Притча о волшебнике и овцах - любимая притча Георгия Гурджиева, который часто рассказывал ее своим ученикам.

На поляне, среди огромного леса, жил-был волшебник, у которого было большое стадо овец. Каждый день он съедал одну овцу из стада. Овцы причиняли волшебнику много беспокойства - они разбегались по лесу, и ему приходилось тратить очень много времени на то, чтобы поймать одну овцу, а других снова собрать в стадо. Конечно же овца, которую он собирался убить, чувствовала это и начинала отчаянно сопротивляться, и ее крики пугали других. И тогда волшебник решил придумать такую хитрость – он поговорил с каждой овцой наедине, и каждой что-то внушил.

Одной он сказал: "Ты не овца, ты такой же человек, как и я. Тебе нечего бояться, ведь я убиваю и съедаю только овец, но ты единственный человек в этом стаде и значит - мой лучший друг".

Второй он сказал: "Почему ты убегаешь от меня, как другие овцы. Ты же львица и тебе нечего бояться. Я убиваю только овец, а ты мой друг".

Третьей он внушил: "Послушай, ты не овца, ты волчица. Волчица, которую я уважаю. Я, как и раньше, буду продолжать убивать ежедневно одну овцу из стада, но волчице, лучшему другу волшебника, нечего бояться".

Таким образом, он поговорил с каждой из овец и каждой внушил, что она не овца, а совершенно другое животное, которое отличается от всех остальных овец в стаде. После этого разговора поведение овец полностью изменилось – они совершенно спокойно паслись и больше никогда не убегали в лес. И когда волшебник убивал очередную овцу, они думали: "Ну вот, убили еще одну овцу, а мне - льву, волку, человеку, лучшему другу волшебника, нечего бояться".

И даже овцы, которых он убивал, перестали сопротивляться. Он просто подходил к одной из них и говорил: "О, мой лучший друг, мы давно не общались. Пойдем ко мне на двор. Мне нужно с тобой посоветоваться по поводу стада овец". И овца с гордостью шла за волшебником на двор. И там он действительно спрашивал у своего лучшего друга, как идут дела в стаде. Жертва с радостью рассказывала ему обо всем, а потом волшебник убивал ее. Поскольку смерть наступала мгновенно, то овца ничего не успевала понять.

Волшебник был очень доволен - он высоко поднял самооценку каждой из овец, в итоге они перестали забивать себе голову мыслями о неизбежной смерти, стали менее невротичны, наслаждались жизнью и спокойно щипали траву, в результате чего их мясо стало значительно вкуснее. На протяжении многих лет волшебник легко управлялся с огромным стадом, и самое интересное, что остальные овцы стали ему помогать - если какая-нибудь слишком сообразительная овца начинала догадываться об истинном положении вещей, то остальные овц.. ну, то есть львы, люди, волки - лучшие друзья волшебника, сообщали ему о странном поведении этой овцы, и на следующий день волшебник с удовольствием ее съедал.

Такая вот притча. А Вы, кстати, кем себя считает - львом, волком или быть может даже человеком?

Бог слепил человека из глины, и осталось у него еще немного неиспользованной глины.
- Что еще слепить тебе? - спросил Бог.
- Слепи мне счастье, - попросил человек.
Ничего не ответил Бог, а положил человеку в руку оставшийся кусочек глины.

Обама выступил с программной речью по Ближнему Востоку: США помогут строить там демократию морально и материально Президент США, провозгласив "новую главу в дипломатии", похвалил Сирию и Тунис, которые сбросили диктаторов и раздал намеки оставшимся "непослушным" режимам: Сирии, Йемену, Ирану и Бахрейну. Про Каддафи Обама также заявил, что его дни на политической сцене сочтены. NEWSru.com

А там вроде пока никого не свергли, да и сосед Каддафи плевать хотел на этого придурка-миротворца. То же самое с Ассадом, ну а Иран просто ждёт не дождётся миротворцев, чтобы им рас и навсегда кое-что объяснить. Понятно, что задумка была на рупь, а вот удар вышел - на копейку. Как из этого дерьма будут вылазить США и лично Обама, имеющие угрозу дефолта на носу, я не знаю. Ни маленькой победоносной, ни большой, что-то у США не получается...

