Актуальный вопрос, кстати. Раньше я был убежден, что именно имперское сознание способно сохранить нашу нацию и державу хотя бы в границах 1991 года. Но жизнь учит иному. Например, я живу в национальной республике и отчетливо вижу к чему на деле приводит имперскость: да, народ повсюду говорит по-русски. Это одна сторона. Другая несет в себе больше негатива, чем позитива. В Татарстане, вы только вдумайтесь, где русские составляют практически поволвину населения, нет ни одной русской школы, куча татарских лицеев, есть еврейская школа, скоро азербайджанскую откроют - а русской ни одной.
Многие исторические храмы не восстановлены, а некоторые кремлевские до сих пор остаются музеями, как, например, дворцовая церковь, что стоит без креста, а в ее стенах, вдумайтесь, располагается Музей гсударственности Татарстана. В мерзости запустения пребывает и храм, где упокоены останки воинов, покоривших Казань в 1552 году. А целый комплекс острова Свияжск, с всеми его монастырями и церковью, где молился еще Иван Грозный, куда еще в начале прошлого века стекались поломники со всей России, собираются передать Национальному музею РТ.
И ведь не скажешь, что только политика местных властей тому виной. В большей степени, все-таки, равнодушие самих русских, которым в массе своей наплевать на уничтожение собственных святынь. Которые забывают свои традиции, не поют своих песен, не знают собственных национальных костюмов, ремесел. В этой связи казанские татары выглядят куда более сплоченнее - почвеническим, национальным у них пронизано все, начиная от банальной эстрады и заканивая драматиеским театром и нарождающимся татарским кинематографом. Их национальный код не размыт, или не размыт в той опасной степени, как у русских. И я бы искренне порадовался за них, если бы не было так горько за своих.
Татарская молодежь с охотой группируется вокруг своих национальных и религиозных организаций, на заседания же нашего общества Русской культуры приходят от силы человек двадцать. Недавно мы озаботились созданием Русского культурного дома в Казани и выяснилось, что для получения преференций на развитие собственной национальной культуры согласно правилам нужно признать себя нацменьшинством. И тут мнения участников Общества разделилсь. Имперцы возмутились, мол, как можно, да мы шапками всех закидаем... А я вот, считаю, что нужно сделать это, ибо неужели лучше отдельным интеллигентам сидеть, видя как теряется немногое то, что еще осталось, но мнить себя великими и державными, или же получить возможность развивать то что сохранилось, передавать это молодежи и детям? В конце концов девяностые мы объективно упустили, нужно иметь смелость это признать, подняться и идти дальше. А татарская элита, что идет на смену Шаймиеву, будет довольно лояльна к нам, поскольку все что они хотели получить о суверенизации - уже получили, так что сражения под национальными знаменами закончились, статус кво имеется.
Ниже приведенная статья с Правой ру, возможно, не совсем об этом, но в целом, думаю вектор мысли тот же.
Александр Елисеев
25 марта 2009 г.
версия для печати
отправить email
Святая Русь и Великая Россия
На протяжении нескольких столетий существует трагическое напряжение между двумя ипостасями Русской Цивилизации - «Святой Русью» и «Великой Россией». Существует оно и сегодня, причем дело дошло уже до открытого и концептуально оформленного противопоставления Руси и России. В определенных кругах, малочисленных, но информационно активных, родилась концепция, согласно которой бытие русского народа расколото едва ли не вечной борьбой между собственно русским началом (которое накрепко связывается с Европой) и началом российским, «византийско-ордынским», имперским (его относят к Азии)
В этой оптике «Святая Русь» низводится до узкоэтнического образования, являющегося всего лишь частью Европы и Запада. В то же время «Великая Россия» подается как образование наднациональное, типологически схожее с некоторыми цивилизациями Азии.
Это уже самая нижняя точка расхождения между двумя бытийными ипостасями русскости. Сегодня оно существует на «маргинальном» уровне, но завтра может стать «актуальной политикой». И это требует самого тщательного осмысления двух ипостасей Русской цивилизации.
