Пасха по-романовски

Понедельник, 16 Апреля 2012 г. 14:58 + в цитатник

Чмок-чмок-чмок, следующий! - и так несколько сотен раз. Кому-то праздник, а кому-то - и работа. Обязательные рождественские елки с раздачей подарков, на мой взгляд, были для императора меньшим злом по сравнению с процедурой христосования на Пасху. Спасибо за это следовало сказать Николаю I, при котором вошло в традицию привлекать к ней не только ближний круг, но и народ в лице его избранных представителей.

За годы на престоле процедура царем была отработана до автоматизма: "Христосовался в течение часа с почти 600 чел." Простенькая арифметическая задачка - сколько секунд требовалось Николаю II на одного человека?

Несмотря на четкие указания "бороды не брить, усы не помадить", щека императора к концу процедуры чернела, а рука его супруги опухала. Единение с народом оказывалось если не болезненным, то уж не слишком приятным. Издержки профессии.

Шли годы, умирали и восходили на престол монархи, а вот примерный план ночи с субботы на Светлое Воскресенье оставался в целом без изменений: торжественная ночная служба, "первичное" христосование с ближайшим окружением и разговение в приподнятом настроении духа.
При Екатерине II, как вспоминала графиня Варвара Головина, "весь двор и вся городская знать собирались в этот день во дворцовой церкви, которая была полна народом. Дворцовая площадь была сплошь покрыта самыми изящными экипажами, дворец утопал в великолепии: недаром народ в то время представлял его себе раем". В начале второго начиналось торжественное шествие царской семьи и придворных в церковь для слушания всенощного бдения. Начало заутрени, пение "Христос Воскресе" и окончание литургии отмечалось залпами пушек Петропавловской и Адмиралтейской крепостей. После завершения службы начиналась трапеза императрицы и особо приближенных к ней особ, а на следующий день давался парадный обед уже для более широкого круга гостей. В следующие дни пасхальной недели Екатерина принимала поздравления и обменивалась дарами, при этом символические презенты-яйца могли сопровождаться и более щедрыми подарками.

Ваза-корзина для пасхальных яиц из коллекции Эрмитажа, 1786 г.

"В пасхальную ночь состоялся выход в большую дворцовую церковь, - описывала Анна Тютчева 26 марта 1855 года. - Императрица и великие княгини ввиду траура были в парадных платьях из белого крепа... После заутрени император в самой церкви принимал пасхальные поздравления. Это очень длинная и утомительная церемония. Император стоит около правого клироса в церкви, и все высшие сановники, чины двора и представители гвардейских полков подходят к нему и после глубокого поклона "христосуются" с ним, то есть обмениваются троекратным поцелуем. Это повторяется, как меня уверяли, до 2000 раз. Императрица стоит рядом с императором, и после христосования с императором целуют у нее руку... Император своим видом не совершенно не скрывал скуки и отвращения, но императрица старалась все время, пока продолжалась тяжелая повинность, сохранять любезную улыбку. После того как в течение двух часов император предоставлял таким образом свое лицо, а императрица свою руку своим верноподданным, они оба удалились в маленькую комнатку, рядом с ризницей, чтобы вымыть - император свое лицо, а императрица свою руку, которые были совершенно черные.
Затем началась обедня, окончившаяся только в 4 1/2 часа, а за ней разговение в покоях императрицы".

Большая церковь Зимнего дворца, акварель Э.Гау

Иногда при христосовании бывали забавные случаи. Французский художник Орас Верне, во второй четверти XIX века побывавший в России, писал о произошедшем с Николаем I казусе: "После богослужения император целуется с первым встречным. Обычно это часовой, стоящий у дверей. Несколько лет назад Государь поцеловал гренадера Преображенского полка со словами "Христос воскресе!", на что тот отвечал: "Никак нет!" - он оказался евреем. С тех пор всех евреев перевели во флот, и в сухопутных войсках не осталось ни одного из них. Вот от чего зависит здесь судьба людей".

