Однако необходимо [также] тщательно разъяснить, кто является недостойным гостем на Вечере. Это те, кто приступают к Таинству без истинного раскаяния и сожаления о своих грехах, а также без истинной веры и доброго намерения исправить свою жизнь и, недостойно вкушая устами Тело Христа, навлекают на себя осуждение, то есть временное и вечное наказание, и становятся виновными против Тела и Крови Христа.

Ибо слабые в вере христиане, робкие, смущенные и устрашенные сердцем по причине тяжести и множества своих грехов и полагающие, что в своей великой нечистоте они недостойны этого драгоценного сокровища и даров Христовых, ощущающие и оплакивающие свою слабость в вере и от всего сердца желающие служить Богу более сильной, более радостной верой и чистой покорностью — именно они и являются поистине достойными гостями, для которых это высокочтимое Таинство [и священная трапеза] как раз и было учреждено и установлено; как и Христос говорит: Приидите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Мф. 11:28). А также: Не здоровые имеют нужду во враче, но больные (Мф. 9:12). А также: Сила Божья совершается в немощи. А также: Немощного в вере принимайте (Рим. 14:1), потому что Бог принял его (Рим. 14:3). Ибо всякий, верующий в Сына Божьего, будь его вера сильна или слаба, имеет жизнь вечную (Ин.3:15 и далее).

И достоинство [причастника] зависит не от большей или меньшей слабости или силы его веры, но от заслуг Христа, которые были дарованы как нечастному маловерному отцу (Мк. 9:24), так и Аврааму, Павлу и прочим, имевшим радостную и сильную веру. 

— Формула Согласия: детальное изложение. Артикул VII: О Святом Причастии, §§68-71

Празднование Вечери Господней настолько исполнено горящей любви, а участие в ней настолько исполнено благодати и праведности, но при этом ее празднование является еще и кульминацией жизни прихода...

Они строят алтарную часть храма таким образом, чтобы алтарь был ее вершиной. Наше богослужение напоминает подъем на высокую гору. Оно начинается с вопля из глубины сердец: "Господи, помилуй!", - и делает шаг вверх, к исповеданию веры в искупление словами ангельской песни: "Слава в вышних Богу!" Потом оно поднимается еще выше вместе с чтением Послания и Евангелия, на которые эхом откликается Символ Веры. После проповеди наступает время молитвы обо всех бедствиях и правителях земли. Потом, по завершении прошений, следует благодарение с возгласом: "Вознесите сердца ваши!" И чинопоследование продолжает подниматься все выше. В молитве благодарения мы сливаем свои голоса с [небесным] хором Победившей Церкви, соединяясь с нею в пении троекратного славословия и возгласом "Осанна!" приветствуем Того, Кто приближается к нам в Своей Вечере. Опустившись на колени, мы произносим Молитву Господню и выслушиваем Слова Установления. Мы поднимались от одной ступеньки к другой и теперь, наконец, приход оказывается на вершине горы - небеса над верующими раскрылись, а перед ними накрыт небесный стол с единым хлебом и единой чашей для всех, ибо сама Церковь есть единая семья детей Божьих, семья братьев и сестер во Христе.

Есть что-то очень трогательное в этом совместном шествии прихода к алтарю, и в наших сердцах как будто звучит голос: "Встану, пойду к Отцу моему", - и в доме нашего Отца начинается праздник, царский пир, и ангелы радуются, и Отец веселится, вновь видя, как Его сыновья и дочерь собираются за столом. Они принимают тело и кровь Христа, исповедуя, что это те самые тело и кровь, которые были преломлены и пролиты на Кресте. Как сказал св. Павел: "Всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете", - и так оно и есть. Ибо каждое празднование Вечери - это великое возвещение смерти Христа пред Богом и пред миром. Здесь находится кульминация богослужения, которое затем быстро завершается песнью Симеона: "Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое", - ибо на вершине горы Сам Господь встретил нас в Таинстве, и мы приблизились к Нему настолько, насколько это возможно во время земного странствования.