***
«Святая Русь» — это вертикальное устремление русской нации, ее духовное бытие. Основным моментом здесь является хранение Истины. Допетровская Русь считала себя «святой» именно в силу того, что хранила «древнее благочестие», отказавшись заключить компромисс с западным христианством, которое отошло от незыблемых решений Вселенских Соборов. Русские осознавали, что Русь является неким островом Вечности в океане всеобщего изменения, отступления (как в Европе, так и в Азии) от Божественной Истины. Именно это и питало священный национализм эпохи Московского царства, которое было в высшей степени национальным.
Верхи не были отделены от низов железной стеной отчуждения, как это было в Европе, где оказались возможны такие вещи как тотальный сгон крестьян с земли и уничтожение сотен тысяч людей, нарушивших законы раннего капитализма. (Англии). На Руси существовала развитая система земского самоуправления, которая давала огромные прерогативы сельским и городским общинам. Показательно, что без санкции земского старосты власти не могли арестовать никого из членов общины. Показательно и то, что при составлении Соборного уложения 1649 года глава «О посадских людех» была составлена при живейшем участии выборных представителей городских общин.
Русь сумела преодолеть страшнейший кризис Смутного времени именно при опоре на земское самоуправление — в условиях отсутствия законного Государя и единого государства.
Эти, и многие другие, факты делают абсурдными все утверждения о тоталитарном («азиатско-ордынском») характере московской государственности. Более того, они наглядно иллюстрируют всю силу национального единства, существующего в московский период. А возникло оно, прежде всего, благодаря осознанию себя «Святой Русью», хранительницей благочестия.
***
«Великая Россия» — это горизонтальное устремление русской нации, выражающее ее волю к экспансии, распространению «на все четыре стороны». Здесь присутствует аспект материального могущества.
Россия возникла в результате великого движения русских на север. Собственно говоря, само название «Великороссия», являющееся синонимом слова «Россия», означает северное, верхнее расположение — относительно Южной (Киевской) Руси, «Малороссии».
Занятно, что в свое время на территории Киевской Руси также существовала некоторая оппозиция севера и юга. После разгрома могущественного Скифского царства сарматами в районе Нижнего Днепра и Буга, а также в крымских степях возникло образование, именуемое античными авторами «Малой Скифией». Но позже в Приднепровье возникла держава со столицей в Киеве, которую византийцы звали «Великой Скифией» («Скуфью»).
То есть мы видим все то же самое движение на север. (Очевидно, что часть скифов, судя по всему — большая — была славянами.) Оно направлено на то, чтобы достичь некоторого особого положения. Близость к северному полюсу символизирует стремление быть полюсом мира, по отношению к которому все остальные регионы — юг. А последний символизирует множество, легко перетекающее в хаос и подверженное соблазнам «декадентства».
В течение нескольких столетий Россия сумела стать уникальной империей. Существовали империи, в которых не заходило солнце, но они, разделенные морями и океанами, были разбросаны по всему земному шару. И только русские сумели объединить столь грандиозные земли в единый территориально-пространственный комплекс, сделать их «одной землей», моделью всего мира (так как его видят русские). По сути, Россия творила себя как отдельный мир.
Этот мир представляет собой совокупность политико-экономических условий, необходимых для сохранения вечных ценностей в масштабах, сопоставимых с глобальными. Русскому же народу это грандиозное пространство, изобилующее разнообразными ресурсами, дает грандиозные возможности для национальной реализации.
Будучи сущностно едиными «Святая Русь» и «Великая Россия» не являются антагонистами. Более того, материально-пространственный вектор русской экспансии символизирует духовное устремление к Небу. Известно, что во многих сакральных традициях Небо связано с восточной стороной. Но именно на Восток, за Урал был направлен самый грандиозный, в истории, колонизационный поток, достигший Тихого Океана. И в сакральной географии нашей страны Русский Север четко соотносится с Русским Востоком. На севере у нас — Архангельск, на востоке — Благовещенск. Это «экстремальные» точки русской географии, которая воспроизводит сюжет о том, как архангел принес Деве Марии Благую Весть. (Россия — Дом Пресвятой Богородицы.) Архангел Гавриил сообщает Деве Марии Благую Весть, а Русь-Россия движется с севера на восток («Архангельск-Благовещенск»)
***
В XVII-XVIII веке началось трагическое удаление Святой Руси и Великой России друг от друга. Оно было обусловлено тем, что русская элита сделала излишний крен в сторону материального, стараясь преодолеть технико-экономическую отсталость от Запада. С этой целью проводился широкомасштабный импорт западных идей, смыслов и технологий. Иноземный, инокультурный поток существенно размыл самость и особость Руси-России. Обе ипостаси вступили в конфликт, который привел к их обоюдной деформации. «Великая Россия», которую попытались поставить над «Святой Русью», стала превращаться в сугубо технократическую империю, а эта империя, в свою очередь, стала давать явственный крен в сторону плутократии. Что же до «Святой Руси», то она все больше стала напоминать этнографический музей-заповедник, на «территории» которого происходила архаизация сакральных смыслов.
