Желать людям скорой и мучительной смерти и радоваться ее приходу, похоже, становится в России хорошим тоном. Всякое известие о чьей-нибудь тяжелой болезни или внезапной кончине — не важно даже чьей — вызывает у сограждан оргиастические спазмы злорадства.

Вот, скажем, участница «Дома-2» Виктория Карасева надолго угодила в реанимацию с разрывом пищевода. Ее по-человечески жалко, хотя не ахти какая знаменитость в самом деле, и ежедневно колющие глаз новости «Карасевой лучше» и «Карасевой хуже» на почтовом сервере уже надоели… А под каждой такой новостью — комментарии. «Сама виновата нечего все подрят тащить врот .за ее бабосы можно новое горло пришить». «И сразу резьбу нарезать, чтоб потом накладок с болтами небыло!». «Когда она уже подохнет?» (орфографию и пунктуацию оригиналов я везде сохраняю, авторов не пиарю).

Вот новостные ленты сообщают, что Женю Огурцову из сериала «Ранетки» увезли в больницу с подозрением на аппендицит. И тут же находится доброжелатель: «Чтобы вы все сдохли поскорее, ранетки-минетки». А вот реакция публики на известие о судебном иске против другой «ранетки», Леры Козловой: «Ваще этих дур нада прибить» и «Здорово,если бы еще,эта гнусавая проститутка умерла!»

Конечно, «Дом-2» и «Ранетки» оскорбляют нравственность наиболее культурных читателей и зрителей, но...
Может быть, артистам кино, политикам, писателям, переводчикам, поэтам или священнослужителям больше везет с народной любовью?

Умирающего Абдулова публика провожала на лечение в Израиль не только признаниями в любви и пожеланиями выздоровления, но и радостным «хана жидяре», и нравоучениями о вреде курения.

На горькое «Не знаю, как жить дальше», сказанное «Комсомолке» его вдовой над еще свежей могилой, резонеры назидательно отвечают: «Обыкновенно. Как миллионы женщин. Ребенка в ясли. Сама работать».

Вот свеженький отклик на смерть Евгения Весника: «Если я буду горевать о каждом умершем евреи как нам предлагают просто времени для жизни не останется. Умер да и ладно, родные похоронят».

На первый взгляд кажется, что с этими гадостями выступают одни гопники убогие. И надо просто не обращать внимания на дураков. Но нет. Выступления эти на поверку оказываются продиктованы стремлением к высшей справедливости. Россия гибнет, СССР развален, дети голодают, матери беспросветно работают, народ спивается, о сотнях безымянных героев, погибших в Афганистане и Чечне, не пишут, а о какой-то Карасевой каждый день! Проклятие им всем! За каждым «штоб ты здох» прячется целый пророк Иеремия.

Вот наши иеремии откликаются на убийство адвоката Маркелова и журналистки Бабуровой. Один восклицает: «Два русофоба отправились в ад». Другой порицает соотечественников, ибо не о том скорбят: «Когда в Коми в доме престарелых заживо сгорают как минимум пятьдесят людей — это трагедия. А это… Ну да, убили. Но, Боже мой, кто такой этот Станислав Маркелов, чтобы по нему убивалась вся страна? Как будто нет вещей поважнее, честное слово».

Это уже не придурковатые гопники, это образованные респектабельные люди с гражданской позицией. Именно она заставляет их исступленно плевать в свежие могилы.

Вот скорбь менее лицемерная: «Всех больше заботит смерть патриарха Алексия, чем суровая ж..а реальности, которая заключается в том, что: а) п..ц автобизнесу на Дальнем Востоке; б) п..ц мечтам о хорошей тачке-иномарке за небольшие деньги».

Вот забота о моральном облике эстрадных артистов: «А кто такой Арлазаров? Актер? Нет. Артист? Ну да. Хамло он просто был».

Вот строки, рожденные любовью к русской поэзии: «Должен сказать прямо: стихи покойный писал жуткие. Точнее сказать, это были и не стихи вовсе, а вообще черт знает что. Так что хотя бы в этом смысле отечественная поэзия не понесла ровным счетом никакой утраты».

Другой любитель поэзии стесняется еще меньше и начинает свою запись в день смерти того же поэта словами «В честь сдохшего м…а Парщикова».

Еще один любитель словесности счел похороны Натальи Трауберг хорошим новостным поводом, чтобы опубликовать пять лет ждавший своего часа список претензий к ее переводам Вудхауза. «Скончалась Наталья Леонидовна Трауберг, одна из самых известных переводчиц «советской школы перевода», пожизненно занимавшая эту синекурную позицию». Далее — длинный разбор перевода и обличение еврейской переводческой мафии. Читатели блога этот своевременный разбор горячо одобрили:
«Никогда не слышала об этой Трауберг, но ее переводы на совершенно примитивном уровне. <…> Так что у меня теперь только скепсис к таким вот «профессионалам», которых устраивали по блату в институты, а потом и на тепленькие местечки».