[…]

Когда христианин принимает тело и кровь Христа как верный залог прощения, - это вершина благодати. Ибо этим самым телом, которое было предано за нас на кресте, этой самой кровью, которая была пролита за нас, Христос искупил вину человечества, и эту самую жертву - Его тело и Его кровь - Он дает нас в святой Вечере как гарантию того, что наш долг прощен. Гарантия - это не просто расписка, расписка - не просто честное слово. Стоимость гарантии всегда так же велика, как и размер долга. Тело и кровь Христа, преданные на Голгофе, были платой за долг мира; тело и кровь Христа, преподаваемые мне во время Вечери, порождают во мне невыразимую уверенность и радость, поскольку они даются мне как гарантия того, что Иисус Христос есть умилостивление за грехи наши, и не только наши, но и грехи всего мира. Но где прощение грехов, там и жизнь и спасение. Вот почему для христианина участие в Вечере - это вершина благодати.

— Макс Коммен, суперинтендент епархии Люнебург-Целле (1870)

При совершении Святого Причастия слова установления должны публично, отчетливо и ясно произноситься или петься перед общиной и ни в коем случае не должны быть опускаемы [и на то есть очень много весьма важных причин.  Во-первых -] в послушание заповеди Христовой: Сие творите [ чтобы таким образом не пренебречь тем, что Сам Христос сделал во время Святой Вечери] - и [во-вторых,] чтобы вера слушающих относительно природы и плодов этого Таинства (относительно присутствия Тела и Крови Христа, относительно прощении грехов и всех благ, которые были приобретены смертью и пролитием Крови Христа и даруются нам в завете Христовом) пробуждалась, укреплялась и подтверждалась Словом Христовым,  и [кроме того] чтобы освятить или благословить элементы, хлеб и вино, для этого святого использования - дабы вместе с ними Тело и Кровь Христа были преподаны нам для ядения и пития, как и Павел говорит: Чаша благословения, которую благословляем [1 Кор. 10:16], и это поистине не может происходить иначе, нежели посредством повторения и провозглашения слов установления.

Однако само по себе это благословление или провозглашение Христовых слов установления не делает Таинство Таинством, если при этом все действо Вечери в том виде, как его установил Христос, не соблюдается (например, если освященный хлеб не раздается, не принимается и не съедается, но приносится в жертву, помещается в дарохранительницу или носится по храму), и заповедь Христова "Сие творите..." (которая охватывает собой все действо, или совершение этого Таинства, когда в собрании христиан хлеб и вино берутся, освящаются, раздаются, принимаются, съедаются, выпиваются, и одновременно тем самым возвещается смерть Господня) должна соблюдаться в целостности и неповрежденности, как и Св.Павел представляет нашему взору все действо преломления хлеба, или раздаяния и принятия (1Кор.10:16).

- Формула Согласия: Детальное изложение. Артикул VII: О Святом Причастии, §§ 79-84

Во время Великого Поста мы слышали Господень призыв еще усерднее подвизаться против греха, смерти и сатаны — всего, что мешает нам доверять Богу и любить друг друга. И поскольку мы собираемся приступить к Святой Вечере нашего Господа Иисуса Христа — сегодня, в ту ночь, когда Он установил эту благословенную трапезу ради нашего спасения, нам должно завершить свое великопостное приготовление внимательным исследованием самих себя, как нас побуждает к тому св. Павел. Это святое Таинство было установлено, чтобы даровать особое утешение тем, чья совесть отягощена грехом, и кто смиренно исповедует свои прегрешения, боится гнева Божьего, алчет и жаждет праведности.

Но когда мы исследуем свои сердце и совесть, мы не находим в них ничего, кроме греха и смерти, от которых мы неспособны избавиться. И потому Господь наш Иисус Христос умилостивился над нами. Ради нас Он вочеловечился, дабы исполнить вместо нас всю волю Божию и весь Закон Его, чтобы избавить нас, приняв на Себя наш грех и заслуженное нами наказание.

