Я - двоюродная жена.
У тебя - жена родная!
Я сейчас тебе нужна.
Я тебя не осуждаю.

У тебя и сын и сад.
Ты, обняв меня за шею,
поглядишь на циферблат -
даже пикнуть не посмею.

Поезжай ради Христа,
где вы снятые в обнимку.
Двоюродная сестра,
застели ему простынку!

Я от жалости забьюсь.
Я куплю билет на поезд.
В фотографию вопьюсь.
И запрячу бритву в пояс.

Брызги шампанского,
Взгляд твой до дна-
Ночь Новогодняя так коротка.
И феерверки и серпантин,
Кружатся вальсом окна витрин.
Вдруг, сквозь столетье
Разносится эхом что-то манящее...
"Танго вдвоем"?
Души сплетаются,взгляды встречаются-
Так начинается "Танго вдвоем"...
Мне не забыть этих "па" кружева:
Я так доверчива,я вся твоя...
Мой господин!
Я сквозь улиц пунктиры
Серебряным облаком в окна квартиры,
Я же люблю тебя тысячу лет!
Сколько мы вместе?"Не помню"-в ответ-
"Это неважно,важно другое-
Мы сквозь года,сквозь невзгоды и горе
В наших сердцах пронесли дорогое:
"ТАНГО ВДВОЕМ"
"ТАНГО ВДВОЕМ"...
Елена Бушуева
Рис. GLORIA COOKER

И вновь, сверкнув из чаши винной,
Ты поселила в сердце страх
Своей улыбкою невинной
В тяжелозмейных волосах.

Я опрокинут в темных струях
И вновь вдыхаю, не любя,
Забытый сон о поцелуях,
О снежных вьюгах вкруг тебя.

И ты смеешься дивным смехом,
Змеишься в чаше золотой,
И над твоим собольим мехом
Гуляет ветер голубой.

И как, глядясь в живые струи,
Не увидать тебя в венце?
Твои не вспомнить поцелуи
На запрокинутом лице?

Соседка
Снова гость к моей соседке,
Дочка спит, торшер горит.
Радость на лице.
По стеклу скребутся ветки,
В рюмочки коньяк налит —
Со свиданьицем.

Вроде бы откуда
Новая посуда? —
Но соседка этим гостем дорожит:
То поправит скатерть,
То вздохнёт некстати,
То смутится, что не острые ножи.

Он — мужчина разведённый,
И она — разведена.
Что тут говорить...
Правит нами век казённый,
И не их это вина — Некого винить.

Тот был — первый — гордым,
Правильным был, твёрдым,—
Ну да бог ему судья, да был бы жив.
Сквер листву меняет,
Дочка подрастает...
И пустяк, что не наточены ножи.

Пахнет наволочка снегом,
Где-то капает вода,
Плащ в углу висит.
На проспект спустились небо
И зелёная звезда
Позднего такси.

Далеко до Сходни,
Не уйти сегодня, —
Он бы мог совсем остаться да и жить.
Всё не так досадно,
Может, жили б складно...
Ах, дались мне эти чёртовы ножи!

Ах, как спится утром зимним!
На ветру фонарь скулит —
Жёлтая дыра.
Фонарю приснились ливни —
Вот теперь он и не спит,
Всё скрипит: пора, пора...

Свет сольётся в щёлку,
Дверь тихонько щёлкнет,
Лифт послушно отсчитает этажи...
Снег под утро ляжет,
И не плохо даже
То, что в доме не наточены ножи.

Из телефильма «Дни Турбиных»

Целую ночь соловей нам насвистывал,
Город молчал и молчали дома...
Белой акации гроздья душистые
Ночь напролет нас сводили с ума.

Сад весь умыт был весенними ливнями,
В темных оврагах стояла вода.
Боже! Какими мы были наивными!
Как же мы молоды были тогда!

Годы промчались, седыми нас делая...
Где чистота этих веток живых?
Только зима да метель эта белая
Напоминает сегодня о них.

В час, когда ветер бушует неистово,
С новою силою чувствую я:
Белой акации гроздья душистые
Невозвратимы, как юность моя...
М. Матусовский
Олег Погудин "Белой акации гроздья душистые"
http://ru.youtube.com/watch?v=r1N56D3plv8

Громадный город на заре
Гремит неугомонно.
На ветках стройных фонарей -
Незрелые лимоны.

Но тени тянутся длинней,
И вечер синий-синий...
На ветках стройных фонарей
Созрели апельсины.

Борис Смоленский

В городке периферийный,
Отдает весна бензином,
Дремлет сладко замороченный народ.
И редеет мгла над трассой,
Ха которой белой краской
Хаписал какой-то местный идиот:

"С добрым утром, любимая!" -
Крупными буквами,
"С добрым утром, любимая!" -
Хе жалея белил.
И горит нелюдимая
Хадпись, огни маня,
И с Луны различимая,
И с окрестных светил.

