини Марии Владимировны, сказанные в интервью журналу «Итоги»:

«Я считаю монархический строй наиболее естественным для России. Но его восстановление не может произойти как «реализация сценария». На основании сценариев приходят и уходят политические марионетки. А тысячелетняя российская монархия может возродиться только по воле Божией и российского народа».

Дозвонившийся телезритель Игорь Викторович из Екатеринодара (т.наз. официально «Краснодар») сказал: «Однозначно в нашей России-Матушке необходима монархия. Монархия – это совесть русского народа. Когда кругом происходит хамство, быдло и всё остальное, то должно быть что-то светлое и чистое».

В ответ на это г-н Арцишевский принялся убеждать собравшихся в невозможности монархии. Что достаточно красноречиво характеризует т.наз. «Объединение членов рода Романовых», имеющих подобного представителя, называющего, к тому же, Екатеринбург «Свердловском».

Также «утопией, достойной обсуждения только на кухне», восстановление монархии Династии Романовых назвал г-н Мединский. Затем господа Мединский и Фроянов сошлись во мнении о том, что от монархического периода истории России на современном этапе стоит взять только местное самоуправление.

После этого разговор ушёл в сторону оправдания сталинизма, как «объединительной идеи», в устах г-на Мухина. Отсутствие же практического применения монархических идей г-н Мухин объяснил тем, что монархия венчает собою идею служения, крайне непопулярную на фоне устоявшейся демократической концепции «самореализации личности», которая служения не предполагает. Восемьдесят лет массам внушали, что монархия – это плохо. Поэтому люди готовы о монархии говорить, но не готовы за неё голосовать.

Когда передача возобновилась после рекламной паузы, Никой Стрижак были зачитаны обращения телезрителей на форуме, в которых высказывались опасения, что обсуждение монархической тематики – это результат запущенного «политтехнологического механизма».

Эти высказывания прокомментировал Андрей Савельев: «Могу точно сказать: механизм не запущен. В прошлом составе Государственной Думы я был одним из немногих монархистов, которых можно было пересчитать по пальцам одной руки. Тогда я предпринимал довольно активные попытки к тому, чтобы склонить официальные органы к признанию хотя бы мемориального статуса Российского Императорского Дома и принятию хотя бы декларативной бумаги, подчёркивающей связь Российской Федерации с Российской Империей. Это дало бы восстановление правовой истории России. Стабильное государство возможно только в том случае, если будет восстановлен принцип, который в праве называется континуитет, правопродолжение. Это как раз является одной из причин, почему монархия неизбежна, если государство собирается жить долго».

В последующей дискуссии г-н Арцишевский поинтересовался, почему г-н Савельев, «будучи во власти», не пресёк «незаконное» вручение Государыней Великой Княгиней Марией Владимировной орденов и медалей. Андрей Савельев чётко ответил на поставленный вопрос:

«Во-первых, я не был во власти. Я был народным представителем, будучи депутатом, входил во фракцию «Родина», которая властью не была, и старался представлять народ. Во-вторых, я приносил присягу верности Российскому Императорскому Дому во главе с Великой Княгиней Марией Владимировной. Присягу на верность Российскому Императорскому Дому я рассматриваю как присягу на верность своему тысячелетнему Отечеству». Затем Андрей Николаевич Савельев подчеркнул, что будущий монарх может быть определён только на основании Законов о Престолонаследии, и первым законным претендентом на Престол является Глава Российского Императорского Дома Государыня Великая Княгиня Мария Владимировна, а затем – Её потомки. Только если Их права будут признаны незаконными, то права на Престол могут перейти к последующим наследникам, но не произвольно, а опять же в строгом соответствии с Законом о Престолонаследии.

После очередной тирады г-на Арцишевского о том, как монархия не нужна России, слово взял Герман Лукьянов:

«Тема нашей передачи «Нужна ли России монархия». Давайте мы начнём с общим понятий. Что такое монархия? Монархия – это государственное устройство, в котором государственное управление принадлежит одному лицу, и это управление остаётся по наследству в этой семье. Естественно монарх не может всю власть в стране реализовывать, поэтому он доверяет её своим чиновникам, государственным учреждениям и ведомствам. Это осуществляется под надзором монарха и в соответствии с законом. И преимущество монархии, которую категорически отрицает г-н Арцишевский, состоит в том, что монарх независим, он является арбитром».

«Чем строгий монарх отличается от диктатора?» – спросила Германа Лукьянова Ника Стрижак, попросив это объяснить выпускникам советской школы.

