Скрипка и немного нервно

Скрипка издергалась, упрашивая,
   и вдруг разревелась
   так по-детски,
   что барабан не выдержал:
   "Хорошо, хорошо, хорошо!"
   А сам устал,
   не дослушал скрипкиной речи,
   шмыгнул на горящий Кузнецкий
   и ушел.
Оркестр чужо смотрел, как
   выплакивалась скрипка
   без слов,
   без такта,
   и только где-то
   глупая тарелка
   вылязгивала:
   "Что это?"
   "Как это?"
   А когда геликон -
   меднорожий,
   потный,
   крикнул:
"Дура,
   плакса,
   вытри!" -
   я встал,
   шатаясь полез через ноты,
   сгибающиеся под ужасом пюпитры,
   зачем-то крикнул:
   "Боже!",
   Бросился на деревянную шею:
   "Знаете что, скрипка?
   Мы ужасно похожи:
   я вот тоже
   ору -
   а доказать ничего не умею!"
Музыканты смеются:
   "Влип как!
   Пришел к деревянной невесте!
   Голова!"
   А мне - наплевать!
   Я - хороший.
   "Знаете что, скрипка?
   Давайте -
   будем жить вместе!
   А?"

Владимир Маяковский, 1914

На каждое мероприятие, будь то годовщина битвы под Москвой или день великой Победы, к нам, ученикам ЦО, приходят ветераны. Они совсем уже старые, и их с каждым годом все меньше. Они еле-еле ходят, но все равно приходят к нам, поднимаются на пятый этаж, а в школе крутые лестницы и нет лифта, конечно же.
Вот вчера, на 68 годовщину, ветеранов встретили более жидкими хлопками, чем обычно. Им подарили цветы, а затем зазвучал гимн Москвы.
Дура Баринова, наша информатичка, которая не умеет пользоваться компьютером, случайно дернула рукой на мышке, и Гимн, только зазвучав, тут же переключился на середину. Хотя это был ее провал, уши мои горели адским пламенем. А еще у нас в школе никто из младших не знает гимна. Мы, наш класс, учились музыке у старой-старой преподавательницы, ветерана войны, и она нам рассказывала и пела, пела те песни. А потом пришла другая. Эта, другая, пышногрудая крашеная блондинка, даже петь не умеет. А рвется. В общем, Гимн пели только мы. Но наши голоса не были слышны за музыкой.
Я стояла прямо перед ветеранами, мой рот на автомате исторгал звуки гимна, а по щекам в это время без удержу катились слезы. И все это видели: ветераны, директриса, заместитель директрисы, соседи по стульям. Хотелось остановиться, но не моглось: все выглядело фарсом, настоящей издевкой. И гимн, и ученики, и речь директрисы. А ветераны сидели, делали вид, что не замечали, но на самом деле видели все. И понимали.

Нам показали хронику войны. Впервые. Только успокоившись, я опять ревела, но теперь на пару с моей соседкой Сашей. Я смотрела фильм, а в голове эхом отдавались слова Ремарка: "война сделала нас никчемными людьми... война нас смыла... фронт представляется зловещим водоворотом... ему девятнадцать с половиной лет, он не хочет умирать... не дайте ему умереть!". И от этого грохот снарядов становился еще громче, крики - еще жутче, хотя куда жутче, казалось бы. И катились слезы.
Потом все закончилось. Сидящие в зале перестали разворачивать свои конфетки и переговариваться. Послышались аплодисменты тех, кто смотрел и слушал.
А главная жуть была в том, что после фильма нашлись еще комментаторы. Одноклассница Яна Митт сказала, что фильм не стоит "Оскара", которого получил, что он слишком затянутый и нудный. А одноклассницы Маша Краснова и Алина Хайретдинова даже не сделали паузы между своими сплетнями и ржанием. Как и должно, наверное.
Золотая моя Москва.

P.S. а память исчезает.

Едем в метро после тренировки.