22:59, 20 мая 2011

Нетаньяху отверг предложения Обамы о возвращении к границам 1967 года

Израиль не согласен возвращаться к границам 1967 года, заявил израильский премьер Биньямин Нетаньяху на встрече с президентом США Бараком Обамой в Вашингтоне. Подробнее…

все новости

Администрация Обамы, обозначившая урегулирование ближневосточного конфликта как одну из своих приоритетных внешнеполитических задач, облажалась, как облажались наши брыластые из Политбюро в 1967-м году. Ей не удается продвинуть вперед процесс мирных переговоров между палестинцами и израильтянами, как не удалось это сделать СССР. Главным образом из-за отказа Биньямина Нетаньяху прекратить строительство еврейских поселений на Западном берегу реки Иордан, оккупированном в результате 6-дневной войны в 1967 году. Я на стороне евреев: сейчас это выглядит просто тупо: там уже больше миллиона евреев живёт и вместо "мира" Обама затевает нешуточную войну, отдавая этих евреев под юрисдикцию радикального ислама. Кровушки, суки хотят, кровушки, от Ливана через Аравийский полуостров и до Йемена.

Спор даже между друзьями имеет в себе что-то грубое, неприязненное и противное дружеским отношениям. ПЕТРАРКА

Вернуть любовь

...То ненависть пытается любить
Или любовь хотела б ненавидеть?
Минувшее я жажду возвратить,
Но, возвратив, боюсь его обидеть,
Боюсь его возвратом оскорбить.

Святыни нет для сердца святотатца,
Как доброты у смерти... Заклеймен
Я совестью, и мне ли зла бояться,
Поправшему любви своей закон!

Но грешники — безгрешны покаяньем,
Вернуть любовь — прощение вернуть.
Но как боюсь я сердце обмануть
Своим туманно-призрачным желаньем:

Не месть ли то? Не зависть ли? Сгубить
Себя легко и свет небес не видеть...
Что ж это: зло старается любить,
Или любовь мечтает ненавидеть?..

Игорь СЕВЕРЯНИН

Этого тонкого аристократа "Серебрянного века" я долго не приглашал к себе: слишком мы разные. Но однако его поэзия столь незамутнённо чиста и честна, что пройти мимо этого "серебряного" эстета не представляется возможным. В салонах, где наркотик и любовь с гнильцой задавали тон, он умудрялся размышлять о самых чистых и романтических сторонах любви. Вы не найдёте здесь ни протуберанцев страсти Бальмонта, ни мудрых размышлений Волошина, ни тонкого кружева запутанных страстей Брюсова. Космиста и теоретика символизма Иванова он не понимал: земля ведь так прекрасна для влюблённых, зачем же эти звёзды и полёт к ним сердцем и умом. Как маг его не понимал я, но разойтись мы не могли, потому что одинаково любили любовь в её самых чистых и трепетных проявлениях. "Заклеймён я совестью," - вот вам ключ к пониманию Северянина. Позвольте представить моё любимое у него...

Все они говорят об одном
С. В. Рахманинову

Соловьи монастырского сада,
Как и все на земле соловьи,
Говорят, что одна есть отрада
И что эта отрада — в любви...

И цветы монастырского луга
С лаской, свойственной только цветам,
Говорят, что одна есть заслуга:
Прикоснуться к любимым устам...

Монастырского леса озера,
Переполненные голубым,
Говорят: нет лазурнее взора,
Как у тех, кто влюблен и любим...

Игорь СЕВЕРЯНИН

Вчера я уже знакомил вас с Северяниным эпохи раннего декаданса. А вот это написано через 20 лет: изумительно. Кажется, ни ветра революций, ни распад символистов и уход их из России, а порой и из жизни, не коснулись его. Так чиста и аристократична его мечте не об идеальной деве, а об идеальной любви.
Удивительное постоянство...

Это было у моря

Поэма-миньонет

Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж...
Королева играла - в башне замка - Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж.

Было все очень просто, было все очень мило:
Королева просила перерезать гранат,
И дала половину, и пажа истомила,
И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.

А потом отдавалась, отдавалась грозово,
До восхода рабыней проспала госпожа...
Это было у моря, где волна бирюзова,
Где ажурная пена и соната пажа.

Игорь СЕВЕРЯНИН

Совершенно хрестоматийная сонатина, вызывавшая тихий вздох или скорбную полуулыбку не у одного поколения романтиков и любителей изящного. О! Как томительно зазывно шелестят эти слова, шёпотом нанизанные при свечах на ожерелье томных призывов к любви: редко какая дева устоит. Но ты, уже напоённый ароматом северянинских строк, коварно уклоняешься от выпестованных тобой неизбежных ласк и лобзаний. Нет, я не хитрю и оплетаю негой: любовь не родилась, и пусть будет тебе наградой маленькая поэмка и духовная близость, что испытала ты со мной в этой очаровательной игре.