«Диктатор не помазанник Божий. Монарх – защитник веры и благочестия. Он защищает мораль и нравственность. При монархии граждане наиболее защищены, защищено их право собственности. Диктатор же наоборот попирает свободу своих граждан и попирает их права. Царь тоже подчиняется законам, которые изданы в его государстве», – ответил адвокат Государыни.

Взявший слово Алексей Мухин заявил, что екатеринбургская трагедия – результат той политики, которую вела Династия Романовых.

«События в Екатеринбурге – это страшное изуверство, причём запланированное. Это ритуальное убийство. Там далеко ещё не всё расследовано, и кто реальным убийцей является, ещё не известно. И являются ли те останки, которые Церковь не приняла за мощи, теми самыми останками. И кому нужно было фальсифицировать экспертизы, проведённые государственной комиссии во главе с, напомню, г-ном Немцовым», – парировал Андрей Савельев.

После обсуждения европейских монархий, Бильдербергского клуба и теории заговоров, активно поддержанного господами Мухиным и Фрояновым, в студии прозвучали звонки слушателей. Подавляющее большинство поддержало восстановление монархии в России. Вместе с тем, на вопрос, какова роль монарха в современном государстве, 75% участников опроса ответили «просто ширма», 17% - «духовный символ» и 8% - «гарант законности».

Император Кирилл I[i] – удивительная личность в русской истории. Это единственный Император в изгнании, т.е. человек, носивший титул Императора Всероссийского, но не обладавший реальной властью в стране, находясь в вынужденной эмиграции. В силу этого, Кирилл I – одна из самых оболганных и оклеветанных фигур русской истории. Одни обвиняли его в измене, другие – в реакционности; одни видели в нём олицетворение «проклятого царизма», другие – «агента революции в Династии». Но что очень важно, несмотря на все эти споры, Государь оставался выше них, был человеком цельным, преисполненным чувства долга и искренне желавшим России только добра и процветания. Поэтому изучение взглядов Императора Кирилла I на устройство России после падения большевизма, оценка им актуальных политических событий 1920-х гг. представляют не только исторический, но и актуальный политический интерес при формирование взглядов монархического движения о том, какую альтернативу мы можем предложить России сегодня. Также, увы, наше общество до сих пор не изжило наследие Гражданской войны. Потому рецепты врачевания этого недуга, предлагавшиеся Государем восемьдесят – девяноста лет назад, также всё ещё востребованы.

Тогда, в 1920-е гг., как и сейчас, остро стоял вопрос собственности. Тогда свеж был рубец экспроприации имущества. Теперь зияет несогласие некоторой части населения с итогами приватизации 1990-х гг.

Император Кирилл I призывал к умиротворению этого вопроса, а не к «реваншу». С одной стороны, это означало отказ от реституции в натуре, с другой стороны – необходимость компенсации пострадавшим от экспроприаций.

19 ноября 1924 г.[ii] Император издал Высочайший рескрипт Совещанию по вопросам об устроении Императорской России. В этом рескрипте, призванном определить основные направления деятельности Совещания, Государь отмечал необходимость закрепления за земледельцами тех земель, которые перешли в собственность крестьян в результате революции и гражданской войны (п.VIII). Но в то же время, провозглашал «возмещение непосредственно пострадавшим стоимости отобранного у них по коммунистическим декретам имущества в размере и на основаниях, определённых для всех законом» (п.XIV). Характерно, что необходимость закрепления за крестьянами земли Государь провозгласил ещё ранее в своём Манифесте о принятии титула Императора от 13 сентября 1924 г.: «Царь восстановит Храмы, простит заблудшихся, законно закрепит за крестьянами землю». Позже этот принцип подтверждался в Декларации об основах преобразований, которые должны упорядочить русскую жизнь, от 26 января 1928 г.: «Частновладельческая земля, коей завладели крестьяне во время революции, останется в их обладании. Никакого выкупа за землю установлено не будет. Но на новых владельцев будет возложена священная обязанность обрабатывать полученную землю с рачительностью доброго хозяина».

С одной стороны, Государь призывал признать произошедшие имущественные изменения, с другой стороны – не попирать справедливость, устанавливая законные компенсации для пострадавших. Для чего это было нужно? Чтобы восстановить основания законности, чтобы соблюсти принципы права, чтобы в дальнейшем, после падения большевизма и восстановления монархии, России могла развиваться в правовом поле без взаимных упрёков и подозрений, чтобы устранить имущественный аспект противостояния в обществе.