Для того, чтоб мы могли с большей твердостью верить в это и укрепляться в вере и святой жизни, наш Господь Иисус Христос взял хлеб, преломил его, преподал Своим ученикам и сказал: «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое». Это все равно, как если бы Он сказал: «Я стал человеком, и все, что Я делаю, все, что Я терплю, — ради вашего блага. И как залог этого Я даю Вам в пищу Мое тело».

Таким же образом Он взял чашу, возблагодарил и подал ее им со словами: «Пейте из нее все; сия чаша есть новый завет в Моей Крови, за многих изливаемая во оставление грехов». И, опять же, это все равно, как если бы Он сказал: «Я помиловал вас, приняв на Себя все ваши грехи. Я предал Себя на смерть, пролив Свою кровь, дабы обрести благодать и прощение грехов, чтобы утешить страждущих и установить Новый Завет, который дарует прощение и вечное спасение. И как залог этого Я даю вам в питье Мою кровь».

И потому всякий, кто вкушает от хлеба сего и пьет из чаши сей, твердо верит в это Слово и в обетование Христово, он прибывает во Христе, и Христос в нем, и имеет жизнь вечную.

Кроме того, мы совершаем это и в воспоминание о Нем, напоминая себе о Его смерти — что Он был предан за беззакония наши и воскрес для нашего оправдания. Воздавая Ему самые искренние хвалы, мы берем на себя наш крест и следуем за Ним, и, по Его заповеди, любим друг друга, как и Он возлюбил нас. И подобно тому, как наш Господь в эту ночь подал нам пример любви, омыв ноги Своим учениками, так и мы, своими словами и поступками, служим друг другу любовью. Ибо мы все — один хлеб и одна чаша. И точно так же, как одна чаша наполнена соком многих виноградин, а один хлеб состоит из бесчисленных зерен, мы, хотя нас и много, составляем одно тело во Христе. Ради Него мы любим друг друга не только на словах, но делом и истиной.

Да совершит это в нас всемогущий и милосердный Бог и Отец нашего Господа Иисуса Христа Духом Своим Святым. 

— Чинопоследование литургии Чистого Четверга, LCMS Altar Book, p. 507, 508

К этой Трапезе подданный и его царь, раб и его хозяин, нищий и богач, ребенок и старик, жена и муж, необразованный человек и ученый — поистине все причастники приступают как одинаково бедные грешники, как нищие, алчущие и жаждущие благодати. И хотя один облачен в грубый фартук, а другой в одежды из вельвета и сатина, украшенные золотом и жемчугом, когда они расходятся, каждый уносит с собой то, чего алчет и жаждет: Христову кровь как свою красоту и Христову праведность как лучшую одежду. Никто не получает лучших еды и питья, чем остальные. Все принимают одного и того же Иисуса и, вместе с Ним, одну и ту же праведность.