ИГОРЬ-СЕВЕРЯНИН

Он тем хорош, что он совсем не то,
Что думает о нем толпа пустая,
Стихов принципиально не читая,
Раз нет в них ананасов и авто,

Фокстрот, кинематограф и лото —
Вот, вот куда людская мчится стая!
А между тем душа его простая,
Как день весны. Но это знает кто?

Благословляя мир, проклятье войнам
Он шлет в стихе, признания достойном,
Слегка скорбя, подчас слегка шутя

Над вечно первенствующей планетой...
Он — в каждой песне, им от сердца спетой,-
Иронизирующее дитя.

Игорь СЕВЕРЯНИН

Прежде чем подарить вам "серебряный" вечер, захотелось мне ещё раз полюбоваться одним из самых загадочных, так и непонятым поэтом этой уникальной плеяды. Его не принимала Россия царя, хоть в салонах не было более модного поэта-эстета. Первенство у него отбирали у толпы то глубочайший Есенин, создавший в салонах издевательский лубок на село, то хулиган-футурист Маяковский, готовый из-за своей несчастной любви к Лиле смести всё: в том числе и саму поэзию. У Брюсова был кружок и его мало волновала корона, Бальмонта вообще ничего не волновало кроме Любви и храма, который он для неё построил. Даже когда писал о дальних странах, у него всё равно выходила строго к рампе Любовь и тогда его было не унять среди выстроенных им самим декораций. Но вот Северянин... Салонные кокотки и бледные юноши считали его своим, но я что-то не припомню и намёка на взаимность, даже и через лирического героя этих смутных времён. Бунин, читая его буколистические строки, разбежался было искать единомыслия,...но его протянутая для пожатия "коллеге" рука так и повисла в воздухе. Позже совок не понял и не принял его удивительную для тех, полных лицемерия в жизни и творчестве дней, кристальную честность: "Заклеймён я совестью", - и "заклеймил" его изгнанием не только из страны, но и из литературы. Его не дозволяли преподавать в школах, а если упоминали, то только среди ананасов и шампанского. Я обязательно напишу тут биографическое эссе этого изящного по слогу и глубокого по эмоциям творца хрустальных иллюзий и одновременно широчайшего, чисто русского поэта в косоворотке, которая ему удивительно шла. А сейчас пусть он немножко сам о себе, "иронизирущее дитя..."

Закончилось погружение моё с царевнами в арийскую многомерность. Впереди лицей, мог ли не рассказать я о некоторых тайнах, открывшихся в Либерее: Пифагор, Аристотель, Македонский? Потом найдут они подтверждение, как и другие, из иных источников, которые собирал я по всему арийскому миру: от Хараппы до Валаама. И, конечно же, в Беловодье, куда предстояло мне вернуться не раз, да и предстоит ещё.
Не думаю, что лицейский период моего восхождения, сопряженный с совсем другими гранями бытия, будет так же интересен. Потому приведу я, пожалуй, в порядок старые записи и воспоминания. В отличии от того времени, когда я небрежной рукою набрал: "Трое возлежали...", - я вдруг ощутил ныне: ничего не ушло из памяти и жизни моей без следа, а только обернулось иными гранями. Тогда я вспыхнул, сверкнул парой сотен страниц, которые так и не успели найти своего читателя. Написав с десяток миниатюр, я сначала поохладел слегка к сей забаве, а потом утратил и сами записи.
Нынче иное дело: что-то из того материала нашлось, обнаружив такую нерадивость мою, что я просто ахнул: мог ли я об этом так писать?! Взялся править, втянулся, а потом и вовсе выставил кое-что в полном небрежении к хронологии, но уже, слава Богу, не к качеству.
Первая часть, как мне кажется, состоялась, ну а далее - поглядим.

