или как с отрядом в три сотни всадников взять и разграбить столицу великого княжества. Еще один материал, ни сгодившийся для одного известного сайта.
Золотая осень 1408 г. На берегу Клязьмы, разбив лагерь, дожидается подхода татарского хана русский князь. Умыслил князь отомстить своему старшему брату, князю великому, взятием и разграблением стольного града Владимира, но, увы, без помощи ордынцев сделать ему это невмочь. Потому-то и решил князь, как в стародавние времени, «навести» на Русскую землю «поганых». Татарин не заставил себя долго ждать, и вот, соединившись, союзники двинулись на не ждущий нападения мирный город. Их воины ворвались в город и… А дальше перед нашим взором предстают картины грабежей, убийств и насилий, которые чинят во взятом «на щит» Владимире воины.
Таков вкратце сюжет одной из новелл, вошедших в знаменитый фильм режиссера А. Тарковского «Андрей Рублев». Не касаясь художественной стороны сюжета, отметим, с исторической точки зрения сценаристы, А. Кончаловский и А. Тарковский, немного, если так можно сказать, слукавили. Владимир действительно был взят и разграблен, но не в 1408 г., и не младшим братом великого князя и ханом. Но кем же, спросите вы, уважаемый читатель, и как оно было на самом деле?
Чтобы ответить на этот вопрос, отмотаем ленту времени на шестьсот лет назад, в самое начало XV в. Итак, история про то, как дерзость города берет.
Начало ее можно отнести к 1392 г., когда великий князь владимирский и московский Василий Дмитриевич Московский в 1392 г. «взя Нижний (Новгород – Thor) златом и сребром (купив ярлык на княжение у нуждавшегося в деньгах хана Тохтамыша – Thor), а не правдою…, и посади свои наместникы». Тамошний князь великий, Борис Константинович, был сведен по приказу Василия со своего стола, а его дети разосланы по разным городам и оказались в заточении. В 1394 г. Борис скончался, и Василий Дмитриевич посадил его старшего сына Даниила на суздальском столе. Даниил, конечно, мечтал о возвращении на отцовский стол, однако, пока его могущественный московский дядюшка был в силе, эти мечты оставались всего лишь воздушными замками.
«Я долго ждал», сказал, должно быть, себе Даниил, ждал долгих 14 лет, узнав в конце 1408 г. о нападении всемогущего золотоордынского беклярибека Едигея на Василия Московского. Суздальский князь поспешил в лагерь татар и заполучил ярлык на великое нижегородское княжение. Увы, возвращение Даниила на отцовский стол было печальным – некий татарский «царевич» вместе с «болгарской силой и мордвой» поздней осенью 1408 г. напал на Нижний и разорил его. Стольный город нужно было восстанавливать, да и вряд ли Едигей пожаловал ярлык сыну Бориса Константиновича просто так, за красивые глаза. Нужны были деньги, и немалые, и новоиспеченный великий князь решил поправить свои денежные дела, заодно и отомстив своему московскому дядюшке.
Надо полагать, что ускорил принятие им такого решения и приехавший к князю казаковавший в Степи татарский «царевич» Талыч. Посоветовавшись с ним, в последних числах июня 1410 г. Даниил вызвал к себе верного боярина и воеводу Семена Карамышева и дал тому наказ – совершить налет на столицу великого княжества Владимир и ограбить его, заодно, если повезет, взять в плен митрополита Киевского и всея Руси Фотия, приехавшего незадолго до этого в стольный град. За такого пленника можно было взять неплохой выкуп.
Сказано – сделано. 150 русских всадников и столько же татарских джигитов во главе с царевичем, тайно, «искрадом», лесными тропами утром 3 июля подобрались к Владимиру. В городе не ждали беды, по словам летописца, «понеже время бысть тогда тихо и мирно». Великокняжеский наместник Юрий Щека со своими людьми уехал из Владимира, отслужив вечерю, 2 июля отбыл в свою митрополичью волость Сенеж со своим двором, боярами и слугами и митрополит. Городские же укрепления были в небрежении («а града тогда не было»).
Укрывшись в лесу, нижегородцы и татары жадными глазами наблюдали за тем, что происходит на владимирских околицах. Дождавшись полудня, когда разморенные июльской жарой владимирцы предались послеобеденной сиесте, 300 русских и татарских всадников с гиканьем и свистом вынеслись из леса и кинулись к городу.
Пробуждение горожан было страшным. Незваные гости, порубив и разогнав городских пастухов, сперва захватили городские стада, бродившие по ту сторону Клязьмы, а затем, стоптав приворотную стражу, ворвались во владимирский посад и «начаша люди сечи и грабити». Пока часть пришельцев облегчала кошельки и сундуки посадских людей, побивая не желавших делиться своими «животами», и вязала пленников, другая устремилась в центр города, к соборной церкви пресвятой Богородицы. Туда уже сбежалось множество народу неся с собой самое ценное, что успели схватить впопыхах. Церковный ключарь грек Патрикей впустил беглецов в храм и укрыл их вместе с церковными убранством («с сосуды и коузнь») на церковных хорах. Сам же Патрикей, «съшед лествици отмета, и ста в церкви пред образом пречистыя плачася». Татары же (так, во всяком случае, говорят летописцы, хотя кто знает, свои-то в те времена и похуже татар порой бывали), «высекоша двери церковныа и вшедше в ню икону чюдную святыя Богородица одраша и такожде и прочая иконы и всю церковь разграбиша».
Надо полагать, незваные гости оказались недовольны взятой в церкви добычей – опыт подсказывал им, что это не все. Патрикея стали пытать «о прочеи кузни церковной и о людех, иже с ними в церкве были». Допрашивали ключаря со знанием дела, со вкусом и с расстановкой – «на сковраде пекоша его, за ногты щипы биша и, ногы прорезав, оу коней волочах». Однако Патрикей выдержал нечеловеческие муки и, не сказав ни слова, умер.
Конечно, грабители добрались бы до укрывавшихся в церкви, но у них было мало времени – вдруг вернется великокняжеский наместник со своими воинами? К тому же добыча и так была немалой – вернувшиеся потом домой пленники говорили, что воины Карамышева и татары «не имаша порт, ни иные ничто же, но токмо златое и сребряное и кузни многое и безчисленое поимаша многое, а денги мерками делиша межи собою». Еще бы – разграблению подверглись все городские церкви, двор великого князя, дома богатейших владимирцев. И это не считая взятого богатого полона! Подпалив напоследок город («в том пожаре и колоколы разлишася» – писал летописец), Карамышев и Талыч со своими людьми, гоня перед собой пленников и стада, с набитыми тороками поспешили назад. На обратном пути они пограбили еще и Стародуб с Муромом, отчасти компенсировав тем самым неудачу с захватом митрополита. Коварный план удался.
P.S. Спустя полгода Василий послал своего брата Петра наказать Даниила и отбить у него Нижний, однако в сражении у деревни Лысково Петр потерпел неудачу. Не получилось у Василия вернуть ярлык и дипломатическим путем в следующем, 1412 г. – Даниил опередил его в Орде. И только в 1414 г. Василию, воспользовавшемуся очередной переменой в Орде, удалось изгнать Даниила из Нижнего и вернуть себе княжение.