— C. F. W. Walther. Treasury, p. 173

Ибо причина того, почему, в дополнение к словам Христа и св. Павла (хлеб в Вечере является Телом Христовым или приобщением Тела Христова) употребляются также и выражения: «под хлебом», «с хлебом», «в хлебе» [Тело Христово присутствует и предлагается], состоит в том, чтобы посредством их отвергнуть папистское учение о пресуществлении и указать на сакраментальное единение неизменной сущности хлеба и Тела Христова — точно так же, как выражение Verbum caro factum est («И Слово стало плотию» (Ин.1:14)) повторяется и объясняется в равнозначных выражениях: «Слово... обитало с нами», а также «В Нем обитает вся полнота Божества телесно» (Кол.2:9), а также «...Бог был с Ним» (Деян.10:38), а также «Бог во Христе» (2Кор.5:19) и других, им подобных, а именно объясняется, что божественная сущность не превращается в человеческую природу, но две природы в своем неизменном виде личностно соединены. [Эти выражения повторяют и провозглашают вышеупомянутые слова Иоанна о том, что посредством воплощения божественная сущность не преобразована в человеческую природу, но что две природы, не претерпев смешения, личностно соединены]. Также и многие выдающиеся учителя древности — Иустин, Киприан, Августин, Лев, Геласий, Златоуст и другие — прибегали к такому сравнению, говоря о словах завета Христова: «Сие есть Тело Мое», — что, как во Христе неразрывно соединены две отличные друг от друга и неизменные природы, так и в Святой Вечере две сущности — природный хлеб и истинное природное Тело Христово — одновременно присутствуют здесь, на земле, когда Таинство совершается установленным образом. Хотя это соединение Тела и Крови Христа с хлебом и вином не носит личностный характер, в отличие от соединения двух природ во Христе, однако доктор Лютер и наши богословы в часто упоминаемых Артикулах Согласия [Формуле Согласия] в году 1536-м и в других случаях называют это соединение sacramentatem unionem, то есть сакраментальным cоединением, посредством чего они хотят показать, что, хотя и они тоже используют выражения in pane, sub pane, cum pane, то есть эти характерные формы выражения «в хлебе», «под хлебом», «с хлебом», тем не менее, они приняли слова Христа надлежащим образом — так как они прочли и поняли установление, т. е. слова завета Христова, Hoc est corpus meum («Сие есть Тело Мое»), не как figuratam propositionem, но как inusitatam (т. е. не как образное, аллегорическое выражение или замечание, но как необычное выражение). Ибо так говорит Иустин: «Ибо мы принимаем это не так, как обыкновенный хлеб или обыкновенное питье: но как Христос, Спаситель наш, Словом Божиим воплотился и имел плоть и кровь для спасения нашего, таким же образом пища эта, над которой совершено благодарение чрез молитву слова Его, и от которой чрез уподобление получает питание ваша кровь и плоть, есть — как мы научены — плоть и кровь того воплотившегося Иисуса».

— Формула Согласия: Детальное Изложение. Артикул VII: О Святом Причастии, §§ 35-39

Знаешь ли ты, что такое Евхаристия? Это лекарство, не позволяющее твоей плоти отторгнуть новое сердце, которое Господь пересадил тебе в Святом Крещении.

— Пастор Уильям Уидон

Относительно же приготовления к Вечере, мы думаем, что приготовление путем поста и молитвы — это вопрос свободы. Конечно, человек должен приходить [к Причастию] трезвым, с серьезным и внимательным настроем ума, даже если он нисколько не постился и не слишком много молился. Однако трезвость, о которой я говорю, не имеет никакого отношения к пресловутой суеверной практике папистов. Я настаиваю на ней для того, чтобы люди не приходили [к Причастию], рыгая от выпитого и раздувшись от переедания. Ибо лучшим приготовлением, как я уже говорил, является душа, огорченная грехом, смертью и искушением, алчущая и жаждущая исцеления и укрепления.

— Martin Luther. An Order of Mass and Communion for the Church at Wittenberg (1523)

В таком случае, когда мы думаем о смерти в свете Общения Святых и Святого Причастия, мы не испытываем беспомощного чувства тяжкой утраты. Моя любимая только что покинула меня и отправилась в дальний путь. Но я не потерял связи с ней. Я знаю, что есть место, где мы можем встретиться. Это место — у Алтаря. С каким волнением я слушаю слова Литургии: «Поэтому со всеми ангелами и архангелами и со всем воинством небесным…», — ибо я знаю, что она там, с этим небесным воинством, в Общении Святых, с Господом. И чем ближе я подхожу к моему Господу в Святом Причастии, тем ближе я становлюсь ко всем святым, к моим любимым. Я член Тела Христова, я живая клетка этого духовного организма, участвующая в жизни других клеток и разделяющая с ними Тело Самого Христа. В этом нет ничего фантастического или нереального. На самом деле, это самое реальное, что есть в моей жизни.