Государь Кирилл I был уверен, что хозяйственное развитие России возможно только на основе традиционных принципов и оснований, краеугольный из которых – нерушимость частной собственности: «Под восстановлением монархии я понимаю восстановление частной собственности, строгой законности и непреклонного порядка, обеспечение личной свободы, свободы национальности и религии», – отмечал Император в одном из своих интервью. В упоминавшемся рескрипте Государь одним из начал будущего устройства России провозглашал «восстановление начал нерушимости семьи и собственности, свободы торговли и промыслов и равного для всех суда, обеспечивающего мирное сожительство всех слоёв населения» (п.VI). В Декларации 1928 г. Государь Кирилл I подчёркивал, что после восстановления законной монархии «промышленные и торговые предприятия будут обращены в частную собственность во всех случаях, когда это не нарушит государственных интересов кооперации, организованной на здоровых основаниях». «Также будет восстановлена широкая свобода торговли и частного почина. Я сохраню право верховной собственности Государства на все недра и крупные лесные хозяйства на пространстве Империи. Равным образом останутся в обладании государства и нефтеносные земли», – продолжал далее Государь.

В преломлении к проблемам, стоящим перед Россией в начале XXI в., подход, провозглашённый Императором Кириллом I, означал бы:

1)      безусловное признание существующих прав собственности и презумпцию законности их возникновения, пока в суде не доказано иное;

2)      сугубо индивидуальный пересмотр приватизационных сделок и отмена их в исключительных случаях при установлении по решению суда фактов нарушения закона при их совершении;

3)      пересмотр правил разработки недр в целях создания условий для использования государством рентных доходов от них для компенсации жителям России как обнищания в ходе приватизации, так и, возможно, для частичной компенсации потомкам последствий экспроприации 1917 – 1918 гг. (так и нынешняя Глава Российского Императорского Дома Государыня Великая Княгиня Мария Владимировна, внучка Кирилла I, отвергая идею реституции в чистом виде, выступает всё же за некоторую символическую компенсацию жертвам несправедливой экспроприации, что должно содействовать укреплению представлений о правовом характере государства).

В каких формах реализовать эти начала – вопрос технический, требующий проработки политиками, юристами, экономистами, но общий посыл нерушим – мы должны снизить социальную напряжённость в обществе не путём шариковского «взять всё и поделить», как призывают некоторые буйные головы, а путём компромиссов. Лучшая реформа – реформа, которая не нравится всем, ибо каждый в чём-то поступился, но все вместе приобрели мир для развития и сотрудничества. В случае плохой реформы одни ликуют, а другие рыдают. Нам пора прекращать практику плохих реформ, когда одни и другие ликуют и рыдают по очереди, а страна всё больше отстаёт от ведущих мировых держав по уровню своего развития. Заветы Императора Кирилла I указывают на это вполне недвусмысленно.

После того, как будут созданы действенные механизмы выравнивания социального неравенства в целях поддержки слабых и оказавшихся не приспособленными к рыночным механизмам членов нашего общества, создания для них достойных условий жизни, уровень лояльности к рыночной экономике в целом и уровень уважения к достижениям людей, добившихся успеха, в т.ч. в материальном отношении, неизмеримо вырастет. Это позволит стране развиваться в условиях нормальной рыночной экономики и принципов правового государства без постоянной угрозы социальных потрясений и революций, что неизбежно вредит инвестиционному климату в России в настоящее время.

Политику компромиссов Император Кирилл I провозглашал не только по отношению к собственности.

Болезненным вопросом для России в XX в. стала потеря территорий. Если до этого Россия несколько веков росла, прибывая всё новыми и новыми землями, то в 1918 и 1991 гг. страна потеряла значительные территории, а миллионы наших соотечественников оказались в вынужденной эмиграции, проснувшись однажды в «суверенных государствах».

Император Кирилл I, комментируя своё отношение к независимости Финляндии, Польши, Эстонии, Латвии и Литвы, отмечал, что эти государства имеют общие хозяйственные интересы с Россией. По этой причине они будут заинтересованы в экономическом объединении с Россией. По мнению Государя, это может происходить или в форме федеративного государства, или даже на условиях сохранения ими своего государственного суверенитета. В Высочайшем рескрипте Государь высказывался ещё более определённо, называя одним из принципов будущего устроения монархической России «соглашение с народностями, отпавшими от России и получившими за время смуты особое государственное устройство, об установлении взаимоотношений их с Россией» (п.II).

Таким образом, Император Кирилл I де-факто призывал оставить бесплодные попытки отрицать случившееся – распад государства состоялся, сколь бы прискорбным для нас он ни был. С вновь образованными государствами необходимо развивать дружеские, добрососедские отношения на основе уважения их суверенитета, прежде всего, в экономической сфере, а не пытаться силой ли оружия, или иными методами насильно вернуть их в состав России. Если условия жизни в России, а также экономический союз России с этими странами будут привлекательными, то они добровольно объединятся с Россией вновь на тех или иных условиях.

