Отчего так предан Пес,

И в любви своей бескраен?

Но в глазах – всегда вопрос,

Любит ли его хозяин.

Оттого, что кто-то – сек,

Оттого, что в прошлом – клетка!

Оттого, что человек

Предавал его нередко.

Я по улицам брожу,

Людям вглядываюсь в лица,

Я теперь за всем слежу,

Чтоб, как Пес, не ошибиться.

... Я Мерлин, Мерлин.
             Я героиня
самоубийства и героина.
Кому горят мои георгины?
С кем телефоны заговорили?
Кто в костюмерной скрипит лосиной?
 
Невыносимо,
 
невыносимо, что не влюбиться,
невыносимо без рощ осиновых,
невыносимо самоубийство,
но жить гораздо
          невыносимей!  

              Помню деревьев цветенье

          И ветерка опахало.

          Мне соловьиное пение

          День молодой возвещало.

          Помню я тень тополевую.

          Девушка перед порогом

          Шила рубашку мне новую,

          Сидя на стуле трехногом.

          Помню я – или мне грезится? –

          Царственный стан лебединый.

          Помню я два полумесяца –

          Тонкие брови Мадины.

          Длинными, пышными косами

          Я очарован поныне.

          С птицами звонкоголосыми

          Жить бы певунье Мадине!..

стихи: Али Асхадович Шогенцуков (перевод с каб.) , картина: Глуховцев Александр Ерофеевич

Созвездьем расцвели немецкие гранаты
В лесу волшебном где живем теперь мы бал
Зашелся пулемет неистовым стаккато
Вот к танцам наконец и подают сигнал
Тревога
По местам
А ну бросай лопаты

Свергаясь тысячью осколков с высоты
Сердца с орбит своих сошедшие светила
Уже как ящики зарядные пусты
Хоть память с вечера их доверху набила

Тебя мы дразним жизнь как ни мила нам ты

Мурлыча о любви снаряды нижут твердь
Любить вот все о чем еще мечтаешь жадно
Как в реку в красную ныряя круговерть
Любовь прислушайся Мурлыканьем снарядным
Приветствуют тебя идущие на смерть

 В моем саду мерцают розы белые, 

Мерцают розы белые и красные, 

В моей душе дрожат мечты несмелые, 

Стыдливые, но страстные. 

Тебя я видел только раз, любимая, 
Но только раз мечта с мечтой встречается, 
В моей душе любовь непобедимая 
Горит и не кончается. 

Лицо твое я вижу побледневшее, 
Волну волос, как пряди снов согласные, 
В глазах твоих — признанье потемневшее 
И губы, губы красные. 

С тобой познал я только раз, любимая, 
То яркое, что счастьем называется, — 
О тень моя, бесплотная, но зримая, 
Любовь не забывается. 

Моя любовь — пьяна, как грозди спелые, 
В моей душе — звучат призывы страстные, 
В моем саду — сверкают розы белые 
И ярко, ярко-красные.  

 Одиночество

"Эта душисто-пушистая женщина
В теплом шарфике на груди
Не любит ни мужчины ни ребенка ни кошки
Сверкают краски ее эгоизма
Ее пустынного рая" (Поль Элюар)

картина Bruno Cini "Femme Fatale"

 
Малышка-девчушка впервые в Париже.
А грохот, как ливень, клокочет и брызжет.

Малышка-девчушка идет через площадь.
А грохот прибоем булыжники лижет.

Малышка-девчушка бульваром идет
Мимо надутых лощеных господ,

И стук ее сердца не слышен Парижу. 

 "Когда выпадет снег...", — ты сказал и коснулся тревожно

Моих губ, заглушив поцелуем слова.
Значит, счастье — не сон. Оно здесь. Оно будет возможно,

Когда выпадет снег...


Когда выпадет снег... А пока пусть во взоре томящем
Затаится, замолкнет ненужный порыв.
Мой любимый! Все будет жемчужно-блестящим,

Когда выпадет снег...


Когда выпадет снег, и как будто опустятся ниже
Голубые края голубых облаков, — 
И я стану тебе, может быть, и дороже, и ближе,

Когда выпадет снег...

Любви моей ты боялся зря -
Не так я страшно люблю.
Мне было довольно видеть тебя,
Встречать улыбку твою.

И если ты уходил к другой,
Иль просто был неизвестно где,
Мне было довольно того, что твой
Плащ висел на гвозде.

Когда же, наш мимолетный гость,
Ты умчался, новой судьбы ища,
Мне было довольно того, что гвоздь
Остался после плаща.