— Von Schenk, The Presence, pp. 131-132

До сих пор мы говорили о мессе и о роли священнослужителя или епископа. Теперь мы поговорим о надлежащем образе причащения людей, для которых, прежде всего, была установлена и названа так Вечеря Господня. Ибо точно так же, как нелепо для священнослужителя выставлять себя глупцом и публично проповедовать Слово там, где его никто не слышит, или разглагольствовать наедине с собой в пустой комнате или под открытым небом, точно так же нелепо, если священнослужители приготовляют и украшают Вечерю Господню, которая является всеобщим достоянием, в отсутствие гостей, которые бы ели и пили, так что те, кто должен служить другим, едят и пьют наедине с собой за пустым столом в безлюдной комнате. Таким образом, если мы действительно хотим дорожить заповедью Христовой, в Церкви не должны быть позволены никакие частные мессы, разве что в качестве временного снисхождения по причине необходимости или ради немощных в вере.

Здесь нужно следовать такому же порядку, как и при Крещении, а именно: обо всех, кто желает принять Причастие, следует сообщить епископу. Эти люди должны лично обратиться за позволением участвовать в Вечере Господней, чтобы епископ знал как их имена, так и их образ жизни. И он не должен допускать просителей к Причастию, если они не могут дать отчет в своей вере и ответить на вопросы о том, что такое Вечеря Господня, в чем ее польза, и что они ожидают получить от нее. Иными словами, они должны быть способны повторить Слова Установления по памяти и объяснить, что они приходят к столу Причастия, поскольку их совесть обременена грехом, страхом смерти или прочими немощами, такими как искушения плоти, мира или сатаны, и поскольку теперь они алчут и жаждут принять Слово и Знак благодати и спасения от Самого Господа через служение епископа, чтобы найти умиротворение и утешение. Именно такова была цель Христа, когда Он из бесценной любви даровал нам и установил эту Вечерю, сказав: «Примите и ешьте…».

Однако я думаю, что достаточно раз в год испытывать веру желающих приступить к Причастию. По сути, человек может понимать учение настолько хорошо, что его нужно спросить об этом лишь раз в течение всей его жизни, а может, его и вообще нет нужды спрашивать. Ибо, следуя этой практике, мы лишь хотим принять меры предосторожности, чтобы и достойные и недостойные не подходили с одинаковой поспешностью к Вечере Господней, как мы прежде видели это в римской церкви. Там они стремятся только лишь причаститься, однако о вере, утешении, пользе и плодах Вечери даже не упоминают и не думают. Нет, они постарались спрятать Слова Установления, которые есть самый хлеб жизни, и неистово пытались заставить причастников творить доброе дело, якобы благое само по себе, вместо того, чтобы позволить их вере питаться и укрепляться благостью Христовой. Следовательно, тех, кто не способен дать ответ так, как описано выше, следует полностью отлучать и отстранять от участия в Вечере, поскольку он не одеты в брачные одежды [Мф. 22:11–12].

Когда епископ убедится, что просители понимают все это, он также должен удостовериться, что они прилагают свою веру и понимание к жизни и поступкам. Ибо сатана также понимает эти вещи и может рассуждать о них. Таким образом, если пастор увидит блудника, прелюбодея, пьяницу, игрока в азартные игры, ростовщика или кого-нибудь другого, оскверненного явным пороком, он должен решительно отлучить такого человека от Вечери — разве что он получит верное свидетельство о том, что жизнь этого человека изменилась. Ибо Вечери не следует лишать тех, кто иногда падает и вновь поднимается, но сожалеет о своем преткновении. Более того, следует понимать, что Вечера была установлена как раз для таких людей, чтобы они могли обновляться и укрепляться. «Ибо все мы много согрешаем» [Иак. 3:2]. И мы «носим бремена друг друга» [Гал. 6:2], поскольку обременяем друг друга. Однако я говорил о тех гордецах, которые грешат бесстыдно и без страха, хвалясь при этом Евангелием.