Хочь растает без остатка
И останется загадкой,
Кто писал, и будут спорить соловьи,
Им прекрасно видно с ветки,
Что нарушена разметка,
И так жалко, что расстроится ГАИ.

С добрым утром, любимая,
Милая ты моя,
Эта строчка красивая
Смотрит в окна твои.
Может строчка счастливая,
Мартом хранимая,
Будет вам как в пути маяк,
Пусть потерпит ГАИ.

ЧУВСТВО СОБСТВЕННОГО ДОСТОИНСТВА

Чувство собственного достоинства -- вот загадочный инструмент:
Созидается он столетьями, а утрачивается в момент,
Под бомбежку ли, под гармошку ли, под красивую болтовню
Иссушается, разрушается, сокрушается на корню.

Чувство собственного достоинства -- вот таинственная стезя,
На которой разбиться запросто, но с которой свернуть нельзя,
Потому что без промедления, вдохновенный, чистый, живой,
Растворится, в пыль превратится человеческий образ твой.

Чувство собственного достоинства -- это просто портрет любви.
Я люблю вас, мои товарищи, -- боль и нежность в моей крови.
Что б там тьма и зло ни пророчили, кроме этого ничего
Не придумало человечество для спасения своего.

Бальзаковский возраст, багряные листья
И в памяти снова, любимые лица.
Но мы изменились, мы так повзрослели,
Что кажется даже, чуть- чуть поумнели.

Смотрю на подруг, они также прекрасны,
Но думают... бабское лето ушло.
Мужик, как реликт, все старанья напрасны.
Хоть думать так, девочки, все же грешно.

Ведь мы еще можем, мы еще сила.
Какие года, ну о чем говорить
Нам только бы встать, разомнуться лениво
И можно из глины мужчину творить.

Прозрачные струны, всех дамских страданий.
Слепы, как слепа наша смутная жизнь.
И даже из области ветхих преданий
Не вынуть реликт и не вылепить стать.

Бальзак обознался, он все перепутал.
И возраст и чувства и радость и страсть,
Конечно, он глупо, смешно нас запутал,
Но мы не позволим хоть что- то украсть.

Поэтому любим всегда и повсюду,
Забыв про устои, приличья и тон.
Бальзаковский возраст, подруги, он всюду,
Но это толчок, а не старческий сон.

Арисса Росс

Валенсиа

Бывает, в сумраке вечернем
подступит к горлу тишина,
но напряженная округа
под стать пружине взведена.
Сосредоточенно предметы
прощальный впитывают свет,
и над часовней врезан в небо
последней птицы силуэт.
А сумрак в ожиданье мрака
сожмёт в упругую спираль
печаль, пронзившую навылет
меланхолическую даль.
Как будто окоем вечерний,
готовясь встретить темноту,
в сосуд пространства нагнетает
всю боль свою и доброту.
И в эту пору приобщенья
к почти что зримой тишине
звездой проклюнется внезапно
такой же вечер и во мне.
В нём аромат цветов нездешних
струит потусторонний сад
и пахнет детством и весною,
стоявшей жизнь тому назад.

Перевод с испанского Сергея Гончаренко

Мессир, я знаю: не пробиться в Вашу свиту,
Хотя намеренно отчаянно грешу.
И если я напоминаю Маргариту,
То только тем, что ничего не попрошу.
И статус ведьмы мне не больно то и нужен —
Еще успею оказаться на костре,
Хотя, наверное, смотрелась бы не хуже,
Над этим городом летая на метле.


Мессир, я с Вами воздержусь от всяких сделок,
Хотя, похоже, не придется выбирать.
У Ваших глаз такой немыслимый оттенок,
Что пуританки соглашаются играть.
Вы лет пятьсот уже не игрывали в кости,
Но я-то знаю: надо быть настороже.
Часы давным-давно показывают осень,
А Вы ни слова не спросили о душе.

Мессир, я знала, что в итоге проиграю,
Но попрощаться почему-то не спешу.
И если я кого-то Вам напоминаю,
То только тем, что ничего не попрошу.

Различные Женщины ходят по свету.....
Буквально два слова - на тему на эту.
Во-первых, есть Женщины - рыбки и птички.
Есть зайки и пупсики. Пышки и спички.
Драконы и змеи. И тысячи кисок.
(Тут крик из толпы: "Огласите весь список!")
Есть Женщина-смирно. Есть Женщина-вольно.
Есть Женщина-"Нива" и Женщина-"Вольво".
Есть Женщина-плазма. Женщина-лёд.
Женщина-лезвие. Женщина-йод.
Есть Женщины-девы и Женщины-овны.
Есть Женщины-где-вы? и Женщины-вот-мы!
Вот Женщина-финка. Вот Женщина-полька.
Вот Женщина-фиг-вам! и Женщина-сколько?
Два мира, два полюса: Женщина-хмель
И Девочка-помнишь-я-не с-твой-портфель?
Манящая Девушка-бригантина
И Женщина-где-ты-шатал ся-скотина?
Есть Женщина-повесть. Есть Женщина-строчка.
И просто конец всему - Женщина-точка.