Для семьи Николая II празднование Пасхи часто перекликалось с отмечанием годовщины помолвки: именно в апреле 1894 года Алиса наконец-то ответила цесаревичу "Да!". "Накануне Пасхи в Великую Субботу отправились вчетвером тетя Элла, Аликс, Сандро и я покупать всякие пустяки для прятания в яйца. Хотя дождь не переставал лить, очень веселились и смеялись... В 5 часов приехал фельдъегерь с дорогими письмами из дому, с орденом и с чудесными подарками для Аликс от Папа и Мама и пасхальными яичками. Много радости они доставили нам обоим".

Яйца с вензелями в.кн. Елизаветы Федоровны

А первая Пасха уже обвенчанной четы Николая и беременной Александры прошла почти по-домашнему. 1 апреля 1895 года царь записал в дневнике: "Аликс занялась краскою яиц с Мишою и Ольгою. Обедали в 8 ч. Вечером обоюдные подарки и разные сюрпризы в яйцах. В 11.50 пошли к заутрене, в первый раз в нашу домашнюю церковь". Запись следующего дня гласила: "Служба окончилась в 1 3/4. Разгавливались у Мама: Аликс, Ксения, Сандро и д. Алексей. Спали до 9 ч. Разбирал яйца — хлопотливая и скучная трата времени. В 12 час. началось христосование — Аликс раздавала яйца. Завтракали: д. Владимир и т. Михень с детьми и Георгий (деж.). Поехали по всему семейству с визитами. День стоял ясный, холодный. Пили чай у себя — бедная Аликс устала и к вечерне не пошла".
Noblesse oblige - дальше у царя были "христосование с военным начальством и нижними чинами", "с егерями охоты", "с старообрядцами". Правда, без цифр, но уже в следующем году недостаток этот Николай исправил. Объемы проделанной работы с постоянно росли. Читаешь и ужасаешься: так, скажем, в 1904 за три праздничных дня "через императора" прошло 280 человек в церкви, около 730 человек на "большом христосовании", 720 нижних чинов и еще неуказанное количество десятков людей на "маленьком христосовании", облегченно отмеченном как "последнее".

Само празднование шло по накатанной колее: в субботу вечером императорская семья обменивалась подарками, потом дружно шла к службе, заканчивающейся в начале третьего ночи. По возвращению из церкви разговлялись, налегая на запрещенные в Великий пост продукты, и шли спать. А с утра начиналась процедура "внешнего" христосования, разбитая на несколько этапов-дней.
Отдельно следует сказать о подарках. Да-да, в первую очередь о тех самых яйцах Фаберже, первое из которых было изготовлено еще по заказу Александра III для Марии Федороны. Эстафету принял Николай, с момента вступления на престол вручавший одно яйцо матери, другое - жене. У меня когда-то был большой пост со множеством картинок о тех вкладываемых в драгоценную скорлупу "сюрпризах", которые были связаны с изображениями Николая, Александры и их детей.
Смотрите его полностью по этой ссылке, а тут я покажу только пару своих любимых, созданных в 1915 и 1916 годах:

Помимо этих драгоценных во всех смыслах сувениров были и попроще, те, что раздавались на церемонии. При христосовании августейшие особы дарили, разумеется, не обычные крашенные вареные яйца.
Это были изделия из полудрагоценных камней, производства Петергофской гранильной фабрики...

...или (чаще) фарфоровые, на изготовлении которых еще с XVIII века специализировался Императорский фарфоровый завод. Как правило, на них стояли царские вензеля, а оформление в целом было довольно строгим. Размера, кстати, яйца были разного. В качестве примера: сине-золотое яйцо Марии Федоровны на фотографии ниже было 8, 7 см в высоту, а бело-красно-золотое Александра III - почти 11,5 см.

Вообще же к Пасхе в конце XIX - начале XX веков завод выпускал множество совершенно разного дизайна яиц - эта продукция пользовалась большой популярностью. Самыми дорогими были высокохудожественные изделия, выпускаемые в количестве нескольких десятков штук, и, как правило, приобретаемые членами дома Романовых или для членов дома Романовых. На них были портреты святых или пейзажи. Процесс изготовления был весьма трудоемок: сначала делался акварельный эскиз, затем выполнялся пробный рисунок на образце для адаптации плоского изображения к выпуклой поверхности, мастера-орнаменталисты дополняли основную картинку декоративным обрамлением, и только потом начиналась роспись ограниченной партии. При этом одно изделие расписывали разные художники и каждый отвечал за свой участок - пейзаж, каемочку или лик.

