Лена была проблемным ребенком. Плохо росла, плохо ела, плохо спала. До года мы затаскали ребенка по врачам, которые прогнозировали самое плохое. При виде белых халатов Ленка орала, как резаная. В транспорте вдруг вскидывалась, и громко заполошенно спрашивала: «Мы не в больницу? Меня лечить не будут?» Приходилось на глазах многочисленной публики по нескольку раз повторять, что мы едем не в больницу, а к бабушке. Прививок ей не делали, сдать ребенка в садик - и речи не было. Даже прогулки во дворе кончались рыданиями. Дети отнимали у Ленки игрушки, она орала, мамы захватчиков наблюдали со стороны, а мне было неудобно подойти  и вырвать у ребенка из рук игрушку. Я обращалась к мамам под предлогом «мы идем домой», собирала игрушки, плачущую Лену, и мы спешили к себе в квартиру. Там я сажала Лену в большой таз, пускала теплую воду, дочка «отмокала» и успокаивалась.

Валерий Константинович и его жена подробно рассказали мне, как нужно ехать: на автобусе 4 часа до Лебедина, потом взять машину, - и в Токари, в пансионат. Потом походить по селу, найти жилье, и все будет замечательно!

 Мы с мужем принялись готовиться в дорогу. Игрушки, книжки, горшок, кастрюли, подстилку для пляжа. Купили заранее билеты, и, однажды, разбудив Лену пораньше, 6-часовым утренним автобусом выехали на отдых.

 

В дороге Лена спала, а к 10 часам мы уже были в Лебедине. Муж договорился с машиной, дорога была недолгой, и вскоре выгрузились у пансионата. Оформили курсовки, и муж пошел по селу искать пристанище, а мы с Леной сидели на скамейке в окружении чемоданов и пакетов. Вскоре жилье нашлось. Хозяева - пожилые супруги. Бабушка завела нас комнату. Наверное, это была парадная комната.

 

У меня никогда не было сельских родственников. Я никогда не была в сельском доме. Мое знакомство с деревней сводилось к выезду «на халтуру» в институте. На третьем курсе меня в компании двух парней отправили в сентябре в село - оформлять клуб. Поселили в общежитии, а парней – на постой к одинокой бабенке. На следующий год я поехала в райцентр в составе группы из 5 человек. Опять «китайская халтура» от института. Мы жили в районной гостинице.  Питались в столовой по талонам. После института, работая в рекламном комбинате, с группой сотрудников я ездила на месяц собирать огурцы и помидоры. Жили в бывшем курятнике, переделанном под общежитие. Питались опять-таки, в столовой.

И вот теперь я впервые оказалась в сельском доме. Все стены комнаты были увешаны плакатами 50-х – 60-х годов на пионерскую тематику. Плакаты висели вверху стен, под потолком, чтобы мебель не мешала обозревать коллекцию. Юные ленинцы, будь готов-всегда готов, партия – наш рулевой, собираем металлолом – макулатуру, сажаем деревья, помогаем отстающим товарищам. Коллекция была внушительная. Оказалось, что хозяин много лет работал сторожем в местном пионерском лагере, и понемногу таскал домой то, что можно было вынести.

Кроме плакатов меня поразило огромное количество чашек и кружек. Это не был коллекционный фарфор. Чашки, скорее всего, были принесены из пионерской столовой. Обычный советский ширпотреб. Все чашки- кружки были разные. Белые с красными кружочками, с широкой зеленой полоской, с цветочками, с желтыми полосками, с ягодками и какими-то надписями. Чашками был заполнен сервантик, горки в углах комнаты, этажерка и полочки. В чашках торчали бумажные выгоревшие цветы.

У стены стояла одна кровать с никелированными спинками. На спинках были прицеплены белые занавесочки. Поперек комнаты стояла еще одна кровать с панцирной сеткой. Но стояла она как-то нелепо: ногами к стенке, головой к середине комнаты, к столу, на котором на вязаной салфетке стояла вазочка с бумажным выгоревшим букетом. Бабушка, показав рукой на всю свою красоту, попросила ничего не ломать.

Мне было неуютно в комнате. Я постелила на кровать, стоявшую поперек комнаты, привезенную с собой клеенку, поверх простынку и уложила Лену. Чувствовалось, что перекрученный режим дня плохо сказывается на ребенке.

Оставив Лену, я отправилась на кухню приготовить  дочке что-нибудь поесть. До обеда оставалось еще часа 3. Дома она ела раньше, а потом спала. Но тут все расписание сбилось, грозя капризами и ревом.

Не успела я войти в кухню, как за спиной раздался громкий плач. Лена свалилась с кровати. Где-то в течение часа я пыталась успокоить и уложить ребенка, но дочка, видимо, тоже чувствовала, что в этом доме ей будет плохо. Вскоре в комнату вошла хозяйка и деликатно сообщила, что они с дедом вряд ли вытерпят орущего ребенка, и попросила подыскать другое жилье. Я взяла Лену на руки, и пошла следом за мужем по сельской улице. Настроение было паническое. Скорее всего, нужно собрать по-быстрому вещички, нанять машину и катиться назад, в Харьков. Лена продолжала орать на руках. Я повела ее по дороге, и она, не переставая,  орала. Досужие пенсионеры вышли к своим калиткам полюбоваться на орущего ребенка. В селе принято здороваться. Лена орала, я здоровалась. Муж убежал вперед. Впереди, по дороге шел дед. Он тащил на плече мешок с травой и косу. Дед зашел в калитку, мой муж Семен пошел следом. 

Серия сообщений "рассказ":
Часть 1 - цитатник
Часть 2 - ОТЕЦ
...
Часть 19 - Йося с чайником
Часть 20 - Токари. Часть 1
Часть 21 - Токари. Часть 2
Часть 22 - Токари часть 3
Часть 23 - Токари. Часть 4
...
Часть 30 - Евгений Онегин
Часть 31 - Случилась жизнь
Часть 32 - Детектив