Каган обсасывал рёбрышко воблы и думал думу, когда вошёл Ур и швырнул ему под ноги шёлковый красный шнурок:
– Сам удавишься, пёс, или помочь, – атлант был в последнем градусе бешенства. – Какого воина сгубил ни за что, падаль.
– Пощады, – заскулил каган, лапая сандалии атланта, – отслужу, много знаю, ещё пригожусь.
Ох, как хотел жить гнусный старикашка, о-ох, как хотел. Им, бессмертным, легко шнурками кидаться, а он не хочет, не-ет…
Ур брезгливо глянул на плешь хазара, плюнул и вышел прочь. А через час он уже беседовал с чёрными магами, прибывшими по его личной просьбе в Александрию.
– Я видел его, – голос Ура был сух и бесстрастен, но они угадывали разочарование… и грусть.
– И тех, других видел. Я говорил с ними. У них ученики, много учеников. Им ныне наследовал целый народ, огромный народ … и великий. Почти все они – их ученики. Или станут ими. А у нас, – в его словах была горечь, и это было слишком! Чёрные вскинулись было в возмущении, но Ур не дал перебить себя, – у нас даже ученики шваль. Вроде этого…ребе. Нам надо уйти, чтобы понять их и, может быть, потом вернуться. Но главное – не мешать.
***
Древнее кержацкое село Варзуга среди дюн с чудным деревянным храмом XVI века, в котором они белой ночью читали тайные кержацкие книги. Порт Кузомень: чтобы принять всех на борт в шторм, теплоход садится на мель в версте от берега, а людей и грузы коч доставляет на борт в отлив. С приливом же мы уходили в Кандалакшу. А оттуда адлерским поездом – в Ростов. Путь пройден и теперь будет осмыслен и описан. Никола с Влахом отправятся на Буян, а троицу уж заждался лицей: копить неведенье.

Из пройденных порогов Котельня выделялся особо. Нехитрый проход в главном потоке на средней скорости завершался прижимом. Лодки спокойно несло вдоль скального козырька впритык, так, что борт едва не касался стены, а под ними темнела, ворожила бездна: котёл (кратер?), заполненный хрустальной водой. Волшебное место, но и коварное. Давил на психику тяжкий козырёк скального навеса, напрягала опасно близкая стена, от которой хотелось оттолкнуться рукой или веслом. А вот этого-то делать было нельзя: любое касание – и вам обеспечен оверкиль, главный сюрприз Котельни. Пронесло, и сие было отмечено: прыгали со скалы в хрустальную бездну, испытывая восторг духа в полёте и тела в жгучей воде, пока не стряхнули наваждение колдовского места. Как выяснилось - ненадолго: у подножия скалы, с которой мы только что прыгали, нас ждал атлант, которого по утверждению Саула до судорог боялся сам каган. Учитель Саула, маг Серьги и Чёрный князь Ур. Только что тут проходила Натка, отжимая волосы, а теперь её мокрый след босой ноги попирал загнутый носок чёрного сапожка, выглядывающий из под неимоверной длины чёрного же плаща, схваченного по талии сизой перевязью, на которой покоились меч и кинжал. Трость в левой руке, шляпа в тон с одиноким сизым пером и правая рука, поднятая в арийском приветствии...
Непростой получился разговор, в котором, и на этом настоял Никола, принимал участие я. Молчаливое... Говорил в основном короткими скупыми фразами Ур, Наставник чаще кивал, но иногда тоже вставлял короткие реплики. Потом они ушли к скале и пробыли там...пробыли, а когда вернулись, на лица Ура была написана озабоченность: Никола только что поведал атланту судьбу ученика, уготованную ему ребе. "Только бы успеть," - Ур поднял руку в арийском прощании и исчез за скалой: как и не было...
Впечатлений от всего пережитого ныне хватило бы на пару-тройку маршрутов, но впереди был Сухой Иовас, главный сюрприз не только Варзуги, но и всей Русской Лапландии. Три ступени, в каждой от трёх до пяти каскадов – и всё это на бешено бурлящем серпантине длиной в версту. Сразу начались проблемы: первую ступень из-за сильного встречного ветра проходили кормой вперёд и, конечно, спутались в каскадах. Последний приняли за вторую ступень, которую рекомендовалось тщательно разведать и ставить махальщиков. Разведали, поставили и прошли на удивление легко место, собирающее по отчётам Турклуба на Моховой за сезон несколько лодок. Впрочем, весь Иовас собирал их десятками. Никола оглядел из-под руки шумящий в начале поворота перекат и беспечно высказался в том смысле, что «эту мелочь проскочим вместе, а третью ступень будем смотреть». Двинулись в "перекат", который и оказался той самой грозной второй ступенью. Что было дальше никто не помнит, сорок пять секунд растянулись на час и каждая секунда этого часа была ужас. Но, Господь милостив, опять пронесло. И пока, так и не осознав, что на самом деле мы содеяли, все пытались описать неописуемое, Наставник всё сдержанно сокрушался: как же это он оплошал – прозевал вход в "третью" ступень. Ладно, немного очухаемся – и вперёд. Правда, шумит за поворотом малость, да что там может быть, коли сам грозный Сухой Иовас с Божьей помощью покорили. Тронулись, всё ещё возбуждённо обсуждая чудесное спасение, а нас уже несло, разгоняя, к близкому, слегка шумящему повороту. В крутой дуге из пены и брызг навстречу ударило в разрыв туч солнце, осветив каньон на всю глубину, и мы разом заткнулись в потрясении увиденным и ударившем по ушам и нервам гуле. Теперь мы знали точно, как воистину выглядит ад: прямо перед нами ревела и клокотала истинно третья ступень Сухого Иоваса! Помоги нам, Господи...