-Как физики могут оценивать скорость поезда относительно движения Земли? Ведь Земля движется по вытянутой окружности, а поезд относительно нее - по прямому вектору. С другой стороны, если поезд движется по кольцевой линии, то все равно нельзя оценивать относительно Земли, потому что обе окружности находятся в разных плоскостях... Ну и пройдохи эти физики.
Половина сей громоздкой кострукции не была услышана, и пришлось повторить.
Мама: - Как у тебя все сложно... А если оценивать движение поезда с точки зрения движения Солнечной системы? Ведь движется все...
Я: - ну тогда оценим с точки зрения движущейся Вселенной. Стоп - я замотала головой в непонятках, - Вселенная движется? Если да, то как?
Мама, вздохнув: - Ну, наверное, по окружности.
- Значит, она не бесконечна!
- Ну есть же вывод, что она постепенно увеличивается...
- А значит, она увеличивается вместе с тем, как расширяется человеческое сознание, а значит, существует только в нашем сознании...
- Ну да, мы все снимся Черному королю.
- Пойми ж ты, если она движется куда-то, значит она также движется в чем-то, а значит она где-то вмещается, что само по себе исключает ее бесконечность...
У мамы явно вскипел мозг.
Я продолжила мыслевлив.
- Но где тогда движется сама Вселенная? В какой-то пустоте?
- Относительно яйца что появилось раньше: курица или яйцо?
Я парировала: - Взять отрезок АВ. Относительно пункта А конечен пункт В, а относительно пункта В конечен пункт А.
- Значит, нет никакой разницы... И вообще, мы все снимся Черному королю.

Я поняла, что она не была в настроении.

P.S. не надо было так нагружать себя на тренировке после двух недель карантина.
P.P.S. "сяо хун цюань" в переводе с китайского означает "техника малого красного кулака". Красный наверное потому что отбитый :)

Настроение сейчас - задумчивое
 

Когда потомки Праджапати, Боги и Демоны, сражались друг с другом, Боги ухватились за жизненный принцип Удгиты, думая, что этим они победят Демонов.
Они задумывали Удгиту как действующую через нос, но демоны поразили нос злом. Следовательно, Бог вдыхал одновременно запах приятного и скверного. Дыхание соприкасалось со злом.
Они задумывали Удгиту как слова, но демоны проткнули слова злом. Следовательно, Бог говорил одновременно и правду, и ложь. Слова соприкоснулись со злом.
Они задумывали Удгиту, которая действует через глаз, но демоны поразили глаз злом. Следовательно, Бог видел одновременно приятное и безобразное. Глаз соприкоснулся со злом.
Они задумывали Удгиту как слух, но демоны поразили ухо злом. Следовательно, Бог слышал одновременно хорошее и плохое. Уши соприкоснулись со злом.
Затем они задумывали Удгиту как мысль, но демоны поразили мысль злом. Следовательно, Бог думал, что мысль правильная, истинная и хорошая, и что она же неправильная, фальшивая и испорченная. Мысль соприкоснулась со злом.

Чхандогья Упанишады.

P.S.: а в Интернете есть аудиокнижки многотомника "Хроники Амбера", озвученные самим Желязны.

Очень верю, что когда-нибудь встречу тебя еще раз.
Мне кажется, что это будет случайно.
©

В поезде Мурманск-Москва параллельно с нашей группой ехала группа из 15 человек с речки Сума. Внимания друг на друга обращали - как люди в метро: не больше, чем к соседу по сидению. Оживление, естественно, произошло под вечер, когда Миша вытащил гитару и стал ее настраивать...
Началась попевка. Пошли сначала (почти) всем известные песни из разряда Щербаков-Городницкий-Визбор, и вот из той группы стал подтягиваться народ.
В течение попевки самым стойким из той группы оказался один товарищ, который знал почти все песни из мишиного репертуара. У нас как-то завязался разговор, потом пошли классические переглядки и обмен ухмылками... Он сидел с нами до глубокой ночи, пока песни не кончились. К тому времени я успела проникнуться к нежданному знакомцу истинной симпатией.
А наутро по приезде в Москву уже было не до дружеских отношений: выгрузка вещей, коллективное фото напоследок... Мама все торопила меня к ожидающей машине, а я искала взглядом того парня, хотела посмотреть на него...напоследок. Не нашла. Но по пути к машине мы столкнулись на перроне, и его улыбка, прежде веселая, была слегка печальной. И на мои глаза навернулись слезы. Дальше толпа людей утащила меня дальше.

Это наверно глупо звучит, но я очень жалею о том, что не спросила даже, как его зовут. С тех пор песня осталась: Баб-эль-Мандебский пролив. Он ее пел вдохновенно. Да и ВПР - Валенки, что послужила поводом нашему знакомству.

