Поэзия серебряного века:

Осип Мандельштам (1891-1938)

* * *

Воздух пасмурный влажен и гулок.

Хорошо и нестрашно в лесу.

Легкий крест одиноких прогулок

Я покорно опять понесу.

И опять к равнодушной отчизне

Дикой уткой взовьется упрек, -

Я участвую в сумрачной жизни,

Где один к одному одинок!

Bыстрел грянул. Над озером сонным

Крылья уток теперь тяжелы,

И двойным бытием отраженным

Одурманены сосен стволы.

Небо тусклое с отсветом странным -

Мировая туманная боль -

О, позволь мне быть также туманным

И тебя не любить мне позволь.

Художник Henrik Zawisza

У Комиссаржевской была плоская спина курсистки, маленькая голова и созданный для церковного пения голосок. Бравич был асессор Брак, Комиссаржевская — Гедда. Ходить и сидеть она скучала. Получалось, что она всегда стоит; бывало подойдет к синему фонарю окна профессорской гостиной Ибсена и долго-долго стоит, показывая зрителям чуть сутулую, плоскую спину. В чем секрет обаянья Комиссаржевской? Почему она была вождем, какой-то Жанной д’Арк? Почему Савина рядом с ней казалась умирающей барыней, разомлевшей после Гостиного двора.  Читать далее

Поэзия серебряного века:

Осип Мандельштам

Альберт Линч. Письмо

* * *

Моя печаль, откуда ты? - из ниоткуда, 

Из пары нот, из полутьмы, из амплитуды 

Качелей-мыслей от мечты до сожаления, 

И, как ни странно, даже из столпотворения.

Моя печаль - пастельный цвет, моя отрада, 

Мое пристанище на час, где мне не надо 

Ни утешения, ни слез, ни оправдания, 

Мой тихий дом посередине мироздания.

Сквозь восковую занавесь, 

Что нежно так сквозит, 

Кустарник из тумана весь 

Заплаканный глядит. 



Простор, канвой окутанный, 

Безжизненней кулис, 

И месяц, весь опутанный, 

Беспомощно повис. 



Темнее занавеситься, 

Все небо охватить 

И пойманного месяца 

Совсем не отпустить. 



 

Осип Мандельштам