МЫ
В мире широком, в море шумящем
Мы - гребень встающей волны.
Странно и сладко жить настоящим,
Предчувствием песни полны.

Радуйтесь, братья, верным победам!
Смотрите на даль с вышины!
Нам чуждо сомненье, нам трепет неведом,-
Мы - гребень встающей волны.

В.Брюсов

Паузу взял я и в этом повествовании: обилие событий, в круговерть которых у некоторых свободно могла уложиться целая жизнь, просто настаивало на маленьком отвлечении. Но из отвлечения этого потянулась ниточка совсем другой сюжетной линии и надо было немедленно вмешаться. Потому что Саул ждёт нас у Краснощелья, ещё не зная двух роковых для него вещей: мы уже проскользнули мимо него, а сам он отравлен и жить ему осталось меньше трёх суток. Никола увидел и это, но до срока смолчал.
Сейчас, оглядываясь назад, хоть это и не очень-то рекомендуется идущему я отчётливо вижу каждую ступеньку того своего восхождения. А тогда? Воля и вера переполняли меня. Воля туго нятянутой струной звенела в каждом прорыве через обыденность. А вера... Вера не позволяла делать самоцелью этот восторг полёта в запределье бытия. Риск? Я уже рассказывал чуть раньше о том как едва выжил, в одиночку сбежав сюда от Наставника. Но удалось мне это только потому, что, жадный по хорошему до жизни во всех её проявлениях, я никогда не перескакивал через ступени, даже если это была просто лестница. Тем более, лестница восхождения, несколько ступеней которой предстоит преодолеть нам сейчас.
Первый настоящий порог на реке... Который для многих может стать и последним. Вовсе не в смысле риска. Первые пороги на верхних участках редко бывают по настоящему строги, разве что Йоканга, так там что ни порог, "стояки" в метр и более, да по три-четыре каскада, а из трёх сливов два - ложные. Туда ходят только матёрые водники. На Поное тоже есть чем удивить, особенно в нижнем течении, но и то, что предстояло мне пройти с Наставником, было не без изюминки. Шумовка, например, была слышна за несколько вёрст: узкий и длинный слив разгонял поток и выбрасывал его на широкую каменистую отмель: отсюда шум. Река перед порогом размашисто петляет, шум слышен в течение часа и бодрости новичку не добавляет. И само прохождение здесь парадоксально.
Закон практически любого прохождения гласит: подалее от камней, а здесь всё наоборот. Разогнавшись в потоке, скорость которого сама по себе весьма впечатляет, должно перед выносом на отмель жёстко табанить, чтобы "подсесть" на плоский валун. Тогда струя развернёт лодку, сбив скорость, и ты задом шустро гребёшь поперёк течения, пока не развернёт опять: в боковой слив. Иначе выскочишь на зубастое мелководье, продерешься в нескольких местах, не спасут и проклеенные полосками от автомобильных шин стрингера. А клеить дыры в "шкуре" придется на этом берегу: перебраться даже в притихшем пороге на другой берег в залитой лодке нереально. На Прокуше же можно просто изодраться в лохмотья!
Вот такие приключения, буде случатся, и делают порой первый порог последним: новичок таковым и будет до конца, обходя пороги или стоя сигнальщиком и, рано или поздно, простится с порогами навсегда.