После вечерней тренировки, придя домой и ужиная огурцами-помидорами, я сидела и размышляла о том, что вот сегодня на тренировку к нам приехал молодой человек из Рязани, с которым ранее я общалась лишь в Сети и независимо от всяких ушуистских реалий (тренировки по ушу).

И внезапно в мою голову пришла неожиданная, смехотворная, но, тем не менее, любопытная мысль.
что вот если при рождении у каждого человека стоял бы где-нибудь штампик: дата изготовления (цифры), годен до (цифры). и ГОСТ.
дату изготовления своего мы все знаем, да и ГОСТ у Homo Sapiens выведен уже религиями, анатомией и эволюцией.
но самое жуткое, для меня лично, это если в штампике прописаны цифры "годен до".

Горы любят смелых, но осторожных.  ©

Началом моего пути послужат Небесные горы, ведь с них начинаются те события, которые я еще не описывала.
Как известно, если чего-то очень сильно хочешь, в итоге это и получишь. Вплоть до дня "Х" я просто бредила Тянь Шанем, собирая фотографии по всему Рунету, читая все, что можно и видя его в снах. И вот...
В другой стране я бываю нечасто, но этим летом в первый раз я побывала в другой стране на азиатской части материка. Киргизия, бывшая союзная республика, ныне отгороженная государственной границей от российского массива. В этой стране пыльные дороги, мирные жители, сладкие арбузы, высокие горы и огромный Иссык-куль.
Еще мой дедушка рассказывал, как он купался в Иссык-куле. Теперь то же самое испытала я - необъятное пространство голубейшей солоноватой воды (да, в Иссык-куле вода чуть соленая!), ласковые волны, гладкие камни... было бы все хорошо, если бы мне было не суждено заболеть.

Тянь Шань в переводе с китайского языка означает "Небесные горы" - это знает каждый третий. А каждый пятый, сдается мне, может объяснить, почему они получили свое название. Ведь все понятно и так: высшая точка горной системы, пик Победы, относится к семитысячникам, выше которых только (всего лишь) 14 восьмитысячников во всем мире! И ведь недавно и высший хребет Хан-тенгри признали семитысячным, хотя раньше его отмечали чуть ниже на каких-то 10 метров. Большим горам полагаются просто огромные, в сравнении с Кавказом, долины рек, широкие пролеты перевалов, длинные подъемы и такие же длинные спуски, а также ледники-гиганты. Один Иныльчек (Энгильчек), с неимоверной площадью оледенения покоится в долине одноименной реки, разделяясь на северный и южный и беря свое начало от пика Победы и Хан-Тенгри. Миллионы лет ползет этот ледник, покрывается мореной, трескается, обнаруживая причудливые гроты и бездонные расселины, куда сыпятся камни и стекает вода. Ползет ледник, сантиметр за сантиметром, наблюдая пик Нансена и другие сложнейшие высоты - поголовно пятитысячники, - составляющие далеко не самые высокие хребты мира, но самые высокие, виденные мною когда-либо; ползет, обозревая перевал Пионер самой высокой категории сложности в альпинистской системе СИ; глядя на легендарное озеро Мерцбахера, покрытое айсбергами и ежегодно сливающее кубические километры воды куда-то под ледник.

читать далее...

Настроение сейчас - задумчивое
 

...больше месяца я не появлялась.
за прошедшее время я успела побывать в Азии, сходить в горы, одержать две победы над собой.
в энный раз побывать за полярным кругом, стать настоящим капитаном, получить третий взрослый разряд по туризму, пройти по одному из самых больших ледников, увидеть айсберги и немножко повзрослеть.
нет желания писать регулярно. нет желания, потому что столько всего есть в голове, а написать лень. а следует занести записи про Карелию и Тянь Шань, пару мыслей.

Дождь над  Иссык- Кулем сплошной пеленой,
И ночь чернилами льется с вершин,
И серой горной курчавой стеной
Весь мир на части Тянь-Шань раскрошил.                   

        Кто-то от нас вдалеке,
        Стиснув фонарик в руке,
        Месит болото.
        Кто-то, забыв про уют,
        В злом комарином краю
        Ждет вертолета.
 
               Где-то в морях, неизвестных и злых,
               Бродят суда, словно суши осколки,
               Где-то в степях зацветает полынь,-
               Там за хребтом мир живет, мир шумит,
                                            а у нас только...

