Как-то случилось мне провожать до автобуса мою соседку-куму, крестную мать Димки - моего внука. Сумки у нее были тяжелые, набитые банками с ягодами - дарами наших лугов и лесов, раскинувшимися вокруг деревни. И, взвесив эти сумки на глазок, я решила помочь.
Дорога у нас, прямо скажу, отвратительная - просто нет никакой дороги. Сплошь ямы да канавы, дарованные нам лесовозами и тракторами. Вот протопчем мы, жители, своими ногами тропочку, так нет же, очередной тракторист так и норовит, хоть одним колесом, да проехать по ней и снова вмять ее в одну большую яму. Так и мучаемся. А идти надо полтора километра. Вот мы и прыгаем с кочки на кочку, да еще с ношей за плечами и в руках. Одно слово - глубинка.
Так вот. Идем мы с кумой с тяжестью в руках, перекладываем ее с одной руки на другую, пыхтим, прыгаем, ругаемся на машины-монстры, на бесхозяйственность местных властей, остановимся, переведем дух, утрем платочками ручьи пота и слез и дальше - в путь. И не видим ничего вокруг, а только смотрим себе под ноги, чтобы не свалиться и не выкупаться в жирной жиже, заполнившей все неровности дороги. Глаза ищут островки подсохшей земли, где бы могла поместиться и не утонуть нога в резиновом сапоге. Лето! Дожди! Все же, дошли благополучно! Успели на автобус. Довольны!!!
Посадив куму в автобус, я отправилась в обратный путь. И шла я уже, не торопясь, останавливаясь и оглядываясь по сторонам, радуясь всему, что открывалось моему взору. Синему и высокому небу, чистым и легким облакам. Солнцу, уже горячему, жар от которого я чувствовала сквозь панаму, птицам, звенящим над головой, лесу, устремленному ввысь. Каждой травинке, даже той, по которой прошлись ноги и колеса (вот ведь сила в ней, какая, не погибла, тянется к солнцу, вопреки всему). Жужжание мух и даже комаров совсем не огорчало, потому-как, не больно они меня донимали. В дорогу собираясь, побрызгала я себя средством, по-научному называемым «репеллент», да и довольно сильный ветер, поднявшийся уже в этот час, не давал им возможности посадки и пробы меня на вкус. И такое счастье, такая нега разлились по мне и, лишь одна мысль «буравила» мою голову – все это уже когда-то было, есть и, дай Бог, будет, и не только для меня одной!
И тут, перед моими глазами, всплыла картина двадцатилетней давности и была она такой четкой, как будто я перенеслась в тот самый летний день, и даже ощущения и мысли вернулись ко мне – настолько это было реально!
Двадцать лет назад у нас еще только началось освоение участка, и дом наш назывался тогда «хозблоком». Он был со щелями между досок в палец шириной и ветром, гуляющим внутри, но все же, мы уже называли его «домом».
Из Питера приехали на дачу моя дочка с Димулькой, мальчуганом трех лет отдыхать, а заодно и помочь. Лето тогда было жаркое.
Внучек помогал мне строить и утеплять дом и считал до трех, столько мы клали совочков песка в смесь для утепления стен (состав состоял из цемента, песка, древесной стружки или опилок + вода). Дима очень старался правильно считать и полнее зачерпывать песок, даже языком помогал. Потом очень довольный своей работой, важно, подбоченясь, ходил внутри дома и проверял качество уже моей работы, показывая мне, где я, по его мнению, схалтурила. Было очень весело и мило.
Я тогда еще работала и приезжала на дачу только на выходные дни. И они почти каждое воскресение провожали меня до автобуса, сажали и махали мне ручками, ожидая следующего моего приезда.
Но этот день запомнился мне особенно. Он уже клонился к вечеру. Я всегда старалась уехать попозже, самым последним автобусом, ведь времени катастрофически не хватало, а сделать нужно было много.