Рассказывал я уже здесь про речку моей судьбы Афанасию. И обещал поведать, чем же она мне так дорога...
В тот год я ушёл в Гиперборею один: просто сбежал от Наставника, понятия не имея, что он легко мог меня вернуть несмотря на сравнительно умело выставленный ментальный "экран".
Началась же моя серьёзная одиссея с момента, когда, изменив правилу не идти в день водой более 10 часов, я навернулся на несложном пороге и остался... Впрочем, об этом я здесь писал, к чему повторяться?
На Падун, который обносить надо без фантазий, даже когда и не в одиночку идёшь, я вышел достойно бороться и сдохнуть: и не ел уже больше недели и обнести Падун одному было не реально. Большая вода была в тот год: залила все тропы обносов. И вот эта большая вода натолкнула меня на воистину безумную мысль - сделать то, что не описано ни в одном маршруте по Варзуге, не слыхал ни один старожил и не вздумал даже рассматривать это мероприятие последний адреналиновый отморозок: пройти Падун на лёгонькой RZ с деревянным каркасом и перкалевой "шкурой".
Теперь представьте себе древний каньон с отвесными почти стенами цвета седого серебра, который как труба собирал все притоки основного русла и, разогнав, швырял на скалы Падуна высотой в 8,5 метра. Была там пара мощных сливов, как помнил я по прошлым двум проходам здесь с обязательным обносом, и даже отмель там была на выносе вполне для выплыва сносная, но все же - скорее для выплыва трупа.
А я и был уже почти труп: декаду назад с медведем подрался из-за голов хариуса, а теперь на глубоких плёсах, которыми кончался каньон Падуна, без снасти и ружья, я был, что называется, без шансов. Северное сияние над головой изумрудно-зелёное, луна прямо на выходе из каньона и лунная дорога на воде. Оглядел эту лепоту напоследок - все восприятия притуплены. Перекрестился, положил лик (рожу наглую, то есть) на нос лодки, что совсем уж не по правилам, весло повдоль, переместил чуток центр тяжести и... потащило потихонечку. Качало приятно, скорость помаленьку набирало судёнышко, я о чём-то стороннем...не помню... Пока не увидел...то, что увидел. И ошалел внезапно, да так, что уже всерьёз драки захотелось. Дальше - по памяти космической.

Гипербореи душу я узнал
В безумном свете лунного каньона
Когда меня в Падун несло меж скал
Под северным сиянием зелёным

Бессильно бледный лик в корму уткнул
Неслась навстречу лунная дорога
А я внимал, как нарастает гул
Последнего смертельного порога

В последний миг - такая красота!
Свет изумрудный в серебристой пене
И опершись руками на борта,
Я опустился в трансе на колени

Смешались слёзы, брызги на щеках
Восторг в душе, до смерти нет мне дела
И я опять, зажав весло в руках
Несусь как призрак к своему пределу

И я ворвался в жалком челноке
В ревущий ад – и я ревел, зверея
С восторгом в сердце и веслом в руке
Я твой урок постиг, Гиперборея.

Ты ж ключик к тайне подарила мне
И помощь Афанасьи-берегини
Мне детской сказкой гонка при луне
В сравненье с тем, куда несусь я ныне.

Вот, не попал я ныне в Гиперборею к сроку, а всё равно подхватила и несёт меня с тех пор неутомимая река времени по таким порогам, что Варзуга - отдыхает...

см.ранние коментарии!

Ещё маленький экскурс в прошлое для сегодня и будущее для тогда. Началось всё с пустяка. Обсуждали вечернюю службу покойного ныне Ридигера. Канон есть канон, но меня утомили тогда постоянные ссылки на Ветхий Завет. То Ирода цитирует, то Иисус у него - Царь иудейский.

А ведь есть у Спасителя ещё одно имя: Упование Язычников. Да, есть русский синодальный перевод, есть евангелия. Но есть и песнопения церкрвной службы, есть иные тексты Ветхого Завета, где Христа так и именуют.

Я тогда ничего этого не услышал. Даже книга Числа, где впервые (!) в Ветхом Завете Валаам-мадианитянин, арийский волхв ведической (языческой) Традиции (как и тесть Моисея Иофор) пророчит пришествие Христа: "...рождается Муж,... который восцарствует над всеми язычниками" (Числа 24:15-17), известная всему христианскому миру, нынешними отцами РПЦ в этом месте замалчивается.

Валаам и пришествие волхвов арийских с дарами пророчил, и скорую смерть свою от рук иудеев. И что? "Убили...пять князей мадиамских, и Валаама... убили мечом сыны Израилевы" (Числа 31:8-9).

- Во-во, - это Сеня вскинулся.
- Царь Иудеи Манасия, - ты сам рассказывал, - пророка Исайю за пророчество пришествия Христа в 14 псалме, который евреи люто ненавидят, заживо деревянной пилой распилить велел. Да не поперек, а повдоль: чтоб больше мучился.

А я вдруг вспомнил, откуда всё это пошло, со мной началось. Ловозёрские тундры, Ловозеро и Сейдозеро, озеро-кратер Райявр. Сердце Русской Лапландии. Я, тогда, сбежав от Наставника, начал отсюда чудовищно сложный маршрут высшей категории с двумя убийственными волоками и не менее жуткими порогами. Из которых особо выделялся Сухой Иовас, собирающий за сезон дюжину жизней. Дух мой тогда ещё только пробуждался, остальное - приключение плоти. Как оказалось, в самом сердце древней Гипербореи, куда занёс меня рок на утлой байдарке. В далёкое прошлое...и, одновременно, будущее.