   Дождь над Иссык-Кулем сплошной пеленой,
   И ночь чернилами льется с вершин,
   И серой горной курчавой стеной
   Весь мир на части Тянь-Шань раскрошил.

         Кто-то в избушке лесной
         Тронет безмолвье струной
         Тихо и нежно.
         Кто-то в Hотр Дам де Пари
         Hа языке говорит
         Hа зарубежном.

                Hо расстоянья считать не по нам.
                Встретимся вновь - человек не иголка.
                Пусть нас опять разделила стена,
                А за стеной мир живет, мир шумит
                                         а у нас только...
 
Дождь над Иссык-Кулем сплошной пеленой,
И ночь чернилами льется с вершин,
И серой горной курчавой стеной
Весь мир на части Тянь-Шань раскрошил.

Иващенко и Васильев (Иваси), Дождь Над Иссык-кулем.
В преддверии Тянь-Шаня.
Главное, чтобы этого не было :)

Болотный плавун - весьма любопытное явление.
Часто ли человек попадает в болото? Тем более, человек-горожанин; хотя болота встречаются и в Подмосковье.
Вчера во время учебно-тренировочного выезда в Подмосковье на отрезке нашей трассы 20 км мы (в очередной раз) наткнулись на болото. Раз опять, то, наверное, не впервой, однако если раньше это были обыкновенные моховые болота с гатями, то сейчас это было обширное пространство, занятое травой высотой в человеческий рост... если честно, будь я одна, я бы туда не сунулась, ибо насчет таких травяных мест у меня собственные мистические домыслы.

...В траве оказался классический плавун, довольно большой. Чем он стал мне так любопытен?
Среди густой поросли жесткой травы были проложены тропинки. Казалось бы, земля она и есть земля, поросшая светло-зеленым мхом. Но как только наступаешь на этот мох и переносишь вес своего тела, как земля начинает уходить из-под ноги и качаться, проседать, как будто началось землетрясение. При каждом совершенном шаге почва колышется, а волны вокруг стопы расходятся на многие метры, пока не потеряются среди травы.
Через несколько минут такой шагистики становится понятно, почему земля под ногами так напоминает гамак. Просто-напросто земля - на самом деле не земля вовсе, а толстый слой мха, настолько сросшийся и переплетенный, что выдерживает вес человека. Сквозь него, как через губку, просачивается вода, потому что под мхом этой воды как минимум по пояс. Она черная, гнилая, непроглядная. В такой воде так и представляются неведомые болотные твари, слепые и голодные... жутко становится: а вдруг этот природный гамак не выдержит, оборвется?

А ты идешь себе по мху и думаешь, что идешь по настоящей земле. Вот такая маленькая ложь.
Настил волнуется, качается, густая поросль травы иссиня-зеленого цвета склоняется то в одну сторону, то в другую... Болотный плавун - вещь весьма любопытная.

Настроение сейчас - задумчивое
 

Голова гудела от наэлектризованных воспоминаний, в теле обосновалась непонятная легкость, а глаза ослеплял снег.
сквозь туман в голове проступают очертания: Бочки, гигантская двойная вершина и море белизны, насколько хватает взгляда.
Одинокий таракан-ратрак, муха-сноубордист чуть поближе.
Цельсий показывает минус, но руберойд на крыше плавится от солнца. На небе ни облака, а через пять минут склон затягивает "молоком".
Над всем этим царит Тишина и Эльбрус.

Я второй раз в жизни окунулась в мир летнего снега, тяжелого, желтоватого и раскисшего. На ощупь он напоминает дробленую соль, а на вкус похож на тряпку :) В голове же красной ниточкой бьется осознание того, что это все-таки самый настоящий снег, родной, прохладный снег, вымораживающий коленки и устилающий саваном грязь...
На Эльбрусе высоко. Когда рассветное солнце освещает ледник Гарабаши и ледник Семерку на Донгуз-оруне, когда, ежась от холода и мечтая попасть обратно в спальник, одинокий человечек выходит на крыльцо Приюта одиннадцати вдохнуть горного воздуху, то тогда западный Эльбрус глядит с головокружительной высоты на него, малнького, и чуть слышно вздыхает, просыпаясь.
Кавказ уходит во время на многие тысячелетия. Но по сравнению, скажем, с Каракорумом, он еще зеленейший юнец... Человек перед Эльбрусом как муравей, но этот муравей, взобравшись на вершину, вдруг покажется сам себе самым высоким человеком в мире... Но горы молчат. А что им сказать? У людей своя правда.