Нет двух одинаковых Женщин на свете.
Мы кое-что поняли в этом предмете.
Мягки и податливы Женщины-клецки.
Болтает без умолку Женщина-Троцкий.
Всегда предсказуема Женщина-эхо.
И в семьдесят женственна Женщина-Пьеха.
У Женщины-бабы - простая натура.
А Женщина-пуля - как водится, дура.
Все время колеблется Женщина-синус.
И есть свои плюсы у Женщины-минус.
У Женщины-червы - огромное сердце.
Душа на защелке - у Женщины-дверцы.
Прекрасны на Женщине - иве сережки.
У Женщины-тумбочки - чудные ножки.
Сильна интуицией Женщина-Глоба.
Сильна конституцией Женщина-сдоба.
Пунцовые губы - у Женщины-вамп.
Песцовые шубы - у Женщины-вам-бы.
В беседках беседы - у Женщины-ямб.
Но сладость победы - у Женщины-штамп.


Ведут себя Женщины неодинаково.
Уж мы-то от них навидалися всякого.
С рассветом поднимет нас Женщина-утро,
А вечером - Женщина-Камасутра.
От снега, от ливня, от града укроет
Надежная Женщина-рубероид.
Лишит разом разума Женщина-ром.
На место поставит нас Женщина-бром.
Наделает крошек нам Женщина-плюшка.
По шайбе нащелкает Женщина-клюшка.
Согреет до косточек Женщина-юг.
Бесследно поглотит нас Женщина-люк.
Вот Женщина-свечка сгорает от страсти.
Стирает старательно Женщина-ластик.
Вот Женщина-блузка куда-то слиняла.
А Женщина-раз нас зачем поменяла?
Чего надо Женщине-не-уходи-же?
Куда навострилися Женщины-лыжи?
Доколь подстрекать будут нас на поступки
Зовущие, жадные Женщины-губки?


Застряв, словно в джунглях, в словах непролазных,
Мы славим всех Женщин - хороших и разных!
Заметим от имени всех мужиков:
Вы - всё, что нам нужно во веки веков!
А именно: мама, супруга, подруга,
Лекарство, подушка, мечта, Джомолунгма,
Оазис в пустыне и плот в океане,
Картошка в кастрюле, грибы на поляне,
Заботы о частном и мысли о вечном,
Часовня на Красном и звезды на Млечном.
Вам скажут и прапорщики, и поэты:
Зимою и летом все мысли - про это.
А именно: здорово, хоть и непросто,
Объять необъятную Женщину-космос,
Разжать крепко сжатую Женщину-фигу
И выиграть Женщину-высшую-лигу,
В постель положить с собой Женщину-книжку,
Все деньги поставить на Женщину-фишку,
И высшее счастье - вскочить среди ночи
С заботой о Женщине-тамагочи.
Лев Трофимов

Она колдует тихой ночью
У потемневшего окна
И страстно хочет, чтоб воочью
Ей тайна сделалась видна.

Как бред, мольба ее бессвязна,
Но мысль упорна и горда.
Она не ведает соблазна
И не отступит никогда.

Внизу... Там дремлет город пестрый
И кто-то слушает и ждет,
Но меч, уверенный и острый,
Он тоже знает свой черед.

На мертвой площади, где серо
И сонно падает роса,
Живет неслыханная вера
В ее ночные чудеса.

Но тщетен зов ее кручины,
Земля все та же, что была,
Вот солнце выйдет из пучины
И позолотит купола.

Ночные тени станут реже,
Прольется гул, как ропот вод,
И в сонный город ветер свежий
Прохладу моря донесет.

И меч сверкнет, и кто-то вскрикнет,
Кого-то примет тишина,
Когда усталая поникнет
У заалевшего окна.
<Ноябрь 1908>, Царское Село
Николай Гумилев.

Не бывает напрасным прекрасное.
Не растут даже в черном году
Клен напрасный, и верба напрасная,
И напрасный цветок на пруду.
Дело ясное, ясное, ясное -
Здесь и больше нигде, никогда
Не бывает напрасным прекрасное!
Не с того ли так тянет сюда
Сила тайная, магия властная,
Звездный зов с берегов, облаков, -
Не бывает напрасным прекрасное! -
Ныне, присно, во веки веков...

Галине Вишневской

И даже выслали голос,
А имя снесли с афиш.
И жизнь ее раскололась
На прошлое и Париж.

Чужие моря и суши
Делила среди обид.
А как поделить ей душу,
Когда она так болит?

Пусть время за нас доспорит.
Но помню я до сих пор,
Как люди чужое горе
Легко возвели в позор.

Кто знал, как она страдала,
Лишив нас в недобрый час
Своей красоты и дара,
Печально лишаясь нас.

Но сердце, как верный берег,
Где музыка и друзья…
В Россию лишь можно верить,
А жить в ней давно нельзя.
АНДРЕЙ ДЕМЕНТЬЕВ