Это трудно понять: для этого надо побывать там, встретиться с теми удивительными людьми, что тут были посланы мне Судьбой. Сколь раз возвращался я сюда, к древнему ведическому з н а н и ю, вере и Традиции.

Дремала теперь плоть, убаюканная привычным вербальным покоем происходящего. А дух - тот воспарял под этим сакральным небом, видевшим Начало. И я был этим небом, озером, горой Нинчурт и кратером Райявр. Каменным лотосом, проросшим у входа в ту пещеру, куда не пустили Рериха. Я был всем... и ничем. Как при рождении мира. Он рождался во мне, а я - в нём. И на зыбкой границе этого взаимопроникновения каждый раз получал я частичку того, что ныне есть стержень моего мировоспиятия и богомировоззрения. Вера-знание...
см.ранние коментарии!

Здесь необходимо маленькое отступление и виной тому - Рерих. Рерих постоянно вставал на моём пути во всех погружениях. Потом его авторитетом рубили все результаты первых заходов, о которых я писал здесь. Пока эти результаты, не заставили кое-кого заткнуться. Но после пережитого прорыва и наступившего понимания мне необходимо было показать, где именно этот Учитель впервые возжаждал абсолютной власти. И я, по судьбе занимаясь Гипербореей, пустился в неблагодарный путь розыска именно тогда, когда российская интеллигенция выбрала новых кумиров: это были Булгаков и Рерих. А над головой домокловым мечом висел неоконченный спор с Лихачёвым по поводу норманской теории и истинного возраста Руси. Так вот же он вам, ваш Рерих!

Из книги Арнольда Г. Шоца «Николай Рерих в Карелии»
(Лондон, издательский дом «Новые знания», Джордж Дакинс и К°», 1996 год)12
"Сегодня, в конце XX века, пора сделать попытку постигнуть этого великого, сложного и в определенном смысле — в моем понимании — страшного человека. Николай Константинович Рерих воплотил собой, опять же, повторюсь, в моем понимании некоего вождя, Учителя, гуру тоталитарного государства, у которого, правда, нет физических границ. И этим он сродни Гитлеру и Сталину, с той только разницей, что эти два гиганта «абсолютной идеи» осуществляли свои грандиозные замыслы, так сказать, в материальной сфере — в экономике, на театре военных действий, а не в духовном мире человека (хотя то, что происходит в головах людей, тоже бралось в расчет); полем для глобального эксперимента было у них грешное и боящееся боли человеческое тело, содрогающееся перед ужасом насильственной и достаточно часто мучительной смерти; впрочем, неминуемость смерти повергает современного человека в холодный ужас, когда он остается один на один с мыслями о неотвратимом конце. Так обстояло дело у двух величайших тиранов двадцатого века, так было в их рухнувших — при вмешательстве Высшего Космического Разума — империях. Совсем другую империю стремился создать на земле Николай Рерих — она духовная, фундамент, на котором ей надлежало базироваться, — область духа, а в земном понимании эта империя должна была сооружаться на интеллектуальных ценностях, на Культуре, и бескровные битвы за нее предстояло вести в области духа и в душах людских. В этой империи нет физического насилия, она не создается посредством войн, захвата чужих территорий, концлагерей и прочих атрибутов фашистско-коммунистического толка. Казалось бы, наоборот: в империи гениального художника и мыслителя должны были действовать культура, образование, знания, искусство. Они — объединители будущей всеземной цивилизации. И лишь одно «насилие» подразумевалось в этой грядущей империи духа, созданной на основе так называемого «Пакта Мира» Рериха, — господство, власть Учителя над той культурой, которая должна стать питательной духовной средой для будущего, естественно, счастливого человечества, в ней постепенно рожденного, — ведь все тираны, которых в своей истории познало человечество, изначально грезили, а будущие — они, увы, обязательно появятся — будут грезить о всеобщем человеческом счастье.
Таким образом главное — власть, притом власть всеобъемлющая, хотя и в области духа и культуры. А у властителя, вождя, Учителя — свои вкусы и пристрастия: он все равно человек, а не Бог".
Да, не богом оказался Рерих на поверку, но об этом мы ещё побеседуем...
см.ранние коментарии!