Джан-Туган устилают облака. Они косматыми животными переваливают через склоны, оставляя с брюха клочья шерсти-тумана среди деревьев. Эти облака никогда не приходят одни. Их стада неторопливо и беззвучно шагают через горы, идя своим бескатегорийным маршрутом. Эти облака приносят с собой зыбкую морось, серый цвет неба и холод. Любимые, мокроносые звери.

...Что же вас гонит, судьбы ли лишения? Зависть ли тайная, злоба ль открытая?
Или на вас тяготит преступление? Или друзей клевета ядовитая?..

Восемь дней гор - водоворот эмоций, сумятица чувств, скомканные образы. Словно каша из ледоруба: все вместе и ничего: снег, фрирайд, подъем, Эльбрус, Бочки, дежурства, гитара, Черный, вальс, звезды, холод...

Настроение сейчас - задумчивое

Эта  книга не является  ни обвинением, ни исповедью. Это только попытка рассказать о поколении,  которое погубила война, о тех, кто стал ее жертвой, даже если спасся от снарядов.

читать далее

...В большой комнате с темно-зелеными обоями и ярким светом из квадратного окна всегда слышна музыка.
Музыка льется с потолка ненавязчивыми звуками фортепьяно, отражаясь от поглощающих дневной свет стен и впитываясь в мягкую мебель фисташкового цвета.
Одна и та же похоронная мелодия. Одна и та же.
Это соседка сверху.
А еще сосед снизу сверлит что-то. Сколько себя помню, каждый день в одно и то же время раздается звук электродрели, навязчивый, что твоя эстрадная попса.
И почему-то сеанс сверления у него начинается лишь тогда, когда я прихожу с учебы и планирую поспать. Режущий уши звук въедается в самый центр слухового отдела, чтобы обосноваться там ушным звоном надолго после обрывания самого шума.
На соседа-маньяка никто не жалуется. Пусть хоть всю квартиру в решето превратит, главное что не после десяти вечера... ведь действительно, никаких негласных правил он не нарушает, а гласных никто в доме не выставлял на обозрение.
А справа от нас сосед явно глухой. И телеканал у него единственный, всегда на максимальной громкости. Одна и та же фраза повторяется постоянно: "Как передает итартас..." и дальше по сценарию.
Моя слишком громкая музыка, пусть и приятная для уха, беспокоит Владика.
И Владик начинает громко пронзительно орать, толкая и пиная меня в истерике. Я на него не могу пожаловаться: он ведь брат.
У моей бабушки очень громкий голос. И еще она очень любит разговаривать на повышенных тонах. При этом в своих перепалках с дедушкой или тетей ее завершающей фразой является эта: "Что, я ору?! Я не ору!!! Я так разговариваю!".

Порой я думаю, что в этой обстановке можно свихнуться.

P.S. а свиной грипп уже в Финляндии.

Такой смешной ты! Сам не понимаешь, братишка.
Со своими наивными, всегда округленными глазами, в которых плещется безграничным океаном удивление. Иногда в этот океан врываются подводные течения твоих слез. Чаще - из-за глупой прихоти, реже - по делу.
Ты еще такой маленький. Не осознаешь, но, стоя на ногах, чувствуешь себя очень большим.
Еще не можешь толком облечь увиденное в слова. При труднопроговоримых словах твой язык заплетается, ты смешно коверкаешь доступные взрослым звуки...

Тени в комнате таят в себе секреты. Каждая тень для тебя - маленький Бука. Маленький Бука с большими бесформенными лапами. Он сердится, если ты не ешь. ты сам еще не понимаешь, почему, но тебе страшно, когда Бука сердится.
Ты бежишь ко мне, перебираешь лапками мои желто-зеленые нитки на колене, из которых я битый час пытаюсь выплести фенечку. Упираешься лбом в ноги и говоришь, что тебе страшно.
Я смеюсь. "Бука сердится на тебя, потому что ты не покушал."
Ты боишься посмотреть в темноту за дверью. Однако ты раскрываешь дверь и вглядываешься в эту тень, видя там что-то, доступное лишь детям в силу их неуемной фантазии. Взрослые же отгораживаются от детских страхов, заменяя их более прозаичными, "взрослыми", товарками.
Рисую тебе на спине три солнца. И птицу. И облако. Я смеюсь. "Давай напугаем Буку, Владь?". Ты в ответ тащишь меня к раскладушке, а над ней тенью от люстры распластался темно-серый Бука.