Эскиз К.Красовского, 1882 год

Пейзажи: Павловск, Санкт-Петербург и Палестина

Лики: князь Владимир, Сергий Радонежский и Иисус

А вот это уже более простые и менее дорогие "цветочки":

И фаворит с использованием цветной глазури высокого обжига "rouge flambé" (пламенеющая):

С началом войны производство яиц по заказу царской семьи увеличилось. Начали выпускать фарфоровые сувениры с инициалами великих княжон и царевича для раздачи в эвакуационных пунктах и госпиталях.

Теперь при оформлении пасхальных сувениров часто использовали красный крест:

Выпускали и специальные печатные брошюрки типа этой: "Пасхальный привет от Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны. Благотворительное издание для подарков солдатам в военных госпиталях"

Иногда в ответ приходили трогательные благодарности: "Мама читает письма от солдат, одно так мило, что ужас, вот оно: "Ее Императорскому Величеству Государыне Императрице Александре Феодоровне. Милостивейшая Государыня! Ваши Пасхальные подарки солдат преобразили! Все исполнились непреодолимой крепости и мужества. Как Святые Апостолы в День сошествия на них Святаго Духа заговорили тогда на разных языках, так и мы теперь выражаем свою радость самыми разнообразными явлениями, только с затаенным трепетом. Безгранично преданный Вашему Императорскому Величеству воин передовых позиций 183-го пехотного Пултуского полка, всегда готового дать ответ". Мило". (из письма Анастасии)

Пасха и крашеные яйца на тарелке. Изготовлены Императорским фарфоровым заводом между 1870-1881 годами

Праздник 1916 года Николай и Аликс провели не вместе, впервые за много лет. "Приближается Пасха и Страстная неделя, ты будешь грустить, стоя в церкви совершенно один во время этих чудных служб... Не могу себе представить, как мы будем проводить эти великие дни врозь. Да обратится твоя жизнь и царствование от горя и забот к славе и радости и да принесет тебе Пасха ничем не омраченную благодать!" - писала мужу Александра. - "Христос воскрес! Мой милый душка! Христосуюсь с тобой и желаю счастья. Я просто не знаю, как ты проведешь эти праздники совершенно один среди толпы народа. Все мои мысли непрестанно окружают тебя, я бы хотела вместе с тобой встретить этот великий праздник, но утешением моим должна быть радость от твоих драгоценных писем...С святой Пасхой, мира сердцу твоему и душе, сил во всех твоих трудах, успеха и великой благодати! Я трижды поцеловала твою фотографию прошлой ночью, а также сегодня утром (большой портрет, на котором ты снят в трех позах). В продолжение всей службы твоя открытка лежала у меня на груди, не могу выразить, как я глубоко грустила всю ночь, такая боль в сердце, с трудом удерживала слезы — как тяжело твое одиночество — да благословит и щедро наградит тебя Господь за все твои жертвы!... Прошлой ночью дети все пятеро участвовали в крестном ходе вокруг церкви, а я сидела наверху лестницы (на стуле, а не на ступеньках). Чудное зрелище, только мне не нравилось, что пускали фейерверк и хлопушки в то время, как священник пел и читал молитвы у дверей. У Бэби были прелестные розовые щечки, так как он спал перед этим. Он вернулся домой после заутр. и разг. с Дер. и Наг., а мы с А. после обедни, без 10 минут 2. Его пришлось разбудить в 10 1/2 — так он крепко спал сегодня утром. Христосов. было от 11 до 12".
"Мое дорогое Солнышко!, - отвечал он ей. - Еще раз благодарю тебя за все красивые вещи, которые ты прислала мне к Пасхе — они сделали мои две комнаты уютными и оживили их. Представь себе, я могу уехать во вторник и быть дома в среду. Это будет для меня большой радостью и блаженством. Сегодня чудесная погода, без единого облачка, птички весело поют и колокола звонят. В 10 ч. 30 м. я христосовался со всем моим штатом, конвоем, штабом и священниками. Все прошло гладко, но мне пришлось в первый раз в жизни раздавать яйца самому! Завтра днем — очередь казаков и солдат. Это будет происходить на открытом воздухе, за городом, около казарм....Иностранцы также приходили поздравлять и получили каждый по яйцу.Эти яйца с одними инициалами я предпочитаю прежним, к тому же их легче изготовлять".