Когда–то ОН был ее лучшим другом. Но зря ОНА отвергла истину «Лучшие друзья становятся лучшими врагами». Это сделало ее безоружной на большом отрезке времени. Ведь ОНА думала, что его грубость исходит из того, что ОН просто растет в обществе. ОНА жестоко ошиблась. Видя ее молчание, ОН посчитал, что так нужно с ней обращаться всегда. ОН начал понимать, что теперь или никогда ОН сможет перешагнуть через нее и там, впереди, его будет ждать жизнь, как ему казалось интересней, там будет жизнь без нее. Там будут друзья, положение в обществе и возможно деньги. С нее же просто будет ОНА. ОНА не понимала, что происходит. Понимала ОНА только одно, что начинает любить его.
Ее мучения начались. ОН отвергал ее, бросал, ненавидел. А ОНА любила. Любила и все. И никакие слова не могли сокрушить ее любовь, ведь ОНА не верила никому, только своему чувству. Оно вело ее и заставляло снова и снова пытаться добиться его. Ее перестали понимать другие, стали считать ее психически больной. А ее жизнь превратилась в смесь стрессов, депрессий и любви.
То, что ОНА могла добиться за это время, составляло пару его страстных поцелуев и последующих утверждений, что это было просто так, потому что ОН был пьян. Один раз ОН пытался с ней переспать. Но разум проснулся в ней, и ОНА не дала ему сделать это. Хотя ОНА очень хотела его. Но от любви своей ОНА не отступила. ОНА шла дальше через недовольное мнение общества и косые взгляды в ее сторону. ОНА даже предлагала ему секс через некоторое время, но ОН отказал ей в очень грубой форме. Что ОН чувствовал, не знал никто. Но зато ОНА точно знала, что ОН к ней не равнодушен.
ОН тоже не оставлял ее. ОН шел к ней, но какой–то иной дорогой. ОН настолько привык к жестокости, что только такими методами мог к ней приблизиться. Для того чтобы ОНА в очередной раз обратила на него внимание, ОН цеплял ее обидными фразами, а для того чтобы приблизиться к ней и почувствовать ее тело, ОН пытался принести ей физическую боль, чтоб быть оправданным перед друзьями. ОНА все прекрасно понимала. Но силы ее иссякали. ОНА не оставляло свою любовь, но и сил бороться уже не хватало.
Они вместе как черное и белое. ОН и ОНА вместе невозможны. Иначе будет серость. Значит кто – то из них должен стать либо черным, либо белым.
Она пошла на эту жертву ради него. ОНА была готова поменять свой образ жизни, свои чистейшие мысли, свое восприятие мира, солнечного мира на мир черного, на темноту и жестокость, где нет места человеческим чувствам. Перед тем как стать черной ОНА дала обещание перед миром светлого, что ОНА не всегда будет черной, ОНА постарается сделать его белым, какой когда – то была ОНА и себя постарается вернуть. Возможно, так оно и будет. ОНА сделала себя черной. Они слились вместе. ОН и ОНА. Черное и черное.
Теперь они тьма и сила. Но ОНА помнит обещание, данное перед белым. Да. ОНА добилась его. Но впереди ее ждет еще долгая борьба, чтоб ОН и ОНА, тьма и сила, стали силой и светом.

*

11:47, 20 мая 2011

«На поводу у проходимцев»

Мне очень жаль, что наши СМИ дружно пытаются делать героя из человека, которого выгнали из «Яблока» и Явлинский при этом назвал его фашизоидным типом. Его выгнали из СПС за подозрения в растрате 90 миллионов рублей, выделенных на рекламную кампанию партии. Подробнее…

все новости

Кто мне скажет, почему я среди правдолюбов никак не могу ссыскать хоть одного чистоплотного человека? "Разоблачением" власти почему-то занимаются такие же твари, но от власти отодвинутые. Примеры? Немцов, Малов, бывший министр Семёнов и др. Теперь вот Навальный...

14:10, 21 мая 2011

Нажились на Боге

Тысячи прихожан христианских сект в США ждут Судного дня, который должен наступить в субботу. Именно на 21 мая назначил проповедник из Калифорнии Гарольд Кэмпинг Конец света. Однако шумиха по этому поводу, затронувшая и Москву, больше напоминает умелую рекламную акцию Family Radio, возглавляет которую Кэмпинг. Подробнее…

все новости

Ещё один "пророк" попиарился и нажил тонны бабла. Ржунимагу! Оказывается в мире гораздо больше неадекватов, чем я полагал в самых мрачных своих расчётах. Иначе откуда столько вложений в Family Radio: они ведь окупиться должны и прибыль дать приличную: доброе имя целых финансовых империй поставлено на карту. Ответ прост: ненужные никому деньги хлынут после дефолта в США на денежные рынки. На них-то и нацелились апологеты "конца света", сами в него не верящие ни на йоту, но делающие на этом свой гешефт. Какой цинизм по отношению к верующим!!!