Когда служится месса, причастники должны собраться вместе в одном месте и одной группой. Алтарь был изобретен как раз для этой цели. Богу не важно, где мы стоим, и к нашей вере это ничего не добавляет. Однако нужно, чтобы причастники были открыты и в видимы для всех — как принимающих, так и не принимающих Причастие, — чтобы их жизнь была более видима, исследуема и проверяема. Ибо участие в Вечере — это часть исповеди, посредством которой они свидетельствуют перед Богам, ангелами и людьми, что они христиане. Таким образом, следует принять меры к тому, чтобы кто-нибудь не смог скрытно принять Вечерю и раствориться в толпе, так что никто не сможет сказать, ведет ли этот человек добрую или распутную жизнь. С другой стороны, даже в этом вопросе я не хочу вводить правила, но хочу лишь показать образец благочестивого и благопристойного порядка, который, пользуясь своей свободой, могут использовать свободные христиане.

Что же касается частной исповеди перед Причастием, я придерживаюсь того же мнения, что и прежде, а именно, что такая исповедь не является необходимостью, и что ее не следует требовать. Тем не менее, она полезна, и ею не следует пренебрегать; ибо Господь не требовал участия в Вечере как необходимости и не сделал ее законом, но оставил ее в открытом доступе для всех, сказав: «Сие творите, когда только будете…» [1 Кор. 11:25–26]. Итак, относительно приготовления к Вечере мы думаем, что приготовление посредством поста и молитвы — это вопрос свободы. Конечно, человек должен приходить к Вечере трезвым, с серьезным и внимательным настроем ума, даже если он нисколько не постился и молился очень недолго. Однако трезвость, о которой я говорю, не имеет ничего общего с суеверной практикой папистов. Я настаиваю на этом лишь для того, чтобы у людей не урчало в желудках, и чтобы они не рыгали от переедания. Ибо самое лучшее приготовление — как я уже говорил — это душа, отягощенная грехами, смертью и искушениями, алчущая и жаждущая исцеления и укрепления. Как учить людей этому — дело епископа.

— Martin Luther. An order of mass and communion for the church at Wittenberg (1523). LW 53

XX. О ревностном приготовлении к участию в Святой Вечере
Будь прилежным гостем Христа

Эта Вечеря — не какая-то общая трапеза или пиршество, но представляет собой святейшее таинство тела и крови Христовых, предлагаемых нам, когда мы празднуем ее. Следовательно, вне всякого сомнения, необходимо подобающее приготовление, чтобы с нами не приключилась смерть вместо жизни, чтобы нам не принять осуждение вместо милости.

Как сильно трепещет святейший патриарх, как сильно он боится, при всей замечательной силе его веры, когда Сам Сын Божий является ему в человеческом обличье и объявляет о близящемся разрушении Содома (Бытие 18:2)! Агнец Божий представлен здесь не для того, чтобы подвергнуть Его умозрительному исследованию, но для того, чтобы стать пищей и питием. Когда Озия безрассудно приблизился к ковчегу завета [чтобы воскурить фимиам], Господь тут же поразил его проказой (2 Паралипоменон 26:16). Удивительно ли, в таком случае, что тот, кто вкушает от хлеба сего и пьет от вина сего недостойно, ест и пьет осуждение себе (1 Коринфянам 11:29)? Здесь мы поистине имеем ковчег Нового Завета, прообразом которого был тот старый ковчег. Апостол одним словом показывает, что такое настоящее приготовление: «Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей» (1 Коринфянам 11:28). Однако, как и всякое божественное исследование, Павел требует, чтобы оно исполнялось согласно норме Святого Писания.

Давайте, в таком случае, прежде всего, вспомним о нашей немощи. Что есть человек? Прах и пепел (Бытие 18:27). Мы вышли из праха. Мы живем от праха. Мы возвратимся в прах. Что есть человек? Смрадное семя, навозный мешок и пища для червей. Человек рождается для труда, а не для славы. Человек рождается от женщины и по этой причине рождается с виной, заслуживающей наказания. Он живет недолго, но и эту жизнь проводит в страхе, во многих скорбях и, следовательно, со многими слезами (Иов 14:1). Да, во многих настоящих скорбях как души, так и тела. Человек не знает ни своего начала, ни своего конца. Мы словно летние цветы, которые скоро увядают, поскольку наша жизнь тоже коротка и исполнена многими страданиями и трудами, которые не назовешь краткодневными.