Читать ЖЖ-комменты к таким выступлениям — последнее дело, но в этом случае обнаружился совсем уже новенький феномен. На анонимную реплику «спасибо, дорогие, вот решила узнать, что пишут про мою бабушку после смерти» — дорогие немедленно ответили с роскошным лаконизмом: «сдохла жидва — и прекрасно!».

Это, кажется, даже для русской блогосферы, давно освоившей жанр плясок на гробах, определенная инновация. Вживую-то родственникам усопшего так не брякнешь, сразу морду набьют.

Ну да, да, это интернет, это не показатель, это в нем благодаря анонимности и безнаказанности дискурс уже такой сложился, оборотная сторона свободы. Может, и дискурс. Раньше изящно предлагали «убиццо апстену», теперь уже немодно, так прям и лепят: «Сдохни!»

Ну да, да, интернет — помойка, по ней нельзя судить о нации. Хотя помойка — зеркало цивилизации. И аудитория Рунета — 50 миллионов человек, каждый третий россиянин там сидит. Большое зеркало, репрезентативное. Эдакое коллективное бессознательное нации, совокупный ее мистер Хайд, совершенно свободный от правил и норм — как орфографических, так и нравственных. Впрочем, Рунет Рунетом, но этот Хайд и на автодороге, и в очереди к врачу ведет себя ровно так же — будто сам неуязвим и бессмертен. И на кладбищах гопники давно уже резвятся, хотя пророки еще стесняются. Но, кажется, это ненадолго — не исключаю, что еще при нашей жизни сложится новый этикет, без обиняков: вместо «Здравствуйте!» — «Не сдохли еще?», вместо «До свиданья!» — «Скорой вам кончины!». И похороны с усиленной охраной станут обычным делом.

Почтение к смерти как к общему для всех концу — древнейшая основа всякой цивилизации, последний бастион общественного консенсуса. Когда не уважают смерть — не уважают и жизнь; в России это проходили в Гражданскую и в сталинские репрессии, в мире — при фашизме. Прогноз при такой симптоматике — прескверный.

А уж с национальным консенсусом у нас и вовсе швах. Лишнее свидетельство этому — виртуальная свистопляска в дни похорон Солженицына и патриарха Алексия II. Если даже оставить в стороне все слова о духовных лидерах, совести нации и гордости нации, то и при последнем отжиме в сухом остатке — лауреат Нобелевской премии и глава самой крупной из автокефальных православных церквей мира. Родина их провожала визгом и кривляньями.

Вот пишут о новопреставленном патриархе:
«Карманы он свои набивал бандитскими деньгами и благословлял всякую мерзость и жидов превозносил».
«Красный нос Алексия — признак алкаша, перешел по наследству от Ельцина».
«Прям какая трагедия, в мире каждый день умирает по 10 тысяч детей и всем до лампочки, а тут здох продажный поп и «О боже, какая трагедия!!»
«При патриархе нравственность (высшая религиозная ценность имхо) опустилась в обществе ниже сука плинтуса. туда ему и дорога».

Патриарху достались, кроме того, обежавшие всю интеллектуальную блогосферу картинки «вызвал начальник» и «здесь был Леша». Православные громко возмутились, но борцы с клерикализмом, разумеется, объявили их возмущение мракобесием. Православные не остались в долгу: заявили в прокуратуру. На краю разверстой могилы имеют спорить нигилисты и славянофилы, писал некогда А.К. Толстой.

Чтобы тебе пожелали скорой смерти, не надо быть ни нобелевским лауреатом, ни звездой «Дома-2». Не нужно идеологических разногласий, кровной мести, смертельной обиды. Достаточно пройти мимо в неподходящий момент. Мою приятельницу недавно засыпали анонимками с заклинаниями «сдохни вместе со своими детьми», когда она неосторожно похвасталась на родительском форуме школьным успехом своей дочери.

У Роулинг в «Гарри Поттере» есть такое понятие «непростительные заклятия» — вредоносные и запрещенные. Их там охотно применяли Пожиратели смерти — злые волшебники, поставившие себя вне закона и общества. Но и в нашем мире отказ от непростительных заклятий, будь то «я тебя ненавижу», сказанное матери, «лучше бы тебя не было», брошенное ребенку, или «так тебе и надо» над теплым еще трупом — базовая составляющая понятия «быть человеком». Носители магического сознания утверждают, что слово несет в себе мощную энергетику и таким пожеланием можно причинить фатальный вред. Но мы не в поттериане живем, вред этими заклятиями можно нанести только самому себе, убивая в себе человека каждым «сдохни».

Пожелателей смерти, конечно, ни нотацией, ни хрестоматийным «есть и Божий суд, наперсники разврата» — не пронять. Лучше мимо пройти: не тронь — не завоняет, не читай комментов и обсуждений в блогах, не слушай трамвайных разговоров, не ходи на совет нечестивых. Но совет нечестивых как-то уж больно разошелся, слишком вольно себя чувствует, слишком дурно пахнет. Ах, не нравится? — ну так и не ходи, не читай, езди в такси, сиди дома, не высовывайся, пиши под замком, отгородись забором, уйди, спрячься, умри, сдохни!

Приличные люди опять сдадутся без боя?

Автор: Ирина Лукьянова.