Ты боишься Буки, бро. Ты такой смешной в своем страхе... Пройдет время, и ты поймешь, что Буку не нужно бояться. Потому что он охраняет тебя, это единственный твой верный спутник в течение всей жизни. Где бы ты ни был, твой Бука всегда с тобой...
Ведь ты боишься собственной тени.

***

P.S. вчера я познакомилась со своей сестрой. ей уже девять лет. У нее глаза голубые.

Настроение сейчас - задумчивое

Получился довольно большой перерыв с записями. Началась длинная череда экзаменов, работ для поступление и прочих выматывающих формальностей. Практически нет времени писать хоть что-то: с утра какой-нибудь экзамен, а всю остальную часть дня занимает прогулка куда-нибудь...

В четверг я все-таки смогла добраться до квартиры отца. Мы с мамой живем у бабушки в москве, с тех пор как...впрочем, неважно. Итак, я добралась до квартиры в Долгопрудном, где на данный момент никого нет.
В этом доме каждая вещь для меня - яркое воспоминание. Ни одна из мелких деталек не остается незамеченной: все я помню, все вызывает дрожь где-то в подсознании... На глаза невольно наворачиваются слезы, ведь раньше мы жили тут вместе, все вместе. Пока дороги наши не разошлись совсем.
А вещи остались. На кровати я спала - одеяло все такое же бесподобно мягкое и легенькое, как я люблю с детства. Коробки с окаменелостями и кристаллическими породами, каждый из камней несет печать моих рук, а каждый второй - воспоминания о том, как и где я нашла его. Книги, которые я читала, рисунки, которые я рисовала, вещи, которые я надевала - все, все здесь так, как и было... Опять бегут слезы: этого всего нет, нет, нет... Приходится перебарывать себя.
...Цветы высохли, их почти не поливают. Конечно, не до конца умерли, но уже не те крепыши до потолка, занимавшие половину моей комнаты.
Все такой же скрипучий пол, такая уютная тишина в помещении, пылинки, схваченные солнцем и кружащие с ним хоровод в полосах света на медовом ламинате. Пыльное покрывало, пустая, пустая квартира, такая родная, такая...живая. Сама по себе.
Каждая вещь хранит мгновение прошлого: прикоснешься и узнаешь, какое. Вот стоит пепельница. Мы с папой сделали ее из разбитой скорлупы кокоса и фарфорового черепка. Кокос тот мы кололи очень долго, все никак не могли разбить... А сок оказался очень вкусен.
...На отколотой ламинатине, прислоненной к стене, висят черно-белые большие фотографии. Раньше мама увлекалась черно-белой фотографией, сама проявляла пленку, а я сидела в ванной при мрачно-красном свете фонаря и смотрела, как листы бумаги плавают в реактиве, постепенно приобретая на себе рисунок. Вот на фотографии я сплю с лыжами: это после двадцатикилометровой трассы. А вот пушистая морда северного оленя: это на кольском полуострове зимой. Вот моренные булыжники, сосновый пролесок и бескрайняя водная гладь: карельское озеро. Каждая фотография - кусочек зимы или лета, радости или грусти.
...Кружатся пылинки, мерцают в желтом свете, падают на пол и пропадают. Все так, как и было. Я как будто в музее...
Но и не так.
Мелкие детали: маленькие цветные фотографии, которых раньше не было на доске, чьи-то наручные часы в изголовье моей кровати, новая тумбочка в прихожей. Детали новые, пустые, не несущие мне прошлого. В них для меня нет прошлого. Это злит. Чувствую себя немножко лишней, совсем чуточку выброшенной из этой реальности. Именно в этой жизни мне будущего нет. Даже в прошлом чего-то не хватает.
 

Вот что значит - разошлись дороги... Вот, что такое перекресток. Когда дошел до развилки, назад смотришь и видишь часть пройденного пути, смотришь вперед - видишь развилку. И выбирай теперь.
я боюсь перемен.
и дворовых компаний. даже сильнее, чем перемен.

Настроение сейчас - печальное