Безусловно, эта позиция Императора казалась недостаточной для самых буйных голов, желавших восстановления страны в границах 1913 г. любой ценой, но трудно отрицать взвешенность, разумность и продуманность позиции Государя, задачей которого было не занимать радикальную позицию, но стремиться к тому, чтобы «видеть всё население Империи Всероссийской свободным, умиротворённым и благоденствующим».

В условиях сегодняшнего дня это означает для нас, монархистов, прискорбное признание де-факто сложившихся границ России, но непременное желание содействовать воссоединению всех прежних земель Империи на основе свободного волеизъявления народов. Характерна и интересна в этой связи идея Великой Княгини Марии Владимировны – образовать Содружество по образцу британского Содружества наций. Здесь российский монарх мог бы выступать общим монархом для различных независимых государств, ранее входивших в Империю, управляемых самостоятельными правительствами. Российский монарх во всех этих странах мог бы выступать независимым от политических элит арбитром общественных споров и противоречий, а также содействовать политикам в устранении конфликтов, подобных различным «газовым войнам», которые, увы, то и дело сотрясают бывшие просторы Империи в настоящее время.

Ещё один вопрос, об отношении к которому Императора Кирилла I нельзя не сказать, – это народное самоуправление. Монархистам часто приходится сталкиваться с вопросами о том, что будет с правом народа на участие в управлении государством, если монархия будет восстановлена. То и дело в Интернете на монархических сайтах можно увидеть голосование о том, какой должна быть монархия: «самодержавной» или «конституционной». Фактически – должен сохраниться парламент или нет. При этом устроители опросов явно забывают, что власть монарха в Российской Империи осталась самодержавной и после того, как была учреждена Государственная Дума (ст.4 Основных государственных законов Российской Империи).

Первым принципом будущего устройства России (п.I рескрипта) Государь видел «обеспечение всему населению России действительного участия в государственной жизни». Такое участие должно было включать и местное самоуправление: «Разграничение основными законами круга ведомства центральной и местной власти на основаниях, обеспечивающих внутреннюю безопасность государства, национальные права и самодеятельность населения в устроении его местной жизни» (п.V рескрипта). Это начало Император развивал в Декларации 1928 г., которая начинается словами: «Всему населению России будет обеспечено действенное участие в устроении государственной жизни. Непременное и постоянное участие народных представителей в законодательстве и управлении Империи мыслится Мною, как краеугольный камень новой монархической России». «Царь – это парламент. Каждая национальность посылает своих лучших людей, которые собираются вокруг него и поддерживают его политику», – считал Император.

Существование народного представительства в форме Государственной Думы является естественной потребностью народа на нынешнем этапе развития, как и необходимость наличия местного самоуправления. Важно лишь, чтобы принципы формирования как общегосударственного народного представительства, так и представительных органов местного самоуправления обеспечивали действительное выражение народного мнения, а не превращались в искусственную прослойку из политиканов, выражающих только мнение своих спонсоров, возникающую между Царём и народом. Таким образом, монархисты могут говорить о том, как добиться репрезентативности, выражаясь современным языком, Государственной Думы, но не о том, что народ не должен участвовать в управлении государством. Народ при монархии может и должен участвовать в управлении государством, помогая в этом своему монарху, несущему перед Богом ответственность за судьбу своего народа и страны.

Сам Император Кирилл I считал возможным оставить существовавшую в России к тому времени систему советов, избавив лишь их от большевиков и обеспечив действительную свободу выборов в эти советы. В современных условиях это означало бы сохранение по форме существующей системы органов законодательной власти и представительных органов муниципальных образований, но с наполнением их работы новым идейным содержанием в случае восстановления монархии.

Таким образом, мы видим, что Император Кирилл I в своих взглядах избегал радикализма и крайностей, стремился к умиротворению, примирению народа, а не к реваншу белых над красными, стремился к тому, чтобы заживить рубцы гражданской войны и достичь мира в обществе. Только Россия, достигшая мира в себе, может быть грозной для внешних врагов. Только такая Россия может развиваться в условиях свободного общества и рыночной экономики, не оглядываясь постоянно на зловещие призраки прошлых противостояний и смут.

Не все оказываются готовыми к компромиссам. Компромисс всегда требует мудрости и мужества, поскольку это всегда отказ от чего-то во имя чего-то. Но Кирилл I был достаточно мудрым человеком, чтобы предложить обществу необходимые тактические компромиссы во имя достижения стратегического блага – восстановления России на началах свободы и справедливости, для чего стране и необходима монархия, как гарант этих начал. Хочется верить, что и нынешнее монархическое движение останется верным этим заветам Императора Кирилла I, оставившего нам образ новой монархической России, которую, увы, ему не удалось построить.