Различные интеллектуальные течения славянофильского толка пытались вновь приблизить друг к другу две ипостаси русского бытия — с тем, чтобы они обменялись живительной энергетикой. Однако же эти попытки оканчивались неудачей.
Правота славянофильства (понимаемого в данном случае весьма широко — как самобытный русский консерватизм 19-20 вв.) «гасилась» его неправотой. Славянофилы совершенно справедливо критиковали западничество за «подрыв устоев», но они совершенно зря сваливали всю вину на западников. Трагический конфликт двух ипостасей был, во многом, спровоцирован процессами, протекающими внутри «Святой Руси». Последняя абсолютизировала сохранение, забыв про необходимость развития. И это вызвало мощную и неадекватную реакцию «Великой России».
***
Между тем, трагизм национальной истории вовсе не дает основания для нигилистического ее прочтения. Модернисты-западники типа Петра Великого все же сумели вывести Россию в число экономически развитых стран и, тем самым, спасли ее от неминуемой гибели в круговороте геополитических конфликтов. И сегодня трудно сказать — могла ли допетровская «Святая Русь» преодолеть свою инертность и стать духовным лидером самобытной «модернизации без вестернизации». Если у нее и была такая возможность, то она ею не воспользовалась. (Причем, в ряде случаев имел место быть достаточно резкий переход от архаизма к модернизму, осуществляемый под маской традиционализма. Пример — часть предпринимателей-старообрядцев, поддержавших либеральное, антимонархическое движение). Вот почему абсолютная критика русского западничества несостоятельна.
Возникает вопрос — а может быть западнический откат от «Святой Руси» был даже необходим? Может быть, русской нации нужно было отдалиться от своих основ, чтобы взглянуть на большое с большого же расстояния, выработав своеобразный национальный иммунитет от чужебесия?
Если так, то мы уже достаточно нагляделись на себя со стороны. Пора возвращаться к себе. А для этого нужно сблизить две ипостаси нашего национального бытия, выстроив, в то же время, их иерархию. «Святая Русь» — выше «Великой России», что ни малейшей степени не умаляет величайшего значения последней.
Также необходимо установить правильное соотношение между сохранением и развитием. Последнему нужно уделять должное внимание, что, впрочем, сделать будет не так уж и трудно. Русские накопили огромный опыт модернизации, который необходимо использовать в целях сохранения.
А в сохранение сегодня необходимо как никогда. Мало того, что вихрь изменений все больше скрывает от глаз людей Истину, убивает и извращает веру. Процесс постоянных перемен, ставший для Запада чем-то вроде квазирелигии, грозит подорвать основы человеческого бытия. Глобализация стирает национальные различия и способствует «отмене» национальных государств — в пользу транснациональных олигархических структур.
Сохранение должно встать на первое место. Подчинив себе развитие. России-Руси пора сосредоточиться на себе, отгородив себя крепостью изоляции от волн глобального потопа.
Восстановление, на новом уровне, прежнего единства «Святой Руси» и «Великой России», сделает нас центром, полюсом мира, хранящим его бытие. Хранящим не силой внешней экспансии — главное внимание надо уделять экспансии внутренней, например, освоению Сибири или реинтеграции Империи. Россия станет источником сверхполитического влияния. Ее образ жизни, ее смыслы, ее символы станут могучей притягательной силой.
«Святая Русь» и «Великая Россия» вновь проявят глубинную сущность Русскости.