Тронулись мы в дорогу уже тогда, когда солнце склонялось к самому закату, и было оно огромным и оранжево-красным, напоминавшим мне сильно раскаленную сковородку. Дорога тогда еще была хорошей и мы по ней, где был песок, шли всегда босиком, с удовольствием шлепая по нему ногами и поднимая за собой шлейф. Вот и тогда мама моя (милая моя мамочка еще 72-летняя и довольно бодрая) держала за ручку своего трехлетнего правнука и шла впереди, а я с дочкой Светланой следом за ними, таща очередную порцию сумок с заготовками на зиму. Настроение было замечательное и, потому что мы все вместе, и, потому что многое удалось сделать за эти выходные. Душа моя радовалась и пела. Мы с доченькой немного поотстали, потому что часто останавливались отдышаться да и перемолвиться словечком. А когда я снова взглянула на впереди идущих, то у меня захватило дыхание от ощущения торжества и счастья.
На песчаной желтой дороге оставались следы ног моих любимых людей: одних широких и плоских - маминых, других малюсеньких (только пальчиков и пяточек) – внучка. Ветер играл подолом маминого платья, темного в мелкий цветочек, совсем простенького, а на Димульке были только белые трусики и весь он был такой мягкий, нежный, чуть подзагоревший и в нем еще было так много от младенца. Он держался за Бабулину руку, то подпрыгивал, то бежал, стараясь не отставать и не потерять эту надежную руку. Она ему что-то говорила, а он доверчиво поднимал к ней свое лицо с большими, голубыми, внимательными глазами и улыбался. И Бабуля счастливая и спокойная вела его по дороге, по бокам которой были поля, уже готовые к жатве, а дальше, за ними стоял лес.
И шли они прямо в солнце, к этому раскаленному за день, но уже потерявшему свой жар. Оно только бережно обогревало и обнимало их, а они шли в нем, отбрасывая собою тень на дорогу: одну длинную, другую короткую и даже следы их тоже, как пунктиры на дороге обозначались тенью. И так шли они рука в руке – старый да малый.
Ощущение было такое, как будто мама моя вводила своего правнука в этот мир и знакомила его с Всевышним, что бы в будущем Бог не оставил мальчишку без Своей помощи.
Много времени прошло с того дня. Мамы моей уже нет с нами, да и Дима стал взрослым мужчиной. Он, конечно, ничего этого не помнит, но я не смогу забыть этого уже никогда! Пожалуй, я не смогу точно передать все, что почувствовала и пережила в тот момент!!! Слезы счастья стояли в моих глазах.
Счастье для меня - это гимн красоте и совершенству, созданного Богом миру.
Гимн любви к человеку и к любому живому существу.
Гимн Богу – пением птиц, стрекотанием кузнечиков, шорохом трав и шелестом листвы деревьев, красотой и запахом цветка, даже самого скромного, шумом ветра, звоном дождя по крыше моего дома и даже гулом высоко летящих самолетов.
Гимн самой жизни и существованию человечества. Любви и добра между ними.
Благодарю Тебя, Боже!
Меня окружают люди, созданные Тобой: любимые, родные и близкие и совсем незнакомые мне, но все они - Твои дети, которых Ты любишь!
Благодарю Тебя, Боже мой!
Красота этого мира, его многообразие – все это Ты, все от Тебя!
И сердце мое становится таким огромным, готовым вобрать в себя весь мир и любить каждого человека.
«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.
Оно было в начале у Бога.
Все через Него начало быть, и без Него ничего не начало быть, что начало быть.
В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков»
Евангилие от Иоанна
|
Это случилось холодной весной 1869 года в Базеле. Швейцарский биолог и физиолог Иоганн Фридрих Мишер (1844-1895) открыл молекулу ДНК. Данное событие не стало сенсацией, не перевернуло мир и не сделало отца дезоксирибонуклеиновой кислоты знаменитым. Биологическая сущность молекулы была неясна и туманна, поначалу ей отвели скромную роль резервного хранилища фосфора в клетках организма.
Библиотека Ивана Грозного или Либерея, как её ещё называют, будоражит умы людей уже не одну сотню лет. Молва гласит: первый царь Московского государства Иван IV Грозный (1530-1584) владел огромными запасами старинных пергаментных книг и древнейших папирусных свитков. Содержали они в себе много духовной и церковной информации; немалое место занимали научные трактаты и поэмы древних классиков. Особняком же стояли бесценные фолианты. В них рассказывалось об истории человеческой цивилизации и зарождении жизни на земле.
Жили-были маленькие лягушата, которые организовали соревнования по бегу.