Давайте, во-вторых, вспомним о нашем недостоинстве. Всякое творение — это только тень, сон, ничто пред лицом Создателя (Псалом 38:7). Это в полной мере относится и к человеку. Однако недостоинства человека гораздо более многочисленны и серьезны. Своими грехами он поистине оскорбил своего Творца. Бог праведен по природе и по сути Своей. Что мы, как не трут, возжигающий этот поядающий огонь (Второзаконие 4:24)? Как может невыносимейший смрад наших дел быть в Его присутствии? Боже, как могут наши беззакония, которые Ты положил перед Собою, и наши заблуждения, которые Ты привел во свет лица Своего, находиться в Твоем присутствии (Псалом 89:8). Бог всегда бесконечен, как и Его справедливость и гнев. Если Он абсолютно велик и достоин благоговения во всех Своих делах, то Он также абсолютно велик и достоин благоговения в Своих гневе, справедливости и мщении. Пощадит ли творение Тот, Кто не пощадил Своего собственного Сына? Пощадит ли грешного раба Тот, Кто не пощадил Святого? Божья ненависть ко греху так велика, что Он наказывает его даже в Своем любимом творении, как мы видим на примере Люцифера, князя ангельского.

Однако давайте в этом испытании вспомним не только о себе, но и об этом благословенном хлебе, который есть участие в теле Христовом. И тогда мы увидим в нем подлинный источник благодати и неистощимый родник милости. Конечно, Господь не способен отвергнуть нас — тех, кого Он сделал причастниками Своей плоти. Действительно, кто когда-либо испытывал ненависть к своей собственной плоти (Ефесянам 5:29)? Аналогичным образом, эта святая трапеза преобразит нашу душу. Это божественное пиршество сделает нас божественными людьми до тех пор, пока, в конце концов, мы не сделаемся причастниками будущего блаженства, «всецело богоподобными, вмещающими в себе всецелого Бога и Его единого» [Григорий Богослов. Слово 30 — о богословии четвертое, о Боге Сыне второе]. То, что здесь мы имеем верой и таинственно, там мы будем иметь вещественно и видимо для всех. Эти тела наши, которые теперь есть храмы Святого Духа, оживляемые и освящаемые телом и кровью Христа, в них обитающего, обретут следующее достоинство: в них мы сможем видеть Бога лицом к лицу (1 Коринфянам 13:12). Это святейшее лекарство лечит все язвы греха. Эта животворящая плоть покрывает всякий смертный грех. Это наисвятейшее знамение божественных обетований, на которые мы можем сослаться в присутствии божественного Судии. Это самодостаточный залог вечной жизни, которой мы хвалимся. Если же тело и кровь Христа открываются нам таким образом, мы, несомненно, также будем участниками благословений, даруемых этими святейшими телом и кровью. Как Тот, Кто даровал нам большие благословения, потом откажет нам в меньших? «Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего» (Римлянам 8:32)?

Радуйся же, Невеста, ибо близко время, когда тебя позовут на бракосочетание с Агнцем (Откровение 19:7). Облекись в драгоценное. Надень свадебное платье, чтобы Он не нашел тебя нагою (Матфея 22:12). Это платье — праведность Жениха, в которую мы облекаемся в Крещении. Наша собственная праведность совершенно неприемлема в качестве свадебного платья, поскольку она похожа на тряпки, запачканные во время кровотечения (Исаия 64:6). Давайте же опасаться того, чтобы нам не оказаться приведенными на этот торжественный брачный пир Агнца в позорных и смрадных одеждах наших собственных дел. Одень нас, Господь, чтобы не оказаться нам нагими (2 Коринфянам 5:3).

— Johann Gerhard. Meditationes Sacrae (1606)