Теченье дней, шелестенье лет,
Туман, ветер и дождь.
А в доме события - страшнее нет:
Из стенки вынули гвоздь.

Туман, и ветер, и шум дождя,
Теченье дней, шелестенье лет,
Мне было довольно, что от гвоздя
Остался маленький след.

Когда же и след от гвоздя исчез
Под кистью старого маляра,
Мне было довольно того, что след
Гвоздя был виден вчера.

Любви моей ты боялся зря.
Не так я страшно люблю.
Мне было довольно видеть тебя,
Встречать улыбку твою.

И в теплом ветре ловить опять
То скрипок плач, то литавров медь...
А что я с этого буду иметь,
Того тебе не понять.
 

Любовь начиналась обманом сплошным.
Бежал я из школы двором проходным
И вновь на углу появлялся, краснея,
Чтоб как бы нечаянно встретиться с нею.

И снова дворами я мчался сквозь мглу,
И ей попадался на каждом углу,
И, встретившись, снова навстречу бежал...
Вот так я впервые её провожал.

Воскресенье я люблю,
Жду его я с нетерпеньем,
Запах пирожков ловлю
С клубничным маминым вареньем.
Тёплый, нежный аромат
И душистое варенье,
Как же я сегодня рад,
Ведь пришло вновь воскресенье.

На вершине горы снег блестит первозданный,

Опалил моё сердце ты страстью своей.

Я на снежные кручи взойду, мой желанный,

Станет жаркое сердце моё холодней.

Передай ему, ветер, мои пожеланья

Он теперь вдалеке от жилья моего.

Целый год уже длится моё ожиданье,

Я умру за того, кто увидел его.

Я завидую вам, изумрудные птицы

Изумрудным бы мне сновидением стать,

Чтобы тихо на ложе его опуститься

И бессонные очи его целовать.

Я просила любви у Бога.
На всю жизнь, до волос седых.
Пусть чуть-чуть, пусть совсем немного,
Только чтобы была на двоих.

Хочешь? На! Но зачем чуть-чуть?
Я тебе ее много дам!
Выбирай, с кем в ней хочешь тонуть,
И дели ее пополам.

Я пыталась ее делить...
Я пыталась ее отдать...
Я хотела ее дарить,
И ее же взамен получать.

Но секрет я один не знала,
От любви выбиваясь из сил.
Я тому ее отдавала,
Кто у Бога о ней не просил...
 

                 Опушка - и развилка двух дорог.
                     Я выбирал с великой неохотой,
                     Но выбрать сразу две никак не мог
                     И просеку, которой пренебрег,
                     Глазами пробежал до поворота.

                     Вторая - та, которую избрал, -
                     Нетоптаной травою привлекала:
                     Примять ее - цель выше всех похвал,
                     Хоть тех, кто здесь когда-то путь пытал,
                     Она сама изрядно потоптала.

                     И обе выстилали шаг листвой -
                     И выбор, всю печаль его, смягчали.
                     Неизбранная, час пробьет и твой!
                     Но, помня, как извилист путь любой,
                     Я на развилку, знал, вернусь едва ли.

                     И если станет жить невмоготу,
                     Я вспомню давний выбор поневоле:
                     Развилка двух дорог - я выбрал ту,
                     Где путников обходишь за версту.
                     Все остальное не играет роли.
 

Отец мой, ты меня недолюбил.
Недоиграл со мной, недоласкал.
И на плечах меня недоносил,
Как будто детство у меня украл.

Ты уходил куда-то далеко...
А я на кухне грела молоко.
Ты уходил куда-то на века
И сдул меня, как пенку с молока.

А мне любовь нужна, как витамин.
Ищу похожих на отца мужчин.
Но кто же мне излечит - вот вопрос -
Любви отцовской авитаминоз?

Отец мой, ты меня недолюбил.
Недоиграл со мной, недоласкал.
Как будто дочь кому-то уступил,
Ну, а ее никто не подобрал.

 Екатерина Яровая

Что в имени тебе моем?
Оно умрет, как шум печальный
Волны, плеснувшей в берег дальный,
Как звук ночной в лесу глухом.

Оно на памятном листке
Оставит мертвый след, подобный
Узору надписи надгробной
На непонятном языке.

Что в нем? Забытое давно
В волненьях новых и мятежных
Твоей душе не даст оно
Воспоминаний чистых, нежных.

Но в день печали, в тишине,
Произнеси его тоскуя;
Скажи: есть память обо мне,
Есть в мире сердце, где живу я......