Яйцо с инициалами и "Георгиевское"

Дети тоже писали трогательные письма, благодаря за подарки (открытки для них, кстати, в Ставку прислала Александра, Николай должен был их подписать и отправить обратно):
"Воистину Воскресе! Ужасно благодарю Тебя мой золотой Папа Душка за карточку и за ужасно аппетитное яйцо. И желаю Тебе всего всего хорошего. И еще благодарю за цветочки, которые мы вчера получили и я их ужасно люблю, они называются "просуренички". Ужасно скучно что Тебя Душки нету с нами, но зато те кто с тобой и дальше очень рады, иметь тебя около себя. Кланяюсь всем. Крепко ужасно три раза целую и массу мелких раз в руку и щеку и всюду. Любящий Тебя твой верный и преданный всегда и везде. Каспииц. Храни Тебя Бог" (Анастасия)
"Христос Воскресе! Ужас как благодарю Тебя, Папа душка, за Твое чудесное яйцо и открытку. Нам тоже очень, очень скучно без Тебя. Сегодня здесь тепло, так что ночью, наверно, хорошо будет идти кругом церкви. Вчера шел маленький дождь и грязно было. А у вас? Вы тоже ходили кругом церкви? А разговляться где будешь? ... Алексей сегодня уже катался, так что надеемся, что он поедет к заутрене. Ну, до свидания, Папа душка. Нужно кончать, а то человек уедет и письмо опоздает. Храни Тебя Бог. Крепко, крепко целую Тебя трижды. Очень будет скучно и пусто сегодня без Тебя. Твой любящий Тебя очень Вознесенец" (Татьяна)

"Открытка" Татьяны, 1910 г. Надпись: "Христос воскрес. Стихотворение А.Коринфского".

Она же и "отчитывалась" о том, как проходил праздник:
"Дорогой мой Папа душка. Только что кончили завтракать. До этого было христосование. Много народу, но скоро кончили, продолжалось все это от 11 до 12 часов. Днем поедем к нам в лазарет, Мама будет там яйца раздавать. Вчера чудно было во время заутрени. И совсем тихо во время крестного хода. Даже свечи не нужно было рукой прикрывать. Масса было народа, лишней публики, конечно... Завтра будет христосование в Большом дворце. Ужасно странно быть везде на таких вещах без Тебя, Папа душка. Спасибо еще раз за чудное аппетитное яйцо, которое мне ужасно нравится, и за милую открытку. Ну, до свидания, Папа душка...Храни Тебя Бог. Крепко, крепко Тебя целую, как люблю. Твой Вознесенец".

В Ставке же, по воспоминаниям А.Спиридовича, "Пасхальная заутреня, в присутствии Государя, казалась еще светлее и радостнее. После заутрени Государь разговлялся с лицами свиты. Были приглашены старшие чины Ставки, военные иностранные представители, местные власти. Утром, в 10 ч. 30 м. Государь принимал поздравления и христосовался с духовенством, чинами Ставки, чинами всех частей охраны, с прислугой. Едва ли не впервые за все Царствование это христосование происходило без Царицы. Государь сам вручал каждому яйцо. На прелестных фарфоровых яйцах с ленточками был вензель Государя... После завтрака Государь проехал на автомобиле к пристани... При проезде к пристани и обратно народ особенно восторженно приветствовал Государя. Махали платками. Некоторые дамы, дети кричали: "Христос Воскресе!" Государь кланялся, улыбаясь. Едва ли когда-нибудь Могилев переживал так радостно наш Праздник из Праздников".
В дневнике же Николаем была сделана запись, как всегда лапидарная:
"9-го апреля. Суббота.
Ясный свежий день....Получил пасхальные яички от дорогой Аликс и детей.... Читал до 11 час. Без 1/4 12 час. началась полунощница.
10-го апреля. Светлое Христово Воскресение.
Обедня окончилась без 10 мин. два. Все собрались у меня, похристосовался с ними и затем разговелись. Ночь была ясная и прохладная. Встал в 9 1/2 ч., через час началось христосование со штабом, управлениями, духовенством, городовыми и местными высшими чинами граждан".

Пасха 1917 года прошла в тяжелом настроении. Вместо того, чтобы, как Николай планировал, когда дети заболели корью, начинать сборы для переезда в Крым, отрекшийся император с женой и домочадцами сидел в Царском под домашним арестом.
"В канун Пасхи в часовне прошла традиционная ночная служба, и власти разрешили их величествам присутствовать как на службе, так и на последующей пасхальной трапезе, - рассказывала София Буксгевден. - Это была большая уступка со стороны начальства, поскольку все встречи между императором и императрицей были тогда запрещены. В церкви их величествам пришлось стоять на некотором удалении друг от друга, а за ужином присутствовали комендант и офицеры охраны. Ужин прошел в атмосфере полной подавленности. Императрица едва заставила себя обменяться парой слов с графом Бенкендорфом, который сидел возле нее. Другим ее соседом оказался отец Беляев, но к нему она не решалась обращаться из страха скомпрометировать его. Император, а также великие княжны Татьяна и Анастасия (единственные из всех детей присутствовавшие за ужином) по большей части молчали, и лишь комендант дворца, полковник Коровиченко, поддерживал напряженный разговор с госпожой Нарышкиной. Молодой офицер из охраны чувствовал себя так неловко, что едва мог выдавить пару слов. Прежде чем сесть за трапезу, император по старинному русскому обычаю трижды по-целовал господ из свиты и офицеров, а императрица поцеловала дам и подарила мужчинам-придворным, коменданту и офицерам пасхальные фарфоровые яйца. Комендант принял подарок, но и тут не упустил возможности подчеркнуть изменившиеся обстоятельства, намеренно проигнорировав направившуюся к нему императрицу и поприветствовав вначале других дам — к ней же он обернулся в самый последний момент".

Внутреннее убранство церкви Александровского дворца, фотография 1930-х годов

Протоиерей Беляев вспоминал: "Приглашенные сели за стол разговляться. Какая честь! Я, по расписанию, занял первое место по правую сторону рядом с б.императрицей, а с левой стороны рядом со мною сидела великая княжна Татьяна Николаевна. Напротив нас - Его величество и по сторонам его две статс-дамы: Нарышкина и Бенкендорф. Всех за этим круглым столом в библиотечной комнате восемадцать человек: 1. Ее Величество, 2. Духовник, т.е. я, 3. Татьяна Николаевна, 4. Кн. Долгорукий, 5. Шнейдер, 6. Граф Бенкендорф, 7.Дежурный офицер, 8. Француз-учитель, 9. Статс-дама Бенкендорф, 10. Государь - напротив Государыни, 11. Нарышкина, 12. Комендант дворца, 13. Второй дежурный офицер, 14. Гендрикова, 15. Буксгевден, 16. Деревенко, 17. Боткин, 18. Анастасия Николаевна.
Среди стола красовалось плато из живых роз. На столе было поставлено: блюдо с очень большим куличом, несколько тарелок с вареными куриными яйцами, окрашенными в красный цвет, большие окорока свинины и телятины, наверху которых симметрично разложены были тонко нарезанные порции, дичь, разная колбаса, несколько пасок и свежие огурцы, обыкновенная горчица и совершенно черная соль. Кушание лакеи подавали в таком порядке: один брал блюдо и шел к Государю, потом ко мне и по порядку по правой стороне от Государыни, другой к Государыне, потом к Нарышкиной и по порядку по правой стороне от Государя. Все, конечно, было самое лучшее, прекрасно приготовленное и очень вкусное, особенно хорошо была сделана пасха. Я брал всего, и кулича, и яиц, кусок ветчины и телятины, огурец и выпил чашку кофе, со сливками.
Государыня ничего не кушала. Я сказал ей: "Ваше Величество, Вы всегда так нехорошо ведете себя за столом? Вы и нам подаете дурной пример". Она ответила: "Я все время на диете, вот выпью чашку кофе, и довольно для меня".
Наливали и вина, но их почти никто не пил и тостов никаких не провозглашали, хотя были бокалы наполнены шампанским вином, вообще прошло все скромно. Разговаривали вполголоса. Государь с рядом сидящими его дамами, Государыня со мной и Бенкендорфом.... Первая встала Государыня, встали за нею и все и перекрестились, что, впрочем, сделали и садясь за стол. Потом все прошли в другой зал и раскланялись".

Акварель в.кн. Ольги Александровны

"Ровно в половине первого часа, - продолжал он, - начался официальный прием. По церемониалу назначено: первым идет духовник Их Величеств, за ним причт дворцовой церкви и придворные певчие, а за ними и все служащие и живущие во дворце. Распоряжался шествием Бенкендорф. Государь стоя принимал поздравления и со всеми христосовался, у меня поцеловал руку, я же поцеловал его руку. Государыня стояла отдельно и каждому подходящему к ней давала фарфоровое яйцо. Мне достатось очень дорогое, с изящным изображением распятого на кресте Господа. Дети Государя со всеми раскланивались. Проходить пришлось в другие двери, чтобы не мешать слеующим подходящим. Этим и окончилась вся церемония...."
В дневнике Николая значилось:
"Одарили друг друга яичками и фотографиями. В 11½ пошли к началу полунощницы... Заутреня и обедня окончились в час 40. Разговлялись со всеми в числе 16 челов. Лёг спать не сразу, т. к. плотно поел. Встал около 10 час. День стоял лучезарный, настоящий праздничный. Утром погулял. Перед завтраком христосовался со всеми служащими, а Аликс давала им фарфор. яйца, сохранившиеся из прежних запасов. Всего было 135 чел."
"Государь мне дал яйцо со своим вензелем, - с грустью записала княгиня Нарышкина, - я буду хранить его как дорогую память.... Как бы мне хотелось, чтобы они уехали как можно скорее, благо все они сейчас здоровы".

Отъезд не состоялся, точнее - состоялся, но вовсе не туда, куда хотелось бы. Пасху 1918 года семья встречала за Уралом и по раздельности: Николая с Александрой и Марией уже перевезли в Екатеринбург, три великих княжны ждали выздоровления Алексея, чтобы отправиться к ним.
"По просьбе Боткина к нам впустили священника и дьякона в 8 час. Они отслужили заутреню скоро и хорошо; большое было утешение помолиться хоть в такой обстановке и услышать "Христос воскресе". Украинцев, помощник коменданта и солдаты караула присутствовали. После службы поужинали и легли рано....Весь вечер и часть ночи слышен был треск фейерверка, кот. пускали в разных частях города. Днем стоял мороз около 3°, и погода была серая. Утром похристосовались между собою и за чаем ели кулич и красные яйца, пасхи не могли достать".
Следующее Светлое Христово Воскресенье для семьи Николая II не наступило.
Через год, в 1919, вдовствующая императрица записала в дневнике: "Поднялась рано, правда, без всякого ощущения, что сегодня день Святой Пасхи. В 11 часов отслужили службу, священник прочел проповедь, но пса, к сожалению, не пели. И все же по крайней мере хоть как-то отметили этот день... В 4 1/2 часа пополудни вдалеке показалась Мальта.... Когда мы ровно в 6 часов вечера встали на рейде, вовсю светило солнце". Для Марии Федоровны начинались годы эмиграции.

Источник: e-gerontidy.livejournal.com/

Рубрики:

История/Царская Россия
Религия/Праздники